Херши. Стрела пущенная твоей рукой

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Месяц до первой практики пролетел как в тумане. Пусть для первого года практика и была формальностью, даже скорее, каникулами, но все, что нам рассказывали и все, что мы успели записать, с нас спросили. Приходилось готовиться, но большей частью к практике. Послабление вышло за счет боевой магии. Целительство большей частью приходилось учить и читать. Ни темы, ни техники даже близко не совпадали с тем, что было в прошлой школе. Еще мне не требовалось время на прогулки с парнями и походы в магазины. Отсыпалась на медитациях по ментальной магии. Вот, где первый год был сплошным праздником. Это тоже предоставляло время. И все его полностью я тратила на свою аптечку, техники ухода за больными и простые немагические повреждения. Не хочу хвастать, но еще два года программы из прошлой школы я освоила за месяц. В пятый год у нас в школе была практика. Так что глупее девочек в моем госпитале я не боялась оказаться. Может, только менее опытной в ручном труде.

Девочки тоже собирались на практику. Колет несказанно повезло. Ее брали в театр. И все, что от нее потребовалось бы — так это восхищаться иллюзиями одной очень известной местной магички. Даже не иномирянки. Так что за психику девочки я была спокойна. А вот мы с Нинель ехали на учения. В ее программе было три бала, два приема, смотр войск, разумеется, не солдат, а бравых молодых магов с достаточным положением в обществе. Так сказать, последний шанс найти любовь вопреки воле родителей для благородных, или хороший шанс встретить кого-то из одномирцев для остальных. Из лечебно- учебных мероприятий посиделки за чаем с каждым из личных врачей тех немногих благородных, которые и в мирное время предпочитают командовать не из кресла в своем особняке, надиктовывая письма секретарю, а лично, из палатки. По рассказам старички, выбравшие себе такую жизнь весьма необычны, как и их пациенты. К тем же старичкам, но уже на практику, попадали те из лекарей, кто выбрал противодействие боевой магии как основное направление. И даже боевые темные маги первого года ехали с нами. В их программе стояли жесткие тренировки и драки в антураже, приближенном к боевому. И меня тоже не освободили от частичного посещения. Зато я получила преференции. Мне разрешили тренироваться с настоящими боевыми магами. Как сказал лорд Мимитои, «Там не так опасно, как на площадке новичков. А ты будешь с моим сыном.»

Утром ровно в девять все стояли у входа. Баулы и чемоданы просто поражали своими размерами. Мальчики грузили туда оружие, лекарские инструменты, одежду. Девочки одежду и драгоценности, у кого они были. Оказывается, иномирянкам для того, чтобы не сильно отличаться, полагались деньги на украшения. Разумеется, сумма зависела от успехов в учебе, и деньги выдавали сертификатом. Свой я потратила на амулеты. Все деньги спустила в лавке того юного артефактера. Стоило мне показать сертификат, как он снова воспылал ко мне чувствами и даже подсказал, где заказать нужное мне на практику платье и обувь.

Так что я стояла без баула. С маленькой армейской сумкой, похожей на докторский чемоданчик. Она тоже оттягивала плечо, но я хотя бы могла ее нести.

Десять взрослых магов — пятеро темных и пятеро светлых аккуратно обступили нас и под выкрики старшеклассников, в чьи обязанности входило нас отсюда отправить в нужном количестве, мы приняли форму строя. После чего нас проверили амулетом и зафиксировали полный комплект. Дальше была вспышка.

Грязь. Море грязи. И везде дощатые помосты для того, чтобы благородные маги, благородные гости и даже благородные ученики могли пройти. Сеть деревянных помостов тянулась во все стороны. И ни одного солдата на нем не наблюдалось. Они тут вообще отсутствовали. Они были где-то там, в другом конце. Откуда слышались крик и ругань.

Нас уже ждали. Разные маги. Одни молодые и в форме, другие старые и дряхлые в мантии. От леди в пышном платье и дорогих украшениях исходила сила целительницы.

— Вам всем выдали направления на практику, — сказала она — На нем есть буква. Я буду называть букву, а вы следовать за вашим ответственным за практику. Буква Бэ! — Целительницы, женская группа!

Леди в платье дошла до эм, когда на месте выхода из телепорта все кончились.

— А как же я? — спросила я.

— Внимательнее надо быть! Лекарок я назвала первыми!

— У меня буква А!

Леди еще раз сверилась со списком.

— Ждите. За вами придут отдельно. Только отойдите ко мне. Скоро будет новая группа. Не желаете кресло?

— Буду благодарна.

Пока ждала, успела одеть деревянные башмаки поверх моих удобных и мягких туфелек без каблука и на кожаной подошве. Найти красивые деревянные башмаки было не так-то не просто, но я справилась. Еще в первой школе мне очень хорошо рассказали, как и что бывает в настоящем лагере. Так что под мантией у меня было новое зеленое платье до колен. Шелковое, с пышными юбками, в количестве десяти, сложного кроя, с открытой грудью и короткими рукавами. Платье я купила из заговоренного шелка. Такое невозможно испачкать или спутать с платьем простушки. Грудь в этом платье выставлялась на показ, и я щедро увесила ее всем тем, что купила у артефактера. А это немало.

