Наряду с Шеиным продолжает держать оборону и Рита. Нынче Рита из своей квартиры выпроваживает какого-то старичка.
– Фсе, фсе, Михаил Борифович!
– Да мне же просто подержаться, Рита, – упрямится тот.
– За старуху свою дервытесь!
– Боюсь… Даже в темноте боюсь…
Добавляет шепотом:
– Костлявая она стала, как смерть. За что там держаться?
За дверью – еще парочка тех, кто готов подержаться за Риточку.
Первый старичок спрашивает:
– Никак, Миша?
– Никак.
Второй грустен:
– Как же теперь?
Михаил Борисович отвечает ехидно:
– А никак! А то привыкли – льготы, льготы! В комитет ветеранов тут не пойдешь, не пожалуешься…
– Да кто привык, чего ты городишь? Отдавай мою шляпу, Дон Жуан хренов!
Михаил Борисович с насмешкой протянул обольстительную шляпу:
– Да на, добра-то! Неказиста твоя шляпа оказалась, Иван Егорыч, ой неказиста!
И он гордо удаляется в одиночестве, за ним семенят оскорбленные товарищи.
– Неказиста? Триста двадцать шесть рублей стоит! Да за такие деньжища мы в порту города-героя Севастополя… В одна тысяча девятьсот шестьдесят шестом году…
– Слаба твоя шляпа! На полшестого смотрит!