Индиго

Глава 15

Галену снилась Эстер. Проснувшись, он не смог вспомнить подробности ночного сна, но сладкие воспоминания заставили его мужское естество заныть и затвердеть от желания.

Лежа в постели, он заставил себя думать о чем-то менее похотливом, но понял, что это невыполнимая задача. Она стала для него целым миром, и это признание побудило его встать с постели и отправиться на ее поиски.

К его радости, она была возле дома и запрягала своего мула в повозку, когда подъехала его карета. При виде нее прекрасный весенний день показался ему еще ярче. Он постучал набалдашником трости по крыше кареты, давая знак кучеру остановиться.

— Доброе утро, мисс Уайатт, — окликнул ее Гален, выходя из кареты.

— Доброе утро, — ответила она, глядя, как он направляется к ней. Он, должно быть, был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Она заставила себя дождаться его приближения и не бросаться к нему.

— Что привело тебя так рано?

— Ты была в моих снах прошлой ночью.

Жар охватил ее, когда она посмотрела ему в глаза. Она тихо призналась:

— Ты тоже иногда снишься мне.

Ее признание заставило его сердце забиться сильнее.

— Женщины обычно не посещают мои сны.

— Держу пари, обычно все наоборот.

Он улыбнулся.

— По правде говоря, да.

— Тогда подобный поворот — это всего лишь честная игра. Все женщины с разбитыми сердцами, которых ты оставил после себя, вероятно, ликуют, зная, что тебе приходится нелегко.

— Ты, несомненно, права, но мой день настанет, малышка, очень скоро.

— Это угроза? — дерзко спросила она.

— Нет, малышка, обещание.

Чувства Эстер затрепетали от сладострастного предвкушения, когда она встретила его сверкающий взгляд. Он обладал способностью заставлять ее пульс учащаться всего несколькими словами.

— Что привело тебя сюда, кроме твоих обещаний?

— Я приехал узнать, не хочешь ли ты сделать со мной куличики из грязи.

— Сейчас? — спросила она со смехом.

— Или позже, если у тебя назначена встреча.

— Фостера нет в городе, но я как раз собиралась вернуть кое-какие из его книг. А после я свободна.

Она видела, что ее ответ ему понравился. Ей это понравилось еще и потому, что она решила не бороться с чувствами, которые он в ней вызывал. Она понятия не имела, как долго он пробудет в Уиттакере, но планировала насладиться оставшимся временем.

Эстер сидела с книгами на коленях, а Гален — на сиденье напротив нее. Они проехали небольшое расстояние в молчании, глядя друг на друга. Не было произнесено ни слова, потому что в них не было необходимости. Они оба прекрасно понимали, что желание вспыхнуло между ними, как молния.

Хижина, которая одновременно служила и школой, стояла на участке земли недалеко от дома Би Мелдрам. Ее сын Лемюэль последние несколько недель работал на крыше, поэтому Эстер не удивилась, увидев его старый фургон перед домом.

— Похоже, Лем Мелдрам здесь.

Когда карета остановилась, она взяла книги с темного бархатного сиденья, затем они с Галеном прошли по заросшей сорняками дорожке к двери. Она заметила фургон Фостера на заднем дворе. Она подумала, не вернулся ли он из Детройта на несколько дней раньше срока. Он отправился туда, чтобы оформить документы, необходимые штату для открытия государственной школы, и посетить лекцию по философии. Она знала, что он терпеть не может, когда его беспокоят во время работы, поэтому она передала книги Галену и тихонько приоткрыла дверь. Солнечный свет проник внутрь, прогоняя тени. Эстер, не веря своим глазам, уставилась на происходящее: там, посреди комнаты, Лемюэл Мелдрам совокуплялся с женой Фостера, Дженин!

Если Эстер и заметила, что Гален подошел к ней сзади, то не подала виду. Благодаря своему росту он мог видеть все, что происходило в комнате, поверх ее головы. В отличие от ошеломленной Эстер, Дженин и ее любовник производили много шума. Повсюду была разбросана одежда.

Дженин и Лемюэль были так поглощены своим удовольствием, что прошло несколько мгновений, прежде чем они подняли головы. Глаза Дженин расширились, когда она увидела наблюдателей у двери.

— Эстер?! — прохрипела она.

Эстер хотела убежать так быстро, как только позволяли ее ноги, но обида и гнев за Фостера заставили ее остаться.

— Привет, Дженин. Лем.

Дженин хватило приличия выглядеть смущенной, когда она отодвинулась от Лема. Она повернулась спиной и прикрыла свою наготу тонким халатом, который подняла с пола.

— Пожалуйста, не говорите Фостеру, это убьет его.

Эстер согласилась, что, вероятно, так оно и будет.

Лемюэль быстро оделся, а затем улыбнулся Дженин и ушел, не сказав ни слова.

— Как ты могла так поступить? — спросила Эстер.

Она пожала плечами.

— У женщины есть потребности.

Эстер уставилась на нее.

— Разве не для этого выходят замуж?

— Что ты знаешь о потребностях? Разве не ты была той женщиной, которая согласилась на брак без интимных отношений?

Эстер почувствовала, как щеки ее вспыхнули от смущения.

— Фостер — порядочный, заботливый человек.

