Иггдрасиль. Как работает мир вокруг нас

Апокалипсис сейчас

Все началось с Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494) который взял дорогущую выделанную кожу, и написал на ней своим красивым почерком:

«Великое чудо есть человек!».

И вот тут то все и завертелось…

Я утрирую конечно. Твердые даты начала и конца эпох поставить трудно. Так же и с ренессансом — историки условно считают что Возрождение началось в начале XIV века. Но это для Италии. А вот в Европе Возрождение началось через сто, а то и двести лет. Если же отбросить в сторону условности ясно одно — к шестнадцатому веку мир изменился.

С одной стороны это был мир опустошенный чумой — и в то же время это было время первого зафиксированного в истории демографического бума.

Это было время голода, и малого ледникового периода, но в то же время стремительного развития технологий добычи пищи. Это было время эпидемий — но люди почти мгновенно вырабатывали правила, (от итальянского «quaranta», «сорок» — столько дней должны были провести в изоляции все прибывающие в Венецию) которые позволили, со временем, победить моровые поветрия. Чумные доктора стали предвестниками медицины. Но все же, нанесенные чумой опустошения беспрецедентны — такого никогда не было в историческое время.

Короче, если достать список предполагаемых причин Коллапса Бронзового Века — они все есть и во времена Возрождения, разве что вместо народов моря — арабы и турки.

С внутренними волнениями тоже все было хорошо — взять хотя бы религиозные войны.

Отдельно следует остановиться на пункте «Нравственная и духовная деградация правящей элиты».

Случилось так, что у христиан вместо всего одного папы, было целых три. Как по мне — ну и хорошо, ведь чем больше, тем лучше. И вообще модно. Это называлось Великой Схизмой, и никому особо не мешало, разве что слегка подрывало легитимность церкви.

Но нет, Император Сигизмунд, могущественный глава Священной Римской Империи, чья власть простиралась на все германоговорящие земли, от Австрии до Северного моря, решил, что с Великой Схизмой надо покончить раз и навсегда, и в 1414 году созвал в Констанце собор, куда были призваны все три претендента, дабы каждый выложил свои козыри перед императором лично.

Помимо разрешения Великой схизмы, Сигизмунд намеревался выжечь каленым железом иные доктринальные различия, возникшие внутри Священной Римской империи. С этой целью в Констанц, под личные императорские гарантии неприкосновенности был вызван богемский еретик Ян Гус, которому предстояло защитить свои раскольнические воззрения, включающие несогласие с папскими индульгенциями. В результате судебного разбирательства учение Гуса было признано неприемлемой ересью по не менее чем тридцати пунктам обвинения, и Сигизмунд повелел сжечь вольнодумца на костре. Да, несмотря на собственные гарантии безопасности. Имейте в ввиду, если вдруг будете рассказывать правду сильным мира сего — убьют, и никакие святые понятия не спасут.

Затем собор обратился к рассмотрению аргументов, представленных тремя конкурентами: Иоанном XXIII (в миру Бальтазар Косса), прибывшим из Рима, Бенедиктом XII, проделавшим путь из своей резиденции в Авиньоне, и Григорием XIII, чей бродячий двор странствовал по Северной Италии. Когда очередь дошла до единственного законно избранного Иоанна XXIII, ему пришлось с разочарованием убедиться, что предметом расследования стал его образ жизни при папском дворе, включая поведение его как папы лично. Помимо трафаретного упрека в ереси (каковой вполне мог стать весьма серьезным, как в случае Яна Гуса), он столкнулся с обвинением в убийстве своего предшественника папы Александра V и еще не менее чем с семьюдесятью другими обвинениями, хотя в конце концов шестнадцать из «самых неописуемых проступков были опущены, из уважения не к папе, но к общественным приличиям».

Из тех что в приличия пролезли — изнасилование трёхсот монахинь; сексуальная связь с женой своего брата и монахами; растление целой семьи, состоявшей из матери, сына и трех дочерей, причем самой старшей из них было всего двенадцать лет; торговля епископскими кафедрами и даже отлучениями; пытки тысяч невинных людей в Болонье и Риме.

