Императив

Глава 11

Хев лежал на полу, и смотрел в потолок. Когда он смог немного прийти в себя, он отстегнул Птичку от станка и свалился на пол, потащив девушку за собой. Она, такая же разморенная, шлёпнулась на него сверху и не стала слезать. Хев машинально поглаживал девушку по спине и наматывал её волосы на пальцы. В груди было тепло.

— Мне нравятся твои волосы, — хрипло проговорил Хев.

— Мне нравится твоя лысина, — с улыбкой ответила Птичка сонным голосом.

Вдруг Хев кое-что вспомнил:

— Как тебя зовут? — спросил он.

Девушка хихикнула.

— Элис. Меня зовут Элис. В жизни ещё ни разу не знакомилась после секса.

— Я тоже, — Хев чуть усмехнулся.

Почему-то ему подумалось, что имели они в виду совсем разны вещи. В жизни Хева анонимный секс был нормой. Для Птички, нет — для Элис, с её потребностью в полном контроле — скорее всего, нет. Хев вдруг подумал, что не хочет видеть Элис в этом клубе. Всё было не так. Она не подходила этому месту, а оно не подходило ей. Она не искала мимолётного развлечения. И не искала анонимного удовлетворения своих извращённых потребностей.

Это место было полно людей, которые надевают маски, чтобы не быть узнанными после того, как они проделают чудовищно грязные вещи. Не все были такими, но многие. И пусть всё здесь проходило по доброй воле, но смрада здесь было предостаточно. Элис же была чистой, это можно было почувствовать даже на расстоянии. Неудивительно, что к ней так слетелись Верхние. Они чуяли её свет.

То, чего она искала, было гораздо глубже, чем мог дать этот клуб. И Хев опасался, что он тоже не сможет ей этого дать. Он был частым гостем здесь и привык к механическому сексу, который здесь предлагали в огромном количестве. Но то, что что он испытал с Элис, было сильнее.

И это оказалось больно. Больно смотреть на её страдания, больно слушать её сдавленный крик. Настоящий, не наигранный. Даже смотреть на то, как она выбирается из своей клетки и как открывает Хеву свою душу тоже было больно. Больно было ощущать, как в его груди тоже что-то открывается её навстречу. Хеву было больно чувствовать.

Он с глубокого детства был один. Даже, когда был окружён людьми. И теперь, когда его собственная броня, треснула, и Элис погладила его по живому, ощущения были слишком сильными. Непривычными. Но всё равно Хев жаждал их.

Он вдруг увидел, что кожа на станке и кресте протёрлась, клёпки сбросили патину и оказались обыкновенной крашеной латунью, в углу валялась упаковка от презерватива, которую оставил тот, кто использовал эту комнату раньше. Всё фальшивое. Фальшивая приватность, фальшивые отношения и фальшивое удовольствие. Хев же с Элис ощутил что-то настоящее.

Хеву вдруг стало гадко. Он вскочил, подхватил Элис и начал поспешно её одевать. Девушка ошарашенно смотрела на него. Хев быстро застегнул молнию брюк, которые так и не снял. Он надел и запахнул на Элис её неглиже, подал её трусики. Элис послушно взяла их и надела. Процедуру надевания чулок Хев терпеть был не готов. Как и искать туфли Элис. Как только девушка распрямилась, он подхватил её на руки и пинком открыл дверь приватной комнаты.

— Хев, что случилось? — тихо спросила Элис.

— Мерзко… — прошипел Хев сквозь зубы.

Элис подавилась воздухом и одеревенела в его руках, а после начала вырываться.

— Элис! Что ты делаешь? — рыкнул Хев, пытаясь удержать выворачивавшуюся девушку.

— Мерзко? Мерзко тебе?! Да пошёл ты! — шипела она.

Только тут Хев догадался повернуть голову и посмотреть на свою Нижнюю. Бледная, губы сжаты, глаза влажно блестят. Хев только сейчас понял, что он сказал. Он стоял посреди танцпола, заполненного извивающимися телами. Картина, где Хев куда-то несёт упирающуюся девицу с чёрным браслетом, никого не заинтересовала. Но вот когда Хев поставил свою Нижнюю на пол, а сам упал перед ней на колени, многие посмотрели на них с открытыми ртами. Хев не стоял на коленях. Никогда.