— Да, это так, но он ничего не знает, кроме своих книг по философии, — сказала она и начала одеваться.

Эстер посмотрела на Галена. Он приподнял бровь, но промолчал.

Дженин пристально посмотрела на них обоих.

— Я видела вас двоих в тот вечер на вечеринке. Вашон, ты не сводил с нее глаз, словно любовник.

— И что? — холодно спросил Гален.

— Здешние люди не обрадуются, когда узнают, что ты превратил святую Эстер в свою шлюху.

Эстер сделала шаг вперед, но Гален схватил ее за руку и заставил остаться на месте.

— Ты грозишься распустить сплетни или намереваешься нас шантажировать?

Дженин пожала плечами.

— Я просто не хочу, чтобы о моих делах распространялись, как и вы двое. Храните мои секреты, и я сохраню ваши.

Гален прямо сказал Дженин:

— Мне плевать, наставляешь ли ты рога Фостеру с каждым мужчиной в штате, но скажешь что-нибудь своим распутным языком о Эстер, и я уничтожу тебя.

Чистая сила мягкого голоса Галена заставила Дженин заметно задрожать, прежде чем она взяла себя в руки. Гордо подняв подбородок, она ответила:

— Как я уже сказала, вы храните мои секреты, а я сохраню ваши.

Гален одарил ее убийственной улыбкой и увел Эстер прочь.

Вернувшись в карету, Эстер была так расстроена, что ей хотелось кричать от невысказанного гнева. Как посмела эта пустоголовая маленькая потаскуха назвать ее шлюхой?

Гален посмотрел на нее и улыбнулся.

— Все еще злишься?

Ее глаза сверкали, как летняя гроза.

— Как ты можешь быть таким спокойным?

— Я сказал ей то, что ей нужно было знать. Теперь она сама распоряжается своей судьбой.

— Я и понятия не имела, что она такая хищница. Фостер будет в отчаянии.

— Я уверен, что так и будет, но я бы не стал вмешиваться.

— Гален, он мой друг. Он должен узнать.

— Только не от тебя, малышка. Помни, он влюблен в нее. Кто сказал, что он тебе поверит, особенно если учесть, что она будет отрицать это. Если ты дорожишь дружбой с Фостером, не вмешивайся. В конце концов, она покажет свое истинное лицо.

— Но…

— Доверься мне в этом.

Эстер сомневалась в правильности такого решения, но решила пока прислушаться к совету Галена.

Прежде чем отправиться лепить куличики из грязи, Хестер захотела вернуться домой и переодеться. Эбигейл вышла на крыльцо, когда Эстер вышла из кареты и пошла по дорожке. Эстер увидела удивленное лицо Эбигейл.

— Доброе утро, Гейл.

— Доброе утро. Это карета Галена Вашона?

— Да, — ответила Эстер, направляясь в дом.

Гейл последовала за ней внутрь.

— Куда ты идешь?

Эстер была на полпути к своей комнате.

— Лепить куличики из грязи, — крикнула она в ответ.

Переодевшись и спустившись вниз, Эстер столкнулась с очень смущенной Эбигейл, которая спросила:

— Куличики из грязи?

— Куличики из грязи.

— С какой стати?

— Гален любит их лепить.

— Гален?

— Да, Гейл. Гален.

Эстер могла только догадываться, что подумала Гейл о том, что Эстер назвала Вашона по имени.

Гейл спросила:

— Так ты собираешься рассказать мне, что происходит, или мне придется вытягивать это из тебя, как ириску?

— На самом деле рассказывать особо нечего. Он мне нравится, и, кажется, я очень нравлюсь ему.

Гейл посмотрела на нее так, словно у нее выросла новая голова.

— Гален Вашон?

Эстер кивнула.

— Так что, если хочешь отчитать меня, делай это побыстрее, потому что он ждет.

Гейл усмехнулась, увидев, как она вспылила.

— Эстер Уайатт, это действительно ты?

Эстер смущенно опустила глаза.

— Да, это так. Гейл, он заставляет меня чувствовать себя так… я не могу это объяснить. Ты думаешь, я влюблена?

— Это возможно, моя дорогая. Но почему у тебя был такой мрачный вид, когда ты шла по дорожке?

Эстер колебалась, стоит ли рассказывать Гейл об измене Дженин, но она знала, что Гейл умеет хранить тайны. Если бы она поделилась с кем-нибудь, то почувствовала бы себя лучше.

Эстер вкратце рассказала Гейл об утренней встрече. Гейл потеряла дар речи.

Эстер добавила:

— Гален говорит, что я не должна рассказывать Фостеру, потому что Дженин наверняка будет все отрицать, а Фостер мне не поверит.

— Он, вероятно, прав. Боже мой, какая неразбериха. Сначала ты и Гален, а теперь это. Виола Уэлш, вероятно, отправила бы Эйприл на тот свет за возможность разнести эту сплетню по округе.

— Я уверена, что она бы так и сделала.

— Ну, я не Виола. А вы поезжайте лепить свои куличики из грязи и хорошо проведите время. Мы поговорим обо всем, когда ты вернешься.

Эстер крепко обняла подругу и поспешила к Галену.

