Храни меня

Глава 7

Гребаный ад

Роан

Лохлан должен был просто завезти мне еду и уехать. 1 И все же мы каким-то образом оказались здесь. Они с Реджи разговаривают, как гребаные первоклашки, обсуждая детали своих вымышленных отношений. Он слишком веселится. Это гребаная работа.

Сразу за домом на обочине есть место, а на тротуаре висит знак, что это место для парковки. Я подъезжаю и паркуюсь. Ко мне подбегает паренек в бордовой куртке и протягивает руку, чтобы выписать мне квитанцию.

Я наблюдаю за тем, как мой брат-панк-задница демонстративно открывает заднюю дверь для Реджи, кланяется и протягивает руку. Она смеется. В этом звуке есть что-то болезненно легкое, и все, что я хочу сделать, это задушить его.

Я смотрю на парня, который пытается забрать у меня ключи в обмен на пронумерованный билет, и что-то в том, как отчаянно и бесхребетно он меня обслуживает, выводит меня из себя. Я игнорирую его и направляюсь к двери бара.

"Э, сэр, вы не можете здесь припарковаться. Она зарезервирована для парковщиков". Раз, два, три… А, к черту.

Я достаю пистолет из пояса и поворачиваюсь, держа его наготове. Его глаза распахиваются, и он отшатывается назад. "Сегодня он зарезервирован для меня".

"Эректильная дисфункция. Делает мужчину очень сварливым", — слышу я за спиной признание Лохлана, и мне хочется пробить дыру в стене. "За неудобства", — говорит он, хотя я уверен, что он протягивает парковщику рулон бенджаминов.

Это место гораздо меньше, чем "У Трикси", но в баре есть свободное место, и я сразу же направляюсь к нему. Я не люблю пить на работе, но за то, что я терплю это дерьмо, я заслужил чертову медаль. Мне причитается как минимум выпивка.

Я не смотрю на барменшу, а не свожу глаз с нее и моего брата. Ее тело обтягивают черные джинсы с рисунком, и у меня отпадает челюсть, когда я замечаю, что Лохлан смотрит на ее задницу. "Скотч. Неплохо".

"Извините, у нас только вино".

"Черт возьми", — ворчу я.

Я смотрю, как они занимают свои места по одну сторону стола на четверых. Реджи полна кипучей энергии, которая действует мне на нервы своей фальшью. Мой брат очарователен, но не настолько. Наши глаза ненадолго встречаются, и ее несносно яркая улыбка исчезает. Я понимаю, что все это затеяно для того, чтобы задеть меня. Я вижу насмешку в том, как уголок ее рта вздергивается, а взгляд заостряется в вызове.

И это чертовски хорошо работает.

Лохлан кладет руку на стол ладонью вверх, и она с радостью вкладывает в нее свою. Их пальцы переплетаются, и если бы я не знал, то мог бы обмануться взглядом, которым они смотрят друг на друга. Сладость сахара.

Но даже зная, что это всего лишь шарада, не более чем фарс, я не могу отделаться от мысли, что что-то в этом чувствует себя… неправильно. В моей психике постоянно кипит зависть. Сначала я злюсь на себя за то, что позволил ей все спустить с рук. Но потом я понимаю, что завидую не тому, как она смотрит на него сквозь ресницы, и не тому, что он знает, как тяжела ее рука в его. Дело не в этом.

Я завидую тому, что он упускает эту прекрасную возможность. Не для того, чтобы трахнуть ее, а для того, чтобы потрахаться с ней.

Они заказывают вино, и он предлагает ей попробовать свое. Она делает глоток с кривой улыбкой на губах и застывшими глазами. А он может быть чертовым мультяшкой с выпуклыми глазами в форме сердца, потому что он ест ее.

Хуже всего то, что они выглядят здесь совершенно как дома, как будто они принадлежат друг другу. Бар оформлен в классическом, но минималистичном стиле — идеальное место для счастливой пары во время романтического вечера. Мое спасение в том, что здесь не подают пасту, так что мне не придется смотреть, как они делят кусок спагетти в стиле "Леди и Бродяга". Боже, меня бы от этого стошнило.

Она видит, как с другой стороны ресторана входят двое мужчин, и вскакивает со своего места, чтобы помахать им рукой. Не задумываясь, движимая лишь злобой, я вытаскиваю Лохлана из кресла за воротник рубашки.

