Идеальный финал

Печев Сергей «Идеальный финал».

Пролог.

Как часто мы теряем связь с душой? Столько миров, планет, любимых глаз потускнело на звездном небе. Вся жизнь – кино. Игра в театре людей и звуков. Сколько масок и ролей мы готовы примерить ради какой-то славы, уважения. Но стоит ли? Люди такие странные. Куда-то вечно спешат, покупают дешевые вещи, гонятся за счастьем, зарабатывая и тратя. Иногда, кажется, что весь мир погряз в финансовых пробках, в любовных отношениях, вопросах карьеры и бизнеса. С самого детства нам не дают мечтать. Фантазия – чушь! Но, что такое мечты? Мир, в котором так приятно, хорошо. Вселенная, где сбываются все ваши мысли, теплота и уют. Какова цена? Помечтаем и прощай?! Бред. Мир фантазий уничтожит любого из вас, как только дадите ему силу и власть! Бойтесь своих мечтаний. Полеты в мире удивительной жизни погубят все. Стоит только полюбить их всем сердцем, и та тонкая грань, которая разделяет реальность и мир грез, рухнет, оставив вашу психику умирать в тяжелых ударах ножа. Будьте осторожны в этом мире. Однажды, припав взглядом к величественному небу, вы не сможете скрыть очарования. А стоят ли мечты тех жертв?!

Глава 1. «Лифты не взлетают к небу».

Уютный и теплый салон такси, пропахший едким никотиновым дымом, выплюнул усталое тело в липкие объятия городского шума. Январь бил крупными хлопьями снега, словно пепел, который слетает с верхушек сигарет, лаская красивое покрытие стеклянных пепельниц. Морозный воздух отвешивал сильные удары по щекам, сбивая капли замерзших слез. Небо, словно противогаз на лице безнадежной планеты, защищал ее от ядовитых выхлопов огромных заводов, где люди, подобно маленьким волнам тяжелого океана, бились об скалы труда, оставляя на них лишь мокрые пятна. Снег, так мелодично, хрустел под ногами, наигрывая непонятные мелодии, превращая их лишь в звук. А сколько картин из нот погибло в неумолимом забеге лет? Это было так прекрасно, но голову парня терзали совсем другие мысли.

Хлопья снега падали на темную куртку, тая и рисуя мокрые узоры. Так холодно. Морозный воздух наполнял легкие, прокалывая их ледяными иглами мира. Шарфик покрывал часть лица парня, оставив этой планете лишь его усталые глаза, в которых замерли слезы, отражающие картины измен. Два бледно-голубых шарика смотрели куда-то вдаль, между проекцией и иллюзией, воспевая укусы болезненных пчел. Тело шаталось из стороны в сторону, словно ведомое ветром, как флюгер, указывающий направление холодных порывов. Коричневые ботинки, промокшие насквозь, оставляли неровные следы на белоснежном покрывале января. Неподалеку виднелся небольшой киоск. Музыка громко играла в ушах, проходя по тонким проводам белого цвета.

- Бутылку виски, пожалуйста – произнес парень, томным голосом, протянув деньги в окошко магазина, занеся внутрь сильный запах алкоголя.

Спустя несколько минут, он уже топал около своего дома, трясущимися руками стараясь найти в карманах ключи, чтобы открыть дверь квартиры, отделяющую его усталое тело от тепла и громкой музыки, оставив холод и озлобленные лица где-то позади. Яркий свет лампы ослепил глаза, ударив в самые недра зрачков, опоясывая их тяжелым кольцом. Дома никого не оказалось. Пустая квартира тихо била по нервам, а по щекам с новой силой поползли соленые слезы. Музыка заиграла через колонки, подключенные к ноутбуку. Какие-то странные песни о любви и смерти. Так тепло. Десна обжигал алкоголь, оставляя на них налет крепкого напитка, уничтожая трезвый разум, растаптывая его грязной подошвой компаний. Теперь лишь футболка и старые потрепанные шорты покрывали тело парня. Зачем стаканы? Он пил прямо с горла, с каждой минутой опустошая тару глубокими глотками. Приторный вкус виски и табака заполняли полость рта, оставляя лишь мысли, которые в щепки рвал опьяненный мозг.

Парень сел на кровать, поставив полупустую бутылку у своих ног. Руки гладили голову, а из глаз все так же лились чистые слезы. Резкими движениями молодой человек открыл тетрадь и начал вырисовывать какой-то непонятный текст, пропитанный болью и разочарованием:

« 13 января 2011 год.

Измена.

Я не был к этому готов. Да, я не любил, но не мог себе представить, как это больно. Видеть своими глазами, как рушатся надежды и мечты. Выброси меня, словно старую собаку, слепую, обездоленную, мерзкую. Как она могла со мной так поступить?! Я бродил по городу, искал ответы на этот вопрос, но их нет. Вспоминал, как мы познакомились. Было весело. Такая красивая, великолепная. Сколько людей пускали слюни на ее внешность?! Сколько извращенных рук стремились получить ее белье?! Да и я не лучше. Будь трезвым, вообще не подошел бы. Но, так случилось, что мы были с ней. Челси. Я так много думал. А смысл в этих мыслях?! Его нет! Она с ним! Эта похоть пронзает меня с каждой секундой. Столько картин терзают мою голову, наполняя ее сухими ударами стонов! Как он был с ней, твари нравились дорогие игрушки, украшения, рестораны! Пошла ты к черту, Челси! Не приходи во снах! Оставь меня одного, тварь! Разве это была любовь?! Нет. Но мне почему-то больно! Предатели всегда уходят! А сколько часов она твердила в мои уши о чувствах?! Об эмоциях, которые были вызваны лишь ее мерзкой похотью! Это так ужасно. Такое ощущение, что мое тело не может чувствовать боли! Проколи меня иглами, чтобы кровь хлынула из дыр! Она замечательная. Красивая, но я не знаю, что в ее душе! Да мне и не было интересно. Мною владела похоть, желание разорвать ее на куски. И разве это любовь? Нет.

Не первый месяц я вливаю в тебя свои переживания, но от них нет толка. Впервые буквы написаны слезами. Иногда, мне кажется, что весь этот мир вращается от меня. Я царапаюсь, вспоминаю прошлое, надеюсь, что кошмары уже давно позади, но они вновь здесь, как маяк, что освещает сильными лампами скалистые берега гор. Стараюсь бежать, но куда? В твои холодные молчаливые объятия. Лишь в твоих просторах могу утонуть в тепле, спрятаться от ненужных чувств, переживаний и страхов. И вновь ты видишь грусть моей души. Не надоел еще? Но ты не ответишь.

Спасибо».

Парень отложил тетрадь, глотнув еще горячего алкоголя, обжигающего его десны. Едкий запах табака наполнял комнату. Сегодня сестра ночует у подруги, а значит, никто не скажет о том, что курить в комнате нельзя. Этот вечер полностью принадлежал парню, голову которого взрывали мысли, словно бомбы, падающие на мирных жителей тихих городов. Стрелки циферблата, будто опоясанные вечными льдами, застыли на месте, оставляя тонкий налет грусти. Как механизмы в высоких часах с маятником, его мысли собирались в один замкнутый круг, освобождая место для мусора. Бутылка была почти пуста, а перед глазами все, словно в тумане, плыло, превращаясь в непонятные объекты природы. Алкоголь грел душу, топил лед, который маленькими капельками сочился через глаза и медленно падал вниз, на липкий пол, покрытый лаком.

Злость пробирала каждую клеточку тела, а из души рвалась печаль, пытаясь войти в этот мир, превратив его в сумбурный хаос. Парень старался сдерживать эти волны, но с каждой секундой чувствовал напряжение в, затуманенной алкоголем, голове. Образы приходили, путаясь с мыслями, создавая новые полотна, на которые выливалась едкая краска, превращая чистые холсты в непонятные изображения картин. Перед глазами все кружилось. Сигареты таяли, оставляя лишь пепел, как гниющие тела показывают миру кости. Музыка все так же лилась с колонок, напоминая об отношениях, чувствах, эмоциях. Напиток из грусти и злобы был уже почти готов, заставляя молодого человека все чаще смотреть в белоснежный потолок квартиры, украшенный различными узорами цветов.

Щелк! Словно выстрел с револьвера, пуля которого рассекает воздух, попадая прямо в голову, наполненную мыслями, что-то взорвалось в разуме. Парень резко подскочил с кровати и, еле держась на ногах, быстрыми движениями, чуть не падая, побрел к ванной комнате, где хранились препараты первой помощи. Таблетки летели на пол, какие-то бинты только мешали молодому человеку в поисках. В голове происходило нечто похожее на восстание, бунт! Мысли, словно тысячи людей, кричали на площади разума, соединяясь в безликую толпу клонов. Руки автоматически старались найти что-то нужное, важное. С белой коробки падали лезвия, наполняя громким шумом ванную комнату, выбивая ноты, которых так не хватало грустным любовным песням, лившимся из колонок. Все происходило мгновенно. Градусник, пакет, удар. Глаза еле разбирали размазанные пути в комнату, а ноги, ведомые чьими-то нитями, отказывались слушаться своего хозяина.

Спустя несколько минут, парень сидел на кровати, рассматривая, плотно зажатый в руках, прозрачный пакет, на дне которого лежали осколки градусника, и блестели шарики совершенной ртути. Эти кристаллы, словно чистые глаза смерти, оставляли мрачный налет мыслей. Они так прекрасны. Сколько часов требуется человеку, чтобы уничтожить свою жизнь? Одна минута! Танец нескольких секунд превращает существование в сущий ад! Парень сидел на кровати, освобождая свою голову от криков, проблем, суеты. Потные руки гладили пакет, заряженный тяжелой смертью, словно порохом наполняют пули. Дыхание иногда сбивалось громким кашлем, который вызывал приступы рвоты, но парень старался сдерживаться. Каждая секунда наполняла комнату определенной магией, красотой. Уйти из жизни, от той боли, которую причиняло ему бесконечное время. Словно песочные часы, мысли медленно впускали крупицы в сердце, цепляясь за каждый глоток воздуха. Это так странно. Парень был почти мертв, те цветы, что так долго пытались пробиться через толстую, грязную почву, увидели солнце в конце улицы. Красные бутоны, до краев наполненные кровью, застыли в ожидании финального аккорда. Один вдох, единственный шаг. А дальше что? А дальше лишь пустота картин, бесцветные полосы дней, превращенные в один сплошной поток, без чувств, любви и желания.

Мысли превращались в огромный ком проблем, застывая тихой нотой где-то внутри головы. Перед глазами все плыло, а руки перебирали тонкие морщины пакета, поднося его все ближе к устам молодого человека. Какие-то воспоминания капали на пол в виде чистых слез. Стены комнаты давили на разум, заставляя его путаться в лабиринтах эмоций и чувств. Убежать от мира, смеясь ему в лицо, а затем сжаться в конвульсиях и отдать последний вздох кружащейся планете. Забавно. Музыка уже давно превратилась в однотонный шум, порывы приступов рвоты учащались, оставляя незабываемый поток. Словно все доброе, что было в душе парня, старалось выбраться наружу и умереть на липком полу в виде мерзких частиц. Разве это конец? Такой прекрасный и хороший? Это мало волновало молодого человека, желание убежать, сгинуть, раствориться в толпе непонимания в разы превышало мысли пьяного разума. Если жизнь лестница, то для парня она была лифтом. Один случай, одно нажатия на красную кнопку, щелк, и ты уже в небесных палатах, там, где тишина и покой, тяжелый воздух, и лишь редкие крики, пролетающих мимо железных птиц, нарушают покой, дарованный теплыми лучами осеннего солнца. Парень плотно прислонил пакет к губам, закрыв пьяные глаза, ожидая лишь момента, чтобы раскрыть ладонь, тем самым освободив путь легкому аромату ртути. Он быстро смешается с воздухом, который наполнял дрожащие легкие. Закрыть глаза, и финиш. Последняя остановка лифта. Здравствуйте, небеса.

Еще несколько глупых секунд. Молодой человек сильно зажмурил глаза, но, вдруг, в его уши ворвался сильный и громкий сигнал. Очередное письмо с грохотом упало на электронную почту, включив разум, что сонно дремал в алкогольных объятиях.

Таская по пыльному монитору белую стрелку, парень никак не мог открыть чертов конверт. Он медленно отложил зажатый пакет, в котором ртуть и воздух смешивались в единый поток под музыку смерти, стараясь сфокусировать взгляд на разноцветных полях электронных просторов. Щелк. Текст письма, словно, поднятый на океанскую гладь, затопленный корабль, чахнувший под слоями соленых волн, впервые увидевший свет, небрежно разбросал черные буквы, оставленные чьими-то пальцами за тысячи километров от бетонного квадрата, который скрывал пьяное тело молодого человека.

Ведьма: «Привет. Как дела?»

Парень отстранился от экрана, удивленно рассматривая сообщение. Разные мысли посещали его голову, но ни в одной он не увидел правильного ответа. Спустя мгновение, молодой человек выбивал по кнопкам клавиатуры, которые трещали под сильными щелчками, вопрос, интересующий его разум.

Джимми: «Здравствуй. Мы знакомы?»

Ответ не заставил себя ждать.

Ведьма: «Нет. Но это легко исправить. Ведь, так?»

Джимми: «Не уверен, но можно попробовать. Я – Джимми. Для милых девушек – ангел»

Ведьма: «Очень приятно, ангел. Я – Саманта. И я вовсе не милая, моя душа – злодейка. Так что, будь осторожен. И, вообще, почему ангел не спит в столь поздний час?»

