Хулиган. Его тихоня

Глава 29

29.1. Третий курс

POV Ксюша

Когда веселишься, время летит незаметно, и не успела я оглянуться, как лето подошло к концу, а я уже была на третьем классе универа.

Мы с Лешей все еще привлекали взгляды студентов, проходя по коридорам. И по-прежнему заставляли большинство студентов разбегаться или прятаться. Но я считала большим прогрессом то, что мои одногруппники не сторонились меня, когда я входила в аудиторию. Ульяна заметила меня в дверях и, просияв, понеслась ко мне.

— Ксюша! Ты здесь! — радостно воскликнула она, а затем, увидев Лешу, остановилась. — Привет, Леш, — пробормотала Уля и даже рискнула помахать ему рукой.

Леша поприветствовал ее кивком головы, а затем, поцеловав меня в губы, прошептал:

— Увидимся за обедом.

— Хорошо, — я улыбнулась ему.

Как только он ушел, Ульяна обняла меня.

— Боже, я думала, что умру.

— Почему? Потому что сказала “привет” и обратилась к Леше по имени? — саркастически заметила я.

Она отстранилась и взяла меня за руку.

— Почувствуй, как бьется мое сердце, — потребовала она. — Оно как будто сейчас выпрыгнет из моей груди.

— Ты загораживаешь проход.

Я повернулась на голос, убирая руку с груди Ульяны.

— Доброе утро, — поприветствовала я Таню.

— Таня! — Ульяна вцепилась в ее руку. — Знаешь что?

— Что? — нахмурившись, спросила она.

— Я поздоровалась с Лешей.

— Юху-у-у, — как-то невесело протянула Таня. — Сейчас сбегутся ребята с журналистики и будут брать у тебя интервью. Готовься!

— Я и забыла, какой язвительной ты можешь быть по утрам.

— Ты все еще загораживаешь проход.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, и прошла мимо отошедшей в сторону, подобно швейцару, Ульяны. Я села на свое место, в задней части аудитории и достала тетрадь с ручкой из сумки, которая была одним из подарков родителей мне на день рождения.

Таня села рядом со мной и достала тот же набор. А Ульяна запрыгнула на парту и уставилась на меня с дерзкой ухмылкой.

— Ну что, ты уже воспользовалась моим подарком на день рождения?

— Я их выбросила, — ответила я, нахмурившись.

— Какая пустая трата презервативов, — теперь настал ее черед нахмуриться. — Лучше бы тогда вернула. Я бы нашла им применение.

— Зачем вообще такое дарить? — тихо пробормотала я. — А вот подарок Тани…

— Она подарила тебе какой-то дурацкий бокс, Ксюша.

— Это был бокс по “Гарри Поттеру”! — фыркнула я возмущенно. — Ты даже не понимаешь, насколько это круто! Практическая карманная книга заклинаний от Миранды Гуссокл! Сказки Барда Бидля! Книга по Зельеварению с пометками Принца-Полукровки!

— Ерунда какая-то.

Если бы в моих руках вместо ручки оказался карандаш, то я бы сломала его пополам со злости. Как можно такой подарок назвать ерундой?

— Уля, если ты не заметила, только что пришел препод. Может, ты уберешь задницу с парты и сядешь на свое место? — с укором спросила Таня, но это прозвучало скорее как приказ.

Ульяна хмыкнула и соскользнула с парты, а затем плюхнулась рядом с Таней. Уткнувшись щекой в ладонь, она стала барабанить пальцами по поверхности стола, бормоча себе под нос, как быстро закончилось лето.

Какое-то мгновение я наблюдала за ними с улыбкой. Лето действительно закончилось так чертовски быстро, но это было лучшее лето в моей жизни.

Затем, глядя на них, я кое-что поняла.

Они сидели рядом со мной.

Рядом со мной…

— В чем дело? — спросила Таня, вглядываясь в мое лицо. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот разревешься.

Уля перестала барабанить и посмотрела на меня.

— Нет, все нормально, — неубедительно ответила я, чувствуя, как горят мои щеки.

— Не похоже, — прокомментировала Уля. — Ты покраснела. Значит, врешь.

Ну вот опять! Моя склонность всякий раз краснеть стала мне всё больше досаждать.

— Просто… — я сглотнула. — Просто вы сидите рядом со мной.

Таня изогнула бровь, откинувшись назад.

— Ты хочешь, чтобы мы ушли?

