Глава 7
Алиса
Мы выходим из чужой спальни и снова оказываемся среди танцующего народа, которого в квартире прибавилось. Наверняка за последний час кто-то кому-то позвонил, а кто-то пришел без приглашения, но молодежи в пентхаусе стало еще больше, и вечеринка и не думает заканчиваться.
Я больше не боюсь увидеть Влада. Здесь действительно никому нет до остальных дела, и теперь, когда шок от увиденного прошел, я понимаю, что мне нечего сказать бывшему парню. Разве что: «Прощай. Я не хочу ничего помнить».
После сегодняшнего вечера мне больше не быть ему ни девушкой, ни другом, а выяснение отношений никогда не было моей сильной стороной. Всё закончилось и возвращения не будет.
Но и себе я тоже ничего говорить не хочу. Я не понимаю, что со мной происходит, и не хочу понимать. Руслан оказался рядом, и я ожила. С ним я совершенно другая и это всё, о чем я сейчас способна думать.
Он держит меня за руку и ведет за собой сквозь танцующие парочки к выходу. Не отпускает ладонь, когда мы выходим в холл и почти бегом спускаемся по ступенькам, словно сбегая от кого-то. Один этаж вниз, второй, третий…
– Руслан, подожди! Куда мы бежим?
Но ответ приходит очень быстро, когда парень останавливается возле одной из квартир, достает из кармана ключи и отпирает дверь. Распахнув ее передо мной, пропускает вперед, жарко дыша в макушку.
– Проходи, Снег, я здесь живу. Родителей нет, они улетели во Францию – у меня еще та дружная семейка. Мы совершенно одни.
Руслан включает свет, и я прохожу. Но оглядеться не успеваю, потому что он снова притягивает меня к себе и целует в губы. Не спешит отрываться, раскрывая мои губы своими, и прижимает к стене. Пробует меня языком так смело, что кружится голова.
Но наконец отпускает, придержав за плечи, и смотрит на меня во все глаза.
– Черт, никогда не привыкну к тому, какая ты красивая! – вдруг говорит абсолютно серьезно. – У тебя щеки розовые сейчас, а губы малиновые. И ты пахнешь корицей.
Да, я и сама это чувствую. То, что рядом с парнем горю странным огнем, не ощущая холода. Но главное – не ощущая той запретной границы, которая всегда была между нами.
– Перестань, Руслан, ты меня смущаешь. Я просто пила глинтвейн.
– Но это правда, Алиса.
– Послушай, там в квартире остались мои вещи. А еще Маринка Цветкова. Она будет меня искать…
– Не будет, – уверенно говорит Руслан и снова берет меня за руку. – Идем!
Он проводит меня по просторной квартире, открывает дверь в незнакомую спальню и, войдя, включает пару красивых настенных светильников, изображающих морды драконов. Повернувшись ко мне, приподнимает уголки рта в улыбке, совсем не похожей на обычную усмешку Руслана Марджанова – для очень многих едкую и колючую. Сейчас она у него счастливая.
– Это моя комната, Снег. Не поверишь, но я всегда знал, что однажды ты придешь сюда. Садись, куда хочешь. Я быстро!
– Руслан?
Но он уже уходит, порывисто выйдя из комнаты, а затем и из квартиры, а я оглядываюсь. Сев на кровать, обхватываю руками сначала плечи, а потом лицо, в отличие от парня всё еще не веря, что оказалась у него дома. У меня действительно горят и губы, и щеки, и определенно всё, что Марджанову удалось во мне зажечь.
Но почему?.. Что изменилось сегодня? Почему мне самой нравится близость Руслана и то, что он со мной делал?
Нет, я не могу думать. Не хочу. Для меня и так сегодня всего слишком!
Комната у Руслана большая, раза в два больше моей, с красивым ремонтом и мебелью. Я знаю от Ромки, что он – единственный сын обеспеченных родителей, которые ему ни в чем не отказывают. Не потому, что балуют, а потому что у каждого из них своя карьера и жизнь.
Но мне, конечно же, не должно быть до этого никакого дела…
Мне вдруг становится неловко оттого, что я осталась одна в чужой квартире. Как будто пробралась сюда без спроса. От этой мысли я встаю и выхожу из спальни. Оказываюсь в прихожей как раз в момент, когда Руслан возвращается.