Они нашли место на усыпанном камнями берегу ниже «Безумия». В отличие от прошлого раза, холмы, окружающие реку Гурон, больше не были голыми, а были покрыты изумрудно-зеленым покровом молодых весенних листьев. Через месяц листва высоких деревьев будет роскошной.

Эстер сидела и разглядывала замок, который она только что построила.

— Как тебе?

Гален, который лежал на спине, наблюдая за меняющимся рисунком облаков на фоне голубого неба, перевернулся и изучил ее творение.

— Неплохо для новичка.

— Новичка? А ты можешь сделать лучше?

— Мы с Рэймондом в своих детских колясках лепили замки и получше этого.

Изобразив возмущение, Эстер швырнула в него пригоршню грязи. Он быстро откатился в сторону и вскочил на ноги. Его игривое рычание заставило ее вскочить и, смеясь, побежать вниз по склону. Он догнал ее менее чем в три шага и подхватил на руки. Когда он начал щекотать ее, она закричала от смеха.

В их улыбающихся глазах отразилась радость.

Он сказал ей:

— Нам нужно делать это почаще. Мне нравится слышать, как ты смеешься.

Эстер сказала:

— А мне нравишься ты.

Он отнес ее обратно на их место и поставил перед ней корзину с обедом, которую принес с собой. Они смыли грязь с рук в чистой прохладной речной воде, а затем сели есть. Бутербродов с курицей и фунтового пирога было более чем достаточно, чтобы утолить голод Эстер. Она запила все это холодной чистой водой, а затем легла на спину, чтобы вместе с Галеном полюбоваться небом.

— Можно задать тебе вопрос?

— Конечно.

— Лем и Дженин — то, что они делали, — это был обычный способ, которым мужчина соединяется с женщиной?

Когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, ее глаза были такими невинными, что Гален мгновение не мог ответить, потом сказал:

— Да.

Она отвела взгляд.

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто любопытно.

Образы Дженин и Лемюэля преследовали ее весь день. Эстер не могла отделаться от воспоминаний о измученном лице Дженин, когда Лем совокуплялся с ней. Причиняло ли их соединение такую сильную боль?

— Это больно?

Гален выглядел немного смущенным вопросом, поэтому она попыталась объяснить яснее.

— Я… ну, по лицу Дженин казалось, что ей больно.

Галену хотелось прижать ее к себе. Временами ее невинность поражала его.

— Иногда женщине бывает больно в первый раз, но с искусным любовником после этого боли не бывает.

— Ты искусный любовник?

Он мягко ответил:

— Да, я считаю себя таковым.

— Мужчине тоже бывает больно в первый раз?

— Обычно нет, но мужчине действительно становится больно, если он находится рядом с женщиной, которая его возбуждает, и нет возможности получить разрядку.

— Но не во время самого акта?

— Нет, не во время.

На несколько мгновений воцарилась тишина, пока он наблюдал за ее размышлениями.

— Малышка?

Она встретилась с ним взглядом.

— Это был первый раз, когда ты видела мужчину и женщину вместе?

— Да.

Он предположил, что непосвященному может показаться, что лицо человека, занимающегося любовью, искажено болью, но это была сладкая боль, и он не знал, сможет ли объяснить это так, чтобы его поняли.

— Значит, Дженин не испытывала боли?

— Нет, моя дорогая, ей не было…

Ласковое обращение обожгло ее, как пламя. Она протянула руку и нежно погладила его по лицу. Он накрыл ее руку своей, наслаждаясь ее легким теплом цвета индиго. Затем он прикоснулся губами к ладони.

— Откуда такое любопытство?

— Потому что это наш следующий шаг, не так ли?

— Ты не должна задавать этот вопрос.

— Почему нет?

— Потому что мне придется ответить, а я не могу лгать.

— А если я тоже этого хочу?

Он на мгновение замер и внимательно посмотрел ей в лицо.

— При обычных обстоятельствах я бы прокричал «аллилуйя», но ты уверена, что понимаешь, что это значит?

— Нет, не совсем, но это мое решение.

— Конечно, но, малышка…

Она призналась со всей откровенностью:

— Гален, я никогда не встречала такого мужчину, как ты, и, вероятно, никогда больше не встречу. После фиаско с Фостером я сомневаюсь, что выйду за кого-нибудь замуж. Ты — мой единственный шанс понять, что значит отбросить осторожность. Я та женщина, которая почти согласилась на брак без интимных отношений, как тактично заметила Дженин, но ты заставил меня увидеть, насколько безрадостным это было бы. Ты заставил меня увидеть, что в жизни есть нечто большее. Я снова стану святой Эстер, когда ты уедешь.

— Я не представляю себе жизнь после расставания с тобой, Индиго.

— Я ценю твои чувства, но я просто хочу в полной мере насладиться нашим совместным временем.

— Ни один мужчина в здравом уме не стал бы спорить с этой логикой.

Она погладила его по лицу и тихо сказала:

— Тогда и ты не спорь.

— Я не буду, — заверил он ее, — но я достаточно опытен, чтобы сказать, что ты, вероятно, передумаешь позже, когда вернешься домой, и, полагаю, я могу с этим смириться.

Он остановился на мгновение, чтобы окинуть взглядом ее прекрасные черты.