Джимми: «Я не боюсь. Хм. Не знаю. Не спится. Мысли, воспоминания лезут в голову, наполняют ее всякой грязью»

Ведьма: «Расслабься. Послушай меня, закрой глаза, сделай пару глубоких вдохов и возведи прицел. Нарисованную мишень. Видишь проблемы? Стреляй. Пусть из них летит фонтаном кровь. Просто не думай. Все перед твоими глазами. Разум готов сжать курок, впуская очереди свинцовых армий прямо в сердце баррикад. Попробуй. Станет легче»

Джимми: «Ты меня пугаешь. Интересно, сколько уже подобных мыслей ты расстреляла? Если не секрет, конечно»

Ведьма: «Много, поэтому и советую»

Джимми: «Я покурю и вернусь. Может, пока буду идти на кухню, успею всадить в тела проблем по паре пуль»

Парень встал с кровати. Он, перебирая ногами, медленно топал в сторону кухни, держа в руке зажатый пакет. Тело шатало, алкоголь все еще владел разумом, накатывая ледяными волнами жгучего аромата. Джимми прислонился спиной к стене и тихо съехал вниз, ощутив теплоту скрипучего пола. Никотиновый дым уходил в сторону окна, за которым танцевали крупные хлопья безупречного снега. Иногда, даже слезы небес способны замерзать, превращая поток в великолепный спектакль под симфонический оркестр ветра. Глаза Джимми были закрыты. Он, словно рисовал ту мишень, о которой сказала Саманта. В перекрестии прицела появлялись мысли, Челси. Кровь! Теплая алая жидкость пачкала глаза и руки. Парень еще сильнее сжал пакет в своей дрожащей руке.

- Да к черту! Всех вас! – прокричал Джимми, перебивая громкую музыку.

Он резко подскочил с пола. Ненависть кипела внутри его души, заставляя сжимать от злобы зубы! С огромной силой парень бросил пакет, наполненный вальсом, где ртуть и воздух играют в смерть, в мусорное ведро, припечатав его к самому дну, липкому и обезображенному. Волна рвоты вырывалась изо рта, уходя в раковину, под которой и стояло ведро. Джимми откинул голову назад, спокойно вдохнув воздух, а затем, затянулся крепким дымом от табака и выпустил его в окно. Тяжелое облако едкого тумана ударилось об стекло, расползаясь на тысячи маленьких фигурок. Тишина. Лишь музыка, которая доносилась с колонок, разрезала эти ужасные мысли, оставляя от них ошметки кровавого мяса.

Джимми довольно быстро вернулся к монитору, начиная набирать очередное сообщение, которое улетит по невидимым проводам куда-то далеко. Туда, где пара глаз рассматривает черные буквы, превращая их в огромные чувства.

Джимми: «Я вернулся. Чем ты в жизни занимаешься?»

Ведьма: «Успела заскучать. Работаю, но не скажу где. Ты будешь смеяться»

Джимми: «Не буду. Обещаю. Сейчас совсем не то настроение, чтобы заливаться смехом»

Ведьма: «На ферме. Смотрю за свинками, коровами. Я – ветеринар. Люблю животных, поэтому и тружусь тут»

Джимми: «Это было смешно»

Ведьма: «Смейся, смейся, жук. У меня вопрос. А чем ты занимаешься? Учишься? Работаешь?»

Джимми: «В поисках места труда. Не люблю слово «работа». Когда я его слышу, то чувствую на себе какие-то цепи и твердый взгляд человека, крепко держащего в руке плетку. А в свободное время пишу стихи»

Ведьма: «Юморист. А стихотворения – это интересно. Можешь прислать мне что-нибудь? Буду рада прочитать. Я обожаю искусство»

Джимми: «Хорошо.

Я, наверно, забуду твои слезы

Я, наверно, забуду наши скандалы

Я, наверно, все скоро забуду,

Когда разобьюсь о линию асфальта.

И сотни идиотов, вверх на балконы,

Чтобы опять увидеть серые сны.

И прыгнут вниз, иллюзия свободы,

Не поняв, что я хотел донести.

Как-то так. К сожалению, мои стихи бездарны, поэтому стараюсь не говорить людям о своем хобби. Все равно осудят»

Ведьма: «А мне понравился. Только грустно очень. Откуда столько минора?»

Джимми: «Не хочу говорить об этом»

Ведьма: «Я теперь от тебя не отстану»

Джимми: «Почему?»

Ведьма: «Детей от тебя хочу»

Эта фраза вызвала волну смеха, которая вырывалась изо рта парня, разносясь по комнате, как ветер кружит за окнами белые хлопья ледяной пыли. Мысли уходили куда-то вверх. Казалось, Джимми вызвал лифт, чтобы уехать в небесные палаты, но отправил туда лишь мысли, оставив свое тело на том же этаже. Они кричали, старались вырваться из механической ловушки, открывая липкими руками прозрачные двери, смотрели усталыми глазами, как мелькают этажи, проносятся тысячи глупых жизней, людей, их ссоры и проблемы, но не могли остановить движение лифта, надеясь, что вместо потолка, их разум обнаружит бесконечные белые небеса. Но ни они, ни сам Джимми даже не подозревали о том, что лифты не идут к небу, оставаясь где-то между. В величественных палатах поднебесья.

И вновь, тяжелый звук письма оторвал парня от красоты, от прощального танца, момента, где он, со слезами на глазах, машет рукой усталым мыслям, отпуская их вверх.

Ведьма: «Мы завтра сможем еще пообщаться?»

Джимми: «Да»

Ведьма: «Ты не обижайся, мне рано вставать, поэтому нужно выспаться. Я очень рада была поговорить. Надеюсь, завтра пообщаемся еще больше. А теперь, давай, желай мне сладких снов, присылай еще один стишок и сам ложись спать. Поздно уже»

Джимми: «Самых великолепных сновидений, солнце. А вот и стихотворение:

Капли дождя коснутся земли,

Мешая багровые реки.

По линиям жизни в крови

Душа уходит из вены.

Мимо мелькают машины,

Реклама зомбирует массы.

Остаться в бетонной трясине,

Так и не сняв свою маску.

Люди увидят лишь психа,

В образе безликого тела.

Сердце - все та же резина,

Которую рвали мы смело.

Спи сладко. Пусть ангелочки хранят твой крепкий сон»

Ведьма: «А ничего веселее не нашлось?»

Джимми: «Извини, но таков мой стиль. Больше присылать не буду. И вообще, марш спать! Бегом!»

Ведьма: «Ого, какой властный. Мне нравится. Сладких снов, милый. Мы с тобой еще завтра поговорим. Целую в щечку»

Парень погасил монитор, чтобы он не бил по глазам своим ярким светом, и откинулся на кровать, уперев зрачки в потолок. Словно кубик Рубика, мысли собирались в четкие грани. Что-то скулило внутри, будто собака на поводке, которая ждет своего хозяина под проливным дождем. Джимми вновь взял в руки тетрадь и ручку:

«13 января 2011 год.

Время.

И снова, здравствуй. Интересно, ангелы используют лифты? Или крылья? А может, их и нет вовсе? Секунды. Как перья на циферблате, как нимб над моей головой, прикрученный к стене. Часы тихо шепчут название грустных песен. Сколько жизней в каждой секунде? Новые глаза видят свет, лица докторов, утро, великолепное солнце, или потухшие зрачки наблюдают последний молчаливый вздох своих пастей! Чарующий аромат стука, тиканья часов. А где он? И где теперь я? Ответь. Но ты снова промолчишь, впитав мою грусть. И на том спасибо. И если бы не секунды, то чтобы стало со мной? Доли малейших ударов черных стрелок решают судьбу. Чуть раньше, и я бы лежал, впитывая танго смерти! Время – мой ангел. Нет! Его крылья. Она.

Эта девочка, что спасла меня, необдуманно, не зная, достойна быть ангелом. Разве нет? Она даже не подозревает, как много сделала для меня. Одно письмо, пара слов – жизнь. И как она ничтожна в мире, где остановилось сердце социума, а у художников кончилась краска. Этот добрый мягкий свет рисовал ее силуэт перед моими глазами. Так легко. Вуалью тысячи цветов. Спасибо ей.

А сейчас мне нужно спать. Я рад, что ты есть у меня, такой молчаливый, но верный. Спасибо тебе. До скорого!».

Джимми отложил тетрадь, плавно закрыв усталые веки. И в сонном разуме, будто кистью на белом холсте, кто-то начал рисовать совершенно другой мир, наполненный полетами, красотой и искусством. Казалось, даже запах имел свою форму.

Большие бутоны красных и белых роз, наполненных до краев чистой освежающей росой, легко покачивались на ветру, теплые порывы воздуха словно пели им свои колыбельные, убаюкивая пожар в выдуманных сердцах. Где-то вдалеке мерцает белый свет, будто неправильный маяк, манящий к себе корабли для того, чтобы разбить их о прибрежные скалы. И среди этого нетронутого великолепия чувств и пейзажей, так одиноко, парит превосходная бабочка, чем-то отличающаяся от других. Черные крылья рассекают талый, теплый воздух, касаясь бутонов цветов, тем самым выплескивая из них капли кристально чистой росы. Ее полет так прекрасен и неповторим. Все окружающее перестает иметь свое значение, лишь только она в фантастическом мире, где нет несовершенных деталей. Метр за метром, едва паря в невесомой структуре красок, бабочка приближалась к этому маяку, который собирается уничтожить ее. И так хочется оборвать полет, крикнуть: «Стой!» - но ты слишком очарован, чтобы даже произнести хоть звук, это великолепие останавливает дыхание из твоей пасти, нет ничего настоящего и вымышленного, есть лишь этот миг. Все ближе и ближе она подлетает к своей смерти в то время, как твои глаза наливаются слезами черно – белого макияжа чувств и эмоций. И вот этот момент, белый свет постепенно втягивает в себя обличие чистой красоты, разрушая его на тысячи детализированных осколков. И как только бабочка пропадает из виду, легкий, едва уловимый, хлопок доносится из белой бездны. И вот уже сотни красивых, черных лепестков сильным порывом возвращаются назад, начиная кружить и медленно падать вниз, растворяясь в фантастическом танце.

Глава 2. «Однажды, воздух будет перекрыт».

Пронзительный, противный сигнал телефона врывался в уши, спуская механизмы тяжелых свинцовых пуль, которые стреляли прямо в разум. Джимми медленно открыл усталые веки, взял аппарат и нажал на кнопку:

- Алло – произнес парень болезненным и сонным голосом

- Привет. Это Мэри. Ты еще спишь? – красивый женский голос обласкал слух Джимми – Я тебя разбудила?

- Нет. Я давно уже не сплю – соврал парень, еле поднимаясь с подушки – Что-то случилось?

- Да. Ты можешь приехать сегодня для стажировки?

- Конечно. Адрес тот же?

- Да. Через сколько ты будешь? – девушка продолжала сыпать вопросы, как соль, падающая в блюда через металлическое сито

- Час – коротко бросил Джимми, чувствуя ступнями холодный пол комнаты

- Жду. До скорой встречи – произнесла девушка, и ее голос сменился частыми сигналами на линии связи.

Голова сильно болела после вчерашнего алкоголя. Неприятный аромат во рту пробуждал приступы рвоты. Хотелось воды. Около кровати валялись бутылки, потушенные сигареты, а в комнате пахло никотином. Джимми еле передвигался, каждый шаг приносил очередную дозу боли, которая пронзала разум острыми иглами. Парень приоткрыл форточку, несмотря на холодный ветер, ласкающий ледяной январь, и отправился в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Промерзший кафельный пол уже не давал тепла, зарисовывая усталое тело. Капли воды били по раковине, скатываясь с лица, словно насмехаясь над парнем. Опухшие глаза, красные от пьяной боли и слез, виднелись между усталыми веками. Руки тряслись. Столько мыслей кружили в голове, что, казалось, она скоро лопнет, освободив слова, скинув с них железные цепи черепной коробки. Спустя несколько минут, на кухне уныло свистел чайник, смешиваясь с громкой музыкой, которая сотрясала стены комнаты, пробуждая сонный разум. Джимми проверил все ли он взял. Ключи, телефон, деньги были при себе. Дверь тихо скрипнула, и парень выпустил свою душу в холодный январь, растворяясь в величественном пепле небес.

Хлопья снега падали на куртку, оставляя мокрые следы. Сотни людей пытались успеть на работу, маскируя злые оскалы под добрые улыбки. Это так мерзко. Старые модели машин загрязняли воздух, смешивая с ним едкий запах бензина, оставляли следы шин на белом полотне. Автобус был забит до отказа. Люди, словно рыбки в банке, прижимались плечами, чувствовали запах друг друга, звери. Джимми кое-как отвернулся к окну. Наушники выдавали мелодии, а глаза устремились куда-то вдаль, глубже проекции вашего мира.

Музыка. Как часто она спасала Джимми. В этих долгих поездках, в суровых взглядах прохожих, в каждом мгновении чистого ветра было так сложно, и лишь мелодичные напевы не давали молодому человеку чувствовать пронзающую холодную боль. Вакуум из слов и нот. Он закрывал Джимми, как вечный плащ черепах, в котором можно спрятаться, уйти с головой, чтобы чужие руки не касались разума, а ветер не бил сильными порывами, разрезая безупречную кожу. Изредка, парень поднимал голову вверх, словно желая увидеть великолепное солнце, чтобы впитать пару глубоких глотков чистого воздуха. За окном мелькали деревья, дома, люди, а Джимми провожал их усталым взглядом. И, будто следы от этих шин, что контуры рисуют на снегу, за молодым человеком тянулся след меланхолии и грусти.

Парень проник в здание, которое находилось по указанному адресу, и обомлел. Десятки, нет, сотни людей бродили по коридорам комплекса, словно мертвецы, ищущие свой гроб. Боже. Джимми очень сильно волновался, его походка изменилась до неузнаваемости и стала какой-то нелепой и глупой. Сердце ускорило свой темп, а руки слегка тряслись. Мимо проходили десятки тел, просверливая парня своим ядовитым взглядом. Джимми глубоко дышал, стараясь прийти в нормальное состояние, но это давалось с трудом. Будто кто-то резал нити нервов прекрасным скальпелем, оставляя лишь порванный звук, как струны гитары. Невозможно спрятаться, убежать. Бессилие. Парень проходил мимо павильонов, прилавков с дисками, продуктовых магазинов, пока не нашел нужный отдел. Весь этот путь представлялся для Джимми, как очередная дорога в аду. Он даже чувствовал тот жар, который сжигал его изнутри, оставляя этому миру взволнованное слабое тело.

- Привет – произнес парень, как только вошел в небольшой магазинчик спортивной одежды – Ты – Мэри? – обратился он к молодой девушке, стоящей у прилавка и перебирающей какие-то крупные коробки

- Здравствуй. Да. А ты, должно быть, Джимми?

Парень одобрительно кивнул головой, оставляя те секунды тишины, что повисли высоко в воздухе, где-то под потолком.

