Греховные уроки

ЭПИЛОГ

Камилла

Год спустя…

Гаврил стоит у штурвала, ориентируясь по морю так, словно был рожден для этого. За последний год я увидела в нём огромные перемены: он постепенно открывался мне, отпуская всю ту обиду и злость, которые таил по отношению к самому себе.

Когда он наконец рассказал мне о том, что натворил перед тем, как Оак нашел его, я не могу отрицать, что была напугана. Он убийца, которому все сошло с рук, но я знаю, что не это определяет его. Прошлое преследует его, и он до сих пор не хочет рассказывать о своей жизни в России до того, как эмигрировал в Торонто вместе с братом.

Я с трудом сглатываю, кладя руку на свой вздувшийся живот. Мы ждем осенью близнецов, а до нее осталось меньше четырех месяцев. Когда я сказала Гаврилу, что беременна, я думаю, его мозг дал осечку от шока. В конце концов, мы только в том месяце решили попробовать, и это произошло мгновенно.

А потом, когда мы сделали первое узи и женщина сказала, что это близнецы, он почти выбежал из палаты. Я видела панику в его глазах, но, похоже, он смирился с перспективой того, что малышей будет двое, а не один.

Он смотрит в ответ и улыбается.

— Как ты себя чувствуешь?

— Счастливой, — говорю я.

— Иди сюда.

Я встаю со скамеечки, на которой сижу, и подхожу к нему. Мое сердце всегда бешено бьется, когда он смотрит на меня так, как смотрит сейчас. Как будто я самая яркая звезда на ночном небе.

Он хватает меня за руку, когда я оказываюсь достаточно близко, и заключает в свои сильные объятия, обхватывая руками мой живот и прижимаясь грудью к моей спине.

— Мы почти на месте.

— Почти где? — Спрашиваю я. Несколько дней назад мы арендовали лодку во Флориде, а сейчас находимся на Карибах.

— Увидишь, — бормочет он, пока мы приближаемся к суше впервые более чем за сутки. Мы направляемся к небольшому острову, который не больше нескольких миль в ширину.

— Где мы? — Спрашиваю я, прислоняясь к нему.

— Багамы. Этот маленький остров необитаем, но на западной стороне есть красивая бухта и пляж.

Я облизываю губы.

— Он частный?

Он целует мою шею, посылая дрожь по позвоночнику.

— Конечно. Сюда невозможно добраться без лодки и хорошо охраняемого секрета.

Внутри меня вспыхивает трепет, и я закрываю глаза, не желая ничего, кроме как почувствовать его внутри себя.

Неважно, как долго мы вместе, обжигающий жар нашего желания со временем только усиливается. Чем больше мы узнаем друг друга и то, что движет нами, тем глубже становится эта неразрывная связь.

Гаврил заходит в пустынную бухту, и она выглядит совершенно волшебно.

— Вау, как ты узнал об этом месте?

Он вздыхает.

— Арчер рассказал мне.

Гэв не произвел на меня впечатления мужчины, который мог бы знать о подобных местах. Я почти уверена, что до того, как мы сошлись, романтики не было в его словаре.

Его рука нежно поглаживает мой огромный живот.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

— Определенно. — Я поворачиваю голову, чтобы поцеловать его. — Пойдем.

Гэв выключает двигатель лодки и, убрав от меня руки, идет к заднему борту, чтобы бросить якорь, а мы могли доплыть до берега. Как только якорь прочно закреплен, он стягивает с себя рубашку, и у меня пересыхает во рту.

Он потрясающе красив, и у меня всегда захватывает дух от него. Мои глаза впитывают каждый изгиб его твердых мышц, обтянутых кожей, покрытой шрамами и татуировками. Кто-то посчитал бы шрамы уродливыми, но они дополняют его красоту и рассказывают историю — историю, которую он пока не готов мне поведать.

— Раздевайся, — приказывает он.

Я прикусываю нижнюю губу и медленно спускаю левую бретельку вниз по руке, прежде чем проделать то же самое с другой стороны, дразня его.

Его глаза темнеют, когда я позволяю ткани платья упасть на пол у моих ног, открывая откровенное красное бикини.

То, как он смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя более желанной, чем когда-либо, даже в моем беременном состоянии.

— Иди сюда. — Он протягивает мне руку.

Я направляюсь к нему, стараясь быть сексуальной и останавливаюсь вне пределов его досягаемости.

— Ты собираешься поглотить меня, хозяин?

Из его горла вырывается мягкое, похожее на волчье, рычание.

— Не искушай меня. Я сказал тебе подойти сюда.

Я наклоняю голову, поджав губы.