У него в руках моя сумочка и пальто. Войдя в свой дом, он видит меня и закрывает за собой дверь.
Не знаю, как ему удалось разыскать мои вещи в том ворохе чужой одежды, что образовался на вечеринке, но он справился. И теперь кладет мои вещи на мягкую полку у шкафа, не отпуская меня взглядом.
Марджанов всегда умел читать мои мысли по глазам, ему хватало на это дерзости, поэтому не удивительно, что он подходит ближе и озвучивает все сомнения сам:
– Нет, Алиса, не уходи. Какая разница, где мы. Я хочу, чтобы ты осталась. Хоть раз будь собой, Снежная! Ты обещала.
Да, обещала. И я, кажется, на самом деле готова остаться. Я просто не хочу быть одна, а это разные вещи.
И снова он обо всем догадывается, потому что кладет руку на мой затылок и склоняется, коснувшись длинной челкой щеки. Его словно магнитом тянет ко мне, а я отвечаю. Без страха ошибки отвечаю на новый поцелуй, раскрываю губы и поднимаю руки на спину Руслана. Позволяю ему изучать меня так, как никогда не позволяла Владу. Потому что с человеком, которого долгое время считаешь другом, трудно переступить черту. И потому что сегодня благодаря Руслану я поняла, что с Рыбкиным у нас все равно ничего бы не вышло.
– Алиса, пожалуйста. Я никого и никогда не просил.
– Да, я останусь.
Руслан с силой втягивает в себя воздух и отпускает меня, чтобы присесть и развязать на моих ногах ботинки. Сам снимает их с меня, сбрасывает с себя кроссовки и поднимается.
– Твоя подруга Цветкова уйдет отсюда с Денисом. Я знаю Воронца, и сказал ему, чтобы он проводил Марину, иначе пожалеет.
– И он тебя услышал? – я удивленно улыбаюсь. Мне все еще непривычно видеть Руслана серьезным.
– Уверен. Я пообещал Дэну выбить все зубы, если он передумает. А он не из тех парней, кто рискнет рисоваться перед девчонками с вставной челюстью.
Руслан вдруг сам смеется и признается:
– Мне кажется, Снег, он охренел от моей наглости! Но он проводит Цветкову, не переживай! Я младше, но умею быть очень злопамятным! Даже Ворон не рискнет со мной ссориться. Твоя подруга, кстати, его тоже об этом предупредила.
– Маринка? Значит, она знает?
– Что ты ушла со мной? – понимает Руслан несказанное и ни капли не тушуется. – Конечно. Снежная, все в школе знали, по кому я сох, кроме тебя и твоего брата. Цветкова не исключение. Но я могу еще раз всем сказать, если хочешь.
У этого парня с черничными глазами хватит решимости сказать что угодно и кому угодно. Как раз в этом я ни капли не сомневаюсь, поэтому качаю подбородком.
– Не хочу, Руслан. Ты прав, мы уже давно не дети. Но про чувства сегодня не надо, ладно? – я кладу ладонь на его грудь и медленно провожу ею к плечу парня, следя за рукой взглядом и ощущая под тканью рубашки его горячее тело. И только потом снова поднимаю глаза. – Я больше не верю в признания и красивые слова. Они ничего не значат.
– Кто тебе сказал эту чушь? – возмущается Руслан. – Я сто раз говорил, что люблю тебя!
– Любишь? Вот и Рыбкин сегодня сказал, что любит. Но разве ты сам не был бы сейчас с другой девушкой, если бы я не пришла? И когда не приходила, разве не был?
Мы оба знаем ответ, и Руслан молчит. Но это не означает, что желание, которое сблизило нас в чужой спальне, утихло. Не утихло, и я по-прежнему хочу ощущать его близость и губы. Хочу. Ему удалось разбудить во мне что-то, чего оказалось так много, что я не могу это держать в себе.
Я сама привстаю на носочки и тянусь к парню. Целую его, задержав свои губы на его.
– Я знаю, что небезразлична тебе, Марджанов, иначе бы ты не пошел за мной. Но, пожалуйста, не говори про любовь. Я сегодня увидела ее во всей красе. И нет, ты не замена Владу, ты – особенный, поэтому я здесь. Наверное, это вино виновато, которое я выпила, и стресс, – неожиданно признаюсь, – но ты мне тоже очень нравишься. Я устала тебя отталкивать, Руслан…
– Алиса.
