И на хрена мне это надо!

Глава 15 Международная организация труда

В середине февраля 1996 года меня пригласили в УСПП на собеседование к Василию Ивановичу Евтухову. Он расспросил, как у меня идут дела. Не происходило ли еще вражеских выпадов. В конце беседы он мне сообщил, что хочет включить меня в состав небольшой украинской делегации своим заместителем для поездки в Белоруссию. На ассамблею МОТ — международной организации труда. Поездка с субботы 16 марта по воскресенье 24 марта. В субботу отъезд, в воскресенье — встреча делегаций в Минске. С понедельника по субботу работа на местах. В субботу закрытие и вечером отъезд. Приезд в Киев в воскресенье 24 марта. Но самое замечательное, Евтухов сообщил в конце. Разрешил в состав делегации включить мою Лену.

— Представлять женщин Украины, — засмеялся Василий Иванович. — Изучай, что такое МОТ, ее цели, задачи. Ты еще утвержден потому, что военный пенсионер. Там один из вопросов — будет вопрос разоружения. Как дать людям работу? Как использовать военные городки в мирных целях. Месяц нам выделено на подготовку. Обязательно дадут слово для содоклада. Мне, откровенно говоря, этим заниматься некогда. Вот тебе и карты в руки. Готовь мое выступление. Черновик. За три дня ты приедешь ко мне, привезешь эти тезисы. Мы посидим вместе и часа за два все должны подготовить. Если все понятно, то вперед. Будут какие-то новости, то сообщу. Но ваши кандидатуры уже утверждены.

Я вышел от него растерянный и окрыленный. Растерянный, потому что понятия не имел об этой Международной Организации Труда. А тем более надо готовить содоклад на уровне вице-премьер министра страны. Там за каждое слово надо подписываться. И получается, что я опять влезаю в эти государственные дела и игры. Окрыленный, в связи с тем, что мне верят. Верят в мои способности, в мою возможность написать содоклад на уровне. Я понимал, что могу опять прикинуться полудурком. Сморозить еще раз что-то такое из ряда вон выходящее. Но после этого мои умственные способности будут оцениваться только со знаком минус. И даже возможность пристроиться к работе Европейского Союза рухнет со свистом. Людмила Николаевна надо мной посмеялась:

— Да, это я подсказала Василию Ивановичу этот вариант твоего использования. Иди и работай. Включай мозги. Читай про МОТ. Их цели и задачи. А дальше тебе станет все ясно. Даю справку. В составе МОТ свыше ста восьмидесяти государств. Практически все страны мира. На эту ассамблею приедут не менее пятидесяти стран. Большая двадцатка в обязательном порядке. Украина и Белоруссия только вступили в организацию после распада СССР. Вот и делай выводы. Я верю, что у тебя все получится.

Марина меня тоже успокоила, что этот вопрос и мою кандидатуру обсуждали очень тщательно. Пришли к одному мнению, что я справлюсь.

Вот и весь разговор. Лена недоверчиво спросила:

— Я что, тоже буду членом делегации.

А когда поняла, что это так, с радостным визгом повисла у меня на шее. Николай Петрович только презрительно похныкал, но не комментировал. По его виду понятно, что он не ожидает ничего хорошего.

— Так, Витя, я должна придумать, в чем мне ехать? Что надевать на каждый день конференции? В чем быть на заключительном торжестве? И не спорь со мной!

Спорить я с ней и не собирался. У меня у самого вопросов стало выше крыши. Куда-то отлетели все рабочие дела и проблемы. Я полностью погрузился в вопросы, что будет обсуждаться, и что мы можем сказать особо ценное. На первом этапе ничего ценного в голову не приходило.

На дверях кабинета повесили табличку «Тихо. Чапай думает». Я попытался ее снять, но она опять появлялась, только написанная от руки. Мне уже не хотелось отвлекаться и тратить нервы на эти мелочи. Получалось как в сказке: «Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что». О чем говорить? Какая проблема будет обсуждаться? В конце концов, нашел, что главные цели МОТ — содействие социально экономическому прогрессу, повышению благосостояния людей и улучшению условий труда. Защита прав человека. Вторая отправная точка — проведение встречи в Белоруссии. В апреле 10 лет Чернобыльской катастрофе. Белоруссия пострадала больше всех стран.