Сняла брошь школы с мантии и перенесла на платье. Мантию убрала в сумку. Волосы повязала белым платком. Таким, каким полагается лекаркам. У нас в первой школе о таком красивом и дорогом платке могли только мечтать. Леди искоса поглядывала на мое преображение. Не знаю как для нее, но для простолюдинок я теперь выглядела настоящей леди, и главное, целительницей. Именно так их описывали старшие девочки.

Новые группы все прибывали и прибывали. И чем позже прибывала группа, тем меньше магов ее встречали.

— Леди Херши! Леди Херши! — чумазый пацаненок бежал по помосту и громко кричал.

— Я леди Херши! — громко окрикнула его я.

Пацаненок заулыбался во весь рот, где не хватало одного зуба и побежал ко мне.

— Леди! Мама задерживается в госпитале! Я вас еле нашел. В поместье вас не было!

— Я ждала ее тут, где и полагается меня встречать.

— Я предупрежу маму! Она уже скоро освободится.

Маму я увидела через полчаса. Узнала только по пацаненку. То же самое зеленое платье из дорогой ткани. Та же косынка, деревянные башмаки. Огромный живот и орава детей рядом. И каждый ребенок был магом, только навыки, разумеется, соответствовали возрасту. Дети бегали кругами вокруг нее и посчитать их я не смогла. Старшие шли рядом, насупив носы. Младший сидел на руках.

Пацаненок уверенно вел маму ко мне.

— Вы леди Херши? — неуверенно спросила она?

— Просто Катя.

— Матиса. На мне все госпитали. Идемте, леди, выберем вам свой. Если вам что-то будет нужно, смело обращайтесь к служанкам или ко мне. Двух горничных будет достаточно?

— А что, в госпитале им работы не нашлось? Дармоедки мне не нужны.

— Леди Херши, у нас стесненные условия. Без девок даже кофий не сварить. Вода и дрова привозные. Но для вас и угля выделили на ванную, — пока Матиса говорила, старший из детей забрал у меня сумку. — Ваша палатка стоит в самом центре городка высшего офицерского состава, возле магов. Лорд приказал поближе к холостым темных селить. Там и клуб есть, и арена.

— С чего это лорд Мимитои так расщедрился? Я всего-то подрядилась…

— Лорд Биро, комендант лагеря…

— … в няньки к его сыночку нанялась.

— Сказал, из самой столичной школы леди изволила …

— Матиса, из меня такая же леди, как из полковой шлюхи исповедница при храме Светлой. Я просто хочу приносить людям пользу. С руками по локоть в крови, лучше в лазарете стоять, чем…

— Убивали? — неожиданно прямо спросила Матиса.

— Убивала.

— И я убивала, — спокойно сказала Матиса — Лихого человека?

— Магов. В бою.

— И я убивала боевых магов. Только я на столе. Добивала, кого не спасти. Сами просили. Часто не успевала, по глупости. Но больше все же своей рукой. Ошибешься, устанешь. Отвлекут. Леди, если вы сюда приехали совесть лечить, то как бы лекарство горче не оказалось. Может, лучше со всеми?

— Нет, — покачала я головой, — лучше к вам. Голова занята будет и руки при деле. Смею надеяться, я неплохо разбираюсь в боевых ранениях, сталью или магией. И раненых выхаживать обучена. Дайте время, и лекарем стану.

Матиса сделала какие-то свои выводы о происхождении у меня данных умений и еще раз окинула меня взглядом. Вскользь, но внимательно.

— А вот и ваш палаточный городок! Нам в самую гущу!

Городок представлял собой ряды из круглых шатров. Шатры стаяли ровно, как по линейке. Между ними шли ровные дороги. У некоторых палаток виднелись маги. Еще юные, но уже мужчины. Они мельком бросали взгляд на меня и дальше занимались своими делами.

Орава детей все еще шла за нами, но на мое удивление тихо.

— А это ваши дети? — спросила я.

— Теперь мои, — так же спокойно ответила Матиса. — После первых пятерых остальные уже не в тягость. Одна радость и остается. Старшие помогут. Младшие поиграют. Времени только с ними видиться почти нет. А вот и ваша палатка.

Палатка была внушительных размеров. И не палатка, а такой же шатер, только еще больше. У порога сидели две девушки, чуть старше меня. Увидев меня, обе встали и поклонились. Возле одной стоял маленький очаг, где тлели угли. Сын Матисы сразу направился к ним передать мой багаж.

— Если устали, то можете пока отдохнуть с дороги. Принять ванну. Заказать с кухни завтрак, — сказала Матиса.

— Нет. Я хотела бы сразу принять госпиталь. Я только гляну одним глазком и все.

— Не торопитесь. Учения начнут только завтра.

