Иллюзионист

Глава 31

Не сказать, что я полностью готова вернуться в столицу Пуэрто-Леонеса, но выбора у меня нет. Лейре берёт на себя командование нашей баржей, координируя гребцов. Кастиан увлечён разговором с Саидой и Мэриам, знакомя членов моего бывшего отряда с пиратами, встреча в море с которыми изменила всё.

— А где капитан Арги? — спрашиваю я Эликсу. Мы стоим на корме, глядя, как цитадель Кресценти становится всё меньше и меньше.

Эликса широко улыбается. Её непослушные кудряшки лезут в глаза из-за ветра.

— После всего, что ты нам показала, мы не могли остаться в стороне. Но ты сама знаешь, как упряма капитан. Впрочем, она просила кое-что тебе передать.

— Да?

— Она хотела сказать тебе спасибо за то, что помогла ей вспомнить.

Я оглядываюсь на Кастиана. У нас не было возможности поговорить с глазу на глаз с той последней ночи на корабле, но он ловит мой взгляд, и мы просто радуемся ещё одному дню, в котором мы вместе.

Резкий вопль привлекает всеобщее внимание:

— Эликса?!

Моя подруга оборачивается, услышав своё имя. На носу корабля стоит Марго. Её глаза широко распахнуты, на лице — потрясение. И только в этот момент я замечаю: тот же длинный острый нос, те же сапфировые глаза и тот же смех. Мне всё время казалось, будто я уже была знакома с Эликсой раньше. Она говорила, что родом из Риомара. И я помню о главной трагедии в жизни Марго, когда она потеряла младшую сестру. Вот только потеряла не навсегда, а на несколько лет.

— Марголина?

Они проталкиваются через скопление людей и обнимаются так крепко, словно хотят стать единым целым. Марго обхватывает руками лицо Эликсы.

— Я думала, ты умерла… Я думала…

Эликса касается шрама, что виднеется сквозь персиковый пушок над ухом.

— Я была близка к этому.

Слёзы подкатывают к моим глазам, и я отвожу взгляд. На барже, следующей за нами, остались леди Нурия, Лео и Эстебан. Остальные солдаты и пираты распределились ещё по двум судам. В воздухе много грязи и аромата свежей зелени. Густые изумрудные кроны тянутся вдоль берегов, обрамляя маленькие деревянные домики на сваях. Целые семьи смотрят, как наши суда плывут вверх по реке. Интересно, догадываются ли они, с какой целью мы направляемся в столицу?

— У нас всё получится, — шепчу я реке.

— Обязательно, — подтверждает Дез, подходя ко мне.

Я отклоняюсь, чтобы взглянуть на него.

— Помнишь ту рыбацкую деревушку, где ты, спасаясь от солдат, прятался в бочке с кальмарами?

Он ухмыляется, в золотых глазах вспыхивает отблеск воспоминания.

— В общих чертах.

— Если ты смог пережить ту вонь, то переживёшь что угодно.

Он ковыряет щепку в деревянных перилах.

— А как мне пережить то, что я потеряю тебя?

Делаю глубокий вдох. Если заговорю, то меня накроют эмоции, и я расплачусь, а я уже налила слёз на много лет вперёд.

— Я буду вспоминать этот момент, — продолжает Дез, — и говорить, что я был прав.

Конечно, он всё сводит к шутке. Типичный Дез.

— Насчёт чего?

— Всю жизнь ты боялась того, кем являешься на самом деле. — Он обхватывает мою ладонь обеими руками. Этот личный жест ощущается так странно… Я вспоминаю ночь, проведённую на берегу другой реки, нашу последнюю перед разлукой. — Но я всегда знал, что ты окажешься лучше всех нас.

Я утыкаюсь носом в его грудь. Не хочу, чтобы он видел моих слёз. Не хочу быть слабой, когда мне предстоит противостояние с Себрианом и королём Фернандо. Дез проводит рукой по моим волосам и целует в макушку.

Я поднимаю глаза.

— Из тебя выйдет великий предводитель, Дез. Я всегда так думала.

