Имперская стража

На пороге(не вычитана)

— Ой! — вскрикнула Агния, глядя на это. — А что теперь будет?

— Хорошего — ничего, — ледяным тоном отозвалась Вероника, — но и избежать этого было нельзя.

— Будет весело, — в свою очередь отозвалась Валентина. — Пошлите скорее!

Делать нечего — это же мы активно помогали бунту вызреть. Я спешно повёл группу в обход по другой улице. Над деревней начинает подниматься шум. Послышался бой стекла, отчего Агния опять вскрикнула.

Я обернулся к ней с улыбкой и говорю:

— Всё будет хорошо. Не переживай сильно. Сейчас попробуем уладить конфликт.

Площадь — место лобное, а потому там и только там суждено случаться столь массовым делам. К моменту, когда мы подбежали, пьяного Исука уже выволокли из дома и немного поколотили. Рядом бьётся дородная женщина — кто-то из родни, а вот со стороны мастерских слышен мат и звон железа. Гильдейские отреагировали как-то уж слишком споро, словно готовились. Вчерашние соседи разбирают отборное оружие, чтобы дать отпор беднякам.

Признаться, я растерялся от масштаба действия. Валентина за бедных — хочет побольше огня и крови. Вероника явно не ожидала такого развития событий и сторону принимать не будет. Агния в панике, но нашей ответственности никто не снимал и мы обязаны что-то сделать.

— За мной, — бросил я и потянул меч. — Вероника, Агния — страхуйте нас, но если будут окружать — отступайте. Валентина — делай как я говорю, хорошо? Права на ошибку у нас нет.

Тут я немного лукавлю, есть такое право — просто уверен, что для Рейвиоллы пожертвовать хоть всей Захолменской не проблема, но как потом друг другу в глаза смотреть?..

На площади всё смешалось: торговые палатки и навесы большей частью уже поломали и опрокинули; стащив это к центру, подожгли огромный костёр; в зажиточных домах идёт разбой и насилие, а спереди, с улицы, что огибает главный трактир, уже сформировался ударный отряд. Вооружены хорошо, есть даже пластинчатая броня. Я попытался высмотреть Гузама, показалось, что силуэт мелькнул за рядами экипированных жителей.

— Козьма! — окликнул я. — Останови разбой! Сначала нужно поговорить. Уже ясно, что вы просто так не разойдётесь.

Он сильно взволнован и я понял, что тоже не ожидал подобного. Утерев пот и сажу, кивнул. Начал выкрикивать сельчан.

— Так это что, — раздалось сбоку, — теперь Герои будут жирную сраку Гузама защищать?

Я обернулся: трое мужиков в ветхой одежде, с палками и одним мечом, четвёртый уровень.

— Дураки, что ли?! — зло отозвался я. — Тут всё сгорит из-за вас. Что потом делать будете? Это выход?!

— У меня четверо детей по лавкам! — выбежала вперёд женщина с полусумасшедшими глазами. — Голодают! Это всё они виноваты.

Толпа взвыла. Я зло оглянулся, выхватив растерянные взгляды Лин и её отца. Вдруг над головами взвился фейерверк и с хлопком разорвался. Многие присели.

— Тихо вы! — услышали мы голос Ильсы. Травница оттолкнула селянина с вилами и вышла к нам. — Ну, чего собрались?! Герои верно говорят — кровавая баня лучше не сделает.

— Гузам не дурак, — добавил я, — если уже не отправил гонца, то обязательно сделает. Наместник снарядит карательный отряд и тогда всё будет зря.

Я чуть не заулыбался от собственной догадливости и тут же поймал взгляд одобрения от Вероники.

Пыл людей поугас. Зашелестели испуганные разговоры, но я не дал нерешительности укрепиться:

— Мы за вас и тоже хотим справедливости. Нам уже всё известно: и про то, как Гильдия поставила вас бедственное положение, и про колдуна Валида. Не бойтесь, сегодня мы со всем разберёмся.

— Люди! — басовито вскричал Козьма. — Хватит разбойничать. Герои дело говорят. Кто нам помогал? Они! Это же посланники самой Рейвиоллы, так чего мы? Хотите с ними схватиться, а тогда на нас проклятие ляжет и уже ни мы, ни дети наши жизни не увидят. Все помрём.

