Хардкор

Кукушонок Звездные Войны/Лабиринт

— Вы когда-нибудь слышали историю о Короле гоблинов?

Мягкий голос разбил вдребезги упоение победой. Палпатин оборвал счастливый смех, резко разворачиваясь. В чудом уцелевшем кресле в углу непринужденно сидел самый ненавидимый Палпатином джедай. Сидел так, словно находился на светском приеме среди сливок общества: ухоженный, отглаженный, ни один волосок не выбивался из прически, а одежда сияла свежестью и чистотой. Ситх даже моргнул от такого дикого и неуместного зрелища. Кеноби благодушно улыбался, словно не видя трупов своих собратьев по Ордену и Совету; не замечая алого клинка в руке мужчины; двери, только что закрывшейся за присягнувшим на верность ситху бывшим падаваном.

— Кеноби… — просипел Сидиус, натягивая капюшон глубже. Слетевшая под действием Молний Силы фальшивая личина обнажила его истинное лицо: изуродованное морщинами, покрытое темными старческими пятнами, с дряблой желтушной кожей и гнилыми зубами. Насмешка в глазах джедая не осталась незамеченной, Сидиус скрипнул зубами, мысленно пообещав себе восстановить маскировку: есть и эликсиры, и техники Алхимии. Все есть. Восстановить маску не проблема. Проблема — это Кеноби. Откуда взялся? Почему ведет себя… так?

— Судя по вашей реакции, не слышали, — резюмировал развалившийся еще удобнее джедай. — Хотите, расскажу?

Сидиус зарычал, отводя руку с клинком.

— А сейчас… ты умрешь, джедай, — с невыразимым злорадством прошипел ситх, бросаясь на врага. Кеноби оттолкнулся от пола ногой в начищенном до блеска сапоге, и кресло вкатилось в заполнявшую угол густую тень, словно провалившись в черную дыру. До изумленного Палпатина донесся мягкий смешок, он наотмашь рубанул сейбером, разрезая пространство, но ни Кеноби, ни даже кресла в углу не обнаружилось. Исчезли с концами.

Палпатин завертел головой, полностью снял щиты и отпустил Силу в попытке обнаружить джедая. Здание Сената горело огнями жизней, но хорошо знакомой сигнатуры нигде не ощущалось. Ситх разочарованно рыкнул, оставаясь настороже, всеми своими чувствами мониторя пространство.

Здание дрогнуло.

Палпатин резко повернулся к двери, створки которой на его глазах сплавились в монолит. Удары сейбером даже не оставили следов. Он обернулся к разбитому окну, невольно делая шаг назад: осколки встали на свое место, бронированное стекло приняло первозданный вид, трещины рассасывались, куски сплавлялись в единое целое. Трупы джедаев провалились сквозь пол, пропалины на ковре затянулись, паркет заблестел полировкой. Ситх метнулся к столу, включая камеры. Запись! Запись вероломного нападения джедаев на беззащитного канцлера! И ничего не обнаружил: записи исправно показывали его деловую деятельность и полное отсутствие боя и вообще прихода джедаев.

Связь не работала, попытки проделать сейбером дыру в стенах, двери и окнах ничего не дали. Сидиус метался по кабинету, пытался пробить выход Силой, но все попытки оказались бесполезными. Он остановился посреди кабинета и заорал от бессильного бешенства, не понимая, каким образом оказался в таком положении.

Постепенно Палпатин успокоился, взял себя в руки и принялся обдумывать шаги для своего спасения. Он успел только прикинуть, сможет ли прорубить мечом пол — плевать, как это будет выглядеть, найдет способ пояснить, — как стены дрогнули, по ним словно прошла невидимая волна, меняя металл на грубую каменную кладку. Потолок рассыпался невесомой пылью, открывая тяжелое свинцовое небо и черные тучи. Ветер рванул мантию ситха, едва не сбив с ног. Кабинет, стремительно превращающийся в подобие обзорной площадки, порос странной фиолетовой травой, на одной из стен проступили огромные часы, циферблат которых то и дело менял свой вид.

