И на хрена мне это надо!

Глава 19 Оторванная голова на столе

Для меня наступила тишь-гладь и Божья благодать. Кладку дома закончили, начали возводить крышу. Лена решила построить еще один четвертый этаж, но я своим волевым решением остановил это безумие. Три этажа уже было — дальше некуда. Лестницы делали с запасом прочности на старость и из расчета малых детей. Что бы они эти перила не вывернули. Земля возле дома превратилась в глиняный полубетонный замок. Сажать ничего нельзя. Надо снимать полметра этого слоя строительного мусора, перемешанного с глиной. Проект дома создавался по ходу строительства. В связи с тем, что к канализации подключиться невозможно, сделали выгребную яму, куда закопали цистерну на тридцать кубометров. Решили, отходы будем вывозить автоцистернами. Строительство облегчалось тем, что на складах имелось практически все. Строительные бригады, механизмы — все это наше. Чего не доставало — сразу же закупали.

Чуть мы ослабили темпы работы в производственно-промышленном комплексе. Но это беда всего нашего государства. Предприятия умирали одно за другим. Развал экономики, уничтожение действующих предприятий носил целеустремленный характер. Людей выбрасывали с работы на улицы. Вдруг оказалось, что шестьдесят процентов предприятий работали на военную промышленность. Нет СССР — нет заказов от оборонки, нет финансирования. Людей отправляют в отпуска. Рабочих дней делают два в неделю. Идет завал и развал.

Как насмешку, всем стали раздавать приватизационные сертификаты. Что с ними делать, объяснить толком никто не умел. Зато те, которые знали, держали рот на замке и использовали эти знания для своего обогащения. С выданными жилищными сертификатами стало ясно. Приватизируй свою квартиру, используя этот сертификат. А если квартира кооперативная, то она и так моя? Люди искали подвох во всех случаях. Кто-то приватизировал, кто-то нет. Спорили, метались в поисках правильного решения. При приватизации любых предприятий находилась группа экономистов, как правило, под руководством директора предприятия, которые вложение этих сертификатов со стороны ограничивали. Допускали только родных, близких, знакомых. По всей Украине развесили большие плакаты — бабушка с внучкой держат приватизационные сертификаты с большой надписью: «Это наше будущее».

Я в УСПП предложил другой плакат. Три здоровых мужика сидят под кустом. Перед ними накрыта скатерть с водкой. А вдали на тракторе кто-то пашет: «Давайте Петру дадим наши сертификаты, пусть пашет и за нас, а осенью с него потребуем разделить с нами весь урожай». В УСПП я приехал на заседание Президиума. От нас забрали Минченко, который пошел на повышение на министерскую должность. От всей души сочувствовал его подчиненным. Лично я с таким начальником работать не хотел бы.

Новым Президентом УСПП избрали Кинаха Анатолия Кирилловича. Я внимательно прочитал, а потом выслушал его биографию, и она меня поразила. Он младше меня на четыре года. Родился в молдавском селе Братушаны. И вот этот мальчишка, сидя на берегу колхозного пруда, мечтал о море. Причем очень хотел строить большие корабли. Учился в сельской школе. Обязанностей по домашнему хозяйству с парня никто не снимал. В молдавских селах уже с десяти лет вместо воды пили и вино. Вечером гуляния под луной, танцы в сельском клубе. Сколько же надо выдержки, силы воли, чтобы удержать себя от всех соблазнов. Когда все гуляли и орали песни под окнами, он сидел и учил. Я представил те шутки и насмешки, которые он переносил. Недаром говорят, что у него железная выдержка. Закончив школу, он собрал свою котомку, попрощался с родными и поехал завоевывать Ленинград. Было бы удивительно, если бы он поступил. Но чуда не произошло. Многие ребята, после провала, разворачивались и уезжали домой. Он же пошел учиться в профтехучилище, которое закончил с отличием. На следующий год он добился своего. Поступил в Кораблестроительный институт. С моей точки зрения, он совершил подвиг. А чтобы избежать насмешек и утвердить себя, начинает заниматься боксом. И становится чемпионом института. Это уже авторитет среди студентов.

Я искал схожие страницы наших биографий. Пытался понять, что у нас общего, а что в своей жизни я делал не так. Где у меня не хватило ума, выдержки, настойчивости. Я задал себе вопрос, а смог бы я пройти такой путь. Ответ напрашивался однозначный — нет. Я струсил, что не поступлю в институт, а поэтому выбрал путь полегче, и наверняка. Пошел в училище. А ведь в девятом и десятом классе у меня появилась мечта стать авиаконструктором, создавать и строить самолеты. Мечтал поступить в Куйбышевский авиационный институт. Но побоялся провалиться на экзаменах и не поехал. А о том, что в случае провала можно пойти в профтехучилище, то такое мне даже в голову не приходило. Анатолий Кинах оказался на голову выше меня. В умственном смысле. Это хорошо, что судьба все-таки улыбается таким упрямым и целеустремленным. С июля 1995 года Кинах стал вице-премьер министром в правительстве Марчука. В том правительстве, где Леонид Данилович предложил мне место. Но я грубо отказался. А ведь могли бы вместе работать в одном правительстве.

