Хулиган. Его тихоня

Глава 38

38.1. Новое решение

POV Ксюша

На утро перед Новым годом я проснулась от криков.

— Марина! Сучка! Ты испортила мне волосы!

— Я не знала, что ты поставила утюжок на максимум!

— Я убью тебя!

Откинув одеяло, я вскочила с кровати и бросилась в ванную. Карина стояла напротив зеркала, зажимая в руках обгоревшие концы своих волос, и кричала на Марину.

— Что случилось? — спросила я, протирая сонные глаза. — Что вы кричите?

Они синхронно повернулись ко мне и резко закрыли рты. Я моргнула, увидев, как они переглянулись между собой, а затем широко и натянуто улыбнулись.

— Ничего, Ксю, — сказала Карина своим самым приятным голосом, который я когда-либо слышала. — Марина испортила мне волосы. Вот и все.

— Я же уже сказала тебе, что не специально, — раздраженно пробормотала Марина, а когда Карина бросила на нее сердитый взгляд, то снова улыбнулась и сказала мне: — Но нет ничего такого, чего бы не исправил быстрый поход к парикмахеру, да, Марина?

— Отличная идея, — Карина засияла. — Почему бы нам всем вместе не отправиться в торговый центр прямо сейчас?

Я уставилась на них.

— Прошла целая вечность с тех пор, как мы в последний раз виделись, — подхватила Марина. — А после парикмахерской мы могли бы где-нибудь перекусить или посмотреть кино.

— Сейчас? — я нахмурилась.

— Да. Давайте предложим тете Наташе, маме и бабушке пойти с нами, — взволнованно сказала Карина. — Но сначала иди прими душ. Мы с Мариной оденемся, а потом подберем одежду для тебя.

— Но…

— Ксю, будет весело, — пообещала Марина, прежде чем они выбежали, закрыв за собой дверь.

Боже, они были похожи на снежные комья, катящиеся вниз по склону и набирающие скорость, из-за чего их невозможно было остановить.

Оставшись одна в ванной, я несколько секунд смотрела на дверь. Затем мой взгляд скользнул по столешнице. Прошло два дня с тех пор, как близняшки поселились в нашей квартире, а их косметика, духи и средства для волос занимали добрую половину ванной. Это еще не говоря о моей комнате.

Поскольку папа, мама и я не смогли поехать к бабушке и дедушке, вся семья решила поехать к нам. Наши бабушка и дедушка, дядя Коля и тетя Оля, остановились в отеле, а я разделила свою комнату с близняшками. Федя же тоже остался в нашей квартире и расположился в гостиной, сказав родителям, что кто-то должен присматривать за его неугомонными сестрами. Но в этом не было никакой необходимости. Близняшки вели себя подозрительно хорошо, даже со мной они были милыми и дружелюбными. Поначалу это меня даже пугало.

Вздохнув, я разделась и шагнула под душ.

Сегодня канун Нового года.

И я совру, если скажу, что не скучала по Леше.

Я доверяла этому человеку. Я любила его. Я от всего сердца верила, что связь между нами была редкой и настоящей и что мы были одними из немногих счастливчиков, которые нашли такую любовь, как наша.

И я до сих пор пыталась пережить то, что увидела и чем закончились наши отношения. Каждый день я просыпалась и заставляла себя вытеснить мысли о нем из головы.

И как же трудно было притворяться, что со мной было все в порядке, но я как-то справлялась. Я не хотела больше волновать родителей, не хотела, чтобы вся семья была обеспокоена моим странным поведением. Поэтому я растягивала на лице улыбку, смеялась в подходящие моменты и говорила так, будто ничего не произошло.

Помогло и то, что близняшки были добры ко мне, когда я думала, что они станут насмехаться надо мной и говорить, что я все равно не заслуживала Лешу, так как он был слишком горяч, чтобы быть моим парнем. Помогло и то, что никто не говорил о нем и о нашем расставании. Вероятно, мама приложила к этому руку.

Закончив принимать душ, я обернула тело в полотенце и вышла из ванной. Я поймала свое отражение в зеркале и замедлила шаг. Я присмотрелась и с трудом устояло на ногах от увиденного.

Кого я пыталась обмануть?

Мое лицо было бледным, глаза ввалились от бессонных ночей, когда я ворочалась с боку на бок, не в силах заснуть. Я выглядела уставшей, очень уставшей, почти что больной.

Неудивительно, что иногда я замечала, как мама смотрела на меня с неприкрытой грустью. Или папа с отчетливым беспокойством. Но, несмотря на это, они не давили на меня с расспросами, потому как знали, что я не хотела об этом говорить.

Теперь у меня было только два варианта.

Первый — двигаться дальше. Быть умной. Притвориться, что его не существует. Забыть его. Забыть его поцелуи, его прикосновения, его тепло, его улыбку и смех.

Подумав об этом, меня пронзила резкая боль в районе сердца.

И второй — смириться с его темной стороной. Ничего не делать, кроме как закрывать глаза на его зловещие поступки.

А разве не этим я занималась все это время? Притворялась, что ничего не знаю? Вела себя так, будто он не тот парень, хулиган, о котором ходили все эти ужасные слухи?

В конце концов, он может быть кем угодно, но он никогда не причинял мне вреда.

Но вспомнив ту ночь, я почувствовала удушающий страх, когда подумала, что он вот-вот сорвется и убьет меня, если я осмелюсь бросить ему вызов. Голова закружилась и я закрыла глаза. Отбросив эти мысли, я вздохнула, вышла из ванной и позволила близняшкам нарядить меня.

