Хроники раздора

Одна осада — три истории

Пожалуй, самой интересной локацией для посещения во всех «Хрониках» является Заводной город. Это ярчайший пример того, почему игрокам можно и даже нужно давать полную творческую свободу. Этот город, полностью оправдывающий своё название, принадлежит безумцам, которые непрерывно соревнуются в том, кто из них изобретёт механизм посложнее. Вся эта локация — гигантская машина Голдберга, выстроенная внутри горы, которая с каждым днём растёт в размерах и сложности. Кроме того, Заводной город — место, где общая стилистика «Хроник раздора» целиком и полностью проиграла паропанку. Если трубы и горячий воздух в них вас привлекает куда больше стандартного фэнтези или имеется желание что-нибудь пособирать — хватайте вещи и в путь! Разочарованным точно не останетесь.

Максим Солоряков, игровой портал gamestop.ru

Шпиономания

Раздражённо сопя и скрипя зубами, Фалайз водил пальцем по карте, то и дело сверяясь с листком задания. Ориентироваться в Заводном городе было уделом сильных духом, терпеливых и качественно ушибленных в голову. Иначе понять что-то в этом нагромождении названий, туннелей, ярусов, лифтов, аллей, галерей и шахт не представлялось возможным. Не помогали ни память, ни врождённое умение ориентироваться, ни попытки спрашивать у местных, куда тебе нужно пройти.

За неделю пребывания в этой крышесносной локации дикий маг запомнил ровно один маршрут: от площади Шестерёнки, где возрождались погибшие, до отделения гильдии приключенцев, которое ныне было переделано в военную комендатуру. Удалось это сделать в основном потому, что эти две точки располагались в прямой видимости друг от друга, а ещё из-за того, что Фалайзу там ежедневно выдавали необходимые поручения.

Заводной город находился в осаде, и это был не просто речевой оборот. «Вольная компания» оказалась одной из последних групп игроков, которым удалось относительно беспрепятственно попасть внутрь.

Рахетийцы не сумели внезапным ударом захватить или повредить Северный туннель, однако не сдались и не отступили. Предприняв ещё три или четыре довольно хитроумные попытки взять горную крепость, они перегруппировались и сменили тактику. Бригада «Эдельвейс» рассредоточилась, заняла несколько ключевых высот в качестве баз и начала натуральную охоту на всех торговцев, следующих в Заводной город.

Это не было блокадой в полном смысле этого слова: отдельные караваны всё же умудрялись прорываться, однако число желающих попасть в столицу Механиков значительно поубавилось, тогда как покидающим город диверсанты как раз не мешали.

Всё это поставило Заводной город на порог масштабного кризиса, связанного как с недостатком всего и вся, так и пока вяло текущими боевыми действиями, шедшими в многочисленных шахтах и туннелях вокруг города. Кроме того, осаждённым откровенно не хватало рук, причём как живых игроков, так и ботов, которых массово и целенаправленно истребляли диверсионные группы рахетийцев, сумевших просочиться в город.

В такой ситуации меры военного времени не заставили себя долго ждать. Из города запрещалось вывозить имущество, деньги и рабочую силу. На тех, кто всё же решался покинуть столицу Механиков, накладывался огромный долг, который требовалось предварительно отработать.

«В целях улучшения контролируемости обстановки» была сначала проведена всеобщая перепись игроков, остававшихся в городе, а затем введена жесточайшая всеобщая трудовая повинность. Каждому жителю города предписывалось выполнять в день несколько поручений, общее число которых могло зависеть от множества факторов. Собственно, комендатуры, одну из которых как раз покинул Фалайз, организованные во всех районах города, именно для этого и предназначались.

Конечно, уклонистов и просто людей, не желавших превращать свою игру в не пойми что, нашлось огромное количество, и сложно было их в этом винить. Тем не менее, хоть и с оговорками эти меры сработали: Заводной город не сдался, не открыл ворота врагу, не впал в анархию, а продолжал жить.

Самому дикому магу всё происходящее скорее нравилось, чем нет, хотя вслух он этого не высказывал, опасаясь осуждения со стороны окружающих. Его логика была проста: хотя поручения были обязательны, за них всё равно платили, пускай скорее обещанием денег, нежели чем-то ценным. Работы при этом было много и самой разнообразной. Отдельный интерес представляли разнообразные сводки, донесения и прочая информация вокруг этой войны, которой полнился интернет — в ней можно было натурально утонуть, особенно если себя не контролировать. В конце концов просто участвовать в историческом событии было как минимум интересным опытом.

А вот с Туканом и Фионой Фалайз за прошедшие почти две недели виделся, а вернее, пересекался, не так уж и часто. Этому имелось как вполне житейское объяснение: к нему постучалась в двери учёба, вынуждающая посещать «Хроники» исключительно по возможности, да и у остальных имелись дела, так и игровое — групповых поручений город частным лицам не выдавал. Нужно было или записываться в дружину, как это сделал крестоносец и большая часть «Вольной компании», или вообще вступать в ряды армии Механиков.

Ни первое, ни второе дикому магу не грозило. Данный класс в городе находился под строжайшим запретом и в иное время его выгнали бы отсюда взашей, как только заметили.

Зато Фалайза вообще без каких-либо сомнений и раздумий приняли в отряд Трудовой обороны. И хотя некоторые злые языки называли данную организацию ничем иным как Фрайкором, свой значок, ярко-жёлтый с двумя чёрными скрещенными молотами, дикий маг носил с некоторой гордостью. Занимался он… да чем только не занимался!

Трудовой обороне, вопреки названию, непосредственно труд поручали не так уж и часто, да и то самый неблагодарный: разбирать завалы или разносить уголь. В целом деятельность организации сводилась к двум вещам: информационная пропаганда, заключавшаяся в агитации на тему того, почему защищать Заводной город — это хорошо, полезно и вообще необходимо, а также поиску шпионов.

Первое дикому магу не очень нравилось по вполне понятной причине: агитаторов в городе любили ещё меньше, чем рахетийцев, особенно таких неуверенных в себе, как Фалайз. Тогда как контршпионаж был довольно интересным и зачастую нетривиальным занятием.

После падения Южного туннеля, что стало результатом предательства части гарнизона и явилось полнейшим шоком и неожиданностью для Короля-под-горой и его окружения, в городе началась настоящая шпиономания. Агентов Рахетии искали в каждом, чьё поведение было хоть сколько-нибудь выделяющимся. И огромное количество наёмников лишь усугубляло положение.

Причём нельзя сказать, что все эти подозрения были так уж беспочвенны. Рахетийцы и вправду заблаговременно создали в Заводном городе целую агентурную сеть. И это не считая диверсантов, которых заслали в столицу Механиков уже после начала активной фазы войны.

Шпионскую организацию называли «Семёркой» из-за символа, которым агенты помечали объекты своего интереса. Правда, никто не знал с какой целью и зачем. О Семёрке вообще мало что знали, кроме факта её существования, который не ставился под сомнение.

Кто-то считал, что её агенты — это группы заговорщиков из числа высокопоставленных чиновников, которые планировали сдать город Рахетии. Однако никто захватчикам ворота так и не открыл, хотя произошедшее в Южном туннеле тоже вызывало немало вопросов.

Другие полагали, что Семёрка — не более чем информационная утка, единственная цель которой направить и без того немногочисленные силы защитников на бестолковую деятельность, а знаки рисуют шутники. Только вот зачем шутники устроили несколько диверсий никто из сторонников этой версии ответить не мог.

Сам Фалайз предпочитал верить своим глазам, которыми он ещё неделю назад видел предельно странного субъекта, долго что-то искавшего на улице рядом с одной из комендатур. Затем, быстро начертив цифру «7» флуоресцентной краской, он скрылся в лабиринте улиц. Всё бы ничего, мало ли кто балуется, но на следующий день, проходя в том же месте, дикий маг узнал, что комендатуру ночью пытались поджечь, к счастью, неудачно.

С тех пор Фалайз всё своё свободное время в игре уделял именно поискам Семёрки. Сегодняшний день он тоже планировал посвятить этому занятию, правда, прежде нужно было разобраться с парой поручений.

В первую очередь нужно было спуститься на нижний ярус города, в Шахтёрский район, и убедиться, что весь агитационный материал на месте, актуален и цел. В случае обратного требовалось провести необходимые замены, для чего дикому магу выдали увесистую сумку листовок, банку самого дешёвого, дурно пахнущего клея и старую, почти лысую кисточку.

Работа, достойная бота, но их в Заводном городе не хватало, поэтому на такие задания гоняли живых игроков.

Самым сложным в этом было найти нужный лифт, вовремя выйти и, не заблудившись в полутьме улиц, а освещали их весьма посредственно, вернуться обратно. В остальном же Шахтёрский район был самым безопасным местом в осаждённом городе по весьма банальной причине: от его функционирования, в части добычи угля и металлов, зависел весь Заводной город, и поэтому охранялся он соответствующе.

На Фалайза стража посмотрела искоса, долго проверяла его документы всевозможными способами, но затем, пробубнив сквозь сжатые зубы слова «бездельник» и «фрайкоровец», пропустила.

В самом районе дикого мага интересовали три информационных стенда, которые, впрочем, оказались в полном порядке. Лишь несколько объявлений отрывного типа требовали пополнения. Закончив с этим, Фалайз неторопливо, поглядывая по сторонам в поисках следов присутствия Семёрки, двинулся обратно к лифту.

Где-то метров за двести до него его вдруг окликнули:

— Эй, п-парень, п-подойди-ка!

Звал Фалайза неопрятный дворф, в потрёпанном, грязном снаряжении, которого звали Дримжик. Он скрывался в темноте подворотни. Не обнаружив в нём какой-либо угрозы, дикий маг осторожно приблизился, не забыв на всякий случай приготовиться свистеть в специальный свисток — главное оружие Трудовой обороны. Что-то более серьёзное, например, колюще-режущее им не доверяли.

— Тише-тише, — видя его напряжение, успокоил Дримжик. — Ты в-ведь из Ф-Фрайкора?

— Трудовой обороны, — поправил его дикий маг.

— Как с-скажешь, — не стал спорить странный дворф. — У тебя к-клей есть?

— Ну-у-у, есть…

Дримжик мгновенно достал из-за пазухи небольшую баночку.

— Перелей, а? Я з-заплачу! А наверху с-скажешь, что п-п-потратил.

— Э-э-э, нафига тебе клей-то? Он паршивый!

— Паршивый, не паршивый, — дворф шмыгнул носом, — мне с-сгодится. Так перельёшь? — он достал пару золотых монет. — И это твоё.

Воровато оглядевшись, дикий маг пожал плечами и отдал свою банку на растерзание. Деньги Фалайзу были не очень-то нужны: как члену Трудовой обороны, ему полагался бесплатный ремонт и расходники раз в неделю. А вот проследить за странным дворфом выглядело заманчивой перспективой.

Интуиция Фалайза била настоящий набат: дело с этим клеем явно было не чисто.

— Пасиб, п-парень, — перекинув ему деньги и пустую банку, кивнул Дримжик и уверенно потопал вглубь подворотни.

— Да пожалуйста, — немного удивлённо ответил дикий маг, для вида возвращаясь на улицу.

Там он, зайдя за угол, принялся быстро листать свою записную книжку. Не так давно Фалайз, не доверяя собственной памяти и тем более навыку «дикая магия», стал записывать в неё некоторые полезные заклинания. Одним из таких была «Бесшумность». Полноценная «Невидимость», а тем более высокоуровневый «Хамелеон» были для Фалайза недоступны из-за огромных расходов маны на их поддержание. А вот выключение всех звуков, производимых персонажем, особенно шарканья ног и шелеста одежды, было неплохой, а главное дешёвой альтернативой.

Закончив колдовать, дикий маг быстро ринулся в подворотню, опасаясь потерять дворфа в переплетении узких улочек. Тот и вправду куда-то торопился, но не так чтобы очень срочно. Прикинув в голове его маршрут, Фалайз понял, куда двигался Дримжик: в сторону «Отработок» — пустых, законсервированных, а на время войны ещё и затопленных, шахт. Лучшего места для всякой незаконной деятельности и придумать было сложно.

Однако, вопреки ожиданиям, на сами Отработки дворф даже не посмотрел, уверенно пройдя мимо заколоченных досками туннелей, и направился к старому шахтёрскому складу. О погоне и слежке Дримжик не особо беспокоился: лишь несколько раз оглянулся и то не слишком внимательно, прежде чем, отогнув пару прогнивших досок, вошёл внутрь здания.

Проследовать за ним тем же путём дикий маг даже не пытался — мало ли — он начал вместо этого искать обходной путь. Благо, строение переживало свои не лучшие времена и дыр в нём было больше, чем в ином сыре.

Внутри оказалось вполне ожидаемо темно, пыльно и немного жутковато. Наверняка склад ещё и страшно скрипел от любого движения, но Фалайз, перед тем как войти, ещё раз наложил на себя «Бесшумность». За неимением возможности подсветить себе путь, приходилось ориентироваться на просветы в стенах и полу. Чем бы ни занимался здесь Дримжик, делал он это при свете нескольких ламп.

К его логову, дикий маг подбирался с замиранием сердца, уже во всю предвкушая, как он единолично накрывает всю Семёрку и становится героем. На награду Фалайз особо не рассчитывал, а вот на славу и уважение — сколько угодно.

