Игра зеркальных отражений

Глава 12. Страх

Глава 12. Страх

Мы не боимся ошибок —

мы боимся, что когда-то за них придётся отвечать!

Звёздные ночи… как же они прекрасны и удивительны.

Помню, в детстве, когда весь мир ещё казался мне волшебным и неизведанным, я очень любила смотреть на небо, постоянно ожидая, когда же упадёт хоть одна звезда. Как многие дети… да и некоторые взрослые, слепо верила, что если в такой момент успеть загадать желание, то оно обязательно исполнится.

Естественно я их загадывала. Некоторые даже сбывались, но… большинство так и остались неисполненными. Помню, самым заветным моим желанием было то, чтобы папа к нам вернулся. Почему-то тогда, в детстве, он казался мне рыцарем или просто героем, который был вынужден оставить нас с мамой, а сам отправился в поход против врагов, или за несметными сокровищами. Это сейчас я стала понимать, что он просто уехал, чтобы не похоронить своё будущее на старом диване под поломанным телевизором, как многие его знакомые. Ведь Толик всегда хотел большего, чем предлагала ему жизнь, поэтому и бросил нас с мамой тогда.

И, если честно, я не виню его. Теперь не виню. Ведь, окажись я на его месте, непременно поступила бы так же, но тогда… мне очень не хватало папы. А мама, считавшая себя жестоко преданной и брошенной, решила воспитать меня независимой личностью, и с самого детства внушала, что я должна полагаться в этой жизни только на себя.

Она никому не доверяла, никого не подпускала близко… даже подруг, но мне не хотелось такой жизни. Я всеми силами пыталась вырваться из этого плена закрытой души, и у меня даже получалось. Пока в один прекрасный день сама жизнь не напомнила, что наивность и доверчивость в нашем мире наказуемы, а люди не всегда поступают только хорошо.

Отмахнувшись от старых воспоминаний, снова подняла голову к звёздам, и с наслаждением вдохнула свежий вечерний воздух. Наверно, я бы просидела здесь ещё не один час, если бы моё скромное жилище вдруг ни решила посетить Глара…

Позвонив час назад, не церемонясь и не спрашивая, чем я занимаюсь, она просто поставила меня перед фактом, что скоро приедет и мои возражения ей были до лампочки. Этой девушке оказалось откровенно пофиг, что я всего час назад вернулась из трёхдневной командировки в Сочи, до жути вымотана и единственное, о чём мечтаю, это спокойствие и сон. Но… Гларе было плевать на мои желания, как и на всё остальное. Эта смазливая блондинка категорически не принимала любые проявления слабости, и усталость в том числе. Сама же она могла не спать сутками, если того требовали обстоятельства, и других оценивала исключительно по своей планке. Мне иногда казалось, что за её милым личиком и тонкой фигуркой на самом деле скрывается волевой русский богатырь с годовым запасом жизненных сил.

Когда звонок на входной двери настойчиво и нервно зазвонил, я ни на секунду не сомневалась, кого ко мне принесло.

— Рина, — выговорила подруга, окидывая меня придирчивым взглядом. — Да-а… — протянула она.

— Что «да»? — уточнила я, уже догадываясь, что именно так не понравилось девушке.

— Такое чувство, что ты неделю тростник рубила на солнечных плантациях, а не прохлаждалась в отелях нашего прекрасного Сочи.

— Это всё дорога, — ответила, закрывая за ней дверь и медленно бредя за мельтешащей впереди подругой. — Ты же знаешь, как она выматывает. Особенно все эти пробки и серпантины… Жуть!

— О да! — согласилась она, доставая из тёмного пакета маленькую бутылку коллекционного бренди, которым её периодически снабжали особенно благодарные клиенты.

Наверно, именно она и подсадила меня на этот напиток, и с тех пор, мы с Гларой употребляли предпочтительно только такой алкоголь.

— Слушай, давно хотела спросить о твоём загадочном преследователе, — вспомнила вдруг подруга. — Он больше ничего не писал?

— Ну… про замазку на машине и спущенные колёса ты знаешь, а после меня просто не было в городе, — ответила, внимательно наблюдая за тем, как Гларка мечется по просторам кухни, извлекая из шкафчика бокалы, а из холодильника еду — единственный след пребывания в моей квартире Гели. Наверно она забегала, пока я составляла компанию нашим отцам в их мегаважных переговорах.