Ошеломленная, я попыталась объясниться:

— Нет! Это не то, что я…

— Хочешь, чтобы мы сидели как на прошлом курсе? — вмешалась Уля.

— Да нет же. Просто…

— Что плохого в том, что мы сели рядом с тобой? — продолжила наседать Таня, пристально глядя на меня.

Я поджала губы и опустила взгляд на свои колени.

— Ничего. Я просто… просто поняла, что я теперь не одна, как было на первом курсе. Теперь у меня есть… друзья.

Шипящий звук заставил меня поднять голову. Ульяна, согнувшись пополам, почти что легла на стол, а из ее уст то и дело вырывались приступы смеха. Таня же, скорчив гримасу, пыталась держать себя в руках, но уголки ее рта поддались и ее обычно хмурое лицо расплылось в редкой широкой улыбке.

— Что? — спросила я, озадаченная их реакцией. — Почему вы смеетесь?

Ульяна фыркнула.

— Ты сказала это та-а-ак грустно, что я не знаю, чего мне хочется — набрать для тебя ванну, чтобы ты обняла колени и поплакала в воде или обнять тебя, погладить по спине и сказать: “Все хорошо, Ксюшенька”.

— Я не понимаю, что смешного? — огрызнулась я.

Она вытерла слезы с уголков глаз и призналась:

— Потому что это твоя вина, что у тебя не было друзей на первом курсе.

— Что?

— Это правда, — пробормотала Таня. — Ты так стеснялась подойти к кому-нибудь из нас. На это было очень больно смотреть.

— Тогда почему вы не попытались подружиться со мной? — спросила я, немного обиженная отсутствием сочувствия.

Таня бросила на меня удивленный взгляд.

— Вообще-то Уля пыталась.

— Что? — я пару раз моргнула. — Ульяна пыталась подружиться? Я думала, она просто издевалась надо мной!

Ульяна вмиг нахмурилась, а Таня рассмеялась в ладонь. Ее плечи затряслись так сильно, что ей пришлось пару раз глубоко вздохнуть, чтобы взять себя в руки.

— Разве я тебе не говорила? — обратилась Таня к Уле с еще одной нехарактерной для нее ухмылкой. — Разве я не говорил тебе, что ты просто раздражала ее? Как, в общем-то, и всех.

— Я думала, что веду себя дружелюбно, — проворчала Уля.

— Называя меня ботаником? — возмутилась я.

— Вообще-то это было ласковое обращение!

— Всем, кому пара не интересна, могут покинуть аудиторию! — раздался строгий голос преподавателя, который смотрел прямо на нас.

Мы с Таней взялись за ручки, а Уля чуть слышно застонала. Это был первый день занятий и было слишком рано для того, чтобы Уля, как и многие другие студенты, успела настроиться на учебу.

Вздохнув, я опустила глаза и недовольно уставилась на пустую страницу. Девочки были совершенно бессердечны к моему плачевному положению на первом курсе. Но они были правы. Я могла бы многое изменить, если бы не была слишком труслива и не продолжала жалеть себя. Тем не менее им не стоило вот так смеяться надо мной.

Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается.

— Спасибо, девочки, — пробормотала я, с легкой улыбкой на губах.

Я не была уверена, что они услышали, но их тихое хихиканье послужило мне ответом. Мое лицо вновь запылало, а потом я кое-как вклинилась в учебу.

29.2. Скандальные новости

Настроение Леши было поистине мрачным, когда он забрал меня на обед.

Когда мы сели за наш столик в кафетерии, он молчал, будучи погруженным в раздумья. А я прикусила нижнюю губу, будучи обеспокоенной его поведением.

Что с ним было на этот раз?

Мне не нравилось, что в нем было так много сторон, которых я не понимала.

Что-то в нем по-прежнему пугало меня, что-то заставляло опасаться его. Но были в нем и те черты, которые я любила и которые меня приятно поражали. И у него все еще были хмурые дни, когда он был не в себе. А его настроение по-прежнему было склонно меняться в мгновение ока.

И сейчас Леша был мрачнее тучи.

Но это не меняло того факта, что я была безумно в него влюблена.

— Думаю, тебе понравится то, что я приготовила тебе сегодня на обед, — сказала я, снимая крышку.

Он уставился на контейнер, а затем спросил:

— Это тот самый первый сэндвич, который ты приготовила мне в прошлом году?