Его ресницы, когда влажные, кажутся ещё темнее.

— Когда Кастиан рассказал мне правду, я думал, что сойду с ума. И я просто ушёл. У меня даже не было возможности спросить отца…

— Иллан любил тебя. Он поступил ужасно, но он любил тебя. — Я слегка толкаю его локтем. — Взгляни на Марго. Она снова нашла сестру. Знаешь, чем занимался Кастиан большую часть нашего пути?

Дез слегка кривится и упирается локтями о фальшборт.

— Я точно должен об этом знать?

Хлопаю ладонью по его по груди.

— Я серьёзно.

— Ты родилась серьёзной, — со вздохом отвечает он.

Закатываю глаза.

— Он всё спрашивал меня, какой ты.

Я оглядываюсь на Кастиана, который наблюдает за мной со свойственной ему пристальностью, и чувствую, как меня тянет пойти к нему сию же секунду. Но сейчас ему нужно нечто более важное.

— Ты говорила ему, каким невероятно скромным, но в то же время отважным и решительным командиром я был? Сколько раз я ускользал от его наглых солдат…

— Поговори с ним, — шепчу я. — Пожалуйста. Мы сможем завершить эту историю только втроём. Вместе.

Дез кивает и облизывает губы. Он не сказал «да», но и «нет» он не сказал.

— Я попробую, — обещает он.

Когда приходит время сменить гребцов, Дез садится рядом с Кастианом. Я смотрю, как они гребут бок о бок, глядя строго перед собой. В какой-то момент Дез что-то говорит, и Кас смеётся. Я чувствую укол в груди напротив сердца. Мне даже не надо опускать глаза: я знаю, что на моей коже отпечаталось новое воспоминание.

Мы гребём полтора дня, но понимаем, что мы на месте, только когда река переходит в озеро, которое находится на юге столицы, и сверкающие башни дворца маячат вдалеке. Сердце колотится в груди вплоть до момента, когда мы высаживаемся, пришвартовав баржи в высокой траве.

Мы направляемся в Андалусию. По обе стороны пыльной дороги, ведущей к городским воротам, на копьях висят отрубленные головы, из которых торчат сухожилия и всё ещё стекает кровь. Это знак, что нужно поворачивать назад. Предупреждение. Саида, Марго и Эстебан, должно быть, тоже это чувствуют, потому что мы обмениваемся взглядами. Мы уже шли по этой дороге в тот день, когда пытались спасти Деза от казни. Но в этот раз у нас есть то, чего не было тогда. В этот раз мы не одни. Марго, Кастиан и Эликса идут впереди, прикрывая нас магией иллюзионари.

С этой длинной грунтовой дороги хорошо видно плотно построенные дома, у некоторых из которых настолько древний фундамент, что они напоминают усталых путников, опирающихся друг на друга. Впереди у ворот выстроена шеренга солдат — так нас встречает король Фернандо. Но это не самое захватывающее зрелище в жемчужине королевства.

Дворец Андалусии — это потрясающее произведение архитектурного искусства: четыре башни, соединённые мостами. Каждая башня сверкает в свете солнца, — ослепительный храм рода Фахардо. Я жила в покоях этого дворца, ходила по его коридорам, побывала в его жутких подземельях. Но впервые я вижу, как он светится. Дворец охвачен серебристой пульсирующей аурой, словно гигантский альман.

— Что это? — ахает Дез рядом со мной.

— Себриан, — говорю я. — Он использует Клинок Памяти.

— Как ты это поняла? — спрашивает Лейре.

Лео пожимает плечами и небрежно взмахивает рукой.

— Ну, наверное, это как-то связано с тем, что дворец превратился в огромную свечу.

Но не только. Я касаюсь белого сапсана на моём нагруднике, и рябь магии проходит сквозь меня. Я отказалась от прав на Клинок Памяти, но эта связь оставила свой след во мне, тонкий, как паутинка.