Поэтому-то, когда он наконец добрался до Дримжика и увидел его со специальной маской на лице и клеем в руках в окружении банальнейшей, очень примитивной нарколаборатории, сдержать своё разочарование дикий маг никак попросту не смог:

— И ВСЁ?! — воскликнул Фалайз, позабыв про скрытность. — Ты купил у меня клей, для того чтобы просто его…

— Нм нхмнхгм хмгр! — пробубнил в маску дворф, а затем повторил свои слова, но уже без неё, — н-не осуждай меня! У в-всех свои п-причуды! Ты вот за людьми к-крадешься!

Выглядел он не столько испуганным, сколько возмущённым, и отвечал соответствующе.

— Ничего я не крался! — воскликнул дикий маг. — А выполнял свой гражданский долг!

— Это к-какой же?

— Ну, ты очень похож на шпиона…

— Ч-чем?

— Эм…

— Вот им-менно!

— Ты странно себя вёл!

— Я в-всего-навсего купил у тебя б-банку п-поганого клея! Может, мне н-надо было любимую в-вазу починить?!

— Ты наркоман! — возмутился такой наглой лжи Фалайз, обведя рукой окружение, — и не вазу сюда пришёл клеить!

— А это уж-же моё дело!

Некоторое время они с дворфом пилили друг друга гневными взглядами, но затем до дикого мага дошло, что делать-то ему здесь больше нечего. Угрюмо махнув рукой на прощание, Фалайз засобирался на выход, предоставив Дримжика самому себе.

— И лезь б-больше в дела Семёрки, — донёсся до него ехидный голос дворфа.

— Чего?! — аж вздрогнул дикий маг, но, оглянувшись, понял, что над ним попросту издеваются.

— А-а-а, так ты из этих к-клоунов, что ш-шпионов всё ищут! — догадался по его реакции Дримжик. — Наш-шёл место!

— В смысле?

— Это ш-шахты, что им здесь делать?

— Ну как, эм, диверсировать, — переводчик явно не справился, и Фалайзу пришлось пояснить, — взрывать там что-нибудь, обвалы создавать.

— В ш-шахтах? Да здесь и без них это по д-двадцать раз на дню п-происходит!

Здравого смысла в его словах было куда больше, чем того бы хотелось Фалайзу.

— И где их, по-твоему, искать, шпионов-то?

— Мне-то от-ткуда знать? Знал бы, с-сам сдал бы всех, — Дримжик мечтательно улыбнулся, — к-клею бы купил… с-столько бы ваз починил. И с Рачеханом р-рассчитался бы.

Вздохнув, дикий маг снова направился на выход, но опять был остановлен дворфом, на этот раз по делу:

— Но вообще, если б я б-был ш-шпиком, то сломал бы лифт. Без-з него уголь не д-доставишь.

Звучало разумно, но достаточно очевидно, чтобы об этом догадался не только захудалый наркоман и случайно поймавший его дикий маг, но и куча другого народа.

На третий раз Фалайз покинул склад без проблем, оставив Дримжика «клеить вазы» в гордом одиночестве. К лифтам дикий маг возвращался понуро и совсем без настроения, ощущая себя так, словно поймал синицу, но та оказалась всего-навсего перепачканным воробьём.

От мрачных дум и прочей рефлексии его отвлёк неожиданный звонок по вирт-связи, из-за которого пришлось свернуть «Хроники». Звонил контакт, подписанный как «Серафина художка».

— О, привет, — раздался молодой жизнерадостный голос. — Увидела, что ты тоже в онлайне, так решили позвонить.

— Привет-привет. Да, захотел немного поиграть.

— Ты сегодня опять в этом чудо-городе тусишь?

— Угу. Могу прислать пару скриншотов и немного разочарования.

— Чего так? — обеспокоилась Серафина. — Что с настроением? Вроде на парах ты ничего такой сидел.

— Ай, — отмахнулся Фалайз, тяжко вздыхая. — Не удалось стать героем.

— А разве ты не уже? Хвастался ж, как вы караван провели по горам, и всё благодаря тебе.

— Так то караван, а тут героем целого города можно было стать, — ещё раз вздохнув, дикий маг решил сменить тему и не капать своим плохим настроением на девушку. — А ты чем занимаешься?

— Да вот в этом Абва… Адва… — Серафина стоически, но безрезультатно пыталась выговорить сложное слово. — Амгва…

— Амбваланге, — выручил её Фалайз.

— Ага, в нём. Работу себе нашла! — даже голосом выражая чрезмерную гордость за себя, похвасталась девушка.

— В гильдию Приключенцев заглянула?

— Не-е, там заказов нету, уже с месяц всё вычистили. Орден этот.

— А-а-а, а что за работа тогда? — понял дикий маг.

Он уже смутно подозревал, что услышит дальше, и ошибся лишь в том, кто дал поручение.

— Да торгаш тут один навязался…

— Горчер? — догадался Фалайз.

— Ага, он самый, — удивилась Серафина. — Вы знакомы?

— Тоже на него работали.

— И как, он хорошо платит?

— Ну-у-у, — протянул дикий маг, вспоминая свой опыт общения с торговцем, — если не давать ему наглеть и стоять на своём, то нормально.

— Хех, кажется, я тебя поняла.

Вдруг Фалайза осенило.

— Слушай, — привлёк он внимание подруги, — а у меня тоже есть работа.

— О, что за она? — насторожилась девушка.

— Сходи в деревню Гадюкино и узнай, как там боты.

— Я слышала, что плохо.

— Это, эм, агрегатное состояние этого места. А ты, пожалуйста, детали разузнай. С Петловичем поговори…

— Кхе, хем, с кем? — то ли давясь, то ли смеясь, уточнила Серафина.

— Это местный староста. Хороший бот. Только шепелявит.

— Ну ладно, загляну тогда, но тебе это будет дорого стоить!

«Не мне, а Фионе», — с усмешкой подумал Фалайз.

— Ладно, побегу тогда, бывай!

— Угу, давай, расскажешь завтра на парах, что увидела. И не забудь, кстати, мою папку с Третьяковкой — неделю уже несёшь.

— Ага, конечно! — легкомысленно ответила девушка и отключила связь.

Закончив разговор, Фалайз вернулся в игру и куда более уверенно, чем раньше, направился к лифтам. Однако так просто покинуть Шахтёрский район дикому магу не дали: его придержал за руку один из стражников — эльф по имени Думплетур.

— Фрайкоровец?

— Ну.

Стражник с готовностью поднял с земли и протянул Фалайзу внушительную, явно тяжёлую сумку, примерно такую же как та, что была у дикого мага — принадлежащую Трудовой обороне.

— Просили отнести в ЦэШО. И срочно.

«ЦШО» — Центральный Штаб Обороны, на время войны по сути главный орган управления Заводным городом. Туда постоянно спешили курьеры, но Трудовую оборону для этого прежде никто не привлекал. Осмотрев груз, дикий маг обнаружил, что тот запечатан как обычной, восковой печатью, вполне нормальной на вид, так и несколькими магическими.

— И кто просил?

— Да вроде по одежде — один из бригадиров, — пожал плечами Думплетур. — Давай не ленись — тащи куда сказано.

— Но мне… — растерянно начал Фалайз, не очень желая ввязываться в эту откровенно мутную затею.

— Слушай, какие проблемы? — насупился эльф. — Печати есть? Вон их сколько. Герб ваш, фракоровский, на сумке есть? Есть. Чего ты от меня хочешь?

Всё это дело откровенно дурно пахло, но дикий маг, бросив взгляд на лифт, который вот-вот собирался отправиться вверх, из-за чего новый бы пришлось ждать минут десять, поддался и сумку забрал.

— Вот и отличненько, — улыбнулся Думплетур, пропуская его.

Свою ошибку он осознал в полной мере тогда, когда обернулся, глядя на закрывающиеся двери лифта. Они были решётчатыми, а не сплошными, поэтому уже перед самым отправлением дикий маг увидел игрока, стоявшего поодаль, судя по одежде вроде бы из шахтёров, делающего в его направление пассы руками. Поняв, что обнаружен, тот щёлкнул пальцами, усмехнулся и быстро поспешил прочь.

Долго искать причину для беспокойства не пришлось — одна из рун на сумке подозрительно засветилась и начала подмигивать, очень сильно напоминая таймер.

— Эм, кто-нибудь знает, сколько едет этот лифт? — осевшим голосом спросил Фалайз у окружающих игроков.

— Две минуты тридцать семь секунд, — ответили ему. — Торопишься?

— В каком-то смысле, — отстранённо ответил дикий маг, судорожно прикидывая, что ему делать.

От планов остановить лифт или выбросить сумку, он отказался практически сразу: если целью было обрушить шахту, то это бы нисколько не помешало. Также была отринута идея попытаться самостоятельно обезвредить бомбу или попросить помощи у окружающих. Следом на мысленную свалку отправилась затея заморозить сумку. Но зато она же навела Фалайза на куда более хитрую задумку.

На ходу восполняя ману, дикий маг начал проталкиваться к выходу.

— Куда прёшь, фрайкоровец вшивый? — шикнул на него какой-то возвращавшийся со смены шахтёр.

— К выходу.

— Мне тоже надо туда, представь себе.

— У меня есть важный повод!

— Это какой же?

— Например, — Фалайз поднял сумку над головой, — вот эта бомба.

Сказать, что в этот момент в лифте все ахнули — это ничего не сказать. А вот шахтёр остался презрительно спокойным.

— Террорист-смертник, что ли? — холодно осведомился он.

— Не, меня подставили.

— Так выбрось её в шахту, полудурок! — раздался возмущённый крик.

— Что б она там взорвалась и всё здесь обрушила, гений? — ответил ему другой игрок.

Лифт мгновенно погрузился в дрязги и выяснения отношений на тему: «Кто умнее в последние секунды перед смертью». Относительно спокойными оставались лишь шахтёр и дикий маг, который внимательно следил за движением лифта.

— До выхода минута осталась, чё думаешь делать, фрайкоровец?

— Неуязвимость, — коротко ответил Фалайз.

— Дык тебя всё равно потом камнями засыплет…

— Я не себя собираюсь защищать.

— А что тогда? — глаза шахтёра округлились, когда он понял задумку. — Это ты хитро придумал! Только смотри, твоя сумка уже мигает красным!

Это Фалайз видел и сам, начав копить ману на заклинание. Его план был прост до банальности: сделать сумку неуязвимой, доехать до остановки и выбросить её куда угодно, лишь бы подальше от лифта. Главное было не наложить заклинание раньше срока или позже — права на ошибку у дикого мага не было.

Момент он по итогу подгадал не идеально, но потратил впустую лишь пару секунд. Затем раздался оглушающий хлопок, и сумка в руках Фалайза надулась как очень странный, светящийся изнутри воздушный шар. Выглядело это по-своему завораживающе, пускай и таило в себе смертельную опасность.

— Спецэффекты! — не без восхищения присвистнул шахтёр, пропуская дикого мага к дверям. — Как откроются — бегом отсюда, и живее.

— Постараюсь, — криво усмехнулся Фалайз. — Двери за мной только закрой.

— Не учи учёных, — шикнул на него игрок. — Давай, у тебя секунд десять до старта.

Все эти оставшиеся мгновения дикий маг упорно пытался вспомнить, как же выглядела остановка и куда ему бежать, так, чтобы никто и ничего не пострадало. К сожалению, ничего лучше, чем броситься вперёд, а затем вбок, прочь от стражи и очереди игроков, желающих спуститься, он так и не придумал.

Вокруг находилось огромное множество построек и грузов, ведь именно сюда доставлялась добытая руда и уголь. И ни одной столь нужной в этот взрывоопасный момент бездонной пропасти.

Лучшее, что Фалайзу попалось — это отвал шлака, представлявший из себя трёхметровый холм, состоящий из небольших, серых камней. Он располагался возле стены туннеля, в котором происходило дело, и именно за его вершину дикий маг перебросил сумку, надеясь так хоть чуть-чуть минимизировать ущерб. Сам же он залёг прямо там же, даже не пытаясь убежать — времени на это банально не осталось.

Последовавший взрыв разметал шлак, словно дробь, изрешетив окружающие постройки и игроков, не успевших найти надёжное укрытие. Но в остальном этим все разрушения и ограничились. Ничего не обвалилось, не рухнуло и так далее.

Сам Фалайз, как это ни странно, взрыв пережил, хотя досталось ему прилично. Не от летящих со скоростью пули камней, а от стражи, которая, недолго размышляя, накинулась на «диверсанта». Затем, правда, когда страсти поутихли, а в ситуации немного разобрались, дикого мага даже похвалили за смекалку, но очень осторожно, с кулаками наготове.

Затем его ещё долго допрашивали на предмет того, кто ему передал сумку и так далее, но это ни к чему не привело. Таинственного бригадира так и не нашли, а Думплетур, добровольно сдавшийся в руки правосудия, оказался абсолютно не при делах.

Лишь когда Фалайза отпустили, велев катиться на все четыре стороны, он вспомнил, что, когда сумка со взрывчаткой вздулась, то на её боку проступило едва различимое пятно, отдалённо напоминавшее собой цифру семь.

«Ну доберусь я до них!» — решил про себя дикий маг.