- Ты такой, как тебя и описывала Кэтрин

- Нет. Сестра рассказывает обо мне всегда не правду – Джимми улыбнулся

- В общем, в магазине нет ничего сложного. Продаешь, улыбаешься, закрываешься, идешь домой. Сегодня я тебе объясню, как это делается все, а завтра уже будешь один тут. За главного – девушка засмеялась – Ты куришь?

- Да. С этим какие-то проблемы?

- Нет. Просто хотела предложить выйти и покурить

- Спасибо, но я только что закончил глотать никотин. Не хочу пока что

- Так, кто здесь сегодня главный? Я. Правильно? А значит, что? Верно – девушка показала на Джимми пальцем – Мы идем курить

- Как скажешь – тихо ответил парень, нацепив нелепую улыбку на лицо.

Молодые люди вышли из павильона, снова в тот самый коридор, наполненный пожаром и болью. В голове Джимми не укладывалось, как столь маленький бутик, если его можно было так назвать, мог приносить прибыль владельцу, учитывая заработную плату продавцов и арендный платеж. Странно. Парень хотел узнать это у Мэри, но ему не хватило духа. Вскоре, под белоснежным дождем, вопрос стал безразличен, словно в него всадили обойму свинцовых пчел.

Мэри объясняла Джимми, как нужно трудиться, что делать, но мысли парня были далеко за пределами бетонных стен. Там, где кончается ваша, напичканная ложью, жизнь, и начинается совсем другой мир, без гримас и масок. Где нет злобы и доброты, где мирские понятие тонут под тяжестью липких приходов иллюзий и грез. Тоскующие раздумья о доме, Саманте. Именно они владели разумом парня, заставляя все чаще смотреть на часы, дожидаясь легкого вечера, без обмана и лжи. Но секунды – предатели. Они так медленно бежали вперед, накручивая еще один круг, словно планета спешит навстречу смерти, вращаясь мимо своей оси. Еще один нудный день. Боже.

За коном было уже темно, когда молодые люди покинули торговый центр, разойдясь в разные стороны. Мэри оставила Джимми ключи и легкий запах духов. Почему-то все эти ароматы надолго сохранялись в разуме парня, доставляя приятные ощущения. Зимними вечерами так тихо было в городе. Казалось, общество вдохнуло грязный воздух и залегло глубоко на дно. В автобусе так мало людей. Джимми уселся на последнее место, закрыв глаза, медленно уплыл в мир своих размышлений и музыки. Странно. Но парень уже не чувствовал той боли, которую ему преподнесли в виде похоти тел. Нет. Она умерла, оставив лишь неприятный осадок чувств. Телефон играл в кармане, выдавая на экране: «Картер», но Джимми не слышал его. Молодой человек был полностью порабощен грустью и ностальгией. Он знал, что через несколько минут его больное тело выкинет из салона, как плевок в безупречную маску города, но продолжал засыпать в грусти, все глубже укладываясь в своеобразный гроб, который закопают под тоннами песка, как в эмоциях от недосказанных слов. Джимми вышел на ближайшей остановке, и холодный ветер ударил по лицу, хлопнул ладонью по щеке, оставив красный отпечаток пальцев. Тепло умерло, чтобы весной вновь подняться к самым небесам.

В квартире пахло чем-то вкусным. С кухни доносился красивый голос, поющий знакомые песни. Джимми поспешил переодеться, просочившись вглубь своей комнаты.

- Привет – обратилась девушка, увидев Джимми – Где это ты целый день пропадал? Снова с Картером глупостями занимались?

Кэтрин. Старшая сестра парня. Разница в восемь лет сыграла свою роль в становлении Джимми. Она всегда была с ним, с самого детства, как ушел отец, а мать пропадала в ночных посиделках. Нет, она не была плохой. Кэтрин находилась рядом с Джимми, оберегала его, наставляла на жизненный путь. Наверное, она заменила ему многое. Для него Кэтрин стала идолом, спасительным кругом, но так много он ей не рассказал.

Девушка стояла около плиты, поджаривая картошку. Ее тело покрывал длинный красный свитер, который едва заслонял оголенные бедра. Стройные ножки, прекрасная фигура, Джимми не встречал еще таких. Она была синонимом слова «красота». Русые длинные волосы касались плеч, излучая мягкий и приятный свет. В ее голубых глазах спрятались океаны великолепной воды, затягивая в безупречную бездну. А чего стоила ее улыбка. Многие мечтали о ней, и Джимми это знал. Но у нее не было мужа, семьи, детей. Ее жизнь только начиналась, рисуя портреты красочных чувств.

- Нет. Звонила твоя подруга утром. Сегодня первый день на работе был – улыбнувшись, ответил Джимми

- О, поздравляю! – глазки Кэтрин заблестели – И как? Понравилось?

- Сойдет на первое время

- Поэтому надо было учиться, а не уходить посреди года

- Не начинай, а – лениво произнес Джимми – Я не хочу снова обсуждать эту тему. Проехали. Хорошо?

- Как скажешь. Чем вчера без меня тут занимался? – спросила Кэтрин, вернув тяжелые воспоминания в усталый разум парня

- Ничем. Пришел домой, послушал музыку и лег спать – нагло соврал Джимми, скрывая сложные процессы правды – А вы как погуляли?

- Отлично. Так, иди мой руки и садись за стол

- Слушаюсь, мадам – Джимми улыбнулся, отправившись в ванную комнату.

Ужин был превосходен. Молодые люди кушали, разговаривая о разных вещах. И лишь телефонный звонок, словно черта между границами стран, разделил брата и сестру. Джимми поспешил к телефону. Нажав на кнопку, парень сразу же услышал знакомый голос:

- Привет – он был таким холодным – Ты дома?

- Да, Картер, только пришел. Кушаю

- Хватит, а то станешь толстым и некрасивым – парень по ту сторону телефонных сигналов громко засмеялся – Выходи на улицу, отличная погодка. К тому же у меня кое-что есть, если тебе это интересно

- Хм. А ты умеешь заинтриговать. Ты где? – Джимми даже забыл о Саманте

- Дома. Вот выхожу. Так что у тебя есть пятнадцать минут, чтобы подняться, одеться и выйти сюда. Я не хочу ожидать тебя на морозе, пока ты там накрасишься – Картер вновь засмеялся – Хорошо?

- Да – коротко ответил Джимми, и быстрые гудки заласкали его слух.

Парень проник в комнату, поблагодарив сестренку за прекрасный ужин, достал измятую тетрадь и ручку и начал записывать какие-то буквы:

«14 января 2011 год.

Ад.

Привет. Насыщенный день получился. Работа, на которой мне нет места, все эти люди. Общество. К черту его! Казалось, что я спустился в ад. Вот знаешь, медленно так, с каждым шагом, все глубже. Я ненавижу их глаза, мимику, улыбки. Терпеть не могу. Это, как воздух, ужасный, пропахший смолой и никотином. Он так противен для тебя, но от него не убежать, не спрятаться в соседней планете, не закрыться в морском дне. Воздух везде, тысячи маленьких капелек, так пронзают тело и разум, наполняют их особой ненавистью и злобой. И вот ты. Посреди всех этих танцев, один, разбит и помят, встречаешь новую дозу в легких, как наказание. А воздух бывает чистым? Нет. Всегда найдется капля горечи, фальши, грязи. Горстка ничтожных молекул! Этот коридор, заполненный до отказа запахом табака, алкоголя, мерзких слов и похотливых желаний. Меня всего трясло. С каждым разом, все сильнее чувствуется металлический взгляд их океанов, грязных и вечных.

А когда это началось? Я помню школу. Последняя парта, чтобы их взгляды не сверлили мое тело. Я слышал улыбки, чувствовал их смех и всегда думал, что они адресованы именно мне! Это так мерзко. Я весь трясся от ужаса, волнения. Почему?! Ведь смех не был близок ко мне! Но что-то внутри сверлило, вторя их взглядам! И так было всегда. Автобусы, площади, кафе, заведения, праздники. Это уничтожало меня! И как стереть грани, если твои слова никто не слышит? Ты даже не можешь выдавить их со своей пасти! А теперь, все стало хуже в разы. Я так боюсь разговоров, взглядов. Иногда, я хочу закрыться в сейф, без воздуха и воды, чтобы никто не потревожил мое тело, не касался моего разума! Но это невозможно. Вуалью пережимает аорту и с каждой секундой все меньше уверенности в себе. Странно».

Телефон громко играл, напоминая о том, что Картер уже подошел к подъезду. Джимми быстро собрался, торопясь попрощался с Кэтрин, и резкий звук двери, как выстрел, отпустил парня в холодный мир.

- Привет – обратился к Джимми темнокожий паренек, протянув свою ладонь – Что-то ты сегодня быстро накрасился. Новый способ?

Это был Картер. Джимми очень давно дружил с ним. С самых ранних пор. Детский сад, первый класс, колледж, Картер всегда и везде был рядом. Они понимали друг друга практически без слов. Да и зачем говорить вслух? Наверное, это и была та дружба, к которой стремятся жалкие люди. Они ищут ее среди песка, оскалов, глаз, но нет тех сил, стимула, чтобы вернуться в детство, выбрать частичку из разрушенной души. А ведь все казалось таким правильным. Дружба – глупое слово. Ей приписывают образ вечности, но это не так. Время сильнее, чем какие-либо клятвы. Отношения превратятся в выгодную часть сделки. Вот так и живем. Фальшиво, глупо. Но в глубине своей души Джимми был рад тому, что уже четырнадцать лет знаком с Картером. Было разное: ссоры, крики, ругань. Не смотря на все это, молодые люди находили удовольствие в общении. А что еще надо, чтобы назвать ее вечной? Дружба.

- Привет. Заткнись, а – ответил Джимми, пожав руку Картера

- Тяжелый день? – стерев улыбку с лица, спросил паренек, закуривая очередную сигарету, которая так плавно дымила куда-то вверх

- Да. Сегодня первый день был на работе. Ужас. Скучно там – ухмыльнулся Джимми и медленно начал перебирать ногами за угол дома

- У меня есть то, что тебя расслабит

- Опять?

Картер аккуратно отвернулся спиной к усталым прохожим и достал из кармана небольшой пакетик, наполненный едким запахом настроения. Поток наркотиков в тот год поработил город. С холодных рук января можно было взять все. Теплое «солнце», которое набирали в шприцы, а затем, впускали в усталые вены, разбавляя грязную кровь каким-то непонятным ароматом, таблетки, травку. Эти волны забирали умы, целые жизни, но молодежь все шла, в надежде оторвать заветный кусочек рая. Глупые головы выбирали тяжелые наркотики, а потом гробы уходили в неизвестном направлении. Жить в красочном мире, последний раз глотая воздух. Стоит ли он того? «Солнце» грело лучше, чем самый теплый плед в эту холодную зимнюю стужу. Но молодые люди старались держаться подальше от подобных вещей, предпочитая немного веселья, что засыпалось в сигареты, а потом превращалось в туман, улетавший вверх, к железным трубам заводов, питавшим небо своим смертоносным дымом.

Молодые люди, недолго думая, направились к старенькому, заброшенному дому. Его так и не достроили. Там часто собиралась молодежь, чтобы проникнуться эйфорией красоты и звуков. Но зимой тут было тихо. Лишь легкие шаги ребят подхватывал ветер и нес через бетонные столбы ввысь по этажам, завораживая великолепным хрустящим шумом. Дым поступал в легкие, а в глазах горело небольшое пламя. Этот туман наполнял рот, а затем, тонкой струей покидал тело, принося в него ту самую капельку радости, веселья. Доза стыда, но она всегда так сладка. Этот великолепный аромат, что пронзает разум. Выдох, и пусть глупая планета почувствует приход, остановит свой унылый механизм и даст людям спокойно уснуть под колыбельные песни холодного января.

- Ну, как тебе первый рабочий день? – улыбаясь, спросил Картер, как только молодые люди покинули плен заброшенной многоэтажки

- Хм. Знаешь, продуктивно, хорошо. Чувствую себя неотъемлемой частью команды – Джимми громко засмеялся.

Они еще долго бродили по вечерним террасам, пока не уселись на лавочку под большим навесом. Холод пронзал тело, а «веселье» практически покинуло разум.

- Ну, как там, в колледже? – нарушив минуту молчания, спросил Джимми, отвлекая Картера от его мыслей

- Отлично. Все идет своим чередом. Сам-то не жалеешь о том, что ушел?

- Как тебе сказать? И да, и нет – парень пожал плечами – Знаешь, это, словно вызов себе. Риск, если угодно. Не мое это, Картер – Джимми закурил сигарету – Не знаю. Все было не так. Каждый день эти люди, толпы блуждающих зевак. Только и умеют впитывать воздух в свои легкие, знакомиться для одноразовой «любви», превращать пищу в дерьмо, слепо веря в то, что их жизнь чего-то стоит. А что им даст эта учеба? Диплом и воспоминания? Вот поэтому я и ушел. Не стоит вообще у меня такое спрашивать, Картер. Каждый должен уметь сделать выбор. Человек без права – оболочка, не более. Так что давай забудем эту тему, мне неприятно что-либо говорить. Хорошо?

- Думаешь, тебе будет легче без образования?

- Картер – громко произнес Джимми – забыли эту тему!

Великие истории начинаются с ошибки. Одно решение ведет за собой другое, и так дальше, длинной цепочкой событий. Это, словно состав локомотива. Так медленно, по вагончику, собирается чудо, которое пронзает воздух, набирая бешеную скорость по скользким рельсам. Неверное движение – ад. И каждый вагон везет в своих рамках сотни людей, подобно тому, как события приносят за собой мысли. Им всем по пути. Они выйдут на станции, собираясь в хаос. Гул, крики, вопли. И в каждой мысли своя эмоция, проносящая дикий ужас, грусть. А как же душа? Она стоит на рельсах, собирая в себя страх и ненависть, ожидая того момента, когда острый нос локомотива коснется ее тела, бешеным ударом чувств, размажет его по рельсам, одаривая мир кровавой кашей, перекрыв воздух в усталых легких. Она не может уйти, не избежать удара, не спасти жизнь, не жертвуя чем-то высшим. Это и был тот риск. Джимми даже не подозревал, что путь его локомотива только начинается, и лишь пара вагонов собраны им с усталых станций, а люди все заходят, ищут свои места. Душа впервые встала на рельсы. Не сейчас. Уже давно, еще в утробе матери, но парень поймет это позже, когда свинцовый занавес закроет шторы его театра. А сейчас, лишь стук тяжелых колес едва слышен из-за горизонта, в котором уже давно утонуло то радостное солнце.

