Индиго

Глава 21

На то, чтобы убрать весь мусор из дома Уайаттов, ушла почти неделя, и Эстер бывала там каждый день, чтобы наблюдать за работой. Вернувшись в Уиттакер примерно в середине недели, Расин присоединилась к команде, занимающейся уборкой. С ней приехала очаровательная Жинетт, которая, взглянув на весь этот физический труд, решила помогать Макси готовить еду для команды. Эстер не стала ее винить, хотя у Гейл нашлось что сказать по этому поводу, пока ей не напомнили, что Жинетт родом из мира привилегий и прислуги, поэтому она абсолютно ничего не знала об уборке. Скорее всего, она просто мешалась бы под ногами.

Когда августовские дни сменились более прохладными сентябрьскими, кто-то начал вести тайную партизанскую кампанию против группировки Грира и Шу в Монро. Все началось с того, что конюшня Грира сгорела дотла. Когда Эстер спросила Галена об этом, он пожал плечами. Рэймонд, напротив, просто понимающе улыбнулся и подмигнул, когда его спросили о пожаре. Несколько дней после пожара всех собак, принадлежащих Шу и Гриру, неизвестный источник накормил «хашпаппи», и, как следствие, они больше никогда не смогли бы выследить беглеца. Известный дорожный кондуктор, дьякон Терон Троубридж из конгрегационалистской церкви Дании, штат Айова, изобрел «хашпаппи». Дикон щедро сдабривал кукурузные лепешки стрихнином, а затем скармливал их ищейкам ловцов рабов, которые выслеживали беглецов до его участка. Он говорил, что единственная хорошая ищейка — это мертвая.

Гейл устроила так, что Би отправилась в Гроув, чтобы отдохнуть от интриг, и чтобы уберечь ее от опасности. Брат Гейл Авессалом и его друг Адам Кроули обещали обеспечить ей безопасность или готовы были умереть, пытаясь. В целом, у всех стало на одного меньше повода для беспокойства.

Сын Би, Лем, тоже перестал быть проблемой. Его мертвое тело нашли плавающим в реке Детройт. Его руки были связаны, а на груди было выжжено слово «предатель». Некоторые говорили, что Орден взял дело в свои руки, но доказательств не было. Власти провели расследование, но не надеялись найти виновных, потому что, несомненно, никто в сообществе не стал бы им помогать.

Гален и Эстер наслаждались мирной жизнью. Они лепили куличики из глины у реки, занимались любовью и провели весь сентябрь, узнавая все больше об особом волшебстве, которое они находили друг в друге. К концу месяца яблоки в диких садах ее отца налились соком, созрели и были готовы к сбору.

Эстер тоже по-своему созревала. Она была почти уверена, что носит ребенка Галена, но, чтобы быть уверенной, решила повременить сообщать ему новость.

В последнюю неделю сентября, ко всеобщей радости, приехали братья Рэймонда. Эстер посчитала всех пятерых такими же красивыми и жизнерадостными, как их старший брат. Жинетт была на седьмом небе от счастья, что рядом с ней появилась ее настоящая любовь Джеррольд, но ее энтузиазм немного поутих, когда она поняла, что Макси и Расин планируют быть очень строгими компаньонками.

С тех пор как была найдена записка Шу, Эстер было категорически запрещено выходить куда-либо без сопровождения. Она не возражала. У нее не было ни малейшего желания, чтобы ее похитили и увезли на юг. Как следствие, с ней всегда кто-то был, и сегодня это был Джеррольд, когда она наводила порядок в доме Уайаттов.

Когда Фостер и Дженин подъехали к дому, Джеррольд и Эстер повернулись друг к другу с озабоченным любопытством. Фостер спрыгнул с фургона и побежал по дорожке, выкрикивая ее имя. Эстер поспешила ему навстречу.

— Эстер! Шу арестовал твоего мужа! Дженин только что встретила шерифа Лоусона, и он умолял тебя приехать в город, прямо сейчас!

Внутри у Эстер все похолодело.

Она уже бежала к фургону, когда Джеррольд крикнул:

— Я поеду в «Безумие» и посмотрю, что смогу узнать. Встретимся в городе!

Эстер не могла думать ни о чем, кроме Галена. Она даже не сказала ему о ребенке. Она молилась за него, быстро следуя за Фостером.

— Давайте! — крикнула Дженин. — Скорее!

