Грязные связи

Глава 21

Кэси.

За последующие две недели узел в моем животе пустил корни. Я не могла есть, не могла спать, и ежедневные обязанности на работе требовали полной моей концентрации. Моя челюсть постоянно была сжата, каждый час я чувствовала тошноту, а сжимающее грудь чувство превращало каждый мой вдох в сражение.

Сидя и задыхаясь в конференц-зале, я оперлась о локти на стол и сглатывала слюну, которая то и дело наполняла мой рот. Это было все, что я могла сделать, чтобы не позволить тревоге вывернуть мой желудок наизнанку.

Источники моего волнения сидели на четырех черных креслах с высокими спинками на противоположной стороне стола. Мои родители и свекр со свекровью сидели в своей обычной позиции а-ля «они против меня», и между нами была лишь деревянная поверхность стола. Даже отведя от них взгляд, я могла чувствовать их. Их порочность витала в воздухе, уколы их мимолетных взглядов, звук их голосов — все это натягивало мои нервы и превращало их в невыносимую боль.

Они монотонно гудели, словно не совершали своих ужасных преступлений. Родители Колина спорили о выгодности запуска новой кабельной сети. Мой отец заманивал их техническими решениями, а моя мать сидела молча, бросая свое осуждение и презрение с надутыми губами.

Мы с Логаном сидели напротив них, и между нашими местами стояло лишь одно кресло. Кресло, полное утверждений и искаженных решений. Мы не говорили о наших секретах с того самого утра, когда я разбросала змей на его столе, хоть мы и пересекались каждый день, будучи генеральным директором и вице-президентом. Он освоился, пока я справлялась с политикой окружающего его персонала. Вместе мы вели дела, будто это было единственным нашим занятием.

Он не сделал ни единого шага против «Тренчент» и вместо этого, казалось, осваивал свою новую роль. Но это терпение было уловкой. Тикающее напряжение между нами зудом проносилось по моей коже на протяжении каждый встречи с сотрудниками. Когда мы пересекались в коридорах, его поверхностные взгляды пронзали меня немыми вопросами.

Мы ограничили наши затяжные взгляды в присутствии других. Для посторонних глаз наши пересечения были чисто профессиональными. С точки зрения моей семьи, мы терпели навязанное нам партнерство.

Никто не знал того, что знала я. Под учтивой улыбкой и накрахмаленным костюмом Логана скрывался убийца с предумышленными намерениями закончить то, что он начал. Не было никаких сомнений в том, что свободное время он проводил, перерывая ряды работников компании в поисках кротов, пока пытал себя размышлениями, решая слишком долго и откладывая неизбежное.

Неизбежным было то, из-за чего я не могла согреть свои ледяные пальцы, из-за чего потеряла пару килограммов, и из-за чего чувствовала, как вот-вот развалится мое тело. Неизбежное включало в себя выбор: упрятать мою семью за решетку или под землю. Но часть, с которой я сражалась больше всего, заключалась в том, что как только решение — независимо от того, какое — будет воплощено в жизнь, Логан исчезнет. Станет он беглецом, либо попадет за решетку — его не будет рядом со мной.

Что мне, блядь, делать с этим прямо сейчас? Мое жесткое недоверие к каждому человеку в моей проклятой жизни построило барьер между мной и Колином. Я не смогла смириться с убедительной причиной сказать ему о гнусных вещах, которые совершили наши родители. Что остановило бы его от того, что бы не сдать их полиции? Ему было плевать на последствия для меня и Логана. Или хуже. Что, если он их защищал? Что, если он уже знал? Так что я буду держать свой рот на замке, пока не проверю каждый факт, который мне предоставил Логан. Я и близко не была журналистом, но я возглавляла целый отдел. Я проверяла источники, следовала за подсказками, назначала репортеров делать то же самое, копалась в запросах и использовала осторожную двусмысленность, которую Трент всегда пускал в дело со мной.

Присвоение и растрата чужого имущества, финансовые махинации, пропажа персонала — все это суммировалось, хоть и было спрятано под хорошо спланированными объяснениями, в которых не усомнится ничего не подозревающий человек. Имя «Тренчент» было запятнано преступлениями. Все, что я откопала, озлобило мои стремления возглавлять эту гнусную корпорацию. Дело было не только в коррумпированных членах совета директоров. Коррумпированные партнеры внутри и вне этих стен были лишь многими слоями обмана, которым был пропитан каждый отдел.

Единственный интерес, который я ни с чем не могла связать, был интерес Трента к подпольной гоночной сети.

Если верить Логану, Трент вытащил файлы со схемами гоночной сети. Если это было правдой, почему месяц назад он попросил меня узнать о ней все, что я могла? И больше никогда ничего не спрашивал? Он знал, что я хранила этот секрет, и я молилась Богу, чтобы это был единственный секрет, о котором он узнал.