— Ты помнишь, — я улыбнулась.

— Конечно, — он взял сэндвич, развернул его и сделал первый укус. — И он такой же вкусный, как и в тот раз.

Усмехнувшись, я потянулась за виноградинкой и отправила ее в рот. Я положила голову на его плечо и задумалась о предстоящем курсе. В этом году я планировала учиться усерднее. Выпуск был все ближе и ближе, а потому стоило выкладываться на максимум.

— Как дела на занятиях? — спросил он, целуя меня в макушку.

— Хорошо, — ответила я, потянувшись за еще одной виноградинкой. — Мы с девочками теперь сидим вместе. А как у тебя?

Вопрос сорвался с моих губ, прежде чем я успела его осознать. Я только что задала ему вопрос и знала, как он отреагирует. Он либо проигнорирует его, либо опять замкнется в себе.

— Скучно.

Я так резко повернула к нему голову, что подумала, у меня сломается шея. Лешу моя реакция удивила.

— Что?

— Ты ходишь на пары?

— А зачем бы еще я здесь появлялся? — спросил он, нахмурив брови.

— Но… — я потрясла головой, чтобы привести мысли в порядок. Он сводил меня с ума. — А какой у тебя факультет?

— Юридический.

— Юридический?! — воскликнула я изумленно.

Пока я пыталась осмыслить его ответ, моя голова кружилась все сильнее.

Он что, опять издевался надо мной?

То есть самый страшный хулиган нашего университета, который не единожды был замечен мною с разбитыми костяшками после драк и которому приписывали все местные драки, — учился на юридическом?!

Честно сказать, я могла подумать на все что угодно, но не на юридический…

— Я не знала, что ты учишься на юридическом, — потрясено заявила я.

— Ты не спрашивала, — Леша пожал плечами.

Второй раз за этот день мои пальцы дрогнули от желания кого-нибудь ударить.

А ты бы сказал мне, если бы я спросила? Мысленно я уже во всю кричала на него. Разговоры с ним порою напоминали разговор с кирпичной стеной! Чувствительной, угрюмой кирпичной стеной! Вот почему я не спросила об этом раньше!

Мы закончили есть в молчании: я — в тихом благоговении, он — в своих мыслях. А затем Леша сказал, что ему нужно вернуться, куда — я не знаю. Он поцеловал меня на прощание и я пошла к аудитории, все еще пребывая в том же изумлении.

Уля и Таня стояли возле лестницы, когда я дошла до нужного этажа. Их глаза встретились с моими, и в них появилось беспокойство.

— Что с тобой? — спросила Таня.

— Вы знали, что Леша учится на юридическом? — прошептала я.

У Ульяны отвисла челюсть и детский сок, которую она пила, выпал из ее рук прямо на пол.

— Ты серьезно?!

Я судорожно кивнула.

— Возможно, я слышала об этом, — медленно произнесла Таня. — Но я не поверила в это. В моем понимании хулиган не совместим с юридическим, а вот с КПЗ…

— Таня, уймись. Они не такие уж и плохие, какими мы их представляли, — отрезала Уля. — И я думаю, раз Леша учится на юридическом, то и Данил тоже. Где Орлов, там и Громов. А вот Череп и Влад — вряд ли.

— Это так трудно принять, — простонала я.

— Я тебя понимаю, — Ульяна кивнула. — Оказывается, Леша, в перерывах между избиением людей, учится на юридическом. Зато он знает закон и знает, что его ожидает за его деяния. Да, это действительно трудно принять.

— Может, он просто так пошутил? — спросила я.

Таня закатила глаза и сказала:

— Если не веришь, то пойди в деканат и запроси у них дело на Орлова.

— Нет, проще поверить Леше, — сдалась я.

Таня хотела было возразить, но ее взгляд остановился на чем-то позади меня и она резко замолчала, а на ее лице отразилось изумление. Уля проследила за ее взглядом и ее глаза расширились. Вокруг воцарилась звенящая тишина. Все уставились на что-то позади меня. Сначала я подумала, что, возможно, пришел Леша, но на их лицах не было страха, только шок и потрясение.

Сбитая с толку, я обернулась. По лестнице поднималась девушка, опустив взгляд. Она прижимала книги к груди, сжимая их так крепко, что побелели ее костяшки пальцев. Просторный свитер облегал ее маленькое тельце, делая ее похожей на беспризорного ребенка, а не на студентку.

