Гром среди ясного неба

Глава 11

— Что вы хотите сказать, употребив слов «мы»? — воскликнул Тито, с тем же самым удивленным выражением лица, как, должно быть, и у меня. — Вы с нами не поедете!

— Вы не можете с нами поехать, — эхом отозвалась я. — Ведь наше дело очень опасное и многое придется делать тайком.

— Тайком? Да что вы говорите!

Ребекка небрежно взмахнула рукой.

— Таиться от всех — это последнее дело. Вы же не собираетесь тайком проникнуть в замок герцога, как папские шпионы. Вам сильно повезет, юноши, если вы сможете войти хотя бы в ворота, прежде чем стражники схватят вас!

— А вы думаете, что вам удастся пройти мимо стражников и не вызвать у них подозрений? — возразил Тито, который мрачнел прямо на глазах.

Ребекка пожала плечами.

— Нас, конечно же, не могут не заметить, это вы верно сказали. Но если сделать, как предлагаю я, никто не обратит на нас внимания. Я могу договориться, чтобы мы въехали в ворота на повозке, под стать самому герцогу, вместо того, чтобы войти пешком, как крестьяне.

— Если мы поедем на повозке, то укоротим наше путешествие на целый день! — воскликнула я. — Но как нам найти повозку?

Катить по дороге в карете было привилегией титулованных особ или людей богатых, которые могли позволить себе такую роскошь, как пара лошадей. Как обычная прачка может рассчитывать на нечто подобное — это я была уразуметь не в состоянии.

Между тем Ребекка поправила юбки и ответила:

— Поскольку я стираю одежду старшего конюха, то всегда могу рассчитывать на то, что он даст мне повозку и лошадку.

Эти слова она сопроводила широкой улыбкой и двусмысленным подмигиванием. Я покраснела, поняв, что за такую любезность со стороны старшего конюха она расплачивается не только стиркой, но и кое-чем еще. Заметив мое смущение, Ребекка разразилась грубоватым смехом и дружелюбно потрепала меня по плечу.

— Не беспокойся, малыш Дино. Когда ты станешь старше, может быть, я возьмусь стирать и твое исподнее.

Я покраснела еще гуще. Между тем прачка отряхнула юбки и приняла деловой вид.

— Вы двое займетесь поиском съестного. Как-никак, нам ехать целых два дня. Да не забудьте захватить одеяла — не будем же мы пару ночей спать на голой земле. Ну а я сейчас же отправляюсь за повозкой и скоро вернусь.

С этими словами Ребекка стремительно вышла из комнаты. Мы с Тито обменялись недоуменными взглядами, и мой товарищ пренебрежительно усмехнулся.

— Да что она о себе возомнила, эта прачка? — с видом оскорбленного достоинства произнес он. — Не нужна нам ее компания. Пошли быстрее, нужно покинуть замок прежде, чем она вернется сюда. Это мужское дело, и давай не будем осложнять его всякими бабскими глупостями.

— Что ты имеешь в виду под бабскими глупостями? — спросила я. Скажу честно, его слова задели меня за живое. — Лично мне то, что она предлагает, кажется вполне разумным. Скажи, где ты отыщешь повозку и как думаешь пробраться в замок герцога? Нет, ее непременно нужно взять с собой. Втроем, да в повозке, мы вызовем гораздо меньше подозрений, чем если бы вместе с тобой вдвоем отправились в путь до Понтальбы пешком.

Тито открыл было рот, собираясь возразить, но тут же обиженно поджал губы и покачал головой.

— Хорошо, Дино, не стану с тобой спорить, но только потом не говори, что я тебя не предупреждал. По-моему, нет большего несчастья, чем взять с собой женщину, которая считает, будто без нее у нас ничего не выйдет.

С этими словами он погладил грудь под туникой, где у него был спрятан кинжал.

— Что касается припасов, то у меня есть все, что нам понадобится, — горделиво сообщил он и, заметив, что я нахмурилась, поспешил добавить. — Я найду одеяла и наберу воды, а ты возьми на себя все остальное.

— Постараюсь добыть еду на кухне. Но мне придется сказать Давиду, что мы с тобой по заданию мастера уедем из замка на несколько дней, чтобы он не тревожился из-за нашего отсутствия.

— Просто скажи ему, что мы помогаем синьору Леонардо и твоему отцу проводить испытания за пределами города, — предложил Тито прежде чем шагнуть за порог.

Тито ушел, а я подумала о том, что скажет мастер, когда вернется и обнаружит исчезновение летательной машины. Неужели он поверит в худшее? Неужели он решит, что мы с Тито и моим отцом украли его великое изобретение? Или подумает что-то другое, например, вспомнит об убийце Константина, который может стоять за похищением его детища?

