Игра Хаоса. Книга 12

Глава 17 Река мертвых

Глава 1 7 . Река мертвых

Я осторожно касаюсь мутной зеленоватой поверхности воды, слова забытого языка, древнего, словно само время, срываются с моих уст, разносясь под сводами пещеры:

— Ностра Камино Алистро.

Теперь ждать. Небольшой отдых после стремительного забега по рушащимся в Бездну Кузням не повредит.

Минуты ожидания тянулись словно годы. Беспокойство, что подталкивало меня в храме Паладиуса, недовольно ворочалось внутри, отсчитывая одному ему ведомые уходящие возможности. Мистра, присев рядом на истертые древние ступени, мрачно всматривалась в воды Реки мертвых.

— Мне кажется, эта дорога не закончится никогда, — устало произнесла она. — Как только мы дойдем до врат Аида, случится что-нибудь еще, и мы снова окажемся в начале пути, опять будем блуждать по этому проклятому месту.

Я не нашел, что на это ответить. Какие-то глупые подбадривания после всего произошедшего с нами были бы просто неуместны, мы дошли до своего предела. Я это понимал, она это понимала. Если б не Мистра, я бы погиб еще на площади перед Коллекцией. Вместо слов, положил руку ей на плечо, отправляя короткий, но насыщенный мыслеобраз: «Ты не одна. Что бы ни произошло во вселенной, я тебя не брошу и не оставлю».

Тихие удары весла заставили нас обоих встрепенуться. Даже не заметил, как он приблизился: из темноты пещеры, будто всегда здесь и была, проступила лодка с ее неизменным с начала времен кормчим. Просторный балахон полностью скрывал фигуру, лицо пряталось в тени капюшона, на виду были лишь белоснежные костяшки рук, сжимавшие длинное весло-шест, которым неспешно двигал Лодочник, управляя своим судном. Оно бесшумно скользило по реке в рваных клубах тумана, почти не касаясь поверхности воды, направляясь к нам. Пара взмахов веслом — и длинный острый нос лодки замер, с глухим стуком уткнувшись в ступени. Деревянный борт притерся к камню. Рука в красноречивом жесте протянулась к нам в ожидании платы, и две позеленевшие от времени монеты опустились в нее, тут же истаяв и зеленоватой дымкой исчезнув в глубине рукавов балахона. Рука, как ни в чем не бывало, вернулась на прежнее место, вновь взяв весло.

— Плата принята, — быстро шепнула мне Мистра, явно услышав нечто, недоступное мне из-за Щита разума. — Мы можем взойти на борт.

Кивнув, торопливо подошел к середине челна и помог фате забраться внутрь, а следом шагнул и сам, тут же почувствовав зыбкую неустойчивость, казалось бы, спокойной лодки. Стоило нам опуститься на лавку, как существо в балахоне сразу же оттолкнулось от набережной, уводя судно прочь от берега. Я с любопытством огляделся по сторонам: будет что рассказать Меджу за кувшином вина. Если выберемся. Чую, по возвращении я не один день проведу в компании глиняных крутобоких друзей.

Нос лодки, уверенно плывущей вперед, неожиданно начал погружаться в реку. Мистра едва успела испуганно вскрикнуть, как наше суденышко целиком ушло под воду. Продолжая плыть вперед, мы оказались в своеобразном воздушном пузыре, скользя сквозь водную толщу, а челн лишь набирал скорость. Но мы здесь были не одни. В мутно-зеленой воде на грани видимости постоянно мелькали какие-то едва узнаваемые силуэты. Время от времени к нам бросались призраки с раскрытыми в отчаянном крике ртами, но, столкнувшись с границей воздушного пузыря, замирали, а потом безнадежно отставали. Иногда встречались похожие на туман темные сгустки, что куда-то стремительно неслись и, едва появившись, тут же исчезали, заставляя лодку качнуться на незримых волнах.