Нервничающие леонесские стражники смыкают ряды у городских врат. Они слышат наш топот, позвякивание доспехов, но ничего не видят. Постепенно Кастиан и другие иллюзионари снимают иллюзию, и он наносит первый удар, пробивая их защиту. Гвардейцы из Тресороса выстраиваются клином, чтобы пробиться в столицу. Вонь сточных вод смешивается с дымом горящего мусора, предупреждая жителей Андалусии о том, что на город напали.

Лео и Саида должны вывести слуг из дворца, пока мы с Касом и Дезом ищем короля и Потрошителя. Но сейчас, когда пришло время действовать, я колеблюсь. Я пережила сотни боёв и стычек, но в этот момент я испытываю больше любви к своим спутникам, чем когда-либо прежде. Возможно, это именно то, о чём меня предупреждала Арги. И всё же я предпочитаю эту версию себя.

— Беги, Рената, сейчас! — кричит Марго, разрубив солдата. Она хватает его меч и, тяжело дыша, уже орудует двумя. Между нами промелькнула искра. Это не дружба или прощение; это принятие. — Увидимся в Третьем Аду.

Третий Ад, где горит вечное белое пламя, уже здесь. Серебристая фигура Себриана выходит на балкон.

Внезапно меня окатывает вибрирующая сила. В груди словно появилась некая нить и тянет туда.

— Надо спешить. Что-то не так.

Кастиан указывает куда-то в сторону.

— А это?..

Некие люди взбираются по стенам башен к окнам, к балконам, к небесным мостам.

— Это Шепчущие, — отвечает Дез.

— Северная башня, — командует Кас, и мы бежим следом за ним.

Северная башня. Там находится тронный зал Фернандо. Король встретит нас в храме своих побед, где люди кланялись ему и проливали кровь, принося ему клятвы верности.

Когда мы подходим к мосту, на другом его конце появляются стражники короля. Моё тело болит от многих дней постоянной активности. От многих недель душевных страданий. От многих лет борьбы за жизнь, которая не всегда мне нравилась. Но всё же я борюсь, выгрызая путь к судьбе, которую я для себя выбрала. Пробиваться через солдат короля Фернандо — всё равно что плыть против течения, но в итоге мы оказываемся на той стороне, где свет льётся из открытых дверей, и я скрепя сердце шагаю внутрь.

Король Фернандо сидит на своём альмановом троне, перенеся вес на один из подлокотников. На нём его любимые чёрные шёлковые одежды. Зная теперь его историю, я не могу не задаться вопросом, не дань ли это многолетнему трауру. Он подаётся вперёд, разглядывая мои доспехи. Узнаёт? Но интерес длится всего мгновение, а потом Фернандо издаёт рокочущий смех победителя.

Вокруг помоста стоят Шепчущие, решившие следовать за Себрианом. Я узнаю Хави, первые серебряные вены уже расходятся от уголков его глаз; персуари Оливию, которая могла взобраться на любое дерево и любое здание, словно рождена для этого; вентари Энрику, которой удавалось растягивать еду на несколько дней, когда у нас заканчивались запасы продовольствия. Их много, и все стоят неподвижно, словно окаменели от страха.

— Что ты с ними сделал? — спрашиваю я.

Чёрные глаза короля Фернандо оживают после моего вопроса.

— Я усовершенствовал свою Руку Мориа. Мне не хватало робари, Рената, но вот ты вернулась на место, которое тебе якобы ненавистно. И вернула мне моего сына.

Кас и Дез обмениваются решительными взглядами, и затем старший принц Пуэрто-Леонеса приближается к отцу.

— Она вернула обоих твоих сыновей. Отец, позволь представить тебе Андреса, принца Сол-Абене, командира Шепчущих и второго в очереди на престол Пуэрто-Леонеса.

Дез криво ухмыляется, наслаждаясь молчаливой яростью отца.

— Мне больше нравится Дез де Мартин. Мы, мятежники, любим всё сокращать, потому что вечно приходиться жить на бегу.

— Я бы не назвала тебя особо кратким, — отмечаю я.

Теперь уже смеёмся мы втроём.

