Хрупкое сердце

Глава 15

Дочь не просто так задала вопрос. В кухне два стула, но три человека, а значит, у нас появилась проблема.

Анечка стоит на пороге комнаты, за спиной у Руслана, и он оборачивается. Неловко прячет руку, которой только что меня обнимал, в карман брюк. У дочки распущены волосы, голубые глаза в опушке темных ресниц раскрыты. Она с любопытством смотрит на молодого мужчину, и он, куснув губы, озадаченно произносит:

– Э-м, привет.

Догадаться не сложно, откуда взялась неловкость. Общаться с детьми Марджанов не привык, и что сказать Анюте не знает.

Дочь ничего не отвечает. Опустив взгляд, она проходит мимо гостя и взбирается на стул, на котором привыкла сидеть. И всё вроде бы обычно, если не брать во внимание то, что в утро выходного дня мой ребенок привык спать. А значит, присутствие Руслана в квартире ощущаю не только я, но и Анюта.

И, конечно же, она замечает на столе две чашки.

– Мам, я тоже буду чай. А у нас есть шоколадные мишки «Барни»? Они такие вкусные, я их люблю!

– Доброе утро, Нюша. Ты не поздоровалась.

– Доброе утро!

– Барни нет, я не успела купить, но есть другое печенье. Только поешь сначала, хорошо? Сейчас сварю для тебя кашу.

– Я не хочу кашу. Мам, можно мне тоже бутерброд? Как у вас.

– Конечно. Садись, Руслан, – я обращаюсь к Марджанову, пододвигая чашку для него к свободному месту за столом, но он вдруг проводит рукой по волосам и выходит из кухни.

А когда я уже ставлю чай перед дочкой и кладу на тарелку бутерброд, зовет меня из прихожей.

– Алиса, подойди на минутку!

Я переглядываюсь с Анютой. Она сидит, как мышка, улавливая в квартире каждый звук, и напряжена, пожалуй, не меньше меня – только по-своему, по-детски. Такое ее внимание к незнакомому взрослому я не помню, и понимаю, что мне предстоит подумать, что с этим делать.

Марджанов стоит в прихожей. Он уже успел обуться и надел рубашку. Последняя изрядно помята после ночи и не до конца застегнута на груди, но его это ничуть не портит.

Он держит в руке куртку и встречает меня сосредоточенным взглядом. Шагнув навстречу, притягивает к себе за талию и целует в губы, показывая, что отдаляться не собирается.

– Я сейчас уйду, Алиса, не хочу смущать твою дочь. Но обязательно вернусь, и мы поговорим.

– О чем, Руслан?

– Обо всем, о чем захочешь, – серьезно обещает. И добавляет: – И о чем захочу я – тоже.

– Аня! – вдруг громко зовет, отпуская меня, и мое сердце делает в груди непозволительный кульбит, когда слышится топот детских ножек, и дочка встает на пороге, вскидывая головку. – Принеси пожалуйста мамин телефон, – просит Руслан. – Очень надо!

Искать недалеко. Сумка лежит на кухне еще со вчерашнего вечера, и Анюта быстро справляется. Находит телефон и приносит в прихожую. Подает Руслану, продолжая чуть застенчиво рассматривать его голубыми глазками.

– Вот, я нашла!

Но брать телефон Руслан не спешит, узнав в нем свой старый подарок. Смотрит на меня, и я не выдерживаю:

– Он оказался на редкость удобен. И я к нему привыкла. И вообще, не спрашивай ничего, Марджанов! Я не обязана тебе отвечать!

– Не буду. – Он наконец берет из Анечкиной руки гаджет и просит – хотя нет, скорее требует у меня: – Только пароль скажи!

Отобрать у него свой телефон не выйдет, это понятно по напряжению в крепких плечах и по сжатым губам, поэтому я называю цифры. Молча наблюдаю, как он делает с моего сотового звонок на свой и запоминает данные в обоих гаджетах. Отдает телефон назад Анюте, скованно ей улыбнувшись.