Эстер запрыгнула в фургон, а Фостер схватил поводья.

Они проехали совсем немного, когда Дженин достала из сумочки пистолет.

Эстер сказала:

— Хорошая мысль, Дженин, нам может понадобиться оружие.

Когда Дженин начала смеяться, Эстер спросила:

— Что тут смешного?

— Вы двое, — ответила она, улыбаясь. — Если бы вы только видели, какими смертельно серьезными вы оба выглядите.

Фостер в замешательстве уставился на них, но не сбавил темпа.

Эстер застыла, когда Дженин с невозмутимым видом направила оружие на нее и крикнула:

— Останови фургон.

Фостер удиленно уставился на пистолет и остановил лошадей.

Решимость и твердость в позе Дженин заставили сердце Эстер забиться быстрее.

Фостер рявкнул:

— Дженин, что ты делаешь?

— Найди веревку и свяжи ей руки, Фостер.

Он уставился на нее.

— Ты что, с ума сошла?!

— Черт возьми, принеси веревку!

— Я требую объяснений.

Дженин рявкнула:

— Найди веревку, или я пристрелю ее прямо сейчас!

Фостер хотел продолжить спор, но Эстер тихо сказала ему:

— Делай, как она говорит, Фостер.

Фостер нашел в кузове фургона кусок веревки и обвязал ей запястья.

Дженин предупредила:

— Крепко. Мне не хотелось бы стрелять ей в спину, если она попытается сбежать.

Фостер выглядел таким растерянным, что Эстер всем сердцем посочувствовала ему, несмотря на недавние проблемы, которые подорвали их дружбу.

Он спросил:

— Что это значит, Дженин?

— Возьми поводья и поезжай дальше.

Фостер снова попытался попросить объяснения.

— Дженин…

— Поезжай, — холодно сказала она ему.

Он нетерпеливо вздохнул и сделал, как ему было сказано.

Когда они тронулись в путь, Эстер сказала Дженин:

— На самом деле Галену ничего не угрожает, не так ли? Ты солгала Фостеру. Ты не видела шерифа Лоусона.

— Нет, не видела, но мне нужно было, чтобы Фостер вел фургон, пока я держу пистолет.

Ответ воодушевил Эстер. Пока Гален был в безопасности, она была готова к любым испытаниям, которые могла готовить для нее Дженин.

Дженин оглядела местность, словно оценивая свое местоположение, затем сказала Фостеру:

— Сверни на следующей развилке и двигайся на юг.

— Куда мы направляемся?

— Ты скоро узнаешь.

Эстер знала, что Гален сдвинет даже само солнце, чтобы найти ее. До тех пор ей нужно было постараться, чтобы ее не подстрелили.

На развилке Фостер направился на юг. Дорогой редко пользовались, и из-за прошедшего ночью дождя она превратилась в грязное месиво. Ехали они медленно, но Дженин, казалось, не возражала. Она казалась невероятно уверенной в себе.

Примерно через две мили Дженин приказала остановиться.

— Теперь медленно слезай, Эстер, и не думай, что я не выстрелю.

Эстер и не думала. Она медленно вылезла из коляски, как и было велено. Эстер могла только представить, какой страх, должно быть, испытывал Гален, и это тяжким грузом легло на ее сердце. Ее исчезновение, должно быть, причинило ему сильную боль. Осознание этого привело ее в ярость. Однако она проглотила ее, когда Дженин жестом пригласила ее и Фостера идти вперед.

Они пошли по узкой тропинке через высокие кусты и деревья. Пройдя несколько сотен футов, она остановила их на небольшой поляне, на которой стояла заброшенная хижина. Она жестом пригласила Эстер присесть на ближайший пень.

— Теперь мы будем ждать, — заявила она.

— Чего? — спросил Фостер.

— Моего старого друа Эзру Шу.

Эстер застыла и посмотрела в удивленные глаза Фостера.

Фостер уставился на Дженин так, словно никогда раньше ее не видел. На самом деле это так и было. Как и предсказывал Гален, Дженин наконец-то показала Фостеру свое истинное лицо. Он был опустошен.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он.

— Деньги. Шу пообещал мне достаточно, чтобы я смогла добраться на запад.

— Деньги?! Ты позволишь продать ее на юг ради денег?

— Да, — сказала она без тени вины.

— Но она твоей расы.