Толпа одобрительно загудела. Вперёд вышла Лин:

— Люди, миленькие, — едва не плача, взмолилась она, — я же ещё не успела рассказать — папеньку моего, думаете, кто с одра поднял? Не Валид. Сами знаете, что мы ему серебро собирали, но не работает его магия на доброе дело. Вот эта жрица Золотистой хоругви вылечила папеньку! А сами они спасли добро наше от разбойников, ну да про это вы знаете. Я вас очень прошу, — упала она на колени, — послушайте что говорят Герои. Как они скажут, так и сделаем.

С людей спала пелена гнева. Гул одобрения стал громче, а на лицах появились улыбки. Я ответил тем же.

— Вот и хорошо. А теперь давайте думать, — оглядел я окруживших нас людей. — Эти вон, серьёзно намерены биться. Ваши братья и друзья. Хотят сохранить своё положение и это в нас тоже вызывает гнев, но они выполняют приказы Гильдии. Так давайте спросим с Гузама и гильдейских, а не будем зря лить кровь.

Я развернулся и повёл отряд к рядам вооружённых жителей. Толпа последовала следом, немного отстав. В руках факелы и простецкое оружие. Нам же противостоит довольно сильный отряд, от первого до четвёртого уровня, да и защищены лучше. Справиться можно, если использовать зелья, да и поддержка будет. Так что разговор может состояться.

— Зовите Гузама, — крикнул я. — И всех гильдейских.

Вперёд вышел воин четвёртого уровня в пластинчатой броне. Тоже с двуручником. Взгляд из под железного шлема полон ненависти, как и голос:

— Чего командуешь? Мы служим только Гузаму. А вам советую разойтись.

Валентина не выдержала:

— Слышь ты, червяк, если не завалишь пасть, я выпотрошу тебе кишки, но перед этим ты, мразь, увидишь как я убью всех твоих детей! — выплюнула слова она с такой яростью, что воин отступил на полшага. — Чё смотришь, козёл?! Быстро пошёл Гузама звать! Матус! — повернулась она ко мне, трясясь от гнева. — Дай мне его убить!

Я медленно перевёл взгляд на их командующего.

— Повторяю ещё раз: мы приглашаем на переговоры всех представителей Гильдии. В противном случае вы будете убиты, а что будет с вашими домами и близкими я не знаю, но их, — показал рукой назад, — отговаривать мстить больше не буду. Думаешь нам не хватит сил справится с вами.

По коже пошёл мороз, кровь вскипела от предвкушения боя. Я даже готов разрешить Валентине устроить то, что она обещала.

С рук Вероники сорвалась молния и ударила в ноги предводителю. Тут же трескучее пламя возникло над левой ладонью и сжалось в огненный мяч. По строю вооружённых жителей прошла волна испуганных возгласов.

— Ой, а кто это у нас тут магией балуется? — едким голосом проговорил некто в плаще — мужчина вышел из-за спины командира и откинул глубокий капюшон.

— Валид… колдун… — выдохнула толпа сзади.

Пятый уровень! Опасный противник.

— Отойдите все назад, — бросил я людям, а потом уже отряду: — Агния, всё внимание на ваши жизни! Валентина, перекинь всем ещё зелий.

“Победить Валида” — подоспело уведомление и начался бой.

— Рывок! — выкрикнул я и со злой радостью обрушил удар на колдуна.

Блокировано двадцать пять урона, а самих жизней восемьсот. В меня вонзилась острая льдина, сотворённая Валидом — минус восемьдесят пять!

Рядом с колдуном возникло два здоровенных призрачных волка, но они стали оббегать нас Валентиной и я сразу понял кого будут атаковать. Валид — не тупой гоблин, мне надо быть вдвойне внимательным.

Ещё одна льдина, а на Валентину стала опускаться замораживающий вихрь. Она заметно замедлилась и сразу начала отборно ругаться, поминая Валида самыми грязными эпитетами и вспоминая все расхожие стереотипы про стариков.

Морщинистое вытянутое лицо перекосило от злости. Меня от очередной сосульки взяло ослабление Заморозка — на две секунды обездвижен и по двадцать жизней в минус.

— Удар силы! — успел выдохнуть я, прежде чем получить очередную Заморозку.