– Спасибо, малыш. Ты меня выручила.

– Меня зовут Аня, ты знаешь.

– Ну, да… Типа того.

– Я люблю пони и панд. А ты?

– А я… – Руслан вновь спотыкается на паузе, пряча свой сотовый в карман и надевая куртку. – А я люблю твою маму, малыш.

Он коротко шагает ко мне, чтобы поцеловать в щеку, и мы встречаемся взглядами.

– До вечера, Снежная. Не знаю, как переживу этот день без тебя. Пока! – прощается и уходит.

Дверь за ним закрывается, а я стою, не зная, что сказать ему вслед. Не зная, что сказать себе, и главное, что сказать дочери.

***

– Мам, тебе плохо? Ты еще не пила лекарства?

Мы возвращаемся с Анютой на кухню, и я медленно сажусь на стул, продолжая ощущать на себе губы и взгляд Руслана – настолько сильная у Марджанова энергетика. Анечка стоит рядом, заглядывая в мое лицо, и я притягиваю ее ближе.

– Нет, не пила. Иди ко мне, солнышко!

Мы вновь в квартире одни, и всё вроде бы как прежде, но теперь это видимость. Уже всё изменилось, и не только в моей жизни, но и в Анютиной. Даже если Руслан не вернется, дочка запомнит его и будет еще долго о нем спрашивать.

Я целую ее в макушку, и она в ответ прижимается теснее. Уткнув нос в ключицу, обнимает ручонками под грудью, пока я вдыхаю ее родной и знакомый запах, без которого уже и не представляю жизни. Провожу рукой по волосам – темным и шелковистым. Наверняка у Руслана были такие же в детстве.

Моей девочке немногим больше пяти лет, и она действительно растет на удивление умным ребенком. Но ей еще сложно понять нюансы моих слов и догадаться о несказанном.

– Прости меня, золотце, – прошу, и она тут же удивляется:

– За что?

– За то, что видишь это все. Мою слабость и лекарства. Мне бы так хотелось быть здоровой для тебя.

– Мамочка, а ты постарайся, и у тебя получится!

– Я очень, очень стараюсь, Нюша!

– Если хочешь, я закрою глазки и не увижу, как ты будешь пить таблетки. Хочешь?

– Да.

– И мы пойдем в парк кормить уток? Я возьму зонтик!

– Конечно.

– Мам, а этот… этот дядя еще придет к нам? Он сказал, что придет.

Анечка поднимает головку и смотрит на меня. Ну, конечно же, она догадалась. Еще не доросла, чтобы спросить прямо или играть намёками, но уже хочет знать ответ.

– Нюша, я не знаю. Но ты его обязательно увидишь! – обещаю дочке, гладя ее по волосам. – Ты так на него похожа. Он просто этого еще не понял, но непременно поймет.

– А почему он не приходил раньше?

Какой простой вопрос, и как сложно на него ответить.

– Он не знал, где мы живем. Мы с ним рано встретились, нам надо было просто подождать. Или… или никогда не встречаться.

– Но, мамочка, тогда бы ты заболела и у тебя не родилась я! Правда?

Детская непосредственность дорогого стоит, и я улыбаюсь, целуя Анюту в щечки, заставив ее довольно сморщить хорошенький носик.

– Ну уж нет, мое голубоглазое сокровище! – смеюсь. – Ты бы у меня обязательно родилась! Я тебя очень люблю. Помни об этом, обещаешь?

– Да!

***

Руслан

Я выхожу из дома, в котором живет Алиса, и останавливаюсь во дворе, словно путник на перекрестке, не зная, куда идти дальше. Понимая, что единственное место, в которое я теперь буду хотеть вернуться – это к Снежной.