В торговом центре было полно народу и я пожалела, что не осталась дома. Близняшки были в праздничном настроении, как и мама, тетя Оля и бабушка. Я сохраняла натянутую улыбку на лице и даже смеялась над выходками Карины и Марины. Я старалась получать удовольствие от общения с семьей.

Но я все время отвлекалась. Мои мысли были заняты Лешей. Как бы я ни старалась, я всегда думала о нем.

Почему я не могла выбросить его из головы хотя бы на день?

— Ксень? Ксень, ты в порядке?

Я вернула свое внимание к реальности и подняла голову. Мама смотрела на меня с обеспокоенным выражением лица. Близняшки в этот момент были в парикмахерской вместе с бабушкой и тетей Олей, которые тоже решили подстричься. Мы с мамой решили пока подождать их в кафе.

Что она сказала? Ах, да.

— Я в порядке, мам, — осторожно ответила я.

— А выглядишь иначе, — пробормотала она.

— Я просто… думала, какой красивый браслет папа подарил тебе этим утром, не дождавшись полночи, — сказала я, указывая на браслет на ее запястье. — Красивый же?

Она мгновение смотрела на меня, а потом посмотрела на свое запястье.

— Тот, что подарил тебе Леша, был гораздо красивее.

С таким же успехом она могла бы выстрелить в меня из пистолета, потому что боль была такой же сильной.

Моя рука поползла к запястью, где раньше был браслет, и крепко сжала его. Я отвела взгляд, стиснув зубы.

— Ксюш, почему вы с Лешей расстались? — тихо спросила она.

— Я не хочу говорить о нем, мама.

— Мы говорим о нем сейчас. Близнецы сказали мне, что ты плохо спишь. И ты почти ничего не ешь. Мы с папой начинаем беспокоиться.

— Вот как? — с моих губ сорвалась горькая усмешка. — А я-то думала, что он все еще на седьмом небе от счастья.

— Не надо, Ксень, — сказала мама напряженным голосом. — Даже если он счастлив, что вы с Лешей расстались, это не значит, что он не беспокоится о тебе. Ты даже не представляешь, сколько раз мне пришлось сдерживать его от того, чтобы он не сорвался к Леше за ответами.

Вздрогнув, я перевела взгляд обратно на нее и наклонилась вперед.

— Что? — тихо спросила я.

— Для тебя он ведет себя нормально. Но поверь мне, он все еще кипит от ярости. Его единственной дочери разбили сердце. Неужели ты думаешь, что он спокойно отнесется к тому, что ты хандришь? Однажды он даже застал тебя плачущей, но не знал, что делать, учитывая, что ты сейчас с ним не разговариваешь.

Я поджала губы, чувствуя себя виноватой.

Впервые я рассказала папе о расставании, когда он ворвался в мою комнату, желая узнать, почему я превратилась в затворницу и перестала выходить из комнаты. Когда я призналась, на его лице отразился восторг, а мне стало больно от того, как он радовался моим страданиям. После этого я не разговаривала с ним несколько дней.

— Но я не такая, как он, Ксень. Мне надоело ходить вокруг тебя на цыпочках и ждать, пока тебе не станет лучше, — она потянулась к моей руке и сжала ее. — Так скажи мне — почему вы с Лешей расстались?

Я сглотнула внезапный ком в горле и ответила:

— Наверное, у наших отношений кончился срок годности.

— Ксень, ты действительно в это веришь?

— Нет, — прошептали мои губы.

— Тогда почему? — прошептала она в ответ.

Я опустила глаза и ничего не ответила.

— Ты знаешь, почему я разрешил тебе встречаться с Лешей?

— Нет, — ответила я тем же шепотом.

Она откинулась на спинку кресла и долго молчала, затем, наконец, заговорила:

— Чтобы понять почему, ты должна узнать кое-что обо мне, Ксюша.

Мрачное выражение ее лица начало меня беспокоить.

— О чем ты, мама? — тихо спросила я.

— Знаешь, почему ты до сих пор не встретилась со своими родственниками с моей стороны?

— Ты говорила, что они не одобрили ваш брак с папой, поэтому вы отдалились друг от друга.

Мама меланхолично улыбнулась мне:

— Нет, Ксень. Это потому, что мои родители били меня.

Что?

— Мой отец был алкоголиком, — продолжила мама, прежде чем я успела оправиться от шока. — Мы с мамой были для него грушей для битья. Поначалу мама защищала меня от большинства побоев и принимала весь удар на себя. Но потом что-то в ней сломалось и она ополчилась на меня.

— Мама… — прошептала я и схватила ее за руку. — Прости меня, мама. Я не знала. Ты можешь не говорить, если тебе больно это вспоминать.

Она покачала головой и сжала мою руку.

— Пришло время тебе рассказать, Ксень. Я не хотела говорить тебе, пока ты не повзрослеешь. И, кажется, время пришло.

Она втянула воздух через нос, а когда заговорила снова, ее голос и взгляд словно потерялись где-то далеко-далеко, в прошлом, о котором я и не подозревала.

— Когда мы с твоим отцом познакомились, я была мрачной, несчастной девушкой, которая хотела, чтобы школа как можно скорее закончилась, чтобы я смогла уехать из города и стать свободной. А твой отец был одним из самых популярных парней в школе. Все хотели быть им или быть с ним.

— Не может быть, — трудно было представить, что мой неряха-отец был популярен в школе.