Правда, прежде чем продолжить заниматься контрразведкой, ему предстояло объясниться ещё перед целой кучей народа, а затем отправиться несколько часов кряду разбирать причинённые собственными руками разрушения…

Свадьба

— Фух, ну и погодка! Ужас какой… — встряхивая зонтиком, начала Ирина, но осеклась на полуслове, вспомнив, что ей некому ответить.

Пока она снимала верхнюю одежду, раздался звучный «тыг-дык», как будто с достаточно высокой кровати спрыгнуло нечто почти десятикиллограмовое, рыжее и очень наглое. Оно же нехотя вышло встречать хозяйку, демонстративно зевнуло в её сторону, потянулось, разминая затёкшие лапы, и уверенно направилось в сторону кухни.

Перед таким обаянием Ира никак не могла устоять и, облачившись в домашнее, направилась следом. Холодильник послужил очередным напоминанием на тему того, что, привыкнув однажды жить с кем-то, на то, чтобы перестроиться обратно на одиночество, уйдёт некоторое время.

Пока наглая рыжая морда, едва влезавшая в свою миску, довольно чавкала кормом, Ирина налила себе апельсинового сока. Она его терпеть не могла, но ещё сильнее не любила выбрасывать еду.

«Ничего. Всего неделя прошла, как он съехал, а я жива!» — утешала себя Ирина, нехотя отпивая застоявшийся напиток.

Вдруг, она разозлилась. На себя; на кота, который, не съев даже половину корма, уже требовал добавку; на мужа; на отвратительный сок; на одиночество и ещё множество вещей. Вкупе с этим её вдруг охватила кипучая жажда деятельности. Всю эту энергию, пускай даже негативную, срочно требовалось куда-то направить. И она знала куда: уборка всегда была для неё лучшим средством для вывода лишней энергии.

Однако, не успела Ирина даже придумать, откуда начать, как зазвонил телефон. Номер был неизвестным, но она всё же сняла трубку — мало ли.

— Привет, это Алла из «Хроник», — раздался немного смущённый, немолодой женский голос.

«Как я забыла, что оставила ей свои контакты?» — догадалась Ира.

— Ты не забыла про свадьбу? — тем временем поинтересовалась Алла.

— Точно! Совсем вылетело из головы! — это было не совсем правдой. — Дай мне буквально…

— У нас тут небольшое ЧП, — хмуро сообщила женщина.

Ирина вздохнула и понимающе спросила:

— С мужем или невестой?

— С кольцом! Заходи, мы с Хельмом тебя уже ждём.

— Буду через пять минут.

***

Свадьбы в вирт-играх были не таким уж редким явлением, но обыденным его тоже язык не поворачивался назвать. И уж тем более нельзя было назвать обычной свадьбу посреди осаждённого города, в организацию которой абсолютно незаметно для себя влезла и Фиона.

При этом всём она прекрасно осознавала, что происходящее — не более чем элемент пропаганды. Многочисленные ограничения, требования и прочие военные меры помогли Заводному городу выстоять, но на настрое его жителей сказывались весьма плачевно. Городу срочно нужны были победы. Пускай и небольшие или даже чисто символические.

Одной из таких должна была стать свадьба, которая планировалась быть грандиозным событием с кучей гостей. Точнее, так планировали городские власти, а сами брачующиеся не очень-то протестовали, особенно с тем учётом, что те взяли на себя все расходы и прочие организационные вопросы.

Делалось это всё в спешке, хаотично и местами откровенно глупо. Одно лишь место проведения церемонии уже трижды переносилось. Сначала из-за того, что выбранный храм, в котором поклонялись Свету, был слишком мал. Затем, второй вариант — храм богини Кены, вроде подходящий по размерам, на деле представлял из себя военный склад. Третий располагался слишком близко к фронту и не подходил по соображениям безопасности…

И таких «мелочей» имелась огромная масса, и каждая из них требовала вдумчивого подхода. До тех пор, пока в организацию не оказались вовлечены Фиона, Алла и её муж, Хельмехунд, процесс фактически топтался на месте и грозился затянуться на долгие месяцы.

Собственно, жрица последние две недели, играя в «Хроники», посвятила именно этому. Сначала советами, а затем, постепенно перехватив все рычаги управления, и делами. Результат был налицо: свадьба случится уже завтра. Если, конечно, не возникнет новых проблем. А они, как это всегда бывает, возникли.

— Так, давай ещё раз: ты пошёл к ювелиру подогнать кольцо, хотя мы тебе в два голоса советовали этого не делать, и в процессе, эм, пролюбил его? — мучала вопросами жениха, которого звали Керзен, Фиона при моральной поддержке Аллы, стоявшей неподалёку.

— Что сделал? — растерялся виновный, всё равно невольно сжимаясь, хотя и не понял претензии.

— Потерял!

— Не потерял! — возмутился Керзен. — У меня его украли! Срезали вместе с кошелём! И оно мне натирало!

— Потерпел бы! — буркнула жрица раздражённо. — Ради любви-то!

Жених виновато потупился и с мольбой о помощи во взгляде посмотрел на свою невесту, стоявшую в стороне. Помимо того, что играла она за практически квадратную дворфийку, только что безбородую, звали её вдобавок Дахалаидара.

— Ну, мы ведь всё равно можем провести церемонию… — начала та тихо, опасаясь вызвать гнев Фионы и Аллы.

— Свадьба должна быть идеальной, — угрюмо заметила жрица.

— Хы! — гыкнул откуда-то издали Хельмехунд.

— Молчать! — мгновенно шикнула на него Алла.

— Ты помнишь, где тебя обокрали? — обратилась к Керзену Фиона.

— Я заметил пропажу, только когда дошёл до ювелира.

— Куда ты там ходил? — разворачивая карту, нехотя уточнила жрица.

Ориентироваться в этом муравейнике было чересчур сложно даже для неё, тем не менее воспроизвести маршрут горе-жениха кое-как удалось.

— Сидите и не высовывайтесь! — напутствовала брачующихся Фиона, перед тем как отправиться на поиски. — На все вопросы отвечайте в зависимости от контекста «возможно» или «мы не знаем». И богов ради — не потеряйте ещё что-нибудь!

— Что-то ты сегодня совсем не в духе, — заметил Хельмехунд, когда группа, покинув храм Куц-Хадима, вышла на улицы Заводного города.

— Выпила прокисшего сока, — буркнула в ответ жрица, пытаясь понять, куда им сейчас идти.

В этих тёмных, одинаковых, каменных улицах ориентироваться было сложно, и когда здесь почти не было народа, а сегодня, накануне свадьбы, когда храм и окружающую его небольшую площадь поспешно украшали, здесь одновременно суетились десятки игроков.

— Нам туда, — подсказала Алла, указывая верное направление. — Я знаю, к какому ювелиру он ходил. Мы там ничего не найдём.

— Почему? — не останавливаясь, спросила Фиона.

— Большая часть пути — голый туннель, как переход с ветки на ветку в метро.

— Так там и обокрали его, — догадался Хельмехунд. — Предлагаю ловить на живца!

Он с намёком посмотрел на девушек, даже не пытаясь выдвинуть свою кандидатуру. К пироману ни один здравомыслящий человек не подошёл бы и на десять метров. В конце концов, изображать из себя наивную жертву отправилась Алла, демонстративно повесившая сразу несколько звонких мешочков на пояс своей робы.

Хельмехунд и Фиона шли следом, держась чуть позади. Пироманьяк откровенно скучал, но не имел возможности слинять к остальной «Вольной компании» — его за это убила бы жена, поэтому снова повторил свой вопрос:

— Так что с настроением?

— Сказала же — сок прокисший выпила, — едко повторила жрица, внимательно разглядывая окрестности и прохожих.

Тех в этом время в тоннеле находилось довольно много, но откровенно мутных субъектов среди них видно не было.

— То есть с мужем не помирилась? — догадался Хельмехунд.

Фиона уже и не помнила, при каких-таких обстоятельствах решила излить душу этим двоим, но жалела теперь об этом едва ли не ежедневно. Фалайз и Тукан на их месте тоже не молчали бы, но так откровенно совать нос не в своё дело не стали бы.

— Не хочу я с ним мириться! — гневно фыркнула жрица. — Пошёл он куда подальше! Одни скандалы и ссоры на протяжении последних месяцев.

— Ну, дело конечно твоё, — пожал плечами пироманьяк. — Просто вы столько вместе были…

— Почти девять лет.

— Вот именно.

— Отстань ты от неё, — подала голос Алла. — Захочет помириться — помирится, не захочет — не помирится.

— Слушай, а когда твоя подруга Таня поссорилась с мужем, ты ей две недели на мозги капала насчёт примирения! — едко заметил Хельмехунд.

— То другое было!

— И что же отличалось?

— Просто другое, и вообще…

Девушка вдруг замолкла и не просто так — сквозь всю толпу к ней подошёл предельно странный типчик, явно выбивающийся одеждой и поведением из толпы. Правда, что-то красть он не стал, вместо этого завёл разговор.

Как назло, Фиона и Хельмехунд в этот момент оказались отрезаны строем проходивших мимо стражников, уныло топающих куда-то в сторону площади Шестерёнки, и поэтому быстро пробиться к Алле не смогли — типчик успел скрыться, слившись с толпой.

— Что это за грёбаное чучело было? — поинтересовался не без ревности пироманьяк, когда они вышли из туннеля и остановились в относительно спокойном закутке подальше от людских толп.

— Это был… — начала, пребывая в полной растерянности, его жена, — член «цеха Благородных Воров». Так, во всяком случае, он себя назвал.

Вообще разнообразных гильдий и объединений в «Хрониках» было превеликое множество. Однако Заводной город сумел даже тут выделиться. В нём гильдии, а вернее, как их здесь называли, цеха были распространены повсеместно. Как вполне привычные — Рудокопы, Приключенцы, Убийцы и прочие, так и порой весьма неожиданные, например, как сейчас. Не состоя в одном из таких, будучи торговцем, ремесленником или шахтёром, просто нельзя было вести деятельность — тебя бы натурально задушили.

Правда, поверить, что среди этого хаоса всевозможных цехов есть объединение воров, Фиона просто так не могла.

— Серьёзно? — уточнила она недоверчиво. — И он хотел тебя ограбить?

— Нет, — всё так же растерянно ответила Алла. — Он сказал, что меня могут ограбить, так как это их территория.

— Оу… а...

— Посоветовал мне купить охранную грамоту и даже дал визитку.

Жрица с разинутым от удивления ртом разглядывала красивую визитку с изображением волевого мужчины в профиль, который с помощью небольшого облачка советовал купить абонемент цеха Благородных Воров и ходить по улицам спокойно, для чего даже конкретный адрес называл.

«Заплати сто золотых сегодня и сэкономь себе тысячу завтра!» — советовала задняя сторона визитки.

— Что ж, полагаю, какой-никакой грёбаный ориентир у нас есть, — усмехнувшись, резюмировал Хельмехунд.

***

Цех Благородных Воров располагался в захудалом районе на отшибе, который в народе именовался Конечной. До войны это был этакий аппендикс Заводного города, интересный лишь тем, что располагался он в одной из естественных пещер, чей потолок, благодаря жилам флюорита, слегка светился в темноте, образуя красивые рисунки.

Принесённая рахетийцами война перевернула всё с ног на голову. Конечная вдруг оказалась одним из самых безопасных мест в городе. Этому способствовала как общая удалённость от боевых действий — район располагался с северной стороны города — так и полная замкнутость — сюда вело всего несколько туннелей, охранять которые не составляло никаких проблем.

Бесполезный «аппендикс» вдруг переквалифицировался если не в сердце, то хотя бы в одну из почек. Сюда стекались беженцы, переехали некоторые мастерские, а также гильдии и цеха.

Тем не менее «Воры» располагались здесь уже давно, поэтому их резиденция выгодно выделялась среди прочих «переселенцев» как расположением — на самом видном месте — так и своим видом. Находилась она аккурат на входе в район, исходу была всем путникам в глаза яркой, светящейся благодаря магии вывеске.

Всё это выглядело настолько абсурдно, что агитатор Трудовой обороны, раздававший листовки возле её входа, смотрелся как нечто вполне нормальное.

— Знаешь, куда засунь себе этот листик, фрайкоровец? — буркнул Хельмехунд, когда агитатор попытался сунуться к нему.

Тот явно знал, поэтому сразу же отошёл подальше.

— Наплодили бездельников, — сплюнул ему вслед пироманьяк.

— Каждый вносит свой вклад, — миролюбиво заметила его жена.

— Так шёл бы на фронт, шахты прочёсывать и запечатывать, чего тут листики совать? Кому они нужны?

— Вон Фалайз недавно целую кучу народа вроде как спас, — заметила Фиона, припоминая недавнее хвастовство дикого мага.

— Так он ж толковый, — пожал плечами Хельмехунд, бросая последний взгляд в сторону агитатора. — Ну в меру, конечно, но всё полезней этих грёбаных соплежуев.

Внутри цех Благородных Воров представлял из себя довольно просторный ломбард: несколько рядов полок, нагруженных всякой всячиной, и пара касс, за которыми стояли боты.

К ним-то жрица и направилась, пока пироманьяк и его жена осматривали содержимое полок на предмет наличия там кольца.

