Гремучий Коктейль 1

Глава 20

— Ты просто не можешь жить спокойно, да, Кейн? — обреченно бубнил под нос Азов, разглядывая только что купленную им кепку-«аэродром». Выглядел блондин взъерошено и грустно, а на его тонком красивом лице крупными буквами было написано, что он теперь салоны любимой мамочки считает не самым страшным злом на земле.

— Если ты не обратил внимание, то я никого специально не задеваю, — парировал я, разглядывая такую же кепку, но серого мышиного цвета. Отличная штука. Модная, смешная, здорово отвлекает внимание от глаз и вообще черт лица. Взять? Не взять?

— Ты опозорил Ренеева. Прилюдно, при всем классе. Он этого просто так не оставит, — серьезно проговорил мой товарищ, переключив свой раздраженный взгляд на меня.

— А что мне оставалось делать? — возмутился я, — Этот придурок с вожжой под хвостом учудил такое, что мне больше ничего не оставалось, как поставить его на место!

— То есть, ты не рассматривал возможность просто поделить деньги на всех наших, кто был на Каскаде, да? — смерил меня взглядом Костя, тут же отвечая сам себе, — Ну конечно ты об этом и не думал.

— Ради чего?

— Ну хотя бы ради того, что они тебе легко достались, а разделив их, ты не стал бы врагом всем студентам?

— Почти всем.

— Ну да, я тебя еще терплю.

— А я еще не позволяю окружающим относиться к тебе как к плюшевой игрушке.

— Да ко мне…!

— Тебя вчера поймали у туалета, — осадил я блондина, вновь попытавшегося уплыть в свой океан иллюзий.

На самом деле всё было не очень здорово. Идиот Ренеев увидел очередную возможность показать себя лидером и бросил в «народ» весьма взрывоопасную идею — почему на Каскаде были все, а с деньгами оттуда ушёл только Дайхард? Несправедливо же! Он же просто закрыл портал, а что портал был не в Каскаде, так кого это волнует? Надо требовать справедливости! Шуму придурок поднял много, у меня настроение было паршивым, так что я его отбрил. Очень жестко и при полном классе, жадно развесившим ухи и раззявившим кошельки.

Может и не стоило называть княжича «жалким паразитом, ищущим признания»? Не то чтобы это не соответствовало истине, но он на дуэль меня не вызвал, а вместо этого, гневно подышав, убежал из помещения. Как говорится, затаив. Это сейчас сильно расстраивало Азова, предвкушающего большие проблемы. Не то чтобы кто-то рискнет поднять на него руку, но по словам блондина, я был хоть и невыносим буквально во всем, зато изумительным репетитором. Плюс единственным существом в минимум двух мирах, кто нашел общий язык с Пиатой.

А что с ней его искать? Не обращай внимания на мелкие шалости, да подкармливай малютку чем-нибудь вкусным и сладким. Ну и не пытайся ездить на её хрупких плечиках с оплатой в виде горячей благодарности. Спасибо не булькает.

— Идем уже, жадюга, — недовольно дёрнул он меня, так и не решившегося купить кепку, — Что следующее? Разговорник?

— Нет, оружие. Нормальное оружие.

— Пистолет?

— Да.

— И как ты его проверять собираешься, болезный?!

— Рука здорова уже. Но об этом окружающим лучше не знать. На всякий случай.

Санкт-Петербург город хороший, большой, обильный культурными и материальными ценностями. В этом мире он был очень неслабых размеров, почти такой же большой, как и тот, 2021-го года, если «обрезать» всю эту жуть вроде Мурино, поэтому нам пришлось неслабо потрястись в местном аналоге трамвая, чтобы доехать от одной торговой улицы до другой, расположенной в центре. Правда, на неё сразу мы с Азовым не пошли, а пошли…

— Так, это же бордель? — проявил проницательность мой хрупкий товарищ, — Зачем мы пришли в бордель, Кейн?!

— За оружием, естественно, — невозмутимо ответил я, чем, похоже, сломал что-то важное в миропонимании товарища. Он просто встал как вкопанный и уставился на меня совершенно пустым взглядом.

Пришлось объяснять. Город большой, торговый, культурный, товаров много, предложение и спрос дерутся, а я маленький иностранец, который не знает ничего и никого кроме одного Истинного графа (на этом месте Костя как-то нехорошо дёрнулся) и нескольких вытащенных из пожара шлюх. Одну из которых мы перед Каскадом и встретили на нашей прогулке, помнишь? Ну вот. Та бумажка, что она накорябала и сунула мне в руку была как раз адресом, и вот мы по нему пришли.