Я поднимаю голову и оборачиваюсь, чтобы еще раз посмотреть на ее окно и запомнить это утро так же ясно, как прошлую ночь.

Там за окном Алиса больше не одна, как было когда-то в юности, когда я глазел на ее окно и мечтал избить Рыбкина только за то, что он вхож в ее комнату. Теперь же у Алисы есть маленькая дочь и своя история, и мне придется с этим считаться, если хочу, чтобы она мне верила.

А я хочу. У нас с ней нет выбора. Я больше не потеряю ее и никому не уступлю. Ни жизни, которая у нее была без меня, ни ее пороку.

Я испытал настоящий страх сегодня, узнав о нем. О боли, которая ее преследует. Правда об Алисе обожгла до нутра, и вряд ли теперь отпустит.

Снежная, что же с твоим хрупким сердцем?

Я машинально достаю из кармана куртки пачку сигарет и сжимаю в руке. Но вместо того, чтобы закурить, медленно сминаю ее в пальцах, вспоминая слова малышки: «Дядя, не кури. Маме нельзя дышать гадостью».

Хотел бы и я знать об Алисе всё так же хорошо, как ее дочь.

– Молодой человек, это ваша машина на парковке? Вы загородили мне путь. Кто так паркуется? Это же надо додуматься, поставить автомобиль прямо посреди площадки! Эй, я к вам обращаюсь! Надеюсь, вы были трезвым, когда садились за руль?

Меня окликает незнакомка в яркой одежде и, повернувшись, я бросаю взгляд на свою «Теслу». Я действительно не помню, как бросил машину и пошел к Снежной. Просто накрыла тоска и стало невмоготу.

– Что?.. Да, моя. Сейчас уберу.

– Парень, с тобой всё хорошо? – незнакомка вдруг переходит на «ты», увидев мое лицо и нарисовавшись сбоку. – Может, хочешь выпить кофе? Вообще-то я никуда не спешу. Со своим бывшим поссорилась, вот и срываю злость…

Кофе? Пожалуй, хочу. Выпить горький и крепкий, чтобы мысли встали на место. Но точно не с ней.

Я подхожу к автомобилю и снимаю блок с замка. Сев в кресло, захлопываю дверь и включаю двигатель. Выезжая с парковочной площадки, замечаю незнакомку у обочины с выставленным в мою сторону средним пальцем, но равнодушно отворачиваюсь.

Странный жест для того, кто через секунду не будет ничего значить. И, проехав мимо, я тут же о ней забываю.

Я останавливаю машину возле большого торгового центра, внезапно почувствовав необходимость свернуть к нему. Часть магазинов внутри еще закрыты, и я захожу в небольшое и пустое кафе, чтобы выпить кофе и подумать о том, о чем не думать не могу.

Мессенджер показывает новые входящие сообщения, но я, не глядя, смахиваю их. Включив последние звонки, набираю номер абонента, которого уже успел с утра разбудить.

– Шибуев, привет, – еще раз здороваюсь, – это снова я.

– Какого черта, Марджанов! – сонно сердится Андрей, зевая в динамик. – Ты время видел? Я уснул только в четыре утра, а ты зудишь!

– У нее порок сердца, как ты и сказал, – говорю я.

Андрей пару секунд молчит, после чего его тон меняется.

– Хреново. А точнее? Как полностью звучит диагноз, знаешь?

– Нет, но узнаю.

– Кто она тебе? Подруга?

– Больше.

– Твоя новая девушка?

– Больше.

– Черт, Руслан, а ты с сюрпризом. Ты же вроде всерьез не увлекался никогда?

– Увлекался. Но это было однажды, еще в школе. Мы вчера снова встретились и оказалось, что ничего не прошло. Точнее, я всегда знал, что не пройдет.

– Ясно.

Что ему «ясно», не важно. Сейчас меня волнует другое.

– Скажи, Шибуев, как ей помочь? Действительно помочь, любыми средствами. Она не хотела говорить, но призналась, что ей нужна операция. И честно говоря, Алиса выглядит слабой. Это опасно?

