Игра (СИ)

Глава 24

Синее сияние резануло по глазам. Слишком яркое, для ее привыкших к вечной тьме глаз.

Старая ведьма ненавидела эти вынужденные визиты. Каждый раз она чувствовала себя бессильной. И это злило. Она, в жилах которой текла кровь древних существ, некогда пленивших весь мир, обязана была преклонять колени перед ним. Ее темная сущность бесновалась. Но он крепко держал ее. И каждый раз приходилось напоминать себе об этом. Приходилось, сцепив зубы, и затолкав гордость подальше приходить к нему на поклон.

Темная выдохнула и ступила в проход.

Столько лет она приходила сюда. Пора привыкнуть. И все же каждый раз ей не удавалось совладать с обжигающим внутренности гневом.

— Рад видеть, ведьма. — тихий голос того, кому она уже много лет служила, резанул по ушам.

— Не могу ответить тем же. — буркнула она, не открывая глаз.

Щелчок. В воздухе повис запах потухших свечей.

— Так лучше? — спросил он.

— Намного. — ответила ведьма и наконец смогла открыть глаза.

Она, та которая уже много лет вглядывалась во тьму, спрашивая и получая в ответ серые тени, испытала некоторое подобие благодарности. темнота привычно обрисовала контуры и очертания предметов. Нет, она конечно, могла привыкнуть и к свету. Но так было удобнее. Так она чувствовала себя уверенней. В темноте она сильней, чем тот, к кому она пришла. По крайней мере, хотелось так думать.

Когда-то давно она решила, несмотря ни на что, вести себя так, как равная ему. Но чем дольше они были знакомы, тем отчетливей было осознание собственной беспомощности. Не раз она сама себе казалась рыбой, которую держат за жабры. Ее демоническая кровь вскипала, от этого сравнения. Но что сделаешь?

— Итак, моя хорошая, чем порадуешь старика?

Старик. Ведьма едва смогла сдержать смешок. Он был всегда таким. Сколько она его знала. А знала давно. Еще с тех проклятых пор, как впервые ступила на земли Вернарии. В который раз послушала свое сердце. И он был таким же. Тогда, когда никому не известная ведьма, рыскала по Гекширу в поисках младшей представительницы своего рода.

— Скажи мне, почему ты до сих пор не занял трон? Я уже много лет задаюсь этим вопросом и все не могу понять. Тебя не угнетает необходимость преклонять колени перед этой тощей рухлядью?

Ведьма не спускала глаз с собеседника. Вглядывалась в огонь из которого и была соткана его душа. Темный. Точно как и она. Но более хитрый и изворотливый. Потому и удалось обмануть ее. Самоуверенность сгубила не одно поколение темных ведьм. Ее жертвой пали мать и бабка. А она запуталась в искусно сплетенной паутине.

Пламя в его глазах полыхнуло сильнее и ведьма довольно рассмеялась.

— Угнетает. — констатировала она.

— Не спорю. — подтвердил он. — Но это совершенно не твое дело. Так с чем пожаловала, моя радость?

Ведьма опустилась в кресло. Перевела дыхание стараясь совладать с раздражением. Оно душило ее. Как и этот лорд. Но мысль о том, что однажды она отплатит ему за все, грела и успокаивала.

— Ты напряжена.

— Как моя внучка? — задала она самый важный для нее вопрос.

— Ты еще не сказала ничего, что могло бы дать тебе право задавать вопросы.

Ведьма шумно перевела дыхание.

— Но я отвечу. С ней все в порядке. Жива, здорова и довольна жизнью. Итак…

— Я говорила с дедом. — начала ведьма, стараясь совладать с собственным, дрожащим от гнева, голосом.

— Он сказал кто королева?

— Нет, конечно. Не был бы он демоном, если бы взял и выложил все сразу. Намеки и подсказки, все на что я могла рассчитывать. Но мой мальчик, и так справился. — Тартея замолчала на мгновение и закончила, выдохнула. — Это пигалица де Роад.