О том, что про приличия, это все же не эвфемизм, с тихой иронией свидетельствует историк XVIII века Эдвард Гиббон: «Самые скандальные обвинения не были оглашены; наместника Христова обвиняли всего лишь в пиратском разбое, убийствах, изнасилованиях, содомии и кровосмешении».

Как вы понимаете, эти неожиданно вскрывшиеся факты автоматически делали нахождение этого человека на Святом Престоле невозможным.

Впрочем, для епископа Бальтазар Косса все еще был достаточно благочестив, и в этом сане он и продолжил свою земную юдоль.

И это очень показательный момент. Бальтазар Косса для нас откровенное чудовище, а вот Ян Гусс например, говорил разумные вещи, а Джованни Пико делла Мирандола со своим «Великое чудо это человек!» так и вовсе банальщину пишет.

Но убили именно двух последних.

Дело в том, что они нам ближе, ведь мы сильно отличаемся от людей средневековья. Как, впрочем и Пико, и Ян. И не они одни.

Вернемся на минуту в Констанц, в 1414. В одну сторону, переодевшись наемным лучником, бежит с несколькими телохранителями Бальтазар Косса, пока еще Папа Римский. Его многочисленная и пышная свита, почуяв ветры перемен, так же либо бежит, либо ищет себе нового сеньора — остаться в то время без защиты, да еще имея на себе дорогую одежду — могло оказаться смертельной ошибкой. Но один человек, по имени Поджо Браччолини, только с одним наемником, едет не в Италию, а напротив, в глубину германских земель.

Он рискует всем, включая жизнь, намереваясь добраться до отдаленного монастыря в глухом углу.

Он не прокладывает торговый маршрут для Великолепных Медичи, чья показная скромность никого не обманывает, ведь пусть они и не носят так много золота как короли и папы, но именно Медичи покупают и королей, и пап.

Он не бежит от преследования — Поджо в высшей степени разумный человек, сумевший избежать как яда среди томного чада папского секретариата, так и клинка на шумных улицах Флоренции. У него нет живых врагов.

Поджо, что совсем уж странно, и не ищет себе нового патрона, хотя он опытный секретарь и каллиграф, его примут с удовольствием при дворе любого герцога.

Но нет, Поджо преодолевает полузаросшие дороги ради сокровища большего, чем вся эту суета.

Он надеется найти в тайниках монастыря манускрипты. Древние манускрипты. Манускрипты, что помнят гордые стяги легионов Римской Империи.

И ему это удается. Поджо вернулся в Италию с настоящей драгоценностью. Драгоценность звали «Лукреций „О природе вещей.“».

Итальянский тогда все еще не так уж сильно отличался от латыни, да и Поджо, и Пико, и множество других гуманистов понимали латынь, если не сказать, владели ей в совершенстве.

Лукреций произвел фурор. Конечно, многие вещи о которых там говорится кажутся нам очевидными — об атомах, о вакууме, о том что ничего не возникает ниоткуда, и ничто не исчезает никуда — но были там и рассуждения о боге и душе, которые могут оказаться интересны нам и сейчас. И все это было весьма еретично тогда.

Тем не менее Лукреций, как и многие другие авторы, стали потихоньку входить в оборот.

Да, это пока было средневековье, и по прежнему мы знаем только крохотную часть людей, живших в то время, потому что только крохотная часть была образована, и могла писать и читать. Тот же Пико потратил всю жизнь, и не одно состояние, чтобы получить образование — он знал латынь и греческий, ездил в Падую и изучал там еврейский и арабский — и конечно он был безумно богат по сравнению с подавляющим и исторически молчаливым большинством, которое даже не умело читать. Но все же, он уже не был одним из совсем уж немногих. Напротив, люди все больше и больше овладевают письмом, и обнаруживается все больше и больше применения для написанного слова.

Это не только письма и делопроизводство, теперь когда много людей умеет читать, это еще и способ говорить с миром.

Мы привыкли млеть от величия древних, представляя их суровыми каменными статуями, что преодолевают невзгоды. Но если сорвать эту шелуху, обнаруживаются люди, которые куда более поразительны.

