Игра на выживание

Глава 38

Мне одновременно хотелось остаться с боссом наедине и скрыться от него. Сбежать и никогда больше не вспоминать о соблазне оказаться рядом с ним в глуши. Я жаждала поцелуя ровно настолько, насколько мечтала оказаться в одиночестве в своей квартире. Одно из желаний сбылось.

Свет фар заставил нас обоих вздрогнуть и отпрянуть друг от друга. Кокон магической атмосферы растворился, возвращая нас в суровую реальность. Тихий рокот автомобиля кричал о помощи, явившейся слишком неожиданно.

Я пулей слезла с колен босса, вырвалась из его горячих рук и ломанулась к заросшей лесной дороге.

— Мы здесь! — заорала во всё горло и начала размахивать руками.

— Это Фёдор, — пробасил за спиной Никита Алексеевич. От неожиданности я вздрогнула и опустила руки.

Отошла с дороги и смущённо спрятала руки за спину. Я не находила себе место, когда помощь в виде личного водителя босса приехала к нам, не понимала, что будет дальше. Наше хрупкое равновесие пошатнулось, заставляя переместить баланс с рабочих отношений в область чувств. Это понимание заставляло теряться.

— Я уже ехал к вам, — без приветствий улыбнулся Фёдор Константинович, едва только с кряхтением вылез из автомобиля. — Чувствовал неладное, все вернулись, а вы — нет! Думал, надо будет вечером Василису подвезти, ждал. И не зря поехал проверить!

Он ловко подбежал к пикапу Кузьмина, открыл крышку капота и что-то стал разглядывать, подсвечивая фонариком с телефона. забрался в салон, что-то понажимал, снова подошёл к капоту и стал что-то там делать. Никита Алексеевич с тихими причитаниями топтался рядом с водителем и что-то спрашивал.

На всякий случай отошла подальше и принялась отмахиваться от вездесущих комаров. Удивительно, но в объятиях начальника надоедливые насекомые совсем не кусали. Или просто не волновали?

Уже через десять минут мужчины размотали пусковые провода от автомобиля водителя к пикапу.

— Аккумулятор сел, фары не выключили, — крикнул Фёдор Константинович весело.

Я облегчённо выдохнула, тихо подошла к боссу и уточнила:

— Можно сесть?

Люцифер коротко кивнул и продолжил помогать реанимировать своё транспортное средство. Я залезла в салон, сжалась в комок от холода и попыталась растереть плечи руками. Конечно, внутри было свежо и сыро, пахло кожей, однако я всё равно чувствовала себя лучше.

Мужчины о чём-то общались перед капотом Кузьмина, что-то обсуждали, активно жестикулируя. Я не лезла в их дела и старалась сосредоточиться на своих проблемах. Мне стоило связаться с Сашкой как можно скорее и забрать деньги. Её помощница должна была заняться этим вопросом уже сегодня, Алексеева обещала к вечеру достать финансы.

— Едем? — неожиданный вопрос вырвал меня из раздумий.

— Конечно, — согласилась и огляделась.

Фёдор Константинович уже развернулся на своём седане и стоял в готовности. Он явно не планировал оставлять нас здесь в одиночестве, и от этого осознания Никита Алексеевич хмуро пялился на дорогу и поджимал губы.

В полном молчании мы спокойно поплелилсь по ухабистой дороге следом за автомобилем водителя. Косо поглядывая на меня, босс заботливо включил обогрев. Тёплый воздух хлынул на ноги и моё лицо, приятно согревая и расслабляя.

После того как мы въехали в черту города, Фёдор Константинович поморгал фарами и повернул на первом светофоре направо. Нам же предстояло ехать на другой конец города.

За окном мелькали здания, уже горели фонари, людей по пути встречалось очень мало. Все спали или веселились в клубах, изредка попадались компании молодёжи. Как только пикап въехал в центр города, и улицы стали казаться до боли знакомыми, тихо попросила:

— Вы можете меня подвезти до дома?

Машина плавно остановилась на светофоре, а мужчина тем временем повернулся ко мне и внимательно посмотрел. Прожигая до самых костей. В чёрных глазах пылал пожар, который был готов перекинуться на меня.

— Ты, — аккуратно поправил он.

Я сначала не поняла, что Никита Алексеевич имеет в виду и непонимающе уточнила.

— Что “ты”?

— Ты можешь меня подвезти, — пояснил он.

Со вздохом поняла, что покинув лесную поляну, оставить на ней произошедшее не получилось. Между нам стояла стена, отделяющая рабочие налаженные отношения от чего-то большего и очень зыбкого. Она треснула, и Кузьмин не собирался залатывать дыру. Наоборот, хотел сделать её чуть больше.

“Ты должна думать о сестре, Вася,” — мысленно уговаривала себя.

— Ты можешь меня подвезти до дома? — набралась всё же смелости и спросила. Спокойно и чётко, мой голос не дрожал, хотя душа в этот момент была готова вырваться из тела.

Сердце гулко грохотало в ожидании ответа. И почему только это стало так важно? Можно было спокойно вызвать такси, например. Но казалось, что именно такси поставит в наших шатких “недоотношениях” жирную точку. Этого я не решалась сделать.

— Конечно, — согласился он.

С облегчением откинулась на спинку сидения и перестала думать о дороге и нашем местонахождении. Пока не заметила знакомую высотку на набережной. Протёрла ладонью глаза и непонимающе оглянулась.

Неподалёку виднелся супермаркет, где мы покупали продукты уже несколько раз. Совершенно точно, это был дом Кузьмина. Прокашлялась неловко и уточнила:

— Ты не забыл, что нужно меня закинуть домой?