Кроме того, в отличие от Тито, я была не настолько наивна, чтобы полагать, будто мы с ним вдвоем сумеем спасти моего отца и найти машину. Даже при сомнительном содействии Ребекки такое дело потребует помощи Леонардо и, несмотря на все наши протесты, нам никак не обойтись без армии герцога Сфорца. Не хотелось бы в это верить, но что, если предсказание прачки оправдается? Что, если люди герцога Понтальбы схватят нас с Тито прежде, чем мы успеем выручить моего батюшку? Неужели в таком случае Леонардо так ничего и не узнает о том, что случилось в его отсутствие?

Я взяла листок бумаги и написала длинную записку, которую оставила на столе, придавив глиняной фигуркой лошади, так восхитившей Ребекку. Затем, защелкнув на горле застежку отцовского плаща, вышла из комнаты. Задержавшись на короткое время в главной мастерской, чтобы собрать свои вещи, я отправилась в капеллу, предупредить Давида о нашем с Тито отъезде.

Старший подмастерье не стал задавать мне лишних вопросов, поскольку у нас существовало правило: тех, кто выполнял распоряжения Леонардо, отпускали по первой же просьбе, каким бы странным само распоряжение ни казалось. Я еще не слышала, чтобы кого-то из учеников хотя бы раз поймали на лжи. Наверно потому, что слишком велик был риск из-за пустяка лишиться столь вожделенного места ученика у великого художника.

Запастись едой оказалось непросто. Марселлы — порывистой молодой женщины, которая давно положила глаз на юного Дино, — на кухне больше не было. Она получила более выгодный пост, став служанкой одной из любовниц герцога Лодовико. По этой причине мне пришлось искать того, кто мог бы проявить благорасположение к моей просьбе. Наконец мне удалось договориться с одной из новых кухонных девушек, которая в обмен на мое обещание нарисовать ее портрет согласилась ссудить меня небольшим количеством хлеба и сыра.

Разжившись необходимым, я остановилась перед дверью личных покоев мастера, нетерпеливо ожидая моего напарника Тито. Вскоре он появился с одеялами и несколькими плотно закупоренными кувшинами воды. Увидев узлы с моей поклажей, он одобрительно кивнул и огляделся по сторонам.

— Ну и где наша прачка? Я оказался прав, а ты ошибся в своем суждении относительно ее.

— Нет, это ты ошибаешься, Тито, — поспешила возразить я. — Согласен, Ребекка далеко не всегда произносит медоточивые слова и не вполне добродетельна, чтобы стать матерью-настоятельницей монастыря, но я считаю, что доверия она достойна.

— Может быть, — после короткого раздумья согласился мой товарищ, — но не кажется ли тебе странным, что именно она нашла плащ твоего отца и была одета в него именно в тот момент, когда мы с тобой обнаружили, что твой отец исчез? И еще — зачем это простая прачка вдруг пожелала помочь нам в поисках украденной летательной машины?

Скажу честно: у меня не было ответа на эти вопросы. И хотя я инстинктивно питала доверие к этой женщине, слова Тито ядом сомнения проникли мне в душу. Что греха таить, женщину, занимающую столь скромное положение в обществе, очень легко соблазнить деньгами. Знает ли она больше, чем говорит, о нынешних сложных обстоятельствах? Не заведет ли она нас в ловушку?

Из раздумий над последним вопросом меня вывел резкий окрик и хлопок поводьев. Подняв голову, я увидела двуколку, нагруженную парой корзин, каждая из которых легко вместила бы меня или Тито. В повозку была запряжена гнедая кобыла далеко не первой молодости, но вполне ухоженная.

Ребекка горделиво восседала на облучке. Ее головной убор сполз, и край белой материи, которая покрывала ее волосы и шею, трепетал на ветру, как флаг, выброшенный в знак поражения. Однако когда она остановила перед нами повозку, в лице ее не было ничего смиренного.

— Залезайте, ребятки! — скомандовала она. — Можете положить свои припасы под сидение. Дино, ты у нас будешь поменьше ростом, так что садись рядом со мной. Ты, Тито, усаживайся позади нас.

Мы с Тито торопливо заняли указанные места.

— А для чего эти корзины? — поинтересовался мой товарищ, пытаясь куда-нибудь определить свои длинные ноги и усесться поудобнее.

Ребекка расплылась в улыбке.

— Для белья, — коротко ответила она и, хлопнув вожжами, направила повозку к воротам замка.

В воротах Ребекка перекинулась несколькими фразами с пышноусым светловолосым капитаном, который вырос словно из-под земли при нашем появлении. Из-за сильного акцента, я почти ничего не поняла из того, что сказал капитан, однако наша прачка, судя по всему, без особых усилий разобрала все его слова.

