Играть, мстить и править

Глава 14. Хоть у кого-то есть яйца

На следующий день Никита сообразил, что кое-что не учёл. Он встал в шесть утра и был очень обеспокоен. Фоджина в игре не было, Ник написал ему письмо, которое дублировалось на смартфон получателю, но ответа не последовало. Ник вызвонил отца и попросил его контакт.

— Я не могу тебе его дать, — сказал Григорий заспанным голосом.

— Но это очень важно.

— Если срочно, я могу попытаться его вызвонить. Но у него свободный график, так что… А в чём дело-то?

— У нас сегодня первый клиент в город грома. А вечером в шесть гильдийная арена, на которой я не могу не быть. Мне нужно знать, в какое время будет клиент, — объяснил Ник.

— Гильдийная арена? Никита, это баловство, учитывая, что через пару месяцев ты выбьешься в топы. Ты должен быть сконцентрирован на семейном деле.

— Слушай, у всех есть личная жизнь, в которой есть хобби, увлечения, отношения. Всё то, что не связано с карьерой и успехом. И это моя личная жизнь!

— Ладно. Я позвоню Фоджину. Если дозвонюсь, он с тобой свяжется. Только не будь идиотом и не ставь свою личную жизнь превыше всего. Я серьёзно, повзрослей. Не будь я твоим отцом, разве ты отказался бы от возможностей, которые я тебе дал?

— Наверное, нет.

— Ну так не просри их.

Григорий повесил трубку.

Никита позавтракал. Прошло полчаса, никто так и не позвонил. Ещё час. Ничего. В игре Фоджина по-прежнему не было. Надо было чем-то заняться, и Никита продолжил прокачку. Он уже успокоился, решив, что заказчик тоже увлечённый игрок, который тоже наверняка собирается на арену. Плюс ко всему, Фоджин сам бы поднял этот вопрос вчера, если бы клиент был записан на вечер.

Фоджин зашёл в игру в десять часов и сразу же написал Нику:

«Привет. Мы договорились с клиентом на время от часа дня до пяти».

Ник стиснул зубы и выругался, назвав Фоджина тупым ослом.

«Мы идём вместе, так? Я буду жертвой для той сумасшедшей двери. А ты останешься с клиентом до конца.

Меня должны принести в жертву до шести вечера. Лучше договориться на более раннее время», — написал Никита.

«А если он сможет только в пять? Ну пропустишь ты арену, ничего страшного».

Никита поразмышлял. Может, ничего страшного и не случилось бы, но его бесило, что ему диктуют условия.

«Пиши клиенту. Если он не сможет до трёх часов, пусть идёт нахер».

«Это неразумно. И ты ведь понимаешь, что если ты не пойдёшь, Костя пойдёт в любое время?»

Никита почувствовал слабину и остыл. Как бы поступил брат, он не знал. От Кости всегда можно ждать сюрпризов.

Через десять минут Фоджин написал:

«Клиент будет ровно в полпятого. Должны успеть».

«Я не могу рисковать. Пиши Косте, как из школы вернётся», — поставил точку Никита. Ему было чертовски мерзко, но он принял ситуацию.

В школе Костя не мог ни о чём думать, кроме игры. Он уже начал обрабатывать список потенциальных преступников, полученный от Фоджина, начал ускоренную прокачку. У него сердце щемило от гадкого ощущения потери драгоценного времени.

— Серьёнов, у тебя неправильное решение. И что это за почерк? Торопишься куда-то? — обратилась к нему учительница.

Костя осознал, что ему опять придётся переделывать всё дома. Ещё немного времени в трубу. Нахлынуло чувство несправедливости. Он выругался матом на весь класс. Затем сразу же прикрыл глаза, думая о том, как так вышло, что он не сдержался, и что будет дальше.

— Извините, — сказал он.

— Сколько раз ещё тебя извинять? Галина Ивановна обо всём узнает, не сомневайся. Можешь сам к ней сходить, так даже лучше будет. Ну иди же. Что сидишь?

Костя едва ли снова не выругался. В этой учительнице был стержень, с такими людьми Костя считался, и не считал это позором. Разговор с завучем мог опять затянуться. Костя собрал вещи и покинул класс.

В кабинете завуча Костя ждал, пока Галина Ивановна поговорит по телефону. Он думал о том, какой меч взять на бой на арене. Это был сложный выбор, и он опять ничего не решил. Наконец Галина Ивановна с кем-то попрощалась.

