Грязная игра

Глава 32

В камине потрескивал огонь.

— Как будто без этого недостаточно поставлено на кон, — сказал я.

Уриил улыбнулся. Улыбка вышла натянутой и страдальческой.

— Забери это, — сказал Майкл. — Ты обязан забрать это назад. Сейчас же.

— Я могу сделать это, — сказал Уриил. — Если таков выбор, я приму его с уважением.

Что-то в его голосе насторожило мои инстинкты, и я сказал:

— Майкл, постой. Подумай об этом.

— О чем тут думать? — спросил Майкл. — Архангел Бога уязвим.

— Правильно, — сказал я, разводя руками. — Так же, как и то, что он думает, что это важно, или типа того. Или ты думаешь, что Уриил такой парень, кто раскидывается такой силой волей-неволей всякий раз, как ветер дует? — я посмотрел на Уриила. — Я прав?

Уриил, помогая Баттерсу укутать дрожащую Кэррин в ещё одно одеяло, просто смотрел на нас и ничего не говорил.

— Точно, — сказал я. — Так можно вычислить, что ты на правильном пути — он тут же затыкается и из него слова не вытянешь. Это ведь из-за Грааля, так? Из-за того, что Никодимус хочет с ним сделать.

Уриил многозначительно на меня посмотрел.

Я покраснел и сказал:

— Я не раскрываю всех своих карт, ладно? Я знаю, что это нечто большее.

Он положил руку на голову Кэррин и ободряюще ей улыбнулся.

Майкл покачал головой и пошёл к тому месту, где оставил Амораккиус, после того, как отстегнул его от пояса, как только мы занесли Кэррин в дом. Он рассеянно поднял его и принялся стирать с него влагу одним из старых полотенец.

— Вы просите меня принять очень непростое решение.

— Да, — ответил Уриил.

— С потенциально совершенно жуткими последствиями.

Уриил сочувственно на него посмотрел и кивнул.

— Расскажешь, что стоит на кону? Чем я рискую?

Уриил нахмурился, обдумывая вопрос. Затем ответил:

— Душой.

Майкл поднял брови.

— С этого и надо было начинать. — Он вытянул меч и осмотрел его лезвие сверху донизу. — Сейчас я не в отставке, — продолжил он. — Что будет с моей семьёй?

— Защита останется, — сказал Уриил. — Я занял твоё место.

Майкл выдохнул, часть напряжения покинула его.

— Правильно. Думаю, это всё опять привлечет сюда ненужное внимание.

— Вероятно.

— И ваша защита не спасёт от простых смертных, — добавил Майкл.

— Верно.

— Так что смертные запросто могут зайти и убить тебя. Убить всех.

— Потенциально.

— Народ, — сказал Баттерс, — нам надо отвезти её в больницу.

— Точно, — сказал я. — План такой. Баттерс отвозит Мёрфи в больницу и говорит парням из ОСР, что за ней надо присмотреть.

— Эти парни не смогут остановить кого-то вроде Никодимуса.

— Верно, — ответил я. — Но они могут заставить его поднять шум, если он захочет до неё добраться, а Ник не хочет шуметь до окончания дела. Он может послать нескольких своих оруженосцев сделать это, но ОСР запросто с ними разберётся. Майкл, ты не одолжишь Баттерсу автомобиль?

— Конечно, — ответил Майкл.

— Хорошо. Они помогут выгрузить ее в отделении неотложной помощи, Баттерс.

— Точно, — сказал Баттерс. — Отлично.

— Я собираюсь пойти прибраться на местности, — сказал я. — То, что осталось от Меча, гильзы, что там у вас ещё. Выстрелы были приглушены непогодой, но нельзя оставить всё это там валяться, если вдруг кто-то решит вызвать копов.

— Оставите меня говорить с Черити наедине, — сухо заметил Майкл.

— Да, забавно выходит, — сказал я. — Где она, кстати?