— Кто это? — спросила я. — Почему вы все на нее уставились?

— Это Женя Назарова, — Уля перевела взгляд обратно на меня и прищурила бровь. — Подожди, ты ее не знаешь?

— Конечно, не знает, — вклинилась Таня. — Вспомни, на первом курсе Ксюша не видела ничего дальше своих книг. А теперь пошлите, а то опоздаем на пару.

Я прикусила губу и посмотрела на девушку.

— Ульян, кто она? Почему все на нее пялятся?

— Ну, она…

— Уля, сейчас не время и не место говорить о чем-то подобном, — отрезала Таня. — Пойдемте уже.

Девушка, должно быть, почувствовала на себе наши взгляды, потому что подняла голову и посмотрела прямо на нас. Она была бледной, а под глазами у нее были мешки. Каштановые волосы скрывали большую часть лица, но в ее взгляде чувствовалась спокойная решимость, как будто она была готова встретиться лицом к лицу с худшим, что может снова преподнести ей жизнь.

— Пойдем, Ксюша, — Таня подтолкнула меня и буквально потащила прочь.

Зайдя в аудиторию, мы заняли свои места и Ульяна заерзала от нетерпения обсудить увиденное.

— Не могу поверить, что она вернулась, — заговорила она. — После того, что случилось…

— А что с ней случилось? — с любопытством спросила я.

— Это та девушка, которая кричала об изнасиловании на первом курсе, — заявила Таня.

У меня свело живот и я резко вдохнула.

— Ее изнасиловали?

— Никто ей не поверил, — взяла слово Уля. — Она была на вечеринке, когда это якобы произошло, и пыталась привлечь внимание старшекурсника, которого она и обвинила в изнасиловании.

Возмущенная, я спросила:

— Почему ей никто не поверил?

— Она была проблемной студенткой — всегда носила откровенные наряды, лизалась с парнями по всем углам универа, неоднократно затевала драки с девушками. А Скворцов Савелий, напротив, был правильным до мозга костей, да еще и популярным, богатым, с идеальным лицом и телом. Никто даже не поверил, что он мог сделать что-то такое, да еще и с ней.

— И не было никакого разбирательства?

— Вообще ничего, — ответила Таня. — Она не была богата, а он был. Его родители пригрозили подать в суд на нее и ее семью, если она не прекратит выдвигать ложные обвинения в адрес их сына. Естественно, их угрозы подействовали. Женя бросила универ, потому что ее начали травить фанатки Скворцова, и переехала к бабушке и дедушке в другой город.

— Бедная девочка, — прошептала я.

— Нет, Ксюша, бедный парень, — парировала Уля. — Через две недели его нашли возле дома избитым до полусмерти и с окровавленным лицом. Он даже не пришел на свой собственный выпускной, потому что все еще находился в больнице. Все подумали, что это из мести мог сделать отец Назаровой, но против него не было возбуждено никакого дела, хотя семья Скворцовых могла это сделать.

Мои глаза расширились. Если бы Ульяна не сказала, что это, скорее всего, сделал отец Жени, то я бы подумала, что это мог сделать Леша.

Но если это он… зачем ему это?

— Как вы думаете, Женя сказала правду? — спросила я.

— Ну, я лично не знала Скворцова, но он вроде был приятным на вид парнем, — призналась Уля. — Однако я знала Назарову и точно не могу сказать, что она была приятной девушкой.

— Приятной она была или нет, но давайте сделаем Жене одолжение и заткнемся о том, что случилось два года назад, — бодро заявила Таня. — Правда это или нет, но эта девушка пережила достаточно. Просто проявите к ней уважение, которого она заслуживает, и оставьте прошлое там, где оно должно быть — в прошлом.

Чувствуя себя виновато, мы с Ульяной согласились с Таней, как раз когда в аудиторию зашел преподаватель. Началась пара и я, нахмурившись, слушала препода, пытаясь уловить хоть что-то.

Но мои мысли постоянно крутились вокруг Жени Назаровой, Леши и его юридического факультета, из-за чего я с трудом могла сосредоточиться на лекции.

29.3. Внутренние изменения

POV Леша

— Она хочет поговорить с тобой.

Я поднял голову от телефона, в который сделал пару заметок по сегодняшним лекциям.

— Кто?

