Игры Проклятых

Глава 7. Магнетизер

Бесшумно горели свечи. Не трещал воск, не шипели фитили. Бледно-желтый свет лился мерно, не прыгал, не мигал. Зачарованные свечи не чадили, не коптили потолок и стены. Они были лишены привычной жизни, как и все в замкнутом мире замка Бленхайм.

В лаборатории было тихо — настолько тихо, что слышались шелест переворачиваемых страниц и шорох вездесущих крыс. В широком зале не было никого, кроме серых пасюков и безликого силуэта в черных одеяниях, казавшегося в светлой лаборатории чернильным пятном на фоне цветастой мозаики. Он застыл, откинувшись на высокую спинку кресла, держа в руках толстый фолиант в рифленом переплете из твердой кожи. Он совсем не двигался, поэтому могло показаться, что он не живое существо из плоти и крови, а холодное изваяние из грубого камня. Но силуэт пошевелился.

Неловко уложил книгу себе на колени, перевернул страницу и, взяв фолиант обеими руками, поднял с колен, снова вникая в уже знакомый текст.

Уже не в первый раз Сандро читал трактат по основам некромантии, но теория, не подкрепленная практикой, имела свойство выветриваться из головы, забываться.

Желание освежать знания возникало крайне редко, но сегодня повторение пройденного стало делом неизбежным.

Мальчик перевернул еще одну страницу, сопроводив это действие привычным ритуалом. Он сидел за столом, уставленном химическими принадлежностями, мешавшими уложить на столешницу книгу. Гораздо проще было бы расчистить стол, убрать с него все лишнее, но Сандро не стал разрушать рабочего беспорядка, к которому уже давно привык. Вместо этого держал тяжелый фолиант в обеих руках, не обращая особого внимания на то, что перелистывание страниц оказывалось весьма неудобным занятием.

Еще более неудобным занятием была само учение. Теория… треклятая теория отчаянно не откладывалась в памяти, тут же выветривалась, и каждую страницу приходилось перечитывать по десять раз, прежде чем вспомнить уже знакомые формулы, в принципе не требующие повторения. В голову неиссякаемым потоком лились пугающие и всепоглощающие мысли, которые не оставляли для знаний ни малейшего места.

Сандро смотрел на каллиграфический почерк, которым были выведены магические формулы и разъяснения к ним, но видел совсем иное. Мысли унесли его в комнату, где уже давно спала Энин, спала тревожно, то просыпаясь и взволнованно глядя на сестру, то вновь засыпая и даже в мире грез и фантазий переживая за самое родное, что у нее осталось. Он видел эту картину, словно был там, он чувствовал тревогу Энин, словно был ею. Сандро отчаянно пытался выкинуть эти мысли из головы, избавиться от наваждения, ему во чтобы то ни стало надо подготовиться к уроку, освежить в памяти забытые заклинания, но… Сейчас Сандро думал только об Энин и о том, как заставить Анэт молчать, как сделать так, чтобы она не рассказала о своем мороке. Ему едва удалось сблизиться с Энин — теперь он не позволит несуразному случаю, непонятным видениям глупой девицы разрушить все то, чего он добился. Не даст нелепой ошибке, незнанию и клевете отдалить от себя Энин. Он этого не допустит! Но, вместо того чтобы действовать, приходится сидеть изгоем в лаборатории и тратить драгоценное время на обучение, тратить его впустую… Сейчас, когда время столь дорого, сейчас, когда на кону отношения с Энин. Сейчас! Когда! Надо! Действовать! Стоит Анэт раскрыть рот — и мечты Сандро рухнут, осыплются песочной пылью, сгинут, так и не осуществившись. Не осуществившись!..

Сандро оторвался от книги. Недовольным оценивающим взглядом забегал по столешнице, выискивая свободное место, чтобы уложить фолиант. Так и не найдя его, швырнул трактат на пол. Книга с громким шлепком, отразившимся гулким эхом от стен, упала на древнюю мозаику, поднимая столп пыли. Сандро в немом презрении посмотрел на творение некромантского искусства, с трудом сдерживаясь, чтобы не пнуть его ногой.

Словно почувствовав, что тишина умерла, у дальней стены пискнула крыса. Но эхо от удара уже утихло, и тонкий писк был настолько отчетлив, что безошибочно угадывалось, откуда он прозвучал. Сандро резко вскочил на ноги и нервным ударом, вложив в него всю силу, отправил фолиант к стене. Писк повторился, но на этот раз он был жалостливым и ничтожным — предсмертным.

