13

— Она становится все сильней, — заявил Пит.

Мы сидели в поле на траве рядом с шатром Глинды и ели яичницу с беконом. Вероятно, внутри палатки волшебница может слышать каждое наше слово, поэтому есть на улице казалось безопасней. Так что мы устроили милый пикничок, пока весь мир летел в тартарары.

— Кто? — спросила я. — Глинда? Она с самого начала была весьма могущественна. Не заметила сегодня никакой разницы.

— Не Глинда, — угрюмо отозвался Пит. — Она. Озма.

Я замолчала. Какая польза во всей магии мира, если ты не можешь — или не будешь — пользоваться ей? Пока я еще не видела ни единого доказательства так называемой силы Озмы. Но, судя по выражению лица Пита, могла с уверенностью сказать: о чем бы он ни говорил, радости это не приносило.

— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась я у него.

Пит слопал последний кусочек бекона и отставил тарелку в сторону, в траву. Стоило только отпустить блюдо, как оно пропало в облаке блесток.

— Ну, скажем, больше мне не удастся вот так пользоваться телом, — пояснил он, поднявшись и с тоской глядя на горный хребет вдали. — Раньше, когда я мог контролировать ситуацию, то выдавалось по меньшей мере шесть часов — а порой и больше — до возвращения Озмы. Никогда точно не знал почему, но, думаю, это как-то связано с Дороти. Она никогда не слышала обо мне, но почему-то, когда отвлекалась или была довольно далеко, все становилось проще. Теперь Дороти исчезла, а Озма стала сильна как никогда. Совершенно бессмысленно.

Я бы так не сказала, потому что как раз находила смысл в таком развитии событий. Если Страна Оз начала набирать силы, после того как колдуньи перекрыли каналы, по которым выкачивалась из земли магия, само собой разумеется, что и Озма тоже стала сильней. Это объясняет и то, почему в последнее время она кажется менее отсутствующей.

— Хотелось бы, чтоб нам не приходилось волноваться о ней, — проговорила я в попытке разрядить обстановку. — Ты не такая головная боль, как она. К тому же умеешь драться. А Озма просто стоит на месте и… ну, ты знаешь.

Не упомянула я лишь о том, что, возможно, лучше будет, если в ближайшее время Озма появится. Если этого не произойдет, скорее всего, придется вызвать ее искусственным путем, нравится мне это или нет. Это не Пит, а Озма была зациклена на мысли, которую ей внушила Момби, и должна была отвести меня к Многоцветке.

Мне нужна была Озма, не он. Но не страшно. Пару минут можно и подождать.

— Думаешь, Глинда сказала правду? — спросил Пит. — О том, что Орден хочет восстановить истинную сущность Озмы? Я даже, пожалуй, знаю, зачем им это. Она — королева, вернуть ее к власти — еще один шаг на пути избавления от Дороти. Но что случится со мной, если Озме станет лучше? Значит ли это, что я навеки окажусь заперт, как было до возвращения Дороти? А что, если на этот раз меня просто не станет?

— Нет! — выпалила я. — Это же Глинда, помнишь? Нельзя верить ни единому ее слову! Эта ведьма хочет, чтобы ты переметнулся на ее сторону, а она потом возьмет и передаст тебя прямо в руки Дороти.

— Скорей всего, — согласился Пит, но в голосе его слышалось сомнение. — Но как мы можем знать наверняка?

— Потому что Глинда лжет, — заявила я. — Она всегда лжет.

Но, сказав это, я задумалась, а была ли честна сама? С Питом, с собой. В смысле, да, я знаю, что права насчет Глинды — она мерзкая манипуляторша, готовая использовать любое твое сомнение, чтобы обхитрить тебя. Однако это не означает, что она всегда лжет, и до этого момента я как-то не задумывалась всерьез о заданных Питом вопросах. Но, может, в его словах действительно что-то есть?

— Все будет в порядке, — уверила я, стараясь побороть чувство вины.

— Ты не позволишь им этого сделать, правда? Ты присмотришь за мной? — Пит внимательно смотрел на меня, словно чувствовал малейшее мое сомнение.

— Конечно, — сказала я в ответ. Я действительно хотела этого.

— Слушай, я знаю, что Глинда лгунья, — продолжил Пит. — Но, видишь ли, часть ее слов была правдива. О том, как расточительно так жить и как это отвратительно. Я столько всего уже упустил. Ты даже не представляешь, как тебе повезло.

— О да, конечно, — фыркнула я в ответ. — Мне нереально везет. Только посмотри на меня, живу тут шикарной жизнью.

