Иггдрасиль. Как работает мир вокруг нас - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Владислав Добрый (Апокалипсис вперед!) #7

Апокалипсис вперед!

Сейчас я наверно не смогу быстро нагуглить, поэтому придется тебе, мой дорогой читатель, поверить мне на слово. Дело в том, что согласно неким математическим выкладкам, случайности группируются кластерами. Если применить это к понятным вещам, например к казино, то выглядит немного странно.

Интуитивно мы предполагаем, что шансы на выпадение красного и черного равны. И если сейчас выпало красное, то надо ставить на черное, потому что теперь шансы того что выпадет черное, выше. Это неверно по двум причинам. Во первых, статистически, шансы по прежнему 50 на 50. А во вторых, если верить математикам, то ставить надо опять на красное, поскольку случайности имеют тенденцию группироваться.

Это я к тому, что 2020 год, с большой вероятностью, только первый год из череды не самых удачных годов.

Но в хитросплетеных системах, которые еще и стремятся к равновесию, конечно взаимосвязи будут куда сложнее.

Вот взять Римскую Империю. Если упростить почти до неправильного, и попытаться рассказать в двух словах, то её падение выглядит примерно так:

Сначала в Империю попросились готы (по видимому, ближе всего к ним сейчас современные норвежцы), которых преследовали гунны (тот еще сборный цирк с конями). Такое случалось ни раз, и ни два, так что была даже процедура. Готам выделили земли вдоль границы, с условием что они станут удерживать границы Рима от посягательств, и заключили договор. В числе прочего, в договоре оговаривалось, что готы получат подъемные на первое время. В основном речь шла о еде, но были и прямые денежные выплаты.

Все это бюрократия Империи благополучно разворовала. Забавно, что готы оказались довольно примерными гражданами — они терпели. Продавали золото и серебро, потом рабов, потом и членов семей — поскольку прокормиться они на целине не могли.

Ну а потом уже восстали.

Коррупционеры ввели императоров в заблуждение, и вместо того чтобы найти компромисс и исправить положение, императоры (их тогда было два, один будущей Византии, или Восточной Римской Империи, и второй в Западной Римской Империи) объявили войну на уничтожение, и выдвинули армии. Война предполагалась маленькой и победоносной, поэтому Императоры участвовали в ней лично. А, еще она была справедливой.

Если спросить самих римлян, то обнаружится что за всю историю Рима, он никогда не вел наступательных войн, только оборонительные. Ну, если официально. Да и вообще, политика Рима всегда склонялась к другим моделям экспансии — включению местных вождей в Римский Мир, взаимовыгодные договоры, иногда территории отходили Риму по завещанию почивших монархов — в общем история Империи прямо таки кричала о том, что война это последний из инструментов, который следует пускать в дело.

И все же, вместо всего этого широкого набора инструментов, было решено прибегнуть к наиболее радикальному. Как я полагаю, императоры оказались жертвой манипуляций коррупционеров, которые надеялись что война скроет их делишки.

Надо сказать это им удалось. Коррупционерам, я имею в виду.

Одна из Римских армий была готами разбита (не удивлюсь что она тоже была ослаблена коррупцией), император убит.

Готы ушли в западную Римскую империю, и слонялись там годами, надеясь встроиться в существующую систему, в которую откровенно невлазили.

Вместо того, чтобы сплотиться под стягами «Сената и Народа Рима», магнаты под шумок начали передел собственности.

Во все это варево наведались и другие варварские вожди, и добавили веселья. Но это не были прям уж великие угрозы — у Рима случались проблемы и посерьезнее. Им наносили куда более крупные военные поражения, территории Империи подвергались куда более значительным опустошениям — и я не только о Ганнибале или Митридате, я в первую очередь о гражданских войнах.

Но ничего этого не смогло сломить империю. А вот восстание, которое даже для Республики бы не выглядело таким уж ужасным, вдруг оказалась смертельным. Готская армия похоже была в районе 20 000 копий, вместе с прибившимися. Во времена Цезаря случались мощные восстания рабов, которые бились отчаянно, и пол Италии и вся Сицилия просто полыхали в кострах из вилл (самое известное это восстание Спартака, но были и другие), а куски территории, особенно Сицилия, на годы выпадали из под власти Рима — и ничего. Пережили, и даже не сказать что много об этом говорили.