– Это честно.
Я никогда не целовалась так головокружительно и долго, уйдя в поцелуй с головой, что не замечаю, как снова оказываюсь в спальне парня. Мы не спешим с ним, но и не медлим. Все развивается так, как и должно быть, когда для двоих не остается сомнений. Я это чувствую, потому что желание не уходит, и мы продолжаем изучать друг друга губами и руками. Продолжаем встречаться взглядами и в полутьме тихой спальни Руслана, куда еле слышно долетают звуки вечеринки, эти взгляды красноречивее любых слов.
Руслан снимает с меня свитер и сдергивает с себя рубашку. Он худее Влада и не такой мускулистый, но подвижнее и гибче. И крепкие руки легко поднимают меня, чтобы уложить на постель. Сев сверху так, чтобы упереть колени по обе стороны от моих ног, он снимает с меня юбку, а затем колготки.
– Ты всегда всех раздеваешь? – я смотрю в сосредоточенное лицо, запоминая его таким. Чувствуя, как от волнения частит пульс.
Марджанов красивый парень, одни глаза и дерзкая линия скул чего стоят, недаром девчонки засматриваются. Был бы милым – пачками разбивал сердца. Но он вовсе не милый, скорее наоборот, и многие о его ухмылку царапаются. И все же я верю, что именно сейчас он настоящий.
– Нет. – Он вдруг смущено хмурится. – Вообще никогда.
– Извини, было глупо спрашивать. Наверное, я немного нервничаю.
– Зачем? Я уже «видел» тебя руками, Снег. А ты? – Руслан возвращает вопрос. – Точнее, он тебя… – запинается, но и так ясно, о ком речь.
– Нет, – отвечаю. – Вообще никогда.
Не знаю, понимает ли Руслан, что я имею в виду, но дальше не спрашивает. Встав с кровати, расстегивает ремень и снимает брюки. Возвращается ко мне в одних боксерах.
– Тебе холодно?
– Немного.
– А так? – он ложится рядом и укрывает нас одеялом. Нависнув надо мной сбоку, касается грудью.
– Нет.
– Хочешь, я всегда буду тебя греть, Алиса? Только скажи.
Дыхание на губах ощущается теплое и жадное. Оно искрит между нами жаркими искрами и обещает не затихать. Что я еще могу ответить?
– Хочу.
Его рука гладит мою талию и пробирается под спину, а моя – поднимается на его плечо. Мне нравятся его плечи, они у него по-мужски широкие с красивым рельефом, и я не соврала, когда призналась, что нравится он сам.
Он подхватывает мои губы своими и отпускает, словно пробует их на мягкость. Повторяет ласку, продолжая смотреть в лицо. И только когда я закрываю глаза, вновь прикипает ко мне, выворачивая поцелуем наизнанку. Ласкает языком нёбо, скользнув ладонью к приподнявшейся груди.
На мне все еще бюстгальтер и бикини. Они мало что скрывают, и все же сама я вряд ли решусь их снять. Хотя, не знаю… сейчас всё возможно. Но судя по тому, что делал Руслан со мной в чужой гардеробной, ему хватит смелости идти дальше за нас двоих. И едва я об этом думаю, как горячий шепот ударяет в ухо:
– Снег, давай это снимем? Я сам расстегну, просто не хочу, чтобы ты сомневалась.
– Давай.
– Господи, Алиса! – Руслан улыбается, блеснув карими глазами и легко щекоча дыханием мои губы. – Я все еще не верю, что это ты говоришь!
Я тоже улыбаюсь. Длинная челка парня касается моей щеки, и это отдельный вид ласки, отрезающий нас от мира. Как и осторожная нежность пальцев, от которой по телу бегут мурашки и сбивается дыхание.
Руслан снимает с меня бюстгальтер и гладит грудь, опускаясь к лицу с поцелуем. Продолжает целовать подбородок, шею, спуская одеяло ниже. Проводит ртом по ключицам и приподнимается, чтобы посмотреть на меня.
В комнате полутемно, но глаза привыкли к такому освещению, и я лежу открытая его взгляду, так же мягко глядя на него, как и он. В моей голове сейчас ворох самых разных мыслей, но главная в них: я понимаю, куда мы идем и не хочу останавливаться.