— Мне бы живого игрока, — попросила Фиона, демонстрируя значок, говорящий о её принадлежности к Механикам.

Вообще он был ей дан для того, чтобы никто не вставлял палки в колёса в процессе организации свадьбы, и членство было сугубо техническим и даже временным, но бот об этом, разумеется, не знал и потому суетливо отправился за начальством.

— Чего от Благородных Воров желают Механики? — поинтересовался несколько минут спустя хитрого вида эльф, с неприятной щёточкой усов над верхней губой, которого звали Явир.

— Была украдена одна ценная вещь и… — начала Фиона.

— Боюсь, за краденным — это не к нам, — прервал её эльф, улыбаясь.

— Эм, у вас на вывеске буквально написано: «Гильдия воров», — с раздражением глядя на его ужимки, напомнила жрица.

— Уверен, там написано иначе, — лукаво ответил Явир. — В любом случае, Благородные Воры воровством не занимаются. Мы выше такого!

Откуда-то из-за полок донеслось хихиканье Хельмехунда, переходящее в откровенный ржач.

— А что же вы делаете? — поддержала эту игру Фиона.

— В каком-то смысле мы, эм, бюро находок! — быстро нашёлся эльф. — Продаём потерянные вещи, а также выдаем охранные грамоты тем, кто не хочет потерять что-либо. Ну и, конечно, стимулируем и направляем тех, кто занимается поиском пропавшего!

— Странно, что вы не называетесь гильдией лицемеров, — тихо буркнула жрица, кипя от раздражения.

— Прости, что ты сказала? — явно услышав её, вежливо переспросил Явир. — Я не расслышал.

— Сказала, — взяв себя в руки, продолжила Фиона, — что недавно потерялось одно очень важное кольцо. Очень важное.

— Из тех важных колец, которые требуется расплавлять в вулканах? — ехидно поинтересовался эльф, но, поняв, что перебарщивает, дал и нормальный ответ. — Мы, эм, кольца предпочитаем не находить.

— Серьёзно?

— Уверен, твои спутники это подтвердят: на полках у нас есть ювелирные изделия, но никаких колец.

— Почему это?

Явир с радостью пустился в объяснения:

— Слишком много проблем: защитные чары, клейма мастеров, уникальность. Наши находки должны быть такими, чтобы нашедший их, выйдя от нас, не столкнулся с другими игроками, пребывающими в иллюзии касаемо того, что это их вещи, — эльф с огорчением добавил, — а одинаковых колец такое количество, что люди вечно путаются!

Фионе потребовалось некоторое время, чтобы перевести весь этот поток увиливаний и переиначивания на человеческий язык, после чего она спросила:

— А никто из членов вашего благородного клуба не мог, хм, поработать «в серую»?

— Нет! Что вы! Это строжайше запрещено нашими правилами и грозит немедленным исключением с позором.

— Хорошо, может быть, тогда кражу совершил кто-то сторонний?

— Вероятнее всего, — спокойно пожал плечами Явир.

— И вас это не волнует? — уже устав удивляться, спросила Фиона.

— А должно?

— Разве такие гильдии, как ваша, или Убийц, — жрица заметила, что эльф заметно поморщился при упоминании «специалистов широкого профиля», — не должны консолидировать вокруг себя соответствующую названию деятельность?

Явиру потребовалось некоторое время на подготовку очередной порции уклончивых рассуждений:

— Хм, ваша правда — должны. Но мы же не правоохранительный орган, верно? Членство в нашем сообществе подразумевает наличие некоторых прав и обязанностей, но не более того. За всех проходимцев мы не можем отвечать. Хотя от себя замечу, что те, кто ищет потерянные вещи по нашей лицензии, охотно сотрудничают с городской полицией, сообщая им о всех случаях воровства.

— Конкурентов давите, короче, — подходя ближе, усмехнулся Хельмехунд.

— Вы не правы, уважаемый! — возмутился эльф. — Мы лишь заботимся о том, чтобы наша лицензия была гарантом качества!

— Какое благородство!

— Да, именно так.

— Хорошо, а если кто-то сторонний украдёт, например, ценное кольцо, куда он отправится? — массируя начинающий ныть висок, спросила Фиона.

— Точно не к нам, — решительно заверил её Явир.

— А куда же?

— Боюсь, что мне нечего вам ответить, — вежливо улыбнулся эльф.

— А так? — Алла встряхнула одним из туго набитых мешочков, ранее выступавших в качестве приманки.

— Могу навести некоторые справки, зайдите через… — девушка добавила ещё один кошель, из-за чего Явир сразу переменился в лице. — Чёрный рынок находится в Заводском районе между мастерской големов и красильней. Не пропустите проход, он малозаметен с улицы. И ещё, — эльф достал из кармана карту наподобие игральной, — это послужит пропуском.

— Семёрка треф? — с намёком уточнила Фиона.

— Уверен, на месте вам лучше разъяснят всю эту… истерию, — уклончиво прокомментировал Явир, забирая деньги. — А теперь, если вы не против, нам лучше будет разойтись по своим делам.

***

Искомое место удалось отыскать исключительно по счастливой случайности: Хельмехунд вляпался в какую-то дрянь и пока отряхивал халат, заметил даже не проулок, а по сути щель между двумя зданиями. Причём крайне узкую и грязную. За ней и вправду виднелась какая-то постройка, а вот обходные пути найти не удалось. Пришлось, стиснув зубы, протискиваться.

— У меня сейчас столько грёбаных слов насчёт происходящего! — бурчал пироманьяк, которому приходилось следить не только за одеждой, но и за сохранностью своих взрывоопасных скляночек.

— Но ты сдержишься и оставишь их при себе, хорошо? — спросила Алла.

И хотя это было подано именно как вопрос, на самом же деле им не являлось. Фиона за эти дни уже приметила, что Хельмехунд мог вести себя сколь угодно вызывающе, но продолжалось это лишь до вмешательства жены. В этом плане пироманьяк был абсолютно, на все сто процентов, домашним и покладистым. В отличие, например, от Калиты, которая, если ей что-то не нравилось, была одним ходячим скандалом, заткнуть который не всегда удавалось даже Гонгрику.

За щелью обнаружился небольшой закуток, этакий каменный колодец с одинокой, массивной металлической дверью без каких-либо надписей или обозначений. Можно было бы подумать, что они ошиблись и зашли не туда, если бы одна из стен колодца не оказалась фальшивой, скрывая за собой вполне нормальный проход, широкий и чистый, в это место, явно предназначенный для «своих».

Стук в дверь не принёс никакого видимого или слышимого эффекта. Тогда, после чуть более внимательного осмотра Фиона обнаружила на ней небольшую прорезь, как для писем. Хмыкнув, она засунула туда выданную Явиром карту.

— Штош, — с намёком потряс какой-то колбочкой Хельмехунд, выждав секунд десять. — Значит, зайдём с огоньком…

Впрочем, этого не потребовалось. Раздалось клацанье снимаемых замков, а затем, лысый как бильярдный шар дворф, чья одежда представляла собой одни большие ножны для несчётного количества метательных кинжалов, предварительно придирчиво осмотрев гостей, без лишних разговоров впустил их внутрь, не походя забыв вернуть карту.

Чёрный рынок Заводного города оказался достаточно унылым местом, особенно на фоне цеха Благородных Воров — тёмный, грязный, совершенно неорганизованный. Торговали здесь с рук и кто во что горазд, чаще всего полным неликвидом.

Фиона, глядя на всё это, мрачно усмехнулась, припоминая свой опыт посещения Трясомора. Тот на фоне этого убожества выглядел как столица преступного мира.

Местные обитатели смотрели на гостей без злобы или страха, скорее подозрительно-выжидательно. Отправив пироманьяка с женой пройтись по округе и поискать кольцо так, жрица решила поспрашивать. Для этого обратилась она не к кому-то из торговцев, а к охраннику, который их впустил.

— Мы сюда пришли за одной конкретной вещью, — сообщила она доверительно. — У кого бы нам спросить?

Дворф молча развёл руками, указывая на торговцев. Поняв намёк, Фиона сопроводила следующий вопрос парой золотых монет.

— Свадебное кольцо с рубином в форме сердца, без особых магических свойств, просто дорогое — видели такое?

Охранник некоторое время задумчиво чесал щёку, то ли вспоминая, то ли размышляя над тем, не стребовать ли ещё денег. Наконец, он, лавируя между торговцев, двинулся вперёд и метров десять спустя указал на одного из местных обитателей по имени Даниир, чьим товаром были всякие ювелирные украшения. Никак не комментируя происходящее, дворф развернулся и, предоставив жрицу самой себе, вернулся обратно на пост.

— Кольцо. Свадебное. Краденое, — без лишних предисловий произнесла с намёком Фиона, одновременно с этими жестами подзывая Аллу и Хельмехунда.

По реакции торговца было очевидно, что он понял, чего от него хотят, но вот его губы сказали совсем иное:

— Понятия не имею, о чём вы, — Даниир указал на свой товар, — вот весь мой ассортимент.

— Можно я ему вмажу? — вспыхнул, пока только фигурально, пироманьяк, реагируя на явную ложь.

Фиона покосилась в сторону охранника, который, ощутив её взгляд, едва заметно качнул головой, и, вздохнув, попридержала Хельмехунда.

— Мы заплатим за него и уйдём, забыв, что здесь были.

Это было проявлением слабости, и торговец, конечно же, мгновенно это почуял, осклабившись по акульи.

— Специальный товар требует специальной оплаты.

— Сколько?

— Три тысячи авансом и столько же после того, как я отыщу нужный товар.

— «Отыщете»? — удивлённо переспросила жрица.

— Специальный товар — специальные условия, — повторил Даниир.

Фиона фыркнула и, ничего не говоря, отпустила Хельмехунда.

— У меня тоже есть специальные условия, — ухмыльнувшись, сообщил тот, — я могу уйти отсюда с кольцом или с кольцом и твоим, мужик, скальпом. Выбирай.

— Боюсь, — торговец мерзко ухмыльнулся, видя, как его «коллеги» тянутся за оружием, — мы так ни о чём не договоримся. А цены ведь растут. Знаете ли, одно право отсюда выйти тоже может стоить денег.

На неприкрытую угрозу Хельмехунд отреагировал тем, что мгновенно пошёл ва-банк. Он достал из халата особо цветастую склянку и на манер гранаты поднял её над головой, пальцем придерживая пробку.

— Внимание! — рявкнул пироманьяк во всю глотку. — В этой грёбаной склянке спрятан ящик грёбаного динамита! И хотя она стоит грёбаную кучу золота, я использую её только ради того, чтобы посмотреть, что от вас, грёбаные прохиндеи, останется! — он мерзко ухмыльнулся. — И, между прочим, при мне ещё три таких!

Это несколько поумерило пыл окружающих, но не настолько, чтобы они согласились просто так взять и отдать кольцо.

— Мы всё ещё согласны заплатить, — попыталась разрешить конфликт дипломатически Фиона. — Три тысячи или шесть — на ваше усмотрение.

Это было некоторым лукавством — таких денег у них при себе, конечно же, не было. Зато имелась возможность выписывать чеки на имя Центробанка Механиков, практически на любые суммы. Правда, возможность их погашать планировали разрешить лишь после окончания войны, и далеко не факт, что в полном объёме.

— Деньги вперёд, — чуя подвох, насупился Даниир.

— Только чек — мы не дураки приходить сюда с такой суммой наличных, — ответила жрица.

— Меня бумажки Часовщиков не интересуют.

— А как насчёт бартера? — вмешалась Алла, роясь в карманах.

— Эм?

— Кольцо ценное, но у меня найдётся нечто не менее ценное.

Она достала и продемонстрировала плоский камень угольно-чёрного цвета, покрытый корявыми закорючками демонических рун, которые слегка светились.

— Портальный камень? — не до конца доверяя ей, уточнил торговец.

— Да. Сможете убраться отсюда в любом направлении по выбору.

Ничего не говоря, Даниир выудил из кармана целую пригоршню колец.

— Сегодняшний улов. Какое там ваше?

Нужное отыскалось на самом дне кучи, но без рубина в форме сердца, ранее его украшающего.

— Тут не всё, — с претензией заметила жрица, указывая на погнутую оправу.

— Какое принесли, видно, камень решили продать отдельно, — пожал плечами торговец.

— Без рубина это кольцо стоит копейки, — хмуро сообщила Фиона.

— Явно меньше портального камня, — поддержала её Алла.

— Нет у меня вашего камня, нету! Без него принесли! — в отчаянии заявил Даниир, выуживая из другого кармана несколько драгоценных камней. — Всё, что есть!

— А тебе сильно хочется покинуть город, да? — глядя на несколько изумрудов и один сапфир, поинтересовалась жрица.

— Нах-хрустан этот город и эту войну.

— И вы это вправду та грёбанная Семёрка, которую ловят все? — презрительно удивился Хельмехунд. — Контрабасы и трусы?

Даниир посмотрел на него с непередаваемой ненавистью.

— Мы вообще не имеем к этим диверсиям отношения! — возмутился он. — Нас подставили!

Звучало вполне разумно и вполне стыковалось с тем, что рахетийцы и ранее весьма часто прибегали к принципу «разделяй и властвуй».