Уверенными шагами Сандро пересек лабораторию и присел на корточки рядом с книгой. Взяв ее в руки, брезгливо отвернулся. Тяжелый фолиант раздавил крысу, словно по ней проехались колесом повозки.

— Мерзкое зрелище, — скривил лицо Сандро, опять взглянув на останки крысы. Но первичное недовольство и омерзение сменилось коварным и хитрым блеском в глазах.

Мальчик снял с руки кожаную перчатку, оголяя костяную кисть. Выговорив заклинание, притронулся кончиком пальца к измазанной кровью шерсти. Словно от воздействия кислоты шкура крысы расползлась, следом за ней растворилась плоть.

Мертвое существо, оживленное темной магией, судорожно задергалось, переваливаясь и становясь на костлявые лапки. В провалах глаз вспыхнули два небольших огонька.

Глаза — зеркало души. Как правдивы эти слова. Сейчас крысиная душа, ее эссенция, сущность отразилась в кроваво-красных зрачках, став связующим звеном между поднятым и некромантом.

Оживленная крыса, окинув нелепым взглядом измененное тело, повернулась к некроманту и упорно уставилась на него презрительным взором.

— Что смотришь? — брезгливо спросил Сандро и, не дожидаясь ответа, выговорил заклинание, превращая пасюка в груду костей. Но он не стал окончательно убивать крысу. Теория требовала практики, а внутренняя злость искала выхода. Он заново выстроил разбросанные останки в оживленное нечто. Кости смешались в хаотическом беспорядке, но анатомическая точность некроманту была ни к чему. Упиваясь злым опытом, словно дурманящим вином, он вновь упокоил сросшиеся кости. Позже снова их соединил в одно целое. И продолжал свои опыты, с каждым последующим воскрешением превращая останки крысы в еще больший сумбур, а сам все больше наслаждаясь нездоровыми забавами. Уродуя пасюка темной магией, он не просто штудировал теорию — он вымещал на беспомощном создании злобу, которая скопилась за сегодняшний день. Злобу, возникновению которой он обязан Анэт.

Если бы все сложилось иначе, если бы эта глупая девчонка не совала нос не в свои дела, не следила за ним — все бы шло своим чередом, и Энин изо дня в день все больше и больше привыкала бы к Сандро… но желанное не осуществилось. И сейчас, не в состоянии найти из этой ситуации выход, некромант просто выплескивал душевную бурю в мир.

— Балуешься? — неожиданно спросил чей-то голос. В полной тишине лаборатории он прозвучал настолько громогласно, что Сандро от неожиданности подскочил, словно сжатая пружина, бросая при этом заклинание последнего умерщвления. Ожившее нечто, которое совсем недавно было крысой, заплясало костями на мозаичном полу, умирая второй смертью.

— Напугал, — скривил гримасу некромант, по привычке выискивая собеседника, зыркая по сторонам, но в очередной раз никого не видя.

— И не противно тебе? — с укором поинтересовался Трисмегист.

— Нет, — твердо ответил некромант. — Я ненавижу крыс еще с детства. Зимой жрут запасы, осенью мигрируют, разнося заразу. Пусть хоть все подохнут, — не на шутку разошелся Сандро. Он был настолько зол, что уже не мог контролировать своих эмоций.

— Хорошее оправдание для насилия, — усталым снисходительным тоном выговорил Трисмегист. Его голос таил печаль: ему было жаль мальчишку, которого надо было спасать, спасать от самого себя. — Ты сделал то, что сделал, лишь потому что был зол. Тебе пора бы уже научиться контролировать свою агрессию…

— Не надо меня учить! — взорвался Сандро. — Контролировать агрессию… — перекривлял он Трисмегиста. — Сначала это говорит Арганус, теперь — ты! Я сам знаю, что мне делать!

— Спокойно. Усмири свою злобу, иначе она усмирит тебя, — спокойным тоном выговорил Трисмегист, и от этого спокойствия Сандро разозлился еще больше.

— Чего тебе вообще от меня надо? Я тебя не звал, так проваливай туда, откуда пришел. Тебе не место среди живых…

— Живых? — наигранно изумился Трисмегист. — Тут нет живых. Ты каждодневно убиваешь себя эликсиром… «недоросли»? Не важно. Кто еще? Арганус? Он еще веками раньше трансмутировал в лича, а его слуги уже давно утратили…

— Я жив! — перебил духа Сандро. — Мое сердце все еще бьется и все еще способно любить.

