Грязная игра

Глава 28

Давненько на меня не прыгал грёбаный лев, да и в тот раз он был из настоящей плоти и крови, из зоопарка. Ещё ни разу что-то целиком из металла не пыталось меня убить, если не считать эпизодических встреч с орудиями потенциальной гибели в дорожно-транспортном происшествии, и никогда и то и другое одновременно. Так что этот случай можно считать первым.

И это очень важно в работе. Новые трудности. Что бы я без них делал?

Если бы не Зимняя мантия, я думаю, Боб снёс бы мне голову с плеч. Но вместо этого, я нырнул достаточно быстро и низко, чтобы избежать огромной лапы, которая неслась прямо на меня. Боб перемахнул через меня и врезался в парочку костюмов Вязальщика с сокрушительным энтузиазмом. Они отлетели словно кегли, а бронзовый лев развернулся слишком быстро для своего веса и присел, чтобы прыгнуть на меня снова.

И один из львиных горящих оранжевым огнём глаз, тот, что был с противоположной стороны от улицы, закрылся в самом коротком подмигивании, которое только можно представить.

Боб всё понял.

Мой бывший лабораторный ассистент грянул: «Умри, предатель!» — и снова рыкнул.

— Берегись, он вырвался! — заорал я ближайшему костюму, отступая в его сторону и пытаясь удержать внезапную ухмылку. — Он всех нас растерзает!

— Рррарх! — Боб зарычал и снова бросился на меня.

Я шарахнулся в сторону в последнюю секунду, чтобы костюм не заметил приближения Боба, пока не было уже слишком поздно. Бронзовый лев врезался в костюма, его закружило в водовороте сломанных конечностей и шлёпнуло о стену Института искусств. Костюм взорвался в чистую желатиновую слизь, его физическое воплощение было слишком искорёжено, чтобы призванный Вязальщиком дух мог и дальше оживлять его. Лев триумфально зарычал и повернулся к следующему ближайшему костюму.

— Он мой! — крикнул я, навёл посох на Боба и прорычал: — Fuego!

Взрыв чистого огня вырвался из посоха, промазал мимо беснующейся статуи льва буквально на дюйм и угодил прямиком в пару костюмов, охватив их огнём и заставив испускать странные завывания разочарования и гнева, когда они начали терять свои физические формы.

Разъярённые горящие костюмы прыгнули на Боба, и охотничье-стайный инстинкт демонов побудил всех остальных тоже броситься на статую. Боб взревел, огни в его глазах весело вспыхнули, и он начал отбрасывать их лапами, как Мистер, играющий с несколькими мешочками кошачьей мяты на верёвочке.

Я отпрыгнул от этой мясорубки и огляделся в поисках Баттерса. Первым делом я посмотрел туда, где он только что был, но там никого не было — только пустая пластиковая бутылка катилась по ступеням, подгоняемая порывистым северным ветром. Как раз такая, какую я использовал для создания зелий.

Баттерса развеяло по ветру. Чёрт, фактически буквально. Когда-то давно я приготовил эликсир бегства, который спас меня от жабодемона, и, если бы у меня была двадцатка, я бы поставил её против куска жевательной резинки на то, что Баттерс повторил мою старую формулу и использовал её, чтобы иметь возможность быстро исчезнуть в суматохе.

Потому что суматоха была: взрывы, рычание и шум делали в точности то, на что я и надеялся, — привлекали внимание. Хотя погода и приглушала звуки, а рабочий день уже давно закончился, окружающий нас район не был совершенно безжизненным. Начали загораться огни. В окнах соседних зданий стали появляться лица.

Одной из исходных точек здравого смысла в сверхъестественном мире является то, что вы не привлекаете к себе внимание смертных властей. Отдельно взятый смертный (или двадцать смертных) не много значит для реального сверхъестественного хищника. Я чертовски уверен, что серьёзные плохие парни, как, к примеру, один из них — огромный и волосатый, что прячется в тени Института искусств на противоположной стороне улицы, могли бы без колебаний выйти против толпы смертных и рассчитывать на победу. Но в таком городе, как Чикаго, разборки с человечеством не сводятся к схватке с десятком или даже с парой сотен смертных. Это означало бы конфликт с тысячами, и что более важно, это означало бы конфликт с теми, кто достаточно подготовлен и вооружён, чтобы быть реальной угрозой.

Люди действительно начали появляться на улице, в витринах кафе и ближайших продуктовых магазинов. Доставать сотовые. И в радиусе мили от места, где я стоял, было, наверное, с полдюжины отделений Чикагской полиции.

— А ты чего ждешь? — крикнул я дженоскве и указал на ожившую статую. — Протяни руку помощи, здоровяк!

Какую-то секунду дженосква злобно пялился на меня, затем перевёл взгляд на неистово бушующего Боба. Вспышка ужасных жёлтых клыков, блеск злобных, яростных глаз — и существо исчезло из виду. Но, растворяясь под завесой, оно повернуло вверх по улице, в ту же сторону, куда в последний раз направлялся Баттерс.

Хуже того, над головой послышался шум от порыва ветра, и нечто тёмное и стремительное пронеслось в пространстве между мной и парой верхних огней, породив множество завихрений и мерцающих теней на противоположной стороне улицы. Я всмотрелся в дождь и туман, но не видел ничего, кроме большой, крылатой фигуры, быстро движущейся в том же направлении.

Вот дерьмо.