Валид сыплет заклинаниями каждую секунду. Маны, похоже, у него в раза три больше нашего. Вероника не отстаёт в напоре, но ей надо отбиваться от волков, коих уже четыре. Мана стремительно кончается, хорошо хоть у Агнии больше половины. Она заботливо укрыла нас Щитом божественной помощи — хиленький пока, но лучше чем ничего.

У Валида не стало двух третей здоровья, тут он вздел руки, воздух засветился красным, а вокруг тощих старческих рук начал сгущаться воздух. Секунда и они превратились в лапы монстра с длинными острыми когтями. Я тут же получил удар на сто очков — мерзкий гад!

— Удар силы!

Атаки магией прекратились, вот только лапищами он орудует с двойной скоростью — два удара в секунду. По сто!

Агния сколдовала лечение, я дважды выжал фиал с зельем исцеления. Ещё удар!

Валентина рубит остервенело. Заморозка совершенно вывела её из себя. Не обращает внимание на полоску жизней, в которой осталось меньше половины.

— Агния! — крикнул я. — Лечи Валентину.

И снова удар.

— Рывок! — ушёл я за спину Валида. Урона не дал, но атаки сзади должны ранить сильнее.

И точно — критический урон с кровотечением. Ещё два удара.

— Удар силы!

С криком полным боли, Валид завалился на бок и упал. Тело осталось лежать, а не исчезло как это обычно бывает.

На площади повисла тишина. В пылу боя не особо обращал внимания, но с обеих сторон была поддержка: бедняки подбадривали нас, а вооружённый отряд болел за Валида. Робко загавкала собака, а за ней другие. Послышались первые голоса.

— Да расступитесь вы! — устало прикрикнул Гузам и вышел на место боя. С горечью на лице посмотрел на поверженного колдуна, потом перевёл взгляд на нас. Я напрягся, всем видом показывая, что готов бороться дальше, но на лице Гузама читается только обречённость. Он тяжело вздохнул и выдохнул. — Вы победили. Очень жаль, что не удалось переманить вас на сторону прогресса, но суд истории состоялся. Чего вы хотите?

Потребовалось время, чтобы выстроить диалог: люди за нашими спинами наперебой начали кричать каждый своё, а те, что вооружены, возмущаться решением Гузама. В итоге, собрались в главном зале трактира: мы, Гузам, гильдейские, Исук, Козьма, Ильса и Лин с отцом. Начался совет…

Представители бедняков заметно растерялись, разве только Ильса хитро посматривает на всех. Гильдейские мастера в равной доле опаляют ненавистью и нас, и затейщиков бунта. Гузам с грустным ожиданием переводит взгляд с Козьмы на отца Лин.

— Ну это… — прочистил горло кузнец, — мы посовещались и решили безобразие прекратить. Вы тут винище пьёте, жрёте от пуза, а мы в долгах, как в дерьме. Надоело нам.

— А сам-то вино не пьёшь? — тут же вернул Исук, пьяно икнув. По его лицу расплываются синяки, а левый глаз полностью заплыл.

Козьма смутился, но заговорил отец Лин:

— Упыри вы! Сколько крови попили уже, а всё мало. Ссуды эти… проще в петлю залезть, чем отдавать. С каждым годом всё больше, а ведь честно отдаёшь. А Валида когда привели в деревню — хоть медяк мужики получили за восстановление башни? Ты, Исук, что нам плёл, пьяный бес? Надо потерпеть, колдун в деревне — это к добру, это урожаи и лечение хворей. Вылечил он мою хворь? А коровы мёрли прошлой весной — пришлось покупать втридорога, но с чьих денег?! — в гневе вскричал он. — С гильдейских скажете? Ваши трудолюбивые ручки это золото заработали? Хрена лысого, вот я что скажу. Да, когда-то вы сами работали в своих мастерских, честно обращались с подмастерьями, но сейчас наши дети делают всю чёрную работу, а получают копейки. Салим, ты жирный, как боров, хочешь сказать, что от трудов праведных?!

— Пошёл к чёрту в зад, — гулко отозвался один из мастеровых.

— Это ты раньше мог сказать, свинья, — в гневе рыкнул отец Лин, — а сейчас, если будешь так обращаться ко мне — повесим! Выберем получше брусок в твоей мастерской и повесим.

— Так-так! — встал Исук. — Нам надо всем немного успокоиться. Собрались же поговорить.

Повисло молчание. Первой заговорила Вероника:

— Гузам, а вы что скажете?

