Имперский престол

Глава 15

Глава 15

Юг Швеции

6 сентября 1610 года

Король Дании Кристиан IV гордо восседал на своем коне, взирая, как его доблестные воины собираются штурмовать шведскую крепость Кальмар. Осадные орудия сделали свое дело. Два пролома в стене крепости зияли дырами и там уже скапливались немногочисленные защитники крепости.

— Господа, вам не кажется, что все наши действия предсказуемы? — спросил король.

— Что вы, ваше величество, все четко по военной науке. Зачем использовать хитрости там, где можно обойтись без риска и выполнить задачу надлежащим образом? — отвечал один из генералов, приближенных к королю.

Дания начала войну первой. Король Кристиан рассудил так, что, раз драки не избежать, то нужно бить первым. Впрочем, драки нельзя было избежать не только из-за позиции шведов, но и сами датчане, а особенно король, жаждали поквитаться с теми, кто еще чуть больше полувека назад был подданным датского короля. Взаимная ненависть двух народов накапливалась, чтобы когда-нибудь, но выйти наружу. Время пришло.

В сущности, сам город Кальмар был уже взят. Однако, в Кальмарском замке закрылись полтысячи шведских солдат, которые настроились биться до последнего. Стремление любым способом защитить городской замок было вызвано не столько всепоглощающим чувством патриотизма, сколько уверенностью, что Карл IX, шведский король, прибудет в самое ближайшее время на выручку защитникам замка.

Однако, и такие понятия, как «патриотизм», «любовь к своей нации», что ранее считалось неважным, в эту войну стало более чем проявляться. Король, начиная войну, передвигался по датским землям на юге Скандинавского полуострова, словно по вражеской территории. Его встречали либо угрюмые люди, либо откровенно агрессивные. Давно Кристиан не получал столько оскорблений в свой адрес, или вообще никогда. Около сотни самых красноречивых крикунов вздернули на ближайших деревьях и их жертвы становились сакральными, шведы, проживающие на датских землях, уже были готовы взяться за оружие.

Но датчане особо не задерживались и сходу вошли в Кальмар, не останавливаясь, прямо походной колонной. Малочисленный шведский гарнизон не стал давать бой на улицах города, а сразу же заперся в замке.

Датский король использовал всего восемь тысяч своих солдат, и шведские командиры, закрывшиеся в замке, знали, что войско шведского короля Карла составляет более сорока тысяч обученных и подготовленных солдат и офицеров. При том, если датские и шведские воины обладали примерно одинаковым набором качеств, навыками и мастерством, имели схожее вооружение, то количество солдат и офицеров играет большую, а то и решающую роль.

— Ну, так чего медлите? Или вы хотите, чтобы ваш король не имел возможности полноценно отобедать в Кальмарском замке? — спросил датский король и демонстративно направил своего коня в сторону замка.

Королевская свита обреченно вздохнула и направилась вслед за своим монархом. Датский король кичился своей смелостью и старался ее продемонстрировать, где только можно. Генералитету приходилось соответствовать.

— Солдаты мои, вперед! И знайте, что с нами Бог и правда! — выкрикнул король Кристиан, обращаясь к солдатам, с которыми успел поравняться.

Пушки сделали еще один слаженный залп. Облако дыма от сожженных пороховых зарядов заволокло ближайшее пространство, и по мере того, как ветерок прогонял в сторону завесу, из дыма выходили датские воины. Впереди всех на мощном, кауром коне, словно герой из скандинавского эпоса, вел свое войско вперед король Кристиан IV. Иоганн Каспар Ранцау, один из приближенных военачальников короля, был тем человеком, который мог, и постоянно это делал, говорить королю все, что думал. Кристиан не особо любил такую искренность, но и не гнал от себя полковника. Как и многим королю нравилась лесть, но он был в достаточной степени разумным человеком, чтобы слышать все мнения.

— Мой король, я уверен, что солдаты справятся, а ваша жизнь намного ценнее, чем жизнь солдат всего войска, — поравнявшись с королем, заявил полковник Ранцау.