Даня сел на место рядом со мной и окинул взглядом пустую аудиторию, в котором мы дожидались преподавателя. А потом его взгляд остановился на мне и он нахмурился.

— Ты знаешь кто.

Я уставился на него, а затем вернул свое внимание к телефону.

— Кстати, препод попросил ответить на этот вопрос, — сообщил я, подталкивая к Дане лист А4 с пропечатанным вопросом.

— А сам препод то где?

— Вышел.

Даня задумчиво кивнул и откинулся на спинку стула.

— Я все еще не могу поверить, что она вернулась, — продолжил он, хотя было ясно, что я не хотел говорить об этом. — Ты знал, что она вернется?

— Мне плевать на нее, — отмахнулся я.

— Да, я знаю. Но согласись, девчонка то храбрая, чтобы вернуться после такого.

Я не ответил. Когда увидел ее в холле после обеда с Ксюшей, то сначала не поверил своим глазам. После всего, что она пережила, после всего, что случилось, она вернулась. Либо она была глупа, либо хотела что-то доказать универу.

Я ставил на первое. Она была глупа, если думала, что сможет вернуться в универ, который жил на одних слухах. И она была дурой, если думала, что сможет спокойно жить после всего того дерьма. Ей следовало просто забыть обо всем и жить дальше. Где-нибудь подальше от этого места…

Но кто я такой, чтобы судить её? Кто я такой, чтобы говорить, как она должна жить дальше?

Когда я даже в своей жизни разобраться не мог…

— Ответь на вопрос, — приказал я. — Препод заберет листы в конце пары и оторвет твою голову, если ты ничего не напишешь.

— Дай я у тебя спишу.

— Нет, блять, пиши сам.

Громов нахмурился и взял ручку, лежавшую рядом с листом и схватился за голову.

— Почему учеба не может быть три месяца в году, а лето — девять?

— Почему ты не можешь просто заткнуться и ответить на вопрос?

Даня бросил на меня недовольный взгляд и пододвинул к себе тот самый лист. Он принялся писать на нем, ворча себе под нос, что препод мог бы и дать нам поблажку в первый день занятий. Закончив, он взмахнул руками так сильно, что мой лист улетел на пол.

Окинув Громова раздраженным взглядом, я наклонился за листом и столкнулся со своей новой проблемой — челкой, которой упала на глаза. Ксюша тоже вчера заметила, что мои волосы были непривычно длинными. Может, стоило подстричься на выходных?

— Пойдешь со мной к барберу? — спросил я.

— Пойду, но стричься не буду.

— Почему? — я поднял бровь. — Решил отращивать волосы?

Даня рассеянно провел рукой по голове, поворачиваясь ко мне.

— Ага, — ответил он.

— С чего бы это? Ты всегда коротко стригся, чтобы позлить родителей. А теперь что?

— А теперь я для кое-кого отращиваю их, — сказал он со своей фирменной ухмылкой.

— Для кое-кого… — я замолчал, пытаясь понять своего лучшего друга, а потом меня вдруг осенило: — Серьезно?!

Даня разразился смехом, а я покачал головой, наблюдая за ним.

— Значит, ей нравится, когда у тебя…?

— О-о да-а-а, — протянул Даня. — Еще как нравится.

Я с отвращением спихнул Громова со стула и тот упал, удивленно вскрикнув. Чувствуя себя самодовольным, я взял и снова обратился к своему конспекту в телефоне.

— Ты просто завидуешь, потому что у меня есть секс, а у тебя нет, — проворчал Даня, поднимая себя с пола.

— Ты слишком шумный, а я вообще-то занят, — зарычал я.

Громов нахмурился и сел, прислонившись к моему боку.

— Ты никогда раньше не относился так серьезно к учебе. Что-то случилось?

Я ничего не ответил. Потому что не знал ответа.

Что-то случилось?

Да, что-то точно случилось.

На первой неделе я даже не стал бы посещать занятия, предпочтя поспать или заняться чем-то другим. А теперь учился в самый первый день.

Потом я вспомнил удивленное выражение лица Ксюши, когда сказал ей, что учился на юридическом, и нахмурился.

Именно поэтому я не хотел, чтобы Ксюша знала это. Я скрыл этот факт ото всех, потому как понимал, что студенты не смогут связать юридический факультет с моим занятием. Вот и Ксюшу это сбило с толку.

И я не хотел, чтобы она задумывалась, почему я продолжал заниматься тем, чем занимался, когда мое будущее могло быть таким светлым и открытым для нее.

