Художник моего тела

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Олин

— Наши дни —

— Работа ваша, мисс Мосс. Если вы захотите присоединиться к нашей команде, конечно.

Сидя в автобусе, ехавшем из центра города в промышленный район, я мысленно прокручивала собеседование. Женский гнусавый голос повторился в моем мозгу.

— Работа ваша, мисс Мосс. Работа ваша.

Хорошо, что они предложили работу.

Великолепно.

Тем не менее, я не могла радоваться по-настоящему, что заставляло меня чувствовать себя ужасным человеком.

Я любезно, с благодарностью согласилась и взяла контракт, чтобы прочитать его за ночь. Они хотели, чтобы я начала завтра. Зарплата была просто ужасной, но работа не требовала высококвалифицированных работников — просто безнадежных, чтобы отвечать на телефонные звонки, устранять неполадки на веб-сайте и быть общей «девушкой на побегушках».

Я ничего не имела против офисной культуры или кабинетов, но это меня не вдохновляло. Это не заставило использовать тот дар, что я получила… и потеряла. Это не давало нормального питания, в котором я нуждалась для моей поврежденной души танцора.

Ну что ж.

Мне повезло. Чрезвычайно.

У меня была работа.

У меня была охрана.

И я была в десяти минутах от того, чтобы увидеть Гила в последний раз.

Нервы бурлили и трещали, когда я приближалась к складу Гила.

Граффити с его фирменным названием напомнило мне картину, которую он показывал мне однажды ночью много лет назад. Закрытая дверь на роликах символизировала его талант закрываться от меня, когда я была так уверена, что он чувствовал нас так же сильно, как и я.

Тогда я ошиблась и устроила спектакль, гоняясь за ним.

Надеюсь, сейчас не совершаю той же ошибки.

Я почти не спала прошлой ночью — наш поцелуй повторялся в моем мозгу. Если я превратила его в нечто большее, чем он был, то это была моя вина. Но если правильно помню, между нами что-то было.

Что-то стоящее того, чтобы бороться с переплатой, гневными проклятиями и замкнутым художником, который больше не мог выносить моего вида.

Подойдя к зданию, я глубоко вздохнула и расправила плечи. Моя офисная юбка и бледно-розовая блузка казались неуместными, когда я стояла голой только вчера.

Мои скромные каблучки щелкнули, когда замедлилась, чтобы остановиться перед дверью.

Я колебалась.

Может, постучать? Войти без объявления?

Внутри послышались мужские голоса.

Я прищурилась от враждебности, сочащейся через дверь.

Был ли здесь Джастин? Неужели они с Гилом снова поссорились?

Я наклонилась ближе, прижав ухо к двери. Короткая команда была искажена, за ней последовал тяжелый удар насилия.

Раздалось ворчание, но крика не последовало.

Гил.

В жизнь с ревом ворвались инстинкты, старые привычки заботиться, раздражающие импульсы бороться за тех, кто попал в беду.

Постучав костяшками пальцев по двери, я подергала ручку.

— Привет?

Заперто.

Еще одно проклятие. Еще один глухой удар.

— Гил?!

Я попятилась, ища другой вход. Подняв сумочку повыше, развернулась на каблуках, ища кого-нибудь поблизости, ища помощь.

Нет людей, которых можно было бы попросить. Ни одного.

Передо мной стоял потрепанный черный фургон. Большая царапина испортила глянцевую краску, в то время как вмятина на водительской двери намекала, что владельцу все равно, что она не была новой.

Джастин водил седан, я была почти уверена, так кто же…

Лязг металла резко повернул мою голову, когда пешеходная дверь распахнулась, а затем с грохотом захлопнулась, выплюнув человека со склада Гила.

Я замерла.

Это определенно был не Джастин.

Мужчина хмуро посмотрел на свои костяшки, размазывая по ним блестящую полоску крови. Его хмурый взгляд превратился в ухмылку, а затем в мерзкий смешок. Кровь исчезла, когда он вытер тыльную сторону ладони о джинсы.

Не его кровь.

Мое сердце бешено забилось. Был ли это тот человек, который ранил Гила в прошлый раз? Причина его порванной губы и больной руки? И если так, то почему он здесь и ходит без травм? Гил был не из тех, к кому можно придраться и не заслужить в ответ жестокой взбучки.