Сняла деревянные ботиночки у входа и вошла. За занавесью палатки оказался вполне большой зал в половину всего места. Тут нашелся и кухонный шкаф, полный дорогой посуды. И пару столов для подачи блюд и готовки легких закусок. Большой письменный стол с креслом. Столик для приватных бесед с двумя диванчиками. Пол устилал ковер. Под ковром чувствовался дощатый настил. Толстые тканевые стены изнутри были приятного светлого цвета. В самом центре нашелся маленький очаг для обогрева, а над ним клапан в крыше. За шторкой в четверть шатра стояла огромная невысокая кровать. С периной и хорошим бельем. Рядом два шкафа для одежды, зеркало. За последней шторкой нашлась ванна на угле, с трубой, личный туалет с магическим очищением и огромный столик с зеркалом для макияжа. Тут же стояла кушетка для массажа.

Быстро оглядела и вышла.

— Как вам, леди? — спросила одна из моих горничных.

— Надеюсь, лорд Биро не свою отдал.

— Нет, леди! Раньше в этой палатке жила дочь одного из генералов. Боевой маг. Очень сильная.

— Убили?

— Нет, что вы, леди! Она забеременела, вышла замуж и была сослана мужем в родовой замок. Палатку год не доставали. Мы все привели в надлежащий вид.

— Именно в такой последовательности? Сперва забеременела?

— Нам это не известно, леди!

— Значит так. Мое рабочее платье очищается магией само. Как и платок. Достаточно повесить на стул. Остальные чистить очень аккуратно. Белье на виду у мужчин не развешивать. Украшений я не ношу вовсе. Это все амулеты. Даже если увидите валяющимися на полу, ни в коем случае не поднимать! Можно накрыть медным тазом. Утром сама увижу и подниму. Ванну греть утром и вечером. Если меня будут звать в госпиталь, будить в любое время.

Обе девушки поклонились и на этом инструктаж кончился. Матиса повела меня дальше.

В центре лагеря иногда попадались маги. Молодые, красивые и сильные. Эти не стеснялись подмигивать. У одной большой палатки Матиса отослала всех детей домой. Старшие очень ловко похватали мелочь и увели.

За лагерем открылся вид на госпитали. Палатки были расставлены через равное расстояние длинной линией в сторону поля, где должны были начаться учения. Сейчас же там стояли солдаты. Простые, не магические. И маги, из простых. Их, как и кавалерию, выделяли в отдельный род войск. Чуть в стороне был разбит лагерь мальчишек и девочек посильнее. Все боевые. Эти пойдут на равном расстоянии между солдатами. И где-то совсем на передовой ощущались те, кто ринется в бой первыми. Маги, вполне сильные. Не чета нашим, но лучше остальных. Герои, как их назвала Виолетта.

У палаток госпиталей стояли солдатские палатки целительниц. Тут все выглядело проще. Ни одной даже сильней меня не было. Я осматривала палатки, чуть щуря глаза и определяя потоки и вспышки силы.

— А где те, что посильней?

— В городах. Работают в госпиталях и видят нас с нашей армией в страшных кошмарах. Зато есть поопытнее. На твою палатку полагается пять девочек на пятого года практики. Они будут лечить. Остальные двадцать им в помощь. Еще три женщины из моих будут помогать и советовать. Выбирай любую палатку. Остальных старших назначат только завтра.

Окинула взглядом будущее поле тренировок и точно поняла, где ожидается больше проблем. Чуть левее центра может быть самая мясорубка. Там поле не ровное и двигаться будет труднее всего. Выбрала ту палатку, что ближе всего к нему. Целительницы крутились у своей палатки и с интересом разглядывали парней. Те нарочно ходили неподалеку.

— Я могу принимать управление?

— Да. Они твои. Но учения начнутся только завтра.

— А НУ ВСТАТЬ, СУКИ ЛЕНИВЫЕ! РОЖИ КАК ЖОПЫ НА ДАРМОВЫХ ХАРЧАХ ОТОЖРАЛИ, В ДВЕРЬ НЕ ПРОЛАЗЯТ! СТРОИТЬСЯ Я СКАЗАЛА! ЗАПОРЮ У СТОЛБА! ШТРАФНИКАМ СОШЛЮ, ЕСЛИ ШЕВЕЛИТЬСЯ НЕ БУДЕТЕ!

Из палатки госпиталя пулей выскочили три женщины и тут же построились в ряд. Из соседних палаток госпиталей тоже. Но быстро разобрались, что к чему и остались наблюдать.

Первыми из палатки выскочили девочки постарше, на ходу повязывая косынки и оправляя юбки. Те, кто был младше, бежали так же резво но путались в ногах.

— ЖИВЕЕ, ЖИВЕЕ! ДЛЯ ВАС Я ЛЕДИ ХЕРШИ! ТРЕТЬ СУТОК В ЭТОМ ГОСПИТАЛЕ РАБОТАЕТ МОЯ КОММАНДА!