Сидиус подошел к краю выветрившейся стены, с холодком в груди обозревая совершенно дикий пейзаж: всюду, куда ни падал взгляд, простирались запутанные линии просто гигантской постройки, в условном центре которой виднелось гигантское здание, похожее на комплекс пирамид и башен, перетекающих друг в друга.

Все это было настолько странным и не похожим ни на что виденное им до сих пор, что Палпатин просто замер, пытаясь сообразить, что происходит. Иллюзия? Галлюцинация? Бред?

За спиной хлопнуло, ситх развернулся, с бешенством разглядывая Кеноби, коричневый плащ которого трепало ветром, словно гигантские крылья.

— Ты… — выдохнул Палпатин, неожиданно понимая, что джедаем стоящее перед ним существо назвать нельзя. Впрочем, как и человеком: не бывает у людей залитых серебром глаз без зрачков.

— Я, — лукаво улыбнулся Кеноби.

— Ты проиграл. Вы все проиграли! — с садистским удовольствием произнес ситх. — Твой Орден пал!

— Почему вы так решили, господин канцлер? — изогнул бровь Кеноби.

— Приказ уже прозвучал! — надменно вскинул голову Палпатин. Кеноби рассмеялся.

— Какие мелочи… Вы бы лучше о себе позаботились. Вы ведь так и не слышали легенду о Короле гоблинов, не так ли? — в рыжей бородке мелькнули острые кончики клыков. Кеноби отступил, растворяясь в стремительно темнеющем воздухе. — А теперь и не услышите.

Стена обвалилась, складываясь в ветхую лестницу, стрелки часов щелкнули, начав отмерять время.

— У вас есть тринадцать часов, чтобы пройти Лабиринт, господин канцлер, — прошептал невидимый Кеноби. — И горе вам, если не успеете.

Сидиус бросил взгляд на лестницу, на простирающийся Лабиринт, залитый лучами невидимого солнца, на окружающую площадку тьму, в которой мелькали серебряные всполохи… И не сдвинулся с места.

— Я тебе не игрушка, джедай! — оскалился ситх, поводя злобно гудящим сейбером.

— Что ж… тогда я подстегну ваш энтузиазм, Дарт, — голос Кеноби похолодел, часы пошли быстрее. — У вас есть десять часов, чтобы обрести желаемое.

Перед ситхом словно открылось окно, показывающее замок, потом зал, посреди которого стоял трон с символикой Империи. Окно закрылось, а лестница начала разрушаться. Палпатин взвыл от бешенства, когда ветер сбросил его на не успевший обвалиться пролет, и ситху ничего не оставалось, как побежать, помогая себе Силой. Кеноби выступил из мрака, сел на выросшее из камня площадки кресло и подкинул рукой кости, выкрашенные в черный, белый и золотой цвета. На появившемся перед ним столике развернулась объемная карта Лабиринта, по которой мчалась крошечная фигурка в черной мантии.

Кеноби бросил кости, проскакавшие по карте, вгляделся в выпавшие символы и расхохотался, подхватив колоду карт. Молниеносно их перетасовал и вытащил одну.

— Мальчик, стой. Не шевелись, — нараспев продекламировал джедай, шевельнув пальцами, и пятьсот первый легион, входящий в зиккурат Храма, полным составом во главе со своим предводителем переместился в Лабиринт. — Здесь охотник. Берегись.

Клоны дрогнули, освобождаясь от действия Приказа. Несколько мгновений дезориентации… Рявкнутая команда, и в сторону обернувшегося Вейдера понеслись сгустки плазмы. Загудел сейбер, отбивая выстрелы, но теперь перед новоявленным ситхом были не дроиды, а озверевшие ветераны боевых действий, отменно помнящие и осознающие, что они делали под действием чипов.

Упавший на колени Коди захрипел, сдирая шлем. На поверхности озера плавала пара перьев — все, что осталось от варактила и его седока.