Он пожевал губами и отвечает:

— Я пока не услышал деловых предложений. Не понимаю что нужно сделать Гильдии — раздать все деньги беднякам? По-выгонять всех глав мастерских с деревни, а что останется? Каждый из них доказал свою эффективность. Продукция каждого ремесла приносит высокий доход, какая разница — работает ли хозяин мастерской сам или всю работу делают подмастерья и помощники? Мы можем поднять им оплату. Но не делать же её равной главным мастерам — таких средств просто нет. Из отчислений в казну мы развиваем деревню, улучшаем нашу жизнь. Прискорбно, что некоторые наши жители уже не помнят какой была Захолменская до общего, замечу, решения создания Гильдии.

— Вот-вот, — отозвался Исук. — Так и было. То есть, так и есть.

— Ах ты ж… — вырвалось у отца Лин. — Хитрый лис!

— Вы бы это, — мрачно заговорил Козьма, — дальше рынка почаще бывали. Давно вас там видно не было. Может быть, про хорошую жизнь людей меньше бы говорили.

— В каких домах живут гильдейские? — ввернул отец Лин. — Двухэтажные, окна какие большие, а мы зимой возле печи с трудом согреваемся. Какие там окна — шкурами завешиваем. Если бы не Козьма, то и работать было бы нечем. Жрём один хлеб, да тыкву с репой. Соль не на каждом столе есть. Скажешь, работаем меньше чем вы? А чего ж тогда свадьбы и пиршества не закатываем как у Салима? Ты, Гузам, говоришь о казне — а где она? Почему люди в нищете прозябают?

— Просто у вас всё, — отвечает Гузам. — Мне жаль, что не понимаете. Объясню на примере Валида, которого вы с такой радостью убили. Там, в Маркеле, сидят не дурни, вроде вас. Они внимательно смотрят чего мы тут делаем. Вам, конечно, невдомёк, но торговые пути из Маркела, как бы это сказать, слиняли, утекли. Поближе к столице, где нет постоянного разбоя, как у нас. Почему перестали грабить наши обозы по пути в Маркел? Потому что я сумел заручиться поддержкой наместника. Без Валида сделать это было бы намного труднее, если вообще возможно. Деньгами знать в Маркеле не удивишь. Поэтому, траты на его, скажем, содержание уже многократно окупились. Но вы будете вменять мне в вину, что мы ни копейки не заплатили работникам. А что если казна была пуста на тот момент? Даже потратив всё, заманить его к нам было большей удачей.

— Да, — буркнул Исук, — именно так. Заботишься о вас, заботишься, а никакого уважения нет. И понимания.

— Как распределяется прибыль с продаж изделий Гильдии? — спросила вдруг Вероника.

— Половина принадлежит хозяину мастерской, пятнадцать процентов в пользу Гильдии, остальное в казну деревни.

Исук победно посмотрел на нас, но Вероника невозмутимо продолжает:

— Почему большая часть достаётся гильдейским?

— Им же ещё оклады платить, поддерживать мастерские и материалы закупать. Особенно на стороне, — ответил Гузам.

— И много материалов приходится закупать вне деревни?

— Достаточно.

— Какая часть золота на это уходит? — надавила Вероника, внимательно смотря на Гузама.

Он помолчал, выдерживая взгляд, но потом вздохнул и говорит:

— Небольшая, в среднем — пять процентов.

— Хорошо, — кивнула Вероника, — сколько занимают оклады чернорабочим и младшим помощникам?

— Ещё десять.

Один из гильдейских цыкнул с досады.

— Если сами гильдейские не работают, то сколько старших мастеровых обычно на производстве?

— По-разному.

— Говори как есть, Гузам, — прогудел Козьма. — Двое их. Только в столярной один.

— И какие у них оклады? — посмотрела на него Вероника. — В процентном соотношении.

— Ну я по процентам не скажу, — помотал он головой.

— Двадцать, — с горечью выдохнул Гузам. — Двадцать процентов. Примерно.

— Ясно, — проговорила Вероника. — Получается, что хозяева мастерских забирают шестьдесят процентов, а в общем счёте тридцать.

— Вы хорошо считаете, — острым взглядом посмотрел Гузам. — Но на деле цифры всё же меньше — местные материалы тоже нужно покупать.

— Значительно дешевле, чем в других местах?