— Может, отстанет? — усмехнулась блондинка, наконец, усаживаясь на диван напротив меня.

— Надеюсь… а то весь этот расклад уже начинает меня пугать.

— Давай только без паники, а то так и сума сойти не долго.

Она плеснула в широкие бокалы немного янтарного напитка, и уж было собиралась провозгласить очередной прекрасный тост, но в самый неподходящий момент её отвлёк звонок моего телефона.

Взглянув на экран, на котором высвечивался совершенно незнакомый номер, я пожала плечами и нажала на ответ.

— Арина… — проговорила трубка, сиплым мужским голосом. — Тебя так долго не было. Я успел соскучиться и теперь, как никогда, жажду встречи.

Видимо, узнав в звонящем своего личного маньяка, я сильно побледнела, потому что уже в следующий момент, с лица Глары сползла насмешливая улыбочка, а взгляд стал не на шутку озадаченным.

— Что тебе нужно? — спросила я, набравшись сил, и с диким трудом уняв дрожь в голосе.

— Твоя жизнь, — всё так же спокойно ответил тип в трубке. — И знаешь… я намерен забрать её именно сегодня. Жди, скоро буду.

На этой фразе звонок оборвался, а я беспомощно опустила руку с зажатым в ней смартфоном и обессилено рухнула на диван.

— Жуть, Рина… — выпалила Глафира, мгновенно поднимаясь на ноги. Она тут же рванула к входной двери, закрыла её на все имеющиеся замки и, только убедившись, что мы в относительной безопасности, вернулась на кухню.

Я же сидела на диване и со странным недоверием смотрела на свой белый аппарат для связи с миром, лихорадочно прикидывая, кого можно попросить о помощи.

Полиция отпадала сразу, потому что мне совсем не улыбалось полночи составлять бессмысленные протоколы, давать никому не нужные показания и глупо надеяться, что мне помогут. Нет… в моей ситуации ребята в форме могли только помешать или, того хуже, подвигнуть этого ненормального к действиям.

Звонок папе или Артурчику скорее всего будет иметь такие же последствия, а в довершение всего, ко мне ещё и охрану приставят, которая будет следовать за мной по пятам. Нет, такую компанию я не готова терпеть даже ради собственной безопасности.

Нужен был кто-то другой. Но кто же?

Может Егор? Хотя, он скорее сам посчитает меня ненормальной, чем поверит в такой абсурд. И, вероятно, немедленно расскажет обо всём Толику. Значит, его мы тоже просить не станем… Но тогда кого?

— Лер! — воскликнула я, обрадовавшись неожиданному озарению.

— Думаешь, это он тебя терроризирует? — спросила Глара, замерев напротив. А потом внимательней посмотрела в мои глаза и поняла, что я имела в виду совсем другое. Всё ж мы с этой наблюдательной особой были знакомы слишком много лет, и она уже давно научилась понимать меня по одному лишь взгляду. — Если решила, то звони, проси приехать! Не знаю, как тебе, но мне реально страшно!

Она упала на диван рядом со мной и, схватив свой бокал, одним махом осушила его до дна. Я тоже решила последовать её примеру, и когда тепло от крепкого алкоголя стало медленно растекаться по организму, решительно схватила трубку и набрала Валеру.

Те долгие секунды, пока из динамика раздавались лишь протяжные гудки, я почти не дышала, ведь… если Лер не возьмёт сейчас трубку… я останусь без помощи, потому что никого другого, способного откликнуться на такую мою просьбу больше не было.

Гудок…

Ещё один…

Тишина комнаты казалась почти осязаемой. Замки стали казаться ненадёжными, а высота шестнадцатого этажа — слишком низкой и небезопасной.

Мысли в голове стремительно превращались в жуткую кашу, и я уже решила, что если сейчас Лер мне не поможет, то придётся звонить Артуру, и всеми способами пытаться уговорить его не рассказывать о случившемся маме.

— Да, — послышалось из трубки, а я даже не сразу поняла, что мне всё-таки ответили. — Эй, Рина, ты в порядке?

— Нет, Лер… Мне нужна твоя помощь, и я была бы очень рада, если бы ты сейчас приехал. Сможешь?

— Что-то случилось? — в его голосе появилось неприкрытое беспокойство. — Ты здорова?