— Или что?

Он подходит ближе, и у меня по спине пробегает дрожь.

— Ты ищешь наказания?

Я улыбаюсь ему.

— Возможно.

Он стонет и крепко прижимает меня к себе.

— Ты можешь быть непослушной маленькой проказницей, как только мы окажемся на пляже.

Я облизываю пересохшие губы и киваю.

— Хорошо.

Его рука переплетается с моей и тянет меня к лестнице.

— Я спущусь первым.

Он перепрыгивает через борт и спускается на мелководье внизу, ожидая меня.

Я забираюсь на лестницу и карабкаюсь вниз, от предвкушения меня трясет. Как только я оказываюсь внизу, его руки находят мои бедра и он притягивает меня к себе.

— Я так сильно хочу тебя, мисс Морроне, — шепчет он мне на ухо.

Я вздрагиваю.

— Я хочу тебя еще больше, — бормочу.

— Невозможно. — Он целует меня в шею.

Я обхватываю ногами его талию на мелководье.

— Мы вообще доберемся до пляжа?

Он наклоняет голову.

— Песок раздражает, тебе не кажется? — Его губы опускаются ниже, к моей ключице, благодаря его росту, что он может стоять на этом участке воды. — Гораздо лучше оставаться в воде.

Я тяжело сглатываю.

— Как вам будет угодно, сэр.

Он гортанно стонет, твердость его эрекции давит на мой центр.

— Хорошая девочка.

Я чувствую, как Гэв отодвигает мои трусики, а затем вводит в меня три пальца.

— Такая влажная. Такая готовая.

Он трахает меня пальцами, ведя к вершинам, которых я жажду. С тех пор как я забеременела, стала еще более ненасытной, чем раньше, а я была чертовски ненасытна.

Я раскачиваюсь на его руке, гонясь за своей разрядкой, как наркоманка, ищущая следующую дозу.

Гаврил останавливается и отталкивается от меня, заставляя меня разочарованно хмыкнуть.

— Снимай бикини, сейчас же.

Он отпускает меня и выжидающе смотрит.

Я зацепляю пальцы за пояс бикини и стаскиваю их, швыряя на палубу лодки.

Он делает то же самое, и сквозь прозрачную воду я вижу, что его член тверд и готов взять меня.

— Повернись.

Я подчиняюсь, иду по воде и поворачиваюсь к нему спиной.

Внезапно чувствую, как руки обхватывают мою талию, а его длина прижимается к моему центру. Без предупреждения его член оказывается внутри меня, заполняя меня так, как мне было нужно.

— Блядь, да! — кричу я, когда он прижимает меня спиной к своей груди, мои ноги неестественно зацеплены сзади вокруг его бедер, пока он вколачивается в меня.

Он легко поддерживает мой вес в воде, пока мы трахаемся в море, как дикари.

— Прими его глубоко в свою милую маленькую киску, как хорошая девочка.

Я стону, наслаждаясь моментом, но жажду большего, — жажду боли.

— Сделай мне больно, сэр.

Он прикусывает мочку моего уха, посылая через меня трепет боли, но этого недостаточно.

— Еще, — подначиваю я.

Он рычит.

— Мы уже говорили об этом, malishka.

С тех пор, как мы узнали, что я беременна, он стал более нежным, хотя и не в том смысле, в каком об этом подумало бы большинство людей.

Я стону.

— Я хочу боли.

Он сильно кусает меня за плечо, его зубы погружаются в мою плоть и разрезают кожу.

— Так лучше? Тебе нравится истекать кровью для меня?

— Я люблю это, — выдыхаю, с трудом втягивая в легкие достаточное количество кислорода. — Больше.

— Я знаю, как дать тебе то, чего ты жаждешь, — говорит он, снова покусывая мое ухо.

— Как?

Его член выскальзывает из моей киски, заставляя меня протестующе замычать.

— Это не то, чего я жажду.

Он усмехается и поворачивает меня лицом к себе, в его глазах горит адское пламя.

— Ты будешь хорошей девочкой и позволишь мне трахнуть твою тугую попку?

Я чувствую, как головка его члена упирается в тугое, напряженное кольцо мышц.

Я содрогаюсь, ведь он знает, как сильно я люблю, когда он трахает мою попку. Боль, сопровождающая анальный секс, делает его еще более захватывающим, чем обычный вагинальный.

— Я позволю тебе делать все, что ты захочешь, хозяин.

Не говоря больше ни слова, он с силой подается вперед, прорываясь сквозь тугое кольцо.

Я кричу, но звук заглушается шумом волн вокруг нас.