— А скажут потом, что король стоял в стороне, когда его солдаты погибали, — сказал Кристиан, но коня немного придержал.

— Ваше величество, так сказать могут сказать только те люди, которые вас не знают, либо те, кто завидует вашей славе. Есть ли дело до мнения и тех и других? — сказал полковник, и король все-таки послушался его.

На самом деле, Кристиан не особо любил штурмовать замки, предпочитая полевое сражение. Как считал датский король, именно в поле проявляются честь, доблесть. Потому он и согласился с Ранцау, подспудно ожидая, когда его, наконец, начнут упрашивать не идти впереди колонн датских солдат.

Через двадцать минут на стенах замка кипел бескомпромиссный бой. Датские воины шли в проломы крепостных стен, там их встречали шведы ружейным залпом, датчане пытались отвечать, но при штурме это сделать сложнее. И местность пересеченная и рвы, да штурмовать приходилось в рассыпном строю.

Потеряв не менее трехсот человек, датским воинам все-таки удалось войти в один из проломов, закрепиться на обрушившихся камнях, перегруппироваться и продолжить натиск уже внутри замка.

— И с чем вы прикажете мне дальше идти воевать? Уже через три дня, как мы должны быть под Эльвсборгом. Нет времени держать эту крепость в осаде, — возмущался король Кристиан.

При штурме Кальмарского замка датская армия потеряла четыреста пятнадцать человек убитыми, а еще более трехсот раненными — это из тех, кто в ближайшее время не сможет вернуться в строй. На самом деле, такой размен, когда защитники бьются до последнего, не желая сдаваться в плен, вполне приемлем. Однако, королю хотелось большего. Он уже видел себя диктующим условия мирного договора. Осталось дело за малым: всего-то взять Эльвсборг, который уже как две недели находился в осаде датских войск.

Именно после Эльвсборга предполагалось начинать активно задействовать датский флот. Нужно разбить шведов в полевом сражении, а после начинать принуждать к выгодному Дании миру.

Шведский король Карл IX был в не себя от ярости. Он не успел, всего на две недели задержал начало войны с Данией, и датский король первым начал действовать. А тот, кто начинает военные действия, имеет инициативу, перебить которую становится сложной задачей. Однако, все равно исход войны решается в ходе сражений, а к ним шведская армия готова.

Тридцать три тысячи подготовленных солдат было в войске Карла, в этот раз имелась и особо мощная артиллерия. При том, что в шведском войске находилось семь тысяч великолепных кавалеристов, треть из которых — это закованные в доспехи рейтары. Еще в армии шведского короля было три тысячи наемников, в основном пикинеров, но имелись и французские мушкетеры.

И дернуло же тогда Карла устроить смотр и учение войск. Если бы не эта задержка, то Кальмар не только выстоял, но и позволил бы разбить датчан и начать наступление на датские территории, расположенные на юге Скандинавского полуострова. Но нечего думать об упущенных возможностях, нужно мыслить о будущих победах.

И теперь Карл IX спешил к Эльвсборгу. Уже направлены эмиссары в датские территории, которые населяли в большинстве своем шведы. Там начинало разгораться восстание крестьян. При том, Карлу не нужно было прикладывать много усилий для того, чтобы крестьяне уходили в леса и брались за оружие. Датчане сами виноваты в том, как они себя вели со шведским населением, выкачивая из них все соки, при том, считая не ровней датским крестьянам. А после, вместо того, чтобы засыпать народ обещаниями, пусть и неисполнимыми, датские войска стали вешать любых активистов, которые выступали против.

— Ваше величество, разъезды сообщают, что они увидели большое скопление датских войск, которое направляется к Эльвсборгу, — доложил дежурный офицер, отвечавший в авангарде шведского войска за разведку.

— Это не может не радовать, — сказал король, а после громогласно объявил. — Мы идем бить датчан!