Аа… не перебивайте меня, Константин Георгиевич. Так вот, проститутки — это не только женщины, занимающиеся нужным делом по серьезному поводу, а еще и хорошо информированные люди, работающие в сумеречной зоне цивилизации. Они знают других людей, а те третьих и четвертых, позволяя наводить между собой мосты и пожимать руки. Тут все работает на репутации и авторитете, а не на толщине кошелька. Вот ими мы сейчас и воспользуемся.

— Тебе же просто надо пистолет купить? — так и не понял меня богатый одиннадцатый сын крутого аристократа.

— Именно, мой друг, именно.

На вещевом рынке я уже убедился, что вещевые рынки и прочие лавки ничем не отличаются от существующих в других мирах. Здесь впаривают разную ересь. Наверное, везде, куда ступит нога человека, вскоре начинают впаривать низкокачественный товар, выдавая его за нормальный. Такова идея капитализма: затратив как можно меньше сил, получить как можно большую прибыль. В целом, совсем недалеко от открытого грабежа, эдакая растянутая во времени цыганщина, вытесняющая нормальную продукцию аморальными маркетинговыми ходами.

Гм, так о чем это я? В бордель!

— Как так получается, что у тебя все дороги ведут в бордель, но ты туда при этом по прямому назначению не ходишь? — обреченно поинтересовался Азов.

— Потому что все дороги мира ведут в бордель, пока ты не понимаешь, что весь мир — это бордель! — провозгласил я, распахивая двери нужного заведения.

Сразу узнавшая нас бандерша была очень рада такому неожиданному визиту, хоть и грустила, почти не снижая голос, о том, что мы не на мастер-класс от благодарного девичества, а чисто заглянули спросить. Я улыбался, кивал, соглашался, в общем, лицемерил как мог, прекрасно понимая устремления этой достойной дамы — с меня взять нечего, обычный парень, а вот если тут будут регулярно обслуживать такую белокурую лялю как Константина, бросающегося в глаза своим видом хуже бешеной собаки, то рекламу это даст дай боже. Надо бы, кстати, ему объяснить, а то ведется малыш вообще на всё, прямо неприлично даже его Пиате в глаза смотреть потом будет.

Хорошую лавку нам сдали быстро, буквально за посидеть попить кофе. Не лучшую, конечно, но «лучших» в такой среде не бывает. Если у сомнительного человека много денег — то он уже не сомнительный, а преуспевающий. Так что просто надежную, с понимающим хозяином, вполне готовым прислушаться к рекомендациям Надежды Павловны Весельчак, с которой мы в данный момент общаемся. Посидев чуть-чуть в обществе веселой дамы, а заодно пообещав ей обязательно заглянуть в шоколадную лавку, расположенную недалеко от нужного мне магазина, я, полностью довольный удавшимся визитом, потащил своего спутника дальше, на нужный адрес.

— Могли бы посидеть в комнате какой-нибудь, а не прямо в вестибюле… — угрюмо бурчал блондин.

— И какой бы тогда был бы смысл Надежде Павловне от нашего визита? — поинтересовался я.

— Благодарность за спасение из пожара? — поднял белесые брови аристократ, — Твое обещание насчет шоколада?!

— Учить тебя и учить, — вздохнул я с деланным сожалением, начиная объяснять, почему в любой костёр нужно постоянно подкидывать дрова. Нет, в местных высоких реалиях Азов шарит очень хорошо, но вот в низменных, народных? Головастик. Ничего не понимает в товарно-денежных отношениях.

Полулегальная оружейная лавка оказалась довольно нетипичным заведением. Хмурый позевывающий дед в засаленном фартуке, отворивший нам на стук (дверь была закрыта), первым делом выложил на небольшой прилавок два револьвера, а затем уставился на меня с отчетливым скептицизмом.

Посмотрев на предложенное, я облаял красивый и изящный ствол поганой штамповкой, залитой хромом ради блеска, а вторым, неказистым, тяжелым и каким-то угловатым, восхитился, назвав надежным и качественным инструментом. Дед поднял одну непричесанную бровь и надул губы, а затем, через еще одну паузу, догадался спросить человеческим голосом, а чего мне еще надо, раз я уже всё определил.

— Уважаемый, — хрюкнул я, вертя в руках «хороший» экземпляр, — Во-первых, я хочу полуавтоматическое оружие. Во-вторых, вот с этим хорошо в леса идти или там по болотам скакать, а мне с оружием в общество надо. Приличное.

Тут уж на меня что хозяин лавки, что сам Константин, посмотрели озадаченно. Выяснилось, что приличные люди высокого происхождения нормальное оружие не носят, а предпочитают револьверы. Те де удобнее — ими и стреляться на дуэли хорошо, и более точные, а еще, что куда важнее, сам господин хороший может как патроны под револьвер заказывать, так и пули маной своей начинять. А вот все без исключения патроны для оружия полуавтоматического производятся и поставляются государством, да предназначены исключительно для «заправки» нейтральной государственной маной. Понятно?