— В комнате страха с Мышом и детьми, — сказал Майкл. — Маленький Гарри пружинил от стен, так был взволнован. Не хочу, чтобы он увидел… — он кивнул в сторону Кэррин. — Я всё им расскажу, когда она и Баттерс уедут.

— Правильное решение, — сказал я.

— Что делать мне? — спросил Уриил.

— Сидеть, — сказал я. — Оставаться внутри. Не совать пальцы в розетку, не играть со спичками и не бегать с ножницами.

— Я не понимаю, — сказал Уриил.

— Не испытывать судьбу, — пояснил я.

— Ох, да, — он нахмурился и сказал: — Но я хочу помочь.

— Тогда сиди, — сказал я. — Это очень поможет.

Он сел на подлокотник дивана и нахмурился.

— Думаю, если её будет нести кто-то один, это причинит меньше всего боли, — сказал Баттерс.

— Точно, — сказал я, поднимаясь, и закачался, когда кровь бросилась мне в голову.

— Гарри, — сказал Майкл и мягко оттеснил меня в сторону. Он подошёл к Кэррин и пододвинул диван, чтобы открыть себе доступ. Он отдал Баттерсу ключи от машины.

— Пострадали её левая рука и нога, — сказал Баттерс. — Старайтесь держать её за правую половину тела, поддерживая левое колено.

— Я буду осторожен, — пообещал Майкл и мягко взял её на руки, стараясь сохранить закутанной в одеяла. Казалось, что ему это совсем не сложно. Я имею в виду, он не выглядел так, словно получил гору мускулов или что-то такое, но его сила точно была силой рыцаря Креста, которую я помнил, и уж совсем не хромого подрядчика и тренера младшей софтбольной лиги, которым он был последнее время.

Кэррин тихо застонала от боли, закрыла глаза и дисциплинированно принялась ровно и ритмично дышать через нос.

— Хорошо, хорошо, — повторял Баттерс. Он подобрал свой брошенный ранец, когда мы вышли наружу, чтобы загрузить Кэррин в белый пикап Майкла.

Мы посадили её внутрь и пристегнули, несмотря на боль, с которой ей приходилось бороться. Майкл поспешил обратно, прочь из-под мокрого снега. Кэррин на мгновение открыла глаза и подарила мне крохотную улыбку.

— Прости, — сказала она, — что я не смогу прикрыть твою спину.

— Ты отлично справилась, — ответил я. — Мы убедимся, что у тебя будет прикрытие.

— Беспокойтесь о себе, — сказала она. — Я могу сделать несколько звонков. Майкл хороший человек, но он не всегда видит происходящее.

Я закусил губу на секунду, пытаясь решить, должен ли рассказать ей что-нибудь. Но решил не делать этого. Если она будет не в курсе, то и не сможет никого предупредить, что я уже понял часть замысла Никодимуса.

Мне следовало бы поработать над бесстрастным выражением. Кэррин взглянула на моё лицо и криво улыбнулась.

— Секретная информация? Всё понятно, Гарри. — Ей пришлось приложить усилие, чтобы освободить правую руку из-под одеяла, взять мою ладонь и сжать её. — Используй её по полной.

Я подмигнул ей:

— Я тебя скоро навещу.

— Уж постарайся, — ответила она.

Баттерс захлопнул водительскую дверь и оживил пикап ровным гулом восьмицилиндрового двигателя. Сперва он включил все нагреватели и дважды проверил ремень безопасности Кэррин. Затем поправил зеркало, пробормотал что-то о грузовиках размером с дом и сказал мне:

— Можешь закрывать дверь. Я дам тебе знать в случае чего.

— Спасибо, Баттерс, — сказал я, кивнув.

Он скривился и сказал:

— Поблагодаришь меня, когда я спасу твою жизнь.

— Ты уже спасал её, — сказал я. — Тогда, в музее.

— Так мы в расчёте?

— После первого раза перестаёшь вести счёт, друг, — сказал я. — Осторожнее на дороге.