Радовались все, особенно эмоции были на лице наследника шведского престола пятнадцатилетнего Густава Адольфа. Он впервые был взят на такое сражение. Ранее, когда военные действия велись с поляками, и была странная возня с русскими, наследника оттирали от управления войсками, хотя бы и ротой солдат. И пусть учителя рассказывали королю о том, что его наследник весьма разумен в военном деле и уже готов к тому, чтобы проявить себя, Карл все равно относился к Густаву Адольфу, как к неразумному ребенку.

Наследник шведского престола люто ненавидел датчан, считая их главными, если не единственными, врагами Швеции. Именно Дания является той страной, что занимает часть исконно шведских территорий. Это не говоря о том, что Швеция претендовала и на другие земли, в частности, хотела видеть Норвегию своим вассалом.

— Отец, ваше величество, могу ли я узнать у вас, как прикрыта наша столица от датского флота? — задал вопрос Густав Адольф.

Он много задавал вопросов. Наследнику казалось, что компания продумана плохо, что нет нелинейных ходов, которые позволили выигрывать противника стратегически.

— Сын мой, если здесь и сейчас мы разобьем датчан, то будет уже неважно ни то, как действует датский флот, ни что-то иное, — нехотя отвечал король.

Карл уже не один раз пожалел, что взял с собой в поход слишком любознательного и въедливого сына, который, то и дело, мешает королю размышлять и обдумывать свои решения.

— Отец, может, есть смысл отправить те русские пушки, что мы купили, в Стокгольм? У города будет шанс отбиться от флота, — не обращая внимания на раздраженность отца, продолжал спрашивать Густав.

— Сын мой, я предлагаю вам понаблюдать за тем, как побеждает ваш король! А свои вопросы оставьте для учителей, — жестко отвечал Карл, отмахиваясь от своего сына.

Холодок между королем и его наследником появился не сегодня. Слишком часто в последнее время Густав Адольф проявлял своеволие и осмеливался высказываться на разные темы, особенно касательно России, к которой наследник ощущал необъяснимую симпатию. Необъяснимую для короля, а Густав Адольф вполне себе находил причины, почему ему нравится политика русского царя, как и русское войско. Кроме того, шведский король знал, что в риксдаге образовывается партия, которая хотела бы более плотно работать и выражать интересы не короля, а его наследника. Так что сын превращался в конкурента, причем, не самого слабого.

Так что Густаву Адольфу оставалось только наблюдать за тем, как разворачиваются события.

Через час стало известно количество датских войск, и настроение шведского короля уже нельзя было испортить даже любознательностью сына. Карл ожидал более внушительные силы у противника, а не так, что шведское войско будет чуть ли не в четыре раза большим, чем датское.

— Три тысячи у города и восемь тысяч с королем? Здесь, господа, я вижу три причины, почему датский король так ведет компанию. Первая, Кристиан столь глуп, что привел своих солдат на убой. Вторая — он нас с вами не воспринимает, как достойных противников. Ну, или так получилось, что мы выиграли войну еще до ее начала, когда смогли подготовить большое количество воинов, — обращался король к своим генералам.

В королевской свите Карла царило воодушевление. Сколь много усилий было направлено на то, чтобы подготовится к войне с Данией! Пришлось даже жертвовать русским направлением, где, теперь Карл был в этом уверен, удалось бы разбить царя. Но воевать нужно только с одним противником.

Карл IX в данный момент впервые подумал о том, что решение риксдага не начинать войну с Россией, вопреки всему, оказалось правильным. С той Россией, которая разгромила поляков, воевать в пол силы никак нельзя. И тогда бы получилось, что и Дания не стала бы отсиживаться. Король был уверен, что после победы над датчанами он сможет восполнить затраты на подготовку войска и заполучить новые деньги для увеличения шведской армии. Тем более, на что рассчитывал Карл, — мобилизационный ресурс Швеции за счет новых территориальных приобретений увеличится. Из тех крестьян, что уже сейчас воюют за Карла на датских, пока еще датских, землях, можно набрать отличных, мотивированных воинов.