— Вот так, кричи для меня, — подбадривает он. — Я хочу твоей боли, твоего удовольствия и всего, что между ними.

Его член так глубоко внутри меня, когда он трахает мою задницу, как животное, его дикая сторона всегда выходит на поверхность, когда мы близки, и я не хотела бы, чтобы было по-другому.

Он монстр и чудовище, но он мой, и это все, что имеет значение.

— Такая красивая попка, так чертовски хорошо принимает мой член.

Я стону, когда он трахает меня сильнее, поддерживая в воде. Медленно он выходит из меня, оставляя ощущение пустоты и желания.

— Что ты делаешь? — Протестующе спрашиваю я.

— Терпение, — бормочет он, слегка меняя угол наклона, после чего снова вонзается в меня долгими, медленными и дразнящими движениями, полностью выходя, а затем снова входя с такой же силой.

Я запускаю пальцы в его волосы, дергая их, пока он берет меня так, как мы оба любим.

У меня нет никаких сомнений в том, что мы созданы друг для друга. Две половинки одного целого, которые всегда должны были найти друг друга, даже сквозь пелену тьмы, которая окружала Гаврила.

Было нелегко раскрыть свет, который всё еще существовал внутри него, но как только я это сделала, все встало на свои места.

— Так чертовски идеально, — ворчит он, его пальцы крепко сжимают мои бедра, когда он двигает меня вверх-вниз навстречу своим ударам. — Потрогай себя, — приказывает он.

Я тяжело сглатываю, глядя в пылающие карие глаза, убираю руку с его шеи и тянусь между нами, потирая свой клитор.

— Хорошая девочка, я хочу, чтобы ты кончила, пока я буду трахать твою тугую попку.

Мои глаза закрываются, когда удовольствие становится почти невыносимым.

— Смотри на меня, — рявкает он.

Я открываю глаза, и удерживаю его взгляд, пока прикасаюсь к себе, подталкивая к краю.

— Остановись, — приказывает он.

Я впиваюсь зубами в нижнюю губу.

— Пожалуйста, сэр.

Он качает головой.

— Еще нет. — Его пальцы перемещаются между нами, и он берет инициативу в свои руки. — Я буду тем, кто заставит тебя кончить, malishka.

Я пытаюсь отвлечься от своих мыслей, пока он доставляет мне ни с чем не сравнимое удовольствие, его пальцы танцуют по моему клитору мучительно идеальными движениями.

Это безумие — то, как он умеет играть на мне. Как будто я его инструмент и он знает меня вдоль и поперек.

— Черт возьми, Гаврил, я собираюсь…

Он целует меня, проглатывая мои крики, когда я переступаю через край. Пока посылает меня в небеса каждым своим прикосновением и движением. Все мое тело напрягается от удовольствия, и я содрогаюсь в его объятиях.

Гаврил рычит, когда тоже кончает, наполняя мою задницу спермой. Наши тела всё еще соприкасаются в неистовых толчках. Мы сохраняем молчание, прижавшись друг к другу, пока приходим в себя после взаимных оргазмов.

Ноги Гаврила твердо стоят на песке, он поддерживает нас обоих, обхватывая мои щеки ладонями и заставляя меня смотреть ему в глаза.

— Я люблю тебя, — дышит он и целует меня.

Каждый раз, когда я слышу от него эти три слова, они вырывают у меня дыхание из легких и заставляют сердце болеть, как ничто другое. Он говорит это нечасто, но когда это происходит, я всей душой понимаю, что он имеет в виду глубокий смысл.

— Я тоже тебя люблю, — отвечаю я, кладу голову ему на плечо, и мы остаемся там, прижавшись друг к другу под теплым солнцем, пока нас омывают успокаивающие волны.

В этот момент я понимаю, что моя жизнь наполнена. Гаврил дает всё, что мне нужно, и я больше никогда ни в чем не буду нуждаться. Он — мой мир, а я — его, и вместе мы можем свернуть горы.

¹ Сексуальная деградация направлена на то, чтобы вызвать сильное чувство смущения, покорности, и унижения у партнера.

² Pet-play — форма ролевой игры в БДСМ, где один из партнеров берет на себя роль животного, а второй — его хозяина.

³ Отказ в БДСМ — психологическая практика, при которой сабмиссива дразнят, соблазнят, но не дают желаемого и запрещают прикасаться к Доминанту.

⁴СДВГ (Синдром дефицита внимания и гиперактивности) — это неврологическое поведенческое расстройство, проявляющееся трудностями концентрации и поддержания внимания, чрезмерной двигательной активностью (гиперактивностью) и несдержанностью (импульсивностью).