Хроники сексуальных неврозов

5. Очередная потеря девственности

В комнату Зайцева Тополь входит почему-то поеживаясь как от холода:

– Бр-р… Я действительно здесь когда-то была…

С любопытством озирается.

– Почему у Вас всегда такое порочное, чувственное лицо?

– Разве? Я бы не сказал.

– За семь лет здесь ничего не изменилось…

– Ну почему же? За семь лет я пошел на дно. Пришлось продать свою квартиру на Чистопрудном – она была шикарная! Теперь снова обитаю здесь – надеюсь, временно. Эта комнатка досталась от бабушки, давно еще… Здесь прошло мое детство, юность…

– А что с Вами случилось?

– Долго рассказывать. Я прогорел дотла. У меня долгов – шестнадцать миллионов. Такова продюсерская доля. Все время начинать сначала.

– Вы что ни разу не вытирали пыль с тех пор? И эта книга… Гете «Фауст»…

Она открывает по закладке:

– 142 страница… Послушайте, семь лет назад было то же самое.

– Я медленно читаю, признаться.

Тополь с удивлением цитирует:

– «Не стой, не стой, Не жди с тоской У двери той, Катринхен, пред денницей! Не жди, не верь: Войдешь теперь Девицей в дверь, А выйдешь не девицей!» Интересно, что бы это значило, Зайцев?

– Ну… Не понимаете, что ли?

Тополь усмехнулась:

– Кстати, тогда все исполнилось. Я, действительно, вышла не девицей.

Она положила книгу на место, пожала плечами:

– Да и вошла не девицей, между прочим.

Зайцев нежно берет ее берет за руку:

– Семь лет назад я здесь познал удивительную роскошную женщину… Услышал шорох ее скользящего платья…

– Зайцев, хватит пошлить. Скажите просто – трахнулись.

Она коротко рассмеялась:

– А помните, как этот старый диван развалился и мне в задницу впился гвоздь. Я орала как кошка. Помните?

Она заглядывает под диван.

– Самое смешное, этот ужасный гвоздь на месте. Прошло семь лет, а гвоздь на месте. Интересно, он помнит мою задницу?

– Не только он… – многозначительно отвечает Зайцев. – Ну, не будем о пустяках…

Он цитирует:

– Когда мне невмочь пересилить беду, Когда подступает отчаянье, Я в синий троллейбус сажусь на ходу…

– Не надо больше стихов, умоляю…

– Семь лет назад еще был жив Булат Шалвович… И Вы плакали, когда слышали эту песню.

– Булат Шалвович… Да, Булат Шалвович… И грудь моя на семь лет была моложе…

Зайцев снимает со стены гитару.

– Мне иногда кажется, что он захаживал сюда… Вы знаете, сколько было шагов от его желтого жигуленка на стоянке до моего окна?

– Сорок один.

– Сейчас мне кажется всего 39.

Он негромко поет:

– Тьмою здесь все занавешено, И тишина, как на дне... Ваше величество женщина, Да неужели – ко мне?

Слышатся какие-то стоны.