Прошло не так уж много времени, как вся эта фантасмагория приелась и перестала нас занимать, а натянутые нервы расслабились. Вода же будто становилась гуще и плотнее — мы погружались все дальше. Постепенно из темноты глубин показались руины просторного дворца, укрывшегося в толще вод. Наш челн стремительной тенью нырнул в один из проходов и понесся мимо внушительных колонн и залов, мимо чаш, в которых, вопреки всему, до сих пор горело призрачное зеленоватое пламя, мимо безголовых статуй и расписных ваз. Уходящие под самый потолок распахнутые двери открыли нам проход в главный зал, в центре которого возвышались два массивных трона. На одном из них сидел скелет в торжественном, под стать трону, одеянии, держа на коленях свою голову, увенчанную высокой стрельчатой короной. Второй трон пустовал. Ненадолго замедлив движение шеста, наш проводник остановил лодку и почтительно склонил голову перед коронованным мертвецом, чтобы через миг вновь продолжить наше плавание-полет сквозь толщу вод, уверенно направив челн в узенькую дверцу, видневшуюся у подножия трона-гиганта.

— Дворец Аида, — тихо шепнула мне Мистра. — Дальше начнутся испытания, чтобы проверить, достойны ли мы покинуть царство мертвых.

— Они для мертвых, а не живых, — скрипучий голос разнесся в тишине, заставив нас со спутницей вздрогнуть от неожиданности. — Ваше испытание — это сама жизнь. И пока вы с ним справляетесь достаточно хорошо. Лодка осела едва ли на пол-ладони, когда вы взошли на борт, и так стремительно плывет… — кормчий даже качнул головой. — Давно такого не было, тем более с двумя пассажирами. Тяжесть неискупленных грехов добавляет ей вес, и если их наберется слишком много, то взошедшие уходят под воду еще до начала переправы, навсегда оставшись на дне Реки, как те, кого вы видели по пути.

— Но об этом нигде не написано и не сказано! — удивленно прошептал я, запоздало похолодев от мысли, чего еще принципиально важного мне могла не рассказать Книга.

— Мир непростое место. И не все достойны шанса вернуться в него, — проскрипел Лодочник, продолжая направлять свое судно мимо огромного скелета трехголового пса. — Сколько колдунов и чернокнижников, лучше всех знающих правила потустороннего, пытались вырваться из Тартара, используя тайные тропы, заполучив обманом, силой или просто купив обол. И вместе с ним — шанс на новую жизнь. Как они думали. А теперь они все навечно заточены на дне Реки мертвых.

«Без них Радуге миров будет только лучше», — мысленно хмыкнул я, а потом, глядя на стены огромного лабиринта, мимо которого неслось наше судно, уточнил:

— Как я понимаю, нам об этом никому говорить нельзя?

— Вы и не сможете, даже если захотите. Таков Запрет, вписанный в законы вселенной, и его никому не избыть. С вами останутся лишь жизнь и память.

— Уже немало, — вздохнув, аккуратно привалился к борту. Хотелось спать. Разум, перегруженный, уже не воспринимал происходящее вокруг, он слишком устал от всего пережитого, увиденного и услышанного. Мистра, подвинувшись на лавке, прижалась ко мне, положив голову на плечо. Ей тоже хотелось отдохнуть.

— Пообещай мне, что в этот раз у нас все получится.

— Клянусь, — тихо шепнул я в ответ и приобнял спутницу, чтобы ей было удобнее. В любом случае, это наш последний рывок к свободе и жизни. Получится — и я сдержу свое слово, а нет — так жизнью отвечу за несдержанную клятву. Все равно покинуть Реку вошедшие могут либо вместе, либо ни один.

Лодка продолжала свой путь сквозь мутную изменчивую зелень. Мимо проносились величественные статуи прежних богов, наполовину утонувшие в иле, и огромные доисторические монстры, тяжело ворочающиеся на дне, давно забытые в наших мирах. Бесконечные повороты и петли заставили мое чувство направления умолкнуть, потерявшись где-то на середине пути. Поток воды постепенно становился чище и прозрачней, отчего даже дышать стало легче. Неожиданно лодка начала подъем, сверкающей каплей устремившись вверх, будто воздух, вырвавшийся изо рта ныряльщика. Взмахи шеста-весла становились быстрее и энергичнее, наше судно шло на разгон. Река мертвых же сопротивлялась, не желая отдавать то, что однажды попало в нее. Вода вокруг бурлила, неистовыми потоками уносясь в покинутые нами глубины, стремясь и нас утянуть с собой. Но лодка, ведомая твердой рукой, словно стрела, взмывала ввысь, буквально прорезая себе путь в светло-зеленых водах… чтобы, наконец, вырваться на поверхность и, заколыхавшись, замереть у потертых, изъеденных временем ступеней, ведущих к черепу с распахнутым зевом рта.

— Чертоги ожидания, — проскрипел Лодочник.