— Но чаще — ненавидеть.

— Так складываются обстоятельства, не больше, — парировал Сандро, даже не вздрогнув, хотя и сам не был уверен в правдивости сказанного. Тьма, окутавшая Хельхейм, не могла не коснуться его, а некромантия, как средство существования, уже поставила на нем свое клеймо.

— И как же они складываются? — давил на мальчика Трисмегист, имея лишь одну цель — прознать, что мучает Сандро, и помочь ему в разрешении проблемы. Правда, делал он это своими, жесткими способами, но просто не умел иначе.

— Плохо… — огрызнулся Сандро, но уже без былого энтузиазма.

— Я могу тебе помочь?

— Чем? Чем ты мне можешь помочь, невидимка? — Последнее слово Сандро выговорил особо презрительно, но дух не обратил на это внимания.

— Многим, Сандро, многим. — У мальчика кольнуло в груди. К нему так редко обращались по имени, что оно прозвучало дико, показалось одновременно и чужим, не имеющим к нему самому никакого отношения, и родным, навевающим воспоминания из далекого детства — живого детства. — Если расскажешь, что тебя гложет, я помогу мудрым словом и посильным делом.

Сандро тяжело выдохнул, медленно и глубоко вдохнул. Больше не хотелось ни спорить, ни ругаться, хотелось почувствовать дружескую поддержку. Пусть Трисмегист не был ни человеком, ни другом, но он мог поддержать, и Сандро впервые за долгие годы почувствовал, что может раскрыться, выговориться, что его выслушают, а не пошлют к Одноглазому.

— Что ты хочешь услышать? — шумно выдохнул Сандро и затаил дыхание.

— Все, — коротко ответил друид.

Сандро еще раз глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

— Мне надо подумать, — задумчиво протянул Трисмегист, когда Сандро закончил повествование. — Значит, Арганус держит в замке живых… — рассуждал он вслух. — С какой целью — ясно, не ясно лишь — почему он отдал их тебе?

— Я заслужил расположение хозяина, создав полезное для него зелье, — не хвастаясь, а констатируя факт, заметил Сандро.

— Это, конечно, о-очень важно, но скажи мне, сколько зелий ты создал до этого, и наградил ли тебя Арганус хотя бы за одно из них?

Сандро задумался. Пять лет он работал над новыми эликсирами, которые впоследствии хозяин выдавал за свои творения, но за все пять лет Арганус ни разу не удосужился вознаградить ученика. Хотя относился к нему вполне сносно, по меркам некромантов даже излишне лояльно — не как к рабу.

— То-то же, — так и не услышав ответа, заключил Трисмегист. — Все, что он сделал, неспроста. И видение, и зачарование Анэт — дела его рук. Но это не меняет сути: мы должны избавить девушек от интриг Аргануса.

— Надо как-то изолировать Анэт, чтобы она не проболталась сестре, — твердил свое Сандро, не обращая внимания на заявления Трисмегиста.

— Ты меня не слушаешь, — страдальчески протянул дух. — Изолировав живую, мы не решим проблему — только усугубим ее. Наша задача — помешать Арганусу зайти еще дальше.

— Причем тут Арганус? — раздраженно спросил Сандро. — Мне надо избавиться от Анэт, о большем я не прошу.

— Хорошо, — сдался Трисмегист. — На этот счет у меня есть одна идея.

— Какая? — тут же подхватил мальчик.

— Ты слышал о магнетизме? — спросил друид. Сандро ответил одобрительным кивком.

— Ты гипнозом заставишь Анэт забыть о том, что с ней произошло.

— Моих способностей на такое не хватит, — разочаровался в занимательной идее Сандро. — У меня с трудом получается повелевать при помощи голоса, а о том, чтобы менять память или манипулировать людьми, не может быть и речи.

— Чтобы ввести в трансовый сон, достаточно знать один ритуал.

— Какой ритуал? — удивился Сандро.

— Объясню позже. Для начала нужен железный чан, металлические опилки и прут.

— И это поможет? — не поверил мальчик.

— Меньше слов — больше дела, — поторопил друид. — Мне помнится, ты спешил.

Сандро вздрогнул, понимая, что время утекает, словно песок меж пальцев.

— Чан и прут есть. С опилками сложнее, — отрапортовал мальчик.

— Можно использовать любое железо, но чем больше будут предметы, тем менее эффективным окажется результат.