— Это нормально, — отвечает Гузам, — мастерские всегда стараются дерево, руду, кожи и прочее добывать и производить на местах. Мужик забил корову, а шкура самому не нужна — сдал в дубильню. И ему прибыток, и дубильне выгода. К этому всему, время в плюс, что сам не занимался выделкой. Ну и лесорубы у нас на окладе.

— Медном, — желчно отметил отец Лин.

— Я уже сказал, — устало отвечает Гузам, — если вы согласны на повышение окладов для наших жителей — мы легко пойдём на это.

— Наших? — уточнила Вероника.

— Если дешевле будет купить или нанять где-то ещё, то Гильдия предпочтёт такой вариант. В этом нет ничего плохо.

— А местные работники куда? — растерянно спросил я.

— Куда, куда, — влез Исук, — землю пахать. А то как на сытных харчах зажили — половина полей не возделанная стоит.

Снова вспыхнул жаркий спор с обзывательствами и обвинениями. Вероника попыталась прервать, но разгорячённые жители не дали и тогда уже рявкнула Валентина:

— Заткнулись всё! Дайте сказать… говори, Ника.

— Вам не получится решить проблему отсутствия взаимопонимания и взаимоуважения, — отметила она, благодарно посмотрев на подругу, — пока у вас такой перекос в доходах. Насколько я понимаю, деньги на учреждение и оснащение Гильдии вы собирали все вместе?

— Я расскажу, — ответил первее всех отец Лин, — Салим сначала сам хотел, но мы не поддержали. Точнее, он долго пытался, посулы всякие предлагал нам, но мы же знаем какая он змея, потому пообещали свиньям скормить, если заикнётся ещё раз. Тогда-то Гузам и предложил сообща устроить большое производство и заманить хороших мастеров в деревню.

— Спасибо! — кивнула Вероника. — Так, теперь выслушайте меня внимательно. Если где-то я буду ошибаться, то поправьте. Самое важное, что всем вам следует понять — без друг друга ничего не получится. Положение дел уже критическое, а если вы и дальше будете только усиливать ненависть — всё кончится трагедией. Сегодня нам удалось её предотвратить, но наш путь лежит в Маркел, значит завтра уже некому будет встать между бедными и богатыми в Захолменской.

Вероника выдержала паузу и оглядела присутствующих, вызвав во мне волну восхищения. Всё же сразу чувствуется, кто тут из знатного рода. Забывая про пример Валентины, конечно…

— Для начала, — обратилась Вероника к главам бунта, — постарайтесь признать способности Гузама и гильдейских мастеров. В завтрашнем будущем вам понадобятся люди, могущие организовать производство и знающие все тонкости мастерства. Вам будет нужен представитель в Маркеле, кто как не Гузам лучше всего справится с этим?

Козьма и Лин с отцом растерянно закивали. Ильса же только улыбнулась.

— Вы же, — обдала льдом во взгляде Вероника, повернувшись в гильдейским, — уясните раз и навсегда — это ваш народ, вы его часть. Никакие вы не особенные. Относитесь ко всем жителям так же, как к себе. Это главное требование к вам. Рекомендую принять несколько мер для снижения градуса напряжённости: распродайте все дорогостоящие вещи из домов, которые не имеют явной практической пользы, а вырученное золото передайте в казну; начните работать наравне со всеми — оплачиваться должен только труд, а не право владения мастерской; что касается самих ремесленных домов, то их надо передать в собственность деревни, а всю прибыль зачислять в казну. Должны состоятся выборы нового головы деревни, а после составлен план развития деревни на ближайшие года. Нужно выровнять условия жизни всех жителей: починить крыши, перестроить стены, расширить дома, если это нужно. Почему у вас камнем замощена только площадь и пара улиц, где живут богатые? Остальным приходится месить грязь, порой голыми ногами — это ещё один пункт: обеспечьте сначала всех жителей добротной одеждой и обувью, а уже потом продавайте излишки. Не должно быть так, что если у одного жителя померла последняя корова, а у другого их десять и первый никак не может купить корову себе. Сделайте орудия труда и скот общим, справедливо распределяя полученный урожай, молочные изделия и мясо среди трудящихся. Кто не работал — тот ничего не получит.