– Марджанов, я не чертов провидец, говорил уже.

– Не тяни!

– Нужен диагноз и данные обследования – это объективно. Субъективно – нужен хороший врач. Я бы сказал лучший! Ну и клиника, где оборудование и терапия на высоте. Тогда шансы на выздоровление приличные.

Я нетерпеливо перебиваю друга.

– Андрей, мне нужен твой отец!

Шибуев хмыкает в трубку, но отнюдь не весело. Да я и сам знаю, что попасть к его отцу на прием – всё равно, что на званый ужин к какому-нибудь монарху. Может, конечно, повезти, но это один случай из тысячи.

– Исключено. Прости, Руслан, но у него очередь на полтора года вперед. Плюс аспирантура и научная работа. Да и потом, он никогда не возьмется за больного, если не будет о нем все знать.

– Что именно «всё»? Ты внятно можешь сказать?

Шибуев вздыхает.

– Ты не отстанешь?

– Нет!

– Ладно, дай мне два часа сна, а потом приезжай. Но если заявишься раньше, Марджанов… Клянусь, я тебя препарирую!

Я тоже хмыкаю и тоже невесело.

– Отрежешь яйца, ты хотел сказать?

– Именно. Люблю, когда меня понимают.

Еще довольно рано и в торговом центре мало народу. Я захожу в супермаркет и не спеша набираю корзину продуктов – выбирая то, что может понравиться Алисе. Опыт у меня в этом деле никудышный, так что приходится положиться на удачу. Мне всегда хотелось ее накормить и согреть – ничего не изменилось и сейчас.

Я выбираю самые лучшие продукты, наполнив корзину с горой, когда неожиданно оказываюсь у отдела детских игрушек. Останавливаюсь, пялясь на разноцветные ряды конструкторов и кукол, на плюшевых существ неопределенного вида… пока меня не замечает девушка-продавец.

Подойдя, вежливо интересуется:

– Здравствуйте. Могу я вам чем-нибудь помочь? Мне кажется, у вас затруднение с выбором.

– Можете, – неожиданно для себя соглашаюсь. – А есть у вас эти… как их… пони или панды? А лучше и то, и другое, – говорю и шагаю за девушкой в отдел.

***

Алиса

– Алло, Алиса?

– Здравствуйте, Евгений Леонидович.

– Доброе утро, Алиса. Я же просил называть меня просто Евгений. Неужели так трудно?

– Я слушаю вас, Евгений.

– И на «ты».

– Это совершенно лишнее, я уже говорила.

– Слушай, я понимаю, что вчера повел себя непростительно грубо. Но я не ожидал увидеть тебя в обнимку с каким-то молодым мажором. Ты сказала, что не замужем, и что у тебя нет отношений. А тут вдруг возвращаешься домой не одна. Я сорвался!

– Послушайте, Евгений, я рассказала вам о себе только потому, что вы мой врач и убедили быть с вами откровенной. Но я не давала повод думать, что ищу вашего внимания за стенами клиники. Вчера вы позволили себе обозвать меня «лживой сукой», хотя не имели на это права. В чем я вас обманула – в ваших ожиданиях? Если так, то в этом нет моей вины.

– Я вспыльчивый человек, Алиса. У меня тяжелая и нервная работа. И да, иногда я подвержен излишней экспрессии. Но в отношении тебя это больше не повторится, обещаю! Ты пропустила прием и не ответила на моё сообщение, а я у меня были планы на вечер. Я хотел его провести с тобой.

– Евгений Леонидович, я ваша пациентка, а не хорошая знакомая для вечера, и не давала вам лично свой домашний адрес.

– Алиса, я нужен тебе. Неужели ты не понимаешь? Я отличный хирург, и единственный, кто способен тебе помочь.

– Понимаю.