— Я хочу тебя, как ни одну другую женщину, мисс Эстер Уайатт, но я не буду принуждать и давить на тебя. Ты должна дать мне знать, когда будешь готова.

— Вполне справедливо.

Когда день закончился, они расстались в карете, обменявшись долгими поцелуями.

Эстер поужинала и поговорила с Эбигейл о наставлении рогов бедному Фостеру и о собственных отношениях с Галеном.

— Ты ведь не думаешь обо мне хуже, не так ли? — спросила Эстер.

Эбигейл отодвинула тарелку.

— Вопрос должен быть в том, не думаешь ли ты о себе хуже?

— Нет.

— Тогда мое мнение не должно иметь значения.

— Но ты думаешь хуже?

— Ты счастлива?

— Больше, чем когда-либо в своей жизни.

— Тогда я счастлива. Хотя он может разбить тебе сердце, — глубокомысленно добавила Эбигейл.

— Я знаю.

На следующее утро Эстер отвезла Эбигейл на железнодорожную станцию в Энн-Арбор. Эбигейл планировала провести следующий месяц или около того со своей семьей в западной части штата. Гейл совершала это путешествие каждую весну, и этот год не стал исключением. Они с Эстер коротко и крепко обнялись, а затем Гейл села в поезд.

Эстер как раз собиралась повернуть мула обратно на дорогу, чтобы вернуться домой, когда заметила группу людей, стоявших в дальнем конце станции. В одном из мужчин она узнала Брэнтона Хаббла, остальные ей были неизвестны. Ей стало любопытно, когда к ним подошло еще несколько человек. Она пошла выяснить, в чем дело.

Когда Эстер подошла, она услышала, как Брэнтон сказал:

— Вам не обязательно оставаться с ним, мисс.

Эстер направилась к нему. Увидев ее, он радостно вздохнул.

— Я так рад тебя видеть. Поговори с ней, может, тебе удастся убедить ее, что она может уйти.

Светлокожая молодая женщина, о которой шла речь, крепко держала за руки двух маленьких девочек. Красивый мужчина, сердито смотревший на нее, был ее хозяином. Казалось, что женщина подошла к Брэнтону после того, как сошла с поезда, и попросила его помочь ей обрести свободу, но, когда через несколько мгновений появился хозяин, страх и неуверенность заставили ее усомниться в принятом решении.

Эстер подошла к ней и сказала:

— Меня зовут Эстер, я подруга Брэнтона. Это ваши дочери?

Женщина слегка улыбнулась и кивнула головой.

Эстер улыбнулась малышкам.

— Как их зовут?

— Это Бесс, а это Наоми.

— Они прекрасны, — ответила Эстер, опускаясь на колени, чтобы погладить каждую по мягкой смуглой щеке.

Эстер спросила молодую маму:

— Как вас зовут?

— Мэри.

— Вы принадлежите этому мужчине, Мэри?

Женщина кивнула.

Эстер посмотрела на мужчину.

— Они принадлежат вам, сэр?

— Да.

Эстер сказала Мэри:

— По законам штата Мичиган вы стали свободной в тот момент, когда приехали. Если хотите быть свободной, выбор за вами.

Хозяин перебил ее.

— Она знает все о законе, но она не хочет быть свободной. Посмотрите на нее. По ее одежде ясно, что я хорошо к ней отношусь, зачем ей становиться беглянкой без гроша в кармане?

Он подошел, встал перед Мэри и обратился к ней полным эмоций голосом:

— Подумай о том, от чего ты отказываешься. Как ты собираешься кормить девочек, куда ты собираешься идти? Я говорил тебе, что освобожу тебя через несколько лет, и я собираюсь сдержать свое обещание.

— Нет, не собираешься, — прошептала Мэри.

Их взгляды встретились. Он медленно прикоснулся пальцем к ее щеке и погладил ее с нежностью любовника.

Веки Мэри сомкнулись, и слеза скатилась вниз, навстречу ласке. Его голос был мягок.

— Но я сделаю это, я сделаю. Не оставляй меня, Мэри… пожалуйста…

— Ты продал моих сыновей, — сказала она ему сдавленным от боли и горя голосом. — Дети моей плоти, дети твоей плоти, а ты продал их, как будто они были не более чем свиньями у кормушки.

— Дорогая, прости. Это был бизнес, я же уже объяснял.

— Бизнес?! Ты и девочек продашь ради бизнеса? — спросила она сквозь слезы. — Ты и дочек своих продашь?!

Он не захотел или не смог ответить.

— Я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь за то, что ты сделал. Да помилует Господь твою душу.

Она повернулась к Эстер и твердо сказала:

— Мы с девочками готовы, мисс Эстер.

Брэнтон помог с багажом, а Эстер повела Мэри и девочек к фургону. Эстер увидела Эзру Шу, который стоял, прислонившись к стене склада, и наблюдал за происходящим.

Брэнтон тоже его увидел.

— Подожди меня, и я провожу тебя до Уиттакера.

Она кивнула.

Брэнтону потребовалось всего несколько мгновений, чтобы вернуться со своим фургоном. Когда оба фургона двинулись, Эстер оглянулась на Шу. Он улыбнулся ей и прикоснулся к своей шляпе.