Я так же провела расследование касательно Логана, копая онлайн информацию о нем и снимая его фото, словно одержимый сталкер. Он водил джип «Вранглер». Он останавливался в Старбаксе по соседству от офиса каждое утро. Он ходил в тренажерный зал в двух кварталах от офиса каждый вечер. У него не был друзей или семьи, а адрес, указанный в его рабочем файле, находился в южной части Чикаго. Но я ни разу не видела его джип на стоянке там.

Каждый раз, когда он садился за руль своего джипа возле «Тренчент», я теряла его. Я использовала такси, чтобы не казаться подозрительной, но, кажется, Логан знал Чикаго лучше, чем кто-либо, и знал где повернуть в последнюю секунду. Он водил так, как Неуловимый водил свой байк.

Я сравнила фотографии Логана и Неуловимого, проанализировала комплекцию их тел, рост и вес. Абсурдное занятие, учитывая, что члены их обоих побывали у меня во рту. Но мой короткий момент с Неуловимым был покрыт темнотой, и размеры его тела было не тем, что я унесла в своем рассудке той ночью. Даже если это был один и тот же человек, это не изменит исход. С каждым днем время сжимало мои ребра все сильнее и сильнее. Возможно, я выжидала месяц, желая, чтоб Логан выждал его со мной. Возможно, я ждала, что он будет сражаться. Не за свою месть, а за меня.

Сидя через кресло от меня, он был одет в черный костюм, скрывающий тело, которое я так хорошо знала и по которому так отчаянно скучала. Всегда один и тот же стиль с черным галстуком и белой рубашкой. У него, должно быть, целый шкаф забит такой «униформой», и, если я посмотрю под стол, точно увижу черные кеды. Бунтарский и сексуальный, как грех. Его сильная челюсть напрочь была лишена растительности, светлые волосы зачесаны назад, и каждая прядь идеально уложена гелем. Пока он придерживался своего чисто выбритого вида с гладкостью бизнесмена, я предпочитала его со щетиной и спутанными волосами.

Я хотела запустить руки в его волосы и взъерошить эту сраную прилизанность. Я хотела целовать его до тех пор, пока он не будет задыхаться, и его глаза будут не в силах остаться открытыми из-за желания. Я жаждала безжалостного, сексуального мужчину, которого видела в своих фантазиях каждую ночь. Логан на спортивном мотоцикле. Его тело покрыто черной кожей. Его синтетически искаженный голос шепчет над моим ухом.

Эта бешеная нужда соединить двоих мужчин в одного заставляла меня нервничать. Мне не нужно было больше осложнений в своей жизни, но я так отчаянно хотела, чтобы это оказался один и тот же человек. Я расслабила бедра, и тепло между ними начало пульсировать, как только я сжала мышцы.

— Какое влияние это окажет на цифровые носители, Кэси? — мой отец уставился на меня поверх своих очков в оправе из серебра.

Я опустила руки на колени и замедлила дыхание. Мое открытое отвращение к ним было не новостью. Я отбросила шутки в сторону семь лет назад, когда они заставили меня подписать брачный контракт. Но контракта больше не существовало, и они не знали, что я ведала их секреты. Не догадывались, что я была в одном телефонном звонке от того, чтобы сдать их задницы копам. Не понимали, что я рассматривала другие варианты своего возмездия.

— Мне плевать. Просто увольте меня и оставьте Колина в покое.

Моя мать оттолкнулась от своего кресла и встала над столом, слегка наклонившись над ним.

— Повзрослей, Кэси. Смирись со своим мелочным разочарованием и делай свою гребаную работу.

Мои внутренности съежились от презрения в ее тоне. Неважно, насколько бессердечной она была, часть меня всегда будет хотеть ее любви.

Боже, меня это возмущало. Прибавьте к этому мое отвращение к их преступлениям, и поймете, почему я не смогла удержаться от ухмылки, пропитанной ненавистью.

Они бы предположили, что мое негодование будет связанно с предательством Логана. Так что я сыграла свою роль.

— Моя работа была украдена мужчиной, который шантажировал каждого в этой комнате. Может, поговорим об этом?

Трент опустил телефон, которым был поглощен все это время, равняя меня с землей.

— Сунешь нос в наши дела, и для тебя это добром не кончится.

Я даже не посмотрела на своих родителей в поисках поддержки. Они знали об угрозах Трента мне.

Их алчные планы стояли на первом месте.

В ушах послышался белый шум, и голова слова налилась свинцом. Как бы сильно я ни пыталась заглушить голос своей матери у себя в голове, он все равно проник под кожу.

— … твои легинсы из секонд-хенда, и то, что на твоих ногах? Это байкерские берцы? Нам нужно поддерживать имидж, а твое пренебрежение не…

— Кейтлин, — голос Логана прозвучал гладко, словно сироп, но все комнате замерли, включая и мою мать. — Сядь и закрой рот.

Вена начала пульсировать на ее лбу, и я подавила ухмылку. Было невозможно допустить смертельную грань под его черным костюмом, но все в комнате будут это уважать. Они хотели, чтобы на их стороне была такая опасность.