Пока они разговаривали, я поплотнее закуталась в отцовский плащ и спрятала лицо, чтобы капитан меня не узнал. Потому что это был тот самый наемник, который вынес мое неподвижное тело из замка в мастерскую портного Луиджи в ночь, отмеченную жутким пожаром. Он вряд ли мог запомнить меня, потому что тогда я была в костюме пажа, а мое лицо перемазано сажей, однако я решила не рисковать.

Рука машинально потянулась к кошельку, в котором хранилась записная книжка. Ее там не оказалось, потому что я намеренно оставила эту вещицу в сундучке с моими пожитками. Я не осмелилась захватить ее с собой, чтобы не подвергать опасности нас с Тито. Кто поручится, что мы не угодим в герцогскую темницу, ведь в таком случае она может вызвать подозрения. И вообще, мне не хотелось рисковать рисунками, в которые я вложила свою муку и горе, эти тягостные напоминания об утраченной любви. Подобно двум другим записным книжкам, страницы коих от первой до последней были покрыты рисунками и записями, эта маленькая книжечка содержала мои самые сокровенные тайны.

К счастью, общение Ребекки с капитаном стражи оказалось недолгим. Вскоре наша двуколка выехала из ворот и покатила к Милану. Я разглядывала знакомые узкие, словно ущелья, улочки, высокие дома, стоящие так близко друг к другу, что между ними вечно лежала тень, за исключением тех нескольких минут, когда солнце стояло прямо над ними. У нас над головами, напоминая легкомысленные флаги, сушилось разноцветное белье, — яркие пятна на фоне светлого камня стен.

Мы проехали по небольшому мосту, перекинутому через один из многочисленных городских каналов. Я сморщила нос от вони, смрадной волной плывшей нам навстречу.

Мне доводилось видеть чертежи большого плана по обновлению города, который Леонардо, как главный инженер, разработал для герцога Сфорца. Новшества включали в себя сложную систему каналов и сливных труб, которые должны были сделать Милан более чистым и менее зловонным. Кроме того, по словам мастера, новая канализация уменьшит случаи заболевания чумой, с удручающим постоянством обрушивающейся на Милан и соседние города.

К несчастью для местного населения, Моро в большей степени интересовал талант Леонардо-художника, работавшего над созданием конной статуи его отца, нежели талант Леонардо-инженера, способного организовать слив нечистот.

Ребекка повезла нас дальше по городским улицам. Один переулок показался мне знаком: где-то рядом должна находиться портняжная мастерская синьора Луиджи. И я действительно увидела самого портного. Когда мы проезжали мимо него, он опорожнял в канаву ночной горшок. Зная, что он непременно заметит нас, я поспешила помахать ему рукой.

— Добрый день, синьор Луиджи!

Стоило ему увидеть меня, как кустистые брови портного удивленно поползли вверх. Он открыл было рот, чтобы крикнуть что-то нам вслед, явно изумленный тем, что два ученика Леонардо раскатывают в повозке по улицам Милана в обществе женщины сомнительной репутации. Затем, по всей видимости передумав, Луиджи поджал пухлые губы и лишь неодобрительно покачал головой.

Почему-то эта случайная встреча приободрила меня. В свое время портной оказался хорошим человеком и надежным другом, и последние месяцы я сильно скучала по нему. Кроме того, оно даже к лучшему, что Луиджи стал свидетелем нашего отъезда, — на тот случай, если по пути в замок герцога Никодемо с нами что-то случится.

Двуколка свернула в переулок, и вскоре мы выехали за пределы города. Дорога оказалась довольно ровной, и все же нас изрядно трясло, так же как и в городе, на мощенных грубым камнем улицах. Мне стало понятно, почему знатные господа предпочитают путешествовать верхом или пешком, а не в повозках, поскольку приходилось ехать, стиснув зубы, дабы не прикусить язык от постоянной тряски.

Вскоре Ребекка остановила двуколку возле ручья, где она в обществе других прачек большую часть дня занималась стиркой. Сейчас там оказалось с полдесятка женщин. Задрав юбки и закатав рукава, они полоскали белье в заполненных водой ямках, которые исполняли роль лоханей. Подобно Ребекке, эти женщины были коренастыми и крепкими, как мужчины, что неудивительно, ведь постоянная переноска тяжелых корзин с бельем требует немалой силы. Мне снова почему-то вспомнилась дочь Ребекки, хрупкая и нежная Новелла. Смогла бы она работать так же, как ее мать?

— Почему мы остановились? — спросил Тито.

Ребекка повернулась к нему.