Когда они добрались до Уиттакера, Брэнтон решил, что Мэри и ее дочерям лучше сразу же отправиться дальше. Эстер согласилась, особенно учитывая, что Шу бродил поблизости.

Брэнтон лично отвез их в Детройт. Оттуда он договорился о переправке семьи беглецов через реку в Канаду.

Эстер вошла в свой дом усталой, но довольной тем, что ей удалось одержать победу в небольшой схватке за свободу. За годы, проведенные в Дороге, она слышала много трогательных историй, но сегодняшнее происшествие тронуло ее сердце. Действительно ли Мэри любила своего хозяина? Казалось, он питал к ней очень сильные чувства, но, очевидно, ему не хватало способности увидеть мир ее глазами. Ее сыновья были ее детьми, но для него они были движимым имуществом. Сколько еще жизней уничтожит рабство, прежде чем его искоренят? Было уже тысячи жертв, и с каждым днем их число росло.

Умывшись и достав из сундука одну из красивых ночных рубашек от Галена, Эстер уселась в кресло-качалку. Окна были распахнуты настежь, чтобы впустить вечерний ветерок, и она позволила ему прогнать усталость, накопившуюся за последние несколько дней. Она подумала о Фостере и Дженин, о том, какое горе суждено было пережить ее другу из-за измены жены; она вспомнила бедную Мэри и драму на вокзале, но больше всего мыслей Эстер было сосредоточено на Галене. Любовь, казалось, приносила только горе тем, кто ее окружал, но ее любовь к Галену не приносила ничего, кроме радости. Его поцелуи стали бальзамом от всего, что ее беспокоило, и она поняла, что сейчас ей не помешает немного этого бальзама. Она подошла к окну и выглянула в ночь. Ей стало интересно, дома ли он и что он делает. Она решила проявить свою недавно родившуюся бесшабашность и пойти посмотреть. Она не видела его весь день и скучала по нему.

Она воспользовалась моментом, чтобы сбегать на кухню и тщательно обмазаться ванилью, затем накинула на ночную рубашку свою самую объемную накидку и направилась к двери.

Макси открыла дверь в «Безумии».

— Чикита? Что ты делаешь здесь так поздно?

— Мистер Вашон дома?

— Он уже лег спать.

Эстер задумчиво посмотрела на парадную лестницу.

— Понятно, — затем тихо спросила:

— Вы не проводите меня к нему?

Макси встретилась взглядом с Эстер и спросила:

— Мне взять твою накидку?

Эстер подумала о ночной рубашке под накидкой и пробормотала, запинаясь:

— Э-э-э… нет. Я оставлю ее при себе.

— Тогда сюда.

Эстер последовала за Макси вверх по лестнице и через верхние этажи дома. Куда бы Эстер ни посмотрела, она видела прекрасные картины, изысканную мебель и дорогие статуи. Макси распахнула двойные двери, украшенные витиеватой резьбой, и отступила в сторону.

— Его комнаты за дверью справа.

— Спасибо, — прошептала Эстер.

Макси закрыла двойные двери и оставила Эстер одну. Эстер собралась с духом и медленно подошла к двери Галена.

Ей пришлось дважды постучать, прежде чем она услышала, как он сказал войти.

Внутри комнаты было темно. Ее глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к полумраку, а затем ее внимание привлек тихий шелестящий звук справа от нее.

— Что такое, Макс? — сонно позвал он.

Эстер тихо ответила:

— Это я, Гален.

На мгновение воцарилась тишина, а затем:

— Малышка? Что…

Она услышала, как чиркнула спичка, затем увидела слабое пламя лампы. Мгновение спустя мягкий свет рассеял тени. Из-под большого балдахина на кровати он уставился на нее растерянными глазами. Он медленно натянул одеяло на колени и сел.

— Что-то случилось? — спросил он.

Эстер покачала головой:

— Нет. Нет. Я… просто хотела тебя увидеть.

Он молчал так долго, что Эстер начала сомневаться в том, разумно ли быть безрассудной женщиной. Она спросила:

— Мне не следовало приходить?

Гален задумался, не снится ли ему это, или это просто наваждение, вызванное количеством коньяка, которое он выпил этим вечером, пытаясь заглушить свою потребность в ней. Это определенно не было похоже на сон, и вид ее, стоящей в тени, окончательно отрезвил его.

— Нет, я рад, что ты пришла, — сумел выдавить он.

Эстер застенчиво стояла в центре комнаты.

Гален спросил:

— Мне подойти к тебе или ты сама придешь ко мне?

Она вдруг почувствовала сильное волнение, поскольку неуверенность в том, зачем она пришла к нему сегодня вечером, сочеталась с ее желанием его видеть.

— Я подойду к тебе, — тихо ответила она.

Но сначала ей нужно было снять накидку. Она сделала это медленно, затем позволила накидке беззвучно соскользнуть с плеч и упасть к ногам.

Огонь, вспыхнувший в его глазах, заставил ее почувствовать себя могущественной и чувственной.

Лучше бы это, черт возьми, не было сном, подумал Гален. При виде того, как она соблазнительно стояла там, его мужское естество забилось, как барабан йоруба. Когда она медленно подошла к нему, Галену стало все труднее дышать. Он прочистил горло. Сквозь тонкую ткань пеньюра он мог разглядеть очертания ее прелестных смуглых грудей, когда ткань колыхалась в страстном движении. Его тело задрожало в предвкушении. Когда она остановилась у кровати, кровь застучала у Галена в ушах.