Фернандо потерял дар речи. Он встаёт, подходит ближе, насколько может, но держится на достаточном расстоянии, чтобы ни один из его сыновей не мог дотянуться до него мечом. Разглядывая черты лица Деза, король в какой-то момент узнаёт свою форму глаз и губ. Но этот момент быстро проходит — в короле нет ни радости, ни облегчения от того, что его сын, которого он считал погибшим ещё в младенчестве, стоит перед ним.

— Как? — спрашивает он.

— Похоже, моя мать решила, что мне лучше расти подальше от тебя, — говорит Дез. Я бросаю взгляд на Кастиана, но его лицо не выдаёт никаких эмоций.

В уголках глаз Фернандо появляются морщинки.

— Я подозревал, что твоя мать симпатизирует мориа, посылает мятежникам еду и лекарства. Но полагал, что у неё просто мягкое сердце. Я и подумать не мог, что она родила мне не одного, а целых двух монстров. Иногда я жалею, что убил её. Но ты очистил мою совесть.

— Что ты сказал? — Дыша тяжелее и быстрее, Кастиан грозно подходит к трону.

— Я отравил её, — признаётся Фернандо таким тоном, каким другие люди говорят: «Я поужинал» или «Я была на рынке».

Фернандо опускает руки на плечи Хави. Мальчик даже не вздрагивает. Он сделан из камня, настоящее орудие.

— Мне нужны были новые наследники, настоящие Фахардо. Но народ любил её, и я боялся, что если она совершит самоубийство или если её семья заподозрит моё вмешательство, начнутся беспорядки. Поэтому я самолично травил её каждый день по чуть-чуть. Придворные считали, что она просто стала много пить и сходить с ума от скорби. Жаль, а ведь такая красавица была.

Перед глазами встаёт последнее воспоминание о матери Кастиана — как она лежит на траве в саду, с красными, опухшими глазами, словно плакала без конца. Отравленная.

— Пуэрто-Леонес в неоплатном долгу перед тобой, Рената, — холодно произносит Фернандо, но я вижу, как его трясёт. — Я десятки лет пытался обуздать и приручить силу мориа, но ни разу мне не удавалось воссоздать цепочку факторов, приведших к появлению Себриана. Полагаю, я должен поблагодарить тебя за то, что сослужила хорошую службу королевству.

— Я убью тебя, — угрожает Кастиан, и я ему верю.

— Нет, сын мой. — Король переводит взгляд на Деза. — Мои сыновья. Вы станете моим оружием. Как и все мориа на этом континенте.

Я думаю о Шепчущих, стоящих вокруг трона в ожидании приказов Фернандо, о Марго, Эстебане, Саиде и всех пиратах-мориа, что сейчас там, в городе, сражаются за наше будущее. Я беру Кастиана и Деза за руки.

Я чувствую магию персуари Деза, словно прикосновение пёрышка к коже. Уверена, он делится со мной своей уверенностью, своей любовью. И я понимаю, что надо действовать.

— Сделайте это! — командует Фернандо.

Живые изваяния, глаза которых похожи на звёздные омуты, приходят в движение. Они нападают на сыновей короля. Я проскальзываю между ними и забираюсь на балкон, прикрывая глаза от слепящего света, что исходит от Себриана. Сотни нитей тянутся из его сердца. Каждая простирается далеко, соединяясь со всеми мориа. Когда я смотрю вниз, то вижу тоненькую нить и в своей груди.

— Разве это не прекрасно, Рената? — спрашивает он. — Ты ведь можешь чувствовать силу Клинка Памяти. Связь никогда не разрывается бесследно. Часть тебя всегда будет жаждать этой связи. Это…

— Словно голос богини, — заканчиваю я. Потому что он прав. Я слышала голос силы, от которой отказалась. Теперь я слышу другие голоса: Кастиан, Дез, мои друзья в городе… Раньше я думала, что, когда уничтожу Серость, у меня будет больше места для собственных мыслей. Теперь я знаю, что порой громче всего звучат голоса тех, кого мы любим.

«Ты возмездие в ночи».