— Да, — она усмехнулась. — Я тогда подрабатывала в местной библиотеке. И всякий раз, когда он приходил туда, там всегда поднималась бешеная суматоха — потому что вслед за ним забегали все девчонки. Они постоянно галдели, а потому его присутствие всегда раздражало меня.

— Может, он приходил в библиотеку, чтобы увидеть тебя?

Мама отвела взгляд и я заметила румянец на ее щеках.

— Он так мне и сказал, когда пригласил меня на свидание, — она подняла чашку и сделала глоток, чтобы скрыть свое смущение.

— И ты сказала ему “да”? — я усмехнулась.

— Конечно же, я сказала ему “нет”. Как я уже сказала, мы были слишком разными. Он рос в счастливой семье, а я… — она поджала губы и отставила чашку. — Он не принял мой отказ и продолжил добиваться меня. Я делала все, чтобы отвадить его от себя, но он был непреклонен. В конце концов я согласилась на одно свидание с ним, просто чтобы отвязаться от него. И, как ни странно, мне было весело.

— Я рада, что он не сдался, — ответила я ей, улыбнувшись.

— Я тоже, — она смущенно улыбнулась в ответ.

— А что было потом?

— После этого мы стали часто встречаться. Но я по-прежнему относилась к нему настороженно. Мне все еще казалось, что такому парню, как он, никак не могла нравиться такая девушка, как я. Да и боялась я. Что, если я была частью какого-то спора? Но потом твой дедушка… мой отец… увидел нас вместе, когда Толя подвозил меня домой.

Мама резко замолчала, когда в ее глазах вспыхнула боль от воспоминаний.

— Мой отец начал бить меня, а Толя… Если бы я не остановила его, он бы убил моего отца в приступе ярости. Толя не позволил мне остаться там. Он отвез меня к себе домой и сказал своей семье, что отныне я буду жить с ними. Я говорила ему, что не нуждаюсь в его жалости, что он не должен совать свой нос в чужие дела, но твой отец проигнорировал все мои слова. Я не знаю, как твоим бабушке и дедушке это удалось, но мои родители больше ни разу не побеспокоили меня.

Мой взгляд опустился на руки.

Как можно причинить боль собственному ребенку?

“Ты никогда не поймешь какого это, потому что у тебя была хорошая жизнь, идеальная семья.”

У меня затряслись руки.

Думаю, я и правда никогда этого не пойму.

Моя жизнь была идеальной. У меня было все, чего я только могла пожелать. Но я и не подозревала, что у людей, которые меня окружали, которых я любила, были темные, болезненные истории.

Леша был прав.

Я действительно не знала, каково это, потому что мне повезло с рождения.

— Леша напомнил мне твоего отца, потому что я точно знала, что он всегда будет защищать тебя.

Мой взгляд вернулся к маме. Она склонила голову набок, глядя на меня задумчивыми глазами.

— Я знала, что он позаботиться о тебе. Так же, как твой отец заботился обо мне. Леша постоянно наблюдал за тобой, когда думал, что никто не видит. Как будто он скорее умрет, чем позволит кому-либо тебя обидеть. Он очень внимателен к тебе и очень заботлив. Я еще никогда не видела молодого человека, который был бы так сильно влюблен.

Я резко вскинула голову.

Влюблен?

Леша был влюблен? В меня?

— Леша… — я сглотнула ком в горле и решила признаться. — У Леши есть демоны, мама.

— Я знаю, Ксень, — ее голос прозвучал мягко. — У меня тоже они были. Но твой отец не отказался от меня из-за них. Ни разу. Он был терпелив со мной и любил меня, моих демонов и все во мне. Он был тем клеем, который помог мне склеить разбитые части вместе, а потом исцелиться. Поэтому я знаю, что при желании, ты станешь тем самым клеем и найдешь способ склеить разбитые части Леши.

По моей щеке скатилась слеза.

Потому что, в отличие от папы, я не могла так любить Лешу.

В отличие от мамы, Леша не мог исцелить себя.

Я отказалась от него. И даже не пыталась помочь ему.

Я просто ушла.

Все это было на моей совести.

— Знаешь, теперь мне забавно вспоминать, как усиленно я боролась со своими чувствами к твоему отцу, — с усмешкой сказала мама. — Но это было неизбежно. Чем больше я боролась и отталкивала его, тем больше он пытался снести мои преграды и добиться меня.

Минуточку.

Я уставилась на нее с таким выражением лица, от которого она вздернула брови.

— Ксень? Что случилось?

Но я не слушала ее.

Ее слова вдруг осенили меня. Холод Леши, мои предчувствия — все вдруг прояснилось в моей голове.

Что, если… что, если он привел меня на склад намеренно?

Что, если я ушла не по собственной воле?

Что, если он оттолкнул меня, чтобы спасти от себя?

Что если он боролся сам с собой?

Надежда затеплилась в моем сердце, пока я обдумывала это и перебирала в памяти все воспоминания о Леше.

Как он не решался поцеловать меня в первый раз и как сдерживался.

Как он прикасался ко мне, словно я была хрупкой, и боялся, что сломает меня.

Как он смотрел на меня, словно запечатлевая мое лицо в памяти.

И, наконец, как он поцеловал меня, словно был уверен, что однажды потеряет меня.

Слезы потекли по моему лицу, когда я вспоминала все, что Леша сделал для меня. А этого было очень много. Гораздо больше, чем все плохое, что я когда-либо видела. Или он позволил мне увидеть.