— Кажется, мы приплыли, — осторожно встав, я подхватил Мистру, помогая подняться, и первым спрыгнул на ступени, чтобы помочь своей спутнице ступить на них.

— Спасибо! — крикнул я, обернувшись назад, но лодка вместе со своим кормчим уже беззвучно нырнула в непроглядные глубины, вновь куда-то спеша.

— Идем, — потянула меня за собой фата. — Ему не нужны ни наши слова, ни наша благодарность.

Молча кивнув, я быстро зашагал вперед, первым войдя в тень прохода.

Гулкая тишина и запустенье — все, что ждало нас там. Длинный вытянутый зал, в котором без труда смогли бы ожидать своей участи десятки тысяч разумных, даже не слишком сильно мешая друг другу. Гигантский холл был абсолютно пуст, лишь темнота, клубящаяся под потолком, составляла нам с Мистрой компанию.

Я уже хотел сделать шаг вперед, но девичья рука предостерегающе легла мне на плечо.

«Подожди», — мысленно шепнула она, затем прижала руки к вискам, на несколько секунд замерла… и пространство перед нами стало стремительно меняться: из пустоты сначала нехотя, а потом все увереннее проступали тонкие серебристые нити, пронизывающие воздух, да обломки костей с черепами, устилающие пол под ними. Иллюзия под давлением воли фаты распадалась, словно ветхая ткань под напором сильного ветра, показывая все, что скрытое ждало нас.

— ЗАМЕТИЛА!!! — голос разнесся по пустому залу, всколыхнув пыль и паутину, что покрывали собой буквально все. — Меня предупреждали, что может появиться парочка гостей, один из которых будет сильным менталистом.

Мистра устало пожала плечами:

— Ты не сильно-то и маскировалась, простейшая ментально- пространственная обманка.

— Для них хватило.

Кости, разбросанные на полу, были свидетелями ее слов.

— Полагаю, добром ты нас не пропустишь? — я решил поторопить беседу, так как мне надоело переминаться, стоя возле порога.

— Я — Страж Последнего Предела, поставленная здесь владыками Бездны, чтобы остановить всех ренегатов, что попытаются покинуть ее, используя старые тропы. Ни живые, ни мертвые никогда не взойдут по лестнице к вратам в иной мир. А всякий, кто дерзнет нарушить запрет, станет кормом для меня и моих детей — такова непреложная воля богов.

По мере пафосной речи из кучи раздробленных костей, из пустых черепов, из сплетений тысяч серебристых нитей, растянутых вдоль зала, показались сотни паукообразных тварей разных форм и размеров, и начали приближаться к нам. Их лапы цокали и шуршали, жвалы хищно пощелкивали, а глаза блестели. Они были голодны. Два крохотных кусочка плоти все равно не смогут накормить их всех, но это лучше, чем ничего. Короткий пир, и снова долгий сон, пока кто-то вновь не зайдет сюда. Как же давно это случалось в последний раз!

— Как же вы все мне надоели… — буркнул я. После неприятного сюрприза с лодкой, появление какого-то нового неучтенного стража совсем не удивило, но как же все это меня достало! Даже когда в одиночку провалился в глубины склепов Беренхеля, вотчину бога Смерти, не было так тяжело. И думать о том, как экономнее победить, сохранив последние крохи возможностей… просто уже нет ни сил, ни желания. Как и беречь трофеи для будущего. Особенно, когда беспокойство неумолчно грызет изнутри, оседая горечью на языке. Перчатки ассирэя, Амулет темного гостя, веер Мистры и ее телекинез… Мы прорвемся. Но пошло оно всё!

По мечу, созданному богом и для бога, побежали искры личной силы Гефеста, наполнившего меч под завязку, чтобы я, смертный, мог использовать все его возможности. Чем заполнять его заново, я буду думать потом. А пока… лезвие с легким гулом засветилось, поделившись со мной безудержным предвкушением готового ринуться на свободу изначального огня.

— У тебя не выйдет, — насмешливый голос вновь раздался в темноте. — Ни магия смертных, ни зачарованный металл не смогут разрубить мою паутину.

— Да я и не собирался, — ответил я, спуская силу, рвущуюся на свободу.