— Приезжай, пожалуйста, — на последнем слове мой голос сел до шёпота, а на другом конце провода повисла напряжённая тишина.

— Буду через десять минут, — сазал Лер и оборвал вызов. А у меня наконец-то стало нормально колотиться сердце.

Отчего-то теперь минуты поплыли ещё медленнее, а секунды и вовсе стали казаться мне очень длинными отрезками. Нецензурно выругавшись, тем самым дав выход нахлынувшим эмоциям, Глара снова схватила бутылку, и уже собиралась её открыть, как вдруг остановилась.

— Слушай, Рин, а вдруг это и правда Лер? — проговорила она, уставившись на меня со странно перекошенным выражением лица. — Вдруг это его шуточки?

— Не неси чушь! — чуть грубее, чем следовало бы, ответила я. — Лер — единственный, кого я никак не подозреваю. Другое дело Тим. У того и мотивов море и возможностей не меньше. А зуб у него на меня величиной с бивень мамонта. Так что пока он мой единственный подозреваемый.

— Мачо из маршрутки? Тот блондинчик? — уточнила Глафира и тут же снова уселась на диван, уставившись в стену озадаченным взглядом. — Хотя… он, правда, показался мне таким…

— Каким? — уточнила я, откидывая голову назад и закрывая глаза.

— Опасным. Да и грубый он. Но… мне кажется, он не стал бы бить исподтишка. Такие обычно мстят, глядя в глаза. Хотя…

— Поверь, у этого бы хватило фантазии на подобную шутку.

— А на воплощение своих угроз в жизнь? — судя по интонации, этот вопрос интересовал Глару куда больше всего остального.

— Не знаю! — прошептала я в ответ. — Он слишком сложный и закрытый, и мне пока не удалось понять его. Но… он обещал, что я сильно пожалею, что поцарапала его шлем. Что отказалась от его условий.

— Но угрожать убийством за поцарапанный шлем… Рина, это же идиотизм? — воскликнула подруга.

— А ты думаешь, тот, кто названивает мне по ночам, пишет записки и угрожает расправой — нормальный человек? — выпалила я, тоже повышая тон, всё ж нервы начинали медленно сдавать.

Неожиданно раздавшийся звонок домофона заставил нас обоих подпрыгнуть на месте, а Глару вообще схватиться за самый большой кухонный нож, по чистой случайности, оказавшийся на столе.

К трубке мы шли вместе, да с такими бледными лицами, как будто напасть на нас могли прямо из динамика, который, кстати говоря, всё никак не хотел замолкать.

Пришлось собрать последние крупицы смелости и ответить. И кто бы знал, как я обрадовалась, когда услышала спокойный голос Лера. Он всё-таки приехал…. гораздо быстрее, чем обещал.

А это значит… мы больше не одни!

Велико же было моё удивление, когда через несколько минут порог моей квартиры переступили двое. И присутствие второго неожиданного гостя меня совершенно не радовало.

— Зачем он здесь? — спросила я сходу, сверля злобным взглядом откровенно ухмыляющегося Тима.

— Затем, что ты нас обоих напугала, — ответил Кармин, перехватывая мой взгляд. И было в этот момент в его глазах что-то такое, что и заставило меня запихнуть все свои претензии как можно глубже. — Что случилось?

— Заходите уже быстрее! — Выпалила Глафира, изящно огибая застывших парней и захлопывая дверь. А когда, привлечённый её действиями Валера всё ж рассмотрел, что именно делает эта странная блондинка, то удивился ещё сильнее. Но Гларе было всё равно — она с бешеной скоростью закрывала замки, и даже подпёрла ручку двери стулом… для верности, так сказать.

— Вы что, объявили войну соседям? — поинтересовался Тим, переводя насмешливый взгляд с меня на Глару, но не увидев в наших лицах ни капли веселья, тут же посерьёзнел. — От кого прячетесь?

Я мялась, не зная, как преподнести этим двоим такую странную информацию… тем более, что вводить в курс дела Тимура мне совершенно не хотелось. Но… выбора уже не было.

— Пошли, что ли на кухню, — обречённым тоном протянула я, опуская глаза. — Там и поговорим.

К тому времени, когда ребята расположились на диване вокруг моего любимого овального стола, а Глафира, взяв на себя обязанности хозяйки, налила гостям кофе, любопытство Тима уже начало медленно лопаться по швам.