Атаку начали шведы, причем, били не по главному войску датского короля, а по тем солдатам, которые осаждали Эльвсборг. В бой пошли шведские рейтары. Шесть сотен воинов, закованных в броню, вооруженных рейтарскими ружьями, устремились на датских пехотинцев. Задача была разгромить корпус датчан, малочисленный, чтобы уже после оказаться один на один с войском датского короля Кристиана.

Датчане оказались не робкого десятка, при этом весьма обученными и опытными воинами. Поэтому сразу же прорвать оборону датских войск рейтарам не удалось. Сомкнутые ряды датских пехотинцев теряли воинов от выстрелов рейтаров, но и сами немало попадали, как в коней, так и в самих конных стрелков.

В таких условиях, когда не получается перезарядиться, рейтар сразу же теряет большую часть своего наступательного потенциала, становясь мишенью. И пусть пули датских фузей редко когда пробивают доспехи, все равно, то и дело, но рейтары падают со своих коней. Карл понял, что с наскока разгромить датчан не получилось и теперь ему приходится сталкиваться с объединенных войск.

Кристиану дали возможность объеденить свои силы. Правда тот корпус, что ранее осаждал город Эльвсборг, оказался потрепанным, так как атака шведских рейтаров не прошла бесследно.

Два с половиной часа датчане и шведы готовили свои боевые позиции к сражению. Никто ни в кого уже больше не стрелял, давая возможность противнику построить свои ряды. Оба короля хотели лихим наскоком решить исход боя, но и не забывали об обороне. Может только Кристиан, оценивая свои шансы на победу, как малые, решил действовать решительно и всеми войсками, не оставляя резервов.

Два грозных скандинавских воина, достойных потомков вселявших ужас на врагов викингов. Они готовы были лично возглавлять все атаки своих войск, бахвалясь безрассудством. Однако, монархам хватило разума не лететь стремглав, а начать позиционное сражение. Лишь Кристиан рисковал и выставил пушки вперед без должного прикрытия.

Заговорила артиллерия. Это было удивительно, но с двух сторон стреляли в том числе и русские пушки. Датчане так и вовсе половину своей артиллерии закупили у России. Артиллерийская обслуга умирала с двух противоборствующих сторон. Одинаковые орудия, почти идентичный порох, одинаково хорошо выученные артиллеристы. При почти одинаковом количестве пушек ни одна из сторон не имела преимущества. Первым это понял шведский король Карл IX, когда с флангов начала выдвигаться шведская кавалерия, угрожая обрушиться на выдвинутые вперед датские артиллерийские орудия.

Кристиан среагировал быстро, и шведских всадников уже встречали ружейные выстрелы датских мушкетеров, быстро выдвинутых на фланги артиллеристов. Атака шведской конницы имела лишь частичный успех, когда шведам удалось захватить четыре пушки на левом фланге. В дальнейшем датские мушкетеры и пикинеры выстроили непреодолимую стену перед шведской кавалерией. Между тем, убитые были уже с обоих сторон.

— Отец, но почему же вы не посылаете в центр пехоту? Сейчас самый удобный момент. Вы же опрокинете датских мушкетеров, при этом наша кавалерия будет прикрывать от флангового удара. А еще можно выдвинуть тяжелые пушки… — возмущался Густав Адольф, но был перебит своим отцом.

— Уведите его отсюда! Поучать еще будет! — отмахнулся король.

Вот только сказанное сыном отчего-то въедалось в мозг и никак его не покидало. Признать, что сын оказывался прав, Карл не мог, оттого самый грамотный и напрашивающийся вариант, предложенный наследником был отвергнут. Карл решил опрокинуть датчан своей кавалерией.

— За мной, верные мои солдаты! — воскликнул Карл IX, возглавляя атаку своего конного резерва.