Мужчина поднял глаза, когда я резко вдохнула.

Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не бессердечная насмешка в серых глазах. Ему было чуть за пятьдесят, его тонкие губы и квадратная челюсть не были отталкивающими, но каштановые, неухоженные волосы, свисающие на воротник, были. Просто месиво жира.

— Кто ты, черт возьми? — Он пристально смотрел на меня, как будто наткнулся на что-то интересное.

По моим рукам пробежали мурашки. Озноб, который не имел ничего общего с бирмингемской погодой, а был связан с хладнокровным экземпляром передо мной.

Мой подбородок царственно вздернулся.

— Не понимаю, какое тебе до этого дело.

Мужчина усмехнулся.

— Ты посреди ничейной земли, дорогая. Я бы просто ответил на свой вопрос, как хорошая девочка, — он ухмыльнулся, как змея, и шагнул ближе. — Ты потерялась? Совсем одна?

Я не обращала внимания на то, как подскакивали мои коленные чашечки, а ноги покалывало от бега.

— Я не заблудилась. Я знаю дорогу.

— Вот как? — Он облизнул губы, эта чертова ухмылка действовала мне на нервы. — Бьюсь об заклад, знаешь и другие вещи.

Я не стала опускаться до его уровня, чтобы ответить.

Я и так потратила на этого кретина достаточно времени. Двигаясь к складу Гила, я остановилась, когда парень пробормотал:

— На твоем месте я бы туда не шел, — он холодно засмеялся — Если только тебе не нравится видеть кровь.

Мои внутренности превратились в свинец.

— Что ты сделал?

— Ничего такого, что не было бы заслужено.

— Кто ты?

— Друг.

Чем дольше я стояла там, тем громче становились мои инстинкты. Они не просто заставили меня волноваться, они захватили мою нервную систему.

Что-то было не так.

Что-то было небезопасно.

Гил.

Обойдя его, я высоко подняла голову, прикидывая, сколько шагов нужно пройти, прежде чем я смогу ввалиться на склад Гила и освободиться.

Но я совершила ошибку.

Мне не следовало подходить так близко.

Он пропустил меня вперед, а затем рука легла мне на плечо сзади. Все пять пальцев впились в мою плоть с силой, которая никогда не должна быть использована, особенно на совершенно незнакомом человеке.

— Не так быстро, милая.

Я развернулась в его объятиях, взмахнув рукой и разорвав его хватку.

— Не смей ко мне прикасаться.

Моя скорость потрясла его; его ногти оставили горячие следы на моей плоти. Наши взгляды встретились: охотник и жертва. Я ответила ему куда более свирепым взглядом, чем чувствовала.

Его лицо потемнело от гнева, прежде чем прояснилось от слегка маниакального смеха.

— Ты знаешь… Мне нравятся смелые. Всегда получается самое веселое.

Я хотела стоять на своем, но не могла справиться с адреналином. Спотыкаясь, я отшатнулась, и моя сумка ударилась о бок.

— Просто уходи. Оставь нас в покое.

— Нас? — Его глаза сузились до щелок, взгляд метался от меня к складу Гила. — Вы двое вместе? — Туманный солнечный свет осветил его щеку, показав серебристый шрам, идущий от глаза к уголку рта. — Этот непослушный мальчишка прятал тебя от меня?

Я не поняла, что он имел в виду.

Но мне было все равно.

Порывшись в сумочке, я стала искать сотовый.

— Уходи сейчас же, или я вызову полицию.

Он покачал головой, все еще погруженный в мысль, что у Гила есть кто-то, кто стоит рядом с ним, что он не так одинок. В его серых глазах медленно просачивалось злое умозаключение.

— Он знает, что все его — мое. — Оглядев меня с ног до головы, он рявкнул: — Садись в фургон.

— Прошу прощения?

— Садись в еб*чий фургон. Сейчас.

Я нашла свой телефон, вырывая его дрожащими руками. Мой большой палец дрожал, когда я открыла экран и попыталась набрать номер экстренной службы.

Он рванулся вперед и потянулся к нему.

Я держала его вне его досягаемости только для того, чтобы он упал на гравий из-за моего скользкого страха.

— Держись от меня подальше. — Я попятилась назад, подальше от него.