Хев опустился, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с лицом Элис. Он обнял шипящую девушку, прижал к себе и уверенно сказал:

— Прости. Я неправильно выразился. Я имел в виду, что считаю тебя слишком чистой для этого места. Мне мерзко держать тебя здесь. Я забираю тебя к себе домой.

Элис перестала врываться и уставилась на него, открыв рот. Хев посмотрел ей в глаза долгим взглядом, а потом поднял снова и понёс в раздевалку. Через десять минут Элис была одета в джинсы, футболку и голубую курточку-пуховичок. Волосы она заплела в косу и стала похожа на студентку. Если бы Хев не был с ней знаком, он бы никогда не заподозрил в этой девушке Нижнюю.

Хев же просто накинул футболку и куртку. Он всегда выглядел собой. В клубе, на ринге и в жизни. Он смотрел на девушку, что заканчивала завязывать шнурки на кроссовках. Они были в преддверии сейчас, в Лимбе. Через несколько минут они ступят из Убежища во внешний мир, и всё станет реальным. Настоящим.

Всё, что происходит в клубе — игра, которая заканчивается в тот момент, когда участники покидают здание старой церкви. Они снимают маски и из господ и рабов превращаются в обычных клерков, рабочих и служащих. Сейчас они с Элис тоже из Верхнего и Нижней превратятся в спортсмена и переводчицу. И всё, что будет происходит между ними, будет происходить по другим, новым для Хева, правилам. Хев был бы плохим Верхним и плохим бойцом, если бы не смог признаться себе в том, что ему было не по себе. Он чувствовал себя гораздо более голым сейчас, чем во время сессии с Элис.

— Пойдём, — сказал Хев.

Мужчина выгреб всё из своего шкафчика и не стал его закрывать. Он развернулся и уверенным шагом пошёл к выходу, стараясь сдержать шаг, чтобы Элис за ним поспела. Когда она не догнала его у двери в раздевалку, он обернулся и уставился на неё с вопросом во взгляде.

— А ты уверен, что?.. — настороженно протянула Элис.

— Да. Я хочу тебя видеть в своей постели, — отрезал Хев.

Лицо Элис просветлело, а губы дрогнули в едва заметной улыбке.

— Но мне завтра… — извиняющимся тоном начала она.

— Мне тоже. Разбужу, доставлю, — перебил Хев. — Ты всё время забываешь, что я — твой Верхний, и заботиться о тебе — это моя задача. Ты не пойдёшь ко мне только в том случае, если ты сама не хочешь быть рядом со мной сейчас. Так что? Идёшь?

— Хев! — позвала девушка.

Мужчина обернулся.

— Я точно не забуду, что ты — мой Верхний.

Хев остановился и посмотрел на Элис, ожидая её решения. Девушка шагнула к нему и уверенно вложила свою руку в его. Мужчина сжал её ладошку и повёл к выходу. Когда они проходили через фойе клуба, он бросил администратору:

— Джуди, закрой мой абонемент.

— Да, мистер Росс, — бодро ответила девушка.

Когда они вышли на парковку и подошли к его машине, Элис саркастично хрюкнула. Да, машина была под стать Хеву. Огромный Вранглер, выкрашенный в чёрный цвет, был потрёпанным и мощным. Хеву пришлось усаживать Элис в кабину — подножка была слишком высоко. Хев тронулся и покатил в сторону своего отеля.

— Не ходи больше в клуб, — тихо сказал Хев.

— Хорошо. А ты будешь? — шёпотом спросила Элис.

— Нет, Элис, не буду. Не смогу. Теперь.

Девушка отвернулась, но в отражении в стекле Хев увидел, что она улыбается. Он вдруг подумал, что знает её тело. Он изучил его до последней родинки. Он знал её вкус и запах. Он знал, как она выглядит, когда кончает. Но он понятия не имел, любит она чай или кофе, спит на спине или на боку. А вдруг она любит плюшевых медведей? Это будет серьёзным испытанием для Хева!

Они быстро доехали до отеля, ночной Лондон был пуст. Хеву пришлось арендовать ещё один номер. Не мог же он притащить Элис в их с Джеком комнату! Он жадничал, не хотел показывать Элис никому. Хотя, Джек был единственным человеком, кроме мисс Смит, которому Хев доверял. Если он вообще умел доверять.