Олимпийский огонь, первородное священное пламя, с любовью вложенное в меч, с ревом вырвалось вперед, заливая все видимое пространство неистовым жаром, сметая преграды и до хруста и пепла прожаривая жадных пауков, спешащих со всех сторон. Твари, громко вереща, сгорали в необоримом огне, со звоном лопались тонкие нити-струны паутины, истаивали кости не сумевших спастись из Бездны бедолаг, а дар Гефеста вместе со вложенной безымянным кузнецом силой, что сумела пробить даже стены Акш’дхара, продолжали бушевать, гудя и торжествуя, словно спеша показать свою полную мощь.

Ринору, вибрируя в руках, выпустил новую ослепительную волну, потоком пламени прожигая проход в покрывавшей все паутине. Оранжевые язычки, цепкими пальцами ухватившись за обугленные концы нитей, шустрыми искрами рванули во все стороны… но целые полотна паутины сами по себе отвалились от общей массы, унося с собой на пол огонь, чтобы выгореть там и задушить врага.

«Где она?» — мысленно шепнул я Мистре.

Оставлять за спиной тварь, затаившуюся в темноте, нельзя. Обязательно попытается ударить в спину.

«Вверху и справа», — быстро сориентировавшись, ответила фата, и в моем разуме выделился конкретный сектор под потолком.

Ну, держи! Меч вскинут, направляя концентрированную струю пламени вверх, столь раскаленную, что кажется белой до синевы. Нити в принципе не могут служить ему преградой. Тогда на его пути вспучиваются клубы густой тьмы, пытаясь остановить, не допустить… но оказываются в силах лишь задержать всепрожигающий поток на пару жалких мгновений…

Огонь ударил прямо по хозяйке паутины, пытавшейся уползти с его пути. Яростный визг, переходящий в крик боли, разнесся по залу, ударив по уставшему разуму. Пламя обхватило темную грузную фигуру, нити, удерживающие ее, лопнули, и страж, не удержавшись, рухнула вниз, судорожно забившись на полу, пытаясь сбить с себя огонь. Мистра, проморгавшись после ярчайшей вспышки, наконец сумела рассмотреть того, кто преградил им путь: огромное, маслянисто-черное туловище, заросшее сотнями черных волосков, длинные, покрытые хитином, лапы, которыми одинаково легко плести паутину и разрывать плоть, и крохотная на их фоне женская голова, венчавшая это тело, с лицом, что когда-то, может быть, даже было красивым, но не сейчас, перекошенное гримасой боли.

Паучиха дергалась на полу, сухой стук лап эхом отражался от стен, по залу плыл запах паленой плоти.

Рывок Рэна. Она не успела даже заметить, как тело парня буквально размазалось в воздухе, преодолевая за несколько секунд полсотни шагов до пытавшегося встать стража, чтобы затем, взметнувшись вверх, одним ударом смахнуть той голову. Из шеи ударил густой поток зеленой крови, а хаосит, отскочив в строну от непроизвольно дернувшейся лапы, нанес новый удар. Меч скользнул по черному боку, буквально разрезая тело пополам. Склизкие внутренности вывалились наружу. Рэн же, чтобы на него все это не попало, отошел на несколько шагов, небрежно пнул голову паука-стража, отправив ее в темноту, и призывно махнул рукой Мистре.

— Идем. Полагаю, «Страж Последнего Предела» нам больше мешать не будет.

Алый Господин

Он должен успеть.

Ветер Преисподней дул ему в спину, придавая ускорение. Багряные крылья стремительно несли над мутной темно-зеленной гладью, покрытой белоснежной дымкой. Даже для него прикосновение к ней опасно, Река мертвых никогда не отдает назад то, что однажды в нее попало. Значит, у них был обол. И даже не один, да и Страж сообщила о двоих. Не зря он обрадовал паучиху вестью о возможных гостях, хоть и не рассматривал подобный вариант всерьез, не смертным тягаться с мертвой водой. Тем неожиданнее было ее сообщение, что те, о ком он предупреждал, действительно явились. Тем лучше, так у него появился шанс забрать их себе живыми — создание темных богов не посмеет ослушаться Голос одного из них, а мяса расплатиться у него найдется в избытке.