Потому что мое будущее не было таким уж светлым. Уже нет. Оно потускнело в ту ночь, много лет назад, тогда же мне стало наплевать, есть у меня вообще будущее или нет.

Но это было до Ксюши.

До нее мне было наплевать на все. Учеба была для меня способом скоротать время. Но теперь, когда я думал о будущем, я представлял ее в нем.

Глупо было надеяться на это. Но что-то менялось. Я чувствовал это всем своим существом.

— Неужели взялся за голову? — продолжал спрашивать Громов.

Я медленно вдыхал и выдыхал, не отрывая взгляда от телефона.

— Не знаю.

Даня хмыкнул.

— А я-то надеялся, что Ксюша подарила тебе немного своего солнечного света, а ты все еще король супер-негатива.

— Я помню, как ударил тебя по лицу еще в средней школе за то, что ты так меня назвал.

— А в этот раз не ударил.

— Я просто думаю, как лучше тебе втащить в этот раз.

Громов отшатнулся от меня.

— Не, Лех, не надо, — взмолился он.

— Лучше быть негативно настроенным на свое будущее, чем быть позитивным и наблюдать, как все вокруг рушится на тысячи осколков, — пробормотал я.

Я почувствовал, как Даня вновь прижался боком к моему, и перевел взгляд на него. На лице моего лучшего друга больше не было и следа смеха.

— Я буду рядом, чтобы собрать осколки, если это случится, — поклялся Даня, смотря на меня серьезными глазами. — На этот раз, Леха, я буду рядом.

В последних его словах прозвучала боль, от которой все мое тело напряглось. Я отвернулся, стиснув зубы. Я ненавидел это. Ненавидел то, что мой лучший друг все еще чувствовал себя виноватым за то, что было не в его власти.

И он был не прав. Не прав в том, что его не было рядом.

Он всегда был рядом со мной, всегда собирал меня по частям, всегда собирал мои осколки.

Даня отказался от многого, чтобы быть рядом со мной. И я никогда этого не забуду.

— Это хорошо, но я все равно не дам тебе списать, — проворчал я, пытаясь разрядить обстановку.

Громов усмехнулся и закинул ногу на стол.

— Бля, ты меня раскусил.

— Это был элементарный вопрос и если ты не знаешь на него ответ — то у тебя проблемы, — заявил я, снова зачесывая волосы назад.

— Громов, убери грязную обувь со стола, — проворчал преподаватель, вернувшийся в аудиторию.

— Вы забыли сказать “пожалуйста”, — Даня ухмыльнулся.

Препод уставился на Громова, ожидая, что он сделает то, что ему велено, но когда Даня не подчинился, он в раздражении ослабил галстук и бросил свои вещи на стол.

Я задумчиво смотрел на одного из своих преподавателей, чье имя так и не удосужился спросить уже третий год. Он был достаточно молод, лет двадцать семь, и он был одним из немногих мужчин, которых я терпел.

Может быть, потому, что он был всего ненамного старше меня.

Он уронил маркер на пол и тихо выругался.

Или, может быть, дело было в том, что он совсем не был похож на взрослого мужчину, а тем более на преподавателя.

— Ха! Вы сказал “блять”, — весело заметил Даня.

Препод глубоко вздохнул и прорычал:

— Я не говорил.

— Нет, сказали.

— Громов, я не говорил.

— А я слышал.

— Громов, я тебе обещаю, я завалю тебя в этом году! — сорвавшись, прорычал препод. — И мне плевать, сколько денег твои драгоценные родители вваливают в университет, я, блять, тебя завалю.

— О-о, вы опять выругались.

Я подавил глубокий вздох раздражения. Я мог терпеть преподавателя, но Даня всегда его недолюбливал. Поднявшись на ноги, я сунул телефон в карман. Эти двое прекратили перепалку и посмотрели на меня.

— Алексей, куда вы? — спросил препод.

— На выход. Я закончил.

— Но у меня для вас лекция!

Я взглянул на Даню и усмехнулся.

— Громову лекция нужна больше, чем мне.

Прежде чем кто-либо из них успел возразить, я быстро зашагал к двери.

— Он только что… улыбнулся? — услышал я, как препод спросил Даню, и покинул аудиторию.

Мои губы приподнялись. Как и мое настроение.

Что-то менялось.

Кажется, менялся я сам…