– Ты мне нравишься. Хорошо, признаюсь – я голову от тебя потерял! Довольна? Я сделаю всё, чтобы операция прошла успешно. Я смогу это устроить!

– Если можете, то зачем звоните? Почему не скажете об этом в клинике?

– Кто был с тобой вчера?

– Отец моей дочери. И это всё, что я вам скажу.

– Почему он тебя обнимал?

– Это вас не касается. Вы и сами не свободный мужчина.

– Кто тебе сказал?

– Ваша медсестра. Видимо, не только мне было неловко в последний раз у вас на приеме. Но ваша личная жизнь – не мое дело.

– Я развожусь, Алиса. И ты здесь ни при чем.

– Это хорошо, потому что я не собираюсь быть третьим участником чужой жизни. И не ищу отношений, как уже сказала. Мне сейчас совершенно не до них.

– Тебе понадобится не только операция, но и длительная реабилитация. Кто-то близкий должен быть рядом с тобой, и это не ограничится палатой. Ты это понимаешь?

– К сожалению, да. И не только это. До свидания, Евгений Леонидович.

– Алиса, не дури.

– Думаю, я буду искать другого врача.

– Ты не найдешь.

– Всего хорошего!

Я отключаю звонок и откладываю телефон подальше от себя, словно не хочу верить, что слова Порецкого окажутся правдой, и операцию придется отложить. Но я и сама знаю, что придется, мне просто не вынести дальше внимание этого человека.

Господи, но почему проблема взялась там, где ее и не ждали? Сначала тщательные обследования, потом странные осмотры и приводящие в замешательство взгляды и слова. Теперь же ясность, что нужно всё начинать сначала, когда уже потрачено столько усилий и средств.

И ведь не расскажешь никому, как сложно мне дался каждый шаг.

Еще и Руслан… такой неожиданно близкий после шести лет. Ворвавшийся в мою жизнь и разбудивший то, что ночью оглушило, заставив обо всем забыть.

Хотела бы я знать, где взять силы, чтобы пройти все испытания, которые мне приготовила жизнь.

– Мам? Мам!

Дверь в кухню открывается и вбегает Анюта, протягивая ко мне ручки. Я поворачиваюсь к ней и ловлю ладошки.

– Что случилось, солнышко?

– Там какой-то дядя в дверь звонит! Говорит, что он из службы доставки, а ты на звонок не отвечаешь.

Я удивленно хмурюсь, поднимая взгляд в сторону прихожей.

– Странно. Я ничего не заказывала.

Но тут же вспоминаю, что полчаса назад получила сообщение от Руслана, в котором он спрашивал код домофона. А когда открываю входную дверь, то вижу на площадке двух молодых парней.

– Алиса Снежная? Виноградный переулок, дом семнадцать, квартира двадцать три?

– Да, я.

– Вижу, нам вас точно описали. Распишитесь! И давайте лучше мы сами всё занесем в квартиру. Ваш муж сказал, что вам нельзя поднимать тяжести.

– Мой… кто? – я растерянно выдыхаю, увидев гору полных пакетов сбоку от парней.

Отступаю в сторону, когда они подхватывают их и проходят мимо, переступая порог прихожей.

– Слушайте, это вопрос не к нам. Эй, мелкая, а вот это тебе!

Один из парней достает из коробки две плюшевые игрушки и отдает в руки Анюте. У той тут же загораются глазки.

– Какие красивые!.. Мам, а кто их купил? – спрашивает дочка, поднимая головку. – Папа, да?

Нет, ну до чего же трудный день! А он ведь только начался!

– Здесь еще стул для вашей девочки. Нас попросили его распаковать и собрать, – замечает второй парень, внося в квартиру длинную коробку с предметом мебели. – Так распаковываем?

– Делайте, что хотите.

– Мам, посмотри, это пони и панда! Я назову их Пинки и Тео! Посмотри, какие у Тео смешные ушки! Мне кажется, он очень послушный, а Пинки любит танцевать – как я!..

