Грязные связи

Глава 20

Кэси.

Руки задеревенели, когда я опустила бумаги замерзшими пальцами и засунула их обратно в оранжевый конверт. Давление в груди напоминало ощущение, будто меня удерживали под водой. Мое тело тянуло вниз весом преступлений моей семьи, документами, которые я только что прочла, и связями, которые сейчас населяли мой мозг, пытающийся соединить их вместе.

Конверт, который Логан приберег до последнего, был основной подсказкой. Медицинские записи, тесты ДНК, доказательство отцовства — все это ясно дало мне понять, насколько непоколебимый человек сидит передо мной. Он не был тем, от которого я могла просто отвернуться, но, зная теперь, кто он, мысль о том, чтобы встретиться с ним взглядом будила во мне тревогу. Посмотрю ли я на него по-другому? Увижу ли я то, чего не видела раньше?

Увижу черты, которые напоминали мне Трента или Колина? Я собралась с духом, сжала дрожащие руки и подняла голову.

Он не двинулся в своем кресле, повернувшись ко мне под правильным углом, изучая меня глубокими золотыми глазами, изумрудные радужки вокруг которых темнели, пока он пялился. Губы сжаты в линию, челюсть — сплошное воплощение решительности.

— Задавай свои вопросы.

Господи, откуда начать? Все те ужасные вещи, которые совершила моя семья, заставили меня сомневаться в собственной безопасности, сомневаться во всем. Что, если они подслушивали? Или наблюдали прямо сейчас? Волоски на затылке задрожали от паранойи.

— Здесь не место говорить.

Он осмотрелся вокруг и снова взглянул на меня.

— Здесь нет жучков. Я уже проверил. Если мы с тобой встретимся вне офиса, это вызовет подозрения.

Открыв мне свой способ шантажа, я верила в то, что он делал. Но он не принимал решения, основанные на моих интересах. Он лгал мне с самого первого дня нашей встречи. Мне не стоило бы верить ни единому слову, слетавшему с его языка. Но документы, которые он показал? Конечно, лично я верила им, и я знала свою семью достаточно хорошо, чтобы понять, что все это — правда. Было нечто, чему я могла верить.

Я опустила конверт себе на колени и расслабила пальцы.

— Твоя мать и Трент… — как мне спросить об этом? Он только что представил мне доказательство того, что у Трента было прошлое с изнасилованиями, и я на собственной шкуре убедилась, что мой свекр был способен на домогательство. — Они были любовниками?

— Нет, — тихая ненависть в его голосе заморозила мой позвоночник. — Он встретил ее в ЛА тридцать три года назад. Я родился годом позже.

Трент уже был женат тогда. Я потерла виски, пытаясь стереть нарастающее напряжение.

— Нам с Колином было по четыре года.

Он кивнул, а его тело напряглось.

— Она умерла, когда мне было тринадцать, — Логан отвернулся, бросая тяжелый взгляд за окно, и его лицо исказилось злобой. — Она вела дневник. Всегда носила его с собой. Она не раз писала о своих пересечениях с Трентом. Но в нем были и записи о ее любовницах, — он встретился со мной взглядом. — Моя мать была лесбиянкой.

В моей груди появилась пустота.

Тогда еще одна мысль — недавнее воспоминание о другом мужчине — зашевелилось на задворках моей памяти.

Я очень зол на свою мать. Она оставила меня не по своему желанию. Оставила меня ни с чем. Только со злостью.

Прежде, чем мне удалось обдумать это, Логан передал мне еще один документ — новостную статью. Я не хотела смотреть на нее, не зная, сколько еще я смогу выдержать.

Когда он нетерпеливо кивнул на вырезку в моей руке, я развернула загнутые уголочки и прочитала про себя:

«Тело Мауры Флинт, знаменитости Байкерского Зала Славы, было найдено в комнате отеля в Огайо. Работники отеля обнаружили ее тело на кровати. Горло было перерезано большим ножом для разделки мяса, который был воткнут в подушку.

К тому времени, когда персонал нашел ее, тело уже остыло, что свидетельствовало о том, что она давно скончалась».