Подул легкий теплый ветерок, взъерошив волосы Пита, и он нахмурился. В выражении его лица скрывался миллион разных ответов. А среди них: «Ой, ну не начинай…» и «Ты действительно не имеешь ни малейшего понятия».

— Я никогда не перестану это ценить, — сказал он вслух, с наслаждением подставляя лицо солнцу и прикрывая глаза. — Просто иметь шанс стоять вот так и дышать воздухом. Тебе тоже стоит помнить об этом. Подумай обо всем, что ты уже успела сделать, обо всем, что еще предстоит. Возможно, бывает и лучше. Но у тебя есть жизнь. Вот она, рядом, ждет, когда ты возьмешь ее. Могло быть и хуже.

Слишком поздно я поняла, насколько эгоистичной, должно быть, казалась.

— Ты прав, — сказала я, тоже поднимаясь. — Прости.

Я отставила тарелку в сторону, наблюдая, как она исчезает подобно блюду Пита, и вдруг задумалась: а куда она делась? Попала на чистку в какое-то магическое посудомоечное измерение или просто перестала существовать? Чем больше я узнаю о магии, тем больше появляется вопросов. Но сейчас я решила выбросить это из головы и взяла Пита за руку.

Мы просто стояли и смотрели на Страну Оз. Кроме всего зла, существующего здесь, в ней есть и столько хорошего. Несмотря ни на что, Оз — страна света и магии, и мы нашли путь к самому ее сердцу. Не знаю, откуда появилась эта мысль. Пожалуй, такое настроение навевали ковер полевых цветов, раскинувшийся вокруг нас, и темнеющие вдалеке горы. Ветер, солнце, неожиданное беспричинное чувство, что все будет хорошо. Может, дело было в словах Пита о том, что нужно ценить то, что имеешь; а может, виной тот факт, что я даже не представляла, куда заведет нас будущее. Что мне еще нужно? Почему я вообще хотела чего-то большего?

Впрочем, я просто была на взводе от первой дозы кофеина за долгие месяцы. Какой бы ни оказалась причина, в тот момент мне было плевать на приличия. И я поцеловала его. Потому что… а почему бы нет? Кожа Пита пахла мылом и сандаловым деревом. Губы были мягкими. Но он отстранился от меня, глядя распахнутыми от удивления глазами. Щеки мои покраснели. Вот черт!

— Прости, — пробормотала я, попятившись в смущении.

— Нет, все нормально, — успокоил он меня. — Просто… — Ни с того ни с сего Пит засмеялся.

— Я… я просто подумала, — начала я заикаться. — То есть… мм… наверное, я просто подумала, знаешь… раз ты сказал, что никогда…

— Эми, — лишь сказал он и снова упал на траву. Затем со странной удивленной усмешкой, словно не мог поверить в происходящее, смахнул прядь с лица.

Когда Пит вновь рассмеялся, я почувствовала себя несколько уязвленной.

— Не думаю, что это было настолько смешно, — сказала я.

Пит снова захохотал.

— Нет же, дело не в этом. Я был бы не против кого-нибудь поцеловать… Например, тебя, если бы все было иначе. Но знаешь, я не хочу целоваться только ради самого процесса. Когда это случится, я хочу, чтобы поцелуй для меня что-то значил. Я думал, ты знаешь.

— Подожди, — прервала я. — Знаю что?

— Слушай. Есть ты. И ты — источник неприятностей. Если б я увлекался девчонками, то наверняка влюбился бы в тебя. Но я не увлекаюсь. Даже такими классными девушками, как ты.

— То есть… — Уверена, завертевшиеся в моей голове шестеренки были видны невооруженным глазом.

— Пожалуй, — Пит пожал плечами. — То есть я не уверен, но, скорее всего…

— Ой…

Итак. Я была слегка ошарашена. Я никогда не думала, что Пит может быть геем.

— Не знаю, с чего я решил, что ты в курсе. Я ведь не говорил тебе.

Я правда ни разу об этом даже не задумывалась. Но стоило ему только признаться, и все встало на свои места. Мы с таким красивым парнем, как он, столько времени провели вместе, и вечно между нами было расстояние, которого я никак не могла преодолеть. Теперь я точно знаю почему.

— Да даже если было бы иначе, — продолжал Пит, — разве это имело бы значение? У меня есть ощущение, что тебе уже нравится кто-то другой. Так что это даже к лучшему. Я прав?

— Наверное, — согласилась я. — Только окажи мне одну услугу, ладно?

— Конечно, — отозвался он. — Какую?

— Когда ты здесь… следи за мной. В смысле, когда можешь видеть меня.