— Видишь свой ряд чёрных крестиков? Он почти заполнен, — сказала она, тыча ручкой в тетрадный листок. — Когда твой рядок будет заполнен, будем думать, вызывать твоего отца в школу или нет.

— Но вы даже не знаете, что я сделал, — сказал Костя.

— Мне достаточно того, как ты смотришь на меня сейчас. Это закономерно, у тебя обеспеченная семья, а в школе учителя зарабатывают какие-то копейки. Скажи честно, ты чувствуешь превосходство?

Костя промолчал.

— Ну хорошо, предположим, учителя — это люди из другой эпохи, и поэтому ты с ними не ладишь. Но они дают тебе знания. То, зачем ты ходишь в школу. Разве это не повод уважать учителей?

— Да, наверное. Учителя — великие люди.

В глазах Галины Ивановны вспыхнул огонёк. Она открыла рот, слегка улыбнувшись.

— Знания даются неэффективно. Их практическая польза ничтожна. Дети ходят в школу, чтобы получить социальные навыки, но это им не поможет, если они по жизни салаги, — сказала она мягким голосом.

— Ладно. Это мои слова, — равнодушно признал Костя. — Матвей, друг, блин…

— Именно. Ты знаешь, кто ты. И ты получаешь…

Галина подвинула к себе тетрадь и поставила в ряд с фамилией Кости ещё один чёрный крестик.

— Ладно, продолжим. Скажи-ка, а сверстники что, все-все салаги? Ты так и не объяснил, зачем пролил суп на Фонова. Неужели ты не мог поговорить с ним? Подружиться?

— Я пытался подружиться со многими. Много раз. С Матвеем вот, дружил довольно долго.

— У Матвея были большие проблемы, когда он убил собаку Пучкова… Его родителям почему-то было очевидно, что всё случилось из-за твоего влияния.

— Он стал мужиком. Просто немного перенервничал и камень под руку попался… По крайней мере он перестал терпеть издевательства.

— Чьи издевательства? Ты сам над ним издевался.

— Только поначалу. А потом я получил от него записку с угрозами. Мне понравилось, мы и подружились. Он мог бы также и с Пучком подружиться, но тот только посмеялся. И какого чёрта Пучок собаку в эти дела втянул? Она ведь и правда могла покусать, кто угодно испугался бы.

— А Матвей сказал, что это ты сказал ему сделать то, что он сделал.

— Но это не правда, — Костя скорчился, глядя, как Галина Ивановна закрашивает последний крестик.

— Тогда считай, что это он отомстил за издевательства.

Костя поднялся со стула, подошёл к завучу и посмотрел ей в глаза.

— Вам незачем больше клянчить деньги у отца лично. Он занятой человек. И вы же знаете, что ему насрать на всякую ерунду, которую вы считаете проступками. Напишите, сколько, — сказал он.

— Что? — ухмыльнулась Галина Ивановна. — Костя, я никогда не…

— Пишите, пока я не передумал, — громко прервал её он.

Галина растерялась. Костя понял, что наконец его проблемы с этой стервой решатся. Она оторвала кусочек бумаги, подумала ещё, и через минуту написала что-то. Костя забрал бумажку.

— Подкупить меня пытаешься? Совсем стыд потерял? Ещё один проступок, и отца в школу! Убирайся, пока я не передумала! — гаркнула Галина Ивановна.

Костя взял портфель и вышел в коридор. Он развернул бумажку, цифр там не было.

«Первая больница. Хирургия. Шмелёв К.А».

Что это значило, Костя уже догадывался. После уроков он сел на автобус до больницы. Там посещения ещё не начались, так что Костя прошёл через приёмный покой тайком. В хирургии он открывал все палаты подряд, спрашивал Шмелёва. Ему подсказали зайти в седьмую.

— Шмелёв? — спросил Костя.

— Это я. А вы кто? — спросил молодой человек лет двадцати.

— Операция нужна платная?

— Да. Я в принципе согласен и на бесплатную, но…

— Сколько стоит платная? И куда переводить деньги?

— Ну. Миллион. А я… — Шмелёв совсем растерялся. — А вы правда оплатите?

Он достал телефон, нашёл реквизиты карты и показал Косте.

— Ну да. Оплачу.

— Это так неожиданно. Спасибо. И всё-таки, кто вы?

— Спасибо? — фыркнул Костя. — Да лучше бы ты умер. Меня мамка твоя прижала! Хоть у кого-то в вашей семье яйца есть. Спасибо, блин. Ну вас нахер.

Костя выглянул в коридор, персонала, вроде бы, не было видно. Можно было уйти.