Через полминуты на нас уже смотрели все соседние палатки, а те несчастные, что выбежали передо мной, просто в ужасе смотрели под ноги. И ведь ничего особенного не сказала. Нас самих так будили часто. Даже теми же словами.

— КТО ХОЧЕТ КО МНЕ? ПЯТЬ ЛЕКАРОК И ДВАДЦАТЬ ДУРЕХ СОЛДАТАМ ЯЛДАКИ НАМЫВАТЬ, ЧТОБ ОТ СКУКИ В ГОСПИТАЛЕ НЕ ПОДЫХАЛИ? БЫСТРО КТО МНЕ! ОСТАЛЬНЫЕ, СТОЯТЬ НА МЕСТЕ!

Вот я бы сама такого не поняла, а тут, в этом мире, подобное отношение было нормальным. Чем властнее и злее госпожа, тем сытнее и спокойнее живется ее холопам. Такая сама три шкуры спустит, но другим в обиду не даст. Лениться не позволит.

Девочки чуть ли не в драку бросились вперед. Своих пять лекарей я выбрала из семи желающих и двадцать из двадцати пяти.

— ГОСПИТАЛЬ ПРИВЕСТИ В ПОРЯДОК! ИНСТРУМЕНТ СЧЕСТЬ! ВСЕ ОТМЫТЬ! КАЖДОЙ ЛЕКАРКЕ ПО ЧЕТВЕРО ДЕВОК СЕБЕ ВЫБРАТЬ! ЗА НИХ ЗАДНИЦАМИ ОТВЕЧАЕТЕ! И ФЛАГ НАД ПАЛАТКОЙ ПОДНЯТЬ! ГОСПИТАЛЬ ОТКРЫТ! НЕ ДАЙ, СВЕТЛАЯ, УТРОМ ВОДЫ НЕ ХВАТИТ ИЛИ ТРЯПКИ НЕ ПРОСОХНУТ!

Девочки за метались, но быстро разделились по группам и побежали. Лекарки, приставленные к нам Матисой, быстро помогли организоваться, подсказывая, что кому делать.

— Я смотрю, в лекарском лагере вам не впервой бывать, леди Херши. Освоились вы быстро. — Матиса смотрела и улыбалась.

А дальше рот открыла Матиса. Такого я не слышала даже в школе. Зато за пятнадцать минут все остальные палатки были поделены на группы и занялись наведением порядка. В других палатках все же руководили лекарки с опытом. Мои же бегали как курицы, поправляя и поучая девочек. В госпиталях оказался полный бедлам. Ничего не отмыто, не разложено по местам. Кровати не расставлены. Пыль не выбита.

Больше всех любопытствовали мальчишки из числа слабых магов. В лекарскую им не хотелось, но вот девочки манили как магнитом. Троих поймала и пристроила носить дрова со склада. Еще двоих отправила с девочками за водой. Остальных прогнала подальше. Как пришел Лорд Мимитои, даже не заметила. Бегала сама, проверяя, как выполнена работа.

— Херши! — обернулась сразу. Увидела лорда.

— Лорд Мимитои, — присела в глубоком реверансе. Величественно и уверенно.

Встала и подошла. Данле смотрел на все это, выпучив глаза.

— Рада вас приветствовать в госпитале. Данле, привет. Пойдем смотреть лагерь? Или сперва госпиталь? Ты уже тут был?

Данле покачал головой.

— Леди, — обратилась я к лекаркам, — это Данли. Он еще не был в госпитале. Покажем ему, как тут у нас? — я протянула Данле руку, и он взялся за нее.

— Пойду на совет — сказал лорд и ушел.

— Эти леди выбрали себе служение короне на поле боя, но не с оружием. Не у всех был выбор, кем им стать, но на защиту родины их никто не толкал. Есть работа и в городах, и в деревне, — мой голос был мягок и нежен. — Именно их руки вернут твоему отцу солдат в строй. А тех, кто сильно ранен, после боя мы будем лечить. Для лекаря война заканчивается не с поражением врага, а только когда последний солдат покинет наши палатки. И бой за жизни у нас длится больше. Знаешь, сколько сильных темных магов видели тут без штанов и с лишней дыркой? Ууу… не счесть!

Данле хихикнул. А я долго пересказывала ему, а за одно и девочкам устав лекарского корпуса. Рассказывала, как и кого будут принимать, как классифицировать и куда складывать. Кто из девочек в каком порядке будет лечить. Выделила из них группу реанимации героев. Эти девочки вместе со мной будут встречать магов и покрывших себя славой. Сперва они подготовят пациента к лечению, потом позовут меня, и после того, как я закончу, пойдут доделывать остальную работу. Еще одну лекарку с ее девочками, назначила ответственной за безнадежных. Тех, чье лечение требует много сил и времени. Тех, кого мы не сможем вернуть в строй. В их обязанности входили к обезболить и минимальным воздействием продлить жизнь. Если солдат выживет, то им займутся, как позволит время. После боя, или уже в городе, куда их доставят на телеге. Остальные девочки, не обращая внимание на других, должны возвращать солдат в строй. Да и другие, если нет своей работы, должны заниматься тем же. Может только я могла себе позволить, улучшить состояние безнадежного. И то не в ущерб остальным.