Пико однажды пытался бежать с женой одного из Медичи. Причем девушка, похоже, его любила, поскольку активно участвовала в заговоре. Их поймали, и Пико был тяжело ранен — преследовали думали что убит. Пико попал в тюрьму, но оттуда его вытащили патроны (не те что с сайта Patreon, но похожие). К тому времени он уже был достаточно заметным литератором, но все его рукописные вещи похожи скорее на посты в блоге, а не на современные научные статьи. Пико вдохновляет и изменяет ткань мира вокруг себя, его «Речь о достоинстве человека» меняет мир, меняет людей… Но делает это так медленно, и совершенно не заметно для современников. И конечно не только он один — рядом с ним высекает своего «Давида» Микеланджело (нунчаки), через сто лет простоя Брунеллески наконец нашел способ достроить купол у флорентийского собора, создают свои шедевры живя прямо рядом с ними во Флоренции такие никому не известные люди как Боттичелли и Мазаччо. Пико ведет широкую переписку и поддерживает контакты с виднейшими интеллектуалами и поэтами Италии, а с молодым и талантливым Анджело Полициона у них так много общего, что они даже трахаются. А потом Пико стал делать слегка политические заявления, и его отравили. По общему мнению, по приказу Пьера де Медичи, исходя из поведения постфактум — тот демонстративно дистанцировался от убийства, и не делал заявлений о своей невиновности.

Хорошо что сейчас не средневековье, и такого больше не бывает.

А Поджо, охотник за древними свитками, и вовсе типичный блогер. В своих «Фацетиях» он собирает в кучу все вместе. В основном это истории о сексе и священниках. Например о туповатом епископе из Рима, который рассказывает как именно заниматься продолжением рода греховно, и люди в церкви выспрашивают подробности, «шоб наверняка не попасть в такую позу!». Есть у Поджо, как и у всякого уважающего себя блогера, истории о чудовищах, якобы пойманных в отдаленном городке. Есть и просто смешные истории. «Фацетии» пользовались успехом. Еще один их современник, Макиавелли, сейчас знаменитый своим «Государем» (весьма спорная попытка лизнуть Медичи ради должности в секретариате), почти всю жизнь положил на многотомный труд «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», где рассуждал о природе государства, топил за гражданское общество (в понимании гражданина как в первую очередь воина) и весьма прозрачно намекал, что хотел бы именно так обустроить Флоренцию. Во многом, очень похоже на эти «рассуждения» опирались отцы основатели Американских Штатов. Но тогда, в Возрождение, знаменит Макиавелли был своими, достаточно пошлыми, юмористическими пьесами.

Леонардо (катана) заседая в «совете по нравственности» — наверняка отталкивался от Римского Права. И тоже находился в активной переписке с огромным количеством людей, совмещая в себе как строителя-любителя, художника на заказ и скульптора пафосных памятников, так и того, кем он считал себя сам — музыканта. Мы бы его назвали музыкантом-авангардистом.

Вся эта тусовка гуманистов смахивает на социальную сеть. И эти люди сделали странное — они изменили мир.

Помните в предыдущей части «императора», которого похоронили в ванной из порфира? Ситуация с порфиром не менялась столетиями. Вот как пишет об этом еще один современник всех этих «блохеров», архитектор Вазари «В наши дни так и не научились доводить камни такого рода (порфир) до какого-либо совершенства, ибо мастера наши утеряли способ закалять железные и другие инструменты для их обработки. Правда, они отпиливают при помощи наждака стволы колонн и отдельные плиты для мощения полов и для других разнообразных украшений зданий, подпиливая их постепенно двуручной медной пилой без зубьев, которая при помощи наждачного порошка, непрерывно размягчаемого водой, в конце концов их разрезает. И хотя в разные времена много прекрасных умов пытались найти способ обработки, применявшейся древними, все было напрасно».

В принципе, для Египта этого было бы достаточно. Именно так они и обрабатывали камень тысячи лет.

Теперь «невозможность» видится иначе. Теперь это не просто утраченное мастерство древних, теперь это вызов. Вазари сокрушается что все попытки были напрасны, но он совершенно не удивлен, что такие попытки были. Никто не стоит над древними саркофагами в немом восхищении перед непревзойденной красотой, как в средние века, и уходит потрясенный. Теперь люди стоят в размышлении, пытаясь разгадать и проникнуть в тайны древних.