Пикап мягко остановился перед подземной парковкой, мужчина ловко вытащил из кармана ключи и нажал на брелок. Так легко и беззаботно, будто никто ему не задал вопрос, и всё происходило естественно.

— Помню, а ты не забыла, что оставила целую гору продуктов у меня?

Он невинно улыбнулся и пожал плечами, а я вдруг захотела ударить себя по лбу. Действительно, из головы вылетела эта информация. После неудавшегося поцелуя вообще все мысли куда-то пропали, расползлись по щелям и не мешали переваривать ситуацию.

— Точно, — прошептала себе под нос. — Чего ж раньше не напомнил?

Заглушил двигатель и нахмурился.

— Не подумал.

Я хотела было высказаться и вообще оставить чёртовы продукты на совести начальника. Хотела поскорее оказаться дома, за закрытой дверью, в безопасности. Мечтала о душе и сне. Ну, и возможно парочке шоколадок для восстановления пошатнувшейся нервной системы.

Не озвучила. Промолчала. Подавила в себе всякое желание сбежать и последовала за генеральным с тихими вздохами, ведь предстояло собирать сумку со всеми продуктами, а сил к ночи не осталось. На счастье, лифт в доме босса работал быстро поднял нас на последний этаж.

Как назло мужчина долго возился с замком и постоянно поглядывал на меня, будто проверял, не успела ли сбежать.

Мы зашли в квартиру тихо, из-за темноты силуэт босса едва различался и казался размытым. Он почти бесшумно прикрыл дверь, и сделал то, чего я совсем не ожидала.

Никита Алексеевич поцеловал меня. А я бесстыдно прижалась к нему и ответила. Со всей страстью, накопившейся за время нашей странной игры. Схватилась пальцами в пружинистые серые волосы и потянула на себя, вызвав тем самым удовлетворённое мычание мужчины.

Горячие большие ладони заскользили по спине и быстро оказались на моей заднице, сжав ягодицы.

И я очнулась.

Попыталась отстраниться и сбивчиво прошептала в ненасытные губы:

— Что мы творим?

Его голос, хриплый и низкий, заставлял мой желудок скручиваться в тугой узел и думать только о продолжении.

— Мне надоели кошки-мышки. Я очень не хочу тебя отпускать, но сделаю это, если ты так решишь. Только если ты и правда хочешь уйти.

Он замолчал, напряжённо и тяжело задышал. Я чувствовала, как вздымается его грудь, как с каждой секундой моего молчания его ладони разжимаются. Кузьмин вздохнул и, кажется, собрался сказать что-то ещё. Но я опередила и хаотично начала:

— А что если мы… что если мы потом не сможем? Я боюсь, что… Боюсь, что не смогу потом смотреть тебе в глаза. Боюсь, что всё ограничится только этой ночью. Боюсь всё испортить.

Люцифер рвано вздохнул и заговорил чётко, не давая просочиться и капле сомнений:

— Всё это закончится только тогда, когда ты захочешь.

Одна его ладонь легла на талию и прижимала моё дрожащее от возбуждения тела к мужчине, а вторая аккуратно поглаживала по щеке и поправляла вечно сбивающиеся волосы.

— Мы ведь сможем… — неуверенно пробормотала я.

Отчаянно жаждала его поддержки и такого раздражающего обычно упорства.

— Мы сможем всё, — отрезал босс и сильнее вцепился в меня, впечатывая в своё крепкое тело. — Всё, что только сами пожелаем.

И я отчего-то знала, что так и будет. Заражалась этой решительностью от Никиты Алексеевича и сама уже не желала останавливаться.

Вновь вцепилась в волосы мужчины и попыталась притянуть к себе со словами:

— К чёрту всё.

Однако он и не шелохнулся. Не наклонился, не поддался, не сдвинулся. Я нутром чувствовала: Люцифер ждёт чёткого ответа. Не неясного колебания, а твёрдого утверждения.

Такие игры перестали устраивать и меня, поэтому почти гневно зашептала:

— Что? Ты хочешь услышать, что я тебя хочу? Я этого не скрываю сейчас. Или тебе нужна расписка?

— Слов было достаточно, — усмехнулся тихо он, наклонился и прошептал мне в губы. — Расписку потребую в следующий раз.

Дальше всё превратилось в туман. Мы целовались. Долго, ненасытно, неистово. Горячие ладони с напором исследовали моё тело, нагло сминали попу. В какой именно момент я, как обезьянка, повисла на мужчине — не помнила. Только прижималась к нему всё сильнее, кусала губы и не давала опомниться.

Нежности не было. Только жажда и страсть, захлёстывающие с головой, будто цунами.

Я задыхалась, отрывалась на пару мгновений от идеальных губ Никиты, исследовала языком шею и вновь возвращалась к губам. Мы оба сходили с ума и не собирались останавливаться.

Кажется, что-то упало. Раздался грохот. Кузьмин тихо ругнулся и с сожалением заключил.

— Так мы до спальни не дойдём.

— Зачем куда-то идти? — игриво уточнила и улыбнулась.

Он хмыкнул в ответ. Через мгновение мы оказались на диване: я оседлала Ника и судорожно начала снимать его рубашку. Быстро. Нетерпеливо. Мужчина помогал и не прекращал меня целовать.

Со стороны наши действия вряд ли выглядели красиво и эстетично. Но мне было плевать. Я откинула подальше все мысли и страхи. Остались лишь я и он. И бешеное сердцебиение — одно на двоих.

Горячие ладони исследовали моё тело, следом за ними его изучали и губы. Я выгибалась им навстречу и улетала в стратосферу.

Где именно заканчивался Никита и начиналась я — не понятно. Мы переплетались и раз за разом сливались воедино. Я брала всё от этой ночи. Потому что она должна была стать единственной.