В это же время, заметив в зрительную трубу, подаренную русским царем, выдвижение шведского короля, Кристиан решил, что он не менее смелый, но более удачлив, и вообще Бог больше любит Данию [по свидетельствам современников, и шведский, и датский короли часто находились впереди атакующих войск, полностью поглощаясь сражением].

Две конные лавины рвались навстречу друг другу. Разница была лишь в том, что, если шведская лавина была большой, словно скатывающаяся с огромной горы, то датская лавина, скорее, похожа на оползень с небольшого холма. Кристиан решился атаковать, имея при этом почти в шесть раз меньше воинов-кавалеристов. Но он не мог иначе. Рыцарский дух и честь смелого монарха не позволяли поступить иначе. Это пусть голландцы трусливо воюют с лопатами, а датские войны смотрят смерти в лицо и усмехаются.

Сражающиеся воины, как шведы, так и датчане, словно заключили перемирие. Все остановились, или замедлились, направив свои взоры на то, как два монарха, словно герои из легенд, решают исход битвы в личном противостоянии.

Всадники на большой скорости проскакивали между своими врагами, пока не сталкивались с другими кавалеристами. На такой скорости встречных атак часто играет роль даже не умение фехтовать, а способности всадника оставаться в седле и уклоняться. Выстрелы уже прозвучали, теперь только рубка.

В круговерти боя не сразу заметили, что Кристиан ведет себя как-то не так. Бывшим отличным наездником, он шатался в седле, и даже обученный конь короля вел себя неадекватно. Датский король в очередной раз пошатнулся и упал с седла. Полковник Иоганн Ранцау заметил заваливающегося короля и спрыгнул со своего коня, игнорируя круговерть боя.

— Ваше Велич… — пытался докричаться до короля Ранцау, кода удар тяжелой шпаги прекратил жизнь полковнику, смевшему всегда говорить то, что думает, при этом оставаясь верным долгу до конца.

Кристиана топтали и свои, датские, кони и вражеские, а шведский король Карл рубился, прикрываемый большим количеством союзной конницы. Шведы брали верх в схватке количеством, быстро сминая датскую конницу.

— Бах-ба-бах, — три датские пушки выстрелили картечью в сторону шведских войск, уже не боясь задеть жалкие остатки союзной конницы.

— Ваше Величество? — в унисон закричали шведские генералы и полковники, когда стальной шарик попал в грудь королевского коня и животное упало, роняя своего наездника.

Карла быстро подхватили и увезли с поля боя. Шведский король был плох, но в отличие от своего венценосного датского брата, еще жив. Он сильно ударился о камень, который валялся единственных на много метров вокруг. Но такова судьба — найти один камень на сто метров и удариться о него, падая с коня.

После смерти своего монарха, у датских войск, словно стержень вытянули. Они все еще сопротивлялись, нашлись инициативные офицеры, которые пытались увлечь в атаку своих солдат, но это была агония. Сильные люди не желали проигрывать, но уже поняли, что выиграть не получится, потому шли умирать, а не побеждать.

А шведы пришли в движение всей своей массой войск и через сорок минут, окруженные датчане, те немногие, которые остались в живых, начали сдаваться.

В стороне от боя, в окружении целой роты охраны, стоял молодой мужчина, но уже не мальчик. Он видел, как падает его отец, он ненавидел себя за то, что при виде погибающего родителя, даже сердце не екнуло. И он был готов принять на себя весь груз принятия дальнейших решений, отринув все лишние эмоции. Здесь и сейчас уходил в небытие подросток Густав Адольф и рождался король Густав Адольф.

— Ваше Высочество, пока Его Величество не приходит в себя, мы ждем Вашей воли, — выразил общее мнение шведский полковник Йохан Крейц.

Густав Адольф резко поменялся в лице. Все метаморфозы с наследником были видны для окружающих, которые подобрались и вытянулись в струнку.