Там было написано больше, но глаза застелила пелена, и слова поплыли, формируя мутные картинки, которые кроваво прорезали свой путь к моему горлу, глазам и сердцу.

— Я был там, — его голос прохрипел в метре от меня, и он все равно звучал отдаленно, словно потерянный в другом месте. — Я видел, как это случилось. Прятался под кроватью.

Я не смогла вдохнуть, когда слова стерли с него грубый защитный слой, давая мне увидеть ранимого мальчика в отельной комнате. Он сгорбился, опустив подбородок. Это длилось лишь мгновенье.

Он быстро выровнял спину, и непоколебимость вернулась к нему.

Я ненавидела свою слабость перед ним, но, черт возьми, я не хотела, чтобы он прятал ее от меня. Я хотела видеть его — мужчину, который был намного больше, чем обман на одну ночь. Он открыл мне причины своего предательства, заставляя меня посмотреть в глаза жестокой реальности, не оправдывая свою роль в ней. Сожаление за то, что он причинил мне боль, ослабило стену между сломленным доверием и вторыми шансами.

О, мне до сих пор было больно, и эта боль усиливалась выбором, который мне нужно было сделать из-за моей семьи. Но я отложила это в сторону и позволила комку плоти под названием «мое сердце» вести меня вперед.

Я бросила документы на пол, встала и забралась к нему на колени. Его руки сомкнулись у меня на талии в таком знакомом интимном жесте, но все равно ощущение было другим, чем в нашу ночь вместе. Это было обменом ранимости, сложным подарком, чтобы его отдать, но таким, который заставит человека понять, что ему нужно на самом деле. Сидя боком на его бедрах, я запустила пальцы в волосы над его ушами и развернула его лицо так, что я могла его видеть.

— Продолжай.

Он в шоке посмотрел на меня, а после облизнул нижнюю губу, будто хотел поцеловать меня. Логан закрыл глаза, потом открыл.

— Моя мать сказала мне однажды, что если с ней что-то случится, чтобы я взял ее дневник и исчез, — он провел пальцем по моей руке, наблюдая за своим движением с расфокусированным взглядом. — Я так и сделал. Закончил на улицах Чикаго. В итоге меня забрали из дома мальчиков. Уже тогда я прочитал ее дневник, и знал, что мне нужно скрывать свою личность.

Он был всего лишь мальчиком, когда увидел, как зарезали его мать. Его заставили пройти через кошмар в одиночку. Боже, мне было больно вместе с ним, и дыхание с трудом выходило из саднящего горла.

Даже учитывая то, что нас с Колином вырастил человек, ответственный за всю его боль, мы все равно не испытывали страданий ни от чего, кроме родительской любви.

Логану пришлось бороться со всем. Он прошел через МИТ. Стал генеральным директором «Fortune 500». Хоть он и получил работу — мою работу — с помощью шантажа, но заслужил квалификацию, которая нужна была лидеру. Это на самом деле чертовски восхитительно.

Я опустилась щекой на его плечо, обняв его и слушая рокотание его голоса, пока он рассказывал подробности содержимого дневника своей матери. Подробности о подсказках, которые свели нас вместе, и о своем плане прийти за Трентом.

Логан прикоснулся рукой к моему бедру, пока говорил, и двинулся дальше, поигрывая пальцем на шве моих штанов на внутренней части бедра. Я прикусила губу, пытаясь игнорировать трепет, поднимающийся во мне из-за него.

Он подвинулся глубже в кресло, притягивая меня ближе к своей груди.

— Трент не знал, что у него есть сын, пока я не дал ему конверт пару дней назад. Я понятия не имею, поделился ли он этой новостью с остальными.

Колин сказал бы мне, если бы знал.

— Зачем ты сказал ему, что ты — его сын? У него нет преданности семье. Он даже глазом не моргнет, чтобы отправить Колина в тюрьму.

Естественная дуга его правой брови изогнулась.

— Я представился, как внебрачный сын, который хотел получить право на могущество и власть. Это была мотивация для моего шантажа. Такая, которая свяжет его и в которой он не усомнится.

