Глава 23

Руки тряслись и не слушались, отчего из-под пера синей ручки вылезали непонятные каракули вместо красивого и гордого заявления на увольнение. Я явилась на полчаса раньше, чтоб написать его и положить на столе Кузьмина. Пыталась утихомирить бешено колотящееся сердце и упорно царапала слова, которые вслух бы вряд ли решилась произносить. Уж лучше на бумаге.

Когда оставалась подпись и дата, из кабинета внезапно вылетел босс в обычном чёрном костюме и такого же цвета рубашке. Он окинул меня холодным взглядом и строго отчеканил:

— Займитесь организацией выездного корпоратива, он через две недели. Задачи на сегодня в файле, я до обеда на Лосево.

Выскочил в коридор и спокойно полетел к лифтам. При этом он не смотрел мне в глаза, и тогда до меня дошло: обиделся! Ну, конечно, четыре дня прыгал вокруг меня зайчиком и пытался угодить, покупал лекарства, заставлял принимать, измерял температуру, беспокоился, сам отвечал на звонки — словом, мы поменялись местами, и впервые он угождал мне во всём и старался облегчить жизнь. Он имел права на такое поведение. А я, кажется, не надеялась на смену отношения к себе.

После поездки в Москву он смягчился. Теперь же наши “отношения” настиг откат на предыдущую версию — более стабильную, официальную и невыносимую.

Я спрятала заявление в верхний ящик стола и взялась за работу. Девочки бомбили сообщениями общий чат и пытались разузнать, что же случилось, раз на все выходные мне пришлось скрыться с радаров. Отвечать им не хотелось, к тому же Самойлова сразу предположила, что мне всё же удалось довести шефа, ведь с самого утра понедельника он обзвонил все отделы компании и потребовал полные сводные отчёты по расходам и ещё какой-то ерунде.

Рассказывать о своём провале на гонках я не желала. Ни за что. Потому что дура. Потому что сама заварила эту кашу. Потому что и правда сделала больно человеку, который в последнее время вёл себя относительно неплохо в нашей совместной работе.

До того, как мне удалось всё снова испортить, взялась за список срочных задач, помеченных красным, состоявший из двадцати одного пункта. Он явно постарался вспомнить всё, что только могло относиться к моей работе, и внёс в чек-лист. Чтоб не расслаблялась.

— Потом отдам заявление, — устало вздохнула и начала набирать сообщение руководителю отдела рекламы, чтоб запросить данные для графика.

Кузьмин не пришёл в офис, все звонки, сообщения и просто тонны информации выливались на меня. Такое бывало нечасто, чтоб босс уходил по делам на целый день. Обычно, часа три-четыре и не больше раза в неделю, даже реже. Он старался уменьшать своё личное вмешательство на объектах, у партнёров, клиентов и инвесторов, по максимуму переводил общение в режим онлайн.

Сейчас он сбежал. И я точно знала, что сделал это специально. В наказание за его мучения.

На следующий день ситуация повторилась. Он уходил утром по важным делам и не появлялся. Если мужчина решил проверить мои нервы на прочность, то серьёзно просчитался — я была готова к работе и совершенно отчаялась уйти с миром.

В пятницу, в мой день рождения, Кузьмин сделал всё по тому же сценарию, что и раньше: с хмурым видом вылетел из кабинета сразу после моего появления и попросил не трогать его до самого вечера. Даже не поздравил, из-за чего я решила положить конец этой странной игре. Надоело.

За целый день не хватило времени даже на маленький перекус, не то что на обед. Два сиротливых контейнера стояли в холодильнике, когда я ближе к шести вечера наконец соскребла себя со стула и совершенно без сил села прямо на пол около окна на кухне.

Но такое можно легко стерпеть, к тому же я точно решила уволиться — прямо в свой день рождения принести заявление и бросить ему в наглое ухмыляющееся лицо. Конечно, никто бы не стал ничего кидать, хоть очень хотелось, к тому же в офисе его не было, однако я собиралась убить двух зайцев одним выстрелом: отмазаться от девочек, ведь отмечать в квартире босса с некоторых пор стало невозможно, и покончить с мучениями.

Так как генеральный лихо сбежал, решила оставить заявление на столе вечером, подчистить хвосты и сделать возможный максимум работы.

Как раз когда моё тело наполнилось уверенностью в завтрашнем дне и единственно правильном выходе, телефон в кармане разразился трелью. Я достала гаджет, на котором увидела своё же лицо и подпись “Мама” — после того, как она освоила видеочаты, стала ими пользоваться по поводу и без. Потому что ей нравилось.

Сколько мы с сёстрами не уговаривали её перейти на обычные звонки, мать оставалась непреклонна и желала видеть собеседника во всей красе. Её не волновал тот факт, что звонила она зачастую в самое неудобное время и могла застать того самого собеседника в неловком положении.

Потянула иконку зелёной трубки вверх и состроила счастливую гримасу. Она не должна была знать, что я хочу уволиться, хотя бы первое время. Потому что именно мама настояла на переходе в фирму “Конструктор” — ведь это так солидно! Её не волновал тот факт, что в моём резюме больший срок занимала работа администратором кафе, а не личным помощником или секретаршей.

По словам матери, работать в тридцать лет в сфере обслуживания официантом — просто неуважение к себе. Она не понимала, что это тоже работа, что я, на минуточку, администратор, что получаю неплохие деньги. Все аргументы стёрлись в пыль об одно короткое “Не престижно”. Поэтому часто приходилось врать.

— Ты не вовремя, ма, — вымученно улыбнулась я.

Родительница держала свой телефон таким образом, что камера захватывала только половину лица, будто вторую покрывали прыщи, которые она стеснялась показывать. Однако я точно знала, что мама просто не умела управляться с ракурсом камеры.