Очень похоже что готы оказались последним фактом, после которого Западная Римская Империя превратилась в нечто вроде современной Мексики.

И уже на все это наложились проблемы с погодой и нарушения торговых связей. Впрочем, даже Западная Римская Империя вполне не плохо себя чувствовала, местами до 800-х годов нашей эры. Хотя, формально, и являлась уже частью Византии.

Та же Венеция была буквально прямым владением Византийского Императора. Даже Дожа одобряли в Константинополе.

Формально, конечно. Пока венецианцы с крестоносцами не взяли Константинополь, и не сожгли.

Зачем я вам это рассказал? Ну во первых для того, чтобы вы знали:

Коррупционер — нейтрально окрашенное слово, обозначающее человека который убивает будущее ваших детей, и превращает вашу жизнь в ад.

А еще, если в системе накопилось множество внутренних противоречий, то она может рухнуть даже от сравнительно легкого толчка.

Да, тот самый пресловутый «системный кризис».

Не могу сказать с уверенностью сам, мне снизу плохо видно, но многие люди сверху весьма однозначно утверждают, что прямо сейчас у нас на дворе как раз такой.

Лично я смотрю на вещи очень оптимистично. Самая большая проблема, с которой боролось человечество на протяжении всей истории, это конечно голод.

И, как не трудно догадаться, однажды людей станет столько, что они все съедят, а потом помрут от голода.

Это авторитетно, с математическими выкладками, предсказал еще английский экономист Томас Мальтус в 1798 г. опубликовав книгу «Опыт закона о народонаселении» с демографической теорией. Он уверенно доказал, что уже через пятьдесят лет люди в Англии вымрут. С тех пор население Англии пару раз удвоилось, но и сейчас голода нет. Куда там, сейчас проблема ожирения.

Отгадка довольно проста — люди оказались не примитивными утырками, которые могут только жрать и размножатся. Мы изобретательны и предприимчивы. Технологии сельского хозяйства не стоят на месте, они растут вместе с населением. Да что там — заметно обгоняют его потребности.

Согласно авторитетному научному изданию, «Welthungerhilfe», было бы достаточно половины всех производимых в мире продуктов питания, чтобы накормить всех людей. При этом прямо сейчас голодает, или голодал, каждый девятый в мире человек.

Есть в этом некоторое противоречие.

А ведь это самая базовая, самая примитивная потребность, и если прямо с неё начинаются проблемы, то и в самом деле может зародиться подозрение — система работает плохо.

Скорее всего на эту, да и на все другие проблемы — от экологических до экономических, ответ будет тот же.

Коррупция.

То есть системный кризис, конечно.

На картинке сравнение того, сколько денег воруется из бюджета Англии, это первые три столбика. А четвертый столбик это социалка. Присмотритесь, он там есть.

Что удивительно, это понимают на самом верху. Выше просто некуда.

Вот например Национальный разведывательный совет (National Intelligence Council, NIC), выпустил свой шестой по счету аналитический доклад «Глобальные тенденции: парадокс прогресса». Сам доклад 226 страниц, можете почитать его, я не осилил. Я читал выжимку для туп… кхм… Выжимку для ответственных лиц по адресу: https://mgimo.ru/upload/2017/07/AD_2(48)_2017.pdf.

Если вам лень читать, то я резюмирую на свой вкус — в докладе сетуют что управлять будет все сложнее, потому что люди будут все чаще требовать результат, и одновременно с этим будет падать доверие к элите.

Из самых страшных вызовов:

«Среди многочисленных проблем, которые затрудняют реализацию управленческих решений и которые в ближайшие десятилетия будут осложняться, авторы Прогноза называют коррупцию и казнокрадство. Соответствующие тенденции, по их мнению, останутся „доминирующим беспокойством“ для всех стран».

Ну и я выделю еще то, что доклад много говорит о всевозрастающей роли независимых акторов. Это как уже известные нам «мятежники», всякие запрещенные организации, экстремисты, так и некие «социальные группы».

Все это конечно страсть как интересно (нет), но что нам то делать? Какое водяное колесо нас спасет? Таких колес полным полно, и в отличии от античности, у нас есть не только книги, но и интернет, и мы, как человечество, можем практически мгновенно вырабатывать эффективные решения. Потому что в отличии от ренессанса сейчас мы поколение городское, и как никогда прежде, интеллектуальное. Большинство проблем решаемы, и я очень оптимистично думаю, что уж голод то нам точно не грозит, и вообще, очень может быть, что уровень жизни не только не упадет, но и напротив, мы в начале большого ралли вверх!