— И что же такого произошло, что ты заставила нас примчаться к тебе в такой, прямо скажем, не ранний час? — спросил он, пристально глядя на меня своими синими, как грозовое небо, глазами, в которых не было ни капли сочувствия или жалости — один лишь привычный холод.

В этот момент мне просто до безумия захотелось послать его куда подальше и лучше самой сдаться на милость маньяка, чем просить этого…(даже не знаю, как назвать!) о помощи. И я бы непременно поступила именно так, если бы не очередной телефонный звонок.

Номер был мне неизвестен, но не тот, с которого звонили до этого. Нет. Те цифры врезались в мою память буквально с первого взгляда.

Естественно, я ответила.

— Ри-и-и-на… — проговорила трубка тем самым голосом, от которого у меня начинало бешено колотиться сердце и трястись руки. К тому же, в полнейшей тишине комнаты слова звонящего были слышны всем.

— Что, — прошептала я в ответ, так как говорить в голос уже не получалось.

— Неужели ты боишься? — вкрадчивым тоном истинного сумасшедшего поинтересовался он. — Думаешь это страшно…. умирать? Нет, дорогая…. для тебя это будет подарком…. спасением от физических мук и долгожданным искуплением всех твоих прегрешений.

— Отстань от меня! — выкрикнула я трубке.

— Нет, Арина, — чуть тише ответил он. — Теперь ты за всё заплатишь. И поверь… тебя не спасут ни дверь, ни замки, ни чудо. И пусть сегодня ты не одна, но так не будет продолжаться вечно, а я очень терпеливый.

На этом звонок снова оборвался, а когда отчего-то дико взбешённый Тим, выхватил у меня из рук трубку и попытался перезвонить, ему тут же сообщили, что аппарат абонента выключен.

— Что за хрень? — прошипел он, поворачиваясь ко мне, и в его глазах больше не было льда. Теперь там бушевали настоящие пожары. — Что это было, Рина? Кто это такой?

От его напора мне стало не по себе и, обхватив колени руками, я инстинктивно вжалась в диван.

— Ты в курсе? — обратился он к притихшей Гларе, когда понял, что сейчас я не в состоянии произнести ни слова. Та только кивнула и, сделав большой глоток бренди, принялась рассказывать ошарашенным парням всё, что сама знала об этой истории. И я была ей очень благодарна, потому что говорить об этом сама, точно бы не смогла.

— Почему ты не сказала нам сразу? — мягко и с какой-то заботой в голосе поинтересовался Лер.

— Думала, что это просто шутка. Думала, кто-то из жер… хм, старых знакомых просто решил пошутить. Но… на шутку это не похоже. Сами слышали.

— Да он же натуральный псих! Рина! Где ты могла такого подцепить? — снова повысил голос Тим.

— Откуда мне знать? — ответила я шёпотом, а потом снова уткнулась лицом в колени.

— Кому ты об этом говорила? — не унимался он.

— Только вам… и Гларе с Ленкой. Я не думала, что всё зайдёт так далеко, но теперь… — вздохнула, зажмурилась. Постаралась снова собраться с мыслями. Внушить себе, что всё в порядке, и бояться нечего, но… рот открылся сам, позволяя сорваться с языка следующей предательской фразе: — Теперь мне реально страшно.

— И что ты намерена делать? — всё так же спокойно спросил Лер, украдкой поглядывая на разгневанного Тима. Честно говоря, не думала, что подобное может настолько разозлить эту «глыбу льда».

— Пока не знаю, но… не хочу, чтобы кто-то ещё об этом узнал. Поэтому и попросила вас о помощи.

Повисла странная пауза, в которой очень чётко слышалось, как тикает секундная стрелка на больших настенных часах. И это было слишком символично, ведь сейчас, она очень красноречиво напоминала, что время бежит вперёд, а вместе с ним убегают мои призрачные шансы на счастливый исход всей этой тёмной истории.

— И чего же ты хочешь от нас? — выдал Тим, довольно спокойным и серьёзным тоном, что было, в принципе, на него не похоже. — Чем мы можем тебе помочь?

— Не знаю… — честно призналась я. — Но больше мне обратиться не к кому.

— А как же Толик? — усмехнулся блондин, а с его лица мигом исчезла вся задумчивость и озадаченность, и теперь на меня снова смотрели эти полные холода глаза. — Разве он не может помочь своей…. так сказать, протеже?