— Генерал… — прошептал клон, в ужасе глядя на воду. Неожиданно включился комлинк, и живой и невредимый Кеноби махнул ему рукой.

— Коди.

— Генерал! — клон вскочил, не веря своим глазам. — Мы… Нам приказали!

— Я знаю, — успокаивающе кивнул джедай. — А теперь… Не хотите поохотиться на ситхов?

— С удовольствием, генерал! — рявкнул Коди, одним движением надевая шлем.

В открывшийся портал неведомо куда клоны прыгали с невиданным энтузиазмом.

Клоны освобождались от действия чипов, военные действия останавливались, галактику трясло от непонимания, что происходит. Получившая запись присяги своего мужа канцлеру, оказавшемуся ситхом, а затем и штурма Храма с пространными и очень ехидными и жестокими комментариями Кеноби, бывшая королева Набу торопливо собирала чемоданы. Она возвращалась домой. Служанки погрузили подопечную на яхту, и Падме покинула Корусант, не прощаясь. Бейл с сенаторами смотрели, как резво канцлер шинкует пытавшихся его арестовать джедаев, как отдает приказы главе сепаратистов, как пытается уничтожить чужими руками Орден. Клоны отстреливали самых одиозных командиров, и руки у них не дрожали. Исполнение тысячелетнего плана свернуло совсем в другую колею.

Кеноби сделал глоток чая из тончайшей фарфоровой чашечки и вновь бросил разноцветные кости, после чего вытащил следующую карту.

— Надо было послушать легенду, мой дорогой Дарт, — задумчиво произнес все больше теряющий человеческий вид Кеноби, наблюдая за прохождением препятствий Лабиринта его вольных и невольных участников. Клоны Пятьсот первого гнали свою жертву неторопливо, но тщательно. Кеноби пил чай, наблюдал и прикидывал, с кем и как будет играть дальше. Ему уже было очевидно, что эти игроки надежд не оправдывают, значит, можно поискать еще добровольцев, когда эти сойдут с дистанции.

Стьюджон. Тридцать лет назад

Хныканье разбило напряженную тишину. Зоури со страхом уставилась на сжавшегося в пеленках сына, глаза которого наливались слезами. Младенец кривился, готовясь заплакать, а вокруг дрожала и позвякивала посуда, недвусмысленно доказывая, что перед ней лежит монстр.

От крика ребенка рассыпались в пыль тарелки, и Зоури сунула ему в рот бутылочку с молоком, рыдая. Было ли ей жаль ребенка? Да. Но еще больше ей было жаль себя.

— Чтоб тебя забрал король гоблинов! — буркнула женщина, укрывая трясущимися руками наевшегося малыша. — Чтоб забрал…

Она не помнила, откуда взялось это выражение, но сейчас оно вылетело изо рта само собой. Зоури вышла из темной комнатки, где ворочался во сне ребенок, и рухнула в свою кровать. Об этой проблеме она будет думать завтра. Когда пойдет к реке. Разбираться с проблемой.

Домик погрузился в темноту.

Зоури спала и не слышала шорохов и легких шагов. В темноте заблестели глаза, кто-то забегал по стенам, кто-то шуршал в углах, кто-то что-то жрал, чавкая, и вся эта толпа подбиралась к комнатушке-детской, тихо шепча на непонятном языке. Дверь открылась сама собой, даже не скрипнув, в темноте заухали, но тут словно хлопнули упругие крылья, и живая масса схлынула, освобождая путь.

— Хм… — твердые холодные руки подняли проснувшегося малыша, прижимая к груди, на белоснежной коже которой, виднеющейся в распахнутой рубашке, блестел амулет в виде полумесяца рогами вниз. — Как тебя зовут, малыш?

Ребенок плямкнул губами, неизвестный рассмеялся.

— Даже так. Тогда… Идем.

Незваный гость бесшумно подошел к кровати, скривился, рассматривая спящую.

— Да… Эта тебя искать не будет. Тем лучше для тебя.