Давя в себе улыбку, я смотрю какие круглые глаза у всех стали, а лица вытянулись. Вероника снова взяла паузу, а потом обратилась к представителям бедняков:

— Руководство и организация — тоже работа, пусть и чище, чем возделывать землю. Вы должны смотреть на эффективность и способности тех, кого выдвигаете руководить вами. Если человек не справляется — выбирайте нового. Может так случится, что снова найдётся кто-то, что захочет хитростью и коварством остаться на своём месте — это преступник. Вы должны выработать свод законов и выбрать тех, кто будет заставлять их соблюдать. У вас должны быть хорошо вооружённые и тренированные воины, но только выбирайте туда лишь самых честных и стойких. Воспитывайте себя и детей для этого. Помните, что если вы сегодня дадите слабину — завтра всё повториться. Не давайте спуску ни себе, ни другим. Собирайтесь на общий суд и выносите решения — пусть каждый знает, что закон нарушать нельзя. И вести себя безнравственно.

Гузам прочистил горло и говорит:

— Уважаемая, мне не даёт покоя вопрос. Вы, конечно же, говорите очень интересные вещи, но это что получается — большой мастер не будет получать за свой талант заслуженную плату? В чём смысл говорить о справедливости, если мы закладываем новые кирпичи несправедливости?

— Ваша проблема, Гузам, — нисколько не смутившись, отвечает Вероника, — что вы постоянно думаете о богатстве и личном комфорте, а должны ночи не спать, мучаясь поиском ответов — как сделать всех жителей Захолменской счастливыми. Если вам, как великому мастеру, будет нужно для этого без всякой оплаты работать годы напролёт — вы должны незадумываясь пойти на это. Как и любой другой житель. Но это идеал, стремитесь к нему и всё получится.

Гузам явно не ожидал такой отповеди. Видавший многое, он не нашёл что ответить.

— Вы умеете обращаться с деньгами, Гузам. Вам просто нужно перенастроиться на действительно общее процветание. В Маркеле наверняка понадобится вся острота вашего ума и много хитрости, чтобы волки, живущие там, не заподозрили в вас, и жителях Захолменской, стадо безобидных овец. Вот ваше призвание. Но никому не следует расслабляться, — снова оглядела сидящих Вероника, — если хворь, яд или стрела прервёт жизнь кого-то из вас, тут же должна найтись смена. Вот тогда действительно вы будете в безопасности.

Смех Ильсы не дал нам полностью окунуться в восхищение:

— Воистину вы — Герои и путь Святой наготы — ваш путь. Хвала Рейвиолле, что направила Героев в нашу деревеньку, — тепло улыбнулась она. — Госпожа Вероника даровала великое знание, как наладить быт, а я возьму на себя бремя следить за нашими горе-сельчанами. Не думаю, что у них сразу получится начать жить по совести. Я им вправлю мозги, если что.

— Спасибо вам, — улыбнулся я.

— От себя хочу принести слова глубочайшей благодарности за победу над проклятым колдуном. Говорила Гузаму, говорила, что до беды он нас доведёт — не слушал, а между тем не просто так он у себя запирался. Мой скромный дар обращается к матери Природе. Я хорошо знаю её законы. И каждая тварюшка приносила мне толику тревоги из-за дел Валида. Не сегодня, так завтра случилось бы страшное. Потому, спасибо вам, Герои. Век вас помнить будем, а кто посмеет осрамить эту славу — сам посрамлён будет. Уж я постараюсь, — рассмеялась она.

На этом мы решили оставить переговорщиков. Началось предметное обсуждение грядущих перемен, с этим они и сами справятся. В крайнем случае знают где найти.

Неловкая тишина повисла в комнате, только из окна доносится лязганье, разговоры ещё не разошедшихся и собачий лай. Мы сели по двое на кровати, Валентина заявила, что хочет сидеть только с Вероникой.

— Думаю, — начал я, — это было круто.

— Лучше бы не было, Матус, — покачала головой Вероника.

— Жаль не вышло показать им всем, — грустно отозвалась Валентина.

Агния оглядела нас страдальческим взглядом и говорит:

— Я так испугалась. Спасибо, что не дали случится сражению.

— Ты хорошо держалась, — взял я её за ручку, — в битвах ты незаменимый участник.

— Иногда мне хочется вернуться в прошлое и отказаться от участия, — тихо проговорила Агния, глядя на свои ботинки.

