Игра (СИ)

Глава 27

«Слезы, дорогая моя девочка, — говорил мастер. — одно из средств достижения цели. Порой женщины успешно пользуются им. Но! Они хороши, когда могут, что-то изменить в твою пользу. В остальном же это просто слабость. А наша слабость нас убивает.»

Только это позволило взять, наконец, себя в руки. Встать зло вытереть слезы и начать думать. Это лучше, чем разводить сырость и страдать о том, чего быть никогда не могло. Что ж, Миелисандра, ты поддалась чувствам. Теперь нужно прийти в себя и принять, наконец тот факт, что выдуманной любви не существует. А то, что заставляет сейчас сжиматься сердце и разрываться на части, всего лишь уязвленное самолюбие. Жаль, что убедить себя в этом не так-то просто.

Я все же налила себе сок, отпила и все еще всхлипывая села в кресло.

Итак, со всего, что со мной произошло, я могла сделать вполне определенные выводы. В моих жилах течет королевская кровь. В этом сомнений не было. Потому как, по словам Ринемара, источник пробудить в силах только женщина королевских кровей. И мастер с самого начала знал об этом. Возможно с того момента, как купил меня. Эта мысль неожиданно взбесила и стакан с соком постигла та же участь, что и стакан с виром.

— Что стряслось уже? — спросила, невесть откуда взявшаяся, Тилайна. — О! а что это ты раскисла так?

Я промолчала. Зло скрипнув зубами и сбившись с мысли.

— Даже не знаю, когда тебя бояться больше. Когда ты пытаешься во всем подражать мастеру, или когда вот так бушуешь. — и не получив в ответ и намека на внимание продолжила. — Думаю, тебя немного взбодрит весть о том, что Невиайя слегла.

Закономерно.

— Король в отчаянии. Не успел схоронить друга, слегла мать. Еще как слегла. Я, конечно, знала, что ты не самый добрый в подлунном мире человек, но это… — и не дождавшись от меня никакой реакции, продолжила. — Тегдард уже опустошил половину винного погреба, заливая свое горе. И вконец заездил Бенериссу. Боюсь даже если она и переживет дурное настроение короля, ей придется дорого за это заплатить, когда на ноги встанет королева. Сельми вся в мать. А та не щадила любовниц своего короля.

Вот оно. Вот почему мать оказалась в рабских бараках вместе со мной. Ренеайя не терпела фавориток рядом со своим мужем. Не пойму, как удалось выжить и даже сохранить свое положение, Нейтории. Но не в этом суть. Нам так не повезло.

— Мда. Что-то ты сегодня совсем плоха. Иди спать. Скоро рассвет, а завтра будет тот еще денек.

Я кивнула. И как заведенная кукла двинулась к кровати. Легла. Укуталась в одеяло.

В то, что удастся уснуть не верилось, но сон нахлынул запахом цветущих абрикос. Как кстати, мама. Похоже, теперь я смогу узнать все ответы на свои вопросы.

Сочная луна освещала парк, дышащий весной. Пели цикады. Заливался соловей. Теплый ветер срывал лепестки розовато белых цветков и носил их по мощенным дорогим мрамором дорожкам. Робкие листочки распускались на деревьях и кустах. А воздух наполнял сладкий запах цветущих фруктовых деревьев.

Мы сидели рядом. Она прозрачная с едва заметными оттенками, словно статую раскрасили сильно разбавленными красками. Как и прежде идеальна. В одежде, собранных волосах, точеных чертах лицах. И я в памятном синем платье, босая и растрепанная.

Ни я ни она не спешили начать разговор. Обе молчали не в силах подобрать слова.

Наконец, не выдержала я. Набрала воздуха, как перед прыжком в воду и выдохнула:

— Я хочу знать все.

Она не вздрогнула. Не повернула головы. Только чуть пошла рябью тонкая фигура.

— Что именно ты хочешь знать?

— Все. Кто ты, я, мой отец… как получилось так, что мы оказались в бараках… Я хочу знать все.

Она застыла. Умолкли цикады и соловей. Затаился ветер в ветках деревьев. Закружил редкий, невесомый, как пух, снег. И когда она заговорила, я вздрогнула.

— Мы любили друг друга Шианна. Очень любили. До безумия. Когда Редхард появился при дворе, мне было пятнадцать. Он был так необычен. Не похож на надоевших своей лестью вельмож. Еще бы, каждый желал добиться расположения Аделии, сестры короля. А он нет. Даже не смотрел на меня, представляешь. А если и смотрел, то только, как на ребенка.