В глазах собеседника снова полыхнул огонь. И губы растянулись в довольной улыбке, в темноте показавшейся жирной пиявкой на сером лице.

— Ты заешь. — догадалась темная. — Знал и раньше?

— Догадывался.

— Одна из твоих воспитанниц?

— Не слишком много вопросов, ведьма?

Она умолкла. И тут же снова заговорила, стараясь сохранить самообладание.

— Я хочу забрать внучку.

Лорд поднялся и прошел по кабинету. Тени смазались, спрятали его лицо.

— Почему ты никогда не спрашиваешь о дочери, Тартея?

Потому что это слишком больно. Однажды ее дочь ушла. Слабая человечка, не унаследовавшая и капли силы, которая по праву рождения текла в жилах многих поколений темных ведьм. Зато ей в полной мере достался скверных характер, не раз портивший жизнь женщинам ее рода. Воспоминания, от которых она бежала столько десятилетий, вспыхнули, как сухой тростник.

Тогда она была еще молодой ведьмой. Поколения илларийских темных, что жили и процветали на берегах теплых морей. Вспыльчивых и страстных южанок. Что ж, годы проведенные в Смелендере исправили это. Заморозили. Вытравили эмоции. И все же она еще помнила. Сколько ей тогда было? Двадцать? Двадцать пять?

Он был илларийцем. Единственный о ком она по сей день вспоминала с тоской. Это было лишающее разума чувство. Высокородный. Выбравший долг, а не ее. Забравший дочь, которую она ему родила. Хотя… Нейтория ушла сама. Все же она была больше человеком. Тартея пережила эту боль, разом потеряв их обоих. После она отомстила ему, забрав его жену и двух сыновей. Дед мог гордиться темной. Она была жестока, как истинная демоница в своей мести. И уже не молодому герцогу пришлось признать свою единственную, пусть и незаконнорожденную, дочь. Знала ли ее девочка, что всем что получила, обязана отвергнутой матери? Знала ли, что трем поколениям темных пришлось уйти далеко на север, спасаясь от гнева ее отца? Возможно, догадывалась. Возможно, нет. Тартея не думала об этом. Кровь темных была сильна в ней. Больше, чем она хотела бы. Только темные ценят свое потомство выше всего. Жаль, что ее дочь простая человечка. Бездарно растратившая жизнь, которую ей преподнесли на блюдечке. Вышла замуж в Вернарию. Стала герцогиней. После любовницей короля. И что в конце? Молодой мелкий дворянчик, что сделал ей ребенка и сбежал. Как же его звали? Валон? Вайлон? Вайтен? Демон с ним. Результат от того не изменится. Ее дочь растоптала сама себя, избавилась от незаконнорожденной дочери. Благо не более радикально. И теперь она подыхает в собственном замке забытая всеми сиятельная герцогиня.

Ведьма сжала челюсти. Клыки больно впились в губу, а во рту появился вкус крови. Сладкий. Для ее демонической сущности он был несказанно сладок. Но были и еще недостатки в наследии демонов. Слишком привязаны к потомству. Как и темные.

Не будь она на четверть демоном не пришлось бы гнуть спину перед этим человеком. Хотя справедливо ли его так называть?

— Я хочу забрать внучку. — повторила она едва справляясь с раздражением.

— Нет, Тартея. Пока девочка побудет под моей опекой. — сказал он не поворачиваясь. — Я хочу быть уверен, что ты будешь верна мне.

— Зачем это тебе? Что ты получишь в результате? Свою марионетку на троне Смелендера? — выкрикнула она, все же дав волю душившему раздражению. Вскочила, призывая силу. И завизжала, когда глаза обожгла яркая вспышка.

Горячие ладони легли на плечи корчащейся от боли ведьмы. Лицо обожгло жаром его дыхания и все существо, тьма, что всю жизнь верно служила ей, сжалась в маленький скулящий комок.

— Тартея, милая, — прошептал он у самого ее лица. — не одна ты заботишься о потомстве.