— Прелестное одеяние, малышка…

— Спасибо, у человека, который мне это подарил, изысканный вкус.

— Ты что, так и собираешься стоять там? — хрипло спросил он.

— Я жду приглашения.

Ее взгляд был таким же горячим, как и ее слова.

— Тогда иди ко мне.

Как только она села на кровать, он укрыл ее тонким одеялом и прижал к себе. Она вздрогнула, почувствовав тепло его наготы.

— На тебе ничего не надето.

Его рука скользнула по атласной гладкости ее спины, обнаженной под платьем.

— Я так сплю, моя дорогая. Ты привыкнешь к этому.

Он поцеловал ее в плечо и почувствовал, как она слегка вздрогнула в ответ. Ему было приятно, что она рядом. Он продолжал описывать медленные, широкие круги по ее спине. Когда она удовлетворенно замурлыкала, он улыбнулся.

— Тебе это нравится?

В ответ она придвинулась ближе. Ей нравилось, как он прикасался к ней, как будто она была сделана из шелка, как будто ее руки были из редчайшего черного фарфора, а спина из необожженного золота. Она приподнялась и поцеловала его в губы. Он нежно положил руку ей на затылок и ответил на поцелуй с восхитительной, томной страстью, от которой тепло разлилось по всем частичкам ее существа.

— Спасибо, что пришла. Смелость тебе к лицу, Индиго…

— А кто научил меня быть смелой?

Несколько мгновений они страстно целовались, затем неохотно расстались.

Она положила ладонь на его красивое лицо.

— Я скучала, так как не видела тебя сегодня.

Гален почувствовал, как его желание подскочило еще на одну ступеньку после ее признания. Он всмотрелся в ее маленькое личико, увидел в ее глазах желание и тихо ответил:

— По правде говоря, я ждал, когда ты придешь ко мне, весь день…

Он поцеловал ее в сладкие губы и ощутил крошечные изменения в ней, вызванные его пылом. Первоначальная скованность ее позы растаяла, когда она со вздохом расслабилась рядом с ним, теснее прижимаясь к его твердой груди и к заклинанию, сотканному его губами.

Его прерывистое дыхание и блестящие глаза были такими же, как у нее. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо хотел женщину так сильно, как сейчас Эстер. Мужчина в нем хотел раствориться в ее тепле и наполнять ее до тех пор, пока ночь не наполнится ее криками наслаждения, и к черту ее девственность. Но мужчина в нем поклялся не давить на нее.

— Если ты не хочешь всего, что я могу тебе дать, скажи об этом сейчас…

Он горячо произнес эти слова у ее губ, и она целовала каждое движение его губ.

— Я хочу этого, Гален… всего.

Его большая золотистая рука скользнула по шелковой ночной рубашке, облегающей ее ноги.

— Ты всегда должна быть одета в шелк, — прошептал он. — Твои платья должны быть нежными, как твоя кожа…

Он поцеловал ее в теплую шею, одновременно развязывая крошечные ленточки, стягивавшие кружевной лиф. Когда одеяние было снято, он сказал:

— Такие же мягкие, как…

Его губы коснулись обнаженной кожи под ее шеей, и Эстер затаила дыхание. Она задрожала, когда он двинулся ниже, дразня нежную теплоту между ее грудей, затем гладкую поверхность над ними. Его язык скользнул по внутреннему изгибу, когда она выгнула спину. Она выросла нетронутой женщиной, воспитанной нетронутой незамужней тетей. Пока она не встретила Галена, она и представить себе не могла, что быть с мужчиной — это такая сила, такое величие. Мысль о том, что она действительно пришла к нему, была невероятной, но она зашла так далеко не для того, чтобы отступить сейчас. Она не могла отказать себе в этой единственной прекрасной ночи.

Гален провел пальцем по ее губам и, когда они приоткрылись, поцеловал медленно, нежно, желая, чтобы этот момент длился вечно. Его губы ласкали тепло ее шеи, мочку уха. Он никогда раньше не спал с девственницей; все женщины в его прошлом были искушены в чувственных искусствах и теряли девственность задолго до того, как он появлялся в их жизни, но Эстер была другой. Только он прикасался к ее пышным грудям и теребил соски, пока они не затвердели, как ягоды. Он был единственным мужчиной, который подносил к губам эти самые соски и слышал ее тихое прерывистое дыхание. Сегодня вечером она пришла к нему, чтобы преподнести свой самый ценный подарок. Гален планировал выразить свою благодарность, отдав ей долгую эротическую дань уважения.

Его губы на ее груди наполнили Эстер такими бурными эмоциями, что она не могла лежать спокойно. В ответ ее бедра приподнялись. Его руки, так властно скользившие по ее бедрам, только усилили ее возбуждение.

Гален нашел ее более соблазнительной и нежной, чем он когда-либо мог себе представить. Ее кожа под его руками, нежная, как у ангела, манила его попробовать ее на вкус. Ее отклики, девственные, но в то же время раскованные, усиливали его собственное страстное желание. Он прикоснулся губами к ее рту и, когда тот приоткрылся в ответ, провел языком по чувствительным уголкам. Он нежно прикусил ее губу и почувствовал, как ее влажные соски напряглись, словно камешки, под его рукой.