— Кажется, я понимаю, почему вы хотите свалить, — вздохнув, заметила Фиона и наконец определилась с выбором. — Сапфир. Из этого набора он наименее убогий.

Обменявшись ценностями, группа осторожно, внимательно следя за окружающими, двинулась на выход. Пироманьяк так и вовсе периодически тряс своей «гранатой», намекая, что шутить с ним не стоит. Дворф-охранник им не мешал, хотя и следил за ними более чем настороженно.

Лишь когда за группой с лязгом закрылась дверь, она облегчённо выдохнула. Хельмехунд сразу же, презрительно сплюнув, откупорил «гранату» и, капнув жидкость себе на ладонь, принялся ею что-то размашисто писать на стене.

— Ты чего делаешь? — с опаской вытаращилась на него Фиона. — Оно… оно разве не должно рвануть?

Пироманьяк ничего не ответил, лишь бросил на неё насмешливый взгляд и продолжил выводить слово «ЛОХИ».

— Хельм никогда не носит при себе то, что может непроизвольно взорваться, — объяснила за мужа Алла.

— Из-за проблем с законом? — попыталась угадать жрица.

— Неа, снарягу жаль каждый раз терять.

— Это грёбаная обычная флуоресцентная краска, — внёс ясность в происходящее пироманьяк. — Удобная штука, когда тебе постоянно приходится работать в грёбаных шахтах. Во! — самодовольно воскликнул он, поставив в конце восклицательный знак. — Ляпота!

— Вандализм как он есть, — иначе оценила художества Фиона. — Давайте выдвигаться, нам ещё к ювелиру зайти надо.

***

Сдав кольцо и сапфир ремесленнику, который сразу же принялся за работу, группа остановилась у него в ожидании результата. Хельмехунд отлучился из игры по делам, а вот Фиона и Алла остались, разглядывая ассортимент.

— Разве эти портальные камни не жутко дорогие? — поинтересовалась жрица без претензий.

— Ну да, не дешёвые. В основном потому, что их сложно достать.

— Да и свойство полезное, — разглядывая витрину, хмыкнула Фиона.

— Не совсем, — лукаво ответила Алла.

— Эм?

— Видишь ли, ритуал телепортации довольно сложная штука.

— Прочитает в интернете — делов-то, — не отрываясь от своего занятия, пожала плечами жрица.

— Не уверена, что это поможет.

А вот это замечание уже заинтересовало Фиону.

— И в чём же подвох?

— Нужно начертить одну особую руну, — пустилась в объяснения Алла. — Особая она из-за координат.

— Долгота и широта? — предположила жрица.

— А ещё высота над уровнем моря, наклон оси планеты и её расположение в космосе относительно солнца. Это всё надо рассчитать с точностью до минуты и начертить на демоническом.

У Фионы аж глаза на лоб полезли.

— Это всё симулируется, в смысле даже движение планеты?

— Ну получается, что так. По лору же демоны — это пришельцы из другого измерения. Вот им и нужны все эти координаты.

Вдруг у жрицы в голове что-то щёлкнуло, но чуть по другому поводу.

— Так вот как ты в городе оказалась! Телепортировалась! — сказала она восхищённо. — Тебя же не было с нами в том караване.

— Мне было лень сидеть весь день в игре, — призналась Алла. — Поэтому я на работе всё рассчитала и, когда вы добрались, телепортировалась.

— Без обид, но если смогла ты, то почему не сможет тот торгаш? Загуглит формулу и…

— Как, по-твоему, кем я работаю?

— Пилотом космического корабля? — в шутку предположила Фиона.

— Вообще-то я обучалась на штурмана, но меня определили в операторы систем навигации, — немного смущённо рассказала Алла. — Моя работа — корректировать орбиту некоторых околоземных станций и спутников.

— Так ты в космосе работаешь?

— Н-у-у, да, но нет. С Земли. Мне по состоянию здоровья нельзя переносить высокие нагрузки. Но доступ к оборудованию у меня есть, вот я и воспользовалась. Вряд ли тот торгаш так сможет.

Жрица едко усмехнулась, живо представив себе, как Даниир оказывается в толще камня или космической бездне. Вот кого-кого, а его ей было нисколько не жалко.

***

Свадьбу сыграли на следующий день. Фиона наблюдала за происходящим с удовлетворением человека, который вложил в происходящее душу и теперь рад был видеть, что всё хорошо. Конечно, перед тем как молодожёны обменялись кольцами и произнесли клятвы, случилось ещё много всяких несуразностей, но ни одна из них не шла в сравнение с похищенным кольцом.

Церемония вышла на вкус жрицы приторной. Слишком много официоза, толпы абсолютно лишних людей, избыток белого во всём окружении. Тем не менее, за исключением её, остальным, кажется, искренне понравилась такая отдушина среди мрачных военных дней.

Сами Керзен и Дахалаидара пребывали в полнейшем восторге. Ещё бы! В нормальное время они такого бы внимания никогда не сумели привлечь, не говоря уже об остальном. Только снять храм одного из главных божеств, пускай и всего на несколько часов, стоило десятки тысяч золотых, если не сотни. А ещё украшения, стол, наряды для гостей, различные артисты — Механики знатно потратились на эту свадьбу.

Алла и Хельмехунд, которые составляли Фионе компанию, всей этой показухой интересовались мало, больше ностальгируя и обсуждая собственную свадьбу — они тоже играли её в «Хрониках», а также другие подобные мероприятия, на которых сумели побывать.

— Понты и показуха, — бурчал пироманьяк. — И главное — никаких фейерверков.

— Мы ж в пещере, — напомнила его жена. — Кроме того, помнишь, что было на церемонии Шелли?

— Это когда пожар случился? Ржачно было, чё!

— Особенно, когда невеста загорелась!

— Гы, точно, самый весёлый момент того уныния.

Алла сурово посмотрела на мужа.

— Ну, её же потушили, — принялся оправдываться тот, — и вообще нечего было сидеть с такими постными лицами. Это их какая-нибудь Никт наказала.

— А как твоя свадьба прошла? — заметив интерес со стороны Фионы к этому разговору, поинтересовалась Алла.

— Да так, скромно, тихо, — смущённо промолвила жрица.

На самом деле тот день она помнила более чем хорошо и вряд ли когда-нибудь смогла бы забыть. Такие моменты всеобъемлющего счастья из памяти не выбросишь при всём желании.

— Эт вы зря, — серьёзно заметил Хельмехунд.

— Чего?

— Эта шняга… штука на всю жизнь, а значит и пить надо соответствующе. Так, чтоб неделю потом отходить.

— Слушай ты его больше, — фыркнула Алла. — Он на собственной свадьбе, той её части, что прошла в реале, едва вина пригубил и вырубился!

— Это… это грёбаная ложь! — возмутился пироманьяк. — Меня тёща отравила своими голубцами.

— Нормально моя мама готовит, просто ты пить не умеешь…

Они с женой принялись тихо, но рьяно спорить насчёт деталей собственной свадьбы. Фиона не стала им мешать, вместо этого воспользовавшись этим для того, чтобы тихонько улизнуть. Покинув храм, оказавшись на площади, где было ещё больше народу нежели внутри, она не без труда нашла тихий закуток. Оказавшись там, Фиона свернула игру и, убедившись, что нужный человек сейчас в сети, написала ему голосовое сообщение:

— Привет. Эм, давай, может, встретимся и поговорим?

Ждать ответа пришлось недолго. Судя по голосу, человек, которому она когда-то пообещала быть до последнего вздоха, оказался крайне рад такому предложению.

— Давай. Помнишь то место, где мы отмечали свадьбу? Тот ресторан на берегу, где ещё лебедей можно кормить?

Фиона улыбнулась, ловя себя на мысли, что даже несмотря на ссору, они с мужем всё ещё думали одинаково.

— Помню.

Вылазка

Глядя на толпу народа, решившую посмотреть на караван, сумевший пробиться через Северный туннель, можно было подумать, что на площади Шестерёнки, самом центре Заводного города, проходило какое-то невероятно важное политическое сборище. Кто-то пришёл просто поглазеть, кто-то наверняка хотел урвать себе дефицитных расходников и снаряжения даже по серьёзно завышенным ценам, а кто-то пришёл по делу.

Из числа последних был Тукан, уныло ковыляющий через толпы игроков. Те из них, кто обращал внимание на крестоносца, вздрагивали от удивления, а иногда даже вежливо уступали дорогу. Причиной такому незаурядному поведению был его внешний вид. Выглядел он, мягко говоря, неважно: Вещество закончилось ещё четыре дня назад, а свежая партия от Радека задержалась.

Кроме того, как оказалось, из-за регулярного приёма наркотика зависимость заметно усилилась. Ещё месяц назад Тукан вполне мог позволить себе выполнять небоевые поручения, несвязанные с общением с ботами, то на текущий момент три дня без приёма Вещества превратили его в сущую рухлядь, мало того, что беспомощную в бою, так ещё и вызывающую мгновенную агрессию у любого неигрового персонажа. Благо, две недели осады унесли жизни большей части из них, иначе бы крестоносец вообще не смог бы перемещаться по городу. Просить же помощи он считал унизительным, особенно с тем учётом, что делать это пришлось бы или у Гонгрика, или, что было многократно унизительнее, у Калиты.

Именно с этими двумя Тукан в последние дни проводил больше всего времени, трудясь как пчёлка, а вернее, учитывая внешний вид Заводного города, как муравей.

Среди множества телег крестоносца интересовала она конкретная — её выдавало обилие символики СССТ. Привезли на ней в основном различные медикаменты, поэтому народа вокруг неё было мало и у возницы оставалось время на ехидство.

— Мужик, с тобой всё в порядке? — спросил он у решившего передохнуть, опираясь на колесо, крестоносца.

— Тяготы жизни довлеют.

— Вижу, сильно довлеют.

— Угу, — Тукан собрался с силами и передал бумагу, указывающую, что он здесь не просто так, — я тут за одной посылочкой.

— А-а-а, так это тебе мы тащили эти… — возничий сверился со своей накладной, — семена помидора сорта «Коралловый закат»?!

— Ну да, — улыбаясь шутке Радека, ответил крестоносец.

— Тебе бы не огородом заниматься, а к доктору сходить, — роясь в поисках искомой посылки, заметил игрок. — Выглядишь как монстр какой-то.

— Так в этом-то и дело! Я без своих помидорок чахну совсем, жить не могу!

— Наркоман, что ли?

— Хуже, дачник с десятилетним стажем, — забирая свой ящичек как для сигар, ухмыльнулся Тукан и побрёл прочь.

Отойдя от повозки на пару метров, он сообразил, что где-то уже видел лицо этого возничего. И верно, вглядевшись в эти спокойные черты, он узнал никого иного как Сайласа Рида.

— Подрабатываете? — поинтересовался крестоносец. — Таксуете для души?

— Хороший труд всегда полезен, — невозмутимо ответил лидер Союза. — Но здесь я ещё и по делу.

Тукан не стал уточнять, по какому именно. И так было понятно, да и его это никак не касалось. Укромный закуток, где можно было бы вернуть себе человеческий облик, он искал довольно долго и по итогу вернулся аж в ЦШО, откуда и стартовал текущую игровую сессию. Добраться туда можно было лишь по единственному широченному туннелю, этакому подземному шоссе, совмещённому с метро. Благо там курсировала туда-сюда пара вагонов на паровой тяге и никакой необходимости преодолевать это всё пешком не имелось.

Если площадь Шестерёнки была центром города, то Центральный Штаб Обороны являлся его сердцем. Внешне это строение представляло собой массивную цельнометаллическую крепость из темно-зелёного металла, расположенную в громадной «естественной» пещере. На деле её вырыли разработчики, а Механики лишь обжили.

Когда-то давно, ещё до релиза, здесь находилась столица крысолюдов, вернее той их стаи, что обитала на западе Аркадии. Местечко для них подобрали, мягко говоря, эпичное: помимо размеров здесь ещё располагался «ров», представлявший из себя глубокое ущелье с текущей по дну лавой, а также величественный ритуальный кристалл, который называли «Сердце горы», ныне надёжно упрятанный в глубине расширенной и перестроенной крепости.

В сам штаб Тукан не пошёл — идти было далеко и долго. Вместо этого он, сойдя на перрон, направился к военному плацу. То была гигантская площадка перед крепостью, ранее использовавшаяся для торговли и массовых мероприятий, ныне же заставленная всевозможной военной техникой. В первые дни пребывания здесь крестоносец не мог пройти мимо неё без разинутого рта, но потом как-то попривык.

Чего там только не стояло! Относительно классические танки, боевые и не очень шагоходы, экзоскелеты, причудливые осадные механизмы, тысячи вариаций на тему буров и иного шахтёрского оборудования и даже примитивная авиация. Вряд ли эти хлипкие на вид вертолёты могли использоваться для чего-то кроме разведки, но один лишь факт их существования впечатлял.

Проблема состояла лишь в том, что всё это многообразие не очень спешили бросать в бой. Банальная жадность доминировала над военной необходимостью, ведь каждый образец, стоявший на плацу, стоил баснословных денег. После потери «Гвельвальда» для сражений выделяли исключительно старьё или что-то, чего было много. Это вызывало немало раздражения и недоумения у защитников. Поэтому единственными в городе, кроме старших Механиков, кто поддерживал такое «мудрое» решение, были рахетийцы.