Третья точка — сокращение вооружения, воинских частей. Пустые военные городки. Людям выехать некуда. Квартир нет. На месте, в городках работы нет. Военные городки, как правило, находятся за пределами городской черты. Кстати, на Украине такая же проблема. Надо что-то придумывать, чтобы дать людям возможность работать. Вопрос сокращения безработицы. Вопрос подготовки и переподготовки работающих и безработных. Такие же вопросы стоят и у нас на Украине. С этим вопросом можно выступать. Это уже что-то. А потом на месте обязательно вылезут еще темы. Но на восемьдесят процентов выступление уже сформировано.

Ребята помогали, как могли, но самое главное — не мешали. Все наши проблемы решали в основном без меня. Но два часа в день мне приходилось подписывать документы, решать вопросы с кредитами, с банками. Кредиты мы брали на десять дней. Покупали, продавали, гасили кредит. Кредит, взятый под установленный процент на месяц, считался большой удачей. Банки в основном прекратили кредитование, а если давали, то по большому блату и только тем, кто вовремя расплачивался. За все эти мероприятия отвечала Елена Викторовна, и она крутилась как белка в колесе.

За два дня до выезда позвонил Евтухов и сообщил, что он уезжает на совещание в Германию. Документы менять поздно, поэтому на ассамблею МОТ руководителем делегации утвердили меня. Делегация будет всего три человека. Нам с Леной добавляют одного из МИДа. Выступаю с докладом я.

— Я на тебя надеюсь, — и с этими словами Евтухов закончил разговор.

Документы нам привез товарищ из МИДа на вокзал к поезду до Минска. Он же сообщил, что с нами никто не едет. Все заняты. У них свалилась на голову целая куча незапланированных мероприятий. Людей не хватает. Пожелал нам счастливого пути и исчез. По приезду в Минск, нас встретили на вокзале и разместили в номере Президент-отеля.

В воскресенье с утра регистрировались все делегаты, а в шесть часов вечера пригласили в банкетный зал, где накрыт огромный круглый стол с двумя проходами для официантов. Все делегации сидели в алфавитном порядке, поэтому рядом с нами оказалось место для американцев. UKR и USA. Американец лет пятидесяти, кое-как говоривший по-русски, сидел напыщенный, что, по его мнению, должно символизировать могущество его сверхдержавы. Об Украине он знал только «Чернобыль», закатывая глаза и откатывая только тогда, когда смотрел на Лену. Лена ему очень понравилась и он, чтобы с ней поговорить, старался отодвинуть меня в сторону. Я сидел между ними. Он громко, привлекая внимание других, рассказывал Лене про штат Флорида, откуда он родом, про Нью-Йорк, про Вашингтон. За двадцать минут он мне надоел. Всем рядом сидящим, по-моему, тоже. Встречающая сторона из Москвы и Минска обращались к американцу с полупоклонами, восторгались его довольно плоскими шутками. Американец это подобострастие видел и просто упивался своим особым положением.

В это время хозяева начали выступления с установленной большой сцены. Первым выступил генеральный директор МОТ Мишель Хансен из Бельгии. Затем выступил премьер министр Белоруссии Михаил Чигирь и председатель МОТ в Москве Петр Чащин. Перед каждым выступлением и после него шли тосты. Пили кто что хочет, но в основном все налегали на виски, коньяк, водку. После третьего выступления запели приглашенные артисты, выступил танцевальный коллектив. Вполне поддатый американец наклонился ко мне и заявил, что хочет выступить тоже. Произнести речь от имени его великой страны. Я его поддержал:

— Джон, надо выступить обязательно. Не меньше пяти минут. Иначе не поймут. Но здесь выступления платные. Одна минута возле микрофона — десять долларов. Пять минут — пятьдесят долларов. У тебя деньги есть? Иди тогда на сцену. Дай вон тому джентльмену деньги, и он даст микрофон для выступления.

Джон задумался, полез в карман, вытащил двадцать баксов:

— Мне две минуты хватит.

— Вперед, Джон. Но помни — не дашь деньги сразу — не получишь микрофон.