Данле слушал с раскрытым ртом.

— А куда вы деваете мертвых? — спросил он.

— Никуда. Тут же лежат. За ними приезжает телега. На телеге есть некроманты, которые и забирают павших героев. Только иногда, когда мест не хватает, девочки выносят солдат ко входу, забирая оттуда очередного раненого. Вылеченных тоже гоним прочь, отсиживаться за палатой и ждать пока за ними приедет другой обоз. Но если солдат не потерял своего оружия и форма не так сильно повреждена, то они сами уходят обратно.

— На войну?

— Да.

— А зачем?

— Чтобы попасть в свой полк, где они всех знают.

Все время экскурсии лекарки так и стояли по стойке смирно у своих коек, следя за нами. Одну девочку аж трясло. Еле находила куда деть руки.

— А почему вы на них кричали? Когда мы с папой шли, я слышал.

— Вот представь, — я присела рядом. — Вон там, на поле, идет бой. Взрывы, магия, крики солдат, идущих в атаку. Маги, орущие заклинание. Командир, отдающий приказы. Гремит барабан, поет труба, чтобы все слышали приказ. Там все бегут. У палатки полсотни раненых стонут и просят помочь или убить. Тут и там бегают солдаты и носят нам раненных. В палатке девочки пытаются помочь обожженному огнем. Рядом отпиливают ногу, почти без обезболивания. А там руками собирают раздробленную кость в ноге. И тут мне нужно дать приказ! Громкий у меня должен быть голос?

— Громкий!

— Вот и ору. Тренируюсь. У нас же учения. Хочешь попробовать?

Данле только покачал головой.

— Ну же! Это весело! Давай! Просто так кричать не интересно. Я буду ругаться, а ты учиться звать на помощь. Сперва кричу я, потом ты: «Спасите! Помогите!» Только громко. Договорились?

Данле наконец-то кивнул головой.

— ДУРА! РОВНЕЕ ЖЕРТВЕННИК! РАСТЯПА! УРОНИШЬ ЧЕРЕП — СВОЮ ГОЛОВУ ОТДАШЬ! ДЕРЖИ ЖЕТВУ! РОТ ЗАТЫКАЙ! УКУСИТ! САМА НА АЛТАРЬ ЛЯЖЕШЬ!

— ААААААА!!!!! СПАСИТЕ ПОМОГИТЕ! ААААААА!!!!!

— ДА ХОТЬ ОТКУСИТ ТВОИ ПАЛЬЦЫ! РОТ ЗАТКНИ, ДУРА!

— ПОМОГИТЕ! УБИВАЮТ!!

Голосок у Данли был еще такой мальчишеский, детский, что я расхохоталась. Девочки тоже поддержали. А Данли все заливался.

Дверь шатра распахнулась. На пороге стояло трое взрослых темных магов. Лица кирпичом. В руках заклятья. В глазах недоумение.

— Спокойно. Я учу ребенка звать на помощь. Если у тебя проблемы и ты маленький, молчать не надо. Надо громко и четко орать: «Помогите!» И тебе помогут, если есть кому.

— Ты кто? Данли! Где твоя нянька? — маг не унимался. Заклинание в его руке все больше напитывалось силой.

А вот Данли испугался и спрятался за меня.

— Я леди Херши. Его нянька.

Маг кинул свое заклинание. Парализатор.

Дернула кистью руки, пуская контрзаклинание, и тут же свое в ответ.

Маг вылетел пробкой, перекатываясь через голову, стоило первым заклинаниям поглотить друг друга с характерным щелчком кнута.

Друзья мага не медлили. На полминуты выпала из жизни, сосредоточившись только на том, чтобы отбить атаки. За мной стояли девочки. Пропустить или увернуться никак не вариант.

Пространство наполнилось щелчками, треском и раскатами грома. Вспышки остаточной магии летели во все стороны. Боевые маги никак мальчишкам в школе не чета.

В один момент вытянула вперед серак и, не раскрывая, прокатила по нему настоящее боевое. Только слабое. Еще один маг вылетел из палатки прочь, сильно контуженный от разрывного в лицо.

— ПРЕКРАТИТЬ!

Маг застыл как вкопанный, натягивая на руки по больше витков силы, чтобы быстрее выставить защиту. Я же напротив слила темную магию, выпятив светлую.

— ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ!? — Лорд Мимитоии был немного зол.

— Учила вашего сына звать на помощь.

— И ЧТО?

— Удачно, как видите. Явились, словно некроманты на запах долга родине.

— Полезное умение, — буркнул Лорд. — Займитесь лучше пока питанием ребенка.

— Как прикажете, Лорд Мимитои.

— Вы неплохо держались, леди. Для лекарки. Откуда такие умения? — наконец заговорил последний из темных.

Весьма красивый для темного и не такой уж и старый. Скорее даже просто взрослый. Чуть поизносился в армии.