Далеко Тукан не ходил, ограничившись тем, что, укрывшись за широким бортом парового танка — здоровенной механической ящерицы по сравнению с которой «дедушка Чо» выглядел как доисторическая рухлядь, — стоявшего на площадке перед ним, быстро вскрыл коробку и забросил в рот одну таблетку Вещества. Наркотик подействовал почти мгновенно, быстро возвращая в тело крестоносца силы.

— Эй! Что это ты там делаешь! — вдруг раздался женский голос.

Тукан осторожно выглянул из-за танка и беззвучно выругался. К нему уверенным шагом направлялся отряд жандармерии Фрасции.

— Да вот из игры выходил, отошёл в сторону, — объяснил своё поведение крестоносец, прекрасно осознавая, что это звучит как чушь, а выглядит и того хуже.

— Что за коробка? — поинтересовалась предводительница жандармов, которую звали Эрйриэн, давая знак своим подчинённым рассредоточиться в поисках других подозрительных личностей.

— Удобрение, — лукаво ответил Тукан. — Я дачник с десяти…

О том, что Вещество сумели синтезировать не только лаборатории Нинэк, Радек, а вслед за ним и Рид, запретили говорить просто категорически даже близким знакомым. Это было одним из ключевых пунктов соглашения о «долгосрочных» поставках в организм крестоносца наркотика. Кроме того, Механики даже во время войны упорно, вплоть до узколобого упрямства, соблюдали закон о нулевой терпимости к любым «веществам». Собственно, из-за угрозы ареста Тукан и направился в другую часть города.

— А ну-ка дай сюда! — потребовала Эрйриэн, демонстративно положив руку на рукоять своего ятагана.

Именно по этой позе, а также рыжим локонам, крестоносец её наконец узнал, вспомнив, что уже пересекался с эльфийкой, когда искал Форина.

— За тобой должок! — улыбаясь во все тридцать два, напомнил он.

— Я сказала, дай сюда коробку, — не обращая на его слова никакого внимания, потребовала жандарм, приготовившись к нападению.

— Держи, — понимая, что не стоит накалять обстановку, перекинул ей посылку Тукан. — Помнишь, как ловила одного страстного любителя поохотиться на вампиров? Форином его, кажется, звали.

Эрйриэн на секунду отвлеклась от пристального разглядывания таблеток Вещества и искоса глянула на него. Застыв на секунду в растерянности, она, очевидно, поняв о чём он говорит, заметно смягчилась и успокоилась.

— Я же говорил, что регулярно влипаю в противозаконные неприятности, — с улыбкой развёл руками крестоносец.

— Что это за штука? Никогда не видела таких наркотиков, — возвращая ему коробку, спросила эльфийка.

— Хочешь верь, хочешь не верь — не могу сказать, — покачал головой Тукан. — Но таких таблеток ты больше нигде не найдёшь, кроме как у меня.

Дав знак своим подчинённым разойтись, Эрйриэн тихо, с намёком сказала:

— Слышала, красные украли у нинэковцев какую-то важную технологию...

— Слухи, — непомерно переигрывая, махнул рукой Тукан. — Это был бы настоящий прорыв в алхимии, не так ли?

— Ну да, — усмехнулась эльфийка и пошла прочь, бросив перед уходом, — спрятал бы ты эту коробку. А то и у Механиков произойдёт прорыв.

***

Вернув себя в нормальное состояние, Тукан первым делом, включив на фоне музыку, покинул окрестности ЦШО, вернувшись сначала на площадь Шестерёнки, где сдал Вещество на хранение, оставив себе про запас пару таблеток, а затем, поплутав по многочисленным туннелям, вышел на Клокпанксрит — главную городскую улицу, ведущую в южную часть города. Самым интересным моментом маршрута являлся длинный арочный мост «Бронзовые врата», проходивший через глубокую пропасть, соединявший северную и центральную часть столицы Механиков с её южными окраинами.

В отличие от остального Заводного города, чаще всего представлявшего из себя шахты и туннели, эти располагались в огромнейшей пещере, которую вдобавок ещё и искусственно увеличили, а часть здешних кварталов даже выходила наружу, будучи выстроенными прямо на горном склоне. В частности, там располагалось уникальнейшее для «Хроник» сооружение — единственный в игре аэропорт. Кроме него до войны здесь располагались различные магазины, представительства гильдий, торговые цеха, а также многочисленные шахты, словом — Периферия. Так район все и называли.

Всё изменилось, когда Южный туннель оказался захвачен рахетийцами. И хотя прямой путь из крепости в город был обрушен, кроме него имелось огромное количество обходных дорог, проходивших как через шахты, так и «снаружи» — по горам. В них-то и развернулись основные сражения.

Проблема была в шахтах. Горные склоны осаждённые удерживали без каких-либо проблем, даже небольшими силами. А вот сеть туннелей мало того, что не соответствовала имеющимся, явно устаревшим картам, представляя из себя гигантский, хаотичный, подчас крайне опасный лабиринт, так ещё и контролю поддавалась весьма условному. Итогом стала непрекращающаяся мясорубка, длившаяся почти две недели. Рахетийцы рвались в город, механики всеми силами пытались им помешать, но сделать это было не так просто. Не помогало ни выставление блокпостов, ни регулярные патрули, ни целенаправленные обрушения — противник всё равно находил путь, а иногда даже самостоятельно прокладывал его.

Если бы Рахетии удалось пробиться в Периферию и закрепиться там, то удержать её было бы очень сложно, учитывая, что силы защитников крайне ограничены. Терять же её было категорически нельзя — это означало перенести бои в район «Бронзовых врат», а оттуда и до центра города уже рукой подать.

Пройдя мост, Тукан направился по пустым, практически безлюдным улицам в сторону высокой, частично расположенной прямо в скале башни. Прежде здесь располагался полицейский участок, ныне же его переделали под нужны многочисленных наёмников и прочих добровольцев. Оные хоть и сражались вместе с армией Дигре, но организационно были от неё отделены, даже снабжение получали из разных источников.

Это было глупо, неудобно, порой откровенно оскорбительно, но наёмники терпели, пускай и совсем не молча. Крестоносец явился как раз во время очередного конфликта. Ругался Гонгрик и другой дворф по имени Кеплан — механик-офицер, который отвечал за координацию армии и добровольцев.

— Вы предлагаете нам отправиться куда-то туда и сделать там что-то?! Поточнее нельзя?!

— Ваша задача пробиться к аэродрому и… — упрямо и высокомерно повторил офицер.

— В чём замут? Кто виноват, кого бить? — весело поинтересовался Тукан, подходя к стоявшим неподалёку от скандала Калите и Трорку.

— О, явился бездельник, — фыркнула вампирша, даже не думая что-то объяснять. — Закинулся своей ангельской пылью?

Она не была в курсе, что именно принимал крестоносец, и поэтому периодически пыталась развести его на ответ, как сейчас, например, но не слишком усердно.

— Угу. Так что происходит?

— Глупость и дурость, — пожала плечами Калита.

— Кто-то «умный» ночью снял несколько горных патрулей, направив их в шахты, — объяснил Трорк нехотя. — Оставшихся, разумеется, перебили. Аэродром либо уже захвачен, либо удерживается остатками миновцев. Если те вообще на нашей стороне.

У добровольцев из Мина — Небесной стражи — в Заводном городе сложилась репутация слабаков, трусов и предателей. То ли те действительно сражались настолько посредственно, то ли им не везло оказываться не в том месте не в то время. Так или иначе, пару дней назад, после очередного поражения, их перевели из Периферии на аэродром, который на тот момент являлся тылом.

— А от нас-то что хотят? — не веря, что им поставили задачей отбить столь большой объект, уточнил Тукан.

— Всё именно так плохо, как ты думаешь, — ухмыльнулся бард и кивнул на пару других игроков, тоже ожидавших окончания спора. — Мы должны пробиться на аэродром и выяснить, что там происходит, а затем… — он указал на спорящих, — ну, сам слышишь.

— Будущее не предопределено, — задумчиво заметил крестоносец, оценивая имевшиеся силы. — Это всё? Мы должны справиться в… двадцать человек? — последнее он проговорил совсем уж шёпотом.

— Не числом, а мужеством, отвагой и упорством, — бросив ехидный взгляд в сторону стены с множеством агитационных плакатов, саркастично ответила Калита.

— Надо рассказать об этом рахетийцам, а то они, дураки такие, нагнали сюда кучу народу и нарядили его в лучшее снаряжение, — вторил ей Тукан. — Могли бы голыми жопами и мужеством! Как мы!

Тем временем Гонгрик и Кеплан закончили спорить и пришли к некоторому взаимопониманию, пускай и взаимная неприязнь между ними лишь увеличилась.

— Это будет разведывательная вылазка. Зашли, узнали статус объекта, под чьим он контролем, выяснили статус Небесной стражи — ушли, — объявил шаман во всеуслышание. — Выступаем через десять минут.

***

— Шикарная погода! — прикрываясь от промозглого ветра, дующего в прямо в лицо, сказал Тукан раздражённо. — Кажется, я готов назвать статус «объекта» уже сейчас — его сдувает ледяным ветром и снегом нафиг!

Они уже некоторое время медленно брели по горной дороге, с трудом ориентируясь в белой пелене. В нормальной ситуации тут идти было минут пять, не больше, но когда видимость составляла в лучшем случае два-три метра, а вокруг бушевал снежный шторм, даже такой короткий путь неимоверно растягивался.

Кроме того, следовало сохранять осторожность и бдительность. По обе стороны от дороги располагались многочисленные постройки. С одной стороны, они служили неплохим ориентиром, с другой — в них запросто мог укрыться противник.

— Не понимаю, что тебе не нравится — отличное время для загара!

— Разговорчики! — услышав ещё одну порцию нытья насчёт погоды, проворчал Гонгрик, тоже с трудом превозмогая стихию.

— Нам же лучше — не увидят, — заметил Трорк, с опаской глядя на свой инструмент — в таких условиях он запросто мог замерзнуть и стать бесполезным.

— Так мы тоже ничего не увидим, — заметил крестоносец.

— В этом и тактика, мы не увидим рахетов, они не увидят нас, уйдём каждый в свою сторону — все живы и здоровы, — поддакнул кто-то.

— Разговорчики! — с куда большим раздражением повторил шаман. — Калита, что там?

Вампирша, услышав своё имя, мгновенно будто свалилась откуда-то сверху. В отличие от прошлого раза, к стихии и низким температурам она оказалась подготовлена, но слабенько, на тройку с минусом: замерзала, но благодаря паре заклинаний, медленно. Это позволило ей сохранить не только боеспособность, но ещё и своё зрение, которое, впрочем, в данном случае оказалось полностью бесполезно:

— Слишком холодно и шумно, — пожаловалась она. — Ничего не вижу.

— Значит идём дальше, — буркнул Гонгрик. — Давайте там живее!

Он несколько раз стукнул своим тотемом по земле, и буйство стихии слегка поутихло. Достаточно, чтобы была возможность двигаться дальше, но без всякого комфорта.

О том, что они уже на территории аэродрома, Тукан понял лишь в тот момент, когда из-за снега показалась громадина постройки, которая, судя по её размерам, ничем иным кроме как ангаром и быть не могла. В неё-то группа и направилась, желая как найти укрытие, так и осмотреть на предмет наличия кого-то живого.

Последних внутри уже не было — лишь припорошенные залетевшим внутрь снегом тела. Здесь явно произошёл бой, но очень короткий.

— Наши, — осмотрев снаряжение, констатировал Трорк, но вдруг осёкся, подняв с земли короткое копье с крестообразным наконечником. — Хм…

Такие дротики в многочисленных вариациях использовались в Рахетии либо в качестве оружия ближнего боя, либо для метания. В последнем случае они, благодаря многочисленным зачарованиям, были особо эффективны — сами наводились на цель, пробивали любую броню, в том числе магическую, и наносили страшные раны, мешавшие исцелению.

— Либо этот бедолага потерял своё оружие и отобрал у врага, либо я чего-то не понимаю.

После беглого осмотра других погибших у них нашлись и иные странности. На первый взгляд, все они выглядели как солдаты Дигре, но при ближайшем рассмотрении никак не могли ими быть! Одной из гордости Заводного города была армия с полностью стандартизированным снаряжением, которое производили массово и с запасом.

Конечно, оно было далеко от идеала и его частенько подгоняли под себя. Например, шлем или обувь. Но на трупах оказались самые обычные, неудобные армейские сапоги и каски, а вот поддоспешник — стёганая куртка с специальной амортизирующей подкладкой, один из лучших элементов «стандартного» комплекта — напротив, на трупах отсутствовал. Вместо него имелся самый простой серый ватник, кои в «Хрониках» продавались на каждом углу.

Представить, что в одном ангаре погибла группа игроков, у каждого из которых экипировка отличалась от стандартной, причём сильно, получалось с большим трудом. Такие совпадения были из области фантастики.

— Диверсанты? — предположил Тукан. — Мы уже видели, что переодеваться рахетийцы умеют.

— Или просто тыловики — они вечно непонятно в чём ходят, — сам в это не веря, предположил Гонгрик. — Так или иначе, надо двигаться дальше — к диспетчерской вышке.