— Я не хочу, чтобы он знал. Это всё только усложнит.

— Но скажи тогда, на какую помощь ты рассчитывала, вызывая Валеру среди ночи? — не унимался Тим. — Думаешь, он добрый волшебник? Сыграет раз на магических струнах и все злодеи в тот же час падут ниц у твоих ног?

— Тим! — осадил его брюнет, который во время этого монолога старался сосредоточиться и попытаться найти выход из сложившейся ситуации. — Отстань от неё. Мы что-нибудь придумаем.

— Придумаем? Да ты глянь на неё! Она же конченная эгоистка! Ей, видите ли, страшно, и поэтому ты должен подрываться и мчаться сюда…. лишь потому, что кто-то не хочет придавать дело огласке! И ей плевать, что у тебя тоже есть дом и мелкая, которую пришлось оставить на попечении пожилой соседке! Поверь, ей всё равно!

Эту тираду я слушала с широко распахнутыми глазами, и в полном оцепенении, потому что так обо мне, причём в моём же присутствии ещё никто не отзывался. И все слова Тима больно ранили по неожиданно проснувшейся хрупкой душе, пробивая её титановый панцирь. А самым обидным было то, что он говорил правду. Ведь, звоня Леру, я совершенно не думала о том, что он может быть занят, или у него есть свои планы на вечер. Я просто нуждалась в поддержке единственного, кому почему-то доверяла.

— Прости… — тихо проговорила я, поворачиваясь к ошарашенному Кармину. — Тим прав. Я просто капризничаю, и во всём этом нет ничего страшного. И… думаю, вам стоит вернуться домой, тем более, если вас там ждут. И я очень благодарна, что ты приехал… Спасибо тебе, огромное.

— Рина, что ты говоришь? Как мы можем сейчас тебя оставить? — воскликнул парень, и в этот момент он выглядел таким растерянным, что я снова запуталась в правильности своих суждений. — Я не могу тебя бросить здесь одну.

— Да перестань ты, — я попыталась изобразить улыбку, но судя по всему, у меня не получилось. — Сейчас отправлю вас по домам, спокойно лягу спать, и всё. Я ведь большая девочка… и должна справляться со своими страхами.

Зажатый в его ладони телефон неожиданно завибрировал, что тоже показалось неимоверно громким звуком и, мельком взглянув на имя на экране, Лер быстро поднялся и вышел в коридор. Те несколько минут, пока его не было, мы молчали, и даже Глара не решалась что-либо говорить. Наверно просто долго подбирала слова, чтобы сообщить мне о своём уходе.

— Рин… — начала она мягко, и как-то виновато. — Мне тоже придётся уйти. Ты же знаешь, как трепетно мама относится к моим ночным прогулкам и ночёвкам у подруг.

Я подняла на неё усталый взгляд, и лишь легонько улыбнулась. Конечно, мне были известны все подробности её отношений с матерью, и если Глара не придёт ночью домой…. ей грозит такой скандал, что не позавидуешь. Ведь у её родительницы на этот счёт был какой-то странный бзик, и даже несмотря на свой уже далеко не детский возраст, Глафира каждую ночь была обязана проводить в своей постели. Так сказать, под бдительным оком. И, насколько я помню, временным порогом, или, так называемой «точкой не возврата», для Глары была отметка в четыре утра. И не минутой позже… иначе — даже представить страшно. Такое уже как-то случалось, и тогда у её родительницы была настоящая жуткая истерика, которую удалось остановить только огромной дозой успокоительного. После того случая Глара ни разу не позволила себе вернуться домой позже указанного срока.

— Бросишь подругу на произвол судьбы? — поинтересовался Тим, ехидно оскалившись.

— У неё есть на то причины, — ответила я, даже не глядя на блондина. — И довольно веские. К тому же, я уже сказала, что сама прекрасно справлюсь. И даже извинилась, если ты не заметил.

Глухие шаги известили нас троих о возвращении Лера, который отчего-то выглядел сейчас ещё более виноватым, чем Глара.

— Мне нужно уехать, — сказал он, всем своим видом выражая глубокое сожаление. А затем, повернулся к Тиму и заговорил уже немного бодрее. — Олеся Игоревна звонила. Говорит, Маша спать не хочет. Капризничает. Меня требует. Но, я не могу оставить Рину одну.

Тим посмотрел на друга так, как будто тот только что отобрал у него все деньги, нажитые непосильным трудом.