«Всё это — не твоя вина. Это сделали с тобой».

«Этот мир не заслужил тебя».

«Где моя Нати?»

У меня есть только два варианта. Разорвать связь Себриана с Клинком можно либо убив его, либо убедив отказаться от неё добровольно. Я устала от кровопролития.

— Себриан, выслушай меня, — прошу я. Он медленно разворачивается и наклоняет голову вбок, кулаки прижимают светящийся Клинок Памяти к груди. Его радужки, похожие на расплавленное серебро, впиваются в мои. — Помнишь тот день в Соледаде? Помнишь, как отчаянно ты хотел покинуть то место? Ты сбежал, так зачем ты вернулся к нему?

Себриан возводит глаза к безоблачному голубому небу, которое даже не представляет, какой ад разверзся на земле.

— Он всё, что у меня есть. У меня нет семьи. У меня нет никого. Только одно-единственное воспоминание, которое я проживаю снова и снова, — о моём возрождении, о становлении тем, кем я являюсь сейчас.

Мне знакомо это чувство: когда кажется, что всё уже настолько плохо, что никогда уже не будет хорошо.

— Я знаю, каково это быть использованным из-за своей силы, — говорю я. — Когда Фернандо получит от тебя всё, что хочет, от тебя ничего не останется. То, что с тобой сделали, это невообразимо. Но это сделали с тобой. Ты не виноват. Прошу, позволь мне облегчить твою ношу, Себриан.

Он мотает головой, отпустив одну руку, чтобы намотать нить на палец. Болезненное натяжение дёргает меня вперёд.

— Нет. Это я облегчу твою. Начиная с этого дня в мире будут сотни таких, как я.

— Нет, не будет.

«Ты родилась орудием». Если я сделаю это, значит, Мендес был прав. И я готова пойти на это, чтобы спасти тех, кого люблю.

Себриан набрасывается на меня с Клинком, но я уклоняюсь, и Потрошитель рассекает воздух. Я ловлю его за руку и заламываю её, он вскрикивает. Я не останавливаюсь, не колеблюсь. Перехватив Клинок Памяти, я вонзаю его в горло Себриана. Кровь брызжет мне в лицо, пока я опускаю его тело на пол. Он пытается сделать последний вдох, но захлёбывается собственной кровью, и свет в его серебряных глазах гаснет.

— Да упокоится твоя душа в её вечной тени, — молюсь я.

И затем чувствую гудение, искру, жар древней силы в своей руке. Я продолжение Клинка, а он — продолжение меня. Я спешу обратно в тронный зал. Новая Рука Мориа лежит на полу. Король Фернандо стоит на коленях, зовя стражников, которые не откликаются, корона сползла набекрень. Кастиан и Дез, все в новых синяках и порезах, держат мечи у его горла.

Завидев меня, Кастиан облегчённо выдыхает.

— Держите его, — говорю я.

Братья хватают его за руки. Король орёт, когда я прижимаю подушечки пальцев к его вискам. Магия проносится по моим венам и проникает в его разум. Те жуткие преступления, что он совершил на Исла-Сомбрас, остались в Клинке, но его признание в отравлении Пенелопы дало понять, что у него есть и другие грехи за душой. Я впиваюсь в его тайны зубами, словно в гнилой фрукт, и чувствую горечь на языке.

Когда я его отпускаю, Фернандо падает на пол. Кастиан передаёт Дезу меч и подходит к трону вместе со мной.

— Ты готова? — спрашивает он.

Я должна. Я готова.

Я беру его за руку, а другой поднимаю Клинок Памяти. Свет альмана вспыхивает всё ярче и ярче, пока мы с Кастианом не оказываемся посреди полностью белого пространства без пола и потолка.

Прощальные слова Арги эхом проносятся в моей голове: «Раскрой перед всеми преступления Фернандо, и отпусти эту силу».

Отпустить сложнее всего. Как можно отдать жизнь, когда она едва началась? Моё сердце ноет. Однажды я перестану прощаться с Касом и Дезом. Потому что вообще больше не смогу им ничего сказать.