Ее спина выгнулась, когда она захотела большего. Гален с любовью и безрассудством ответил на ее безмолвную мольбу. Он провел сильными руками по ее упругим ребрам и талии. Гален научился искусству доставлять удовольствие в руках самых знаменитых куртизанок мира и хорошо усвоил уроки. Он знал, где к ней прикасаться и где ласкать. Он знал, что ее девственное тело никогда не было исследовано в полной мере, поэтому он нежно играл с ней, возбуждая ее трепетными прикосновениями рук и губ, уговаривая ее позволить ему насладиться ею, чтобы она получила удовольствие в ответ.

Когда его губы коснулись ее пупка, Эстер застонала в полутемной тишине. Эстер потянулась, чтобы прикоснуться к нему, желая вернуть хоть часть того огня, который он разжег в ней, но он поднес ее руки к своим губам со словами:

— Просто откинься на спину, малышка. Сегодня все будет только для тебя…

И он сдержал свое слово. Каждая ласка вызывала вспышку возбуждения. Каждое прикосновение заставляло ее парить. Его руки, двигавшиеся вверх и вниз по ее бедрам, заставили их открыться с эротической невинностью. Он принял ее приглашение и скользнул пальцами по влажному подношению.

— О… — прошептала она.

Он наклонился и поцеловал ее в губы.

— О, что?..

Но она не могла вымолвить ни слова. Его руки были слишком умелыми, а прикосновения — слишком возбуждающими. Когда он бесцеремонно раздвинул ее бедра, а затем страстно поцеловал там, ее бедра приподнялись над кроватью.

Он нежно вернул ее на место.

— Не убегай пока, малышка… веселье только начинается…

Ее девственное тело не могло справиться с его нежной опытностью. Эстер хотела, чтобы к ней прикоснулась его могущественная магия. Потребность в завершении пронзила ее, как раскаленная добела молния, пока она не взорвалась, охваченная извечной страстью.

Он привел ее в чувство поцелуями и прикосновениями, от которых она засияла, как звезды. Наконец она открыла глаза и посмотрела на улыбающегося мужчину.

— Ты действительно очень хороший любовник, Гален Вашон.

— Рад быть к твоим услугам, Индиго. Сейчас… ты готова?

Она кивнула. Не в силах сопротивляться, она провела рукой по его сильной золотистой руке. Как она научится жить без него?

Но вскоре ее мысли рассеялись. Все началось сначала: страстные прикосновения, мимолетные поцелуи, жар. Она застонала и изогнулась в ответ, когда он прошептал слова любви по-французски и пообещал доставить ей удовольствие на кубинско-кастильском. В то время как движения его длинных пальцев заставляли ее двигаться в ритме желания, его губы снова ласкали ее грудь в сладком, лихорадочном ритме.

Чтобы подготовить ее к обладанию, Гален скользнул пальцем в ее девственную ложбинку. Она крепче обхватила его, и он вздрогнул. Его собственное наслаждение было отложено на мгновение, чтобы он мог насладиться ее видом. Он снова просунул пальцы, касаясь, описывая круги. Затем, пока она лежала, ошеломленная, пульсируя и тихо постанывая, он погрузил свое мужское достоинство в ее влажное тепло.

Эстер напряглась.

— Мы будем действовать медленно, — пообещал он, касаясь губами ее губ. — Будет больно только раз.

И это было больно. Настолько сильно, что слезы наполнили ее глаза. Он смахнул их поцелуями, успокаивая ее, стараясь не причинять еще больше боли. На мгновение он замер, пока не почувствовал, что она немного расслабилась в его объятиях. Когда она расслабилась, он начал ласкать ее самыми нежными движениями, на какие был способен, заставляя себя сохранять медленный темп. Только после того, как он убедился, что она получит удовольствие от их занятий любовью, позволил он себе снова взяться за дело всерьез.

Когда боль начала утихать, тело Эстер начало отзываться. Вскоре его движения стали более ритмичными, более соблазнительными. Вскоре она снова почувствовала, как ее распаляет изнутри. Ритм усилился, становясь властным, глубоким. Она позволила своему телу взять контроль, чтобы научить его, как вести себя мужчине и женщине, и когда урок закончился очередной вспышкой страсти, Эстер выкрикнула его имя.

Гален больше не мог сдерживаться. Он знал, что должен отстраниться, чтобы не ставить под угрозу ее будущее, но ему было так хорошо рядом с ней, так тесно, что одна только мысль об этом привела его в неконтролируемое, ошеломляющее возбуждение. Мир взорвался, его руки сжали ее бедра, и он наполнил тишину своим золотым стоном.

На рассвете Эстер лежала в постели, наблюдая, как мягкий свет наполняет комнату, а Гален, ничего не подозревая, спал рядом с ней. Ее мысли вернулись к прошлой ночи. Никогда в жизни она не могла представить себе подобное удовольствие. Теперь она поняла, что такое эротический соблазн страсти. Под нежной опекой Галена она полностью раскрыла свою внутреннюю сущность, но теперь эта женщина была придавлена тяжестью реальности.