Когда наши взгляды встретились, я увидела настоящую причину, по которой он здесь. Глубокая яростная боль под темными линиями его бровей. Жажда мести, которая вселилась в него, контролировала его жизнь и вела его к успеху.

Если Трент пошлет Колина в тюрьму или убьет его, как далеко я зайду, чтобы свести счеты? Всего лишь мысль об этом заставляет меня посмотреть на злость Логана в новом свете. Чувство потери, которое я ощущала последние пять дней даже в сравнение не идет.

У него не было никого за все его детство. А у меня за пять дней моего презрения был хотя бы Колин.

Но я не смотрела на Колина так, как Логан сейчас смотрел на меня.

Он потянулся вперед и заправил прядь волос мне за ухо, его пальцы задели мою челюсть.

— Я никогда не устану смотреть на тебя.

Мои глаза грозились закрыться, так что я продолжила концентрироваться на напряжении в его бедрах подо мной, ровном дыхании, которое исходило из его рта, и движении горла под его галстуком, когда он сглатывал.

Когда я подняла глаза вверх, опустошение и желание в глазах Логана отобразило мою глубочайшую боль.

Боль, которую он открыл, чтобы получить то, что хотел. Горькая мысль промелькнула у меня в голове. Я могла соблазнить его, использовать его для собственного удовольствия и выбросить. Прямо сейчас я была в той власти, чтобы причинять боль.

Но я не хотела прибавлять страданий в эти глаза цветы плавленого золота. Лучше я брошу ему вызов. Подразню его, а потом просто встану и буду смотреть, как он горит. И может быть — всего лишь может быть — его огонь, жажда меня, превратит его в пламя, которое он обещал.

Я сместилась, чтобы оседлать его бедра. Логан тут же открыл рот, потянувшись ко мне. Я схватила ладонями его лицо, удержав свои раскрытые губы в миллиметрах от его, гордясь тем, что подталкиваю его и сбиваю наше дыхание.

Его губы были так близко к моим, что горячили их, хоть наши рты и не соприкасались.

Чем дольше я удерживала напряжение между нами, тем тяжелее мы дышали, но никто из нас не разрывал зрительного контакта. Пальцами он впился мне в бедра, и мои мышцы сжались в наказание. Еще одно чувство прокатилось по моему телу — пьянящий жар, который вытеснил всю мерзлоту, что поселилась внутри меня. Он толкнулся лицом в мои ладони, пытаясь сократить миллиметры между нами. Я отклонилась назад, когда он придвинулся вперед. Сражение «вперед-назад» с открытыми ртами и влажным дыханием. Его отчаянное желание поцеловать меня был афродизиаком, от которого я теряла голову. Его тело окружало меня бурлящим теплом энергии, его грудь была настолько чертовски твердой, что мне хотелось содрать с него костюм и галстук и насладиться высеченными мышцами под тканью.

Но я выжидала, заставляя его ждать. Наше дыхание звучало поверхностно и громко, пока я вытягивала его, беспощадно дразня.

Его член напрягся под моим бедром, а хватка его руки на моей коже стала невыносимой. Когда Логан попытался коснуться языком моих губ, его глаза наполнились штормом эмоций, которые вела дикая и лютая жажда.

Почувствовав его тазовую кость под собой во время его движения, я знала, что не смогу остановить его. Наклонив голову, улыбнулась, и, когда его золотые глаза вспыхнули, ослабила хватку на его лице.

Он набросился на меня. Его рот был горячим и влажным, когда он пожирал меня. Язык Логана прошелся по моим зубам с жадностью, когда я впилась пальцами в его волосы, отдергивая его назад и прижимаясь к нему.

Ничего из нашей тяги друг к другу не было сдержанным или покорным. Он был огнем, а я была топливом. Мы были яростными и безрассудными. Страстными и страдающими.

Взрывоопасными.

И жестокими.

Я опустила руки на его грудь и толкнула, разрывая поцелуй и хватая ртом воздух.

— Я не доверяю тебе.

Его челюсть сжалась, а в глазах запылал огонь уверенности. Он однократно кивнул. После он был на мне, его язык яростно проталкивался между моих губ, отчаянно борясь за меня. За нас. Он крепко прижал мои бедра к своим, и его стальная эрекция потиралась о мой пирсинг. Электрические искры выстреливали в клиторе, заставляя внутренние стенки моей киски жадно сжаться.