— Ксень? — мама сжала мою руку и я позволила своему взгляду сфокусироваться на ней. — Почему ты плачешь?

Я тяжело вздохнула, приняв уверенное решение.

Я собиралась вернуть его. И больше никогда не отказываться от него.

Боже, я должна была принять это решение давным-давно. Теперь, возможно, уже было слишком поздно. Но я должна была попробовать.

— Мне нужно идти, мам, — прошептала я, вытирая слезы с лица ладонями.

Мама дважды моргнула.

— Что?

— Мне нужно идти, — повторила я, поднимаясь на ноги.

— Боевой настрой, — заметила она, внимательно изучив меня. — Полагаю, ты направляешься к Леше?

— Да, — ответила я.

Она выдержала мой взгляд и кивнула.

— Скажи ему, что я хочу, чтобы он завтра пришел к нам на ужин, — сказала она с улыбкой.

Я улыбнулась ей в ответ и направилась к выходу.

Я не была уверена в исходе этой встречи, но я все же равно собиралась отдать все силы, чтобы вернуть Лешу. Я знала, что это будет нелегко, но я не собиралась сдаваться без боя.

38.2. Последний шанс на искупление

Леша стоял спиной ко мне, когда я бесшумно проскользнула в его дом. Он стоял у окна, засунув руки в карманы штанов, и смотрел на небо.

Я отрепетировала дюжину речей, пока ехала сюда на такси. Данил предложил подвезти меня, но я отказалась, взяв только ключ от дома Леши. Мы поговорили совсем немного, потому что мне не терпелось увидеться с Лешей. И он, похоже, понял, что я больше не была намерена играть по правилам Леши и собиралась установить свои, взять все в свои руки.

Но когда этот момент наконец настал, я не знала с чего начать.

Тогда я вспомнила нашу самую первую встречу. И то, что он мне сказал.

И я поняла, что с чего должна начать.

— Ты сказал, что я — твоя.

Голова Леши дернулась и он повернулся, чтобы посмотреть в мою сторону. Он издал низкий короткий рык, когда увидел меня.

— Что? — он нахмурился.

Я сделала шаг вперед и увидела, как он напрягся.

— Когда мы впервые встретились, ты сказал, что я — твоя, — повторила я.

— О чем ты говоришь? — он покачал головой. — И почему ты здесь? Как ты узнала, где я живу?

— Данил. Но мы не будем говорить о нем. Мы будем говорить о нас.

Выражение его лица стало холодным.

— Нас больше нет.

— Я не согласна с этим.

— Ты не согласна? — он выпрямился и я напряглась. — Это не обсуждается, Ксюша. Я дал тебе гребаный выбор и ты предпочла уйти от меня. А теперь убирайся, пока я не сделал то, о чем потом буду жалеть.

— Леша, я не уйду, — сказала я так твердо, как только могла. — Я пришла сюда поговорить.

Его глаза засверкали от жесткости. В воздухе начало витать явное напряжение. Я тяжело сглотнула и набралась смелости, чтобы сделать еще несколько шагов ему навстречу.

— И мы погорим, — уверенно заявила я.

— Я убью тебя, Громов, — пробормотал он, раздраженно запустив руку в волосы. — Какого ты не можешь просто смириться?!

Я снова сглотнула и тихо вымолвила:

— Леша, я хочу вернуться к тебе.

Его рука внезапно скользнула вверх и обхватила меня за шею. Он приподнял мое лицо и наклонился сам, чтобы наши глаза оказались на одном уровне. Я задохнулась, когда он посмотрел на меня своим разъяренным взглядом.

— Послушай, Ксюша, — прошипел он. — Когда я говорю “убирайся”, ты должна убраться. Думаешь, только потому, что я проявил к тебе немного доброты, ты можешь меня ослушаться? Думаешь, только потому, что ты была моей девушкой, у тебя есть какая-то власть надо мной? Раньше я позволял тебе трепаться, но больше не позволю. Ты назвала меня чудовищем. Хочешь, я снова покажу тебе, каким чудовищем я могу быть? Потому что я это сделаю, если ты не уберешься из моего дома.

Я закрыла глаза от ненависти, которую он извергал, и отвернулась. Я пыталась убрать его руку с моей шее, но это лишь заставило его притянуть меня еще ближе к себе. Во мне не было ни боли, ни страха.

— Посмотри на меня. Посмотри на меня, Ксюша!

Стиснув зубы, я открыла глаза и снова повернулась к нему.

— Я не вернусь к тебе, — процедил он. — Я порвал с тобой, Ксюша. На этом всё кончено.

— Нет, не кончено! — рявкнула я, обнаружив, что была взбешена. — Нет, Леша! Ты сказал, что я — твоя, и я остаюсь твоей! Знаешь, почему?! Потому что я люблю тебя!

Так же быстро, как это прозвучало, в воздухе раздался треск гнева, сошедшего с лица Леши. Он сглотнул, медленно отпустил меня и сделал шаг назад.

— Я люблю тебя, — повторила я ему более мягким голосом.

— Не любишь, — парировал он.

— Я стою прямо здесь, Леша, — напряженным пальцем я указала на пол. — Даже после того, что я увидела тем вечером… даже после всего, что ты сказал мне, я стою здесь.

— Ты ушла.

— Но я вернулась.

— Я не могу любить тебя, — тихо сказал он.

Его слова отозвались невероятной болью в моей груди, словно он только что вонзил нож прямо в мое сердце.

— Леша, — прошептала я, пытаясь дотронуться до него.