Парни еще долго сидели на лавочке, перебирая разные темы, громко смеялись, пели какие-то песни, вернее твердили цитаты из них. Часы не щадили ребят, усиливая мороз в разы. Вскоре, Картер посадил свое промерзшее тело в, пропахший потом и табаком, салон такси, и металлический гроб увез его от Джимми, оставляя на дороге следы шин и мерзкий запах бензина, перемешанный с зимним бодрящим воздухом. Парень медленно шел в сторону дома, наслаждаясь красивым звездным небом и музыкой, которая лилась в его уши, лаская слух. Джимми жил на окраине города, далеко от всех неоновых витрин, шума, громкой музыки и клубов. Именно поэтому, здесь было так легко, а небо рисовало узоры мириадами звезд. Это так странно.

В квартире пахло приятным ароматом духов. Дверь в комнату Кэтрин была закрыта, и Джимми не стал тревожить сестру. Включив монитор, он переоделся и лег на кровать. Большими черными буквами на синем фоне появилась надпись: «Новое письмо». Парень, легкими нажатиями по клавишам, поспешил открыть его.

Ведьма: «Привет. Где тебя целый день носит?»

Джимми винил себя за то, что вовсе позабыл о Саманте, о той самой девушке, которая вчера спасла его жизнь, явившись своеобразным ангелом. Она ворвалась в судьбу, разрушив все эти мокрые полосы соли. Парень тут же поспешил ответить.

Джимми: «Здравствуй. Да сегодня первый рабочий день был. Устал жутко. А ты что, скучала по мне?»

Ведьма: «Да. Неужели, ты до десяти часов трудился сегодня? Это, что за работа-то такая? Или обманываешь меня?»

Джимми: «Трудился до шести. Потом пришел домой, покушал, в душ сходил и отправился встречать Кэтрин, помочь ей донести пакеты»

Ведьма: «Интересно. Кто такая Кэтрин?»

Джимми: «Сестра, помогал ей. Ревнуешь что ли?»

Ведьма: «Нет. Ну, может, совсем капельку. А чем помогал-то?»

Джимми: «Да она с работы шла, сумки тяжелые, пришлось помочь. И вообще, я целый день скучал по тебе»

Обман – ловушка для глупцов. Болото, которое затягивает все сильнее, стараясь обездвижить, загнать в угол проблем и оставить там одного против звериных оскалов судьбы. Как много людей попадаются в его изощренные сети? Ложь во благо? Хм. Чепуха и только. Нет такого понятия. Его придумали ублюдки, попавшиеся на обмане. Лишь течение времени сделало из этого выражения какой-то идеал. Бросьте. Каждый понимает, что нет этого. Ложь остается ложью. Других вариантов нет. И плевать, как вы трактуете свои поступки. Обман – совершенство. Тонкая игра на порядочном лице общества. Пожалуй, самая тяжелая нить вашей жизни. Стоит полюбить эти роли, и они прибьют вас, словно муху, оставив лишь жалкие капли крови! Но для Джимми, обман – избавления от многих расспросов и проблем. И так жаль, что он не был осторожен, впиваясь в клочки выдуманных действий.

Ведьма: «Я тоже скучала. Слушай, а ты можешь прислать свою фотографию? Очень интересно, как же выглядят поэты»

Джимми: «Я не люблю фотографироваться. У меня нет ни одной картинки, кроме детских. Так что, извини»

Ведьма: «Почему не любишь?»

Джимми: «Я некрасивый, страшный, нефотогеничен. Думаю, я ответил на твой вопрос. А вот, ты, можешь прислать свою фотографию?»

Ведьма: «Нет. Увидимся, и сам полюбуешься. Так будет честно»

Джимми: «А мы встретимся?»

Парень, затаив дыхание, ждал ответа. По каким-то странным причинам его сердце бешено стучало в груди, выбивая, словно по нотам, музыку, пугающую и завораживающую. Парень даже забыл о Челси, о ее изменах. Сейчас его волновали эта минута и буквы, которые должны были высветиться на экране ноутбука, расстреливая мечты, иллюзии, фантазии. Дыхание сбивалось, Джимми не мог усидеть на месте. Звонкий сигнал вылетел в пределы комнаты, он разбивался об стены, как сонные яхты пьяных капитанов врезаются в прибрежные скалы, освещенные подобием маяка, злые шутки Луны. Парень поспешил открыть письмо.

Ведьма: «Это зависит от того, где ты живешь»

Джимми: «Город С.»

Ведьма: «Ну, значит, увидимся. Я в Ф.»

Джимми: «Круто. Я так рад. Знаешь, Б. – идеальный город для нашей встречи. Ровное количество километров до него, только с разных сторон. Я так рад, правда»

Ведьма: «Я не знаю. Незнакомый город, к тому же я тебя даже не видела. Вдруг, ты маньяк какой-нибудь. К тому же у меня сейчас работа, дела. Моя подруга живет в пригороде Б., я к ней собираюсь перебраться, чтобы работенку лучше найти. Все-таки Б. больше, чем моя деревня. Это под вопросом еще, но, думаю, на днях все станет ясно. Ты меня даже не видел. Вдруг, я страшная? А так и есть»

Джимми: «Я знаю Б., как свои пять пальцев. Я в нем часто бываю, так что одной проблемой у нас меньше. А когда ты к подруге собираешься?»

Ведьма: «Что-то ты про «страшная» пропустил. Ха. Не знаю еще. Скорее всего, в середине февраля, числа пятнадцатого»

Джимми: «Внешность человека не играет огромной роли»

Ведьма: «Почему?»

Джимми: «Главное душа. Внешность лишь оболочка, не более.

Ведьма: «Откуда ты знаешь мою душу? Поверь, она ужасная. В ней слишком много кошмаров»

Джимми: «Понимаю. Не знаю. Мне нравится общаться с тобой, полностью окунаться в тебя этими вечерами, думать о тебе»

Ведьма: «Но мы знакомы всего-то пару дней. Хотя, давай забудем эту тему. Лучше расскажи мне, что за работа. Интересная?»

Джимми: «Нет. Продавать спортивную одежду»

Ведьма: «С каких пор ангелы торгуют? Ха. Слушай, уже поздно, я могу уснуть. Поэтому, если не буду отвечать, то все, вижу сны. Так что заранее тебе сладких снов. Целую в щечку»

Джимми: «Да я и сам собирался спать»

Ведьма: «Значит, решено, желай сладких снов и топай на боковую»

Джимми: «Погоди. Дай мне свой номер телефона, чтобы я мог позвонить тебе завтра с работы, все равно там дел немного, зато есть свободное время. Например, когда пойду курить, можно будет поговорить. Услышу твой голос»

Ведьма: «У меня некрасивый голос»

Джимми: «Позволь мне это решить, пожалуйста»

Девушка оставила свой номер телефона, молодые люди попрощались, и Джимми погасил монитор. Он долго лежал с открытыми глазами, изучая каждую линию на потолке. Это было прекрасно. Небрежные контуры соединялись в великолепные рисунки, зомбируя сознание, но боги сна все еще молчали, не били ладонями по лицу и глазам. Джимми вновь достал свой дневник, взяв в руки карандаш, парень сделал запись:

«14 января 2011 год

Чувства.

Внешность не играет роли? Фраза мечтательных романтиков! Кто вы без красивого лица? Хороший человек?! Добрый и отзывчивый? Интересный? Да всем плевать! Первое впечатление считывается с лица, как эпизод. Один не точный эскиз природы, и твой внутренний мир никому не нужен. Невозможно быть идеальным! Лишь единицы не видят этого. Остальным плевать на ту грязь, что засела глубоко в душе. Эти отношения на лицах не доживут и до утра, но именно к ним и стремятся люди! А я? Наверное, такой же. Стыдно.

Представь, Саманта попросила фотографию. И что мне ей отправить?! Вспомни, как начиналась болезнь объективов. Я ограждал себя каждую минуту, старался убежать от этих вспышек, пока окружающие смеялись и весело кричали «еще». Но почему я так боялся?! Все эти годы глаза ненавидели отражение в чертовом зеркале! Я чувствовал, как готов удавить эту тварь! Иногда, казалось, что монстра невозможно любить, и, видимо, это правда, судя по тому, как поступила Челси.

Я думаю, фотография забирает часть души, те счастливые моменты, которые успела зафиксировать в фокусе камер. Как тонкая великолепная работа хирурга, который нежными движениями разрезает тело, выпуская потоки багровой крови, капающей на холодный пол операционных палат. Он так аккуратно отделяет счастливые опухоли, оставляя душу, измотанную и печальную, опустошая ее, словно вишню от кости. И в этих фокусах так мало волшебства. Небрежные швы, наложенные поверх кровоточащих ран, когда-нибудь порвутся и бросят тело умирать, наблюдая, как из него выходят последние капли жизни, доброты, человечности. Холодный труп – пиджак для шкафа в виде гроба. И так печально это все.

Я видел ангелов и видел бесов,

Я видел ад и видел небеса,

И даже труп бывает весел,

Когда без стука врывается весна.

Уже поздно. Мне пора. Завтра еще один день. Спасибо, что снова выслушал меня, опустошил до дна».

Очередной день на работе оказался таким же скучным, как и предыдущий. Лишь мысли о вечере не давали парню покоя. Он ждал, когда сможет окунуться в мир, где только они, вдвоем. Это так странно. Казалось бы, молодые люди даже не были знакомы лично, но какая-то непонятная нить тянула все ближе, соединяя их тела и души. Очереди глупых людей смотрели внутрь павильона, как психологи заглядывают в огромный мир больных, создавая в нем новые истории, раскрашивая монотонными красками и наполняя смыслом. А сколько их? Тех самых миров. Джимми чувствовал себя неловко, улавливая взгляды этих людей. Казалось, он был лишь объектом, ненавистной деталью в механизме, который подавал обществу кислород теплых чувств, пока его мерзкое тело билось в конвульсиях в периметре больничной палаты. Всего лишь шестеренка. Одна незначительная деталь. Оригинал.

Джимми закрыл двери магазина, погасил свет, чтобы его тело никто не увидел, и сел за стол, прокручивая ручку в своих руках. В любую минуту могло приехать начальство, но парня это не останавливало. Он сидел внутри стеклянной коробки, глаза были закрыты, а разум уже давно покинул усталое тело, пустившись в долгий путь в страну грез и фантазий. Впервые в жизни Джимми зашел так далеко в своих мечтах.

Парень представлял огромную сцену, тысячи ярких прожекторов устремлены в самый центр, освещая крепкие доски, пронзая своими лучами его отдаленную фигуру. Тысячи людей в огромном зале, как капельки крови в организме, которым там тесно, но они не могут выйти, тая где-то в фантазиях. Толпа что-то кричит, хлопает в свои ладони, не отрывая взгляда от яркого света. И во всем этом море, Джимми, словно отдельная фигура, маяк среди плещущихся волн, большими тяжелыми шагами направляется к стойке посреди сцены, чтобы сказать, подарить, вырвать из себя эти строки, отдать их многотысячной толпе сонных зевак, приукрасив уставший разум общества. И вот он, при громких воплях стада, тихо, едва заметно, открывает тетрадь, выпуская вверх прекрасных птиц, которые слетают с чистых листов, кружась в знакомом танце, стремясь вырваться туда, где нет каменных оков, к небу, что нежно, словно теплыми руками, хранит в себе солнце. Глаза улавливают буквы, а голос ласкает микрофон, отдавая ему всю душу и привкус соленых рек.

Все глубже проникая в свою мечту, Джимми видел, как на иллюзорных глазах блестели слезы, а зал, словно вулкан, пылал от тысячи редких огней. Тишина. Последний стих, как патроны, которые солдаты направляли в небо, расстреливая звезды, чтобы они рухнули с купола этого мира, подарив право на еще одно желание. И сколько строк в сердца этих людей? И снова аплодисменты. Низкий поклон. И красный занавес, будто пелена тумана скрывает утром всю красоту росы, падает вниз, и звук минорной ноты, что создавали все эти стихи, как окончание спектакля, вернее, лишь его антракт.

Джимми медленно открыл глаза, которые слезились. Страх. Именно он выбивал парня из мечты, показывая то, насколько далеко зашел молодой человек. Джимми взял в руки телефон и набрал номер. Длинные гудки резко сменились голосом:

- Алло – произнесла девушка.

Этот тембр, грация. Восхитительно. Такой мягкий волшебный голос. Он так легко проникал в уши, лаская каждую клеточку тела. Одно слово – тысячи эмоций. На минуту Джимми даже испугался. Он не ожидал испытать такое, и не понимал, почему чувствует это.

- Алло – настойчиво повторила девушка – Вы меня слышите?

- Да – робко ответил Джимми, боясь спугнуть тот превосходный миг – Я Вам не помешал, мадам?

- Прекрати – Саманта засмеялась

- Чем занимаешься?

- Не поверишь – девушка продолжала смеяться, а ее голос смешивался с каким-то непонятным шумом

- Что там у тебя происходит?

- Я еду на велосипеде

- В январе? С тобой все нормально?

- Да – Саманта не переставала смеяться – А что тут такого? Я до соседней деревушки и обратно. К тому же, мое тело греет куртка

- Жаль я этого не вижу – Джимми улыбнулся – Наверное, выглядит очень мило. Слушай, а по какому ты адресу едешь? Я смогу вызвать скорую, а потом тебя буду навещать, обещаю. Поверь, в палатах из бетона и войлока всем найдется место. Особенно тебе

- Придушу тебя при встрече.

Какой-то непонятный шум оборвал голос Саманты, колкими ударами пронзив слух Джимми. Парень даже не понял, что произошло. Он вновь набрал номер девушки, но там уже не было ни гудков, ни Саманты, лишь механический голос оповестил о том, что аппарат недоступен. «Наверное, сел аккумулятор» - подумал Джимми, не предав этому особого значения. Его память прокручивала диалог, принося все больше удовольствия. Странно.