Хев сидел в своём номере в кресле, опершись локтями о колени, и думал, за каким чёртом он вообще притащил Элис сюда? Самым правильным решением было бы разойтись с ней там, в клубе, и забыть это всё. Ну, может, провести пару приятных вечеров.

Она же в Лондоне пробудет до боя, а потом улетит в свою Россию и не вспомнит о нём. Или того хуже — девчонка привяжется, он привяжется… Это всё ничем хорошим не закончится. В общем, сущей воды идиотский поступок. И тем не менее, он следил, как девушка с удобством устраивается на кровати и пьёт чай, что он ей принёс, и находил в этом невыразимое удовольствие.

Элис была именно там, где он хотел её видеть — в его жилище. Она выглядела так, как он хотел — настоящей, без всей этой кожаной шипованной чёрной мишуры. Она вела себя так, как ему хотелось — нежно улыбалась и потягивала чай, глядя на него поверх кружки. Ощущение правильности происходящего не отпускало Хева. Он никогда прежде не притаскивал женщин к себе. С другой стороны, он никогда прежде такого ни к кому не испытывал.

— Зачем ты пришла в клуб? Сегодня, я имею в виду. Ты сказала, что что-то случилось, — наконец заговорил Хев.

Улыбка мгновенно сошла с лица девушки, она опустила взгляд в пол:

— Is something wrong, Birdy? [1]

Птичка коротко кивнула после секундной паузы. Хев дал ей минуту подумать, а потом подтолкнул:

— Что-то случилось с тобой, Птичка? — спросил Хев мягко.

Если этот сукин сын, Максим, что-то с ней сделал, то Хев размажет его по рингу ровным слоем. Он сломает ему несколько костей, совершенно случайно, конечно же. Но Птичка покачала головой. Потом она ни с того, ни с сего сказала:

— Ты не удивился… Когда снял маску. Ты уже знал, кто я. Так?

Хев просто коротко кивнул. А Птичка закусила губу и прошептала.

— Если он узнает, что я была здесь, что мы… Он меня убьёт! Они оба просто меня убьют! Ты… Ты сказал кому-нибудь?

— Знает только Джек, мой менеджер и единственный друг. Ему я доверяю, как себе, — успокоил её Хев.

— Ладно… — прошептала Птичка и снова отвернулась.

— Ты пришла, чтобы убедиться, что я не проболтаюсь? — спросил Хев.

Элис покачала головой, покраснела и замялась.

— Я… Чёрт! Ты сочтёшь меня дурой! — сказала она тихо.

— Это вряд ли, — спокойно сказал Хев.

Элис вертела в руках чашку и не решалась начать говорить. Хев ждал. Хороший Верхний знает, когда нужно надавить, а когда — подождать. Элис нервничала, и он ждал.

— Я… Когда мы после тренировки, сегодня… Ну, когда вы вместе в зале…

Хев кивнул, подбадривая девушку.

— В общем, тренер Максима сказал, что ты — серьёзный боец.

Лицо Хева не дрогнуло. Он снова кивнул.

— Максим забеспокоился, а его менеджер, Владимир, начал что-то говорить про то, что Максим обязательно выиграет. Что дело уже решённое.

Хев удивлённо нахмурился.

— У нас не договорной бой, — проговорил он.

— Да, я знаю. Они говорили, что ты отказался проиграть бой. Но Владимир всё равно сказал, что Максим точно выиграет. Вот я и испугалась, что… они что-то задумали…

Элис окончательно смутилась. А Хеву вдруг стало очень тепло.

— Ты испугалась за меня, Птичка? — промурлыкал он бархатным голосом.

Элис кивнула, не поднимая головы.

— Я знаю, что ты — сильный боец, и всё в этом духе… Но вдруг они тебе на голову кирпич уронят, или ещё что? Или подмешают что-то… Ну, я не знаю… Это не потому, что я думаю, что ты слабый!

Хев усмехнулся и пересел к ней на кровать.

— Всё в порядке, Элис, — проговорил он, повернув лицо девушки к себе. — Я благодарен тебе и приму твои слова к сведению.

Элис смущённо потупилась, а Хев разглядывал девушку, не отрываясь.