Они с Галеном никогда не поженятся. Если он действительно принадлежал к элите, он не сможет публично объявить своей женой бывшую рабыню с руками цвета индиго. Любые их отношения не смогут выйти за рамки роли любовника и любовницы, а Эстер слишком уважала себя, чтобы вести такую жизнь. Она не жалела о моментах, проведенных с Галеном; воспоминания останутся с ней до самой могилы, но теперь, когда она была одарена знанием страсти и желания, будет ли ее работы в Дороге и в церкви достаточно, чтобы компенсировать то, что она будет просыпаться в одиночестве, когда он уйдет из ее жизни?

Она понятия не имела, что он проснулся, пока не услышала, как он тихо произнес:

— Ты же знаешь, что теперь тебе придется выйти за меня замуж?

Тишина.

Гален протянул руку и погладил ее по щеке.

— Никакого ответа?

Эстер закрыла глаза от сладости, исходившей от его прикосновения.

— Скажи «да», малышка.

Эстер на мгновение заколебалась, затем прошептала:

— Я не могу, Гален.

Галену Вашону еще ни разу в жизни не отказывала женщина, и он не знал, сердиться ему или смеяться.

— Почему ты не хочешь выходить за меня?

— Твоя семья будет недовольна, если я стану твоей женой.

— Моя семья не имеет значения.

— Для меня это имеет значение, — тихо призналась она.

Он придвинулся ближе, чтобы притянуть ее в свои объятия. Она почувствовала, как он поцеловал ее в макушку, и ощутила тепло и защищенность, исходящие от близости его тела.

— Гален, прошлой ночью я испытала самые сильные эмоции в своей жизни.

— Дорогая, то, что ты подарила мне прошлой ночью, было подарком для мужа. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— Но надолго ли? Посмотри на мои руки. Ты, правда, хочешь, чтобы именно эти руки управляли твоим домом? Это те руки, которые ты хочешь показать своим друзьям и семье?

— Да.

— Я тебе не верю, — тихо сказала она.

— Поверь, я не развлекаюсь с девственницами, чтобы потом отвернуться от них.

— Вот видишь, Гален, для тебя это долг.

— Я не это имел в виду.

Воздух накалился от напряжения. Эстер попыталась разрядить обстановку.

— Давай не будем спорить, пожалуйста.

Она положила ладонь на его сжатый подбородок, и он накрыл ее руку своей.

— Согласен.

Ее глаза были серьезными, когда она встретилась с ним взглядом.

— Спасибо за вчерашнюю ночь.

Он повернул ее ладонь и поцеловал в середину.

— Это я тебя должен благодарить.

Она чувствовала, что сдается.

— Я… должна вернуться домой.

Гален не хотел, чтобы она когда-либо покидала его.

— Ты выйдешь за меня замуж, малышка.

Эстер медленно соскользнула с кровати и начала искать свою накидку. Она отказалась думать о его последнем заявлении, потому что не видела в нем будущего.

Его голос был таким же мягким, как свет в комнате.

— Ты меня слышала?

Она натянула блузку.

— Слышала.

— Что, если у нас будет ребенок?

Она в замешательстве уставилась на него.

— То, чем мы занимались прошлой ночью, может привести к появлению ребенка.

Реальность этого заявления заставила ее задуматься. Конечно, она знала, что в результате совокупления иногда рождаются дети, но..

— Но после одного раза…

— Иногда достаточно одного раза.

— Ты уверен? — спросила она.

Он кивнул.

Эстер была ошеломлена этой информацией, но не стала заострять на ней внимание. Она закончила одеваться.

— Ну так что? Что, если будет ребенок?

Она повернулась к нему лицом и честно ответила:

— Я не знаю.

— Если ты подождешь минутку, я провожу тебя домой.

Она покачала головой.

— Нет.

Галену хотелось заключить ее в объятия и успокоить ее страхи и тревоги, но он знал, как она горда. Он также знал, что, если после вчерашних любовных утех она забеременеет, все ее оправдания о том, что она не хочет выходить замуж, будут бесполезны. Он заставит ее выйти за него замуж, а потом попросит у нее прощения.

— Ты поужинаешь со мной сегодня вечером?

Эстер смогла только отрицательно покачать головой.

— Я должна идти.

— Малышка…

— Прощай, Гален.

Она выскользнула из комнаты и исчезла.

Вернувшись домой, Эстер нашла время, чтобы смыть с себя остатки ночных занятий любовью, затем переоделась и направилась к Би Мелдрам.

Би встретила ее у двери.

— Заходи. Что привело тебя в такое серое утро?

Эстер села за кухонный стол Би и сказала:

— Би, я хочу знать о женских вещах.

Би посмотрела на Эстер поверх своей чашки с кофе.

— Каких женских вещах?

— Совокупление, дети — о таких вещах. Воспитание тети Кэтрин было неполным.

Би на мгновение покосилась на Эстер, но подчинилась. Остаток утра Эстер задавала вопросы, а Би отвечала. Некоторые объяснения Би были настолько прямолинейными, что от них у Эстер пылали щеки, но, в конце концов, Эстер получила более четкое представление о том, что ей нужно было знать.