Пит наклонил голову, и прядь волос упала ему на лицо.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — Я замолчала, не желая показывать, чего я в действительности боюсь. — Я имею в виду, если посчитаешь, что я уже готова сделать что-нибудь, ну, ты знаешь… пугающее. Если ты где-то поблизости и увидишь, что я сама не своя, постарайся дать сигнал. Или остановить. Сделай что угодно.

— Хорошо. — Пит понимающе кивнул. — Если буду в силах, то обязательно. Но ты тоже должна приглядывать за мной. Не позволяй им что-либо сделать со мной.

— Обещаю, — сказала я в надежде, что смогу выполнить обещание.

Я хотела еще так много всего спросить, но было слишком поздно. Тело Пита содрогнулось. Он скорчился от боли и запрокинул голову. С трудом сглотнул.

— Предупреждаю, — выдавил он. — Она снова хочет выйти наружу. Я пошел. Надеюсь, я скоро тебя увижу. Нам есть о чем поговорить. Но я не знаю, не уверен, что после этого раза все будет так же легко. Она изменилась. И с этого момента собирается бороться до последнего. Поверь мне.

Как по команде, лицо его начало меняться. Казалось, будто Озма и Пит сражаются друг с другом, чтобы занять одно и то же место в пространстве. Кожа Пита зарябила, когда принцесса изо всех сил постаралась выбраться; его руки и ноги начали то увеличиваться, то уменьшаться. Лицо Пита постоянно изменялось, то становясь личиком Озмы, то его собственным, а порой чем-то средним между ними.

Пит закричал. Схватился за голову. А потом исчез, и на его месте оказалась Озма, суровая и непоколебимая. Она одарила меня быстрым оценивающим взглядом, вздернула голову и подняла брови, губы принцессы были плотно сжаты. Это пугало. Она зла на меня? Винит за то, что вновь вытащила наружу Пита?

Не важно. Приятно отдохнуть какое-то время, но теперь пора в путь. Я, правда, не знала, как складывать шатер, но оказалось, волноваться об этом не нужно. Когда я решила, что нам пора двигаться дальше, шатер словно сам все понял. Он рухнул вниз, будто я отдала ему команду вслух, и сам сложился в маленький аккуратный кружевной квадратик, который я запихнула в задний карман шорт. Понимаю, опасно снова пользоваться им, но не могу же я просто взять и бросить его.

Озма покружилась в поисках нового направления, а потом пустилась в путь. По крайней мере, она до сих пор зациклена на одной лишь цели. То паучье заклинание действительно работает.

Она двигалась осторожно и целенаправленно, но медленно. Через каждые несколько шагов принцесса замирала, оглядывалась и меняла направление. Наконец, найдя участок посреди поля, в паре шагов от того места, где мы начали путь, она остановилась, обошла его кругом, словно бы оценивая, и опустилась на колени на землю. Я наблюдала за происходящим, остановившись на почтительном расстоянии.

Стоя на коленях, принцесса осторожно провела руками по траве, касаясь кончиками пальцев каждого листика. Потом она обратила внимание на цветы и принялась изучать их.

Я придвинулась поближе, пытаясь разглядеть, что именно делает Озма. На поле росли исключительно лиловые цветы всевозможных оттенков, но занятой поисками принцессе удалось найти и другие. Отыскав бутоны нужного цвета, Озма принялась срывать их: первым оказался маленький красный цветочек, за ним последовал странный ярко-синий цветок с узкими спиралевидными лепестками, потом фиолетовый крокус и желтый лютик. И наконец в руках Озмы оказался крошечный букетик, представляющий все четыре цвета Страны Оз.

Принцесса поднялась, прижимая букетик к груди, лизнула указательный палец свободной руки и подняла его в воздух. Она повернулась по часовой стрелке, затем против часовой, определяя, откуда дует ветер, а потом замерла. Я ощутила, как закололо ниже затылка, когда из-за спины без какой-либо причины вдруг налетел порыв ветра. В тот же момент Озма подбросила цветы в воздух, наблюдая, как ветер подхватывает их и уносит все дальше и дальше.

Озма была неподвижна. Спустя секунду в траве у ее ног возник кирпич. Потом еще один и еще; каждый новый кирпич расцветал перед принцессой, словно цветок в ускоренном видео. Они появлялись сперва медленно, а потом все быстрей, и если сперва кирпичи казались разрозненными, то теперь начала складываться общая картина. Дорога. И она была желтой.

Озма ступила на тропинку, начиная следующую часть нашего приключения.

— Следуй, — позвала она.

И я последовала: не за Озмой, а за самой дорогой. Теперь мы с принцессой шли вместе, плечом к плечу, по крутому извилистому пути, ведущему нас в горы.

Загрузка...