— Расскажи мне о себе, — вдруг выпалил он.

— А?.. — Элис не сразу сообразила, что он от неё хочет. — Ну… Меня зовут Элис, я из России. Родилась и выросла в Москве, училась, стала переводчиком… Йогу люблю. Не знаю, что сказать.

Девушка развела руками и посмотрела на Хева. Тот с улыбкой откинулся на подушки и спросил:

— Сколько тебе лет?

— Двадцать четыре, — ответила девушка. — А тебе?

— Тридцать пять, — спокойно ответил Хев.

— Я слышала, ты вырос в приюте?

— А мы, вроде, говорили про тебя, — парировал Хев.

Элис опустила глаза. Улыбка сошла с её лица. Хев мысленно чертыхнулся.

— Я не особо силён в разговорах, Птичка, — нехотя признал Хев.

Повисла тишина. Элис неловко сидела на краешке кровати и смотрела в пол. Девушка спрятала руки под бёдра и усиленно имитировала интерес к узорам на полу.

— Иди ко мне, — тихо проговорил Хев.

Элис неуверенно посмотрела на него, но развернулась и поползла к мужчине. Хев раскрыл объятия, и Элис забралась на его плечо. Укладываясь, она копошилась, как кошка. Это было забавно. Хев заметил, что ему нравилось держать Элис на своей груди. Он прижал девушку поплотнее к себе и со вздохом расслабился.

— Да. Я вырос в приюте в Гирване. Но я не люблю про это вспоминать, — тяжело проговорил Хев. — А ты? У тебя есть семья?

— Да. Родители, двое младших братьев, бабушки, дедушки. Полный набор, — Элис вздохнула.

— И как это?

— Иногда бывает шумно.

— Расскажи мне, — попросил Хев.

— Что?

— Не знаю. Что помнишь, — пожал плечами Хев.

Элис задумалась, пожевала губы немного, а потом тихо заговорила.

— Помню, я ещё маленькая была. Братьев не было. Меня к бабушке на дачу на всё лето отправляли…

— Что такое дача»? — тихо спросил Хев, когда девушка замялась.

— Это как деревня, но летняя. Летние домики и маленькие огородики. У многих были.

Хев хмыкнул.

— Так вот, у нас там домик был, из фонарных столбов и шифера. Маленький такой. Зелёной краской выкрашенный. Потому, что зелёная — самая дешёвая была.

Голос Птички изменился. Стал мягче. Хев чувствовал, что уплывает куда-то, слушая её тихий рассказ.

— Окошечки в домике такие маленькие, деревянные. Я очень любила там бывать. Там ещё розы под окном росли. Так вот, домик был хлипкий. Однажды над нами столкнулись две грозы. Это у вас здесь всё время погода меняется, а у нас если уж зарядил дождь, так зарядил… И сильные грозы, конечно, бывают, но такого я никогда, ни до, ни после не видела.

Элис снова покрутилась в его объятиях и поднялась на локте. Она протянула руку и неуверенно дотронулась пальцами до губ Хева. Тот улыбнулся и позволил ей исследовать его. Это был честный обмен.

— Небо почернело, я быстро прибежала домой, бабушка закрыла окна и выключила электричество. Ветер был такой, что дверь вместе со мной, цепляющейся за ручку, чуть не унесло. Днём стало темно, как ночью. Бабушка свечу зажгла, чтобы хоть что-то видеть. А потом загремело. Ветер выл и бесновался, удары молний были похожи на выстрелы, небо беспрестанно сверкало. Дождь хлынул такой, что по стеклам текло так, будто на них из ведра лили. И гром… От его раскатов дом буквально подбрасывало. Я боялась, что нас унесёт ветер, как Дороти. Я серьёзно, посуда в шкафу звенела, мебель стучала об пол. И длилось это примерно час, я думаю. Представляешь? Весь час мы просидели без единого слова при свете одной свечки и настороженно смотрели в окно. Не знаю, что мы ожидали там увидеть. Страшно было.

Элис замолчала, а Хев, охваченный любопытством, подтолкнул её:

— А потом?

— А потом я по лужам босая прыгала, а бабушка ругалась, — улыбнулась Элис.

— Каково это, иметь семью? — шёпотом спросил Хев.