Парень закрыл магазин и покинул торговый центр, отдав свое тело лапам морозного воздуха. Холодный автобус, восемь мгновений, как кадры новых жизней на этих остановках. И сколько судеб вершили эти фонари? Сколько признаний в любви, разрывов, глупых ссор, скандалов, смеха и горя видел каждый метр усталого города? Если бы он только мог говорить. Нам не стоит придумывать сюжеты, когда есть эти сонные улицы. Приди ко мне во сне и расскажи эти тайны, просто шепотом, так легко, отдай свои секреты.

Джимми зашел домой, и все та же схема набирала свои обороты. Ужин, разговор с Кэтрин, звонок Картера. А затем, холодный январь, старая многоэтажка, дым, эйфория, сквер. Но мысль о Саманте не отпускала разум Джимми. Он даже не задумывался о том, что ему говорил Картер, отсеивая его слова, как ненужный мусор, словно общество старается выбросить неугодные для него законы, но они все равно остаются, заставляя смириться с глубиной потрясающего разума. Какая-то странная грусть витала в воздухе, пронизывающим холодом. Телефон в кармане парня странно заиграл, и Джимми поспешил посмотреть, кто его тревожит. На экран падали снежинки, вальсируя в танце, будто птицы играются в небе, стараясь спрятать свой взор от палящих лучей солнца.

Саманта:

«Извини. Я упала с велосипеда, пока с тобой говорила. Содрала колено, но в этом нет ничего смертельного. Ты, наверное, встречаешь сестренку? Не буду мешать. Как придешь домой, дай знать. Жду».

Не обращая внимания на какие-то красочные описания Картера, Джимми поспешил тут же ответить ангелу.

Джимми:

«Да. Уже встретил, идем в сторону дома. Упала? Это плохо. Но хорошо, что только колено. Я скоро напишу. Скучаю по тебе. Целую в щечку. Жди».

Улыбка засияла на лице парня. Он весело и очень бодро начал разговаривать с Картером, да так, что тот был шокирован резким оживлением друга. Хоть вечер еще не закончился, мыслями Джимми был уже дома в теплых объятиях постели, никотина, чая и диалога с Самантой. Парень настолько сильно хотел оказаться в бетонной ловушке, что его разум начал склонять собеседника к той же мысли. Распрощавшись с Картером у подъезда своего дома, Джимми поспешил попасть в квартиру. Затем комната, музыка, чай и блеклый свет монитора, на котором уже ярко горела надпись: «Новое письмо».

Ведьма: «Долго ты сестренку встречаешь»

Джимми: «Устал ужасно. Добрый вечер. У нас холодина, снег стеной. Это был долгий поход. Такое ощущение, что я стал полярником. Ха. Как твое колено, снежная королева?»

Ведьма: «Не люблю королев. Они старые и страшные, а мой разум уверяет меня в том, что я еще не такая»

Джимми: «Хорошо. Принцесса подойдет? И ответь на мой вопрос»

Ведьма: «Смутил меня. Побаливает немного, но к утру пройдет. Видел бы ты, как я летела, катилась в какой-то овраг»

Джимми: «Смешно. Я бы все отдал, чтобы это увидеть»

Ведьма: «Даже душу? Мне? Тут должен быть дьявольский смех. Слушай, я сейчас ужин себе приготовлю и вернусь. Хорошо?»

Джимми: «Жду»

Парень откинулся на кровати, прикрыв усталые веки. Эйфория добивала глупыми картинками, как прибрежный песок давят огромные волны. Редкие улыбки, а затем лишь тишина. Воображение вновь рисовало какие-то незнакомые ландшафты, окутывая их туманом соседних снов. Мир грез снова заключал в свои цепкие объятия разум молодого человека. Джимми все глубже проникал в мечты, разрывая их тело на сотни маленьких кусочков, создавая путь. Его глаза улавливали блики усталых фонарей, которые тянулись длинной чередой куда-то вдаль, освещая заснеженную трассу, мерцающие вывески маленьких придорожных магазинчиков, в которых, по своему обыкновению, закупались водители огромных фургонов, спешащих доставить свой груз, чтобы люди вновь радовались, по сути, ненужным вещам. Сам же парень бродил по какой-то непонятной местности, похожей на стоянку машин, забытых и пораженных налетом мерзкой ржавчины. Не было ни людей, ни звуков, ни шорохов, казалось, не хватало даже воздуха. Джимми слышал свое учащенное сердцебиение, которое, отрывистым дыханием, сносило мысли, собирая их в однотонную массу, как люди, жаждущие смены власти, выходят на площади, сливаясь в стадо, без идей, эмоций и смысла. Белые перчатки покрывали его руки, рисуя контуры кожи, шрамов, а блестящие черные туфли оставляли неровные следы на покрывале неба, с огромной силой рухнувшее на землю, принеся холод в этот мир. Уголек тлеющей сигареты, зажатой в зубах, освещал лишь часть грубого лица.

Зачем он тут? Кто он в этой мечте? Парень все глубже проникал в свою фантазию, оставаясь в ней налетом табака. Этот путь приносил в его сердце покой и радость. Реальность перестала существовать. Этот мир, вокруг его тела, рухнул, так и не успев загореться пламенем сердца. Но он все еще имел свою мощь.

Резкий звук, словно канат, опоясанный вокруг талии, вырвал Джимми из бездны его фантазий. На мониторе мигало сообщение:

Ведьма: «Я вернулась»

Джимми: «Слушай, а ты училась на ветеринара?»

Ведьма: «Конечно. А что?»

Джимми: «И как проходила учеба? Что интересного было? Расскажи мне что-нибудь. Хочу, как можно больше, узнать о тебе»

Ведьма: «Это было веселое время. Представь, мы уходили в лес дня на два, жгли костры, пели песни, пили, спали там в палатках. Каждый день запах костра, впечатлений, приключений. Мы часами просто сидели, не говоря ни слова. А потом на учебу. Преподаватели были в шоке. Представь, ты стоишь у доски, вбиваешь знания в людей, а тут в кабинет вваливаются три, четыре тела, пьяных, пропахших костром, табаком, под глазами синяки. Нас даже выгнать хотели, но не удалось. Мы же учились все-таки. К тому же, я на очень хорошие оценки шла. Но это не удивительно. В школе была прилежной ученицей. Даже не верится»

Джимми: «А потом уехала из родного города, и вот свобода?»

Ведьма: «Типа того. Теперь улыбка сияет на лице. Надо будет к друзьям съездить. Ну, конечно, после встречи с тобой»

Джимми: «Поверь, я очень жду этот день. Постой, ты пьешь?»

Ведьма: «Да. Каждый день. Шучу я, а то еще не так поймешь. Бывает, люблю расслабиться. Только, когда я под этим делом, то лучше бегите все. И вообще, рассказывай ты. Давай, что-нибудь о себе»

Джимми: «Живу с сестренкой, начал трудиться, пишу стихи. У меня скучная жизнь»

Ведьма: «Да уж. Умеешь ты описать. Почему с сестрой? Где родители?»

Джимми: «Мама живет в другом городе, отец тоже. Они в разводе. Она предлагала переехать к ней, но, знаешь, тут мне удобнее. Здесь все друзья, мысли, воспоминания. В общем, я на своем месте»

Ведьма: «Тебе завтра на работу? Или начались выходные?»

Джимми: «У меня график два дня через один. Но так, как я только начал трудиться в их фирме, мне придется работать три дня, а потом только выходной. Но это не беда. Теперь я тебе могу писать всегда. Если, конечно, еще не надоел»

Ведьма: «Именно так. Все. Не хочу больше с тобой разговаривать. Завтра подаю на развод, детей заберу. Шучу. Конечно, пиши. Мне нравится»

Джимми: «Не шути так, юная леди. У меня чуть сердце не остановило свой бег»

Ведьма: «Ха. Глупый. Слушай, мне, наверное, уже пора. Завтра тяжелый день. Приедут какие-то комиссии, будут что-то смотреть, выяснять, спрашивать. В общем, жуть. Поэтому я хочу выспаться»

Джимми: «Конечно. Я завтра раньше домой приду. Будет больше времени, чтобы поговорить. Ложись спать. Самых великолепных сновидений тебе, малыш. Целую. До завтра. Я уже скучаю».

Получив ответ, молодой человек закрыл ноутбук, взял в руки тетрадь и карандаш. Он долго думал, прежде чем что-либо написать. В его глазах мелькали мысли, как в свете фар несутся километры. Джимми прислонил стержень к чистому листу и, медленно, аккуратно, начал выводить какие-то буквы и цифры.

«15 января 2011 год.

Грезы.

Здравствуй. На часах уже двенадцать, а я все не сплю. Не знаю. Какие-то вопросы не дают мне уснуть. А я вновь сегодня летел в фантазии. Так далеко я еще не заходил. Мой разум чувствовал запахи, слышал все эти шумы. Фантастика. Мне так нравится проникать в эти миры, в них так тепло и уютно. Лишь там я могу убежать от реальности, скрыться в каплях дождя, иллюзии снега. Как умелый фокусник, пробиваться среди туч, чтобы увидеть великолепный звездный пейзаж. Беги. Это, словно сон, но именно ты там хозяин. Так просто. Щелк. Твоя жизнь совсем другая. Без переживаний, серости и грусти. Если человек – творец, то грезы – холст. Нарисуй свой мир, чтобы люди бежали едва слышно. Ты – Бог. Создать планету за семь дней? Бред. Дело одной секунды. Там даже звезды подвластны тебе, как пепел сигарет танцует под музыку ветра. Грезы с такой легкостью поддаются мне, даже не приходится искать ответы на защитные коды механизма. Так просто. Я могу нарисовать дом, затем снести его. Ха.

Интересно. Как глубоко человек может уйти туда? Как сильно, он жаждет убежать? И что там? Миллионы красок, тысячи холстов, сотни пейзажей и десятки жизней. Постановка – фокус. Антракт – занавес. Жизнь – иллюзия. Мне так спокойно. И я все чаще там. Словно подводная лодка, которая разрезает своим железным телом мягкую материю воды, оставив для воздуха лишь край своего корпуса, но вскоре исчезнет полностью, мое сознание рвет мир грез. Пусти меня глубже, молю. И вновь каюты на замок, закрыть все люки. Внимание! Мы начинаем погружение! Прекрасно.

Мечты не уходят, когда жизни перекрывают воздух. Они остаются где-то глубоко, в синей пучине фантазии. Тело потеряет способность дышать, но не перекроет грезам воздух. Быть может, однажды.

На один шаг ниже неба,

Оставят меня мои сны,

Уложив в руки лишь веру,

Раскрасят маслом холсты.

.

Я там буду свободен,

От чувств чужих людей.

Сотни прекрасных мелодий,

В тысячи серых дней.

.

Облако спустит лишь петли,

Дабы перекрыть кислород,

И пальцем укажут дети,

На мертвый подвешенный сон.

Слишком странные стихи, но они мои. Прими их или выброси в урну. Это неважно. Ведь ты всегда готов впитать мою душу».

Глава 3. «Холод зимнего солнца».

«1 февраля 2011 года.

Сутки.

Я вновь открыл свои глаза. Еще один день. Скользкий, холодный. Да уж. Но есть одно отличие. Январь дожил свои последние минуты и, на протяжном хриплом крике смерти, оставил свое наследие февралю. И так прекрасно, когда в первый день нового «часа» светит великолепное холодное солнце. Это символично. Лучше бы оно катилось вниз с ледяной горы горизонта. Пейзаж за окном – картина. Серебряный снег сверкает на лучах солнца, переливаясь, создавая новые миры. В каждом миге чувствуется решительность. Скоро планета снова проснется, а пока насладимся звездами в небе, что лежит на грязной почве.

Устал просыпаться с грустью. Не понимаю, откуда она. Но что-то сверлит грудь, стараясь дойти до сердца, остановив его бег. Эти серость квартиры, скудность прохожих лиц – частицы механизма. Они так безмолвны, но всегда рядом. Каждый час. А утро ведь не бодрит. Поймал себя на мысли, что мне хочется одиночества. Залечь в кровать до выходных и смотреть в глупый потолок. Плевать. Чувствовать, как зима заполняет вены, греться в ее холоде, смотреть в окно, из которого сильно дует ветер, и курить, выдыхая облака никотинового дыма. Не выйдет. Моя душа – надежда на завтра.

Кто увидит мое лицо,

Погрузившись в море тоски,

Ускользнут, будто песок,

Не дожив свои глупые дни.

.

Я под маской дождя не промок,

Не откроюсь вашим мирам,

И по телу небрежный мой ток,

Заставляет меня умирать.

.

Ваша фантазия так беспредельна,

Я образ вам дал в этих стихах,

И кто - то уже рисует на стенах

Багровыми красками мои глаза

.

Это просто игра - "ты меня придумай"

Или беги с этой планеты,

Закрытый психоз уже не преступен,

А ты нарисуй маслом портреты.

.

Еще один глупый стих. В последнее время их стало слишком много. Мне нравится писать. Эти рифмы, грация, которой я пытаюсь добиваться, кружат голову, уверяют меня в таланте. Так жаль, что в людей уже не верят. Плевать.

С Самантой все великолепно. Мы общаемся, делимся впечатлениями. Боюсь предположить, но, мне кажется, в ее душе так много боли. Слишком много моментов не дают мне покоя. Но зачем тебе знать о них? Не сейчас.

И снова ты. Выслушал. Выстрадал. Вырвал все то, что лежало у меня в душе. И вот я. Выжатый, как лимон, который потерял последние капли сока. И эта кислота капает на пол, оставляя лишь влажные следы, бледные и едва заметные. Как мысли, что глубоко внутри меня, впадают в море твоих букв, чистых холстов, освобождая звук. Голос чистого разума. Я еще даже не встал с постели, а уже весь в тебе. Скажи хоть слово! Мой безмолвный свидетель. Друг с тысячей фобий. Всего лишь тетрадь, которая поглотит душу, восстанет из пепла в лице человека, знающего мир».