Джон поднялся и, пошатываясь, пошел на сцену. Там пел белорусский певец. Джон, размахивая деньгами, начал требовать выдать ему микрофон, сразу после окончания песни. Ведущий этой программы, ничего не мог понять. А Джон совал ему деньги. Двадцать долларов. Примчался Петр Чащин, который хорошо владел английским языком. Стал выяснять ситуацию. Объяснил Джону, что над ним пошутили, денег не надо. Микрофон ему дадут бесплатно. Все прекратили пить, есть и с удовольствием хмыкали и хихикали над американцем. Джон заявил, что об уплате за микрофон ему сказал глава украинской делегации и что он обиделся за честь своей страны, а поэтому выступать отказывается. Чащин подошел ко мне:

— Господин Рубин! Вы поступили некорректно, если не сказать более грубо. Вы обидели представителя Соединенных Штатов Америки. Желательно Вам перед ним извиниться.

В это время возле нас появился Джон.

— Господин Чащин! Мы все хотим, чтобы страны помогли Белоруссии справиться с трудностями переходного периода методом инвестирования средств в их экономику. Вот Джон и пытался сделать первый взнос. Мистер Джон, прошу меня извинить. Я посчитал, что Вы поймете шутку. Вы так много шутили за этим столом. Мне очень жаль, что шуток от других вы не понимаете. Примите мои извинения.

Чащин очень вежливо попросил меня так больше не шутить и ушел. Джон обиделся, отвернулся от нас и замолчал.

Все дни с раннего утра и до трех часов дня мы ездили по военным городкам на автобусах. Всего приехало пятьдесят три делегации. Ходили тремя группами по пустым казармам, по территории воинских частей. Встречались с семьями военнослужащих. Выслушивали их просьбы и требования. Некоторые члены делегаций что-то записывали в свои блокноты. Нас сопровождали белорусские переводчики. В три часа обед до четырех часов, а дальше обсуждение проблем в конференц-зале. В алфавитном порядке по десять минут для выступления давали руководителям делегаций. Каждый говорил о своих проблемах у них в стране и пару минут о проблемах белорусского народа. По выступлениям я понял, что никто никаких денег вкладывать в экономику Белоруссии не собирается.

Собрались пообщаться, попить, поесть и не более того. Представители белорусского правительства еще на что-то надеялись, но с каждым выступающим надежд у них становилось все меньше. В субботу с утра уже никуда не поехали, а собрали всех в конференц-зале. Дать выступить тем, кто еще не выступал. Обед начать раньше, а сразу после обеда провести прощальный фуршет и до девяти вечера все закончить.

Мне дали десять минут почти в конце. Я вышел на трибуну. Объявили, что слово для выступления имеет руководитель делегации Украины. Большинство сидели в наушниках. Шел синхронный перевод.

— Господа, — начал я свое выступление, — вы все увидели проблемы белорусского народа своими глазами. Я хочу, чтобы вы абсолютно честно решили, что вы лично можете сделать для решения этих проблем. Я попрошу встать руководителей делегаций, которые сделают все, чтобы обеспечить поступление инвестиций хотя бы в сто тысяч долларов из своей страны в экономику Белоруссии.

В зале настала тишина. Все улыбались, переглядывались между собой. Никто не встал.

— Вот вы и подвели итог нашей ассамблеи. Практической пользы никакой нет. Печально другое, что никто из вас ничего не хочет сделать для обеспечения поступлений таких инвестиций от своих стран. Тогда возникает вопрос, а для чего тогда мы все здесь собрались?

В зале начали хлопать, сначала немного, но через минуту зал захлопал весь и встал. Я остановил аплодисменты, попросил всех сесть. А потом в течение пяти минут рассказал, какие выгоды может принести инвесторам работа в таких странах как Белоруссия и Украина. Потому, что проблемы у нас одинаковые. Расписал по пунктам все выгоды от вложения денег. Пожелал всем на следующей ассамблее более плодотворной работы. Выступавший после меня американец ничего не сказал, кроме лозунгов. После окончания выступлений и закрытия конференции, ко мне подошел премьер-министр Белоруссии Михаил Чигирь и поблагодарил меня за выступление.

— Вот теперь мы твердо уверены, что ждать от них практической помощи не стоит. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

— В Древнем Китае существовал закон, запрещающий спасать утопающих. Все в руках Бога. Каждый должен спасать себя сам. Так что, Белоруссия и Украина должны надеяться только на свои силы, — добавил я.

Мы пожали друг другу руки. В пять часов вечера нас всех собрали на фуршет. Мы стояли за накрытыми столами. С заключительным тостом выступил Мишель Хансен. После того как все выпили, Хансен очень торжественно представил слово руководителю британской делегации сэру Родрику Брейтуэйту, который двадцать восемь лет проработал в Советском Союзе, в том числе чрезвычайным и полномочным послом. Слегка прихрамывая, опираясь на красивую трость с серебряной резной рукояткой, вышел солидный мужчина около шестидесяти лет. Он повернулся ко всему залу:

— Я очень прошу подойти ко мне господина Рубина.