— Хорошо тебя понимаю, — ответила Вероника. — Но разве мы могли не поддержать Матуса?

Агния встрепенулась и настойчиво помотала головой.

— Вот и я так думаю, — тепло отозвалась Вероника.

— Спасибо вам большое! — поспешил с ответом я.

На утро нас нашёл Гузам и вежливо пригласил на завтрак. Я пригляделся к бывшему главе Гильдии, но не нашёл в мимике и поведении следов вчерашней усталости, кажется, что он наоборот приободрён.

— Госпожа Вероника, — склонил он голову, когда мы расселись за уже накрытый стол, — сегодня я собираюсь в Маркел — продам большую часть драгоценностей, выставлю на продажу коллекцию картин и несколько десятков книг. Ну и ещё несколько вещей. Вырученные деньги пойдут в казну.

Вероника удивлённо вскинула брови.

— Это похвально. Решили на своём примере показать гильдейским мастерам, как следует поступить?

— Вы очень проницательны, — снова склонил голову он, — однако есть и вторая причина: вы можете не доверять мне и тому есть причины, однако золото не овладело мной полностью. Я давно уже чувствовал, что хорошим наш путь не кончится и, буду откровенен, надеялся на вас. Вчера я спросил у Козьмы и других выборных: можно ли отблагодарить вас, как хотел с самого начала. Щедро. Решение было положительным и поэтому…

На нас посыпались системные уведомления: там и помощь отцу Лин, и награда за достижение высокой репутации у Гузама, и за уникальное решение конфликта. Считая вчерашний опыт после сражения с Валидом, шкала очков прыгнула на тысячу триста в плюс.

Мы переглянулись — каждый получил по одному золотому с казны Захолменской. Небывало большие деньги за всё пребывание здесь.

— Не слишком ли щедро? — посмотрел я на Гузама.

— Для казны несущественно, — мягко улыбнулся он. — К этому всему, у любого ремесленника нашей деревни вы купити товари по себестоимости.

После слов нашей благодарности, Вероника решила сказать что-то ещё:

— Гузам, мне хочется открыть вам особенный секрет, как ещё больше укрепить экономику деревни.

— Экономику?

— Так это называется, — кивнула Вероника. — За некоторым исключением, Захолменская обеспечивает сама себя, я права?

— Нам повезло — благодаря связям в Маркеле, мы получаем необходимое количество руды по низкой цене. В шахте работает часть наших жителей. Остальное уже не так важно.

— Понимаю. Вместо того, чтобы прокручивать через жителей монеты, вы можете выпустить какие-нибудь деньги. Да хотя бы из кожи или дерева. Можно на пластинах из тонкого железа что-то отпечатать — главное, чтобы материал был дешёвый. Деньги для внутреннего оборота. Хитрость в том, что все жители будут доверять и допускать ценность таких монет или бляшек. Смогут совершать обмен товарами и процветать, но реальные монеты будут в казне и их можно будет пускать на более масштабные проекты. То есть золота будет больше, чем если бы оно растеклось по карманам.

— Думаете, люди на такое согласятся? — усомнился Гузам, но я вижу как разгорелось пламя в его глазах.

— Просто будьте честны с собой и с ними, — отвечает Вероника. — Это можно будет сделать не сразу, а когда вы начнёте друг другу доверять. Объясните всё, составьте план и отчитывайтесь о проделанной работе. Ваша мечта сделать из Захолменской город исполнится значительно раньше. Только, Гузам, потребуется вся сила вашего ума. Не думаю, что соседям понравится такой рост. Это опасный путь.

Гузам склонил голову и долго не поднимал.

— Спасибо! — дрогнул его голос. — Я уже понял великую истину ваших слов, госпожа. Поистине вы указали всем нам путь.

— И ещё, — повела головой Вероника, — оставьте часть картин и все книги для культурного обогащения вашего будущего города.

Нельзя просто взять и уйти из Захолменской — чувство такое, что мы теперь родня. Поэтому сначала прошлись взад-вперёд по мощёным улицам, потом заглянули на рынок, а вот дойти до домика Лин нам не дала Богиня:

— Ну всё, хватит! Давайте уже идите в свой мир. Не могу больше терпеть!

Я с кривой улыбкой посмотрел на призрачное лицо Рейвиоллы сверху.

— Подавайте тогда карету, мы отправляемся.