Когда парни уходят, и за ними закрывается дверь, дочка зовет меня в кухню, чтобы показать новый стул. Достает продукты из пакетов с таким восторгом, будто это новогодние подарки от Санты. Но ведь я и сама достаточно стараюсь, чтобы у нее всё было. Так почему для Анюты так важно, что они от Руслана?

– Мамочка, а это теперь мой стул? Здесь написано «Ра-ас-ти боль-шой». Дядя сказал, что он раскладывается. Ой, смотри, у него даже ступенька есть!

Нет, кажется, это слишком!

Я даю сомнению всего несколько секунд себе возразить, после чего беру со стола свой телефон и пишу Марджанову сообщение:

«Руслан, зачем это всё? Я тебе не разрешала», – чувствуя, что теряю контроль над ситуацией.

А еще чувствуя волнение и растерянность, потому что мы встретились меньше суток назад, а теперь переписываемся, как будто мы… кто друг другу?

Друзья? Любовники?

Что я должна сейчас сказать Анюте, чтобы потом об этом не пожалеть? Почему не подумала об этом раньше, когда решила вернуться в город?

Марджанов отвечает сразу и бескомпромиссно. И я не решаюсь это прочесть, быстро отключая телефон.

О, нет. Нет!

Но телефон вновь отзывается входящим сообщением, и на этот раз это не предложение, а утверждение:

«Можешь ничего не обещать, Снежная, но я не исчезну»

В парке после дождя очень красиво. Солнца нет, но оно незримо проглядывает сквозь затянувшие небо молочно-серые облака, уже освободившиеся от влаги, но еще не подхваченные ветром. Желтые кроны деревьев потяжелели и обронили листву на зеленый газон лужаек и длинные парковые аллейки. Эта листва, как солнечные отблески – блестящая от влаги и сочная, еще не тронутая морозом и не успевшая поблекнуть, и Анечка бегает по ней, поднимая маленькие вихри и листопад.

Мы с ней уже покормили уток и просто гуляем. Я люблю подобные моменты, когда можно побродить по аллейкам в парке, ни о чем не думая. Любуясь дочкой и улыбаясь ее детским радостям. Но сегодня уйти от мыслей не получается, и я стараюсь отыскать равновесие и успокоить шторм в той части своей жизни, которая отвечает за чувства.

«Выходи за меня замуж»

Прошло шесть лет, всё изменилось, и Руслан действительно больше не тот мальчишка, который без стеснения признавался мне в любви и хотел внимания. Но я-то всё та же Алиса, которая однажды уже обожглась об эти слова и еще не готова верить.

Но и не способна прогнать.

Он звонит, и я, после пары гудков, в которые читаю на экране вписанный его рукой в мой телефон контакт «Руслан», отвечаю на звонок:

– Алло?

– Это я, Снег. Тебя нет дома.

– Еще не вечер, Марджанов. Нет даже четырех.

– Знаю, но я не смог ждать. Где ты?

Где я. Он все еще не воспринимает меня единым целым с Анютой, и это больнее всего.

– Мы с Аней гуляем в парке.

– В каком именно?

– На озере.

– Понял. Сейчас приеду!

Он не спрашивает разрешения присоединиться к нам, и не развлекает меня праздным разговором, когда приезжает и находит нас. Идет навстречу по аллейке – красивый молодой парень, темноволосый и серьезный. В его руке аккуратный букет цветов – вкус у Марджанова всегда был на высоте, и розы потрясающие.

– Это тебе, Алиса. Всегда хотел подарить.

– Откуда ты знаешь, что я люблю желтые? – Цветы того окраса, какой обычно бывает у нарциссов. Очень нежные и солнечные.

– Догадаться не трудно.

– Спасибо, но не нужно было.