Завершив создание основы Бесформенного, процесс, который нельзя было ни остановить, ни прервать, Алый рванул к Черным кузням. Он был уверен, что приспешники нага не минуют глаз их безумного хозяина, навсегда застряв в его удушающих владениях. Шалвахор на всю Бездну славился тем, во что превращал незваных гостей, посмевших сунуться к нему, теряя потом к ним всякий интерес… Он рассчитывал выкупить эту парочку по сходной цене, а потому, накинув узду воли на кипевшее внутри раздражение, больше часа осторожно отбивался от миньонов Кузнеца на заваленных углем полях и раз за разом посылал призыв с просьбой о встрече. Едва почувствовав, что сила хозяина места перестала сдерживать его, обрадовался полученному разрешению и взмыл к личным чертогам.

Того, что произошло дальше, предвидеть не мог никто. Уничтожение Великой наковальни, вызвавшее настоящую эфирную бурю, Падение Кузен, всколыхнувшее всю Бездну, вырвавшаяся на волю звезда… Если бы он собственными глазами не видел, что это сотворил сам Шалвахор, похоже окончательно слетевший с катушек и утративший контроль над собственной силой, он бы подумал на этих двоих. Но нет, это ведь обычные смертные, а не замаскировавшиеся боги, что каким-то образом сумели обойти Закон.

Но и в то, что это было простое совпадение, он тоже не верил. Стоило этой парочке попасть туда, и безумный Кузнец, до этого тысячи лет спокойно создававший свою Машину бога, решил уничтожить и ее, и собственные мастерские, исправно ковавшие оружие для всех адских легионов! Алый даже приблизительно не мог просчитать все последствия случившегося. На Кузнях было завязано столько всего… Ну ничего, он скоро все узнает! Стража беглецам не преодолеть. Она придержит их для него, не станет сразу жрать. С ней этим двоим точно не справиться: ни чары хаоситов, ни оружие, выкованное руками смертных, не смогут причинить ей вреда, а что касается сюрпризов… Сколько у них осталось сил и ресурсов после столкновения с Бесформенным, боев в Акш’дхаре, развлечений Змееуста в Коллекции и блужданий по Бездне?

В разуме бесов он видел, как девчонка тащила по земле своего израненного спутника, имейся у них хоть что-то серьезное, до подобного бы не дошло. Что там еще? В храме, застрявшем в закоулках Бездны, что-либо по-настоящему опасное им не раздобыть, в разрушающихся Кузнях — просто некогда. А значит, бояться нечего. И все же, какое-то полузабытое чувство заставляло его сильнее взмахивать крыльями, кляня себя за то, что, помня про назначенное Тенрахком наказание, не решился сразу рвануть за ними в рушащийся проход к Реке мертвых. Они столько раз ускользали от него вопреки всему! Но не в этот раз, им некуда больше бежать…

Раззявленный рот черепа радостно скалился, открывая проход в Чертоги ожидания. Он нетерпеливо взбежал по ступеням, багряные крылья, не успев развеяться, заскребли по камням прохода. В лицо дохнуло гарью и запахом сожженной плоти. Он огляделся по сторонам, шагнул вперед. Зрение, подстроившись, с безжалостной четкостью позволило оценить обстановку: закопченные камни чертога покрывали трупики тысяч обгоревших паучков, чуть вдали валялось тело той, что их родила, обезглавленное и распотрошенное.

Взгляд метнулся к лестнице в конце чертогов, высокие каменные ступени которой вели к вратам. Он вскинул руку, чтобы нанести удар… и медленно опустил ее.

Опоздал. Он видел двоих, что с трудом поднимались наверх. Гибельное заклятье уже было готово ударить им в спину, а аркан — поймать их души… Но не позволят. Он слишком хорошо рассмотрел того, кто распахнул врата, не открывавшиеся многие тысячи лет. Белые широко раскинутые крылья, переливаясь Светом, удерживали створки прохода, не давая им сомкнуться. Лестница — это уже не часть Бездны, здесь Эррубиэль вправе вмешаться, используя всю свою силу и не нарушив тем самым законов мироздания. А он вмешается, в этом сомнений нет. И архидемону, пусть и столпу сильнейшего Дома, эту силу не одолеть. Не ему спорить с богом.

Гнев буквально переполнял его, требуя выхода. Ярость душила, и, не в силах найти выход, от отчаянья и обиды он завыл, увидев, как двое жалких смертных, преодолев три последние ступени, шагнули за порог, ведущий в Радугу миров.

Добрый день друзья у меня отличные новости для всех фанатов Игры Хаоса теперь вы сможете приобрести себе в коллекции бумажных экземпляр книги. Более подробно вы сможете прочитать здесь https://author.today/post/574553