Но он уклонился от моих рук и отступил назад, продолжив пятиться от меня. Затем он начал расхаживать по комнате, крепко сжимая руками голову, в полном отчаянии.

— Я не могу любить тебя. Блять. Прости. Я просто не могу.

Нож вонзился глубже и провернулся.

— Почему? — спросила я. — Почему ты не можешь?

— Я не могу. Прости. Не могу.

Он как будто не слышал меня. Он повторял эти слова снова и снова, словно напоминая себе.

Нет…

Убеждая себя.

— Леша… — прошептала я.

— Я не могу, Ксюша, — перебил он меня.

Он перестал вышагивать и его серебристо-серые глаза встретились с моими. От боли в его глазах у меня внутри все сжалось. Затем они стали холодными.

— Я не могу любить тебя, — сказал он решительно. — Не сейчас. Никогда.

Его ответ просто уничтожил мое сердце.

Тихие слезы разочарования и бессилия брызнули из моих глаз. Я проигрывала эту битву, теперь я в этом убедилась. Я не была достаточно сильной, чтобы победить. По моему лицу текли слезы, а Леша смотрел на них со стоическим безразличием.

— Это потому, что я не понимаю? — спросила я тоненьким голоском.

Он моргнул, сбросив маску.

— Что?

— Это потому, что мне никогда не понять, каково это было для тебя?

Его глаза опустились, а лицо снова стало непроницаемым.

— Ксюша…

— У меня хорошая жизнь, — оборвала я, наклоняясь к нему. — У меня идеальная семья. Они все меня любят, даже близняшки, и никто никогда не причинит мне вреда. Может, я и не знаю, каково это — пройти через то, через что прошел ты, но я, черт возьми, знаю, каково это — чувствовать себя беспомощной и бесполезной, потому что я ничем не могу тебе помочь!

Его глаза расширились, когда он услышал мое ругательство.

— Это больно, Леша, — хрипло произнесла я, слова давались с трудом из-за огромного кома в горле. — Это очень больно. Я не могу ничего для тебя сделать. Я ничего не могу сделать, чтобы у тебя все наконец стало хорошо. Я ничего не могу сделать, чтобы избавить тебя от этой боли. А ты много сделал для меня. Ты всегда был рядом, когда я нуждалась в тебе. Ты сделал меня счастливой. Но я… — я провела рукой по волосам и сокрушенно закончила: — Я не могу сделать всего этого для тебя!

Лицо Леши было ошеломленным.

— Ксюша…

— Я даже не смогла остаться с тобой.

— Ксюша, послушай…

Я одарила его дрожащей улыбкой и сказала:

— Я даже назвала тебя чудовищем.

Леша потянулся ко мне, но я оттолкнула его руку и отступила назад.

— Нет, — покачала я головой, делая прерывистый вдох. — Не трогай меня. Я еще не закончила!

Его рука опустилась и я продолжила говорить.

— Я люблю тебя, Леша. Я все еще люблю тебя. Не знаю, достаточно ли этого, но ты должен знать, что я вернулась. И я хочу остаться с тобой, — я сглотнул, пытаясь удержаться от новых слез. — Но я больше не позволю тебе делать то, что ты делаешь. Потому что пока ты будешь идти по этому пути, ты никогда не станешь свободным от своего прошлого. А я хочу, чтобы ты был свободен. Я… Я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы остановить тебя. Все что угодно. Я буду бороться с тобой.

Леша молчал и смотрел в мои глаза.

Еще долгое время мы молча стояли и смотрела друг на друга.

И в это время я молилась, чтобы я сумела пробиться сквозь его крепость.

Потому что другого выхода для меня не было.

38.3. Заветные слова

POV Леша

Ксюша дрожала, когда говорила со мной.

Это почти рассмешило меня.

Она все еще верила, что я был чудовищем, способным на насилие и зло, но вот она была здесь.

Говорила мне, что хотела остаться со мной.

Меня захлестнул пьянящий прилив облегчения и я с трудом подавил так стремительно нахлынувшие на меня эмоции. Сегодня был день смерти моей матери и я, итак, был чертовски подавлен после посещения ее могилы, а теперь меня еще и ожидал разбор полетов с Ксюшей…

Я пытался быть грубым с ней, пытался оттолкнуть ее словами, прогонял. Мне, итак, давалось это с огромным трудом, так еще и она упрямо стояла на своем.

Я стиснул челюсти.

Почему?

Почему после всего, что я сделал, она была здесь? Почему мне не удалось прогнать ее?

Я смотрел, как она подняла руку и вытерла слезы со своего прекрасного лица. Слезы, которые я заставил ее пролить. Мой гнев и потрясение, при виде нее, эта долбанная ситуация, последние гребаные недели без нее выбили меня из колеи.

Сколько раз я мечтал о ней?

Сколько раз я мечтал, чтобы она была здесь?

Это было чудо. А я никогда не был свидетелем чуда. Разве что… Единственным чудом, которое я испытал в своей проклятой жизни, была Ксюша, полюбившая меня. Я так привык к трагедиям и несчастьям, что не знал, что делать с ней. Поэтому я оттолкнул ее.

Но, черт возьми, я хотел, чтобы она вернулась.

Я хотел, чтобы она вернулась в мою жизнь.

Но это было слишком эгоистично моей стороны.

Я должен был что-то сделать. Я должен был заставить ее уйти.

Так будет лучше для нас обоих.

Я не знал, о чем она думала, приходя сюда и желая вернуть отношения. Куда бы я ни шел, за мной следовали трагедии и несчастья. Она это знала. Но все равно пришла.