— Босс Кэси — я, — Логан расслабился в своем кресле. — Если она нарушит дресс-код, или если ее отношение скажется на исполнении ее обязанностей, я сам с этим разберусь, — он одарил меня беспристрастным взглядом и вернулся к ней. — Что касается влияния кабельной сети на цифровые носители, думаю, оно получит даже лучшее преимущество в конкурентоспособности на рынке, если вы используете идеи Далтона.

Он вел разговор без сучка, без задоринки, хоть и знал, что ни одна из этих инициатив не воплотится в жизнь. Я представила свою мать в оранжевом костюме с обвисшим без ботокса лицом. Затем я представила ее холодные мертвые глаза и кровь, которая вытекает из разрезанного горла.

Я прижала кулак к животу и опустила взгляд на колени. Когда я подняла голову, она уставилась на меня со сжатыми губами.

Она никогда не будет заботиться обо мне так, как мать должна заботиться о своей дочери. Ей было наплевать на видео Логана. Черт, она подстроила первоначальный план обольщения с мужчиной из эскорта, Холденом. Но это не оправдывало смертельный приговор. Она также присваивала миллионы из благотворительных организаций и участвовала в найме убийц. Может быть, последнее и оправдывало смерть, но решение принимать не мне.

На встрече был объявлен перерыв, и мы с Логаном разошлись по разным сторонам коридора, направляясь каждый в свое крыло. Когда я дошла до двери своего офиса, я почувствовала его. Я была так потеряна в своих мыслях, что не услышала, как он изменил направление. Но, Боже, как же сильно я приветствовала жар, исходящий от его тела у меня за спиной, приятный запах мыла и размеренный ритм его дыхания.

Я перестала слышать свой пульс, и ноги отказывались двигаться. Он стоял просто за мной, не прикасаясь, но близко настолько, чтобы пробраться в мой мозг. Я переступила порог своего офиса, и он последовал за мной по пятам, закрывая за собой дверь.

Когда я повернулась, он поймал мою руку за запястье, предотвращая удар по его лицу. Второй рукой он проделал медленный мучительный путь вниз по моей руке, посылая искры по моему телу.

Убирая волосы с моего плеча, Логан приблизился к моему уху и прошептал:

— Я скучаю по тебе.

Я моргнула в тумане, глядя на горизонт за окном, пораженная тем спокойствием, которое мне принесли его слова. Две недели стресса упали с моих плеч, и я повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

Он снова остановил меня, не дав повернуться, опустив руки на бедра и пробираясь пальцами ниже.

— Пожалуйста, не поворачивайся. Если ты это сделаешь… — он глубоко вдохнул. — Я пытаюсь держаться подальше, но если ты сейчас поднимаешь свои изумительные глаза на меня, я забуду о том, что ты состоишь в браке.

Я кивнула. Все мое тело сосредоточилось на его руках у меня на бедрах, а моя кожа горела от желания почувствовать его пальцы под краем моей рубашки.

Его твердая грудь напряглась позади моей спины, и его хватка на бедрах усилилась, сжимая тонкий материал моих легинсов.

— Твое время раздумий по поводу этого дерьма вышло. Оно слишком сказывается на тебе. Ты очень бледная. И потеряла несколько килограммов, — он коснулся бровью моего плеча, а дыхание согревало мою спину. — У тебя под глазами черные круги. Время покончить с этим.

Я почувствовала, как он прижался ртом к изгибу моей шеи. Его грудь вздымалась и опускалась, зеркально отражая мое собственное дыхание. Он был везде вокруг меня, обнимая своей силой и прогоняя холод в моих конечностях. Связь, по которой я так отчаянно скучала, простое удовольствие от его присутствия, от надежды на то, что, возможно, я не одна, его тепло, его запах, его слова — все это встало на месте и создало силовую линию между нами.

Мое сердце набирало темп. Я выпуталась из его хватки и отошла на некоторое расстояние прежде, чем повернуться к нему лицом.

— Ты хочешь знать, чего я жажду?

Он кивнул один раз. Непреклонное напряжение в его теле, твердые мышцы шеи над его галстуком, и пламя, пляшущее в его глазах говорили мне, что он был в секундах от того, чтобы сорвать с меня одежду. Я хотела больше, чем это. Я хотела, чтобы он обнимал меня, пока я сплю. Чтобы его тело прижималось ко мне в нашей постели, и чтобы он защищал меня от всего, с чем я не смогла бы справиться в одиночку. Я хотела стать той, за кого он будет бороться, и быть причиной, ради которой он будет жить и дышать. Я хотела, чтобы он выбрал меня, а не месть.

— Если я скажу тебе убить их, это превратит меня в такое же зло, как и они сами. Если я сдам их копам, ты исчезнешь, чтоб избежать последствий своих преступлений. Если я уйду, их алчность не закончится, и умрет еще больше людей, — вздернув подбородок, я уставилась в глубину его глаз. — Мне нужен четвертый вариант.

Он нахмурил брови так, что одна выгнулась слегка больше второй.

— Четвертого варианта нет.

— Я знаю, что он есть. Тебе нужно лишь решить, хочешь ли ты узнать его так же, как я.