За время их пребывания в ангаре, снежный шторм слегка ослаб, благодаря чему видимость немного возросла, открыв вид не на весь аэродром, но на значительную его часть. Внешне большая часть построек выглядела нормально — ни пожаров, ни следов боёв. Впрочем, всё ценное оттуда давно эвакуировали.

А вот диспетчерская вышка, к которой направилась группа, слегка дымилась. Сначала это приняли за след от какого-нибудь костра или печки, слишком уж слабым был дым, но затем, когда внутри замелькали магическое всполохи и послышались приглушённые стихией крики, данная иллюзия развеялась — внутри шёл бой.

Калита отправилась вперёд на разведку, и уже спустя пару минут по связи раздался её крайне озадаченный голос:

— Небесная стража сражается с… механиками.

— Предатели! — мгновенно вынес вердикт кто-то.

— Тихо, — успокоил страсти Гонгрик. — Ты уверена в том, что видишь?

— Нет, — не стала скрывать вампирша. — Но сражаются обе стороны насмерть.

— Если это «наши», то почему ни один из них не возродился в городе? — подал голос Тукан.

Шаман некоторое время смотрел на него, крайне озадаченный этими словами, а затем принялся вызванивать Кеплана.

— Чёрт, да иди ты знаешь куда! — рявкнул дворф, когда тот наконец ответил. — Скажи лучше: ваши, армейские, возрождались за последний час? Нет?! А миновцы? Арестовали? Предатели?! Да вы рехнулись! Проверяйте всех, кто идёт со стороны аэродрома! Зачем? ДА ПОДУМАЙ ГОЛОВОЙ, ЗАЧЕМ ИМ-ИНДЮК!

Кипя гневом, Гонгрик оборвал связь и, махнув рукой остальным, двинулся в сторону диспетчерской вышки.

— Миновцы — наши, остальных записывайте во враги, — сообщил он мрачно на подходе к башне.

Та представляла собой сооружение из кирпича высотой в пять этажей с парой одноэтажных пристроек, стоявшее чуть в стороне от ангаров, из-за чего приблизиться к нему незамеченными было очень сложно. Однако само сражение кипело внутри здания, поэтому появление группы Гонгрика стало для всех внутри полной неожиданностью, как и то, что наёмники мгновенно набросились на механиков, а не на Небесную стражу.

Бой продлился недолго — как только противник оказался зажат в тиски, то он, поняв бессмысленность дальнейшего сопротивления, попросту отступил через ближайшую стену, быстро скрывшись в снова нарастающем снежном шторме.

Тем не менее солдаты Мина к неожиданной помощи отнеслись настороженно и к себе никого не подпустили, предостерегающе подняв оружие. Вперёд выступил их командир — человек в роскошном доспехе восточного типа, с алым плюмажем на шлеме и такого же цвета плащом до ног, по имени Лун Юнь.

— Ближе не подходите! — потребовал он. — Кому вы служите, наёмники?

— Заводному городу, — показывая, что не намерен сражаться, ответил Гонгрик.

— Смелое утверждение, — усмехнулся Лун Юнь. — Для чего вы здесь?

— Узнать ваш статус и аэродрома, — шаман кивнул на Небесную стражу.

— Аэродром захвачен ещё утром, а мы — преданы уже в третий раз.

— Утром? — раздались удивлённые голоса. — Как это может быть?!

— Очень просто, — объяснил миновец. — Высшие чины города ничего не понимают в том, что здесь происходит. Они закрывают глаза на действия своих командиров, выставляя виновными в неудачах других, — Лун Юнь с намёком указал на своих солдат. — Мы были в Южном туннеле, когда тот пал — это произошло по вине гарнизона, который допустил в крепость несколько переодетых подразделений Рахетии. Затем то же самое произошло в шахтах, а сегодня — здесь. А уже завтра этот город высокомерных снобов падёт.

Это звучало крайне апокалиптично, но Тукан был готов поверить в такое. За последние недели он воочию убедился, что армия Дигре при всём своём оснащении очень плохо организована и обучена. При этом наёмникам, помогающим городу и представлявшим из себя куда более серьёзную силу, откровенно мешали, отказывали в снабжении, практически не платили. И это-то на фоне непрерывно ухудшающейся ситуации на фронте.

Гонгрик выслушал Лун Юня спокойно и без возражений, явно во многом, если не всём, разделяя его позицию.

— Нужно вернуться в город всем вместе. Умирать здесь героями — не выход.

Это предложение вызвало у Небесной стражи волну возмущения.

— Чтобы нас, воинов, до конца защищавших Южный туннель, оборонявших шахты, пока не пал последний боец, удержавших аэродром, освистывали и судили, обвиняя в предательстве?! — возмутился Лун Юнь. — Лучше умереть здесь!

— Пф! — фыркнула Калита, выходя вперёд, напрочь игнорируя знаки Гонгрика, требовавшего помолчать. — Тогда вы никчёмные трусы!

— Что ты сказала? — мрачно переспросил командир Небесной стражи.

— Я сказала, что вы трусы! — ещё громче прежнего повторила вампирша. — Хотите это подтвердить? Сдохнете здесь все до последнего! Вас всё равно успеют провести тропой позора, — она обвела рукой собравшихся миновцев. — Если вы такие гордые и умелые — идите с нами. Пройдём колонной до ЦШО и спросим с Короля-под-горой, что здесь происходит!

— Ну ты им задала, — восхищённо шепнул Калите, когда та закончила кричать, Тукан. — У Фалайза научилась толкать речи?

— Делать мне нечего, учиться у этого неудачника! — фыркнула вампирша, но не слишком уверенно.

— Вы предлагаете нам поднять мятеж? — с усмешкой поинтересовался Лун Юнь.

— Я предлагаю вам вернуться с нами в город, — бросая недовольные взгляды в сторону Калиты, вмешался Гонгрик. — Что будет дальше — рассудим. Но взять вас под стражу мы не дадим. Только всех вместе.

— Слово наёмника? — фыркнул миновец.

— Слово человека, который пытается вытащить твою высокомерную жёлтую жопу из этой жопы! — вспыхнул дворф.

Тукану на секунду показалось, что Лун Юнь из-за таких резких слов откажется сотрудничать, но тот лишь усмехнулся и кивнул, сказав:

— Хорошо. Мы пойдём с вами, но прежде есть кое-что, что вам и остальным, наверное, во всей игре, следует знать, — он вытащил из-под доспеха металлический значок, какой носили, желая показать свою принадлежность к тому или иному клану или гильдии. — Сняли с одного из тех, кто нас сегодня атаковал.

Знак, изображённый на металлической поверхности, знали все собравшиеся, но мало кто ожидал его увидеть.

— Этого не может быть, — почти мгновенно, не веря в увиденное, заявил Трорк. — Орден не вмешивается в войны! Это какое-то совпадение или случайность…

— Тебе придётся в это поверить, — ехидно заметил Лун Юнь, извлекая из-под одежды ещё три значка. — Эти мы сняли в Южном туннеле, в день, когда тот пал.

— В городе разберёмся, — решил Гонгрик, прерывая немую сцену. — Нужно отступать, пока рахеты не вернулись. Иначе нас отсюда уже не выпустят.

Ко всеобщему удивлению, аэродром удалось покинуть без боя. Рахетийцы, наблюдавшие за происходящим с безопасного состояния, решили не навязывать сражение на открытой местности. Вместо этого они двинулись следом за наёмниками и Небесной стражей, как бы толкая их в сторону города.

— Нас гонят на убой, — мрачно сообщила Калита, то и дело нервно оглядываясь.

— Разговорчики! — прикрикнул на неё Гонгрик, всё это время безрезультатно пытавшийся связаться с Кепланом или кем-то ещё.

Похоже, что за прошедшее время в Заводном городе что-то случилось, из-за чего вся иерархия командования буквально рухнула. Из отрывистых сообщений, которые присылали другие наёмники, становилось ясно лишь одно — в Периферии идут тяжёлые бои.

Вдруг на дороге из снежного шторма появился одинокий силуэт, преградивший путь дальше. Характерный доспех и плоский шлем-котелок, словно с полей Первой мировой, однозначно указывали на то, что это кто-то из штормтруперов, а многочисленные знаки различия, что он вдобавок ещё и офицер.

— Штурмбаннфюрер Валераад, первая, особая штурмовая бригада Рахетии, — убедившись, что его заметили, представился игрок, чей голос искажал не только автопереводчик, но ещё и маска на лице. — Я предлагаю вам прекратить борьбу за этот обречённый, прогнивший город. В таком случае мы гарантируем вам свободный выход со всем снаряжением, а также вещами, которые вы сможете унести на себе в любом направлении.

— А иначе что? Напугаешь нас своими начищенными сапогами? — презрительно крикнула ему Калита.

— Хорошо начищенные сапоги — это важно, — заметил Тукан. — Почти так же, как куча орденов, выданных самому себе.

— В бою это тебе не поможет.

— Понты — вещь универсальная!

— Боюсь, мы связаны контрактом и не можем его нарушить, — едко ответил на предложение рахетийца Гонгрик.

— В таком случае вернитесь на аэродром и обороняйте его день-другой. Уверяю, к тому времени ваш контракт уже истечёт, — нашёлся Валераад.

— Мы не отступим и не сдадимся! — решительно заявил Лун Юнь, обращаясь не только к штормтруперу.

— В таком случае, — рахетиец, разведя руками, отступил назад, скрывшись в белой пелене шторма, откуда затем донёсся конец фразы, — прощайте.

— Вперёд! — мгновенно скомандовал шаман.

Нападение на двигавшихся неровной колонной игроков произошло практически сразу — со всех сторон в них полетели дротики. Искусно сделанные и вдобавок усиленные магией, ещё и выпущенные с близкого расстояния, они наносили страшный урон и причиняли увечья, пробивая при этом любую защиту. Потерь от первого залпа не оказалось, но лишь потому, что игрокам хватило запаса здоровья его пережить.

Не дожидаясь второй волны дротиков, Гонгрик прокричал ещё сильнее прежнего:

— Вперёд!

Колонна ускорилась, но недостаточно: кто-то пытался защититься от новых снарядов, а кого-то, как, например, Тукана, сковывали уже выпущенные. Дротик угодил крестоносцу аккурат в живот, сбив с ног, пробив доспех с такой лёгкостью, будто тот был не прочнее апельсиновой корки. К счастью, дротик застрял в нём, не причинив смертельного урона.

— Ты же паладин, лечи себя! — помогая ему встать, крикнула Калита, в момент атаки оказавшаяся рядом.

— Крестоносец, — упрямо поправил её Тукан, не без труда выдернув дротик, после чего здоровья у него осталось буквально на один плевок. — Я ещё не рукоположенный, у меня нет магии.

— Так выпей зелье!

— Не могу!

— Бесполезный тупица! — прошипела вампирша и, сделав пару пассов руками, произнесла какое-то заклинание.

Её кожа принялась истончаться и сохнуть, будто от длительной голодовки, а запас здоровья падать, пускай и не критично. Полоска же здоровья Тукана при этом слегка подросла, выйдя из критической зоны.

— Спасибо? — удивился такому поступку крестоносец.

— Вперёд иди, — шикнула на него Калита без всякого восторга.

Они слегка отстали от остальных, но, как оказалось, это было даже к лучшему: вторая волна дротиков, выпущенная рахетийцами и унесшая жизни многих игроков, прошла мимо них, вообще не задев.

— Ссыкуны! Выходите и сражайтесь! — возмущённо крикнул в снежный шторм Тукан, ковыляя мимо побоища.

Так рахетийцы и сделали: три штормтрупера с копьями наперевес появились словно из ниоткуда, набросившись на раненого крестоносца с разных сторон. Одного из них удалось обмануть: благодаря Веществу Тукан в самый последний момент уклонился от удара и, не давая рахетийцу опомниться, наотмашь ударил мечом снизу вверх, едва не разрубив того напополам и оставив смертельные раны.

Двое других, поняв, что их противник не так уж беспомощен, как казалось на первый взгляд, мгновенно разорвали дистанцию, пользуясь тем, что дротиками можно было колоть с дистанции, превышающей зону поражения мечом. Однако в этот момент на них наскочила Калита, одного проткнув своим клинком-посохом, а второго прикончив укусом, попутно восстановив себе часть здоровья.

— Ты собираешься идти или будешь ждать новых «ссыкунов»? — вытирая рот от крови, насмешливо поинтересовалась вампирша.

— Боишься, что всех перебью без тебя?

— Ну уж точно не о тебе переживаю, горлопан!

Вдвоём они двинулись дальше. Бой тем временем кипел где-то сильно впереди. Гонгрик и Лун Юнь значительно вырвались вперёд за прошедшие несколько минут и по всей видимости находились уже у самых ворот. Оставалось лишь надеяться, что те ещё контролировались механиками, а не рахетийцами.

Судя по количеству тел, попавшихся на пути, как наёмников Небесной стражи, так и штормтруперов, битва на дороге шла крайне ожесточённая. Однако до Тукана и Калиты доносились лишь её отголоски в виде всполохов магии и редких рахетийцев, пытавшихся преградить им путь.

Казалось, что они вот-вот, вопреки всему, сумеют добраться до своих, но тут абсолютно внезапно из снежного шторма снова полетели дротики. Крестоносцу удалось увернуться, но лишь потому, что три снаряда, предназначавшихся ему, угодили в вампиршу. Эти дротики, вкупе с несколькими другими, превратили её в натурального ёжика.