— На кухне есть столовые принадлежности из железа, — предложил Сандро.

— Арганус расточителен, — ухмыльнулся Трисмегист. — Тратить материал на ненужные вещи… Ну что ж, это сыграет нам на руку.

— Может, приступим к делу? — на этот раз поторопил Сандро.

— Возьмешь чан, наполнишь его водой и закинешь в него железо. Дальше я намагничу воду, сделаю ее пригодной для ритуала. — Дух на мгновение замолчал, потом продолжил, переходя на шепот, словно заговорщик: — Теперь слушай внимательно, — приказал он, но это было излишним: все внимание мальчика уже было приковано к его словам. — Когда начнется главная фаза, твоей задачей станет концентрация. Не теряя ее, ты должен по мелким шажкам проникать в глубь памяти жертвы… пациента.

Ты должен слиться сознанием с тем, кого магнетизируешь, на мгновение стать им — и после этого вычеркнуть из его памяти ненужную информацию, заменив ее другой, которую придумаешь сам.

— Если все должен сделать я, зачем ритуал?

— Он станет катализатором твоей внутренней энергии, возбудит в тебе способности, которые плотно скрыты за неведением и отсутствием практики. Если будешь развивать этот талант, никакие ритуалы или посторонние предметы не понадобятся, а пока… пока делай так, как я сказал.

— Хорошо, — без споров согласился Сандро. — Как должен проходить ритуал?

— Об этом позже. Для начала все приготовь. И еще: я пойду с тобой. Но для этого ты должен взять книгу — я все еще прикован к ней и не могу от нее отдаляться.

Сандро молча прошел к шкафу в дальнем углу лаборатории и извлек из него небольшую сумку, специально предназначенную для ношения книг. Затем прошел к стеллажам, вытащил уже знакомый фолиант в исказившемся от огня кожаном переплете и слегка обгорелыми краями страниц.

— Надеюсь, ты меня не обманешь… — прошептал себе под нос мальчик, засовывая книгу в заплечную сумку.

— Я не буду этого делать! — стоя на расстоянии десятка шагов от дверей в келью, воскликнул Сандро. Потом понизил голос и уже шепотом добавил: — Ты не говорил, что я должен вскрывать ей вены.

— Потому что знал, какая будет реакция, — сухо ответил Трисмегист. Сандро только сейчас заметил, что в монотонном говоре духа стали проявляться эмоции.

Трисмегист крепчал, с каждым новым днем все увереннее чувствовал себя в реальном мире. — К тому же никто не говорил, что надо «вскрывать» — хватит небольшого надреза, важно само кровопускание как элемент ритуала.

— Я не верю тебе и не буду проводить ритуал, — заупрямился Сандро.

— У тебя нет времени для раздумий. Скоро рассветет, и уже никто не помешает Анэт выдать тебя и твою тай…

— Не выдать, а ошибочно обвинить, — поправил Сандро. — И уж лучше я оставлю все как есть, чем причиню ей боль.

— Боли ты никому не причинишь. Анэт будет в трансе и ничего не почувствует, а ты, как и любой некромант, сможешь залечить рану. На запястье останется тонкий, едва различимый шрам, и сама Анэт не поймет, откуда он появился.

— Я… — хотел возразить Сандро, но замялся, понимая, что проведет ритуал, как бы там ни было. У него попросту не осталось вариантов. — Хорошо, — сдался он секундой позже. — Я все сделаю.

— Правильное решение, — одобрил Трисмегист. — Кинжал найдешь в чане. И не забывай: концентрация — залог успеха.

— Я все понял, — отмахнулся Сандро, в душе уже коря себя за то, что собирался совершить. Он закатал широкий рукав плаща и, поелозив костяной рукой среди груды металла, наваленного в чане, выудил кривой кухонный нож с затупленным лезвием. — Обсидиан — и тот острее, — брезгливо глядя на клинок, выдавил Сандро.

— Ты не то нашел: ищи стилет, — недовольно оповестил Трисмегист, даже не заикнувшись, откуда в чане взялся кинжал. Но некроманта это мало интересовало.

Сандро всмотрелся в вязкую бирюзового оттенка воду, выискивая в ней оружие.

Завидев его, быстрым уверенным движением вытащил тонкий трехгранный стилет с небольшой, в юношескую ладонь, гардой. Сталь клинка была начищена до блеска, но грани были слишком широки, чтобы тонко разрезать кожу.