И мне пиздец как сильно, хотелось позволить себе оставить Ксюшу в своей жизни.

— Ты говорила, что я часто тебя огорчаю, — сказал я Ксюше хриплым голосом.

Она изумленно уставилась на меня.

— Ты попросил меня не лгать, — огрызнулась она. — И я сказала тебе правду. А теперь ты меня за это будешь осуждать?

— Нет, Ксюша. Но…

Она ткнула меня в грудь пальцем и перебила.

Снова.

— Да, ты иногда меня огорчаешь. И знаешь, почему? Потому что идеальных отношений не бывает. И идеальных людей тоже не бывает. Я не идеальна. Ты не идеален. Но ты все равно сделал меня счастливой, Леша. Я была счастлива с тобой. И как бы ты меня ни огорчал, я все равно хочу остаться. Потому что я люблю тебя!

Твою ж… Чем я заслужил ее? Что я такого сделал в своей паршивой жизни, что судьба наградила меня Ксюшей?

— Ты хочешь остаться моей? — спросил я. — На этот раз ты правда останешься?

— Да, останусь, — она решительно кивнула.

Я положил обе руки ей на талию и резко притянул к себе. Она даже не вздрогнула, когда ее тело врезалось в мое. Я убрал одну руку и погладил ее по щеке.

— Назад дороги не будет, Ксюша, — предупредил я ее. — Я тебя уже никогда не отпущу. Ты станешь моей, как только произнесешь эти слова. А то, что принадлежит мне, остается моим. Навсегда.

Ее губы приоткрылись и я оказался прикован к ним взглядом.

Затем я увидел, как они сложились в заветные слова:

— Я — твоя.

Мои глаза вернулись к ее глазам, когда она провела руками по моей груди.

— А ты — мой, — луково вымолвила она, словно ставя на мне печать принадлежности.

И я поцеловал ее, сквозь радостный смех, рвущийся из груди.

И это было великолепно.

Она растаяла в моих объятьях, а ее пальцы скользнули в мои волосы. Поцелуй был страстным, безудержным, наполненным тоской и желанием.

Как же сильно мне этого не хватало. И как сильно я скучал по ней. И больше я ее не отпущу. Никогда. К черту последствия. Я не собирался больше валять дурака.

Я собирался получить то, что хотел.

Хотя бы раз в жизни.

Когда мы разорвали поцелуй, я прижался лбом к ее лбу. Она часто-часто моргала, облизывая губы, опухшие от моих поцелуев. Я нежно сжал ее в своих объятьях и уточнил:

— Мне не послышалось? Ты сказала, что будешь бороться со мной, если я не перестану избивать людей?

Ее лицо окрасилось в нежно-розовый цвет и она начала заикаться от волнения:

— Д-да, я буду бороться с тобой.

— И как ты собираешься это делать?

— Попрошу помощи у Данила.

— Даня — мой лучший друг, — напомнил я ей.

— Он сказал, что уже отрекся от тебя, — сказала она, пожав плечами. — Так что я делаю его своим лучшим другом.

— Ладно. Но он все равно не сможет противостоять мне, — я победоносно ухмыльнулся.

— Тогда я попрошу о помощи твоего отца.

Смеясь, я подвел ее к дивану, сел сам и усадил ее к себе на колени, обхватив руками ее талию. Она прижалась ко мне всем телом, положив голову мне на плечо, а ее пальцы принялись обводить контур татуировки на моей руке. Тепло разлилось по моему телу и я улыбнулся, уткнувшись в ее волосы.

Мне было приятно сидеть с ней вот так, было приятно даже молчать. Но я знал, что должен был как можно скорее прояснить одно недоразумение.

— Ксюша… Я… — я вздохнул и снова зарылся носом в ее волосы. — Я не знаю, с чего начать.

— Можешь начать вот с чего — скажи, что ты осознал свою ошибку и больше никогда не будешь меня отталкивать, — предложила она.

Засмеявшись, я сильнее сжал ее в своих объятиях.

— Я знал, что у тебя есть характер, Ксюша, но не знал, что ты станешь проявлять его вот так. Ты теперь практически бесстрашная.

— Я просто хотела быть сильной для тебя, — тихо прошептала она, после некоторой паузы.

Я почувствовал, как у меня сжалось горло, и перевел взгляд на ее расстроенное лицо. Она кусала дрожащую губу, стараясь не заплакать. Я ждал и слушал, как она пыталась выравнять дыхание.

— Он педофил, Ксюша, — решился сказать я.

Ее взгляд метнулся ко мне, а брови сошлись вместе.

— Кто?

— Тот, кого ты видела на складе.

— Правда? — потрясено выдохнула она, вздрогнув всем телом.

Я кивнул и вновь заговорил:

— Помнишь вечеринку у костра? Когда меня окликнули и попросили поговорить?

— Да. Я помню того парня. Мне показалось, он был в отчаянии, а ты пытался его успокоить, — ответила она все тем же шепотом.

— Это был Тим. У него есть младшая сестра. А этот ублюдок их двоюродный брат. Два года назад Тим увидел, как он вошел в комнату его сестры, а когда зашел проверить их, этот ублюдок раздевал ее, предлагая… поиграть в игру для взрослых.