Это был мужчина из ночного клуба. Тот, кто украл мое дыхание загадочным взглядом, и который поджег все мои внутренности одним только прикосновением. Тот, кто трахнул меня своим ртом и брал то, что хотел.

Мне хотелось укусить его, ударить, избить. Но больше этого я хотела сделать его своим. Я хотела его ярость, его свирепость, его боль. Хотела заклеймить каждую часть его, поджечь ее каждой частью себя и сделать нас одним целым.

Я отклонилась, чтобы посмотреть на Логана, но прежде, чем я успела перевести дыхание, он налетел на меня, и снова украл его, сжав руками мою нижнюю челюсть, пока его рот захватывал меня. Зеркально отображая его хватку, я сжала его лицо ладонями, одновременно сжимая бедрами его талию. Он безустанно целовал меня, борясь своим языком с моим, обрушивая свои губы на мои, устремляясь вглубь меня с непристойно порочным рвением.

Моя грудь вздымалась напротив его, наши сердца громко бились под сбитое дыхание. Закручивающееся давление пульсировало у меня между ног, и я дернула бедрами, жаждая его член и желая большего. Боже, я хотела его.

Когда его руки соскользнули с моего лица на шею, его рот расслабился, и нежный поцелуй напомнил мне томящееся желание. Он не спешил. Его губы смягчились под моими, а его язык стал изучать меня с необыкновенной нежностью. Он был горячим от желания, но пробирался глубже, превращая поцелуй в более выразительный, в более интенсивный, чем до этого.

Следуя подушечками пальцев по линиям моего горла, по ключицам, пальцами он усиливал давление на изгибах моей груди под свитером с коротким рукавом. Я скользнула бедрами вперед, толкаясь грудью на его руку, пока мои губы обжигал жар его рта.

Я не могла вдохнуть, когда он перестал меня целовать. Логан отклонился, расслабив плечи, но не грудь. Его руки скользнули к моей талии, и он развел в стороны бедра под моей задницей, прижавшись членом к пульсации у меня между ног.

Он открыл рот, чтобы справиться со своим тяжелым дыханием, его губы были влажными и припухшими, а волосы — взлохмаченными моими руками. Я взялась на узел на его галстуке и спустила его немного вниз по ткани, скользя пальцами по гладко выбритой коже его нижней челюсти. Боже мой, он — невероятный, когда возбужденный.

— Что ты со мной делаешь?

Это было то, что нужно. Он горел самым очевидным образом. Мне нужно было ухватить за волосы свою силу волю и отступить.

Вжимаясь ногтями в свои ладони, я оттолкнулась от его хватки и соскользнула с его колен. Он сощурил глаза, когда я отошла к окну. Логан встал, преследуя меня. Его лицо раскраснелось, а плечи и грудь поднимались от напряженного дыхания.

Меня толкнул его взгляд — золотисто-зеленые глаза, с которыми выражение лица больше напоминало хмурость и дикость, а не расслабление. Что только прибавило угрожающего характера тому, как он приближался. Всего лишь фут, и…

— Что ты делаешь со мной? Этот поцелуй? — он сжал кулаки. — Что происходит между тобой и Колином?

Я коснулась окна спиной, а он накрыл мое тело своим. Он ухватил меня за волосы, выгибая шею к себе. Свободной рукой он сжал мою грудь, пока прошелся языком по открытому для него горлу, посасывая, покрывая поцелуями путь до моей челюсти, простонав в мой рот.

— Я ненавижу то, что ты принадлежишь другому мужчине. Моему брату, — он снова поцеловал меня, жестко и яростно, а потом отстранился. — Я, блядь, ненавижу это. Так что отвечай на мой чертов вопрос.

Я хныкнула, а мое сердце грохотало в груди от порыва рассказать ему. Блядь! Я знаю его меньше недели. Ублюдок поимел меня. Я не могла сделать тоже самое с Колином, выдав его секрет.

Кроме того, Логану сначала нужно заслужить этот ответ. Я опустила руки на лацканы его рубашки и оттолкнула его.