Я тщательно закрыл пассажирскую дверь и стал смотреть, как Баттерс выкатывает пикап на ледяную улицу. Он включил самую низкую передачу, и шины медленно захрустели вниз по улице.

Он не проехал по дороге и двадцати секунд, когда сверкающий поток огней спикировал с ближайшего дерева и влетел сквозь лобовое стекло пикапа — это Боб вернулся в свой череп, всё ещё спрятанный в рюкзаке у Баттерса.

Я смотрел им вслед, пока они не скрылись из виду. Потом торопливо зачистил местность: фальшивый гранатомёт, осколки Меча, рукоять, ножны и все гильзы, и поспешил обратно в дом.

Я закрыл за собой дверь и привалился к ней. На секунду я был совсем один.

Я уже скучал по Кэррин. Головой я понимал, что прямо сейчас ей, скорее всего, не грозит опасность со стороны Никодимуса и компании, но какая-то иррациональная часть меня хотела быть тем, кто отвезёт её в госпиталь, запугает врачей и будет охранять её покой, когда она наконец заснёт.

Она выглядела такой маленькой, с этими её мокрыми сбившимися волосами, завёрнутая в одеяла.

И она не выглядела бы таким образом, если бы я не вовлёк её во все эти дела.

То есть да, рассуждая логически, это не я причинил ей боль. Это сделал Никодимус. Но где-то за границами моего сознания плескалась огромная, бурлящая волна гнева, абсолютной ярости из-за того, что она пострадала. И пока ей не на кого было обрушиться, какая-то глупая часть моего мозга решила, что сойду и я.

А теперь я собирался вовлечь в этот бардак Майкла. И если он попадёт в такую же компрометирующую ситуацию, что и Кэррин, последствия могут быть куда как более серьёзными.

И всё это потому что я был слаб и заключил сделку с Мэб.

Я сжал зубы и силой заставил себя подняться на ноги.

Что сделано — то сделано. И бессмысленно сейчас рвать на себе волосы… тем более, что подобное самобичевание не поможет мне защитить Майкла и не дать Никодимусу заполучить в свои руки одну из самых могущественных священных реликвий в мире.

Потом у меня будет ещё куча времени, чтобы всласть помучить себя… если, конечно, я проживу достаточно долго, чтобы сделать это.

Сосредоточься на текущей задаче, Гарри. Разберёшься со всем остальным, когда у тебя появится время.

Да, конечно. Но не тот ли это тип мышления, из-за которого я в первую очередь угодил в этот бардак?

Я пытался научиться продумывать игру на несколько ходов дальше, чем раньше. Поэтому и пытался держать Кэррин в неведении о том, что задумал для Никодимуса и компании. Но, блин, как же тяжело было играть в эту игру.

Мрачные мысли. Я отвлёкся от них при звуке шагов по ступенькам. Я посмотрел наверх.

Наверху лестницы стояли две фигуры: огромная собака и маленькая девочка.

Пёс был серый, мохнатый и размером с мамонтообразного быка из «Звёздных войн». Объёмистая меховая грива на его голове и плечах делала его похожим на льва, его тёмные глаза ярко блестели, а слегка загнутый хвост вилял так яростно, что казалось, он вот-вот свалится на бок. Увидев меня, Мыш счастливо фыркнул, его передние лапы оторвались от пола, но потом он посмотрел на стоящую рядом девочку и заставил себя осторожно застыть.

Руки маленькой девочки были зарыты в густой мех гривы Мыша, словно она отказывалась признать, что не может просто обнять его руками за шею и унести с собой, как плюшевого мишку. Она была одета в старую футболку Молли с надписью «СПЛЕТТЕРКОН!!!» на груди. Подол футболки висел ниже колен, а рукава были на полпути к её запястьям. У неё были огромные карие глаза размером с мячик для софтбола, а прямые тёмные волосы спускались вниз к маленьким плечам.

У нее было слегка вытянутое лицо. Я видел себя в разрезе её глаз, в форме подбородка. Но полные губы и элегантный нос ей достались от матери.