"Какого черта, чувак?" Он ворчит, а Реджи бросает на меня не менее злобный взгляд.

"Занимайся собой", — рычу я.

"Но я здесь…"

"Больше нет. Отвали." Он раздраженно закатывает глаза, но следует моему приказу и проходит мимо двух мужчин, направляясь к выходу.

"Реджи, как дела?" — пропевает один из мужчин, когда они приближаются.

Она ослабляет узел между бровями, и ее хмурый взгляд превращается в улыбку. "Веди себя хорошо, лисенок", — шипит она сквозь зубы.

Я обхватываю ее за талию и притягиваю к себе. "Не беспокойся обо мне, детка".

Она представляет меня своему парню, Мэтью, и его мужу, Стивену. "Приятно познакомиться". Я навожу шарм и пожимаю им руки с широкой улыбкой. Я начинаю дружескую беседу, пока мы занимаем свои места. Меня восхищает шок и замешательство Реджи от того, что я еще никому не откусил голову.

Она застыла в кресле, пульс на ее шее скачет, и мои глаза следят за этим крошечным движением. Пока мужчины изучают меню, я хватаю ее за шею. Она напрягается, ее рука инстинктивно обхватывает столовый нож, но расслабляется, когда я начинаю массировать напряженные мышцы.

Я провожу большим пальцем по кругу и наклоняюсь к ней, чтобы прошептать: "Расслабься, Кортес". Я чувствую, как она вздрагивает от моего приближения. Этот редкий признак дискомфорта заставляет меня наклониться еще ближе и прижаться губами к ее виску. Жест выглядит нежным, но это совсем не так, поскольку мое дыхание трепещет на ее коже. "Это твоя игра, в которую мы играем. Я не могу отступить сейчас".

Ее челюсть пульсирует — единственный признак того, что она услышала мои слова. Затем боль пронзает мою руку, когда она отдергивает мизинец руки, которую я не заметил, как положил на ее бедро. Я проглатываю стон. По какой-то причине мне приходится сдерживать не гримасу, а улыбку. Я понял ее послание четко и ясно. Давай, блядь, поиграем.

"Так откуда вы двое знаете мою маленькую заиньку?" спрашиваю я, проводя костяшкой пальца по ее щеке, и ее лицо искажается в принудительной улыбке.

"Ну, это прозвище, которое не должно покидать дом". Она сухо хихикает, и ее друзья смеются, когда она пристально смотрит на меня. В ее глазах огонь, но это не просто гнев. Нет, там тоже есть искра — маленькая, но заметная, как молния. Искра принятого вызова.

Так легко вывести ее из себя. Только моя вялая улыбка в ответ заставляет ее неохотно прикусить губу. И тогда я понимаю, насколько веселым будет этот вечер.

Рэджи

Думаю, меня бы меньше раздражало, если бы он делал что-то сверхъестественное, как в самолете, кормящем меня своим ризотто. Вместо этого он мастер маленьких штрихов, легких мазков и закрытых глаз, которые выводят меня из равновесия. Он так хорошо играет эту роль. Вплоть до таких тонкостей, как то, как он, казалось бы, рассеянно смахивает прядь волос с моей шеи, или то, как едва уловимо его плечи сгорблены и наклонены ко мне, словно я являюсь центром его притяжения.

Я могу сказать, что Мэтт и Стивен полностью купились на это представление, задавая нам вопросы не для того, чтобы усомниться в истинности наших отношений, а потому что им искренне любопытно узнать об этом новом событии в моей личной жизни.

А еще больше меня раздражает то, что у него на все есть ответ — как мы познакомились в спортзале, но я не уделила ему времени, как он покорил меня, оставив ромашки на лобовом стекле. Он может врать сквозь зубы так же легко, как вдыхать кислород. А когда он не врет, то говорит чистую правду. Он знает, что я заказываю в своей любимой кофейне, что я не люблю майонез на бутербродах и что я слушаю ASMR, когда не могу заснуть.

Это леденящая кровь честность, которая заставляет меня чувствовать себя незащищенной и оскорбленной. Он не имеет права знать эти случайные, обыденные факты моей жизни, как будто он является ее частью.

Официант подходит, чтобы принести счет. Роан уже держит наготове свою карточку, зажав ее между двумя пальцами. Мэтт начинает протестовать, но тот настаивает. "Пожалуйста, позвольте мне. Мне было очень приятно познакомиться с друзьями этой прекрасной леди". Он бросает на меня испепеляющий взгляд, от которого у меня на секунду начинает трепетать кожа, прежде чем я вспоминаю, что он полон дерьма.