Дженин усмехнулась:

— Раса. Что мне дала принадлежность к расе? То, что я родилась чернокожей, — это проклятие, камень на моей шее, но чем больше у меня будет денег, тем меньше этот камень будет весить.

Эстер перебила ее:

— Дженин, мой муж очень богатый человек, если тебе нужны только деньги, он будет готов отдать все ради моего спасения.

— Если бы все было так просто, я бы подумала об этом, но все деньги в мире не вернут Лема.

— Ты делаешь это из мести? Лем был предателем.

— Да, он был предателем. Но он также был моим любовником.

Эстер видела, как побледнело лицо Фостера и поникли его плечи. На мгновение в его глазах появилась боль, от которой у Эстер защемило сердце.

Он спросил:

— Значит, ты никогда не любила меня?

Она одарила его насмешливой печальной улыбкой.

— Ты был именно тем Галлахадом, который мне был нужен.

— Что ты делала в Англии?

— Один очень богатый человек увез меня туда. Я была его любовницей. Он был убит в драке, и я осталась без гроша. Когда ты наткнулся на меня в трюме, я возвращалась домой, потому что у меня закончились деньги.

— И все же ты притворилась, что любишь меня. Почему?

— Потому что я знала, что ты доставишь меня в Мичиган. Другим моим кандидатом был студент из Кливленда, с которым мы познакомились на борту корабля. Проживание в Огайо тоже было бы приемлемым из-за его близости к этому штату. Я выбрала тебя, потому что ты сказал, что ты из Уиттакера. Я знала, что Лем здесь, потому что он написал мне после того, как нашел свою мать.

Эстер многозначительно сказала:

— Мать, чье сердце он разбил.

— Точно так же, как она разбила его сердце, когда бросила его и больше не вернулась. Он ненавидел ее, поэтому не испытывал чувства вины за то, что использовал ее таким образом.

— Где твоя семья? — спросил Фостер.

— У меня нет семьи. Меня продали в младенчестве, и я никогда не знала своих родственников.

Эстер поняла, что у них с Дженин было схожее начало, и задумалась о том, как изменилась к лучшему ее собственная жизнь после того, как ее нашли и увезли на север. Где бы была Эстер, если бы не Кэтрин Уайатт? Стала бы она обманывать и похищать своих соседей? Она сомневалась в этом, но знать точно не могла.

— Где мои документы, Дженин?

— Они у Шу. Он давно хотел наложить на тебя лапы.

— Ты была там, когда они разрушили мой дом?

— Нет, в то время я была дома. Я слышала, что ущерб был довольно значительным, — сказала она с противной улыбочкой.

Затем добавила:

— Эзра решил, что они где-то у тебя в доме. Похоже, все вы, беглецы, мыслите одинаково. Фальшивые задники высоких комодов и платяных шкафов — довольно распространенное место для тайников.

Эстер испытала облегчение, узнав, что ее никто не выдал, но она решила проинформировать людей о необходимости проявлять больше воображения, пряча свои документы, когда это испытание закончится. И оно закончится, потому что она знала, что Гален найдет ее. Она спросила Дженин:

— Ты хоть представляешь, что с тобой сделают мой муж и его друзья, когда узнают о твоей связи с Шу?

Дженин холодно улыбнулась.

— Как только Эзра заплатит мне мою долю, этот твой богатенький мулат никогда меня не найдет.

Эстер ответила:

— Ради тебя же надеюсь, что нет.

Фостер, который, казалось, только что пришел в себя после того, как услышал поразительный рассказ Дженин, тихо сказал ей:

— Я не могу позволить тебе сделать это, Дженин.

— Ой, напугал. А теперь иди к тому пню и садись. Нам не придется долго ждать.

Хотя Эстер не показывала свой страх, она относилась к предстоящему появлению Шу с растущим беспокойством. Если ему всё-таки удастся увезти ее на юг, она и ее нерожденный ребенок станут рабами, которым придется подчиняться прихотям и желаниям того, кто будет ими владеть. Ее ребенка могут продать, как это случилось с ней и ее матерью. Она отказалась обдумывать этот мрачный сценарий, потому что верила в своего мужа.

Фостер посмотрел на Эстер и печально сказал:

— Я был дураком.

Эстер покачала головой.

— Нет. Она сыграла на твоем самом уязвимом места — твоем сердце.

Он повторил про себя:

— Глупый, слепой дурак.