Во первых, аналитики уверены — до 2035 года роль национальных правительств будет высока. Даже не смотря на тенденции к размыванию власти среди множества новых действующих акторов. И даже с поправкой на «стимулирующие» эти тенденции кризисы, среди которых, кстати, названа и пандемия. Так что мир может и изменится, но государства никуда не денутся. Поэтому увы, но грабить арсеналы видимо не получится. Я намекаю, что монополия на насилие, будет по прежнему там, где и сейчас. Разве что границы могут размыться. Поэтому, видимо, загодя всяких казаков и выкармливают.

Второе — еда.

После развала Советского Союза, когда все рухнуло, одним из способов выжить были дачи. Те самые шесть соток. К несчастью, сейчас большинство людей в возрасте от 25 до 45 может себе позволить в лучшем случае только квартиру и машину, на дачу ни денег, ни времени, у большинства уже нет. Но, есть интересная тенденция, которую мы возможно не заметили.

Дело в том, что прямо сейчас происходит гидропонная революция. Она тихая и ползучая, потому что куда дешевле везти апельсины из Южной Америки, чем строить теплицы тут. Но они строятся. И заметно много. В Казахстане, рядом с Москвой, да они почти везде. А беглый гуглинг даже позволит вам обнаружить гидропонные теплицы под ключ.

У гидропоники есть три важных момента — большая экономия пространства, и заметный выигрыш в необходимой рабочей силе. Ну, и пожалуй еще то, что в принципе такую хрень можно воткнуть практически везде, где есть стены и крыша. Очень удобно для постпромышленного общества с огромными пустующими заводскими цехами (прям сейчас) и офисными зданиями (в ближайшем времени).

Вы и сами наверняка видели гидропонные фермы. В фильмах про наркотики, именно в них выращивают траву.

Но если направить их в мирное русло… Я сам не верю, но один японец (он не просто японец, он еще и профессор) уверяет что один нормально скомпонованный гидропонный шкаф, который занимает в квартире 2 квадратный метра, способен обеспечить свежей зеленью и фруктами семью из четырех человек в течении года.

Кстати всякие разные шкафы для травы (петрушки и лука, я имею в виду) уже есть в продаже. Не знаю насколько они эффективны. Но что гидропоника эффективна, это точно — потому что пресловутый голландский салат, который с землистым таким привкусом — выращивают чисто гидропоникой, и он объективно вытеснил всех конкурентов.

Возможно, в случае трудностей и сложностей, имеет смысл присмотреться не только к дачному участку, но с помощью соцсетей скооперироваться, и запустить ферму в заброшенном гараже, или ангаре.

И тут мы плавно переходим к третьему, очень важному моменту, который сцуко футуристичный, и оттого сильно сказочный.

Мы даже не понимаем в насколько индустриально центрическом мире мы живем. Каналы, дороги, порты и вокзалы — приспособлены для перевозки огромного количества продукции и сырья. И перемещения огромного потока рабочей силы. Даже наши города выстроены фактически вокруг производств. Наша жизнь, все к чему мы привыкли, начиная от дневного расписания и заканчивая уличной планировкой — часть индустриального мира. Мира, которого уже нет.

Еще в 2012 в Чехии появилась первая мастерская, с набором станков, которая могла не только делать практически все, но и воспроизвести сама себя. То есть станки с ЧПУ достигли совершенства.

И продолжают совершенствоваться.

Это вовсе не означает что будет автоматизация, и роботы будут делать все за нас. Нет, люди по прежнему на производствах очень нужны. Даже Тесла, уж на что Илон Маск любит автоматизацию, и то отказалась от полностью автоматизированных сборочных линий.

Да и у Яблока на конвейере тоже далеко не везде роботы, если сказать помягче.

Нет, смысл тренда в том, что у нас появляются инструменты, с помощью которых можно сделать очень многое, не на огромном заводе в Китае или Германии, а прямо тут, недалеко от дома. И нам, внезапно, нравится, чтобы как можно большее было сделано именно для нас. Персонализировано. И в идеале, даже с нашим непосредственным участием. Косвенно это подтверждает увеличение количества контента про DIY (do it yourself): начиная от вязания пледов (которые, видимо, не доехали из Икеи) и заканчивая перешиванием старых вещей. Такого бума на рынке давно не было.