В то, что мы бы назвали «научными исследованиями», вкладывается даже Папа Римский. К делу на правах эксперта привлекается Микеланджело (нунчаки) — но ничего не помогает. И тем не менее попытки будут продолжаться, пока наконец, рецепт не будет найден. Еще при жизни Вазари порфир из статуса «Непревзойденные древние технологии» превращается в «Необходимый атрибут для каждого уважающего себя богача».

За десятилетия мастера Италии не только сумеют найти способ обработать порфир, но и превзойдут в мастерстве древних.

И это будет нормально. Ведь, как сказал Пико — нет ничего чудеснее на свете, чем человек.

И так во всем. Это тонкий момент, который так сильно отличает наше мировоззрение, от мировоззрения средневекового человека. Для современного человека теперь теперь нет преград. Есть только задачи. К несчастью, не все современные люди уже вышли из средневековья).

Люди Возрождения уплывают в неизведанное, и огибают Африку, заново открывая торговые пути в Индию и Китай, в обход арабов. Пересекается Тихий Океан и открывается Новый Свет. Меняющиеся мировоззрение отражается даже на картах — теперь в центре мира не Иерусалим, а Европа. И вокруг все меньше белых пятен, а чудовища с карт и вовсе исчезают.

Европейцы сталкиваются с серьезными экономическими, экологическими и социальными вызовами. Но теперь эти вызовы не означают слом и разрушение, теперь все это просто новые вызовы. И люди их принимают, борются и преодолевают их.

Одновременно с этим рушится мир. Уже в 15 веке очевидно, что привычное феодальное ополчение не вывозит. Зато государство становится достаточно богатым и могущественным, чтобы заменить собой эту прослойку людей. Появляются жандармы — те же рыцари, только на содержании государств, и обмундированные за казенный счет. Появляются и массы регулярной пехоты — феодализм трещит по швам, все разваливается. Но назвать этот процесс «Коллапсом Средневековья» ни у кого язык не повернется. Незыблемые веками обычаи, самоочевидные истины и данные предками законы мироустройства меняются до неузнаваемости, и далеко не всегда это ведет к лучшему. Бушуют войны, прокатываются восстания, меняются догматы веры. Но мир не рушится в бездну, он осыпается, открывая под древними отложениями новое, жизнерадостное и амбициозное мироустройство.

Дальше будет только хуже. И хуже, и хуже, пока в 1792 году в Оксфордском словаре не появится слово «капиталист».

Все оглянулись, и поняли что средневековье кончилось.

И тут то и начинается рассвет. Прям с Наполеоновских Войн. Довольно кровавый рассвет.

И все же, это кровавая заря нового, куда более счастливого дня человечества.

Недавно столкнулся с комментарием, в котором его автор делает необоснованные, но кажущиеся очевидным предположение: «Если людям уже 60 000 лет, и они только 2 000 лет как вылезли из Бронзового Века, и всего 500 лет назад технологии были не намного лучше чем в Бронзовом Веке, то как же так случилось, что мы уже летаем в космос? И нет ли тут противоречия?»

Эта строчка для того, чтобы читая её вы прониклись проницательной мудростью вышеизложенного наблюдения.

Прониклись или нет, но дальше я вам отвечу: Книги! Книги мать вашу! В 1450 Иоганн Гутенберг придумал херачить книги печатным способом, и в тот момент, когда ему стукнуло 50 лет, он мог оглянуться назад и обнаружить, что за этот не слишком большой срок было напечатано около 15–20 миллионов книг. Никогда, за всю историю человечества, даже если считать шумерские глиняные таблички, люди не выдавали такого количества информации. Хуже всего, книги стремительно дешевели. Да, 100 экземпляров одного текста стоило все еще в два раза дороже, чем взял бы за один экземпляр переписчик. Но 100 экземпляров можно было напечатать за день, а переписчику на один экземпляр потребовался бы месяц и больше.