– Нет, нужно. – уверенно ставит точку Руслан и замечает Аню, которая, конечно же, подбежала к нам.

– Привет, – здоровается с ней, и я вновь замечаю, как он внутренне запинается о невидимый барьер, разделяющий их. – Ого, какая ты сегодня, э-м… симпатичная, – говорит, увидев на шапке и в распущенных волосах Анечки желтые листики. И… сует руку в карман брюк.

Анечка тоже чувствует этот барьер, не может не ощущать, но интерес к Руслану сильнее смущения, и она отвечает, показывая ему игрушку в своих руках.

– Привет. А это Пинки! Она любит танцевать.

– О-у. Классно. Привет, Пинки, – улыбается Руслан, и Анечка воодушевляется.

– Хочешь покажу?

Я не знаю, хочет он или нет. Скорее всего, ему все равно. Аня для него по-прежнему лишь мой ребенок. Но мы оба стоим и смотрим до тех пор, пока Анечка, напрыгавшись, убегает к качелям. И только после этого Руслан поворачивается и обнимает меня за плечи. Целует в губы, явно увлекаясь.

– Перестань, Марджанов! – я перевожу дыхание, уперев руку в его плечо. – С ума сошел? Мы же в парке, здесь дети.

– Черт, да. Прости! Просто целый день хотел это сделать. Увидел тебя и не сдержался.

– Ты уверен, что у тебя нет дел важнее?

– Уверен, иначе бы не был тут. Как ты себя чувствуешь?

Ну вот, темные глаза серьезно смотрят в лицо, и я перевожу взгляд на детскую площадку.

– Нормально.

– Алиса, послушай, – начинает Руслан. – Я тут кое с кем виделся и говорил о твоей проблеме с сердцем. Мне нужен точный диагноз, что с ним не так. Ты скажешь?

– Зачем, Руслан? – я вновь смотрю на него, озадаченно нахмурившись. – Это не свежая городская сплетня, о которой нужно знать всем.

– Шибуев – не все, Алиса. Мы можем ему доверить абсолютно всё! Я его знаю.

– Мы?

– Да.

Ну, ладно. Мне кажется, он просто не понимает глубины проблемы. Хотя Аню кроме него я не доверю никому.

– Руслан, я с этим живу так долго… Это не излечить в обычной клинике, а тем более, советами твоих друзей. Пойми пожалуйста!

– И все-таки. Кто тебя лечит? Андрей сказал, что специалистов в городе не так уж много. У твоего врача должна быть фамилия и репутация. Скажи, кто он, и я сам узнаю диагноз. Я поговорю с ним!

Что?

– Нет.

– Почему, Алиса?

Я молчу, стоя к Руслану боком, и он притягивает меня ближе.

– Почему, Снежная? – повторяет вопрос. – Я ведь его все равно найду и узнаю! – обещает.

– Не надо, – бесцветно выдыхаю. – У меня больше нет врача.

– Как это нет?

– А вот так. Это он был вчера возле подъезда дома с цветами.

Теперь уже Руслану требуется пауза, чтобы обдумать мой ответ.

– Так вы с ним… Вы были вместе? – спрашивает удивленно, напряженно дернув кадыком.

Он продолжает уверенно держать руку на моей талии, и я понимаю, почему он задал вопрос в прошедшем времени. Сейчас со мной только он.

Я поднимаю лицо и поворачиваюсь, встречаясь с его взглядом.

– Для тебя это что-то меняет?

– Нет. Ничего. – Руслан отвечает суше, но твердо.

А мне вдруг хочется сказать.

– Мы не были вместе. Для меня это невозможно, но он думает иначе. Я не давала ему свой адрес, но его это не остановило.

– Этот тип тебя преследует? – у Марджанова проседает голос и сдвигаются брови.

– Нет. Он просто уверен в себе и знает обо мне правду. Но я ему не доверяю и не смогу у него оперироваться – для меня этот путь закрыт.