Наверное, мужчине не нужно быть взрослым, чтобы быть внимательным – такая мысль толкается в сознание и остается там, запечатлеваясь, как факт о первой близости, потому что ладонь парня скользит по коже очень нежно.
– Господи, Снег, ты такая совершенная… Я бы тебя нарисовал, если бы умел. Хочешь, признаюсь кое в чем?.. Я пробовал нарисовать, но у меня не вышло. У меня есть только твои фотографии – еще в школе стащил из ноута Ромки. Сама бы ты не согласилась их дать.
Он с серьезным видом гладит мою грудь, сосредотачивая на этом взгляд. Поднимает ресницы – они у него такие же темные и черничные, как глаза.
– Думаешь, я всем говорю похожую ерунду? – спрашивает немного колюче. – Треплюсь, как последний дурак, вместо того чтобы заняться сексом, выставляя себя идиотом?
– Нет, – я едва качаю подбородком, – я так не думаю.
– Алиса, обычно уже всё заканчивается, понимаешь? Я треплюсь, конечно, но это ничего не значит. А сейчас я даже боюсь начинать. Мне кажется, что потом ты просто уйдешь. А я не хочу.
– Я могу остаться до утра, если хочешь. – Не знаю, почему я это говорю. Губы Руслана так близко, что я не могу думать ни о чем другом.
– Хочу, Снежная. Останься!
Мы снова целуемся, а руки опускаются ниже. Не только руки Руслана, но и мои. Я ему доверяю, и этого достаточно, чтобы разрешить себя касаться там, где он хочет. И как хочет.
Бикини соскальзывают с ног, а следом за ними и боксеры парня теряются в кровати. Ощущение голого мужского тела рядом ощущается очень ярко, и я замираю, когда возбужденная плоть Руслана упирается в бедро, а сам он задерживает дыхание от ее трения со мной.
– Алиса…
Опустив голову, целует мою шею, лаская меня пальцами. Больше не заговаривает, но позволяет нам чувствовать, заставляя часто дышать и закрыть глаза, потому что низ живота буквально плавится от откровенной ласки. Колени открываются ей навстречу, и я чувствую, как бедра Руслана опускаются на мои.
Но еще рано для того, что он хочет, и он заставляет меня кончить. Не дает укрыться в смущении и не убирает пальцы, когда я понимаю, что не сдержалась. Подняв голову, прихватывает мои губы своими… Снова… Заставляя посмотреть ему в глаза.
Держит наши губы раскрытыми, смешивая дыхания, когда помогает себе войти в меня. Толкается резче, чем хотел и, тут же выдохнув: «Прости!», целует. Сжав пальцы на моей ягодице, почти мучительно приподнимает меня себе навстречу. Пытается сдержаться, но ничего не выходит. И снова я слышу виновато-обреченное:
– Прости… Черт, Снег, я не могу! Я так тебя хочу! Пожалуйста, скажи, что тебе не больно.
– Нет. Совсем немного. Но это точно не смертельно, ты ведь знаешь.
– Ты не простишь мне?
Я улыбаюсь и обнимаю Руслана за шею, прижимаясь теснее.
– Дурачок. Всё замечательно! Ты очень нежный, это я тебе как старшая говорю.
Марджанов даже сейчас умудряется фирменно хмыкнуть. С присущим ему уверенным смешком.
– Алиска, какая старшая?.. Ты у меня детский сад! Тебя еще всему учить и защищать надо, но я смогу, веришь?
Он склоняется ко мне, осторожно толкнувшись бедрами, обнимает под спину, и я впиваюсь пальцами в его плечи.
– Да.
Сейчас я и правда в это верю.
***
Мы лежим, обнявшись, довольно долго, продолжая привыкать к обнаженности друг друга и слушая звуки вечеринки, с которой сбежали.
Сначала молчим, но с Марджановым долго молчать не выходит, и я удивляюсь, кто из нас еще детский сад, когда он начинает дурачиться и, забравшись под одеяло, кусает меня за мягкие места. Вызывая вместе с щекоткой и смехом новые волны горячей дрожи. Не отпускает и всё время касается, не давая смущению встать между нами, и я ему за это благодарна.
– Сейчас растаешь, Снег! Я знаю одно местечко, очень вкусное…
– Нет, не вздумай, Руслан! Ай, щекотно!
– Говорят, у девушек под коленкой есть эрогенная зона. Хочу проверить!