— А тебе всегда не вовремя, — упрекнула она недовольно. — Как ни позвони, ты то на работе, то ещё хрен пойми где!

Она любила отчитывать людей и в особенности меня. Сёстрам доставалось меньше: Валя болела, а Надя часто попросту скрывалась от неё. Я итоге я огребала за всех.

— И сейчас я тоже на работе, — согласно кивнула, отчего мама прищурилась и недовольно скорчилась.

— Где ты сидишь? — рявкнула и поцокала языком. — Хоть бы постыдилась врать!

Мысленно призвала себя не реагировать на колкости и пропускать мимо ушей возмущения.

— Я в офисе, просто… — запнулась и прикусила язык. Сплошные отговорки — вот что бы сказала мать. И даже если бы мне после пришлось встать, сходить в кабинет и полностью показать его, крутясь вокруг своей оси, она бы только фыркнула. — Чего ты хотела?

Взмолилась мысленно, чтоб она пропустила поучительную часть и откровенное выедание мозга чайной ложкой.

— Ты как всегда, — скривила губы она, внезапно улыбнулась и потрясла камерой. — У меня чудесная новость! Не хотела говорить, пока всё не уладила, но я нашла клинику, которая сделает операцию Валюше в два раза дешевле!

Она светилась от счастья, как новогодняя ёлка, признаться, даже в моей голове на мгновение проскользнуло облегчение, а сразу за ним — подозрение и осознание, что всё не просто так.

Однако мама выжидающе молчала и пялилась в экран телефона.

— Где… что за клиника? Откуда? — прошептала я.

Родительница восторженно взвизгнула и затараторила:

— Это такая забавная история! Я читала форумы в интернете, на одном из них было написано про клинику в Германии — ну, ту, куда мы хотели отправить Валю. Я заинтересовалась и решила спросить, кто и где делал операции. Пожаловалась, что очень дорого в той клинике, столько денег у нас нет. И мне ответил парень, представляешь!

Наивный детский восторг в её голосе не содержал под собой ничего хорошего, ведь я точно знала — дешевле некуда. Эта операция проводилась в Германии, Израиле и США, самым финансово выгодным вариантом была Германия. Остальные стоили больше. Я собиралась прикрикнуть на неё и строго-настрого запретить бродить по всяким форумам, но она продолжила.

— Ему делали операцию в Китае, там она стоит намного дешевле! И качество точно такое же, понимаешь! Только там запись за несколько месяцев, а ещё предоплата, на эту клинику самому выйти сложно, только через знакомых. И он помог, представляешь?! Вот так просто помог!

Она пищала и визжала, пока в моей голове крутились шестерёнки. Клиника через знакомых? С предоплатой и нулевыми гарантиями?

— Сколько ты отдала? — прохрипела я внезапно севшим голосом.

В горле застрял комок размером с апельсин, стало сложно глотать, а на глаза наворачивались слёзы. Мысленно умоляла: “Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только не это!”

— Мы заплатили миллион, — с гордостью заявила мать и показала какую-то странную бумажку. Обычный лист формата А4 с табличкой, похожий на кассовый чек.

По спине пробежали мурашки.

Миллион. Целый миллион!

Не в силах сдержать эмоции, положила трубку и тупо посмотрела на экран телефона.

Не меньше года работы — вот что она отдала. Упорной и кропотливой. С каждой секундой осознания по телу разливалась не кровь, а лава. Прожигала, заставляла гореть, сгибаться пополам на холодном полу и не думать ни о чём, кроме как об упущенных возможностях для Вали.

Со всей злостью швырнула разрывающийся от входящего звонка смартфон в стену и позорно разревелась. Кричала, била кулаками по стене около окна и не пыталась сдержать слёзы.

Ни к чему. Всё равно никто не увидит. Плевать на макияж и покрасневшие глаза. Разве после такой новости может стать хуже? Вот я и отпустила себя. Забилась в угол и обессиленно молотила по отвратительного бледно-зелёного цвета оштукатуренной стене.

Сколько бы не щипала себя, не могла проснуться. Потому что это был чёртов сон, но не реальность! Я отказывалась верить в такую действительность. Нет, нет и ещё раз нет.

Тёплая крепкая ладонь перехватила мою руку и остановила на пути к стене, сжав запястье. От страха сжалась и икнула, попутно хлюпнув носом. Перевела взгляд по рукаву чёрного смокинга, вверх по рубашке, к шее, лёгкой тёмной щетине и ярким от света солнца глазам. Их я бы узнала из миллиарда других.

Никита Алексеевич неотрывно смотрел на меня и не двигался. Словно боялся спугнуть. Я лишь хлопала ресницами, слипшимися от слёз, и пыталась сфокусироваться на мужчине. Потому что он был другой. Выглядел иначе? Более празднично. И на лице… я не поняла, но на его спокойном лице отобразилась странная эмоция. Страх? Ужас? Скорбь? Нечто новое и неизведанное.

— Сейчас ты успокоишься и всё мне расскажешь, хорошо?

Вместо ответа разрыдалась заново, не в силах остановить льющиеся водопадом слёзы. Шеф аккуратно подтянул меня в свои объятия и крепко сжал, хоть я и пыталась противиться, брыкаться и остановить его. Мне не требовалась помощь от этого идиота. Не тогда, когда я была в одном шаге от того, чтоб принять её.

Он выстоял. Не обратил внимание на мои мычания, бодания и проклятья. Гладил по спине и утешающе бормотал какие-то глупости.

Именно тогда на полу офисной кухни я поняла, что влипла по самые уши.

Загрузка...