Хроники сексуальных неврозов

40. Групповой секс с импотентом, который уделал всех!

Есть, впрочем, еще один бедный парнишка, которого тоже стоит пожалеть. Уже который день просвещенная москвичка госпожа Копылова пытает бедного гастарбайтера Мулло!

– Так ты отказываешься от прекрасного общения с дамой?

– Я боюсь… – боится Мулло.

– Чего ты боишься?

– Грудь страшную… Как у мамы, страшная…

Копылова накручивает обнаглевшему мусоросборщику ухо.

– Как ты можешь так говорить о цветущем женском бюсте? Еще молоко на губах не обсохло, чтобы рассуждать о нем!

Бедный Мулло сидит на полу, забившись в угол как мышка.

– Так у кого страшная грудь?

– У мамы…

– Да ты на себя посмотри! Ты, что ли, красавица заморская?

– Все равно, – вздыхает Мулло.

– Ты можешь мысленно? Закрыл глаза – и положил. Ты что – не джигит?

– Не джигит.

– Зря. А я думала на Кавказе у вас в горах все джигиты.

– Таджикистан.

– А какая разница? Там тоже горы есть!

– Я не видел.

– А я видела, когда была в Анапе!

Она кивает Вере Максимовне:

– Поликарпова, звони ему! Говори ему – я мокрая, Лева! Надо вести игру до конца! Пусть поймет, что доигрался! Но…

После паузы она игриво и многозначительно произносит:

– Но еще не поздно… Дай понять: сожжены еще не все мосты …

Поликарпова тоже можно пожалеть! Бедный Лев Александрович! Попробуй, выдержи такой натиск супруги на закате жизни!

Но хорошо что срабатывает самозащита организма.

Поэтому Лев Александрович спит. Он спит, сидя за клавиатурой. Спина его прямая, а спит он со строгим выражением лица. Но какая-то часть мозга главврача, как у любого современного многозадачного человека, бодрствует. Рядом лежит телефон. Периодически квакает неугомонная аська, хотя конец рабочего дня. Все дальнейшие действия Поликарпов совершает с закрытыми глазами, на автопилоте.

Квак:

– Маленький черррррртенок… Ты где…

Поликарпов, не открывая глаз, набивает текст:

– Тут.

– Твои размышление о предстоящем геополитическом оргазме Китая и России сделали во мне ТАМ бурю восторга!

– Тут.

Звонит телефон. Поликарпов на автомате принимает вызов. В трубке – голос супруги.

– А если я стану мокренькая, Лева? Ведь рядом молодой интересный мужчина.

– Тогда я буду ав-ав, дорогая! Ав-ав!

Дает отбой.

Квак:

– Я придумала, кто ты! Ты мой наглый и брутальный Китай!

Квак:

– Ты хочешь быть Китаем?

– Тут.

Квак:

– А я хочу быть Россией.

– Тут.

Квак:

– Представь, что я пришла к тебе геополитически. Сейчас должен наступить оргазм…

– Тут.

Квак:

– По крайней мере, я уже мокренькая…

– Ав!

Квак:

– Ты фантазируешь, какая я мокренькая!

– Ав! Ав!

Звонит телефон.

– Я мокренькая, Лева! Мокрая вся! Я была в объятьях другого!

– Ав-ав!

Поликарпов опускает телефон в карман пиджака.

– Ты мог когда-нибудь подумать, что я стану мокрой от чужого мужчины?

Квак:

– Я мокрая, маленький чертенок, слышишь! Мокрая вся!!!!

– Ав!

Квак:

– Ты что – идиот?

– Ав!

Голос супруги ворочается в кармане пиджака:

– Я давно не была такой откровенно мокрой, Левчик…

– Тут-тут! Как я зол! Тут-тут!

Поликарпов встает и резким энергичным движением делового человека, бросает слепой взгляд на часы. Четким шагом идет в сторону туалета, включает свет и входит.

Вскоре выходит, освежившись. За ширмочкой ложится на кушетку и стихает. Слышен негромкий голос Риты из туалета.

– Так надо, Лев Алекфандвович? Это такое лечение? Я настолько больна?

Рита, не дождавшись ответа, выходит из туалета. Она вся мокрая. Она брезгливо поеживается, принюхивается к себе и щурится на свету.

Странно, мужская моча пахнет не так противно, как принято думать в женских кругах.

За ширмой она тормошит Поликарпова на медицинской кушетке.

– Вы совершенно пьяны, Лев Алеффандрович!

Она барабанит в грудь:

– Вы – в стельку! Вы сделали меня моквой!

Поликарпов произносит, не открывая глаз:

– Шутка.

– Футка? Ефли это футка, то она заметно ниве пояфа! Ниве!

– Почему?

– Вы так лечите людей? Так?

– Кто Вам фкавал, что их лечу? Ваша футка неудачна.

– Какая футка?

– Что я пьян. Запомните: психиатр никогда не бывает пьяным.

Он резко выбрасывает тело вверх и садится на кушетке.

– Он бывает в забытьи.

Трясет головой:

– Бр-рр… Какой у Вас вопрос, Маргарита Ивановна? И предупреждаю: насчет ежика мы уже прояснили.

– Я вдала мыфку. Но она не прифла и не куфала меня, понимаете? Не куфала!

Поликарпов идет к компьютеру, запускает ЖЖ.

Аська квакает тут как тут:

– Слушай, ты такое говно оказывается!

– Вы мне сделали мокво с помощью Вашего напористого шланга в штанах.

– Я? Вам? Мокро? Ну и шуточки у вас, Маргарита Ивановна!

Он подхватывает Риту и кружит в темпе вальса:

– Вы помните вальсацию? Звук прелестный вальса помните?

Рита счастливо кружит:

– Да! Да! Да!

Поликарпов бормочет в сторону:

– Однако от нее несколько смердит…

– С кем Вы там фуфукаетесь, смефной муффинка?

Поликарпов кружа, шаг за шагом приближает Риту к дверям.

– Вабудьте. Футка.

Он выпихивает Риту в дверь.

– Давайте продолжим завтра? Я сегодня немного несвеж.

Квак:

– Ну ты и пидар!!! Пидар вонючий!!! Я тебя в игнор! Навсегда!

Поликарпов захлопывает дверь перед носом Риты.

Рита ошарашена счастьем взаимопонимания:

– Завтва? Неувели? Я не офлыфалась?

Она удаляется, не веря своим ушам:

– Нет, я не офлыфалась! Я совсем не офлывалась, смешной муффинка!

– Но ктое-что еще можно поправить… – игриво ворочается в кармане пиджака голос супруги.