Мэгги.

Моя дочь.

Моё сердце едва не перестало биться, а потом от ужаса рвануло на самой высокой передаче.

Что мне делать? Что сказать? То есть я знал, что у меня есть ребёнок и всё такое, но… сейчас она смотрела на меня. И была такой настоящей.

Несколько долгих секунд она серьёзно рассматривала меня с высоты лестницы, а потом произнесла:

— Ты — Гарри Дрезден?

У неё не хватало одного верхнего бокового зуба. И это было совершенно очаровательно.

— Э-э… — ответил я. — Ага, это я.

— Ты такой большой.

— Неужели?

Она серьёзно кивнула:

— Больше, чем мистер Карпентер.

Я хмыкнул.

— А как ты догадалась, что это я?

— Молли показала мне твою фотографию, — ответила Мэгги и пошевелила плечами, словно пытаясь прижать Мыша к груди, как любимую куклу. — Это мой пёс Мыш.

Мыш яростно завилял хвостом, при этом старательно пытаясь не свалить Мэгги на пол.

— Я знаю, — сказал я. — Это я подарил его тебе.

Мэгги кивнула.

— Так и Молли мне сказала, — кивнула Молли. — Она сказала, что ты подарил его мне, потому что любишь меня.

— Да, — произнёс я и понял, что это действительно правда. — Это правда.

Она наморщила нос, словно запахло чем-то неприятным.

— Ты сердишься на меня?

От удивления я несколько раз моргнул.

— Что? Нет, нет, конечно нет. Почему я должен на тебя сердиться?

Она пожала плечами и опустила глаза на гриву Мыша.

— Потому что тебя никогда здесь нет. Никогда.

Оу.

Зимняя мантия довольно хороша, но с некоторыми видами боли она не могла справиться.

— Ну, у меня очень трудная работа, — ответил я после небольшой паузы. — Ты знаешь, чем я занимаюсь?

— Ты сражаешься с монстрами, — сказала Мэгги. — Молли мне рассказывала. Типа Дракулы и остальных.

Молли заменяла меня, пока меня не было? Это… было очень похоже на то, что делала Мэб, когда я был недоступен — приказывала другим исполнять некоторые обязанности её вассала, пока он отсутствует, или исполняла их сама.

Может, Молли пошла по её стопам? Или, может, она просто оставалась Молли и от всего сердца была ласкова с ребёнком? Или, может, всё было сложнее, чем простое «или-или».

— Ага, — сказал я. — Типа Дракулы и остальных. Это очень опасно, и работы много.

— Мистер Карепентер работает за двоих. Так миссис Карпентер говорит.

— Она, наверное, права.

— Но он приходит домой каждый вечер. А ты никогда… — Она прижалась ещё ближе к Мышу, словно её поразила какая-то мысль. — Ты собираешься меня забрать?

— Э-э, — сказал я и заморгал. Всё происходило слишком быстро. — Я… э-э… А ты бы хотела?

Она пожала плечами и зарылась глазами в гриву Мыша.

— Я не знаю. Здесь все мои игрушки. И роликовые коньки.

— Что правда, то правда, — сказал я. — Ну, в любом случае, не сегодня.

Она облегчённо вздохнула.

— Хорошо. Молли говорит, ты очень хороший.

— Я стараюсь.

— Мыш, он хороший?

Мыш, продолжая яростно вилять хвостом, коротко гавкнул.

— Мыш умный, — кивнула она. — Прямо как суперпёс. Мы читаем «Джеймс и гигантский персик».

Я моргнул. Она имела в виду, что читала книгу собаке, или что сам Мыш тоже читал книгу вместе с ней? В смысле, я конечно знал, что он не глупее большинства людей, но мне и в голову никогда не приходило, что он может научиться таким абстрактным вещам, как чтение. Эта мысль выглядела очень странной.