По-русски он говорил без малейшего акцента. Я сначала не врубился, что на сцену он приглашает именно меня. Но рядом стоящие, показывали мне туда, на сцену. Ничего не понимающий, я пошел к сцене, где стояло все руководство МОТ. Сэр Родрик пошевелил пальцами, и нам принесли по бокалу шампанского.

— Господа! Я хочу этот бокал поднять и выпить за господина Рубина. Именно он дал справедливую оценку нашей конференции. Мы все прятались за словами. Никто, кроме него, не смог честно сказать о потерянном здесь времени. Предлагаю собраться здесь еще раз в сентябре месяце и привезти с собой конкретные инвестиционные проекты. Господину Рубину вручаю свою визитную карточку и приглашение быть моим гостем в любое удобное для него время. Это приглашение и для его очень красивой жены. Прошу стать моими гостями. Приглашаю Вас посетить Англию.

Сэр Родрик чокнулся со мной и выпил. Все, кто был на сцене, потянулись ко мне со своими бокалами. Чигирь спросил о наших планах на сегодняшний вечер. Мы с Леной выразили желание уехать домой. Чигирь дал команду выяснить, на чем можно уехать. Через десять минут сообщили, что поезд на Киев уже ушел. Есть только самолет. Чартер из Риги, но на нем мест нет. Вылет через час. К нам подошел Президент Белоруссии Александр Григорьевич Лукашенко:

— Хочу сказать большое спасибо за такое выступление. По крайней мере, все стало на свои места. Я услышал, что вы хотите улететь. Михаил Николаевич, — сказал он Чигирю, — перегрузите багаж на этом чартерном рейсе. Найдите возможность посадить их на этот рейс. Дайте свою представительскую машину и двух товарищей для сопровождения. Счастливого вам пути.

Мы попрощались с сэром Родриком, забрали из номера свои кожаные черные портфели. На улице слегка накрапывал дождик, но мы с Леной приехали в черных кожаных пальто. Подкатил правительственный лимузин. Внутри сидели двое молодых мужчин, тоже в черных кожаных пальто, но каждый в руке держал черную шляпу. Рейс самолета задержали. Поэтому лимузин выехал на взлетную полосу, не доезжая метров двадцать до трапа, остановился. Мы вылезли из машины. Все четверо в черных кожаных пальто. Но сопровождающие по бокам были еще в черных шляпах. Мы с Леной без головных уборов, но каждый с черным портфелем. Весь самолет приник к иллюминаторам. Командир корабля на трапе отрапортовал о готовности корабля к полету, взяв под козырек. Стюардессы проводили нас на передние места. Командир корабля спросил разрешения взлетать. Я разрешил. Это наступили часы нашего триумфа. Мы с Леной переполнились уважением к самим себе. Стюардессы нас угощали по персональному плану. А по прибытию в Киев нас выпустили первыми. А дальше начались наши украинские будни и проблемы с нашей таможней.

До вокзала в Киеве мы добрались благополучно. Купили билеты на Винницу. Через час после отправления нас всем составом вывезли в чистое поле и объявили, что нашли какой-то вирус. Пока не определят, что это такое, нам придется постоять на карантине в чистом поле. Мы располагались в двухместном купе. С собой кушать у нас не было ничего. Я рванулся в вагон-ресторан, но таких умных оказалось треть состава. Я успел купить две палки сырокопченой московской колбасы и четыре пачки печенья. Хлеба уже не осталось. Двое суток мы отстояли в чистом поле. Ели московскую колбасу со сладким печеньем и запивали чаем. После суточного ожидания колбаса шла на «ура». Кончилась колбаса с печеньем. Но к поезду подцепили тепловоз и через три часа мы финишировали в Виннице. Пока нас не было, трижды звонили из Киева:

— Рубин, Вы опять отличились. Москва ругается, Минск хвалит. Звонил с благодарностью сэр Родрик. Звонил Чащин с просьбой больше Вас на ассамблеи МОТ не направлять. Мы запутались, что там у Вас произошло?. Все хорошо или все плохо?

Я предложил послушать мнение хозяев — белорусов. Киевляне успокоились. Поставили за эту поездку положительную оценку.