РБК, Стиль и Дзен заметили такие изменения и выкатили актуальное исследование. (http://diy.style.rbc.ru/?utm_source=TG&utm_medium=CPM&utm_campaign=marzaganoff).

Оказывается, большинство россиян уже в теме:

• 57 % заявили о желании учиться созданию вещей своими руками

• 48 % уже имеют хобби, связанное с ручным трудом

• 25 % обратились к хобби во время пандемии.

А на блогерском рынке огромный рост: за полгода в Дзене количество блогеров DIY-тематики выросло с 1,5 тысяч до 19 тысяч. С начала 2020 средний прирост аудитории этих блогов составил 743 %, количество подписчиков в среднем выросло в 32 раза, а общий заработок этих блогеров только от монетизации в Дзене превысил 6,5 миллионов рублей.

Это серьезное изменение, глубину которого мы не осознали. Сейчас до сих пор можно услышать про «заводы стоят», «промышленность надо поднимать».

Однажды, давно и неправда, но я столкнулся с производством Legrand. Это было реально давно, и если вы найдете актуальные данные — скиньте, мне будет интересно.

Так вот, для завода который обеспечивает электрическими розетками половину Европы, достаточно пары заводских корпусов и одного здоровенного корпуса администрации. И при этом, у них сравнительно мало высокотехнологичных станков, которые штампуют детали. Legrand примерно раз в год или два обновляют продукцию, для удержания доли рынка. Постоянно разрабатывается новый дизайн, под который уже умные (вернее умно запрограммированные) роботы штампуют детали. Но собирать все это, понятное дело, приходится людям — автоматическую линию перенастраивать слишком долго, слишком муторно.

Я не ручаюсь за точные цифры, но из 6 000 человек, работающих на заводе, примерно половина херачат в две смены на сборке, остальные пополам были поделены между отделом продаж, и грузчиками. Всякие настройщики и инженеры укладывались в цифры 12–18 человек. По 2–4 человека на смену, если даже в три смены работать.

Сейчас, с развитием онлайн покупок, и сильной автоматизации этой отрасли, подозреваю что отдел продаж сильно ужался. И теперь состоит из пары десятков всяких SMМщиков.

А теперь по поводу тезиса «заводы стоят». Вот вы бы хотели пойти грузчиком на завод? Отвечает это вашим жизненным устремлениям? Или сборщиком, завинчивать четыре болта на определенной операции, по восемь часов? Да и денег за такое много не заплатят.

А профессиональные и высококлассные рабочие фактически истреблены как вид. Остались сборщики, которые себя таковыми считают — например «женильщики» на автопроме — но они занесенный в красную книгу вид, да и их работу стараются разбить на части, чтобы не получилось ценных специалистов, и рабочие были заменяемы.

А то ведь, суки, как почуют что их заменить некем, так сразу денег просят.

Но даже если случится радость, и в городе открылся новый завод — проблемы только начинаются. Сейчас будет длинно о пресловутом «вывозе производства за рубеж», где дескать платить надо меньше, и поэтому очень выгодно для бедных стран.

Образцовый пример журналистского приема, который я называю локализацией, — когда большая, сложная и глобальная тема рассказывает через что-то максимально конкретное; своего рода современная микроистория. Джеймс Мик (не буду притворяться, что знаю, кто это) из London Review of Books сводит вместе несколько ключевых вопросов: британцы, проголосовавшие за выход из Евросоюза, жалуются на то, что восточноевропейцы отбирают у них рабочие места, и специально не любят поляков; меж тем, в самой Польше у власти ультраконсерваторы, отрицающие европейские ценности открытости и светскости, — однако страна скорее хочет переделать Евросоюз под себя и уж точно не собирается оттуда выходить.

И сводит он их вместе так: Мик нашел фабрику по производству шоколада Cadbury, которая раньше существовала под Бристолем и десятилетиями обеспечивала работой целый небольшой городок Киншем, — а с 2007 по 2011 годы переехала в польский Скарбимьерж, где то же самое производство стоило владельцам в пять раз дешевле. Автор поехал в Киншем и поговорил там с людьми, вся семейная история которых была связана с фабрикой, — и поехал в Скарбимьерж, чтобы понять, что за люди работают на этом заводе теперь. Дополнительный бонус: люди, лишившиеся работы в Англии, разумеется, голосовали за Брекзит; люди, получившие ее в Польше, разумеется, голосовали за партию «Право и справедливость». И еще один: переехав в Польшу, фабрика перестала принадлежать исторически британской Cadbury — потому что Cadbury в свою очередь купила огромная американская пищевая корпорация Kraft Foods, потом переименовавшая свою внеамериканскую часть в Mondelez. Фантастический, конечно, кейс с точки зрения экземплификации вообще всей ключевой проблематики, связанной с глобализацией.