Ксюша побледнела, когда услышала это, а я продолжил:

— После этого случая Тим старался не оставлять сестру с ним наедине. Но он чисто физически не мог постоянно находиться рядом с ней. Он боялся за сестру и грозился написать заявление в полицию или рассказать об этом родителям. Но этот ублюдок просто рассмеялся с него. Потому что знал, что никто не поверит Тиму, который балуется запрещенкой и состоит на учете в полиции с подростковых лет.

— И за это вы его избили? — тихо спросила она. — Тим попросил вас об этом?

— Тим хотел, чтобы мы просто поговорили с ним и убедили его оставить девочку в покое. Мы так и сделали. После этого он отступил и несколько месяцев не приближался к их семье. Но в прошлом месяце он вернулся. И попытался сделать это снова.

Я выдохнул, отвел взгляд в сторону и почувствовал, как ее рука коснулась к моей груди.

— Вот где берут начало эти слухи, Ксюша. Вот почему все называют нас хулиганами. Монстрами. Чудовищами. Потому что не все прислушиваются к словам и угрозам. И тогда приходится переходить к более доходчивым методам. Это то, что я делаю. То, что мы делаем. Я просто хочу защитить людей, если это в моих силах.

— Потому что ты не смог защитить свою мать? — мягко спросила она, поднося руку к моему лицу.

Я перевел взгляд на нее, тяжело вздохнул и ответил:

— Да.

— А Женя Назарова? Это тоже был ты?

Я снова кивнул.

— Ты причинил боль всем этим людям потому, что они…? — она осеклась, но смысл был весьма понятен.

— Не все, но да, — пробормотал я. — Некоторые просто хотели что-то такое сделать. Кто-то планировал. Некоторые безуспешно пытались. Некоторые были успешны в своих замыслах. Ксюша, я не расскажу тебе всех подробностей и то, как мы делаем так, чтобы они позабыли о своих грязных намерениях раз и навсегда. Не нужно тебе это, — ответил я, поцеловав ее в макушку.

Я наблюдал, как ее вдруг осенило и она напряглась в моих руках.

— Было что-то связанное со мной, да? — прошептала она осипшим голосом.

Я крепко зажмурился и перешел к самому трудному рассказу:

— Помнишь те звонки, которых ты сильно боялась? — прежде чем продолжить, я дождался ее кивка. — Мы с парнями узнали, что тобой кто-то сильно заинтересовался. Хотел пригласить тебя на свидание, подсыпать наркотик и… — язык не повернулся сказать того, от чего руки сильнее сжали Ксюшу, словно пытаясь защитить. — А так как ты всегда была одна, сблизиться с тобой было бы несложно. Мы начали выяснять, кто за этим стоял. Даня должен был быть тем, кто сблизится с тобой, чтобы обеспечить твою безопасность, но в последний момент я решил сделать это сам.

— Почему? — прошептала она и я открыл глаза.

— Он слишком долго тянул, — я обхватил пальцами ее шею и слегка поцеловал, отчего она расслабилась. — Он не понимал, зачем мне понадобилось изображать из себя твоего парня. Было ведь так много способов обезопасить тебя. Он даже не знал, что я задумал, пока не увидел, как я сказал тебе, что ты — моя. Честно говоря, я даже сам удивился, что сделал это. Тогда я просто подумал, что это будет весело, когда увидел, что ты чертовски сильно меня боишься.

Ксюша ничего не ответила и я, отпустив ее шею, вздохнул.

— Я пойму, если ты захочешь порвать со мной сейчас. Мы начали со лжи.

Она нахмурилась, глядя на меня.

— Не заставляй меня причинять тебе боль. Потому что, всякий раз когда ты заводишь тему о расставания, я очень сильно хочу тебя ударить, — прошипела на меня Ксюша. — Мне все равно, что мы начали со лжи. Черт возьми, я же думала, что ты выбрал меня в качестве своей девушки, просто потому что тебе было скучно. Но теперь, когда я знаю, что ты сделал все это, чтобы защитить меня, ты думаешь, что я порву с тобой? Ни за что!

Я усмехнулся. Сегодня она была не просто смелой, а даже дерзкой.

— Ты поймал его? — спросила она.

Моя ухмылка померкла.

— Мы поймали. Ты его лично не знаешь, а вот он тебя… Ты ему понравилась.

— Получается, это было в тот раз, когда я впервые увидела тебя с окровавленными руками?

— Да.

Она замолчала, обдумывая все, в чем я только что признался. Ей было что переварить. Мы только что помирились, и теперь, зная последнюю частичку правды обо мне, я гадал, как она это воспримет. Но то, как она отреагировала, доказывало, что ей было все равно на все плохое, что было между нами.

Бля, какой же она была потрясающей.

— Данил обругал тебя парой крепких слов, когда я позвонила ему, чтобы узнать твой адрес, — наконец сказала она.

— Я не удивлен, — пробормотал я, закатив глаза.

— Он правда на моей стороне? — она засияла.

— Это потому, что он не хочет больше видеть, как я страдаю. Ему нравилось видеть меня таким влюбленным в тебя, но я не позволял себе до конца быть с тобой, потому как боялся, что причиню тебе боль из-за того, кто я есть на самом деле.

Я замолчал и увидел, как расширились ее глаза и приоткрылись ее губы.

— Но теперь то ты позволишь себе быть со мной? — спросила она подрагивающим голоском.

У меня был ответ на ее вопрос. И все же я не мог не поддразнить ее.

— Не знаю.

— Но, Леша… — она вдруг спохватилась и вцепилась в меня мертвой хваткой.

— Я не уверен.

— Леша! — воскликнула она в отчаянии.

— Я люблю тебя, Ксюша, — тихо признался я.