Он отступил назад, а потом ринулся вперед, снова набрасываясь на мой рот. Также быстро он оторвался от моих губ. Его глаза расширились и покраснели от такого количества конфликта в них, что это меня убивало.

Не давай задний ход. Не пасуй.

Я не была уверена, что он увидел на моем лице, но он всосал губу в рот, отвел руку назад и ударил ею в стекло возле моей головы. Я подпрыгнула, но он придержал меня рукой, пока стеклянная стена подо мной дрожала.

Он прижался своим лбом к моему, а рукой на груди удерживал меня на месте. Второй рукой он со злостью водил по стеклу вверх и вниз под ритм своих коротких вдохов.

Долгий момент онемения прошел, и все между нами осталось невысказанным. Казалось, он возобновлял самоконтроль. Когда его дыхание выровнялось, он убрал руку от стекла и запустил ее в волосы, позволяя коротким прядям скользнуть сквозь его пальцы. Я подняла ладонь, чтобы прикоснуться к его руке, и убрать ее от его головы. Логан еще больше нахмурил брови, глаза сфокусировались на наших руках. Наши силуэты обнимали солнечные лучи. Огни света играли на наших пальцах, пока мы держали их сплетенными, от чего я видела всю красоту этого прикосновения. Я наблюдала за этим в восхищении, наполняя свою грудь этим светом, пока медленно тянулась к нему.

Логан отступил назад, и тепло его прикосновения было заменено парой метров пространства, которое появилось между нами.

Взгляд на его лице был наполнен страстной яростью, и в то же время разбивал мне сердце.

— Ты не можешь сказать Колину о моей матери.

Реальность свалилась на меня. Свет в моем теле тут же прикончил внезапный холод, когда все, что он показывал мне прежде, всплыло на поверхность моего мозга.

Он провел рукой по лицу, и его глаза были решительнее, чем когда-либо.

— Я не знаю, какова роль Колина, но если он узнает, зачем я здесь… — он запустил руки в волосы, и уставился на потолок. — Он не может узнать, что все это ради мести. Если он скажет Тренту…

— Колин не скажет, — я сжала кулаки по бокам. — Он не замешан в этом. Я держу его в тени от всего подальше.

— От чего всего? — Логан пригвоздил меня подозрительным взглядом к креслу.

Я сжала переносицу и села на подлокотник кресла.

— Двусмысленные задания, большинство из которых не внушают доверия, но на первый взгляд кажутся совершенно безобидными, — вздыхая, я объясняю характер требований совета директоров за годы, типа передачу часов «Timex», управление шоу Колина, изменение цифр в финансовой отчетности из-за бухгалтерских ошибок— все это законно, но, тем не менее, не внушает доверия.

То, что показал мне Логан, щелкнуло у меня в голове, расставив все подозрения на свои места. Мое недоверие к ним было причиной, по которой я хотела заменить их, когда стану генеральным директором. Но что повергло меня в ледяной шок, так это был размах их коррупции. Боже мой, я бы никогда не поверила в это без доказательств.

Он направился к своей сумке на полу у моих ног и присел, чтобы спрятать документы туда.

— Колин знает, что ты наблюдаешь за гонками?

— Да. — Знают лишь Колин и Сэт.

— А он знает, как ты получаешь схему гонок? — глаза Логана были сосредоточены на его сумке, а тело — натянуто, словно струна. — Он знает, что Хэл Пинкертон скармливает тебе опасную информацию?

Опасную, потому что она связана с подпольными незаконными ставками и экстремальными гонками, которые часто заканчиваются повреждениями или смертью. Опасную, если не те люди поймут, кто сливает все это властям. Я взглянула на его склоненную голову.

— Да.

Он поднял глаза на меня.

— Трент тоже это знает, что означает, Колин может делиться ею со своим дорогим папочкой.

Мои защитные инстинкты ощетинились, ненавидя его подозрения. Сэт мог бы быть утечкой, но если я скажу ему это, мне придется объяснить, кто такой Сэт.

— Но ты нашел сервер.