Разумеется, в лучших традициях журналистики глубокого погружения двумя командировками и сличениями того, как устроены головы у людей по разные стороны пролива, материал не ограничивается. Мик дает подробный экскурс в историю конкретной фабрики и вообще бренда Cadbury, который и оказывается путеводителем по истории капитализма, и объясняет, почему из квакеров получались отличные предприниматели, и показывает, в чем состояла обратная сторона превращения Великобритании в хотя бы какой-то степени социальное государство. После того, как правительство взяло на себя этические обязательства, владельцам бизнесов стало проще вовсе игнорировать этическую сторону вопроса и заботиться исключительно о доходах, резонно полагая, что заботиться обо всем остальном — не их дело; как формулирует сам Мик, предприниматели теперь действовали так, будто существуют за пределами культуры.

С другой стороны, Мик подробно описывает историческую судьбу польского Скарбимьержа — поселения, которое когда-то было частью постоянно переходившей из рук в руки Силезии, а после Второй Мировой стало местом расположения одной из крупнейших баз военной авиации в странах Варшавского договора. После чего Скарбимьерж, разумеется, впал в затяжную депрессию. Она же в конце концов помогла городку (и другим подобным Польше) привлечь зарубежных инвесторов и бизнесы, которых интересовала дешевая земля — а также статус свободной экономической зоны, который позволял Cadbury получить разнообразные субсидии и платить меньше налогов; в Польше таких зон немало, поскольку Евросоюз разрешает их создание в странах, которые беднее других участников соглашения (причем в Польше они создаются не в беднейших регионах страны, где они, по идее больше нужны людям, а там, где это больше удобно инвесторам); обстоятельная история свободных экономических зон в тексте тоже есть. Впрочем, польским властям все равно нужно было предоставить новым инвесторам инфраструктуру — и строилась она в основном за счет денег того же самого Евросоюза; то есть британцы не то чтобы безосновательно жалуются на то, что они заплатили своими налогами за то, чтобы у них потом отняли работу.

Мик также указывает на интересные психологические парадоксы. Угрюмые британские работяги уверены, что Польше повезло с Евросоюзом — но в самой Польше так совершенно не думают: из-за открытых границ из страны вовсю уезжает молодежь; новым зарубежным инвесторам по барабану польская культура и польская земля; в страну прут украинские мигранты; в общем, происходящее с рабочими местами — хоть какая-то компенсация, но все равно даже среди польских чиновников доминируют ощущение экономической небезопасности и бесприютности, ощущение постоянной угрозы их укладу жизни. И немудрено, когда узнаешь, как, собственно, люди работают на всех этих заводах транснациональных корпораций — с 4 утра до 4 вечера; за гроши; одну из героинь уволили с конвейера Toyota, когда узнали, что она учится в свободное от смен время. (Кроме того, что по-своему забавно, поляки ощущают как угрозу соседнюю Украину, откуда приезжают люди, готовые на условия труда еще хуже тех, что уже существуют в Польше.)

Собственно, пример того, как была устроена работа на заводе Toyota: за восьмичасовую смену, которая начиналась в шесть утра, Анна Пастернак 445 раз повторяла одну и ту же последовательность действий, длящуюся минуту. В восемь утра ей полагался восьмиминутный перерыв, в десять утра — двадцатиминутный; в полдень — семиминутный. Ко всему этому прибавляется то, что в Польше слабые профсоюзы (еще одно конкурентное преимущество этой страны для корпораций по сравнению, например, с Британией), и менеджеры могут сколько угодно более-менее безнаказанно злоупотреблять властью и увольнять людей по малейшей провинности; на шоколадной фабрике, например, рабочих зачастую нанимают на контракты, предполагающие ежемесячное (!) продление — или непродление.