– Нет там ничего! – я смеюсь от прикосновения ловких рук и нежных укусов. – Пожалуйста, перестань!
– Есть! Сексологи не станут врать. А еще эта зона есть на запястьях, поэтому их так любят кусать вампиры!
– Марджанов, я не знала, что ты интересуешься паранормальной сексологией! И давно?
– Только с практичной стороны. Лет с тринадцати! Когда стал делать всё для того, чтобы тебе понравиться.
Я отлично помню наше общее детство и школу, и, конечно же, шутливо удивляюсь:
– Мне? Не сочиняй! В четырнадцать лет я не думала ни о чем подобном! А ты был просто назойливым мальчишкой, который задирал меня, дразнил Снегом и Холодным сердцем. Это было так обидно!
Руслан вдруг замирает, ткнувшись носом в мое бедро. Проводит по голой коже языком вверх, до самой складки внизу живота. И я вновь замолкаю.
– У тебя следы крови, Снег, – слышу негромкое.
– Да? Мне нужно в душ.
– Я могу их слизать.
– С ума сошел?! – Но пальцы парня жадно держат мои бедра, и я понимаю: он не шутит. – Не надо.
– Алис?
– Что?
Руслан поднимает голову и сам поднимается, садясь рядом. Смотрит сквозь упавшую на глаза челку.
– Выходи за меня замуж.
Я даже дар речи теряю от такого предложения. И тоже поднимаюсь, но уже чтобы встать с кровати. Прикрыться нечем, и я остаюсь стоять голой, обхватив локти руками.
Стеснения нет, он видел все, что хотел.
– Руслан, сейчас не средние века, чтобы ты женился на мне только потому, что лишил девственности в свои восемнадцать.
– Да причем тут это?
– А что причем?
– Всё, Алиса! Ты просила не говорить о чувствах, но если снимешь запрет, я скажу.
Он тоже встает, и я поднимаю голову, поворачиваясь к нему.
– Что скажешь? Мы даже не встречаемся, Марджанов. Откуда ты знаешь, что захочешь быть со мной?
– Я знаю, – слышу твердое.
– А я? Я знаю?
Руслан молчит. Да и что ему сказать? Это моя жизнь и мои мысли, ему неподвластные. Была бы на моем месте другая девушка, он бы сумел убедить ее в чем угодно. Но перед ним я, а мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы сейчас играть.
– Ты сказала, что я тебе нравлюсь.
– Это правда. Нравишься.
– Ты полюбишь меня, Снег. Вот увидишь!
– Возможно, – я даже не пробую отрицать, разглядывая парня. Скулы у него очень мужественные и дерзкие, словно ему претит любое спокойствие. Глаза темные и умные, а красноречия – океан. В такого легко влюбиться, если потерять голову. О такого легко разбиться, если пустить в сердце. И я соглашаюсь:
– Даже наверняка полюблю, Руслан. А вот ты разлюбишь.
Он снова фыркает, уверенно отбрасывая мои слова.
– Ерунда! Никогда! С чего бы вдруг? Мне только ты нужна, я точно знаю!
Это признание должно было бы нас смутить, но ночь обоим помогает быть смелыми.
– Надоем. Устанешь. Я ведь такая правильная, помнишь? В какой-то момент мы поссоримся, и ты захочешь переключить внимание или позлить меня, – невесело усмехаюсь, вспоминая однажды сказанные им слова. – Если у тебя чувства, и ты точно знаешь, то почему были другие?
Он отвечает не думая, словно для него это ясно, как день.
– Потому что они ничего не значили, а ты была занята своим качком. Одно другому не мешало.
Я пожимаю плечами, убирая со щеки волосы.
– Честный ответ, Марджанов. Хороший же из тебя выйдет муж. И отговорка – не подкопаешься. Так что тебе помешает в будущем думать точно так же?
Я не обижаюсь на него, скорее наоборот. А вот он хмурится сообразив, как для меня прозвучали его слова.
– Черт, Алиса… Я идиот! Я не это хотел сказать! Просто мы не были вместе, понимаешь?
– Да, Руслан.
– А твой Рыбкин? Чем он оказался лучше? Я хоть не обещал тебе ничего и не предавал с другой девчонкой!
Голос Руслана звучит упрямо, но в одном он прав.
– Он больше не мой. И я не хочу о нем говорить.