— Садись в фургон, милая. Твой жалкий боди-пейнтер не хочет сейчас посетителей.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю его лучше, чем ты думаешь. — В его голосе звучал мелодичный скрежет пожилого человека, который должен быть мудрее и добрее большинства. Если бы не злобный взгляд и грязные волосы, он мог бы быть милым соседом или другом семьи.

Мои глаза метнулись к его фургону, затем снова к его взгляду. На секунду мне показалось, что это была глупая шутка. Конечно, это не могло быть реальностью.

Было светло.

Это была Англия.

Но отсутствие юмора и смертельная серьезность его намерений заставили меня похолодеть.

— Я никуда с тобой не пойду. Уходи, и я не буду выдвигать обвинения.

Он кивнул, как будто я высказала вескую мысль. И рассмеялся, будто моя точка зрения была совершенно нелепой.

— Вот тут-то у нас и возникают разногласия. — Его внимание метнулось к складу позади меня, затем скользнуло по моему телу. — Если ты его, то ему виднее. Ты пойдешь со мной. Я больше не буду спрашивать.

— Не подходи ко мне. — Он проигнорировал мое предупреждение, подкрадываясь ближе, оценивая мои пути отступления.

У меня буквально был только один вариант.

Бежать.

Бежать как можно быстрее к Гилу, стучать в его дверь и молить Бога, чтобы этот человек, что бы с ним ни сделал, оставил его в сознании и тот в какой-то мере мог помочь.

Длинный ряд складов с его аурой забитости и переулков совсем не спасет меня.

Бежать!

Несмотря на травмы и операции, я все еще была сильной. Сильной и быстрой за все годы танцев и дисциплины, не сдающейся.

Я не боялась причинить кому-то боль, если они причинят боль мне. Я никогда не была увядающим цветком. Я была жестокой, если враги пытались причинить вред мне и моим близким.

Но я также знала, когда сражаться, а когда бежать.

Я побежала.

Гравий рассыпался под моими каблуками, когда я повернулась и побежала.

Сумочка болталась у меня на боку. Я потеряла свой телефон.

Я вложила в ноги как можно больше энергии и скорости и преодолела расстояние.

— Гил!

За мной послышались шаги.

Скользящие руки обхватили меня сзади, крепко сжимая.

— Отпусти меня!

Его дыхание хлестало мне в ухо, когда он тащил меня назад, несмотря на мое сопротивление. Его руки были когтями, его объятия — оковами, его сила намного превосходила мою.

— Нет! — Я извивалась и наступала ему на ногу. — Гил! — мой визг эхом разнесся по складам, вернувшись ко мне без ответа.

Его ворчание было громким, когда он прижал меня ближе, выбивая мои ноги из-под меня и таща меня назад. Его ладонь ощупала мой рот, пытаясь заставить меня замолчать.

Я подняла голову к небу и закричала во всю глотку.

— Помогите!

— Тихо, — прошипел он мне на ухо, волоча меня еще на фут.

Я боролась и царапалась, царапалась и царапалась, но, несмотря на его возраст и худощавое телосложение, его жилистая сила впивалась в меня, как болезненная колючая проволока.

Склад Гила становился все дальше по мере того, как приближалась тень фургона.

Если он затащит меня в фургон, все будет кончено.

Моя сумочка бесполезно болталась по руке, тяжело ударяясь о папки с резюме, ключи и большую алюминиевую бутылку с водой.

Брось ее.

Команда исходила из принципа выживания. У меня не было оружия. Никакой надежды. У меня был только один шанс.

Глядя на дверь на роликах, я поймала ремень сумки, когда она упала с моего плеча.

Я не целилась в нападавшего.

А нацелилась на склад Гила.

Он попытался остановить меня — его рука ударила по моей, и он снова пнул меня по ногам.

Но было уже слишком поздно.

Я выпустила сумку. Она полетела вперед.

Мое сердце упало, когда мешок выгнулся дугой и упал на землю, не касаясь двери. Его разлитое содержимое разлетелось в разные стороны, тяжелая бутылка с водой была моей спасительной благодатью.

Она с грохотом ударилась о дверь.

Громкий звон, когда он отскочил от металла, эхом разнесся вокруг нас.

Надежда вспыхнула.

Триумф разгорелся.

Но нападавший лишь сильнее потянул меня.

— Ты заплатишь за это. — Глубоко вздохнув, я резко повернулась в его руках. Он прищурился, когда наши носы почти соприкоснулись.