— Возьми мой амулет и беги, — прошипела Калита, чьё здоровье стремительно уменьшалось. — Чего встал?!

Тукан, мгновенно оценив свои шансы в одиночку пройти оставшиеся метров сто, через пургу и рахетийцев, отмахнулся от её руки и принялся снимать перчатку, оголяя запястье. Закончив, он быстро забросил в себя сразу три таблетки Вещества — всё, что у него осталось.

— Пей, живо! — крикнул он на замершую в растерянности вампиршу.

— Сердобольный идиот! — прошипела та, но к запястью приложилась. — Что это за дрянь у тебя в крови… что за…

У неё не только восстановилось здоровье, но и под воздействием большого количества Вещества начались иные метаморфозы. В замке Альмагея с ней уже происходило нечто похожее, но там Калита напоминала скорее скелет, а сейчас, напротив, покрывалась толстым, но очень подвижным панцирем, который буквально выдавил из себя застрявшие дротики. Это, вместе с длинными когтями, больше напоминающими лезвия, а также усилившимся до предела восприятием, превратили её в абсолютного хищника.

Сам Тукан снова в чудище не превратился, видно, доза наркотика оказалась недостаточной. Но зато обзавёлся просто какой-то невероятной регенерацией, как здоровья, так и выносливости вкупе с уже привычным повышением силы и скорости.

Новый залп метательных снарядов от вампирши попросту отскочил, а в крестоносца хоть и попал, причём сразу трижды, но не смог причинить смертельного урона. Потерянное здоровье возвращалось с такой скоростью, что уже через секунду у Тукана снова был его полный запас — успевай только дротики из себя вынимать.

— Ну что, посоревнуемся, кто больше набьёт фрагов по пути? — насмешливо предложил крестоносец.

— Проигравший проставляется другому пиццей! — бросаясь в бой, приняла пари Калита.

Конечно, за ней Тукану было не угнаться, да и видел он в снежном шторме не больше прежнего, тем не менее пять или шесть рахетийцев на пути к воротам он повстречал. Те пытались вступить с ним в сражение, но, не зная о бешенной регенерации, пытались вести его, как и любое другое — ловить противника на ошибке и бить. Крестоносец им в этом ничуть не мешал и даже подставлялся, сосредоточившись на нанесении урона и игнорируя попытки убить себя. Из-за такой тактики его доспех быстро превратился в самые настоящие лоскуты, но так было даже лучше — ничто не замедляло.

Ворота в Заводной город оказались не захвачены, а вовсе уничтожены — их металлические створки были искорёжены мощным взрывом или ударом, больше не препятствуя проникновению в город. Судя по тому, как беспорядочно и хаотично лежали тела солдат Дигре, им ударили в спину со стороны Периферии.

Гонгрика здесь уже не было, он находился дальше, двигаясь с остальными прорвавшимися, а также теми, кто к ним присоединялся по пути, в сторону «Бронзовых врат». Туда же, через полуразрушенный, горящий район, рванули и Тукан с Калитой. Местами, например, возле полицейского участка ещё кипели бои, но в остальном Периферия, судя по всему, уже перешла под контроль рахетийцев.

Далеко не сразу крестоносец заметил волокущуюся по земле синеватую дымку, вызывающую слёзы и мешавшую дышать.

— Эти трусы пустили газ! — прорычала Калита, тоже его заметившая. — Вот как они прорвались, просто отравили гарнизон!

По прибытию к «Бронзовым вратам» оказалось, что обстановка была куда хуже, чем казалось изначально. Бои кипели не возле моста, а прямо на нём и лишь потому, что Гонгрик вместе с Лун Юнем ударили в спину наступающим рахетийцам. Не случись этого — те бы давно порвались! Получился своеобразный бутерброд, потому что уже наёмникам в спину ударили штормтруперы, которым в свою очередь в тыл заявились Тукан и Калита.

Пользуясь последними мгновениями действия Вещества, они вдвоём пробились сначала к наёмникам и Небесной страже, а затем без лишних разговоров возглавили атаку на рахейтийцев, рвущихся на другую сторону моста.

Те были на волосок от успеха: считанных минут им не хватило на то, чтобы прорвать жидкую оборону, закрепиться и начать наступление на остальной город. Внезапная атака сзади опрокинула солдат Рахетии, разрушила их строй и расстроила все планы, заставив спешно отступить, оставив «Бронзовые врата».

Как оказалось, обороной на другой стороне моста руководил никто иной как Кеплан, который не придумал ничего лучше, чем, увидев своих спасителей, наброситься на них с порцией очередных претензией:

— Вы что, не слышали приказ об удержании позиций? Почему отступили? Почему бросили аэродром?! Немедленно вернитесь на свои позиции!

Гонгрик взирал на этот поток откровенной идиотии с разинутым ртом, а затем, вспыхнув гневом, неожиданно ударил тотемом офицера с такой силой, что вышвырнул его с моста в пропасть. Быстро взяв себя в руки, он крикнул растерянным солдатам Дигре, смотрящим на эту сцену с непередаваемым удивлением и не знающим что им делать:

— Ваш командир не оправдал ожиданий и был снят с должности!

— Кем? — растерянно спросил кто-то в ответ.

— Здравым смыслом! — мгновенно ответил шаман. — И если он у вас есть, немедленно начинайте укреплять мост. Рахетийцы вернутся, — дворф сделал знак наёмникам, показывая, что им стоит присоединиться, а затем посмотрел на Лун Юня, который вместе со своими людьми ожидал, что будет дальше, — а мы отправимся в ЦШО и выясним, что за дичь тут творится и кто в ней виноват.

Миновец согласно кивнул и дал знак Небесной страже перестроиться в колонну, готовясь выступать. Гонгрик присоединился к ним мгновением спустя, раздав пару указаний и назначив Калиту главной.

— Тридцать два, — улыбаясь в аналогичное количество зубов, сообщила крестоносцу вампирша, когда страсти немного улеглись, а игроки, получив указания, что нужно делать, приступили к укреплению моста.

В отличие от Тукана, которого накрыло мощное, пускай и временное «похмелье», она вернулась к своему прежнему виду без каких-либо заметных последствий.

— У меня всего шесть, — сообщил крестоносец. — Пиши адрес, только полный, чтоб я хоть примерно представлял, куда отправлять пиццу.

— Что, вправду собрался выполнять уговор? — удивилась Калита.

— Сказал — выполню, заодно перс немного отойдёт. Так куда оформлять заказ?

— Гродно, переулок Молодёжный, дом номер один, квартира семнадцать, — надиктовала вампирша.

— Эм…

— Что, не знаешь где находится Гродно? — насмешливо уточнила Калита, неверно истолковав реакцию крестоносца.

— Да нет, удивляюсь тому, как тесен мир, — усмехнулся Тукан. — Ты какую пиццу предпочитаешь?

— Удиви.

— У-у-ух, — в предвкушении какой-нибудь пакости усмехнулся крестоносец. — Сама напросилась.

— Чтобы ты там ни заказал, помни: халява всегда вкусная.

***

Закончив все свои дела в вирте, Игорь Тукановский тяжело поднялся со специального кресла, морщась и разминая затёкшие конечности. Постояв так с минуту, он взял со стола пачку сигарет, зажигалку и, шаркая ногами по полу, побрёл на кухню, в окно которой любил курить.

Оттуда открывался неплохой вид на скверик, ныне облачившийся во всё золотое, и детские площадки. Всё лучше, чем ряды серых коробок с редкими, болезненными деревцами между ними и совсем не редким мусором. Погода стояла по осеннему отвратительная, и Игорь ухмыльнулся, глядя на это непотребство и людей, которые пытались избежать мелкого дождя и пронзительного ветра, радуясь что ему-то никуда не надо. Но затем вспомнил, что вообще-то надо — его смена должна была начаться уже через три часа.

Вдруг зазвонил старый, видавший и лучшие деньки мобильный телефон. Рудимент, необходимый для поездок на метро в сторону Немиги и связи с родителями. Именно они, а вернее отец и звонил.

— Да, привет, — вздохнув и затушив сигарету, ответил Игорь. — Нет, не отвлекаешь, ещё не на работе, — некоторое время он молчал, слушая голос отца, постепенно всё сильнее и сильнее хмурясь, а затем уточнил. — А что, уже Деды? Они же вроде в ноябре. А-а-а, пораньше. Пораньше — это хорошее дело, меньше толкаться придётся. Да, конечно, съезжу. Да ну брось, пропустил только один раз: два года назад из-за работы! И потом, между прочим, ещё ездил один, прибирался там. Конечно, поеду, а то чего Славик там лежит, скучает один?! А когда? — некоторое время Игорь выслушивал излишне длинный и подробный ответ. — Угу, конечно, смогу. Партия сказала надо, Тукан ответил — сделаем!

Спустя ещё некоторое количество обсуждённых подробностей грядущей поездки за город, разговор завершился. Положив телефон на подоконник, Игорь хотел было вернуться к стратегическому разрушению своих лёгких, но скептично оценив размеры недокуренной сигареты, взял и зажёг новую.

Вернуться в прежнее, флегматично-отстранённое настроение никак не получилось. Не помогла ни первая, ни вторая, ни даже третья сигарета — а там уже и пачка закончилась. Старая, а от того вдвойне неприятная боль вернулась.

От пасмурного, как погода за окном, настроения Игоря отвлёк будильнк, намекавший своим шумом, что уже пора бы начать приводить себя в относительно приличный вид и начинать выдвигаться в сторону больницы. Однако прежде он ещё раз взял в руки телефон и, разблокировав тот, взглянул на фото, стоявшее на фоне.

Оно было старым, некачественным, но очень важным для него лично. Там были засняты в момент празднования своего пятнадцатилетия два юноши, отличавшиеся лишь цветом волос. У Игоря, в отличие от его брата, они были тёмными, без малейшего намёка на «просвет».

— Учти, — грустно усмехаясь, погрозил фотографии Тукановский, — я два рубля за вход плачу не только чтобы пыль у тебя погонять и цветочки заменить. Надеюсь, хоть в этот раз ты мне расскажешь, зачем я вляпался в эту хирургию. И не надейся, что уйду, пока не дождусь ответа!

Фото осталось безразлично к этой шутке. Да и сам Игорь, немного подумав, понял, что неудачная. Отложив телефон в сторону, он направился в душ. Для того чтобы сгорать на работе телом и душой, требовался свежий и радостный вид.

***

— …бои в южной части города. Рахетийцы сумели закрепиться внутри. По оценкам Анойва решающий штурм будет завтра или послезавтра. Он высоко оценивает шансы на успех, — закончил читать свой ежедневный доклад Секретарь и замер в ожидании реакции Фрайка.

Они вдвоем стояли на крепостной стене Альмагеи, откуда предводитель Ордена решил понаблюдать за закатом в ожидании одного очень специфичного гостя.

— То же самое он говорил и неделю назад, и вчера, — не без раздражения заметил Фрайк. — Его счастье, что найти разраба, согласного «сотрудничать», оказалось не так просто.

— Это несколько выходит за рамки правил, — осторожно заметил Секретарь.

— Победителей не судят, — фыркнул предводитель Ордена в ответ. — А теперь покинь меня — нельзя, чтобы тебя видел кто-то из разработчиков.

— Они могли видеть меня на арене Асцента, — перед тем как уйти, напомнил помощник.

— Вряд ли они проверяли логи всех, кто там собрался, — пожал плечами предводитель Ордена и хотел облокотиться на парапет, но вдруг его осенила догадка. — Стой, — остановил он своего помощника, от чего тот послушно развернулся на месте, — отправляйся туда. Убедись, что город падёт, а даже если нет — уничтожь Сердце горы. Мы не можем так рисковать.

— Будет исполнено.

Секретарь удалился, а Фрайк, всё-таки облокотившись на парапет и глядя на садящееся за горизонт солнце, стал ждать. Представитель «TetraVirt» появился примерно через десять минут, возникнув прямо из воздуха. Затем он воровато огляделся, но, убедившись, что вокруг никого кроме них двоих нет, облегчённо выдохнул и сообщил:

— Я узнал, как открыть те двери.

Выглядел он как обычный игрок, если не считать странной одежды — безликий офисный костюм, даже с бейджиком, на котором была написана вся информация касаемо данного представителя команды разработчиков. Судя по ней, перед Фрайком стоял менеджер по связям с общественностью, которого звали Салих Курт.

— Никто не понял, почему вы ими интересуетесь?

— Не должны были… нет! Я сказал…

— Не важно, — прервал его предводитель Ордена. — Главное, чтобы до поры все действия оставались в тайне.

— Деньги, о которых мы договаривались…

— Будут переведены вам сразу же, как только вы назовёте счёт. И ещё столько же после открытия двери.

— С этим есть проблема, — замялся Салих.

— И какая же? — мастерски скрывая нетерпение, уточнил Фрайк.

— Я не могу вот так просто уволиться. Мне нужна хотя бы неделя. Иначе они догадаются!

— Хорошо, хорошо, — успокоил его предводитель Ордена, покровительственно кладя руку на плечо. — Делайте всё необходимое, чтобы обеспечить свою безопасность. А затем, вместе, мы откроем двери в новое будущее.

— Да-да, конечно…