Я поворачиваюсь, чтобы найти свою одежду, но Марджанов вдруг без всяких слов притягивает меня к себе. Обнимает со спины, словно боится, что я обиделась, но это не так.
– Снежная, сними запрет, – просит. – Я постараюсь не выглядеть кретином. Я хочу тебе сказать.
– Лучше скажи другое.
– Что ты хочешь знать?
Я не знаю, зачем мне это нужно. Наверное, что-то в моей душе просит услышать ответ. А может, я продолжаю сравнивать их с Владом…
– Скажи, Руслан, если бы мы планировали общую жизнь… допустим, на несколько дней или недель. Представь, что у нас есть немного денег, но нет постоянной работы, и в статье расходов я бы написала слово «аптека». Что бы ты подумал?
Я чувствую, как Руслан напрягается.
– У тебя что-то болит?
– Э-м, нет, ничего. Просто…
– Алиса, подожди, – он поворачивает меня к себе лицом. – Зачем ты спросила? Я все-таки сделал тебе больно?
Я на мгновение опускаю ресницы.
– Нет, я… Не бери в голову. Это просто скучный и дурацкий тест, чтобы тебя отвлечь.
– Ясно. – Руслан выдыхает, продолжая смотреть на меня. – Я бы подумал, Алиса, что не все про тебя знаю, а ты не хочешь говорить.
Что ж, он снова прав, и мне вдруг хочется его отблагодарить, пусть это понятно только мне.
Я поднимаю руку и накрываю ладонью его щеку. Подойдя к горячей груди парня, поднимаю голову, и он тут же опускает губы, чтобы встретить мои. Проводит ладонями по голым ягодицам, согревая их.
– Нет, я все-таки кретин! – чертыхается, прерывая поцелуй. – Ты замерзла.
– Не страшно. Если ты покажешь, где у вас ванная комната, и одолжишь рубашку, я согреюсь, обещаю!
– Сейчас!
Руслан дает мне не только рубашку, но и свой махровый халат и носки. Надевает сам штаны и футболку, и показывает, где душ. Не уходит сразу, и мне приходится со смехом выпихнуть его силой.
Когда я выхожу из ванной комнаты немногим позже, он утаскивает меня на красивую и большую кухню, чтобы напоить чаем.
Я смыла с лица косметику и заплела волосы в косу, но он этого не замечает. Рассказывая что-то о Ромке и друзьях, делает самые вкусные на свете тосты с сыром и ветчиной. А может, мне только так кажется, потому что я хочу запомнить эту ночь и этого парня. Выставляет на стол половину содержимого холодильника, а когда я смеюсь: «Зачем, Руслан?», пожимает плечами.
– А вдруг ты не скажешь, что хочешь, а я не догадаюсь?
Нам не скучно вместе, и ночь летит быстро. Влад звонил раз двадцать, и я блокирую его номер, а Ромке отвечаю на входящие сообщения, что у меня личная жизнь, и буду утром. И если брат и удивляется такому моему ответу на его шесть сообщений, то оставляет все расспросы на завтра и больше не пишет. А мы с Русланом снова оказываемся в спальне, и снова одни.
– Снег, если ты будешь со мной, других не будет. Никого не будет.
– Представляю, как огорчатся твои друзья и подруги.
– Шутишь, Алиса? Я серьезно.
– Шучу. Но я не знаю, что сказать, Руслан. Завтра всё может выглядеть иначе для нас обоих.
– Не для меня.
– И почему мне кажется, что для тебя еще всё впереди?
– Ты говоришь сейчас, как моя мать, – с улыбкой кривится Руслан и копирует голос незнакомой мне женщины: – Русик, засранец, попробуй напаскудить, и мы с отцом свернем тебе шею! Помни о наших планах! А в этих планах, Снег, один бизнес и титульная картинка успеха из журнала «Форбс». Тошно!
– И свадьба любимого сына не раньше, чем через десять лет.
– Да к черту, Алиса! Я сам буду решать, слышишь?
Трудно девчонке в девятнадцать лет объяснить парню в его восемнадцать, что в жизни все намного сложнее, чем кажется. Сейчас я и сама не знаю, чего же хочу от завтра. Легче отвечать на поцелуи Руслана и ни о чем не думать…
Совсем… Совершенно…
– Я люблю тебя, Снег.