Джимми отложил тетрадь, прикрыв сонные глаза. Предстоял тяжелый день. Двенадцать часов на работе, которая уже по горло достала парня, все эти взгляды на него, беспокойные прохожие, сотни безмозглых тварей. Да еще и день рождения Кэтрин. Именно поэтому Джимми мечтал, чтобы грядущие сутки прошли быстро и незаметно. Он ненавидел подобные вечера. Все эти праздники, словно лупа, пропускающая через стекло лучи солнца, выжигает траву, письмена на гнилых досках, уничтожали душу парня. Приезжали все. Начиная с матери и заканчивая дальними родственниками, которых Джимми и видел-то пару раз в своей жизни. И каждый вечер, один и тот же сценарий. Будто его планировал режиссер, снявший ни один десяток скучных однотипных фильмов. И все, всегда начиналось с веселья. Громкие тосты, застолье, алкоголь, шутки, рассказы о молодости и о том, как быстро летит время. А заканчивалось как? Нервы Джимми, крики, ругань, ссоры. И вот уже парень вылетает из дома, чтобы оказаться плевком на лице города! Все эти упреки, размышления, так сильно давили на Джимми, взрывали его душу. Иногда, казалось, они его ненавидят! Но за что?!

Предстоящие сутки очень пугали парня. А как без них? Джимми медленно поднялся с кровати. На кухне летал аромат крепкого чая, а Кэтрин уже собиралась на работу.

- Доброе утро, Джимми – раздался голос девушки

- Для кого как, Кэтрин – парень подошел к сестре – С днем рождения, дорогая. Ты знаешь, что я не умею говорить пожелания, не хватает эмоций во фразах. Просто будь самой счастливой во всем этом мире – Джимми поцеловал девушку в щечку и крепко обнял, положив голову на ее плечо

- Спасибо – улыбнувшись, ответила Кэтрин – Я сегодня вернусь раньше с работы. Смотри, не задерживайся. Я хочу, чтобы ты был тут, когда все соберутся. Хорошо?

- Я постараюсь, Кэт – парень подмигнул сестре, нарисовав глупую улыбку на своем лице – Счастливого дня на работе

Дверь тихо скрипнула, и февраль забрал еще одного человека. Горячий чай, крепкие сигареты, открытые окна и глупая музыка. Февраль, словно последний выживший день недели, оставался спасительным кругом, гранью, отделяющей Джимми от мерзкой весны, в которой парень терялся каждый год, закрываясь в себе до самой осени. Шесть месяцев покоя. Зима, осень. Когда дни не имеют минут, их заменяет стук усталого сердца. Гармония. Тишина. Ностальгия. И эти сонные цепи, в которых глупые дети замыкают контакты, чтобы ток прошел, спалив весь мир дотла красотой грустного огня. Листья, как пламя, затем снег, как пепел. Природный крематорий. И если весна – детство, а лето – юность, то осень – пылающая старость. И как сильно Джимми ждал этих моментов. Желание – патрон, готовый влететь в голову, разукрасив миг, освободив все мысли. Разбег, миг, прыжок, искусство. И сколько мыслей в голове кружил февраль. Они преследовали Джимми везде. И в это утро он не смог отвлечься, напихав карманы чувствами, которые не дали ему насладиться долгой дорогой до работы.

Зайдя в торговый центр, Джимми нашел нужный павильон. Еще один долгий день на работе, которая очень сильно раздражала парня. Все эти люди, шныряющие туда, сюда, приносили лишь ненависть в его душу. День на месте труда не задался с самого утра, как только Джимми открыл дверь магазина. В принципе, такое начало этих долгих часов ожидало парня семь дней в неделю. Невозможно было описать это состояние. Джимми казалось, что все, проходящие мимо люди, смотрели на него своими осудительными, черствыми глазенками, прожигая душу насквозь. Как вулкан, что мирно и долго спал на усталых плечах гор, но был тронут неосторожной природой. Она нарушила его сны, где он был так счастлив, прекрасен, великолепен. И злость, которая так глубоко пряталась в его душе, порывами горящей рвоты показывала миру ненависть, сжигая все на своем пути, оставляя лишь пепельный след великой цивилизации. Получи! И ваши молитвы уже не спасут! Бог еще в отпуске! А эта ярость уничтожит красоту маленьких деревушек, поселков и неоновых городов, что так ярко светят в небо, загораживая прожекторами мириады талых звезд!

Парень уселся на мягкий стул. Этот долгий день начал свой отсчет. Через прозрачные большие окна магазина, Джимми видел, как куда-то вдаль уходили люди, спешащие показать глубину своих намерений, признаться в грехах или сотворить новые. Жалкое стадо. С другой стороны, сотни ног истоптали красный ковер, оставив на нем мокрый след, как письмена дарят чувства книгам истории, которые вскоре перепишут политиканы, нарисовав новые даты и факты. Каждый прохожий, все сильнее просверливал парня своим тяжелым взглядом, стараясь коснуться сердца, чтобы остановить его легкие удары.

Зло переполняло с каждой секундой, и в голове Джимми, словно каким-то хриплым голосом, пролетали слова:

«Хватит на меня таращиться! Блин, ну что же они все время на меня смотрят? На своих детей обратили бы внимание!»

На дальнем стекле, через которое просвечивался весь холл, находилась небольшая точка, от нее короткими линиями протекали трещины, как след, оставленный на замерзших лужах. Это являлось своеобразной мишенью, она двигалась в зависимости от угла обзора, то есть Джимми мог управлять ее уровнем. Для этого парню стоило лишь прищурить один глаз.

И пусть это выглядело по-детски, но воображение Джимми явно так не считало. Оно лишь выдумало игру, которая должна была уничтожить долгие, скучные часы. Суть всей затеи была в том, что точка на стекле являлась мишенью, а десятки, проходящих мимо, людей целями. Ничего интересно, но только не для Джимми. С каждым новым выстрелом, игра приобретала краски. Головы слетали с плеч прохожим, как пробка прыгает с бутылки, открывая путь багровому фонтану крови, который своими каплями попадал на запотевшие стекла. Тела падали, люди бежали с криками о помощи. Сюжет, словно в фильме, разворачивался все больше, с каждой секундой пребывания в воображаемой вселенной. Здание окружали, но Джимми, словно неся свой манифест, продолжал отстреливать людям руки, головы. Мясо и кровь наполняли коридор все большими потоками багровой жидкости. Так молодой человек продолжал еще долго, пока его «игру» не прервала молодая девушка, подошедшая к кассе, держа в руке спортивные штаны синего цвета.

- А где их можно померить? – улыбнувшись, спросила она

- За той ширмой – парень показал пальцем в угол магазина, где стояли примерочные кабинки

- А у вас есть все размеры? – застенчиво произнесла девушка.

Джимми лишь кивнул головой, прокручивая в голове сотни мыслей, путей, не отрывая взгляда от небольшой точки, которая, словно липкая лента заковывает мух в свои объятия, гипнотизировала парня, ожидая его возвращения в мир грез.

Вскоре, девушка расплатилась за товар и исчезла из магазина, как снег, что тает по весне, оставив на полу десятки мокрых следов. Джимми вновь медленно сел на стул. Он закрыл глаза, стараясь снова вернуться в мир, где нет рамок и порядка, красоты и уродства. Планета грез кружилась где-то в холодном космосе, одиноко и молчаливо, ожидая новых кораблей, флагов и экипажей, опоясывая себя магическими кольцами. Джимми искал, плутал в звездных путях, но так и не смог выйти на нужной станции. Он не нашел планету грез. И точка на стекле уже не была мишенью. Всего лишь дырка с кучей трещин, и не более того.

Этот вечер за окном автобуса был пропитан какой-то непонятной магией. Невероятная атмосфера разрезала морозный воздух. Джимми уселся на самом последнем кресле, вдали от всех этих людей. Почему-то он всегда так поступал. Парень не мог находиться впереди, ему постоянно казалось, как чьи-то глаза пристально наблюдали за ним, и от этих странных чувств, становилось неловко. В наушниках лилась музыка, лаская слух, придавая все больше эмоций, которыми дышала душа. Джимми мечтал, чтобы этот путь до дома никогда не заканчивался. Пусть он лучше идет по кругу, даже не меняет пейзажей, но там было тепло и уютно. Сонные люди входили в салон, грели ладони, платили за билеты и, мирно так, дышали на окна, оставляя капли воздуха тем, кто займет их место, чтобы они могли жить. Снег устало падал вниз, кружась в великолепном вальсе под светом ярких фонарей. Эти лампы, как прожектора театра, освещали сцену, где музыка, и пары в белых костюмах рисовали новые спектакли для неблагодарных зрителей. Упасть на землю и разбиться, соединяясь в однотонную массу. Как люди, которые когда-то мечтали, кружили в танце, целуя свои грезы, но время сыграло антракт, обрезав крылья, выключив мелодии ветра, бетонных домов, тихой свободы, заставив сорваться вниз и стать одним из механизма человечества, без чувств, эмоций и души. Однотонная масса глупых тел. И чьи-то подошвы грязных ботинок раздавят людей, как власть. Прожить долгие часы, став однотипным небом. А затем, с приходом весны и палящего солнца, растаять, проникнуть под грязную землю и сгнить. Разве это жизнь?

В окне квартиры горел свет, мелькали тени, а значит, родственники уже приехали. Это пробирало ознобом. Джимми закурил, стоя около подъезда, оттягивая момент, когда увидит их глаза, услышит эти речи, упреки и рассуждения. Парень заранее готовился уйти. Наверное, он бы и не проник в квартиру, если бы не день рождения Кэтрин. Джимми обещал прийти. И сможет ли он сжать всю свою ярость, выслушать все эти речи? Нет. Но он обязан там быть, как не стало бы больно.

Парень всунул ключ в замочную скважину, повернул пару раз, положив руку на дверь, чтобы толкнуть ее и войти в квартиру, населенную запахами и ненавистью. Еще пару секунд Джимми стоял около двери, собираясь с силами.

- Пора – тихо прошептал молодой человек и переступил порог дома.

В квартире горел мягкий свет. Какие-то речи слышались из кухни, гул и шум. Джимми медленно переоделся. Все эти минуты, спасительные шаги секундной стрелки, придавали лишь новых мыслей, непонятных, пугающих и странных. Парень зашел на кухню. Привычная картина. Пустые рюмки на столе, ожидающие потоков алкогольных снов, какие-то салаты, и люди, смотрящие в душу Джимми, немые, брошенные в этом мире, который выколол им глаза свинцовыми спицами солнца. Бред. Улыбки, смех. Гости были изрядно пьяны. Все такие красивые, нарядные. Алкогольные речи текли из их уст, оставаясь в воздухе мертвой тишиной. Иллюзией счастья. И в каждом взгляде, Джимми чувствовал секунды той встречи, диалогов, того, что произойдет дальше. От этого не убежать, не раствориться в забвении зимы, не забыть в пении долгих лет. Наверное, этот страх будет преследовать Джимми ни один год. Все, как и раньше, бег по скользкому льду, стимул, выращенный на капельках бурой ненависти, желание подняться в их глазах. И как часто люди губят свои жизни? Это стремление быть лучшим для кого-то, как сеть, будто грязный родник, убивает глупые мечты. Мы так жаждем одобрения толпы. Но зачем оно нам? Статус? Нет. Лишь желание бесконечного покоя, но в хаосе его нет. Метаться между словами, чужими мнениями, отличиями. И так на протяжении многих лет. Строить пирамиды стыда, видеть в глазах ноты недовольства, но жить, карабкаться вверх, на самый пик человеческих гор. Один неловкий шаг – полет. Медленный спуск вниз, как осенние усталые деревья бросают на мокрый асфальт, пропахший бензиновым сном, свои золотые листья, а затем, дождь и ветер поглощают их в своем искусстве, не оставляя права на жизнь. Минуты – ножи. Подошвы людей и сон.

- Джимми, как у тебя дела? – слегка пьяным голосом, спросила мать парня.

Даже она приехала издалека, чтобы побыть тут. Это случалось так редко. Больше было звонков, электронных писем. Но разве все это может заменить нежность родных рук? Вряд ли. Имитация тепла, которая больше похожа на батарею, нежели на солнце. Она всегда начинала этот диалог, перерастающий в долгий спор, крики, ругань. Джимми опустил голову, стараясь спрятать глаза, и ответил:

- Отлично все

- Как так? – мама усмехнулась – Не может быть отлично

- Почему?

- Потому что ты бросил учебу. Что ты теперь будешь делать?

- Работаю я!

- Ха – засмеялся кто-то за столом – Работаешь? Продавец? Ну да, престижно. Учиться надо было. Тебя устроили, помогали, а ты всех бросил в итоге. И ты считаешь это нормально? То есть ты подставил не только себя, но и всех собравшихся

- Началось – тихо прошептал Джимми

- А что началось-то? – удивилась мать – Разве не так? Неужели ты сам не понимаешь, как плохо ты поступил по отношению к семье?

- Это моя жизнь! – прикрикнул Джимми – Что ты в ней забыла?

Как только парень произнес это, ужас охватил его тело. Он понимал, что будет дальше, как тяжело ему придется. Слова вылетали из круга. Каждый пытался вставить свою лепту в это моральное избиение. Словно аудио система, расставленная по небольшим промежуткам комнаты, атмосфера создавал поток невероятных слов. Этот накал уничтожал каждый сантиметр тела Джимми. Лишь Кэтрин сидела молча, попивая сок. Разум пульсировал, разрушая каждую секунду, пронизывая ее ненавистью. Казалось, еще немного и Джимми не выдержит всего этого, крикнет и сбежит от едких упреков этих глупых людей. Парень стискивал зубы. Вдруг, телефон в кармане Джимми громко заиграл.

- Алло – произнес парень, покинув кухню для того, чтобы ответить на звонок

- Привет. Что делаешь? Ты собираешься сегодня выходить на улицу? – голос Картера смешивался с помехами на линии

- Да. Когда ты будешь в районе?

Этот звонок – спасательный круг. В глубине души Джимми был счастлив. Всего лишь случай, но как много он играл роли. Повод уйти. Улыбка скользила по лицу парня. Спокойствие проникало в душу, заставляя все больше радоваться этому дню. Бежать от упреков, прятаться за лицами прохожих. Плевать. Джимми готов был разорвать свою грудь, чтобы освободить сердцу путь для его ударов.

- Минут через пятнадцать. В общем, одевайся и выходи, чтобы я тебя не ждал. Хорошо? – спросил Картер

- Да. Конечно – радостно ответил Джимми.