Как показывает Мик, все эти обстоятельства парадоксальным образом работают на политический успех партии «Право и справедливость»: они не столько предлагают решения, сколько прикрывают агрессивной риторикой противоречивость собственной идеологии (которая одновременно почти сакрализует свободный рынок — и при этом клянет мультикультурализм и глобализацию за то, что они не соответствуют польским традиционным ценностям). Про «Право и справедливость» и их политику — агрессивная религиозность, ограничения свободы слова и репродуктивного выбора, повышение социальных выплат пенсионерам и молодым родителям, — тут тоже много; равно как и про то, почему их конкуренты «Гражданская платформа» им проигрывают (потому же, по мнению Мика, что и новые лейбористы имени Тони Блэра — они изымают из политики культуру и идентичность подобно бизнесам, изымающим их из экономики; это партии с образом мышления корпораций).

Выводы, в общем, неутешительные: английский Киншем в кризисе; у тамошних рабочих была возможность забастовать и вообще как-то посопротивляться решению работодателей — но они забили; в город пришли новые девелоперы и строят там жилье для людей, которым слишком дорого жить в Бристоле; в процессе переезда рабочих мест сами эти рабочие места сильно ухудшились — теперь, например, пенсий не будет ни у бывших работников английской фабрики, ни у нынешних — польской. В итоге получается, что не польский рабочий класс потихоньку подтягивается к британскому уровню жизни, а наоборот — британские рабочие начинают жить так же плохо, как польские.

Ну и там, как водится, много крутых мелких наблюдений и по-своему узнаваемых подробностей — вроде польского мэра, который уверен, что миром правят американские евреи, и всякого другого в таком духе. Это была длинная ремарка, но в тексте смыслов еще на несколько порядков больше. https://www.lrb.co.uk/v39/n08/james-meek/somerdale-to-skarbimierz

Подытожим — прямо сейчас, в погоне за прибылью, корпорации прямо таки по законам Маркса, копают себе могилу, множа проблемы и вскармливая радикальные настроения, одновременно с этим буквально уничтожая свою опору, пресловутый средний класс.

В мире есть уже очевидная тенденция на свое, «местечковое» производство. При этом оно как средневековый кузнец, должно мочь делать все необходимое для общины. И такие возможности, чисто технологически, уже есть.

В этом есть и очевидные плюсы — если уж вам удастся найти человека с ютуба, который в своей дорогущей мастерской восстанавливает старую игрушечную машинку, и заказать у него, ну например, холодильник по цене автомобиля… То этот холодильник будет действительно, по настоящему хорош. Дело даже не в чисто технических данных — хотя подозреваю что в нем будет все, от автомата для льда, до «умной» начинки с возможностью апгрейда. Дело в том, что такой холодильник, как первая нокия, будет практически вечным. Еще у внуков будет стоять, после косметического ремонта. А еще его можно сделать очень персонализированным. С ручкой в форме вашего родного органа на три буквы. Я про ухо, разумеется.

Все это «запланированное устаревание» и экономия на толщине стенок трубок встанет крупным корпорациям боком, как только на рынке появятся реально заметное количество «именных» предложений.

То что сейчас мастера в основном льют на 3D принтерах фигурки, или тачают в мастерских ножи, только вопрос предложения, и спроса.

Ведь однажды кто-то начал делать мебель для кухни на заказ? И как быстро выяснилось технологии это позволяют. Конечно мебельные фабрики после этого не позакрывались, но ситуация с кухонной мебелью, согласитесь, изменилась.

К тому же сейчас постоянно понижается порог входа в сложные вещи. Теперь оператор ЧПУ не полубог с особым мистическим знанием. Хуже того, почти любой, при желании, может разобраться в AutoCAD (одна из программ-чертилок), нарисовать там деталь, и перегнать это в формат, который «читает» кремниевый болванчик. Получится, конечно, херня, но это только первые пять раз.

Ставлю шаурму, еще лет десять, и мы будем придирчиво выбирать мастера, который сделает нам не только стенку, но и, например, соберет ноутбук. Или чайник. Если конечно у нас денег на это хватит. Так что, если вы хотите профессию будущего — идите чинить бытовую технику или лифты и насосные установки повышения давления, а не в программисты.

Я знаю вы устали, но я должен сказать о последней по очереди, но не по важности тенденции. В которой вы уже во всю участвуете, хотите вы того, или нет.

Это чатики в WhatsApp.

Нет, это не мой бред отравленного никотином разума. О них, как о явлении, говорят очень мозговитые дядьки, о которых мы никогда не слышали, но которые прямо таки столпы современных социальных наук.