С другой стороны, он же ходил с ней в школу. Дьявол, я ведь едва получил аттестат. Если пёс будет с Мэгги достаточно близко и достаточно долго, то может стать образованнее меня. Тогда и поговорить с ним будет не о чем.

— Не рассказывай никому про Мыша, хорошо? — внезапно заволновалась Мэгги. — Это секрет.

— Не буду, — пообещал я.

— Хорошо. Хочешь посмотреть мою комнату?

— С удовольствием.

Я поднялся по лестнице. Мэгги отняла одну руку от собачьей гривы, чтобы взяться за мой указательный палец, и повела меня по коридору.

Когда-то очень давно комната Мэгги была швейной комнатой Черити. Они освободили её и заново отделали в фиолетовых, розовых и светло-зелёных тонах. В комнате стояли крохотный детский стол со стулом и несколько ящиков с игрушками. Все игрушки были аккуратно убраны внутрь. На столе лежали несколько учебников. Дверь стенного шкафа была приоткрыта, демонстрируя пол, покрытый одеждой, не поместившейся в маленькую корзину для грязного белья. К стене прилегала кровать на возвышении, из тех, у которых внизу ещё один уровень. Но вместо нижнего уровня на полу под ней лежал большой матрас-футон. Постеры с ярко раскрашенными мультипликационными пони украшали стены и потолок над кроватью.

Как только мы зашли в комнату, Мыш наконец-то издал несколько повизгиваний и подошёл ко мне, усмехаясь во всю свою большую собачью пасть. Я провёл несколько минут, потирая ему уши, почёсывая под подбородком, говоря ему, насколько он хороший пес, и как сильно я по нему соскучился, и как хорошо он справлялся со своими обязанностями. Мыш извивался всем телом и подарил моим рукам несколько слюнявых поцелуев, как и положено совершенно счастливой собаке, а вовсе не таинственному, сверхсильному созданию-хранителю из Тибета.

Мэгги взобралась по маленькой лестнице на свою кровать, чтобы видеть этот обмен чувствами поближе. Через минуту Мыш прильнул ко мне так крепко, что едва не уронил, а потом счастливо развалился на своём матрасе под кроватью девочки.

— У меня под кроватью есть монстр, и это Мыш, — гордо сказала она. — Там был ещё один, но мы с Мышом его убийцанули.

Я заломил одну бровь. В смысле, будь это любой другой ребенок, я бы решил, что она притворяется или играет. С другой стороны… Поймите, она всё-таки Дрезден. Возможно, она излагает только факты и ничего, кроме фактов.

— Он самый поразительный пёс на свете, — сказал я.

— Я знаю! — Мэгги была согласна по всем статьям. Она задумчиво прикусила губу жестом, так напомнившем мне о Сьюзен, что в груди кольнуло, и добавила: — Ты не хочешь… уложить меня?

— Конечно, — ответил я.

Она кивнула и плюхнулась на подушку. Я подошёл к кровати и несколько секунд разбирался с одеялом и простынями, прежде чем удалось натянуть их на неё. Когда я закончил, она спросила:

— Ты хочешь мне почитать?

Хвост Мыша с энтузиазмом застучал по стене.

— Конечно, — сказал я. И мы стали читать «Там, где живут чудовища».

Когда я закончил, она сказала:

— У тебя не очень выходит изображать голоса.

Я задумчиво хмыкнул.

— Может, во второй раз у меня выйдет лучше.

— Не знаю, — сказала Мэгги нерешительно. — Наверное, можно попробовать. — Она испытующе посмотрела на меня и спросила тоненьким голоском: — Ты хочешь быть моим папой?

Я ослеп на несколько секунд, пока не сморгнул все слёзы.

— Конечно, — сказал я. Вышло глухое карканье, но она улыбнулась моим словам.

Когда я закончил второй прогон опуса Сендака, Мэгги уже спала.

Я убедился, что она хорошо укрыта одеялами, поцеловал её волосы, присел рядом с Мышом и обнял его.

— Спасибо, парень, — сказал я. — Спасибо, что заботишься о ней.