— Этим утром я припозднилась со сбором белья в стирку, так что остальные женщины были здесь, у ручья, раньше меня. Они вполне могли видеть то, чего не видела я. А припозднилась я не по своей вине, — добавила прачка с лукавой усмешкой. — Один кавалер захотел показать мне состояние своего белья прежде, чем отдать его мне. Я же не смогла отказать ему в этом желании, верно?

Я уже успела привыкнуть к грубоватым шуткам прачки и на сей раз лишь пожала плечами. Что касается Тито, то вид у него был слегка испуганный, однако он сумел промямлить что-то нечленораздельное, что я восприняла, как согласие со словами Ребекки. Впрочем, настроение нашей спутницы быстро сменилось с игривого на деловое. Ребекка велела нам оставаться в повозке и, передав мне вожжи, спрыгнула на землю.

На наших глазах она направилась к двум женщинам. Те только что вытащили свои корзины из воды на солнечное место на травянистом берегу, где принялись осторожно выкладывать его для просушки. Между тем Тито нарушил распоряжение Ребекки и спрыгнул с повозки.

— Это именно то, чего я так опасался, — заявил он, разминания затекшие ноги. — Она не только навязалась нам, но еще и принялась командовать.

— Может, ты тогда пешком отправишься в Понтальбу? — съехидничала я, пытаясь припомнить случаи в истории человечества, когда женщины брались командовать войсками. — Или ты забыл, что пока мы можем лишь предполагать, что моего отца и летательную машину вывезли в Понтальбу. Прямых доказательств у нас нет. Так что наберись терпения. Посмотрим, быть может, она узнает у этих женщин что-нибудь интересное.

Тито пробормотал что-то нелестное в адрес Ребекки, но я поняла, что убедила его. Сама я с едва сдерживаемым нетерпением ожидала возвращения нашей прачки. Наконец, Ребекка попрощалась со своими собеседницами, и направилась обратно к двуколке. Тито поспешил занять свое место прежде, чем она приблизилась к нам.

— Что они сказали вам? — был мой первый вопрос, когда Ребекка оказалась рядом. Увы, ответ я услышала лишь после того, как она села на облучок.

— Нам повезло, юноши. Они рассказали, что ранним утром здесь проехала большая повозка, накрытая парусиной. Ездоков было по меньшей мере трое.

— Думаю, нам нет смысла надеяться, что похитители развернули штандарт герцога Никодемо, или как? — спросила я, зная, что подобное предположение смехотворно. — А куда по их словам двигалась повозка? В каком направлении?

— Направление было то же самое, а мчались они так, будто за ними гналась шайка разбойников. Так что если папа не распространил свою власть дальше Рима, то герцог Никодемо именно тот, кто нам нужен.

— Но откуда нам знать, что это та самая повозка? — возразил Тито. — Вдруг другая, и тогда мы потратим несколько дней, потому что выбрали не то направление.

Хотя в его словах был смысл, я, тем не менее, заупрямилась.

— Между Миланом и Понтальбой курсирует не так много больших повозок, — заявила я и разгладила складки плаща. — Помнится, мастер как-то сказал, что Моро выбирает себе плохих союзников, потому что в этой провинции невозможно найти ничего кроме кислого хлеба и кислых щей. В Понтальбе даже нет большого города вроде Милана, лишь обветшавший замок на горе.

— Ну, теперь у них есть превосходный краснодеревщик и летательная машина, — проговорил Тито и кивнул мне, как будто извиняясь за свои слова.

Между тем Ребекка смерила нас недовольным взглядом.

— Еще не поздно передумать, юноши, — заметила она. — Мы еще можем вернуться в замок и рассказать моему другу Фрицу, капитану стражников, о том, что случилось. Если его хорошо попросить, он отправит на поиски своих людей.

Я упрямо покачала головой.

— Вас мы уже предупредили, что никто не должен знать о случившемся… Во всяком случае, до тех пор, пока мастер не даст на это добро. Мы отправимся в Понтальбу с вами или без вас, Ребекка, и выясним, что случилось с моим отцом и летательной машиной. Мы с Тито ничего не боимся, верно?

Последние слова были обращены моему товарищу. Тито ничего не ответил и лишь согласно кивнув, погладил себя по груди в том месте, где прятал под туникой кинжал.

— Мы не боимся, — эхом повторил он. — Вы, если боитесь, можете возвращаться к своим постирушкам. Мы обойдемся без вас. В любом случае мы с Дино отправляемся в Понтальбу.

— Это я без вас обойдусь, а вы стопчете свои башмаки, догоняя меня, — с усмешкой отозвалась Ребекка. — А раз так, держитесь покрепче. До наступления ночи нам предстоит проехать немало миль.

Взяв у меня вожжи, прачка ловко хлестнула ими лошадку. Та послушно взяла с места, и двуколка покатила на юг в сторону белых холмов, где я надеялась отыскать отца.