— Как-то раз пришлось регулярно ставить примочки темному магистру. Не очень приятные. Вот он-то меня сильно в защите и поднатаскал.

— Шутите, леди.

— Напротив. О чем еще старику говорить со своей сиделкой? То ли дело научить тому, что пригодится в жизни. Последние годы он преподавал, но здоровье пошатнулось. А я у него адаптировалась в этом мире.

— Если это так, то у вас талант. А как его звали?

— Не льстите. А звали Кравис, кажется. Я куда чаще называла его дедушкой, — улыбнулась, поймала за руку Данли и вышла. Маг вышел за мной.

Маги, выкинутые мной из палатки, уже пришли в себя и смотрели недобро. А вокруг собралась целая толпа.

— Не проводите нас до столовой?

— Почту за честь, леди.

— Леди Херши.

— Лой, — представился маг.

— Очень приятно.

Данли шел молча, поглядывая то на меня, то на мага. Маг тоже половину дороги приглядывался.

— Вы же шутили, когда говорили про старого мага? Так выучить за год невозможно.

— Магистра! Это он посоветовал мне связать жизнь с армией. Темные маги весьма категоричны. А мои силы не столь велики. Зато есть и небольшой темный дар. Что для одинокой девушки в чужом мире очень кстати. А что понимает темный боевой маг в лекарском деле?

— Ничего?

— О! Напротив, очень много. Он часто бывал в госпиталях, еще чаще отправлял в них других. Лучшего консультанта по ранениям, чем темный боевой маг в годах найти трудно. Особенно, если он умеет учить. Это было очень познавательно.

— А что вы делаете сегодня вечером?

— Думала, прогуляться в городе. Одна.

— Обязательно одна? Это может быть опасно.

— Не думаю, что на меня позарятся. Но если что, я вылечу бедолаги зрение.

— У вас своеобразный юмор.

— Своеобразный юмор — это уговорить некромантку на белое платье и свадьбу в храме светлой богини. И чтобы все-все ее коллеги и однополчане были там. А после — жизнерадостные танцы и гульба в эльфийском кабаке до утра. Вот это юмор. А у меня просто тяжелый день. А завтра будет еще тяжелее.

— Офицерская столовая.

— Спасибо, что проводили.

Пока Лой рассматривал меня, а я офицерскую столовую, Данле во все глаза пялился на солдат. За офицерской столовой стояла полевая кухня. А за ней и поле, где солдаты сидели прямо на земле и ели. Это были далеко не мальчишки. Настоящие воины. Именно они будут завтра изображать врага. Там были и маги средней руки, и здоровенные мужики с исполосованными харями.

— Пойдем.

Я повела Данли мимо офицерской столовой, захватив с раздачи пару мисок и ложек. Повару подарила извиняющуюся улыбку и пошла дальше.

— Эй, братец лис! — мальчишка на раздаче был огненно-рыжим и с веснушками. Лицо было добрым, и он явно скучал. В котелке оставалось на донце. — А не с уточкой ли пшенка?

— С уточкой. Подставляй плошки.

Данли немного смущался. А если по правде, то даже очень. Но колено под зад сделало свое дело, и он гордо пошел вперед.

— Твой? — спросил братец лис, глядя на Данли.

— Командирский.

Парень споро наложил нам каши. Устроились на траве, не далеко от солдат и кухни. Данли во все глаза смотрел на матерых бойцов, но и кашу есть не забывал.

— Леди Херши? — к нам подошли аж три расфуфыренные девицы в платьях. И судя по голосу и лицам, довольны они этим не были.

Повернулась и окинула презрительным взглядом всех. Взгляд задержался на одной из девочек. Токи силы уже шли чуть иначе. Выбрала нужный амулет на шее и просканировала. Девушка даже дернуться не успела.

— Поздравляю. Шесть недель. Пол определять еще рано. Чем еще могу быть полезной?

Лицо девушки медленно побелело. Глаза расширились и над ямочками вспыхнул румянец.

— У меня будет ребенок! Свершилось! У меня будет ребенок!

Ту, что обратилась ко мне, смяли в объятьях.

— Леди Херши, — уже более спокойно и дружелюбно. — Мы за Данли.

— Они за мной, — чуть грустно повторил Данли.

— Они уже присматривали за тобой?

Данли только кивнул.

— Лорд Мимитои уже не впервой к нам обращается. Мы готовим Данли к поступлению в школу.

Церемония взаимного знакомства, приветствия и обмена любезностями заняла еще какое-то время, после чего Данли увели.

— Братец лис, — парнишка дернулся от обращения как от пощечины и посмотрел очень осторожно, будто я могу его укусить. — А с кем бы мне в город попасть?

— Леди, если вам будет угодно, в корпусе старших офицеров есть карета.

— Много чести. Еще я в каретах в город не ездила. А повозки нет? — парень смотрел недоуменно. — Не хочу я платья одевать. Часа два на туалеты, только чтобы прогуляться? Туфли потом только выбросить, да и подол платья только отрезать. Пожалей моих горничных. А я и на повозке не переломлюсь. Не хрустальная.