— Я никуда с тобой не пойду. — Приготовившись к боли, я выгнула спину и ударила его по голове своей.

Агония ослепила меня грибовидным облаком мучений. Красная дымка распространилась на все чувства.

Он отшатнулся, все еще держа меня. Я споткнулась вместе с ним, оглохший и сопротивляющийся давлению, которым я его наградила.

Я попыталась ударить его коленом между ног.

Но была слишком слаба и пропустила жизненно важные органы.

Позади меня раздался шум.

Из берлоги донесся шум дикого зверя.

Что-то ударило в нас обоих. Громкий рык прорвался сквозь кровь, стучащую в ушах, когда Гил бросился на мужчину, схватив меня в процессе.

Мы все повалились на болезненный гравий, ноги скрючены, легкие пусты, руки хватают все, что могут.

Пара сильных рук оторвала меня от нападавшего, отбросив в сторону, когда драка усилилась.

Перекатившись на колени, жадно втягивая воздух, я ахнула, когда Гилу удалось уложить парня на спину за считанные секунды. Сердито фыркнув, он прижал его плечи к полу так легко, как будто парень был просто вредителем, а не угрозой моей жизни.

Гил всегда был сильным.

Но это — то, как его ноздри раздувались, а зубы сжимались от агрессии, — он был полубогом с неограниченной властью. Он мог убить его одним ударом.

В голове стучало, а ладони сжимались в кулаки от желания ударить мужчину самой. Почему Гил не делает ему больно? Почему он так сдержан?

Прошло самое долгое мгновение, прежде чем Гил внезапно ударил кулаком по гравию рядом с головой незнакомца, а затем вскочил на ноги.

Какого черта? Он отпускает его?

Гил с гримасой пожал ему руку, его гнев был горячим и изменчивым, но он не обрушил свой гнев на мужчину, который этого заслуживал.

Я с трудом поднялась на ноги, стряхивая с себя остатки звезд.

— Гил… ч-что ты делаешь?

Он поднял руку, заставляя меня замолчать рычанием.

— Заткнись, Олин. Просто заткнись. Это тебя не касается.

Ярость, направленная на покушавшегося похитителя, нашла новую цель. Я дрожала от огня и льда.

— Что ты только что сказал? Меня это не касается? — Я вскинула руки, кровь сочилась из моих ладоней от схватки на гравии. — Он только что пытался меня похитить!

Мужчина ухмыльнулся, медленно поднимаясь на ноги. Он хихикнул себе под нос, не сводя глаз с Гила.

— Ты не сказал мне, что был с кем-то, Гилберт.

Гил на секунду зажмурился, его челюсти двигались так, словно он жевал жесткое мясо.

— Я не был. Она — никто. Просто неудобство.

Я хотела свернуться вокруг взрыва, который он вызвал в моей груди.

— Она сказала оставить нас в покое. — Глаза мужчины сузились. — Нас — подразумевается вместе.

— Нас нет. — Горячий, мертвенно-бледный взгляд Гила нашел мой. — Она просто модель, которая не подчиняется простому приказу держаться от меня подальше.

Я отшатнулась.

Что?

— Ты же знаешь, я не терплю лжецов, — пробормотал мужчина. — А я думаю, что ты лжешь.

Руки Гила скрючились по бокам, став белоснежными, он так сильно сжал их.

— Нет никаких «нас». Я обещаю тебе.

Что, черт возьми, происходит?

— Я также не терплю засранцев, которые не выполняют свою часть сделки. — Мужчина хрустнул костяшками пальцев. — Ты ведь знаешь это, Гилберт.

Гил прожевал еще немного, его горло сжалось, когда он проглотил слова, которые душили его. В его глазах вспыхнула глубокая ненависть, но он смотрел в землю, склонив голову в знак покорности.

— Я знаю.

Что это?

— Знаешь ли? — Мужчина потер подбородок. — Я не уверен, что ты так думаешь.

— Поверь мне, я знаю. Вы убедились, что я знаю все в точности.

— Докажи. — Мужчина с вызовом поднял подбородок.

Гил повернулся ко мне, ярость капала с его дрожащего тела, а агония светилась на его лице.

— Уходи, Олин. Я же сказал, что меня это не интересует. Я заплатил тебе за твое время. Чего еще ты, блядь, хочешь от меня, а?