— Только не говори, что хочешь попросить меня остаться здесь, — выпалил он.

— Просто, мне было бы спокойнее, если бы ты согласился.

Тим нервно сжимал кулаки, и мне показалось, что я слышу, как он от раздражения скрипит зубами. И поначалу даже хотела возмутиться и послать его куда подальше, но бдительный инстинкт самосохранения вовремя меня заткнул. Всё ж если выбирать из вариантов пустой квартиры с мыслями о маньяке и пустой квартиры с Тимом… я бы, несомненно, предпочла второй вариант. И плевать, что ещё десять минут назад утверждала обратное.

Блондин упёр в меня раздражённый взгляд, будто надеялся, что следуя своей обычной манере, я воскликну, что мне от него ничего не нужно, и я ни при каких обстоятельствах не останусь с ним наедине, но… мне было страшно, а когда мне страшно, я очень покладиста и смиренна. Так что, пусть не надеется, выгонять его не стану.

Наверно в выражении моего лица промелькнуло что-то такое, что заставило Тимура задуматься, а может у него просто проснулось странное желание помочь ближнему, но… неожиданно для всех он довольно улыбнулся и, одарив меня хищным взглядом, повернулся к Леру.

— Хорошо, друг. Если ты просишь, я останусь, — как-то слишком спокойно и даже довольно проговорил он.

— Только давай без глупостей, — Валера смотрел на него с нескрываемой настороженностью, а я и вовсе перестала понимать, что, собственно, происходит. В ответ на это Тим лишь демонстративно закатил глаза, но говорить ничего не стал.

В общем, Лер и Глара уехали вместе, почти сразу после того, как блондин согласился выступить на сегодня моей личной сиделкой-охранником. Как только за ними закрылась дверь, Тим по-хозяйски развалился на полукруглом диване, неизвестным мне способом отыскал пульт от телевизора, который я потеряла ещё пару месяцев назад, и принялся медленно переключать каналы.

Я сначала собиралась возмутиться, но вовремя взяла себя в руки, и решила сегодня быть вообще тише воды и ниже травы. А мой гость прекрасно понимал причины такого смирения и, поэтому, вёл себя так развязано.

Замерев в арке между кухней и гостиной, я со странной смесью умиления и раздражения наблюдала открывшуюся взору картину. И вроде не было в этом ничего такого, но… Тим до жути гармонично смотрелся на этом диване, и как будто невольно добавлял уюта моей большой пустой квартире.

— Кофе будешь? — спросила тихо.

— Нет, — коротко ответил он, даже не поворачиваясь в мою сторону, и в очередной раз сменил картинку на экране.

— Как хочешь, — пожав плечами, я развернулась и направилась готовить себе бодрящий напиток. Ведь спать этой ночью категорически не собиралась.

Залив гранулы растворимой коричневой гадости кипятком, добавила сахар и, зажав горячую кружку в ладонях, медленно протопала в сторону балкона.

Всё ж, если кто-то предпочитал телевизор, то мне куда больше нравилось огромное звёздное небо. А сегодня оно показалось просто восхитительным! Тёмно-синий купол был буквально усыпан мерцающими огоньками… а большая луна, словно бдительное око, гордо наблюдала за нашим сонным миром.

Да… и всё-таки, что бы ни говорили, а жизнь прекрасна! Особенно, когда сидишь ночью на балконе шестнадцатого этажа, в своём мягком плетёном кресле, попиваешь горячий кофе и медленно куришь.

— Скажи мне, глупая, зачем ты это делаешь? — спросил Тимур, появившийся из-за открытых дверей. Пройдя по большому балкону, он присел на корточки рядом со мной, осторожным движением забрал у меня сигарету… и затянулся сам.

— А зачем ты это делаешь? — ответила я вопросом на вопрос.

— Можно сказать, что сейчас я спасаю твоё здоровье и голос, ценой собственной жизни, — ответил он, усмехнувшись, а потом поднялся и присел в соседнее кресло. — Красиво тут, — проговорил, поднимая лицо к небу.

— Да… Это моё самоё любимое место во всей квартире, и ты даже не представляешь как классно наблюдать отсюда за закатами, — мой голос звучал настолько ровно и спокойно, что я сама удивилась такому странному преображению. Раньше в компании Тима подобное мне не удавалось. А теперь, мало того, что говорю с ним, так ещё и совершенно искренне. — Здесь просто хорошо. Наверно, для кого-то таким местом является спальня или родной диван, для кого-то вершина горы или берег реки. А я вот люблю этот балкон.