— Отца перевозить нельзя. Медики говорят, что пока монарху нужен покой. Он останется здесь. Вам, полковник, — Густав Адольф указал на Крейца. — Приказываю так же остаться здесь с двумя тысячами. Я же забираю все остальные войска и мы быстро, пока Дания не опомнилась от смерти короля, направляемся в Лунд [крупный город того времени под датской властью на юге Скандинавского полуострова].

Дания не успела опомниться. Более того, в датском королевстве узнали, что и шведский король либо погиб, либо вот-вот готовится представиться. Потому в датском Совете разыгрались дебаты кого ставить королем, считая, что смена власти в Швеции так же не может пройти без проблем. И это не смотря на то, что буквально двумя месяцами назад был утвержден, как наследник Кристиан, сын погибшего короля.

И пока в Дании разгорались закулисные игры, подросток, ставший решительным военачальником, Густав Адольф, взял почти без боя Лунд. Крепость была обескровлена и до появления шведского войска. В провинции развернулось восстание шведских крестьян и всех, или почти всех датских воинов направили на его подавление, не считаясь с тем, что в Лунде остается мало солдат [в РИ восстания шведских крестьян так же были].

Все побережье Скандинавского полуострова, той части, что принадлежала Швеции, было очищено от датчан к октябрю, последними были прогнаны датские корабли, которые подверглись пушечным выстрелам с берегов по обе стороны фьорда Каттегат. Шведы не потопили ни одного корабля, пусть попадания и были, но и датчане поняли, что прорваться вглубь фьорда не получится.

Англичане и Голландцы поспешили предложить свои услуги посредников при заключении мира. Обе стороны конфликта были готовы к тому, что закончить войну и обратить внимание на внутренние проблемы, связанные с династическими кризисами.

На десятый день ранения, лишь раз придя в себя, Карл умер.

Король Швеции Карл IX умер! Да здравствует король Швеции Густав II Адольф! Или не здравствует?..

*………….*………….*

Гаага

12 октября 1610 года

Мориц Оранский сидел на своем троне в зале заседания Генеральных Штатов и читал отчет по деятельности Голландии в России. Все молчали и ждали, пока штатгальтер вникнет в суть проблемы, чтобы начать ее обсуждать. Морицу Оранскому до сего момента было некогда вникать в суть вопросов, которые сегодня выставляются на повестку на заседании в Генеральных Штатах.

Более всего, штатгальтера интересовало военное дело. Вся деятельность этого правителя Голландии была направлена на войну. Ей Мориц посвящал все свое свободное время, делая его уже несвободным. Вот и сейчас, перед тем, как заявится в зал заседаний Генеральных Штатов, Мориц Оранский инспектировал гарнизон Гааги.

Как-то мимо штатгальтера прошли события, связанные с войнами далекой Московии с Польшей, Швецией, турками. Нет, он знал, что там имеют место какие-то события, но считал, что они не достойны внимания человека, который кардинально меняет облик войны. Необученные иррегуляры воюют между собой? Где тут новаторство, тактика, стратегия, военное искусство.

И как же был штатгальтер раздражен, когда узнал, как именно воевали русские. Все то, что он либо только что ввел в своих войсках, либо собирался вводить, уже применяется русскими. При этом, Мориц Оранский испытал и радость от того, что те его мысли, которые только начинали оформляться в систему, и которые встречали серьезное противление среди депутатов Генеральных Штатов, все это работает. При том, работает с куда более худших стартовых позиций.

В России не было высшего военного учреждения образования, а Мориц такое открыл. Не было там и великолепных, для своего времени, инженеров-фортификаторов, а в Голландии такие имелись. Оружие, опять же. Все же знают, что голландские мушкеты самые лучшие. Потому, как только царь одержал ряд блистательных побед, и когда Мориц понял их причину, резко Московия превратилась в разумении штатгальтера в Российскую империю, а сама Россия оказалась привлекательной страной. Тем более Мориц Оранский выявил для себя, насколько большая Россия и сколько уже народов в подданстве русского царя.

Мориц Оранский прочитал доклад, бережно положил его на стоявший рядом с троном столик с напитками, встал.