И вот тут то все и завертелось. Сначала печатали Библию, а потом охнуть не успели и поперла философия вроде «Природы Вещей», а еще через считаные года уже докатились до «Декамерона» и «Сборника рецептов». Через двести лет действительно многие люди в Европе могли читать, и читали, разумеется всякую дрянь, вроде еженедельных журналов. Их презрительно называли «карманными умниками», поскольку формат журнала подгонялся под карман сюртука, но эти люди знали о Египте, античной демократии, и конечно же, какие блюда любит король. И пророчества про конец света. Последние выходили регулярно, как от ученых, так и от духовных деятелей. По любому поводу. Понятное дело что ничем хорошим это не кончилось — революция в Франции, попытка реставрировать Римскую Республику в Английских колониях — мир пошел в разнос. Человечество стремительно стало поглощать в себя тысячи разбросанных идей, и некоторые даже пытались реализовывать. Доступный носитель информации, охватывающий огромное количество людей, оказался цивилизационным механизмом невероятной силы. В 1908 году практически единственным способом добраться из точки А, в точку Б была лошадь, не считая кораблей и редкой экзотики вроде железных дорог. Через пятьдесят лет человек на ракете покинул пределы атмосферы. И в высшей степени сомнительно, что бы это могло произойти без миллионов людей, которые думают не только о том, где взять пожрать, в место этого поглощают в невероятных количествах информацию и идеи, и выдают свои. Поэтому и не было у нас прогресса 60 000 лет, увы.

А ведь это только начало. Мы живем на планете которая беспримерно, как никогда за всю историю нашего вида, наполнена знаниями и возможностью распространить это знание.

Для того чтобы написать эту статью, еще пятьдесят лет назад, мне бы потребовалось как минимум отучиться в Москве, потом лет десять почитать подряд множество книг в библиотеках (не в одной!), после чего, в идеале, попасть в круг выдающихся людей (а не почитать выжимки из их трудов в интернете) и только после этого сформировать свое виденье.

Вне всяких сомнений, моя статья была бы куда глубже, умнее и наполненее чем эта. Но и прочитали бы её едва ли больше сотни таких же задротов.

Если бедолага Поджо два месяца бегал от разбойникам по медвежьим углам германии, только для того чтобы почитать стихи об атомах, которые являются такой себе компиляцией античных мировоззрений, то сейчас абсолютно любой человек, в три клика, может сформировать свое мнение о множестве уникальных вещей, от черных дыр, до древнеегипетской экономики и причин падения Византии.

Это делает наше время отчасти похожим на ренессанс — как никогда раньше множество людей охвачено и вовлечено в интеллектуальный труд.

Поэтому эта статья и называется «Апокалипсис сейчас», хотя в ней я талдычу о ренессансе.

Технически, все новые потрясения идут нам пользу, создавая вызовы и вынуждая преодолевать их. Еще пять лет назад дроны были достаточно продвинуты для доставки взрывчатки к танкам противника, но никто всерьез не рассматривал идею, что они могут доставлять еду в городах.

Да что там — от момента появления пейджеров, до первой сети оповещения основанной на них, прошло тридцать лет, до их повсеместного распространения прошло еще почти пятьдесят лет, и в аккурат к этому времени они уже устарели. И посмотрите какими темпами выбрасываются на рынок новые технологии сейчас.

Люди располагающие огромными ресурсами уже не только спонсируют художников, но и содержат целые научные институты, которые занимаются изучением самых разных проблем. Например старости — и вполне возможно еще на нашем веку мы обнаружим, что наши сорокалетние правнуки редкие идиоты, которые только и ждут нашей смерти, чтобы профукать наследство.

Как по мне, так тенденция с апокалипсисами реально неплоха. После чудовищного уничтожения всего и вся в конце бронзового века, долгой агонии и резкого спада качества жизни после падения Римской Империи, ренессанс не то что растянул агонию, но напротив, преодолел кучу трудностей, и привел к тому, что сейчас человечество живет так хорошо, как не жило никогда за свою историю. И ученых, художников, инженеров, историков, блогеров и прочих людей, похожих на те что создали ренессанс в средневековье — сейчас, прямо в этот момент, живет на земле на порядок больше чем их жило за всю историю человечества.

У нас есть осторожный повод для оптимизма. Будущее выглядит многообещающе. Практически единственное, что может случиться не так, так это то, что мы сами умудримся сломать себе ноги. И так думает абсолютное большинство людей — отсюда теории заговора и озабоченность влиянием человечества на экологию.

А еще наше время похоже на ренессанс тем, что старые уклады рушатся. Но об этом в следующей статье.