Мне захотелось поближе познакомиться с ним. Искренне и от души пожать ему руку. Мне приятно, что у нас в стране могут пробиться в правительство, в высшие эшелоны власти вот такие упертые самородки. Без помощи и опеки пап, мам, бабушек и дедушек. Выбиться своим трудом и своими мозгами.

Мы, в порядке общей очереди, подходили, поздравляли Кинаха с избранием, пожимали ему руку. Официальная часть на этом закончилась. В течение часа провели фуршет, где все ему пожелали плодотворной работы. Марины мы не нашли. Сказали, что она в командировке. Не задерживаясь, мы с Леной выехали домой решать свои и чужие проблемы, связанные с этой, так называемой, приватизацией.

Для помощи людям мы создали компанию «Контакт плюс» и пытались помочь людям хоть как-то разместить их приватизационные сертификаты, с пользой для них. Но у нас возникали и свои проблемы, которые надо решать или хотя бы на них оперативно реагировать.

Наташа сообщила мне, что меня ждут из нашего райотдела милиции. Просят приехать для беседы. А еще они попросили пригласить на эту беседу нашего работника Петра Рыжова.

— Сейчас, через десять минут я буду. Ты Рыжова вызвала?

— Его Ефим Анатольевич уже везет.

Капитан милиции ждал меня вместе с сержантом в приемной. Вместе с нами в кабинет вошли Ефим с Петром Рыжовым, у которого поперек лба проходила большая царапина.

— Так, что случилось?

— Пусть Вам Петр Рыжов все расскажет.

Петр работал вместо Мельниченко-отца и его работой мы довольны. А тут вдруг милиция.

— Ну, давай Петя, выкладывай, что у тебя произошло, что за тобой милиция на работу приехала.

— Виктор Иванович. У меня есть теща. Это всем тещам теща. Что я не сделаю, оказывается не так. Настраивает против меня мою Светку каждый день и в день по три раза. Достала она меня уже спасу нет. Решил я над ней подшутить. В прошлую пятницу у меня отгул. Теща с утра ушла в магазин. Я еще в четверг вечером выпилил в обеденном столе круглую дырку, что бы пролезла голова. Покрыл стол скатертью до пола. Полил кетчупом вокруг дырки и просунул голову в отверстие. Стал дожидаться тещу.

Теща пришла домой и увидела: на столе лужа крови и моя голова. Я еще закатил глаза и высунул язык набок до предела. Теща в сетке принесла трехлитровую банку с томатным соком. Я открыл глаза и спросил ее, долго ли она будет меня еще доставать своими замечаниями? Теща с испугу швырнула мне в голову этот томатный сок в трехлитровой банке. Попала гадина мне прямо в лоб. Банка разбилась, а я от удара потерял сознание, сидя под столом. Теща, воя, рванула в отделение милиции, которое у нас в соседнем доме. Милиция прибежала, увидела голову на столе всю в томатном соке. Они в дверях остановились. А я попытался вытащить голову из дырки, но застрял. Кусок банки попал под подбородок и мешал вылезти, вытащить голову. Я им заорал: «Какого хрена вы стоите? Не видите, мне плохо? Мама! Мать твою, хоть ты помоги». Теща упала в обморок. А вот этот сержант не нашел ничего более умного, как потребовать у меня показать мой паспорт. Я ему сказал, что сейчас вылезу, достану и обязательно паспорт ему покажу. Один из двух ментов упал в обморок, рядом с тещей. Этот сержант начал бормотать: «Ты чего? Я же по службе». Я его попросил вытащить кусок стекла у меня из горла, который мне мешает. А он с воплем «Помогите! На помощь!» просто сбежал, за подмогой. Отделение, почти в полном составе, во главе с капитаном и табельным оружием наизготовку, ворвалось в квартиру. Капитан сообразил, в чем дело. Вытащил стекло из-под горла и вызвал «Скорую помощь». Когда капитан вытаскивал большой кусок стекла из-под подбородка, сержанту стало плохо. Мне обработали ссадину на лбу и на горле. Этот сержант до сих пор заикается. У тещи гипертонический кризис. Она мне сказала, что больше разговаривать с идиотом не будет. А жена обиделась. Целую неделю, меня к себе не подпускает и не разговаривает.

— Так в чем проблема, товарищ капитан? — даже не пытаясь скрыть свой смех во время рассказа, спросил я.

— Так мы должны составить протокол о хулиганстве и посадить его на десять суток. Но начальник районного отделения милиции приказал этот вопрос согласовать с Вами.

— Передайте Вашему шефу, что я разберусь. Сниму с него премию и передам ее утроенную на нужды нашей родной милиции. А Вам будет выделена премия за моральные издержки. Ефим, свози их к Ирине. Пусть она их поощрит. А ты, шутник, дуй на свое рабочее место и честным трудом смывай эти позорные пятна кетчупа и томатного сока со своей биографии.

Дома я этот случай рассказал Лене. Она долго смеялась, но потом попросила меня не проводить эксперименты такого типа над ними.