Она чуть улыбнулась. Словно снова вернулась в те воспоминания. А я закусила губу. Каждое ее слово сопровождалось треском рушившегося мира, который я строила столько лет. В носу предательски защипало и я стиснула зубы, не желая даже на миг показать свою слабость. Даже перед призраком матери. Или же самой собой?

— О нем разное говорили. Что он жесток, тщеславен. Говорили, что он знается с тьмой. Тогда мне казалось это выдумкой, наговором, сплетней. Но, теперь я знаю, что все было именно так. Кому как не призраку знать истинную суть вещей?

Она снова улыбнулась. На этот раз улыбка получилась грустной.

— Редхард поднимался к трону стремительно. Казалось, что ему покровительствуют сами боги, Шианна. Еще вчера он был мелким бароном из захолустья на окраине Вернарии, а сегодня герцог де Наахар. Тогда я не задумывалась о том, как ему это удалось. Да и разве это важно для семнадцатилетней девушки, тихо влюбленной в своего бога. Да, милая моя девочка, мне он казался если не богом, то уж точно близко к тому. Я восхищалась им. Ледмарт постепенно проникался к нему доверием. И вот в один прекрасный момент, когда он получил должность первого советника, наконец, уделил мне внимание.

Она снова замолчала. Я не подгоняла, только нервно кусала губы. Призраки не умеют врать. А правда оказалась слишком жестокой для меня. Горло сдавливало все сильнее. А из глаз таки капнула пара слез, которые я тут же смахнула. Но она на это не обратила внимания, погруженная в собственные воспоминания.

— Это было время, когда я, забыв саму себя, предав наследие королевской крови, впускала его в свою постель и таяла в его объятьях. Он повторял, что никогда и никому не отдаст меня. Что всегда буду с ним. И я была счастлива. Настолько счастлива, что не заметила сгущающихся над головой черных туч. Все закончилось в тот день, когда Редхард решился просить моей руки. Брат не был против. Но вот Ренеайя… она боялась моего Редхарда. И той власти, что он получил бы с моей рукой. А потому допустить этот союз не могла. Не знаю, что она говорила брату. Как убедила. Но Ледмарт отказал первому советнику и меня поспешно отдали замуж за одного из верных королеве герцогов. Хандем был груб и жесток ко мне. Ночи, когда он приходил, пахли кислым вином, немытым телом и стали моим кошмаром.

Она судорожно вздохнула, с подвыванием, как умеют это делать неупокоенные души. И продолжила.

— Но когда через шесть месяцев после свадьбы родилась вполне здоровая и доношенная ты, моя жизнь превратилась в кошмар. Он увез меня в свое герцогство и там не стеснялся давать волю кулакам, даже наплевав на кровь, что текла в моих жилах. Он избивал меня до полу живого состояния. И я уже начинала молить о смерти. Три года, Шианна, я молила богов избавить меня от него. И они услышали меня. Не знаю, что в тот день случилось на охоте, но в замок привезли изуродованное тело, которое меньше всего напоминало человека. Мне не было его жаль и когда душа его покинула тело, я не смогла испытать ничего, кроме облегчения.

Она закусила губу и я не удержалась, взяла ее за руку. Та, что была моей матерью, пожала мои пальцы.

— Король прислал приказ, чтобы я возвращалась уже через несколько дней после окончания траура. Четыре года, как мы оставили дворец и уехали в то захолустье среди лесов и рек. И я радовалась возможности вернуться. Но больше всего я мечтала снова встретиться с Редхардом, показать ему тебя. Я так спешила, что даже не озаботилась надлежащей охраной. За это и поплатилась. Леса Вернарии не самое спокойное место. Тем более для женщины с небольшим отрядом стражи. Я не уверенна, что разбойники попались нам на пути случайно. Стражу перебили в считанные минуты, а нас с тобой продали в рабство. А потом…

— Дальше можешь не рассказывать. — остановила я ее на полуслове. — Я и так все помню.

Сейчас я не понимала, злиться мне, негодовать или плакать. Как все сложно. Как тяжела правда.

— Как мастер… тоесть отец узнал где меня искать?

— Я умерла, Шианна. Вот тогда и узнала, что он вышедший из тьмы. Он призвал меня сразу же, словно почувствовал момент, когда душа покинула тело. Тогда я и рассказала о тебе и просила о спасении.

Скрипнули зубы. Я не сразу даже поняла, что мои. Знал. Знал, что я его дочь.

Истерический чуть надтреснутый смех вырвался сам и тут же стих.

— Спасибо… мама.

— Что ты будешь теперь делать? — спросила она, устало и не глядя на меня.

— Еще не знаю. Но поверь, что-то да придумаю. Будет преступлением не воспользоваться наукой, на которую отец потратил столько сил и лет.