— Я ищу подозрительную активность на предмет твоей причастности. У Трента есть причина не доверять тебе? Без чьих-либо наводок?

— Я не знаю, — мурашки поползли по моим рукам, а голос заглох. — Может, он всегда меня отслеживал.

Может, Трент не верил мне, что я была такой наивной, какой он всегда меня считал.

Логан встал, поправляя ремень от сумки на своей груди.

— Когда ты ушла из офиса Трента, я последовал за тобой. Колин видел меня через дорогу, и клянусь, он меня узнал. Думаю, они с Трентом делятся большим, чем ты думаешь. Что означает одно: Колин скрывает от тебя какое-то дерьмо.

Чушь собачья. Я хотела наброситься на него с когтями, но заставила свою задницу сидеть на подлокотнике и произнесла спокойным голосом:

— Трент позвонил Колину как только я ушла. И он отправил ему твое фото, когда ты поехал за мной. Он не хотел драться на улицах Чикаго, и устраивать спектакль.

Логан взмахнул рукой, не веря.

— Ладно. Расскажи мне об угрозе, с помощью которой Трент помыкает Колином.

Господи, хренов охотник на ведьм.

Я стиснула зубы.

— Это подкупленная улика. У Трента есть что-то, что привязывает Колина к месту преступления — убийства восьмилетней давности. Он невиновен.

— И откуда ты это знаешь? Основываешься на доверии к своему мужу?

— Да, — я улыбнулась, обнажая зубы, но внутри я подвергала сомнениям невиновность Колина.

Он сказал мне, что существовала подкупленная улика, и я никогда не сомневалась в его словах или в нем самом ни секунды. Мой желудок скручивало в узел.

Нет, я отказывалась не верить в его преданность. Я знала его всю свою жизнь. Мое доверие ему было всем для меня.

Но голос в моей голове напомнил мне, что я сама не была полностью честна с ним.

— Знаешь, что я думаю? — он нарушил мое личное пространство, пялясь на меня с такой настойчивостью, которая не соответствовала нежности в его голосе. — Я думаю, что он изменяет тебе, и поэтому ты изменяешь ему. Как ты можешь верить кому-то вроде него?

Я тихо и медленно выдохнула:

— Отношения между мной и моим мужем не твое сраное дело.

— Я не доверяю ему.

Суровое напряжение на его лице и непоколебимость, которая застыла в его глазах, заставила мою кровь кипеть.

— Он — мой лучший друг, и единственный человек, которому на меня не наплевать!

Логан медленно выдохнул, пытаясь держать себя в руках.

— Я здесь, чтобы разобраться, кто замешан, а кто — нет.

— И тогда что? — но я уже знала. Я знала, что он планировал сделать. Мои мышцы напряглись, и в голове созрел план действий. — Нам нужно пойти в полицию. У тебя есть все доказательства, которые нужны, чтобы начать расследование. Пускай власть выкапывает все связи.

Он развернулся и зашагал по широкому офису, пока его рука снова зарылась в его волосы.

— Мы не можем. Доказательства… — он прижимает сумку к бедру и трясет ею: — Все это приведет ко мне. — Логан поворачивается ко мне лицом, и в его глазах я читаю вызов. — Я отомстил тем убийцам.

По моей спине прошелся холод.

— О чем ты говоришь?

— Трент имеет дело с опасными людьми. Наемными убийцами. Людьми, которые насилуют, пытают и убивают.

— Ты убил их.

Мои плечи сковало напряжением. Инстинкт самосохранения кричал мне уносить отсюда ноги, но интуиция говорила, что он никогда не причинит мне боли. Не такой боли. Он предоставлял мне свои секреты. Самые тайные секреты. Это внушало мне чертовски много доверия.

— Я уничтожал насильников и убийц, Кэси. Среди них был и тот, кто убил мою мать, — он приподнял подбородок, и неизвиняющаяся сила в его взгляде не принадлежала безумцу. Он больше походил на готового к бою линчевателя, который прожил нелегкую жизнь. — Я положил конец тому, что они отнимали жизни.

Логан верил в то, что делал правильную вещь, но в нем была тьма. В тени его угрюмого взгляда, бурности его характера и яростности его умения трахаться.