— Уйти? Ты хочешь, чтобы я ушла? — Я покачала головой, указывая на свои вещи, разбросанные по земле. — Я не оставлю тебя, Гил. Я возьму свой телефон. Мы вызовем полицию и арестуем этого ублюдка.

— Нет никаких «мы»! — Гил зарычал, как волк.

Я вздрогнула, отступая, когда его ярость превратилась в физическую пощечину.

— Иди. Я закону с этим. — Оторвав свой взгляд от моего, он переключил свое внимание на мужчину. Гил был в два раза лучше, чем этот подражатель-похититель. Его руки были в два раза больше; его талия была выточена из гранита по сравнению с ним.

С этими двумя так близко, было смешно думать, что Гил не мог убить своего противника одним, хорошо поставленным ударом.

Но все угрозы и предупреждения исчезли из тела Гила. Он больше не гудел от силы. Он сгорбился в смирении.

То, как он стоял с таким удушьем и покорностью, вызвало слезы на моих глазах.

С широкой улыбкой, размазывая кровь по белым зубам, похититель отдернул руку и изо всех сил ударил Гила кулаком в живот.

Гил застонал, но не упал на колени. Он не обхватил себя руками. Он просто стоял и принимал эту пытку.

Я не могла остановить себя.

Бросившись к Гилу, я оттолкнула мужчину.

— Не трогай его! Просто иди. Уходи! — Я взглянула на его фургон, быстро запоминая номер.

Как только он уйдет, я позвоню в полицию. Его выследят и посадят в тюрьму, так что никому больше не придется иметь дело с его уровнем безумия.

Гил отшвырнул меня в сторону, с силой снимая защиту.

— Черт возьми, Олин. — Его глаза вспыхнули, снова напомнив мне о той гадости, на которую он был способен. — Я же сказал тебе идти! Не заставляй меня причинять тебе боль.

Его лицо затуманилось от мучительной боли.

Любовь, которую он скрывал.

Ненависть, которую он лелеял.

Я была потеряна.

Совершенно, совершенно потеряна.

— Что бы там ни происходило, Гил… уходи. Не стой там, пока он тебя наказывает. По крайней мере, дай отпор!

Его голос надломился от чего-то, чего я не могла понять:

— Ты сама не знаешь, о чем говоришь.

— Я знаю достаточно, чтобы понять, что это неправильно.

Оттолкнув меня — совсем как в детстве, — он оскалил зубы.

— Иди.

Его лицо было пустым, как чистый лед.

Никаких признаков спасения. Не просить о помощи.

Я беспомощно развела руками.

— Гил… пойдем со мной. — Он покачал головой и, решительно оттолкнув меня в сторону, обнажился перед похитителем.

Со свирепой улыбкой мужчина набросился на Гила, как будто они стояли на ногах. Гил хмыкнул, когда последовал еще один удар.

Я закричала:

— Прекрати!

Ни один из них не слушал меня.

Я попыталась защитить Гила, но не успела, так как еще один удар пришелся ему в челюсть. Он не ответил. Даже не вздрогнул. Он стоял стоически и сломленный, даже когда свежая кровь сочилась из его скулы. Он держал голову высоко поднятой, когда мужчина развернулся и ударил его ногой в живот.

На этот раз Гил действительно упал.

— Прекрати!

Опустившись на одно колено, он стал похож на рыцаря, ожидающего, когда меч осуществит приговор. Но даже на земле перед нападавшим он был непобедим. Гил не мог ответить насилием, но все его поведение кричало о непобедимости.

Зачем он это делает?

Слезы снова обожгли мои глаза, когда парень наклонился и схватил Гила за непослушные волосы.

— У тебя есть три дня, — он говорил со злостью, брызгая слюной в лицо Гила. Он вздрогнул, но не попытался освободиться. — Три дня. — Гил кивнул, как будто заключил сделку, написанную дьяволом.

Парень отпустил его, вытирая руки о джинсы.

— Не облажайся, Гилберт. Ты знаешь, что случится, если ты это сделаешь. — Гил закрыл глаза, как будто последствия были слишком тяжелыми.

— Я знаю.

Парень фыркнул, словно раздраженный послушанием Гила, нанес ему еще один удар в висок и рассмеялся, когда Гил рухнул на землю без сознания.