Хроники сексуальных неврозов

3. Признаки сучки

Через полчаса после задушевной беседы доктор Поликарпов тепло прощается с Марией на пороге кабинета.

– Помните упомянутый Пушкин писал про горе от ума: и дернул же меня черт родиться в России… С такими мозгами… Хотя, между нами, говнюк был еще тот. Не находите?

– Да нет, что вы! Такая душка!

– Какому количеству женщин засрал он мозги, никто не знает… Это я как психиатр Вам говорю. Всего доброго, милая.

Поликарпов закрыл дверь, прошел за ширму. Слышны нежные звуки: буль-буль. Поликарпов, осушив добрую стопку коньяка, разговаривает на разные лады сам с собой. Да и то сказать, порой не с кем поговорить в Клинике на актуальные темы новейшей поступи России.

– Лимон, Лев Александрович? Нет, что Вы! Зачем русскому человеку лимон? Смотрим китайцев? Конечно, смотрим китайцев. Ни дня без китайцев.

Поликарпов выходит из-за ширмочки и садится за компьютер.

– Китай наступает? Китай наступает. Еще как наступает!

А вот и блог его в ЖЖ, здесь он под ником Петров-Рюмкин.

– Друзья ли нам китайцы? А это как посмотреть, товарищ Петров-Рюмкин…

Пора включаться в жизнь!

И вот Поликарпов яростно стучит по клавиатуре, его мысли спешат, а в его блог торопятся такие же виртуальные безумцы со всех концов света, которые только и ждут политических, да и всяких других схваток как клопы крови.

– Друзья ли нам китайцы, товарищ Петров-Рюмкин?

Интернет-жизнь Поликарпова прерывает звон разбитого стекла на третьем этаже, затем истеричные крики.

Заполошный женский голос:

– Это кто у нас стекла бьет? Стекло чем виновато?

Истеричный мужской крик:

– Она делала это всем, только не мне! Сучка! Семшову делала? Делала! Зимину делала? Делала! А мне – своему бойфренду шиш?!

Поликарпов вздыхает и отправляется за родимую ширму. Снова мелодичные звуки: буль-буль. Осушив стопку, он патетично воздевает руки.

– Господи, хорошо-то как! Хорошо!

Истеричный голос сменяется всхлипами:

– Ханаеву делала… Мелик-Пашаеву, значит, тоже…

Потом натурально верещит:

– А почему не мне? Как можно это делать Мелик-Пашаеву?! Этой обезьяне?! Этому лоху?!

Громкие женские голоса проясняют ситуацию:

– Рожков опять чудит. Где Стас? Марина, давайте сюда Стаса или Влада!

Голос не унимается:

– Я хочу сказать все на камеру! На всю эту гребаную страну! Позвоните телевизионщикам! Пусть знают нормальные пацаны, кто она!

И снова всхлипы:

– Ну, тварь! Тварь, и нет других слов! В хлам тварь!

В самом деле, это чудит пациент Максим Рожков. Его одноместная палата располагается на третьем этаже. Не прошло и пяти минут, как явились сюда бравые парни Стас и Влад. Дверь в палату открыта настежь, дверь в туалете высажена. Крепкие ребята выводят из номера полного молодого человека со слипшимися волосами.

Максим Рожков безутешно всхлипывает:

– Нету других слов, нету!

Стас рассуждает:

– Макс, е-мое, ну будь ты мужиком! Забей – понял?

Влад успокаивает:

– Все в жизни бывает, не парься! Чего ты с этой лахудрой связался?

– В сердце она у меня была! Вот тут!

К ним торопится психолог – молодая девушка-практикантка.

– Макс, бежим? Бежим, мой хороший?

Максим безнадежно машет рукой:

– Бежим… А что еще остается?

Дорожка в парке полита дворником, бежать по ней – милое дело. Впереди бежит психолог, сзади Макс.

Макс вдруг свирепеет:

– Почему кому угодно, а не мне – близкому человеку?

Он нервно взвинчивает темп бега и устремляется вперед, психолог испуганно пытается не отставать.

И вот по парку летит дикий крик Макса, кровоточащая рана оскорбленного сердца:

– Она сосала всем втихаря! Втихаря от меня!

На кортах оживляется Рита, заслышав довольно знакомые слова.

– Девочки, Вы флыфали? Флыфали?

Но никто не откликается. Теннисный мяч опускается ей на голову, Рита падает от неожиданности.

Садится.

– Да я же пвосто так сказала! Пвосто! Уве и сказать ничего нельзя!