— Шумно. Иногда утомительно. Вкусно. Ты всегда в делах потому, что у всех найдётся для тебя поручение. Не знаю… Семьи ведь разные бывают… У нас на работе девчонку десять лет родители таблетками пичкали, чтобы она перестала говорить, будто её маньяк преследует. А оказалось, что всё это было правдой. А ей никто не верил.

— А сейчас?

— А сейчас ей уже не надо. Она в Риме со своим как-его-там… К свадьбе готовится, вроде бы, — Элис неопределённо взмахнула рукой.

Хев снова хмыкнул и крепко задумался.

— Наличие родни не гарантирует счастья, — прошептала Элис.

Но Хеву было интересно, как это, сидеть в своём доме и смотреть на страшную грозу за окном, а потом прыгать по лужам. Интересно, как это, быть единственным или хотя бы одним из немногих детей.

— А как ты решил стать бойцом? — Элис решилась нарушить молчание.

— А я особо не решал, — пожал плечами Хев. — В приюте дети часто дрались. Слабый получал чаще, а ел реже. Я был слабым.

— Ты?! — Элис с изумлением посмотрела на Хева.

Хев посмотрел в её ошарашенное лицо и хохотнул.

— Ага. Тощий был, мелкий. Меня часто били, отнимали еду. Иногда — тёплую одежду. И я решил стать сильнее. Вызвался помогать с самой физически тяжёлой работой. Меня до этого к ней не подпускали. Слишком хлипкий. Но я быстро окреп.

— И вырос, — улыбнулась Элис.

— И вырос, — согласился Хев. — И уже никто не мог меня бить. Я вообще прекратил эту практику, бить слабых. Терпеть этого не могу. Да! Не смотри на меня так! Я не садист и не кайфую от порки.

Элис недоверчиво улыбнулась. Хев закатил глаза и продолжил:

— Но для этого мне пришлось долго объяснять, кто в приюте главный. Меня пытались бить поодиночке и толпой, кулаками и палками. Сначала у них получалось. Потом — нет.

— Сколько лет тебе было? — спросила Элис.

— Шестнадцать, наверное. Я не помню, — просто пожал плечами Хев.

Элис что-то пробормотала по-русски и обняла Хева за шею. Это была не жалость. Жалости бы Хев не потерпел. Но сочувствие он принял. Они пролежали так довольно долго.

— Ты шотландец? — в голосе Птички прорезался интерес.

— Ага.

— А это правда, что вы под килтом ничего не носите? — вдруг хихикнула девушка.

Хев расхохотался.

— У тебя будет возможность это проверить!

— Это как? — Элис опёрлась ручками о его грудь и приподнялась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Завтра на пресс-конференцию я собираюсь прийти в килте. Если тебе будет очень интересно, я тебе всё покажу, — Хев нагло и многозначительно улыбнулся.

— Ты что, с ума сошёл? — Элис вытаращилась на него.

— От тебя, — прошептал Хев и поцеловал девушку.

Элис с готовностью ответила на поцелуй и прильнула к Хеву ближе. Спустя долгие минуты Хев оторвался от губ девушки.

— Останься у меня сегодня. Утром я отвезу тебя к твоему отелю. Элис просто кивнула. Хев бережно раздел девушку и уложил в постель. Затем он разделся сам и забрался под одеяло. Элис тут же прижалась к нему и мурлыкнула.

— Спи, Птичка, — прошептал Хев и поцеловал девушку в лоб.

Перед рассветом Хев проснулся и долго смотрел на Птичку, не решаясь её разбудить. Он пообещал себе, что когда-нибудь привезёт её в свой дом и даст выспаться на его широкой кровати. У его бока. Тем не менее, ему пришлось разбудить девушку.

Они дурачились в его кровати, как дети, Хев оставил ей свой номер телефона, написав его на боку девушки. Йог разглядит. В коридорах отеля было пусто, и Элис жалась к нему. Хев довёз её до её отеля. Улицы были пусты. Девушка поцеловала его на прощание и упорхнула. Хеву не понравилось ощущение, которое он испытал, когда пришлось отпустить её.

Ничего. Сегодня пресс-конференция, а завтра — бой. И после этого Птичка будет свободна. Они придумают, что дальше делать. Осталось подождать каких-то два дня.

[1]Что-то не так, Птичка? (англ.)