Он прильнул ко мне, виляя хвостом, и вжал свою огромную голову мне в рёбра. Я ещё немного погладил его.

— Мне уже скоро уходить. Но я хочу, чтобы ты её охранял. И Карпентеров тоже. Хорошо?

Он вздохнул и прижался поближе.

— Я тоже соскучился, парень, — сказал я, почёсывая ему за ушами. — Мне просто надо немного времени, чтобы со всем разобраться. И понять, что делать дальше.

Решил ли я быть отцом Мэгги прямо сейчас? Я заглянул в себя и понял, что уже решил. Когда это успело произойти? Почему никто не держал меня в курсе?

Это случилось, думаю, в тот самый момент, как я её увидел и заговорил с ней.

О Господи.

Это было пугающе.

И… волнующе?

Учитывая все обстоятельства, я не был уверен, что могу доверять своим эмоциям в данный момент. Но одно было ясно.

Если я хочу сдержать слово, данное дочери, я должен вернуться. Это означало остаться в живых завтра.

Я встал, напоследок хорошенько погладил и почесал Мыша, и тихо вышел из комнаты на лестничный пролёт. Свет был выключен во всех остальных комнатах, за исключением комнаты Майкла и Черити. Там свет горел. Дверь была чуть приоткрыта.

И я мог видеть Черити, сидящую на краешке кровати во фланелевой пижаме, высокую блондинку с превосходным телосложением, чьи волосы уже были посеребрены возрастом. Её заплаканное лицо было несчастным. Говорила она, по-видимому, со своим мужем, сидящим на кровати перед ней. Отсюда мне его не было видно.

Очевидно, Майкл хотел, чтобы разговор прошёл за закрытой дверью.

Я развернулся и пошёл вниз по лестнице. Я сел на нижних ступеньках и попытался привести свою голову в порядок.

Через несколько минут Черити спустилась по лестнице и села рядом со мной. Я потеснился.

— Где Майкл? — спросил я.

— Молится за детей, — ответила она. — Он всегда так делает перед уходом. На случай…

— Да, — сказал я.

— Знаете, — сказала Черити, — я собиралась врезать вам по носу, дважды, едва увижу вас снова. Один раз, чтобы пустить кровь, второй — чтобы сломать.

— О?

— Угу. В первый раз за то, что пытались себя убить. Во второй — за то, что использовали мою дочь для этого.

— Вы, э-э… Вы знаете об этом? Откуда?

— Я наблюдаю. Слушаю. Её реакция на известие о вашей смерти была… слишком бурной. Потребовалось время, но в конце концов я поняла, почему она так злилась на себя.

— Вы можете врезать мне прямо сейчас, если думаете, что это поможет, — сказал я.

— Нет, — устало ответила она. — Я просто хочу вам кое-что сказать.

— Да?

Она кивнула:

— Детям нужно, чтобы их отец был дома, живой и невредимый, Гарри. Сделайте всё, чтобы так и было.

— Я верну его домой или умру, пытаясь. Обещаю.

Черити взглянула на меня и покачала головой, слабо улыбаясь.

— Я говорила не о Майкле, Гарри. Я имела в виду вас, — её взгляд скользнул вверх по лестнице, к комнате Мэгги. — Этот ребенок потерял всех, кого любил. Вы заметили, насколько близко она держится к Мышу? Не думаю, что она смогла бы справиться без него. Если что-то случится с вами…

— А, — тихо сказал я.

— Мэгги ни к чему снова переживать эту боль. Не подведите её.

Я пожевал губу и кивнул, закрыв ставшие влажными глаза.

— Верно.

— И… пожалуйста, помните, что у Майкла тоже есть дети, которые нуждаются в нём. Пожалуйста.

— Я верну его домой или умру, пытаясь, — повторил я.

Черити прерывисто выдохнула и мягко прикоснулась к моему плечу:

— Спасибо. Пусть Господь будет с вами и вернёт домой невредимыми. Вас обоих.