"Тебе повезло с этим". Стивен шевелит бровями между нами, и я снова натягиваю фальшивую улыбку.

"Разве не так?" Я поглаживаю его по челюсти, низкая щетина шероховата на моей ладони. Я притягиваю его к себе и целую в щеку, чувствуя, как его челюсть сжимается под моей хваткой. Мои губы едва касаются его кожи, и я шепчу: "Я не отплачу тебе за это".

Он отнимает мою руку от своего лица и подносит ее ко рту, его губы слегка касаются моих костяшек, когда он тихо произносит. "Мне не нужны твои деньги, Кортес. Твой папа платит мне достаточно".

Я отдергиваю руку как можно незаметнее. Поцелуй в его щеку, мягкий и дразнящий, дарит мне пьянящий прилив силы и контроля. Но когда его губы касаются моей горячей плоти, я испытываю тот же прилив сил по другим причинам. По опасным причинам.

После того как чек подписан, мы все выходим на улицу, чтобы попрощаться. Лохлана нигде не видно. Должно быть, он нашел другую дорогу домой. Несмотря на все, что произошло с Лохланом, было очень приятно увидеть Мэтта и Стивена, поэтому я говорю: "Мы должны сделать это снова в ближайшее время", — и встаю на носочки, чтобы обнять Мэтта за шею.

"В любое время, Редж". Он сжимает меня в ответ, а затем говорит более спокойно: "И нам нравится новый бу. Так держать, девочка". Черт.

Я отпускаю его, и Роан хватает меня за руку, переплетая свои длинные пальцы с моими, пока он машет моим друзьям, когда парковщик подъезжает к их машине. Это собственничество и контроль, но не так сильно, как когда он поворачивает меня к себе и крепко прижимает к своему твердому телу, а его рука как перекладина лежит на моей пояснице.

Он наклоняет мой подбородок вверх. Это намеренное и хитрое движение, призванное потрясти меня, как и все остальные, сделанные им сегодня. Он опускает свой рот к моему, но я бью ладонью по его груди, сдерживая его. "Какого черта ты делаешь?" шиплю я, наши губы находятся на расстоянии вдоха друг от друга. Я чувствую запах его богатого мужского одеколона и жар в его взгляде, от которого у меня горят уши.

"Ты хочешь, чтобы это было правдоподобно, не так ли?" Его рот нависает над моим, его дыхание щекочет мои губы, и мои глаза сужаются, когда кончик его языка высовывается, чтобы смочить нижнюю губу. "Они сейчас проезжают мимо. Тебе лучше сделать так, чтобы это выглядело красиво", — поддразнивает он. Я чувствую, как глубокий, грубый тенор его голоса вибрирует в наших тесно прижатых друг к другу грудях.

"Я тебя ненавижу", — говорю я, обхватывая ладонями его лицо с обеих сторон, что выглядит как страстное объятие. На самом же деле я удерживаю его от того, чтобы он не прижал свои губы к моим, а его челюсть жестко сгибается под моими ладонями. Высокомерие в его ухмылке обжигает мое лицо, и у меня возникает внезапное желание вогнать свой длинный ноготь в его глазницу.

Я слышу позади себя автомобильный гудок и предполагаю, что это, должно быть, Мэтт и Стивен, поскольку они проезжают мимо. Как только они уезжают, он отступает назад и отпускает меня. С его лица стерты все следы обаяния. Остались только каменно-голубые глаза, холодные и отстраненные, смотрящие на меня.

"Садись в машину, Кортес, — приказывает он, отходя от бордюра и обходя свой автомобиль. Он открывает дверь и смотрит через крышу машины, чтобы увидеть, что я все еще стою на тротуаре, не двигаясь ни на дюйм. "Если ты будешь ждать, пока я открою тебе дверь, как джентльмен, то останешься здесь на всю ночь".

Уличный свет освещает медь в его волосах, отбрасывая тени на точеную челюсть и скулы. Его голубые глаза столь же потрясающе лазурны, сколь и бессердечны. Никогда еще такое красивое лицо не вызывало у меня такой ярости.

"Отвали, Фокс. Я вызову такси".

1. Continue playing Play with Fire (feat. Yacht Money) — Sam Tinnesz, Yacht Money until end of chapter