– Алиса… Мы найдем кого-нибудь еще. Я найду, обещаю! Мне невыносимо думать, что ты живешь с болью…

– Мам! Я уже покаталась и хочу кушать! Мы пойдем в кафе? – Анечка подбегает ко мне, но смотрит на Руслана, поправляя шапку. – И Пинки уже устала танцевать.

– Конечно, Анюта. – отвечаю, беря дочь за руку, но Руслан меня перебивает.

– Я тоже ужасно голоден. Только почему пойдем? Мы поедем, девочки! Я знаю отличное место, где вкусно кормят не только детей, но и взрослых. Кстати, малыш, твоя Пинки любит живых кроликов?

– Есть? – у Анюты от ужаса округляются глазки.

– Нет, конечно, – совершенно обворожительно хмыкает Руслан. – Кормить морковкой. Там есть большая зоозона, тебе понравится!

Анюте действительно нравится семейное кафе под названием «Кролик Сноу и друзья», в которое нас привозит Марджанов. Заведение новое и расположено довольно далеко от нашего дома, так что сами бы мы в него еще нескоро добрались.

– Я случайно здесь оказался, когда поблизости сломалась рабочая машина, – объясняет нам, помогая раздеться. – Мы с ребятами провозились на трассе полдня, так что не было времени выбирать, где перекусить. Тогда мне показалось здесь всё дурацким и глупым.

– А сейчас?

Руслан улыбается, разглядывая персонал и антураж кафе. Официантов с заячьими ушками, рисунки белых кроликов на стене, и экраны с живой картинкой из жизни подопечных заведения.

– И сейчас тоже, – легко признается. – Но что-то в этом месте определенно есть. Однако я бы не рискнул тебя пригласить сюда лет шесть назад. Тогда меня хватило только на тост и суп.

В кафе тепло, мы успели сесть за столик и заказать обед, но при упоминании прошлого в наших взглядах читается грусть. Хорошо, что Анечка этого не видит.

– И как с тех пор твои кулинарные навыки – улучшились?

– Нет. Не было повода, Снег. Мне всегда хотелось угодить только тебе.

Мы какое-то время проводим в кафе, а потом возвращаемся домой.

И снова Руслан не спрашивает, можно ли ему подняться в квартиру. Оставив машину перед домом, поднимается с нами, продолжая меня обнимать за спину, но оказавшись в прихожей, смотрит на часы.

– Алиса, мне нужно сейчас уехать. Не знаю на какое время – на час или на два. Я должен поговорить с одним человеком, а его чертовски сложно перехватить.

– Понятно, – я разуваюсь и медленно выпрямляюсь, не глядя на Руслана. Откладываю цветы на полку. – Поезжай.

Ну вот, похоже, и закончилось наша идиллия не начавшихся отношений.

– Я скоро вернусь, Снежная.

– Я не спрашивала.

– Но я ответил.

Я все-таки смотрю на него.

– Не понимаю тебя, Руслан, – признаюсь. – Ты делаешь шаг ко мне или от меня?

– Или не хочешь понимать, – он охотно ловит мой взгляд. – А скорее боишься.

– Возможно. Но и не держу.

Руслан поднимает руку и прячет ладонь под мои волосы, заставив меня невольно вздрогнуть и раскрыть на вдохе губы – настолько горячим ощущается прикосновение его пальцев к моему затылку и шее. Шагнув ближе, наклоняет голову и целует в губы, без предисловий жадно обхватив их своими. Целует долго, раскрыв меня и коснувшись нёба языком. На секунду отпустив, припадает ко мне вновь, и только утолив жажду, дает вдохнуть воздух и опомниться.

– Алиса, пока я не вернусь, у тебя есть время перестать бояться и сомневаться. Но мне кое-что нужно от тебя.

– Что?

– Твой диагноз и результаты обследования. Что-то, что я смогу показать человеку, который в этом действительно понимает.