— Вы все, — штатгальтер обвел руками собравшихся депутатов Генеральных Штатов. — Говорили, что лопата у солдата — это признак трусости, но русские победы — это заслуга инженеров и неусыпной работы солдат лопатой [поэтому в армии Морица Оранского, как и его последователей лопата была в экипервке солдат, но официально там не числилась].

Все молчали. Депутаты знали, что давить на штатгальтера можно во многом: торговле, в вопросе мануфактур, даже в колониальной политике. Но нельзя перечить в том, что касается военного дела. Тут Мориц был непреклонным и демонстрировал чуть ли не абсолютную власть. При этом, и пять и десять лет назад, когда военная реформа Морица Оранского набирала обороты, тут, в Генеральных Штатах, доходило чуть ли не до драки. Если бы большая часть финансирования новой армии не шла через общественные фонды или с собственного кармана штатгальтера, то бунта было бы не избежать. Слишком радикально менял облик армии Мориц Оранский и результаты его реформаторской деятельности были видны далеко не сразу.

Но то время прошло, армия Голландии уже готова к любым вызовам и способна сражаться хоть с имперцами, хоть с французами. Финансирование идет стабильно и теперь даже Генеральные Штаты, идя на поводу проснувшейся совести, выделяют некоторую сумму на содержание армии. Флот же финансируется парламентом в куда большем объеме. Штатгальтер добился того, что жалование солдатам и офицерам никогда не задерживается. Может быть и по этой причине, в голландской армии немало офицеров и солдат из других стран.

— Мне нужно деятельное посольство в России. Я желаю знать все о воинском искусстве русского царя. Они уже победили Польшу, унизили Швецию, а теперь я читаю доклад о том, что русские, — Мориц Оранский поднял вверх указательный палец. — Именно русские разбили большую армию османского султана малыми силами. Как такое возможно, что у нас относительно рядом появляется такое сильное государство, а мы с ними только лишь немного торгуем?

Депутаты могли бы выразить скепсис по поводу того, что Россия рядом, слишком она казалась далекой страной. Но в ином, да — Россия требует большего внимания, чем только коммерция некоторых торговцев.

Россия стала одной из главных тем собрания Генеральных Штатов. Ряд депутатов выразили протест на то, что Голландия оказывается не у дел, или почти что не у дел, когда русские торгуют эксклюзивными товарами. Депутаты хотели так же понять, как нужно реагировать Голландии на то, что англичане начали строить свой флот на русских верфях. При этом островитяне создают и русский флот. Не получиться ли так, что уже скоро, пусть через пять лет, голландский флот встретится в море с объединенными флотами Англии, Швеции и России? При этом, английских кораблей будет больше, чем на то рассчитывает Голландия.

Не только это заботило представителей одной из самых торговых наций. Стекло, зеркала, фарфор, хрусталь, меха, да и другие товары — это все пока идет в Голландию из России только частью, при том, что англичане закупаются у русских куда как больше и уже имеют на этом немалые деньги. Ну и селедку продавать нужно, а русские для этого очень даже подходящий покупатель.

— Озвучьте свои предложения! — потребовал Мориц Оранский после того, как не менее десяти депутатов высказались по вопросу.

— Первое — предложение России торгового союза, — начал подводить итоги всего сказанного 1-й Великий пенсионарий провинции Голландии, по совместительству, спикер Генеральных Штатов, Адриан Пау. — Мы можем и должны пойти на такие же условия по строительству кораблей для России, как между русским царем и английским королем.

— Русские уже разорвали подобное соглашение, они сами начали строить корабли, но у них нет команд, не говоря о морских офицерах, — перебил докладчика Мориц Оранский. — У нас много и тех и других. Я не говорю делиться людьми в ущерб себе, но когда на русском корабле будет последователь учения Кальвина и он будет из Голландии, то пойдет ли этот капитан воевать против интересов нашей страны?