Она уставилась на меня и я увидел, как одна слезинка скатилась по ее щеке. Я поднял руку и большим пальцем смахнул ее прочь с ее прекрасного личика. Когда я это сделал, она справилась со своими эмоциями, но продолжала смотреть на меня, не моргая и не дыша, из-за чего мне пришлось легонько встряхнуть ее.

— Ксюша? — позвал я ее.

— Ты любишь меня? — вздохнула она, как будто не могла поверить в услышанное.

Я кивнул и поцеловал ее в лоб, пока она продолжала удивленно таращиться на меня. Я хотел продолжить, но не успел заговорить, так как она прошептала:

— Ты же знаешь, что я тоже тебя люблю?

— Знаю, — прошептал я, судорожно сжимая ее в объятьях.

— Я влюбилась в тебя, когда ты пригласила меня на наше первое свидание и не видел никого, кроме меня.

Я усмехнулся своим воспоминаниям.

— А когда я получила те страшные звонки и ты приехал, повел меня гулять, купил мне мороженое и просто был рядом, я влюбилась в тебя еще сильнее.

Что-то теплое шевельнулось внутри меня и согрело мою грудь, проникая в самую глубь и пуская корни. Я выдохнул, чтобы ослабить напряжение, которое вызвало это чувство.

— Сначала я боролась с этим влечением. Я же была просто Ксюшей, скучной девушкой, живущей в книгах. Тихоней. Я даже не могла возразить тебе, не опасаясь последствий. Я боялась влюбиться в тебя, я пыталась не влюбиться в тебя. Но, — еще одна слеза скатилась по ее щеке. — Но ты все усложнил. Всякий раз, когда ты улыбался, когда ты смеялся, когда ты целовал меня и держал в своих объятиях, я падала и падала, пока не перестала падать. Пока я по уши не влюбилась в тебя.

Мой взгляд скользнул по ее лицу.

В ее глазах сияла любовь, ясная как день, и вся она была сосредоточена на мне.

— Мой день всегда начинался с тебя, Леша. Когда тебя не было, мой день не начинался вовсе.

Я закрыл глаза и зарылся лицом в ее шею.

— Я люблю тебя, Леша. Так сильно, что это причиняет боль.

— Я все равно ухожу, Ксюша, — пробормотал я ей в шею. — Мне все еще нужно разобраться в себе и в своих отношениях с отцом.

— Уходи, — ответила она, беря мое лицо в свои руки. — Но не бросай меня.

— Я думал, так будет лучше, — раскаялся я. — Чтобы защитить себя, я поступил эгоистично и заставил тебя уйти от меня. И так я хотел защитить тебя от меня. А теперь… Я не могу дать тебе никаких гарантий относительно того, к чему все это приведет. Но что я могу сделать, так это отдать тебе всего себя и сделать все, чтобы это никогда не обернулось для тебя плохо. Вероятно, я все же иногда буду вести себя с тобой как мудак. Но я стараюсь быть лучше для тебя. Я не хочу, чтобы ты пожалела о том, что была со мной.

— Знаешь, для гения ты, возможно, немного глуповат.

— Ты… ты только что назвала меня тупым? — ошарашено я уставился на Ксюшу, которая тихонько усмехнулась.

— Пойми уже наконец — я люблю тебя, — сказала она, положив руку мне на шею. — Даже когда я думала, что ты чудовище. Даже когда я думала, что ты хулиган, которому нравится избивать людей. Я все равно любила тебя. И я не перестану повторять эти слова, пока ты наконец их не поймешь, Леша. Честно говоря, я злюсь на себя, потому что, пока ты строил планы, как заставить меня уйти от тебя, я думала только о том, как переспать с тобой.

— Переспать со мной? — удивился я еще сильнее.

Ее щеки залило краской и она смущенно отвела взгляд.

— Да-да, я знаю… Я и сама себе противна. Чувствую себя какой-то извращенкой, — пробормотала она про себя, закрывая лицо руками. Затем она внезапно убрала их и решительно заявила: — В наказание за свои… извращенные мысли и желания я больше никогда не буду думать об этом. Я буду ждать столько, сколько скажешь, хоть до свадьбы. Прости, что была назойлива в вопросах секса, но раз ты не хочешь, то пусть будет так — не будем спать.

Чего, блять?!

Нет, блять!

— Когда, я говорил, что не хочу с тобой спать? — возмутился я.

На мгновение она показалась очаровательно растерянной.

— Ну… ты никогда… ты, кажется, не говорил… — она разочарованно выдохнула и пробормотала: — Давай не будем сейчас об этом говорить.

Ну уж нет.

Теперь, когда мы помирились, когда я был уверен, что Ксюша принадлежала мне, я больше ни секунды не буду сдерживаться.

— Пойдем-ка в мою комнату, — сказал я, вставая с дивана вместе с Ксюшей на руках.

— Что? — почти закричала Ксюша.

— Я не собираюсь ждать, пока мы поженимся, Ксюша, — я вышел из гостиной и пошагал по коридору. — Я не хотел спать с тобой, потому что знал, что в конце концов мне придется бросить тебя. Но теперь, когда мы подтвердили наши чувства, мы отправляемся в мою комнату скреплять нашу любовь.

— Леш, ты же не хочешь сказать, что мы сделаем это прямо сейчас? — в ужасе спросила она. — Сначала нам нужно решить некоторые вопросы и…

Я заглушил ее протесты своим поцелуем и вскоре почувствовал ее смех на кончике своего языка.