Вкратце, суть такова — перед лицом резкого падения доверия к правительству, и общего тренда на «местечковость», люди склонны самоорганизовываться. И лучше всего это получается с помощью соцсетей.

Это может оказаться зародышем того самого общества будущего, которое придет на смену современного.

Именно в чатиках родителей, или жителей дома, мы делаем ровно то же самое, что делали жители далеких Афин, или Республиканского Рима, на своих форумах. Мы делаем демократию. Но она совсем не похожа на современную — мы говорим от своего имени, мы вынуждены спорить и доказывать свою правоту, а главное, мы взаимодействуем и консолидируемся.

В моем домовом чатике за последние полгода было решено проблем больше, чем в стране за 30 лет. И это не только частные вопросы ремонта или облагораживания территорий. Еще мы победили акимат, и нам изменили рядом дорогу. Отстояли подвал от автомойки. Сменили КСК! И поставили шлагбаум.

Я ни в чем этом не участвовал и мне стыдно. Не делайте как я.

После протестного взрыва в Беларуси выяснилось, что единственный кто его предвидел, те самые «почитатели чатиков», которые указывали что люди, предоставленные во время пандемии сами себе, научились быстро самоорганизовываться и решать свои проблемы сами. И могут реализовать свою, свежеприобретенную силу, в то, во что они уже привыкли её реализовывать. В противостояние с властями. И попытки изменения жизни к лучшему.

Это на самом деле немного пугает, потому как если логика социологов верна, то все это разовьется прямо таки в новый социальный уклад. Как говорится, «самой силой вещей». Если вы думаете что я насчет чатиков соседей, как модель будущего общественного устройства, слегка преувеличиваю, то вы знаете, боюсь эта тенденция настолько мощная, что это уже сейчас происходит:

«Еще хотелось бы привести пример внепартийной организации граждан, приводившей к электоральному успеху, потому что это возможно, что мы можем увидеть в ряде одномандатных округов на выборах 21-го года. Напомним, что у нас 225 мандатов разыгрывается по партийным спискам, 225 по одномандатным округам.

Например, во Владимирской области поселок Ставрово, казалось, незаметное такое место. Там в городском совете большинство сформировано людей, которые шли под эгидой местных председателей ТСЖ. У них был лозунг: „Вся власть советам многоквартирных домов“.

И у них был лидер по имени Андрей Фролов, председатель ТСЖ одного из домов, который поддержал 10 человек, включая себя. Из них 6 стали депутатами. То есть у них в совете 11 человек всего, 6 вот этих самых тэсэжэсников. Их организующая и направляющая сила — это журнал под названием „Председатель ТСЖ“. Это не владимирский журнал, а такой, общефедеральный. Абсолютно в соответствии с заветом Владимира Ильича Ленина „газета не только коллективный пропагандист и агитатор, но и коллективный организатор“.

Это журнал, который делает один человек Сауле Беркимбаева, такая героическая женщина. И вот они организуют жилищных активистов, которые очень бесстрашные люди, поскольку работа эта опасная (их убивают реально часто — прим. моё). И они, видите, выбираются, таким образом, пока еще в городские советы. Но на самом деле эта жилищная повестка — мы про нее сейчас еще пару слов скажем, потому что это та рубашка, которая близка к телу каждого, — она может и на федеральном уровне вполне найти резонанс, вполне найти отклик в сердцах избирателей».

(из выступления Е. Шульман).

Ну вот такое у нас рисуется будущее. Большие, но тесноспаенные сообщества, где до 70 % всего нужного выращивается и делается прямо на месте, с практически прямой античной демократией и высокой автоматизацией. И сообщества эти, фактически, повторяют очертания современных ЖК.

Не так уж и плохо, если задуматься.

Ах да. Последнее. В том самом докладе ЦРУ, есть несколько раз повторяемая фраза о том, что будущее зависит от выборов. Не тех выборов, где депутаты. А жизненных выборов самих людей. Выборов элиты и населения.

Наше будущее сейчас действительно зависит от нас. От меня, от вас.

И если вам кажется что у вас нет сил, нет средств, и вы не можете влиять — то самое время стряхнуть с себя слабость. Собрать все те малые силы что у нас есть. И объединиться вместе с другими людьми.

И сделать свой выбор. Выбор, который определит наше будущее.