— Понятно, — понятливо кивнул я, которому было ничего не понятно, но ссыкотно это демонстрировать, — Тогда мне, уважаемый, покажите пожалуйста нестыдный хороший револьвер…

Дождавшись, пока дед, удовлетворенно мотнув бородой, отвернется, я мстительно добавил ему в спину:

— А еще нормальный пистолет, пожалуйста. Самый хороший. А потом дробовые ружья посмотрим и автоматы. Револьверов так вообще два несите!

— Зачем тебе два?! — придушенно квакнул Азов, более устойчивый к моим шуткам.

— Мне? Нафиг не нужны, — великодушно ответил я ему, — Второй — тебе!

Оружие, к счастью — не пошитый наряд, оно куда дешевле. Два вполне достойных револьвера, в меру украшенных гравировкой и с белыми костяными «щечками» на рукоятях, обошлись мне в четыре сотни рублей. Помповый дробовик «Ганимед-3В», которому я тут же, орудуя одолженной у деда ножовкой, спилил треть ствола, встал в еще сто двадцать целковых, а вот автомат нам не продали. Их вообще не продавали.

Пистолет, в смысле настоящий, я выбирал тщательнее всего. Мы с дедом, чьего имени я даже не удосужился спросить, даже поругались всласть на эту тему. Он мне пихал мощный, злой, основательный «Shtutz-9.2» от франков, тряся бородой и утверждая с пеной у рта, что надежнее этого ничего не придумали, ну а что размер и тяжесть, так это же хорошо! Я, в свою очередь, склонялся к англиканскому «Rubicon», сильно напоминавшему внешне помесь «беретты» и «кольта». Довольно изящная помесь, лишенная одного из главных местных недостатков — лютого калибра с отдачей, выворачивающей руку.

— Может, тогда и патрон с резиновыми пулями под «англичашку» возьмешь? — ехидно спросил у меня проигравший спор дед, — Дешево отдам! Поиграесся!

— Возьму все, — охотно кивал я, — Если, уважаемый, дашь адресок тира какого поближе к академии нашей ревнительской. Да заодно доставку туда обеспечишь.

— Тира нет, есть стрелковый клуб, — вредничал дед, — Членство там платное. Вам, с этими игрушками, как раз туда!

— Дед, видишь эту руку?! — потеряв уважение, я под молчаливым упреком Азова, тряс конечностью, висящей на лубке, — Это после выстрела из выпускного револьвера! Я нормальное оружие хочу!

— Ты что, стрелял с той гаубицы?! — вот тут оружейника проняло, — Да из них вообще не стреляют! Это ж дурость сплошная, ее дома на стенку вешают, у дипломы! Погоди, покажу, что ревнецы себе заказывают!

Как оказалось — гарпунное ружьё. Здоровенная такая труба, слегка напоминающая пусковой механизм РПГ, с мощными метровыми зарядами, чьи острия (вот внезапно!) целиком и полностью напоминало лезвие хавна, не сильно даже и уменьшенное. Работало это чудище на чистой мане, накапливая заряды в мощном кристалле арканита, спрятанном в рукояти. Полной «батарейки» хватало на пять выстрелов.

— Ну, эт, конечно, не шибко популярная вещь, потому как дорогая, но всё равно берут! — взбодрившийся дед похлопал по «трубе», — Ревнец, значит, заряжает, а потом своему стрелку отдает. А сам с книжечкой и пукалкой…

Ну, этого пока нам точно не надо. Адрес клуба я записал, попутно с удовлетворением узнав, что там продают патроны и даже берут индивидуальные заказы. Немаловажно, так как тащить боеприпас отсюда совершенно не хотелось. Но пришлось. Резиновые пули под «Рубикон» были большой экзотикой, от которой оружейник с удовольствием избавился за вменяемые деньги. В итоге посещение магазина встало почти в полторы тысячи рублей и новую хроническую болезнь моего товарища — тот теперь постоянно покачивал головой, бормоча себе под нос что-то про невменяемых иностранцев, которые еще и автомат хотят.

— Я тебя, Константин свет Георгич, ни хрена не понимаю, — честно ответил я, таща увесистую длинную сумку, купленную там же в лавке, — То ты говоришь, что я заимел себе кучу врагов, да? Ну, недоброжелателей. То потом жалуешься, что я вооружаюсь слишком уж чересчур. Вот как эта логическая цепочка в твоем разуме не стыкуется?

— Да потому что никто ничего против тебя серьезного не сделает! — взорвался блондин, — Ты в тени моей семьи вместе со мной! Это раз! На территории академии запрещено носить оружие — это два! Ну и ты просто мог купить себе один револьвер для дуэлей! Или у меня попросить, Пиата бы притащила! Зачем тебе столько оружия, которое скоро станет хламом?!! Мы начнем практиковать заклинания, Кейн! Заклинания!