Он вышел наружу, под холодный свет звезд, щелкнул пальцами, и орда существ, пялящихся со страхом и обожанием на него из всех щелей, с визгами и писками вымелась из домика, исчезая в тенях. Гость сделал шаг — взметнулся длинный, волочащийся по земле плащ, похожий на крылья, воздушная волна разметала камушки — и исчез вместе с украденным ребенком. Впрочем, он твердо знал: когда мать проснется, искать своего отпрыска она не будет.

Значит, так тому и быть.

Какое-то время спустя

Мастер-джедай смотрел на ребенка, спящего у него на руках, поджав губы: мальчик лет пяти, не больше, на вид, одетый в шелка и бархат, был холодным и покинутым. К сожалению, мужчина знал об отвратительных обычаях данной планеты по отношению к одаренным, так что сложить два плюс два и получить результат трудностей не составило. Что ж, теперь у малыша будет новая семья. Он развернулся и пошел к своему кораблю, не увидев остро блеснувший взгляд серебристо-голубых глаз найденыша, прижавшегося к его груди.

Оби-Ван всегда знал, кто он. С того самого момента, как его Король взял его на руки и шепнул ему в ухо новое имя. Он рос в тени трона, сделанного из ветви Мирового дерева и костей врагов его Короля, он играл у его ног, учился самым разным наукам и впитывал щедро изливаемую на него мудрость. Это было чудесное время, полное чудес, загадок и путей их решения, о котором Оби-Ван вспоминал с теплом и ностальгией. Он помнил вздымающиеся к пронзительно-голубому небу стены Лабиринта, сложенный из живых камней Замок, бескрайние просторы охотничьих угодий, леса и реки, пустыни и заливные луга.

Больше всего Оби-Ван любил, когда Король рассказывал сказки. О чудовищах и королях, о жертвах и охотниках, о жизни и смерти, о Лабиринте и его владыках.

— Запомни, Бен, — Король улыбался, и разноцветные глаза с разными зрачками сияли звездами. — Главное — определить правила. И иногда позволять избранным жертвам покидать Лабиринт живыми и с добычей. Это полезно для репутации.

— Иначе не будет желающих в него попасть, — серьезно кивнул Оби-Ван, улыбаясь в ответ на переливчатый смех Короля.

— Умничка. Настанет день, когда ты познаешь весь ужас и красоту Игры.

— Но ведь это ваш Лабиринт, — нахмурился Оби, глядя через окно на зеленые дуги и петли.

— Не волнуйся, Бен, — успокаивающе потрепал его по волосам Король. — Лабиринтов много, но не каждый достоин стать его повелителем.

— Я стану, — твердо сверкнул серебром глаз мальчик.

— В этом я никогда не сомневался, сын.

А потом пришло время, и Оби-Ван покинул родной Замок, отправившись изучать людей и прочих существ. Это было сложно, но интересно. Оби-Вану было тяжело, но он справлялся, пусть поначалу с переменным успехом, ведь где-то и когда-то прорастал на бесплодной ржавой земле мертвой планеты созданный специально для него Лабиринт.

— А если я захочу поменять Правила?

— Меняй. Ведь все правда…

— …просто с определенной точки зрения.

Где-то в настоящем

Догорающий в лаве почти труп дернулся в последний раз, замирая окончательно. Кеноби покачал головой, шагая в следующее место, где в реакторе распадался на части еще один ситх. Как он и думал. Значит... Пора поискать следующих добровольцев.

Йода спрыгнул с плеча вуки, донесшего его до корабля, и помахал лапкой, прощаясь. Неожиданное предательство клонов, рвущие Силу смерти джедаев — хвала Великой, достаточно редкие! Странные донесения и новости, непонятные приказы… Все это требовало немедленного расследования. Он почти дошел до корабля, когда твердь под ногами исчезла, и он провалился неведомо куда, приземлившись на каменную площадку с висящими на стене странными часами. Сидящая за столиком фигура в плаще с капюшоном подкинула на ладони разноцветные кости.

— Вы слышали легенду о Короле гоблинов, гранд-магистр?