Он даже не возвращался на кухню. Молодой человек хотел, как можно быстрее, убежать из квартиры, отдать свое тело на растерзание холодному февралю. Джимми улавливал тяжелые голоса родственников, которые до сих пор обсуждали его жизнь, поступки. Эти слова разжигали пламя ненависти, но парень держался, зная, что оно погаснет, как только он вдохнет холодный шепот февраля.

- Кэт, я пойду до Картера – выкрикнул Джимми, обуваясь в прихожей

- Ты уходишь? – спросила девушка, показавшись в проходе

- Да. Слушай, ты извини, что мне приходится убегать, но не могу я тут больше находиться

- Почему?

- Да там Картер ждет, я обещал ему помочь – соврал Джимми, забыв, как мерзок обман – Я приду позже. Постараюсь недолго гулять. Правда. Ты не обижаешься?

- Нет. Удачной дороги. А с родственниками прощаться не будешь?

- Не хочу. С днем рождения тебя, сестричка – Джимми крепко обнял Кэтрин – Скоро буду. Если не дождешься, то ложись спать. Хорошо?

Кэтрин кивнула головой, выпустив парня в февраль. Картер стоял около подъезда, а крики, вырывающиеся из окон Джимми, разносились по всему двору, пугая прохожих.

- Привет – произнес паренек, как только увидел Джимми – Чем будем заниматься?

- Не знаю. И почему я всегда должен предлагать?!

- Я предлагаю пройтись до магазинчика и купить выпивки – Картер улыбнулся – Как тебе идея?

- Поддерживаю – ответил Джимми, стукнув друга кулаком по плечу.

Заснеженная дорога тянулась куда-то к фонарям, в свете которых, устало, дремали небольшие магазинчики. Купив бутылки с алкоголем, молодые люди направились в небольшой сквер. Небо сыпало снегом, рисуя новые сцены старых спектаклей, чаруя своей магией. Деревянные лавочки были занесены снегом, поэтому друзья так и не смогли опустить свои тяжелые тела на их твердое покрытие. Долгий разговор, который смешивался со смехом, запахом алкоголя, танцевал и звучал в такт грохота пустых бутылок, на которых фонари рисовали узоры, пронизывая их своим мягким и холодным светом. Блик.

- Пойдем сегодня в центр? – спросил Картер, закуривая очередную сигарету

- Может быть. Пока стоим тут – ответил Джимми, сделав очередной глоток алкоголя, который обжигал десна – А что там интересного?

- Веселье!

- Тогда, идем. Вот только у меня денег почти не осталось – произнес парень, выдавливая из горла десятки пьяных слов – У тебя есть финансы?

- Нет, но есть кое-что другое – Картер улыбнулся – Угадаешь, что?

- Я уже знаю – Джимми засмеялся – Тут даже экстрасенсом быть не нужно, чтобы догадаться о содержимом твоего кармана. Только мне позвонить надо

- Кэтрин?

- Нет – коротко ответил молодой человек, уткнувшись в телефон

- А кому?

- Это тебя уже не касается – произнес Джимми, сдерживая улыбку – Девушке одной. Только не задавай мне глупых вопросов

- Но… – начал Картер

- Заткнись! – оборвал его Джимми – Я сам расскажу, если посчитаю нужным. Хорошо?

- Сейчас звонить будешь?

- Нет. Я напишу сообщение – полупьяным голосом ответил парень – Вдруг, она уже спит, не хочу оборвать ее сон

- Вообще-то завтра выходной, поэтому вряд ли она будет спать. Мог бы и позвонить. Нет в тебе романтики

- Картер, завязывай. Не мешай мне – слегка покачиваясь, Джимми старался попадать по клавишам телефона, которые замерзли в объятиях февраля

Джимми:

«Я вышел на улицу. Наверное, буду сегодня поздно. Не скучай. И вообще, ложись спать. Я тебя люблю».

Не успел Джимми закурить сигарету, как пришел ответ.

Саманта:

«Ты уже пьяный, жук. Я так и поняла, что тебя сегодня не ждать. Сама устала ужасно. Весь день с мамой провела. Ты же знаешь, у меня тут нет друзей. Сейчас потопаю спать. Целую тебя. Будь осторожней. До завтра».

А ведь, и, правда, в родном городе у Саманты не было друзей. Она сама рассказывала об этом. Причины? Разве они нужны? Настоящих друзей девушка обрела за время учебы в академии, да и те давно уже разъехались. Город, в котором жила Саманта, был мал, поэтому вся молодежь старалась убежать оттуда при первой же возможности. Оставались лишь единицы. Да и те уже давно были заражены алкоголем, наркотиками. С кем должен общаться ангел, если вокруг лишь мерзкие глупцы? Так и получилось, что в свои годы девушка не имела надежных друзей. А кто из нас может похвастаться их количеством? Кто с уверенностью скажет, что доверяет другу на все сто процентов? Шанс ошибиться есть всегда. Девушка проводила долгие вечера дома, просмотр каких-то передач, общение в социальных сетях и мечты. Наверное, она часто пускалась в грезы. А где те друзья? Расстояние, разные города. И лишь месяца за окнами являлись опорой для Саманты. Она сама уже ждала, когда сможет вырваться из родного дома, оставить позади скучные вечера, разговоры с мамой, стать лучше, быть счастливой! Но возможно ли это? Или вновь рутина событий, глупой работы, мерзкого общения, кампаний и машин уничтожат свет, падающий на бутоны лепестков где-то глубоко в ее душе?

Тепло разлилось по душе Джимми, согревая его тело. Плевать на сильный февральский ветер, на холодные звезды где-то далеко в небе, на эти снежинки, которые кружили в воздухе, а потом, сильными ударами, падали на лицо. Несколько букв грели сильнее, чем свет солнца или тепло батареи.

Картер, стоя рядом, закурил, но в сигарете, которая отливала ярким пламенем уголька, находился уже не табак. Это было заметно по глазам темнокожего паренька, плавающим где-то в волнах эйфории. Его зрачки уходили все глубже, как огромные космические корабли улетают в чистые облака, пронзая их насквозь, оставляя за собой лишь маленькие черные точки. Молодые люди по очереди втягивали в себя ядовитый горький дым, наполняя им свои усталые легкие, пропитанные смолой от никотиновых снов. Разум еще кое-как цеплялся за реальность, а тело перестало слушаться, отключив мозг. Поход до центра города? Эти смешные попытки придавали лишь жалости в картину, нарисованную легкими наркотиками и холодом февраля. Друзья даже не могли выйти из сквера, хотя он был так им знаком. Родной. Перед глазами, которые открывались с большим трудом, все кружило, ноги не чувствовали почвы, словно молодые люди парили над землей. От яркого света фонарей и, проезжающих мимо, фар машин возникали частые позывы рвоты. Это было ужасно. Молодые люди едва держались от того, чтобы не упасть лицом в холодное небо. Картер ковырялся в телефоне, но не мог нажать даже на клавишу. Силы покидали тело.

- Походу, мы переборщили – тихо произнес Джимми, стараясь уловить капли свежего воздуха своими пересохшими губами, которые трескались от холода, выдавливая из себя капельки крови

- Ты еще думаешь? – спросил Картер, чувствуя, как рвота подходит все ближе

- Пошли

- Куда?

- Я знаю. Идем – Джимми толкнул друга в спину, придав тому инерции.

Две фигуры, шатающиеся и сильно пьяные, отправились в самый угол сквера. Туда, где тяжелые деревья держали на своих ветках огромный слой снега. Там было так темно, именно под маской неба молодые люди могли укрыться от ярких фар и вывесок неонового города. Их уже не волновало то, что лавочки были занесены белой смертью, холодом небесных губ. Парни опустили свои тела на холодное покрытие, стараясь сфокусировать взгляд на одной точке.

- Мне скоро домой – произнес Картер, стараясь держать глаза открытыми – Как я пойду?

- Зачем?

- Отец с работы придет. Мать в ночную смену. Ключи у меня – парень едва говорил – Понимаешь?

- Во сколько дома должен быть?

- Через двадцать минут

- А как ты собирался идти в центр? – Джимми, собрав все свои силы, поднял глаза на своего друга

- Хотел закинуть ключи, а потом отправиться, но думаю, сегодня не получится. Блин, как домой идти?

Картер долго возился с телефоном, пытаясь набрать номер такси, чтобы уехать прочь. Организм крутило, туман застилал глаза, оставляя налет мучений. Это было ужасно. Молодые люди едва дышали. Казалось, что жизнь покидает тело, скрываясь в воздухе с каждым глотком аромата февраля, который проникал в легкие. Они долго обсуждали дорогу. Вскоре, послышался рев мотора. Обернувшись, Картер заметил машину, которая ожидала его.

- Дружище, ты точно дойдешь? – беспокоясь за друга, спрашивал парень – Может тебя подвезти?

- Расслабься, Джимми. Все будет хорошо – заверил его Картер.

Молодые люди не стали даже жать руки. Казалось, каждое движение приносило боль. Тень Картера покинула сквер, а за спиной Джимми вновь раздался оглушительный рев мотора, сообщающий о том, что его друг отправился домой, оставив парня одного в холодных объятиях февраля, под снежным куполом, в тени неоновых городов. Молодой человек прижался в углу лавочки, стараясь согреть свои ладони в глубоких карманах, в уши лились мелодии, проходящие по проводам, обработанные электронными разрядами пульса. Снежинки так же медленно падали вниз, искрясь в свете ярких фонарей. Джимми пытался написать Саманте, но он даже не видел липких клавиш телефона. Февраль бил холодом по лицу, оставляя красные отметины. Парень утопал в тяжелых порывах ветра, чувствуя, как тучи закрывают звездное небо, согревая яркие точки на горизонте планеты. И как безграничен весь этот мир. Сколько эмоций и чувств погибают каждый день в разных уголках земного шара? А разве они имеют право на жизнь? В потоках сознания Джимми улавливал новые мысли, которые ему дарила эйфория. Они приходили, делали вздох и умирали, оставив свои грязные кости в разуме дней. Будто люди, мысли рождались, чтобы вновь умереть, задержавшись лишь на мгновение. И все так боятся смерти. Пытаются успеть сделать что-то значимое, великолепное, войти в историю, но в этой суете забывают о жизни, лелея глупые надежды. Глаза закрыты, не замечают линий взлетной полосы. Страх от того, что скоро наступит старость, словно осень в последнем проявлении, но она уже здесь. А смерть ближе, чем мы думаем. Подари листопаду имя, и его капли разнесут эхо по мокрым улицам. Дай ему шанс, и он никогда не закончится. Войти в историю, подобно сотням людей, и растаять в ней, не сделав даже шагу. Поменяй жизнь на счастье или на спешку. Бег по ровному льду, где ноги скользят, заставляя падать. Удары об холодную поверхность, трещины, чтобы однажды провалиться вниз, в морозные волны. А будут ли силы, чтобы плыть? Хм. Вопрос. И где найти на него ответы?

Сон одолевал парня, жесткие волны непонятного удовольствия забирали из тела последние силы. Едва открыв глаза, Джимми видел, как последние такси уезжали куда-то вдаль, одаривая улицы бензиновым запахом жизни. А сколько видели эти салоны? Парень кое-как поднялся с лавочки, опираясь руками на подлокотник. Снег захватывал ладони в свои объятия, прокалывая, словно совершенными иглами, пальцы. Перед глазами все кружило. Сухими губами Джимми старался уловить хотя бы капельки воздуха. Порывы рвоты отошли, но боль в организме чувствовалась с новой силой. Медленно передвигая ногами, шурша подошвой по белому снегу, парень, шатаясь, отправился в сторону дома. Музыка все так же наполняла его разум, а дорога была освещена усталыми старыми фонарями. Родственники уже уехали. Джимми и не пошел бы домой, будь они там. Волны эйфории били по телу, заставляя цепляться руками за ограды и заборы. Пальцы болели от холода. Джимми не видел, что было перед ним. Лишь яркий свет витрин, прожекторов, фонарей уничтожали зрачки, и, казалось, они готовы выпалить их, ослепив парня на всю оставшуюся жизнь. Провалы в памяти, меняющиеся картинки дороги.

В подъезде было тепло. Этот душный воздух проникал в легкие, словно напевая колыбельную, от которой засыпают дети, приносил сон в разум Джимми. Ключ, дверь, замок. Темнота. Провал. Утро.

Джимми проснулся от громких шагов. Видимо, Кэтрин собиралась на работу. Голова трещала, словно бригада рабочих проводили в ней дороги, закатывая асфальт от торгового центра до окраин черепной коробки. Ноги едва держали тело. Каждый шаг придавал все больше боли. Джимми двигался в сторону кухни, захватив сигарету с тумбочки около прихожей. Крепкий аромат кофе витал в сжатом воздухе, лаская легкие парня при каждом вздохе. За столом сидела Кэтрин, попивая великолепный напиток.

- Проснулся? – девушка громко засмеялась – Погулял ты вчера на славу. Даже я в свой день рождения была трезвой

- Кэтрин, твой смех сегодня особенно противен – попытался пошутить Джимми, закрыв уши руками – Слушай, во сколько я вчера пришел?

- Ха – еще громче засмеялась Кэтрин – Пришел? Да ты еле на ногах стоял. Я удивляюсь, как ты вообще до квартиры дополз

- Ну, Кэт – жалостливо произнес Джимми

- Часа в два ночи – девушка поставила пустую чашку в раковину – Слушай, мне на работу пора. Ты тут сам разберешься?

- Да, конечно. Счастливого дня

Джимми сделал себе крепкий чай, чтобы почувствовать прилив бодрости, и закурил. Снег валил огромными хлопьями, казалось, он и не кончался со вчерашнего вечера. Дороги были занесены толстым слоем неба, и лишь сонные люди, спешащие на работу, ломали прекрасные облака. Еще один день. Телефон запищал в комнате, и Джимми поспешил ответить на очередной звонок:

- Привет – донеслось по ту сторону аппарата – Любвеобильный мой – девушка засмеялась, пронзая слух Джимми

- Доброе утро

- Уверен? По-моему, это утро для тебя, словно мучение – Саманта засмеялась еще громче – Помнишь хоть, что вчера было? Или все, как в тумане?