— Если леди изволит, — чуть хмыкнул мальчишка и улыбнулся. — Некромант собирался в город. У него своя повозка — ага, для трупов.

— Вот это мне подойдет куда лучше. И где мне его найти?

— Эй, некромант! Лекарку до города довезешь? — некромант нашелся недалеко. Прям совсем и с миской каши.

Некромант выглядел так, как его простые люди и представляют. Старик, с седыми волосами, в помятой черной мантии с толстой цепью на шее. На цепи висел его полковой знак. Рядом с некромантом лежал посох.

— В телеге места всем хватит. Только я в город часа на три и обратно.

— Спасибо вам, — сказала я.

От лагеря в город, по утопающей в грязи дороге, отъезжала телега. Сидя на козлах, старой клячей правил некромант. В телеге, позади, свесив ножки, сидела лекарка. Рядом — паренек с рыжей шевелюрой и грыз яблоко. Никому до телеги дела не было. Да и картина в здешних местах обычная.

Город начинался с высокого деревянного частокола, поверх которого на небольшом расстоянии строили стену. Строили уже давно. Это было понятно, по халупам, стоявшим у стены и женщинам с детьми. Мужики работали неспешно, стараясь оставить работы сыновьям. Сыновья бегали тут же, играя с обломками камней в грязи или помогали, таская раствор или обтесывая камни. Мальчишка никак не старше лет десяти споро переворачивал маленькие камешки, с одного удара отсекая ровную грань. У его ног уже лежала приличная гора осколков, а готовые маленькие камни почти сразу уносили строить караулку у башенки. Такие караулки на два солдата стояли через каждую крестьянскую меру длины. Видимо, город спокойным не был, и мэр или владелец хотел хотя бы стену оградить от посягательств.

Домики стояли большей частью, как говорится, из говна и палок. Каркасники, заполненные соломой и навозом, беленые известняковой штукатуркой. Но давно. Все это уже на многих домах успело обвалиться. Дыры затыкали кто чем.

Повозка не остановилась и поплелась в центр. Хмурые люди в грязной одежде сонно отходили, пропуская нас. Покатая улица по краям имела глубокие канавы, откуда сильно воняло. В вечернем солнце все это выглядело мрачно, но напоминало мне кое-что.

Женщины, мимо которых я проезжала, здоровались легким поклоном головы. Я здоровалась в ответ. Девушки же пялились на мое платье, как не пялятся во дворце на платье самой королевы. Пышные нижние юбки и их огромное количество были видны. Ткань верхней блестела. Невиданная роскошь. Еще и башмаки из неместного дерева с гладкой резьбой, затертой шкуркой так, чтобы не цеплять грязь. Резчик их не продавал. Он выставлял их в окно своей лавки, как рекламу мастерства. Но для меня подогнал по ноге и поставил набойки.

Ближе к центру народ стал попадаться улыбчивый и более позитивный. Две прачки с корзинами белья одарили рыжика смехом и многозначительными взглядами. Сиськи девки сильно не прятали, и мальчишка залип взглядом. Часть дороги за нами бежали дети. Худые, грязные и счастливые.

Некромант остановился у большого, но не богатого дома. Хотя стены целы, побелка не так стара. Хотя, может быть, дом и не был бедным.

— Я к магистру. Часа через три приходите.

— Леди, я вас провожу, — сказал рыжий.

— Девок бы лучше проводил.

— В городе опасно.

Я только рассмеялась.

— Покрадут тебя, братец лис. Покрадут. Вон те прачки и покрадут. А мне боятся нечего.

— Скажете тоже.

Я спрыгнула с телеги и пошла в сторону центра — искать базар. Делать мне там особо нечего, но все лучше, чем в лагере скучать и от магов отбиваться.

У края рынка мальчишка увидел валяющийся на грязной мостовой подгнивший помидор и тут же бросился к нему. Торговец помидорами заметил и, не думая, кинул в ребенка палкой. Мальчик не увернулся, и палка больно ударила его в голову. Зато он подхватил помидор и убежал, вцепившись в него зубами на бегу.

Чуть приподняла руку и прошептала заклятья. Глаза торговца резко расширились, он схватился за руку и стал озираться. Рука на глазах стала чернеть.

Наши глаза встретились. В его была такая ярость. Да и в моих. Только уголки моих губ смеялись. Торговец открыл рот, но ни звука не вырвалось. Проходили, знаем. Я улыбнулась и пошла вперед.

Рыжик с ужасом смотрел то на меня, то на торговца.

Нищета города давила в глаза. Старухи, считающие рубленную медь и приценивающиеся к куче отбросов, что на свалку стыдно нести. Дети, бегающие между рядами, уворачиваясь от затрещин и мечтая спереть себе еды. В боковой улице плотник как лев сражался с продажной девкой за пару медяков, пытаясь сойтись в цене. Девка была уже беременной, хоть этого никто не замечал. Да и плотник здоровым не выглядел. Зато у пивного сарая даже тут, в центре, была давка. Трезвыми оставались разве что совсем бедные. Старики да дети. Старики — это мужчины чуть за тридцать. Дети — это до восьми. После уже надо работать или воровать.