Никодимус и Андуриил решили проветриться. Я не сомневался, что дженосква способен выследить Баттерса не хуже любой гончей, а эликсир бегства, если это был он, мог перенести вас лишь на относительно короткое расстояние, может быть, на пару кварталов. Значит, будет лишь вопросом времени, когда Баттерса засечёт Никодимус, или дженосква возьмёт его след. И у него уже не было Боба, чтобы разогнать скейтборд или прикрыть ему спину.

Я стиснул зубы, пока Боб отправил ещё одного из костюмов Вязальщика в полёт мимо меня. Я рассеянно поднырнул. Инстинкты подсказывали мне двигаться дальше и как можно быстрее. Но я велел им заткнуться. Можно было продолжать мчаться в произвольном направлении, но вряд ли это привело бы к чему-то дельному. Сосредоточившись на мгновенье, я оттеснил Зимнюю мантию от своих мыслей и почувствовал, как они проясняются. Здесь Зимний рыцарь был не нужен.

Я побежал вниз по улице к брошенной пластиковой бутылке и схватил её. Буквально тут же, с лёгким заносом и разбрызгивая слякоть на середине проспекта, тормознул один из этих мини-внедорожников, и Кэррин высунула голову в окно:

— Садись!

Я рванул к машине, пока Кэррин зачарованно уставилась на зрелище того, как более дюжины костюмов, толкаясь, карабкаются на льва, изо всех сил стараясь опрокинуть его, а огромное, с пылающими оранжевыми глазами, существо крутится и вращается, как дервиш, пытаясь стряхнуть их.

— Ух, — выдохнула Кэррин. — Что-то новенькое.

Я захлопнул дверь и сказал:

— Это Боб. Баттерс спустил его с цепи.

— А это хорошо? — спросила она.

Я сунул свой посох куда-то за спину и нащупал бутылку.

— По крайней мере, это интересно. Их Баттерс обставил, но Никодимус и дженосква у него на хвосте.

— Наше прикрытие провалено?

— Пока нет, — сказал я. — Мы всё ещё плохие парни. По крайней мере, достаточно плохие, чтобы удовлетворить Мэб. Ты же знаешь, как в драке всё может запутаться.

— Ха, — фыркнула Кэррин. — Каков план?

— Найти Баттерса. Высади меня где-нибудь, где можно укрыться от дождя, и дай секунду, чтобы запустить следящее заклинание.

— Нет необходимости, — возразила она и тронулась с места. — Я знаю, куда он пойдёт.

Я моргнул.

— И куда?

— Ты — Баттерс. Ты в курсе практически обо всем, что происходило в Чикаго за последнюю дюжину лет. Тебя преследует куча демонов и сверхъестественных плохих парней, в том числе рыцари Тёмного Динария, — сказала она. — Куда бы ты отправился?

Я нахмурился в раздумье. Насчёт этого она права. Если Баттерс работал в тесном сотрудничестве с Бобом, он знает довольно много из того, в чём участвовал череп, и он узнает Дейрдре и Никодимуса по именам. Дьявол, да так оно и есть — этим, вероятно, и объясняется его недоверие. Я отказался рассказать ему хоть что-то о том, во что я втравил Кэррин, и он подслушивал, как я коротаю денёк с толпой суперпреступников и рассиживаюсь за столом с Никодимусом Архлеоне.

И где в этом городе лучшее место, чтобы обрести защиту от падших ангелов?

— Адские колокола, — выдохнул я. — Он отправился к Майклу.

— Точно, — согласилась Кэррин с неподдельным гневом в голосе. — Чёрт возьми, он же знает, как это опасно!

Я несколько раз моргнул, а затем почувствовал, что у меня отваливается челюсть в интуитивном озарении.

— Мечи там, не так ли? И Баттерс это знает.

Её челюсти сжались. Она посмотрела меня и коротко кивнула.

— Я хотела, чтобы ещё кто-то знал, на случай, если со мной что-то случится. Мой дом недостаточно безопасен, даже с тем, что могут сделать паранетчики. И я дьявольски уверена, что не собираюсь доверять такие вещи людям Марконе. Любое зло, что попытается пробраться в дом Майкла, огребёт по заслугам. Это было лучшее, что я смогла придумать.

— Если они поймают Баттерса прежде, чем он доберётся туда, — сказал я, — он труп. Если ты ошиблась в том, куда он пошёл, он труп.

— А если мы остановимся на пару минут, чтобы ты собрал в кулак твою мужицкую силу, мы можем появиться слишком поздно, и уже ничего не сможем поделать, — сказала она и закусила губу. Она выжимала из небольшого внедорожника столько скорости, сколько позволяла погода, полный привод работал непрерывно.

— Что, по-твоему, мы должны делать?

Это всё я виноват. Если бы я доверился Баттерсу, хотя бы дал ему понять, что происходит, то ему не пришлось бы разнюхивать всё самостоятельно. Но, чёрт возьми, как же я мог сделать это, не…

Аргх…

Я ненавижу эти не-открывай-карт заморочки.

Я лажаю в карты. Я больше по «Монополии».

— Я не общался с Майклом несколько лет, — сказал я. — Но стоило мне встретиться с ним, и в тот же день я запускаю цепь событий, в результате которых несколько монстров в супертяжёлом весе отправляются прямиком к его дому.

— Ага, — сказала Кэррин. — Я заметила.

— Возможно, это не случайность, — сказал я.

Она выгнула одну светлую бровь:

— Вера, Гарри? У тебя?

— Да иди ты! — нахмурился я. — Рули.

Она сверкнула зубами в свирепой улыбке и сказала:

— Пристегнись.

Я так и сделал, в то время как милый ледяной дождик стал превращаться в тяжёлый мокрый снег.