- И да, и нет. Ты как?

- Я хорошо. Ведь ты меня любишь – со своеобразной интонацией произнесла девушка – Чудак, зачем ты мне такое пишешь?

- Какое?

- Про то, что ты любишь меня – смех девушки усиливался, причиняя боль Джимми, словно ему выстрелили в голову – Или ты врал, а?

- Знаешь, ты меня сейчас поставила в очень затруднительную ситуацию – улыбка растеклась на устах Джимми, маскируя боль, которая пронзала голову парня – Извини. Просто я как-то не заметил меры

- Да все нормально, милый. Как состояние?

- Ужасное. А завтра еще на футбол с другом собирались, но я пить не буду. Хватит с меня – жалостливым голосом продолжал Джимми

- Слабак – Саманта вновь засмеялась, вызвав еще больше боли в голове парня – Слушай, мне работать пора. Давай вечером спишемся?

- Хорошо. Как скажешь, миледи!

- Не называй меня так – строго кинула Саманта – Не люблю. Хорошо?

- Ладно – мирно согласился Джимми – До вечера, хомяк – парень громко засмеялся – Целую. Надеюсь, скоро встретимся

- Позже поговорим об этом, милый.

Короткие гудки, словно тикающие стрелки часов, оборвали голос девушки. Джимми скитался по квартире, наслаждаясь выходным днем. Парень присел на кровать, достав карандаш и тетрадку, и начал выводить новые буквы в чистых листах:

«2 февраля 2011 год.

Любовь.

Здравствуй, мой молчаливый свидетель. А сколько в этом мире лжи? И как часто люди прибегают к ней? Бред. Ужас. Вы можете врать, но не трогайте великое!

Любовь – лишь слово, не более. То, о чем писали поэты, барды слагали песни, теперь лишь бред. Всего лишь фраза, чтобы затащить в постель очередную. И в сутки по сто раз: «люблю тебя». Вот это бред. Как поворачивается язык у вас кричать об этом?! Ложь! Зачем руками лапать небо?! Для чего его смешивать с грязью?! Вы хотели утопить красоту в своей мерзкой похоти?! Ну, так радуйтесь, у вас это вышло! Поколение продрогших тварей! Лучше убей меня, чем исправь микросхемы в моей голове короткими замыканиями волн.

Любовь – искусство. Капля господства в сердце раба. И если есть в этом мире что-то святое, то именно любовь та часть планеты. Сколько повестей и романов написано ее изящной рукой? Сотни! В ней нет грязи, греха, лжи. Она совершенна для этого гнусного мира. Говорить каждой встречной о том, что любишь ее? Увольте. Если ты бросил кому-то эту фразу, то будь добр пронести ее сквозь всю свою никчемную жизнь! Зачем метаться и кричать? Скажи это ветру, он унесет далеко, подарит осколки всем этим людям, заставив их вдохнуть разбитые зеркала, которые порежут горло, рисуя кровью пару сердец. А где ее найти? Спорный вопрос. Ее можно обнаружить даже за углом собственного дома! Любовь – далекий космос. Представьте ночное небо, в котором утопаешь, словно в море из песка, твой разум уходит вдаль, лаская морозные просторы. И это небо не имеет лун, солнца, звезд. В нем так чисто, спокойно. Холод. Ты замерзаешь вновь, стараясь разжечь костер внутри своей души, но он не сияет. Это и есть чувства. Обыденные эмоции, которые люди зовут любовью. Бред! И вот звезда, затем другая, рождаются спутники и маяки, появляются луна и солнце, кружат в медленном вальсе, меняя сутки вновь. Рассвет, закат. И так тепло становится от прикосновений полей, усеянных сладкими пейзажами. Вот это любовь, способная превратить холод в пламя. А ты горишь, не замерзнешь в глупых чувствах, ненужных, бедных и ужасных. Каждый диалог, встреча, поцелуй – звезды, луна, солнце. Они греют твой космос, придавая надежды на следующий день. Прекрасное чувство, без масок, лжи и коварства.

Лезвие проникнет в уста,

Когда во сне соприкоснемся.

От этих снов я так устал,

Но лишь они мой воздух.

.

Я вновь проснусь, постель пуста,

А за окном уже рассвет,

И из-под век падет слеза,

От осознания, что рядом нет.

.

Я медленно пущу шаги до ванны,

Едва ступив на пол холодный,

Моя абстракция вне рая,

Умыв лицо, я стану новым.

.

Увижусь с сотнями людей,

Так мило улыбаясь им в глаза,

На протяжении сотни дней

Жизнь уже стала не моя

.

Домой я ближе к вечеру приду,

Улягусь медленно под плед,

И лишь опять пущу слезу,

От осознания, что рядом нет.

.

Еще один глупый стих. Иногда, я боюсь в тебя писать. Ты забираешь много чувств. Я такой опустошенный выхожу с твоих объятий. Это так мило. Ты, словно письма в конвертах. Я не дам тебя вскрыть. Никто не узнает об этих строках, пока не придет назначенный час. Слишком много в тебе меня. А ведь это только начало. Интересно, сколько еще лет ты готов выслушивать мои эмоции? А сколько я смогу в тебя влить? Хм. Спасибо тебе».

Этот день пролетел не заметно. Джимми не покидал пределов квартиры. Он, то смотрел телевизор, впитывая информационные каналы, которые вещали о том, как хорошо жить, то утопал в музыке, ласкающей его слух инструментальными мелодиями и прекрасным вокалом. Да и состояние для прогулок было, мягко говоря, не подходящее. Парень обдумывал встречу с Самантой, прокручивая в своем воображении тысячи разных ситуаций, моментов, исходов. Когда, где и как она произойдет? К вечеру Кэт вернулась с работы, уставшая и грустная, а сердце Джимми отпустило боль и начало стучать равномерно и плавно. Зимой темнело рано, ночь все быстрее пыталась захватить власть над этим миром, предательски вонзая звездный меч в спину горизонта. В недолгом разговоре с Картером, Джимми обсудил завтрашний день, поход на футбол, вчерашние приключения, и, отказавшись от прогулки, молодые люди попрощались. Это был очередной скучный вечер, и лишь кампания Саманты могла спасти положение. А пока девушка не пришла с работы, у Джимми было время, чтобы вновь улететь в мир своих фантазий, мечтаний и грез.

Вечер. Разговор с Самантой, шутки, смех, рассказ о своих приключениях. Все это, казалось, таким милым и невинным, как лепестки первых роз, которые не видели еще дождя, не слышали раскатов грома и молнии. Они так чисты, что даже роса не отражает багрового цвета, создавая влажную оболочку, как кристалл, чтобы удержать хотя бы миг этой красоты. Тепло разливалось в душе Джимми. Это необъяснимое чувство доброты, уюта витало в воздухе, наполняя черепную коробку парня сигналами тяжелых сообщений, падающих с грохотом на адрес электронной почты. Этот вечер был великолепен.

Утром следующего дня, утренний морозный воздух, который наполнял комнату, разрезал противный сигнал телефона:

- Алло – сонным голосом произнес Джимми

- Привет – громко крикнул Картер – Ты помнишь, какой сегодня день?

- Надеюсь, твоей смерти. Что ты хотел?

- Угадай – злобно сказал Картер

- Чудак, говори! Иначе, лучше тебе сегодня не появляться в радиусе моего зрения – ответил Джимми, стараясь открыть глаза

- Сегодня футбол – еще сильнее завопил парень – Я достал нам билеты. Как тебе такая новость?

- Нормальная – произнес Джимми, показывая голосом, как ему безразлична, так называемая, «новость» - И во сколько матч?

- В семь. Часов в пять я буду у тебя. Идет?

- Да, вполне

- Футбол! – прокричал Картер, пока его голос не сменили короткие гудки на телефонной сети.

«Чудак» - подумал Джимми, поднимаясь с кровати. Кэтрин открыла дверь комнаты. Сестра выглядела великолепно. Очередной рабочий день обязывает сотрудников иметь хороший внешний вид.

- Джимми, ты проснулся? Доброе утро. Слушай, я опаздываю на работу. Разберешься тут сам? – девушка сыпала вопросами, которые, словно молоты, ударяли по разуму парня – Или мне задержаться?

- Тебя уволят скоро, такими темпами. Ты вечно опаздываешь

- Уволят? Меня? – удивленно спросила Кэтрин – Как они могут выгнать лучшего сотрудника? Чушь! Вздор! Бред!

- Таких сотрудников на каждом углу хватает – парень засмеялся – Беги уже. Кстати, я сегодня иду с Картером на футбол

- Тебе денег дать?

- Нет. У меня свои финансы есть

- Поздно вернешься?

- Нет. Часам к десяти – спокойно ответил Джимми – А что?

- Ну, даже не знаю, стоит ли тебя отпускать – задумчиво и иронично, произнесла Кэтрин, скорчив умную гримасу – А ты сильно хочешь пойти?

- Беги уже – парень засмеялся

- До вечера, братишка – девушка мило подмигнула.

Джимми лишь кивнул головой и вновь упал на кровать, уставившись в потолок. На часах стрелки предательски убегали вперед, лаская легкими прикосновениями шершавую поверхность циферблата. Джимми расправился со своими делами и отправился в знакомый бар, где ожидал Картера, заранее оповестив об этом друга. Тот появился без опозданий, и слабые алкогольные напитки начали свое действие. Они туманили разум, создавая поток невероятного веселья. За окном проходили сотни фанатов, пьяных и радостных. Открытие футбольного сезона, после зимнего перерыва. Они что-то кричали, пели гимны своих команд. Допив напитки, молодые люди заказали еще по стаканчику и, держа их в руках, примкнули к толпе, пугающей мирных жителей своими напевами. Праздничная атмосфера витала в воздухе. Этим вирусом невозможно было не заразиться. Словно грипп, который разносится по холодному городу, влетая в открытые окна автомобилей, поражая каждое тело на своем пути. Подошвы стирали асфальт на пути к стадиону. Сотни людей пели песни, кричали, радовались и громко смеялись. Это непередаваемое ощущение праздника, который влетел в город, стирая все на своем пути. Стадион был заполнен.

Команды уже вышли на поле. И вот судья дал пронзительный сигнал к матчу. Игра началась. Тут же на соседней трибуне кто-то поджег странный предмет, который загорелся красным цветом и начал сильно извергать клубы дыма. Оранжевый туман поднимался в воздух, такой едкий и тяжелый. Люди начали размахивать флагами, крича все громче. Они гнали свою любимую команду в атаку. Джимми и Картер так же поддались всеобщему безумию. Как менялись люди в эти моменты. Будто ими управляла дикая, звериная страсть, огни в глазах, сердце бешено стучало. Даже самый тихий человек в обыденной жизни, тут терял контроль. У всех была одна цель, одна идея, мало что в мире способно так сплотить людей. Прошло немного времени, как родная команда Джимми забила красивый мяч и повела в счете. Радость переполняла, открывалось второе дыхание, крики становились все сильней, песни громче. Праздник души – лишь это подходит под описание тех самых минут. Игра была красивой, и парни даже не заметили, как уже подошел к концу первый тайм встречи. В перерыве никто так и не встал со своего места. Обсуждая сорок пять минут игры, фанаты одной стороны не могли нарадоваться, а болельщики второй раздосадовано говорили о том, что нужно менять тактику и выпускать новых игроков. Перерыв пронесся мгновенно, и команды снова ступили на ухоженную зеленую траву стадиона.

Начался второй тайм. Атмосфера на стадионе была накалена до предела. Джимми и Картер заранее начали праздновать победу, как тут же в сетку ворот залетел ответный мяч, и табло уже высвечивало ничью. Произошедшее повергло в шок фанатов команды, которая выступала на своем поле. Никто не мог поверить в то, что неизвестность наступила вновь и шансы на победу стали равны. Время второго тайма истекло, и главный судья добавил еще три минуты. Болельщики замерли в ожидании развязки.

Вдруг, защитник длинным пасом переводит мяч вперед, и между игроком и воротами остается лишь голкипер. Удар. Гол. Трибуна, на которой сидел Джимми, словно взорвалась. Радость переполняла сердца. Можно было уже заявить с уверенностью, что команда родного города все-таки добилась успеха. Звучит финальный свисток. Толпы счастливых фанатов потянулись к выходу. Они обнимали, поздравляли друг друга. Все шли с одной целью – продолжить банкет, тем самым отметить победу любимого клуба.

- Победа! – кричал Картер, обняв Джимми – Ты это видел?! Победа, Джимми!

- Успокойся, ты. Я все прекрасно видел – сдерживая улыбку, произнес Джимми – Что мы теперь будем делать, дружище?

Ответ на этот вопрос Джимми так и не получил, потому что все было очевидно. Заброшенная многоэтажка, едкий дым, эйфория и парк.

- Чего молчишь? – спросил Картер, едва открыв рот

- Задумался – ответил Джимми, наслаждаясь волнами эйфории, которые ему дарил тот туман, пропитавший легкие

- О чем?

- Что такое тень? Отражение человека? Преломление солнечных лучей? Ученые все доказали, но не искали ли они легких путей? Может тень – это душа человека? Или его прежние жизни? Когда ты идешь по улице и не видишь, кто топает за тобой, когда твоим глазам попадает только тень, что ты испытываешь? Страх? Радость? Безразличие? Спокойствие? Тревогу? Почему ты это чувствуешь? Может твой разум видит то, о чем не скажет информация, которую уловили глаза? Например, прошлые поступки человека, его душу, и что за ней таится. Ведь не зря многие душевно больные боятся теней. Возможно, их разум видит грехи. Может они намного выше нас, и на самом деле мы психи? Возможно тень – это жизнь, которую прожил человек. Тогда получается, мы живем по кругу, просто не помним этого. Ведь от освещения зависит, сколько теней будет около тебя. Чем больше мы проливаем света, тем больше жизней видим, и может, когда-нибудь прикоснемся к этой тайне. Разум – вот истинные глаза человека, только им можно понять тени. Когда наше «Я» соединится с ним, то мы обретем покой и более глубоко проникнем в неизвестную нам вселенную. Но тогда мы станем психами. Готов ли ты обменять уважение и почет на самые скрытые тайны этого мира? И все же, что такое тень?! Я думаю, каждый должен заглянуть в себя и решить, во что ему верить!