— Доченька, подай! — проговорила старуха.

— В богов веруешь? — спросила я.

— Верую! Во всех верую!

— Раз веруешь, то боги тебе и помогут.

— Это ж кто? — старуха поняла, что денег я не дам, но все еще не отступала. — Смерть разве что пораньше придет?

— Чем не помощь? Никому так страстно, как ей, не молятся. Никого так вожделенно не ждут, как ее. Уж я-то знаю. И ты знаешь.

— А может, дашь монетку?

— Зачем она тебе? Все равно умрешь. Уж подавать так детям.

— У меня дома тоже дети!

— Врешь. Не рожала ты. Если и хотела, то не могла. И жить тебе недолго осталось. До весны может и продержишься.

— И на том спасибо, добрая женщина.

— Помогай тебе боги.

Рыжий все больше смотрел на меня как на чумную.

— Госпожа! Подайте всех богов ради! — перед нами нарисовался мальчик.

— Работать иди! А всех богов не тронь. Там темных много.

Мальчишка вытянул вперед руку, изувеченную веревкой. Сломанную в двух местах и сросшуюся криво. Видала я такое. Взял ношу не по себе, веревку на руку намотал и не удержал. Веса не хватило. Вот мясо и вырвало, да и кости сломала. Откуда у ребенка тут крепкие кости? У нас в школе такие часто бывали. Людям лечение, нам практика.

Схватила за руку. Мальчик тут же заорал, упав на грязь мостовой. Много сил теперь у меня это не отнимало. Амулеты сильно помогали в работе.

Кости треснули и выпрямились. Рана открылась по старому рубцу и стала быстро зарастать. Вокруг тут же собралась толпа посмотреть на чудо. Мальчик пару раз отключался от боли, но другого способа сделать это быстро не возникло. После обезболивающих пациента надо выхаживать хотя бы пару часов.

— Все! Пошел прочь! Работать иди! Нечего милостыню просить!

Мальчик, лежащий на мостовой, привстал, осмотрел свою руку и поцеловал край моего платья.

Еще недолго нас провожала толпа. Все только глазели, но близко не подходили.

— Купи самого дешевого хлеба полмешка. Только не сухого, — шепнула рыжему и положила в его ладонь монетку. После чего толкнула в сторону лавки. Сама же направилась к сидящим тут же рядом цыганам. А может и не цыганам. Но девушка в ярких юбках пела, а носатый смуглый парнишка ловко и звонко играл на чем-то, похожем на гитару. Музыка напоминала цыганские мотивы. Или испанские.

Кинула им монетку и вышла. Подняла руки кверху, притопнула и стала танцевать. Вся злость и тяжесть с души скатывалась как вода с кошки. Деревянные башмаки отбивали громко. Амулеты в руках прекрасно звенели, заменяя мне бубенцы. Десяток юбок красиво кружился вокруг меня. Простонародный фламенко я знала прекрасно, но раньше меня видело только зеркало. Теперь на меня смотрела чернь, и мне было все равно. Жгучий, звонкий, заводной перебор прогонял все дурные мысли. Взгляды мужчин липли к моим бедрам. Девки смотрели и краснели. А я хохотала и требовала от цыганенка играть быстрей. Амулеты на моей шее звенели не хуже, чем у горячей форентийки на улицах средневекового города, кем я себя в тот момент и представляла.

Рыжик так и стоял, глядя на меня, пока я танцевала. Но усталость взяла свое, и в голове прояснилось. Подхватила его за руку и пошла прочь.

— Леди, вы прекрасно танцуете.

— Не вздумай рассказать об этом в штабе. Умрешь еще мучительнее, чем тот торговец.

— Мы уже обратно?

— У нас нет времени.

— Но еще и полчаса не прошло.

— Увидишь.

Пока мы шли, за нами рос ручеек детей. Грязные, больные, еле живые. Не все могли даже бежать за нами.

Села на край повозки.

— Ты первый. Не толкаться! Стоять смирно и ждать!

Рыжий во все глаза смотрел, как я лечу детей. К пятому до него дошло, и он открыл мешок, доставая хлеб.

— Сам режь и давай по куску! — сказала я. — Следи чтобы тут ели!

Некроманта не было больше трех часов. Он не раз выглядывал в окно и все не выходил. Вышел только когда я закончила лечить. Рыжика за это время еще два раза посылала за хлебом. Лечила столько, что край магического платья почернел от детских поцелуев. Назад ехала, лежа в телеге, словно труп. Да и сильно от них не отличалась. Разве что жива. Но детей для города все равно было немного. И очень больных я тут не видела. Колечные все больше. Оно и понятно. Не выживали. А кого и кормить переставали, видя, что ребенку не выжить.