— А высоты не боишься? — чуть улыбнувшись, спросил Тим.

— Ни капельки.

Докурив сигарету и аккуратно затушив её в пепельнице, блондин снова откинул голову назад, и я вдруг поняла, что возвращаться к телевизору он не намерен. Но и говорить Тим не спешил.

Странно, но сейчас рядом с ним мне было очень спокойно. Мысли о таинственных маньяках и ожидающей меня завтра работе куда-то испарились из головы, оставив после себя какую-то глухую тишину и покой.

— Ты живёшь одна? — ровный голос Тима нарушил гордое молчание ночи.

— Да.

— И не скучно?

— Нет… я привыкла. Уже почти шесть лет так.

— И что, ни подруги с тобой не жили, ни парень? — в его тоне слышалось странное удивление и…. неверие.

— Можешь считать меня дурой, но я никого не пускала в это своё личное пространство. Сюда даже в гости приходят только те, кому я доверяю.

— Значит, Валере ты веришь, — он повернул голову в мою сторону. — Притом, что совсем его не знаешь.

— Сама удивляюсь подобной доверчивости, но… у меня есть смутная уверенность, что он хороший.

Может так подействовал на меня выпитый бренди, может всему виной нервный откат после жуткого испуга, но… мне неожиданно понравилось говорить с Тимом. Причём, не просто говорить, а вот так глупо раскрываться… показывать себя настоящей. Хотя раньше подобного желания ни разу не возникало.

— А я? — вкрадчивым голосом спросил он.

— Если честно… у меня нет ни одного повода считать тебя хорошим, кроме того, что сейчас ты здесь. Но, знаешь, я уверена, что ты и не плохой.

— Да? Интересно, с чего это такая уверенность? — в темноте этого не было видно, но я отчётливо представила, как иронично изогнулись его губы.

— Не знаю. Не хочу об этом думать, — я вздохнула. — Расскажи лучше, почему ты решил связать свою жизнь с музыкой? — этот вопрос давно меня интересовал, и к тому же, должен был отлично справиться с переключением темы.

— Просто решил и всё, — равнодушным тоном ответил парень. — В детстве любил бренчать на гитаре отца, потом пошёл в музыкалку. Позже понял, что музыка может излагать эмоции куда лучше любых слов. А песни, способны передавать чувства… да и саму жизнь.

С каждым словом его суровый тон становился всё мягче, да и сам Тимур медленно прятал иголки и превращался в нормального человека, с которым, оказывается, можно было просто говорить, не срываясь на крики и не уничтожая собственные нервные клетки.

Меня очень удивляла такая перемена в нашем общении, но она добавляла теплоты и душевности этому вечеру, а все страхи медленно уходили на задний план.

— Мне всегда очень нравилось слушать звуки гитары, — задумчиво протянула я. — Сама, правда, играть так и не научилась, но слушать умелую игру могу очень долго и с огромным удовольствием, — губы растянулись в странной улыбке. — Знаешь, Лер меня именно этим и подкупил, когда уламывал петь в вашей группе. Просто заявился в мой спортзал и включил мелодию новой песни… Она-то меня и сразила.

— А мне всегда больше играть нравилось, чем слушать, — отозвался Тим.

— Может… тогда сыграешь? — запнувшись, я подняла на него глаза и, встретившись с его странным растерянным взглядом, лишь пожала плечами. — Если хочешь, конечно.

— И на чём же? — усмехнулся парень, а я вся буквально расцвела и, поднявшись со своего места, практически бегом влетела в квартиру, бросив ему короткое: «Ща!»

Когда, спустя пару минут я вернулась с красивой шестиструнной гитарой, которая, если честно, была значительно старше меня, Тим лишь присвистнул. Потом ещё долго ощупывал этот раритет, рассматривал, перебирал струны, пока, наконец, ни вспомнил, что он тут не один.

— Откуда такое сокровище? — удивлённым голосом спросил он, умилённо поглаживая гриф.

— Отец когда-то подарил. Она была его верной подругой, пока не появились мама и… я. А когда это произошло, его мечта о том чтобы стать музыкантом стремительно накрылась медным тазом, и эта гитара стала своеобразным символом того, от чего он отказался ради семьи.