В конце-концов вопросы войны — это дело штатгальтера. А флот — это важнейший элемент войны для Голландии. Потому слова Морица Оранского звучали, как воля монарха, не ограниченного парламентом.

— Мы можем предложить условия, которые заинтересуют русских. Можем принять их офицеров для обучения, и нас устроит, если русские будут строить только один корабль для нас, ну и для себя один. Их лес, такелаж, паруса, наши работники, — говорил Верховный пенсионарий.

— Это можно обсуждать, — согласился штатгальтер. — Но вы не хотите стребовать с русских за наши хорошие условия новые технологии?

Мориц спросил, но и сам знал ответ на этот вопрос. На одном из голландских кораблей в Россию прибыли люди штатгальтера, которые и должны были разузнать как можно больше про русское оружие и их тактику ведения боя и всей войны. Один из них смог уже добиться того, что его допустили в святая святых всех монархов-полководцев — в производство оружия. И штатгальтер с нетерпением ждал, когда придут сведения из русского города Тулы.

Так же стало известно Морицу, что венецианцы пытались не только узнать русские технологии, но и уничтожить их носителей, может даже и самого царя. Это привело к тому, что все наемники были схвачены, не успев ничего сделать. Для себя Оранский сделал вывод, что силой добиваться от России чего-либо не стоит. По крайней мере, пока не станет ясно, что Голландия в состоянии провести какую-нибудь тайную операции на территории России. Судя по сему, как думал штатгальтер, русский царь имеет неплохую службу тайных дел.

— Понятно, что украсть технологии не возможно. Можете не отвечать. Было бы иначе, так мы бы у венецианцев украли мастеров. А Россия дальше и там сложнее работать. Другой вопрос у меня. А что, если признать Россию империей? Нам это не так, чтобы многого стоит, а отношения сразу станут более дружественными, чем с англичанами, которые такой статус московской страны не подтвердили, — спросил штатгальтер.

После череды протестов от некоторых депутатов, было принято решение, что можно признать Российскую империю. Да, император Священной Римской империи Матвей мог бы негодовать, что он в Европе уже не единственный такой. Но вряд ли станет это делать уже потому, что он сейчас будет очень внимательно смотреть на развитие событий с Османской империей. Утрется ли султан? Насколько сильны турки? Пойдут ли они войной на русских? Вот вопросы, которые станет задавать Матвей, а не говорить о статусе России. Ему, если русские оказываются такими сильными, нужен будет союз с ними. Венгрия и Валахия — вот, что важнее императору Матвею, чем статус России.

Генеральными Штатами были так же приняты решения, чтобы уже на следующий год в Москву отправить полномочного посла, который должен составлять действенную конкуренцию английскому представителю Джону Мерику.

Были высказаны предположения, что Англия после того, как начнет свою колониальную экспансию, а об этом на севере Европы говорят все интересанты, да еще и подкрепленная торговлей с русскими, слишком усилится. Голландия не может этого допустить, но и воевать с англичанами не станет. Так что нужно перехватывать у островитян торговые потоки, в том числе и в России, которая усиливает отношения с очень выгодной Персией.

— И еще, господа, я предлагаю обратить внимание больше на порт Ригу, который сейчас русский. От Амстердама до Риги не больше пяти дней пути. Там же мы можем строить порт в помощь русским, да и корабли. Так мы еще больше выиграем у англичан, которые все больше торгуют с русскими в северных морях, — сказал Адриан Пау и все согласились.

Долгие споры заняли при вопросе личности полномочного посла в Российскую империю. Штатгальтер хотел, чтобы это был человек военный и, конечно же, лично обязанный Морицу Оранскому. Генеральные штаты, в свою очередь, предполагали назначить послом человека, который был больше торговцем, экономистом, чем военным. У каждого свои цели и своя сфера ответственности. В то же время, Голландия не добилась бы тех высот, что нынче имела, если бы тут не умели договариваться. Так что в Россию отправятся два человека: один послом, другой его заместителем. А уже торговец будет главный, или военный решит знатность двух дипломатов.