Это напомнило мне другого мужчину, о котором я так долго лелеяла фантазии. Преступника, который скрывал свою тьму под костюмом из черной кожи. Неуловимый увечил и убивал во время гонок — факт, который не остановил меня в лифте.

Я не знала Логана Флинта или Неуловимого настолько, чтобы определить, был ли это один и тот же человек. Но мой мозг цеплялся за эту идею и начинал искать подсказки. Например, вырезка из статьи, которую он мне показал.

— Твоя мама была в Байкесрком Зале Славы?

Он коротко кивнул, и его глаза принялись изучать меня на расстоянии пары метров.

Я вздернула подбородок.

— Ты ездишь?

— Нет.

Ни колебания. Ни эмоций. Прямой зрительный контакт.

Который не сказал мне абсолютно ничего.

Телефон на моем столе издал сигнал. Я вздохнула.

Скорее всего, Дженна звонит, чтобы напомнить про утреннюю встречу.

Двигаясь к телефону, чтоб ответить, я почувствовала, как он сделал то же самое. Я нажала на кнопку громкоговорителя.

— Дженна?

— Твоя встреча в 8:30 вот-вот начнется.

— Уже иду, — я отключила звонок и развернулась.

Расстояние до Логана стало меньше метра, и мы пялились друг на друга. Между нами все еще была энергия, но она изменилась. Молчаливое общение показалось ограниченным, будто ожидало определенных условий. Но в нем была надежда и оно что-то искало.

Он тоже это почувствовал. Я увидела смягчение в его глазах и том, как он склонил голову.

Потом Логан подступил вперед, сокращая расстояние между нами за три шага. Он опустил руку на мой затылок и коснулся губами моей брови, задержавшись на ней и обволакивая мою кожу теплым дыханием.

— Не убивай мою семью, — прошептала я, сжав его галстук. — Они — ужасны, но я… — я сделала глубокий вдох. — Мне нужно время подумать.

После всего, что они сделали со мной, я не могла оправдать их смерти. Не имея подтверждения доказательства и не обдумав то, что убийство сделает с Колином, со мной, и особенно с Логаном. Он убивал, но не свою собственную кровь. Не своего отца. Как человек может вернуться после такого?

Он взял в руки мое лицо, разворачивая к себе под углом, и пронзительно взглянул.

— Не звони копам, пока будешь думать.

Если я расскажу то, что знаю, Логан исчезнет. Или хуже: его поймают. Была также угроза Трента Колину. Если я отправлю его в тюрьму, он заберет Колина с собой.

Я кивнула.

Трент дал мне месяц. Я могла подождать, чтобы обеспечить Колину безопасность. А потом нахер это место. Я начну новую жизнь.

Но что будет с карьерой Колина? И что случится двадцать седьмого октября? Кто передал Тренту часы?

Боже, я хотела поговорить с Колином. Я утаивала слишком много секретов от него, что означало, что он мог делать то же самое.

Логан едва коснулся губами моего лба и отступил.

— Иди на свою встречу. Я подожду, пока ты будешь думать. Только… не затягивай.

Как я могла отговорить его убить мою семью? Он мог пойти и сделать это прямо сейчас, а затем исчезнуть.

С другой стороны, он не мог остановить меня от попытки изменить его намерения. Разве что он убьет и меня.

Моя напряженность нарастала, пока он уходил. Наше соглашение при прощании балансировало на тонкой грани доверия.

По пути из моего офиса Логан захватил ведро со змеей и сунул его под мышку. Мышцы на его спине и груди напряглись и расслабились, натягивая трикотажный пиджак, пока он двигался.

Его твердое тело было создано не для костюма. Все эти сильные, бугристые мышцы принадлежали черной коже, в которой седлают байк. Неужели я придумываю это? Все внутри меня задрожало от этой мысли.

Он посмотрел на меня через плечо у двери и указал на змею в ведре под мышкой.

— Ты сама это сделала?

Колин помог мне найти селекционера и притащил змей, но остальное я сделала сама. Я улыбнулась.

— Я знаю, как справиться со змеей.

Логан вернул мне грустную улыбку и исчез за углом.