— Зато видишь, какой он у тебя благородный.

— Жаль, что этого благородства хватило всего лишь на пару лет, а после у меня от папы остались только гитара и упёртый характер. На многие-многие годы.

— Что с ним случилось? — странное сочувствие в голосе Тимура начинало меня пугать.

— Отправился навстречу своему будущему, предусмотрительно оставив нас в прошлом. Но… не стоит об этом, — я глубоко вздохнула, отгоняя непрошеные воспоминания. — Может, сыграешь? А то на этой красавице уже давно никто ничего не исполнял.

Он снова улыбнулся, а мне невольно подумалось, что так часто, как сегодня, Тим ещё никогда мне ни улыбался. Кстати, улыбка у него оказалась просто очаровательной. А когда он заиграл, я едва не задохнулась от восторга.

Переливы звуков струн волнами разливались в тишине ночного города, и я млела от этих нежных бархатных перезвонов. Мне казалось, что эта музыка ласкает саму душу, заставляя её не думать о плохом, а жить только хорошим… и нежным, ласковым, мягким.

Он играл одну мелодию за другой, и ни одна из них не была похожа на предыдущую. Я же лишь молчала, искренне наслаждаясь этими шедеврами и мастерством Тима. Ведь он действительно играл великолепно.

Если честно, раньше для меня играл только папа (по скупым рассказам мамы), и то я этого не помню. А теперь вот ещё и Тим. И мне было безумно приятно осознавать, что эта мелодия льётся сейчас только для меня.

Но вдруг он остановился и странно задумался, сосредоточенно наблюдая за моей реакцией.

— У меня песенка есть, которую я не показывал ребятам. Да и вообще никому не играл. А вот тебе почему-то хочу показать, — его мягкая улыбка стала ещё шире. — Если, конечно, ты не против.

— Нет, что ты, — поспешила ответить я.

Пройдясь пальцами по струнам, Тим заиграл, но на том месте, где, теоретически, должны были начаться слова, вдруг остановился и снова посмотрел на меня.

— Она немного странная, и прошу не обращать внимания на детали.

— Играй уже! — выдала я, ободряюще ему улыбаясь. В ответ на что он лишь покачал головой, снова заиграл… и запел.

Она жила как звезда

Подобно вспышке неистовой,

И улыбалась всегда

Улыбкой светлой и искренней.

Ее дарила другим,

Волшебным светом горящую…

Но в целом мире один

Он знал ее настоящую.

Куплет завершился несколькими громкими аккордами, а после снова послышался мелодичный перебор струн. Мягкий вкрадчивый голос Тима идеально сочетался со звуками этой гитары и этой мелодии, а песня… она почему-то меня настораживала. Невольно я стала вслушиваться в смысл.

Она была холодна,

Подобно гордой Антарктике.

Как жить решала сама,

Своей лишь следуя тактике.

И вряд ли кто разберёт

Из-за чего получается,

Что с ним она словно лёд,

Другим же всем улыбается.

Смирившись, сердце отдал

В её лишь распоряжение.

Не знал, что любит она

Только своё отражение.

И чья, скажите, вина,

Из-за чего получается,

Что с ним она холодна,

Другим же всем улыбается.

И так подобно огню,

Горели чувства неистово.

Сжигал он душу свою

Так обречённо и искренне

И полюбила она…

Но как умела — посредственно.

Даря улыбки другим,

Как будто это естественно.

Струна гитары звенит,

И дни мучительно катятся…

Ведь нужно просто решить,

Чтоб жизнь сумела наладится.

Он перестал ей звонить,

И пусть другие пытаются

Принцессу развеселить,

Что не ему улыбается.

В этом месте аккорды зазвучали ещё более резко и агрессивно, как будто мытались передать всю глубину переживаний этого странного парня, который решился, наконец, избавиться от своего наваждения в виде странной неулыбчивой фальшивой куклы. Ну… это как я поняла. И мне показалось, что это конец, но Тим неожиданно заглушил струны, а потом снова заиграл, но теперь уже очень мелодично и даже с грустью.

Так проходили года -

Душа страдала и старилась.

И всё ушло в никуда,

Да только сердце расплавилось.

Он стал грубей и лишь так

Сумел с той мукою справиться,

Но до сих пор в ярких снах

Ему она улыбается…