— Чем он лучше? — скептически поинтересовался Сандро.

— Разрез сделаешь острием.

Сандро молча кивнул, чувствуя, как от волнения пересыхает в горле. Отбросив мысли, он уверенно подхватил чан, протащил его несколько шагов и, боком приоткрывая скрипучую дверь, втиснулся в келью сестер. Они спали — непорочно и беззаботно, не подозревая, что в комнате не одни.

Мальчик на подкашиваемых ногах прошел к ложу и с облегчением поставил нелегкий чан с намагниченной водой с той стороны кровати, где спала Анэт.

— Прости, — прошептал мальчик, аккуратно отодвигая покрывало. Одобрительно кивнул, увидев кисть девушки, и стал кончиками губ нашептывать заклинания, которые поведал ему Трисмегист.

Анэт тяжело дышала. Иногда ее дыхание надолго замирало, но позже девушка судорожно хватала воздух, словно задыхаясь, и вновь сбивчиво дышала, постепенно впадая в трансовое состояние. Сандро взял стилет и сделал тонкий разрез на запястье спящей. Анэт кротко вздрогнула, после судорожно затряслась, будто чувствуя озноб, но в следующий миг расслабилась, возвращаясь к умиротворенным сновидениям. Некромант спрятал кинжал в полу плаща, набрал в ладонь намагниченной воды и обрызгал девушку. Анэт тихо простонала, словно капли жгли ее кожу. Сандро повторил омовение трижды, и на этом первая часть ритуала закончилась. Началась главная фаза.

Сандро сосредоточился на мыслях Анэт, вникал в их ветвистые переплетения, подражая самой Анэт, стал медленно вплетать свое сознание в ток мыслей, смешиваясь, соединяясь с ними воедино. Не переставая сливаясь с девушкой в едином сознание, Сандро медленно потянулся к поясу, на котором висел тонкий намагниченный жезл.

Мальчика прошибло п; том, его стало трясти от страха и холода. Девушка сопротивлялась чужому влиянию, боролась с враждебной магией, но, несмотря на это, Сандро проникал туда, куда не должен проникать никто посторонний: в глубины памяти, в закрома сознания.

Он увидел белоснежное здание Малого Храма, который, даже отделившись от главной ветви культа Симионы, попав под гнет некромантов, продолжал существовать. Увидел маленьких девочек и девушек постарше, которые с улыбками на лицах бесконечной чередой заходили в открытые двустворчатые двери. Это была приятная и жизнерадостная картина, увлекательный сон, который хотелось досмотреть до конца…

Но некромант пришел не за этими воспоминаниями — и вскоре нашел то, что искал: измененный, искаженный в нелепой иллюзии Неметон. Сандро стал восстанавливать в своей памяти картину, которую видел сам, и постепенно, не спеша заменял чужие воспоминания своими. Неметон в мыслях Анэт менялся, преображался в соответствии с желаниями некроманта. В последний момент Сандро подумал об Энин и потерял концентрацию, которая была так необходима. Он попытался выкинуть из головы чарующий образ, но ничего не получилось.

«Только бы Энин не проснулась. Только бы не увидела всего этого», — судорожно думал Сандро, уже заканчивая сеанс магнетизма и притрагиваясь намагниченным жезлом к окровавленному запястью Анэт.

Словно услышав мысли мальчика, Энин шевельнулась и открыла глаза.

— Сандро, это ты? — спросила она, глядя на мальчика туманным взглядом.

— Да, — скрывая за хладнокровным голосом душевную бурю, ответил мальчик и плавно подошел к девушке, тенью опустился на пол рядом с кроватью. С невидимой в ночной полумгле грустью всмотрелся в глаза Энин. Ее мутный спросонья взгляд не выражал ни ужаса, ни страха: она уже успела привыкнуть к обществу некроманта. Но ее взор пробежал по железному чану, она заметила в руках Сандро переливающийся в свете свечи стальной прут, и ее глаза округлились в непонимании и страхе.

— Что ты делаешь? — испуганно промямлила она, не веря своим глазам.

— Спи, — вздрогнув, приказал некромант.

Повинуясь властному голосу, Энин закрыла глаза. В рабской покорности расслабилась, отдаваясь сновидениям. Сандро с ненавистью к самому себе сжал кулаки: он не должен был этого делать, не должен! Но уже поздно, надо довести дело до конца.

— Наутро ты не вспомнишь ночного гостя, — обратился он к спящей Энин, делая тонкий надрез на ее запястье…