— «А ведь он в чем-то прав…», — неожиданно добавила к этой выволочке Фелиция, — «Ты действительно под крылом Истинного»

— «И это неприятно», — проворчал я про себя, — «Но пока приходится смириться. Пока я выгляжу наглым идиотом под протекцией большого дяди, но это куда лучше, чем продемонстрировать, что сам по себе полный псих, не знающий элементарных вещей. Вон этот мелкий не устает спрашивать о том, из какой дыры я выполз, раз не знаю того, что тут и младенец понимает».

Вслух же пришлось сказать другое, так как товарищ дней моих суровых, видя, что я ему не отвечаю, решил развить успех и попытаться отмазаться от стрелкового клуба.

— У тебя две руки, — отмел я его возражения, — В одной книжка, а во второй что будет? Фига? Нет уж, будем учиться, учиться и еще раз учиться!

— Да никто особо-то стрелять и не учится! Не хочу!

— Мы будем говорить всем, что идём бухать и по *лядям, а сами в тир! — мечтал я вслух, — Да и тебе умение пристрелить кого-нибудь на дуэли пригодится.

— Да с какой стати мне участвовать в дуэлях не револьверах?! — вопиял ленивый и трусливый Азов.

— А вдруг кого вызовешь, а тот предложит стреляться?

— Я? Вызову?!

— Обязательно вызовешь. С твоей-то внешностью…

Отличный козырь эта его внешность. Всегда срабатывает.

///

Нет для аристократа смерти более позорной, чем повешенье. Хотя, можно сказать и иначе — нет для бывшего благородного, еще до сих пор считающего себя таковым, смерти позорнее. Высшее общество не может терпеть в своих рядах тех, перед кем маячит подобное бесчестье, поэтому осужденный, как и его семья, если он глава рода, лишается всех регалий. Низводится, становясь не только на висельную планку, но на уровень последнего золотаря из провинции.

Христофор Анатольевич Бессменцев, глава петербуржского отделения Тайной Канцелярии, отбросил на стол газету, которую до этого момента держал в руках, разглядывая фотографии публичной процедуры лишения жизни через повешенье, состоявшейся в Астрахани буквально десяток часов назад. Репортеры здорово постарались, выбирая удачные ракурсы для болтающихся на ветру тел бывшего князя Елецкого и его боярина Расхатова. На газете еще чернила смазывались от свежести.

— Собакам и смерть собачья, — удовлетворенно проговорил Христофор, тяжело поднимаясь с кресла, — И ведь не переводятся-то они!

Каждый хочет отщипнуть кусочек той жизни, что имеют Истинные. Не все порталы в другие миры опасны. Из некоторых идут очень ценные и почти безобидные твари, в другие можно проникнуть самому, добыв нечто, что запросто превратится в полновесные рубли из рук волшебников, не задающих лишних вопросов. А то, встречался Бессменцев и с таким чудом, и начинают хитрованы сажать в другом мире разную растительную дурь! Было такое всего раз, слишком уж многое совпасть должно, но перед тем, как ревнители схлопнули дыру в пространстве, он сам, своими глазами полюбовался на кажущиеся бескрайними поля отборнейшей свияги, с листьями пусть и не синеватого, а оранжевого оттенка, зато какими здоровыми!

Не переводятся сволочи, как их не трави. До такой степени не переводятся, что даже вот такое повешенье бывшего князя будущих преступников не угомонит. Плевать этим корыстолюбцам, что они не Истинные. Те своей силой, кровью и маной чужой мир держат, а что держит случайный портал? Магия. Много магии. Целая её воронка, устраивающая жуткие помехи на большую область. Каждый такой старый портал, тщательно скрываемый преступниками — это огромная работа в будущем для картографов и магов-определителей по составлению течений магии. И не только…

— Сволочи! — кратко охарактеризовал Бессменцев висящие трупы убитых людей на пути в личный ватерклозет. Там, в тишине и покое, он предался тому, зачем большинство людей заходит в туалет, одновременно думая, кого из своих людей ему отправить на подмогу астраханцам. Всё-таки здесь не дурманная трава была, а двоедушники. Сколько этих тварей сейчас в мире? Они же не исчезнут и не ослабнут, даймоны, даже лишившиеся родного мира, продолжают свое существование, в чужих-то телах, на чужой-то мане… Так. Стоп. Стоп!!

— Не понял?! — впервые за очень долгое время Христофор Анатольевич, в прошлом настоящая легенда Тайного Сыска, видевший самую различную дрянь за свою большую и многотрудную карьеру, был искренне, стопроцентно и совершенно катастрофически удивлен.

В унитазе, там, куда этот достойный человек только что сделал единственные из своих маленьких дел, сияла крохотная, но чрезвычайно прелестная радуга.