Затем он прямо спросил Эстер:

— Она ведь не видела вас с Вашоном в школе, не так ли?

Эстер отрицательно покачала головой.

Он бросил холодный взгляд на Дженин.

— Все было наоборот? Это ты была в тот день в школе?

Дженин просто ответила:

— Да.

Его лицо исказила гримаса.

— С кем?

— С Лемом.

— И ты назвала Эстер шлюхой, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Ты позволила мне поверить, что ты слишком застенчива, чтобы делить со мной постель. И все это время ты наставляла мне рога на глазах у всего мира?!

Он бросился на нее, как безумный, а она очень спокойно выстрелила в него. Фостер упал на землю, корчась от боли и держась за раненую руку.

Эстер подбежала к нему. Со связанными руками она могла только склониться над ним, чтобы посмотреть, как у него дела. Он медленно перевернулся и с трудом принял сидячее положение, чтобы опереться спиной о дерево. Он тяжело дышал. Между пальцами, прижатыми к его раненому плечу, текла кровь. Огнестрельное ранение не было смертельным, но он отчаянно нуждался во враче.

Эстер бросила на Дженин злобный взгляд.

Дженин ответила:

— Почему мужчины верят, что вооруженная женщина не будет стрелять?

Эстер резко ответила:

— Я думаю, Дженин, что он руководствовался эмоциями, а не логикой.

Затем Дженин обратилась к мужчине, которого называла своим мужем.

— Фостер, я могу сбить муху на амбаре с расстояния в сто шагов. Если бы я хотела убить тебя, я бы это сделала. Не испытывай меня снова.

Эстер чувствовала себя бесполезной, стоя на коленях рядом с Фостером. Он с трудом пытался засунуть носовой платок за отворот куртки, чтобы остановить кровотечение. Ему это удалось, и, закончив, он откинулся назад, чтобы перевести дыхание.

Шу и его люди приехали на поляну менее чем через час.

Когда он увидел Эстер, сидящую на пне, его уродливое лицо расплылось в улыбке. Он спешился, но остальные шестеро мужчин этого не сделали.

— Ты хорошо поработала, Дженин.

Дженин просияла.

— Ты привез деньги?

— Конечно. У нас с тобой было соглашение.

Шу проигнорировал Фостера и подошел к Эстер.

— Ну что, девочка. Мы снова встретились. Ты готова вернуться к своему привычному месту в жизни?

— В рабстве нет ничего естественного, Шу.

Он усмехнулся.

— Все такая же дерзкая, хотя все кончено. Мне это нравится.

Он протянул руку, чтобы коснуться щеки Эстер, но она отстранилась.

Шу крикнул:

— Не думаю, что я ей нравлюсь, парни.

Его люди рассмеялись. Один из них заметил:

— Очень скоро ты ей понравишься, Эзра.

Другой добавил:

— Мы все ей очень скоро понравимся.

Это замечание вызвало еще больше смеха. Эстер собралась с духом, не обращая внимания на их свирепые взгляды.

Шу сказал:

— Да, так и будет.

Затем он достал из своего перепачканного пальто какие-то документы.

— Это твоя вольная, а это ордер на твой арест. Помнишь, я говорил, что у меня есть кое-кто, кто копается в твоем прошлом? Ну, это мой друг-юрист, и он смог проследить твой путь до Чарльстона. Он не смог найти спекулянта, который вывез тебя из Каролины, но он нашел всех остальных, кто помогал, и, знаешь, все они были аболиционистами, ворующими имущество. Конечно, никто не подтвердил свою причастность, за исключением одной пожилой женщины. Она помнила тебя девочкой, которую ее муж взял с собой на поезде в Филадельфию. Когда-то она была другом для таких, как ты, но теперь это не так. У ее мужа хватило дурного вкуса влюбиться в одну из вас и бросить жену и детей. Она искренне стремилась помочь.

— У вас нет способа проверить, была ли та девочка мной или нет.

— Есть, если у тебя фиолетовые руки.

Эстер подавила подступившую к горлу желчь, пока Шу перерезал веревку, связывающую ее руки.

— Сними перчатки.

Эстер не пошевелилась.

— Сними их, или кто-нибудь из парней с радостью сделает это за тебя.

Эстер медленно сняла перчатки. Когда показались ее руки, Шу ухмыльнулся.

— Так, так, так. Посмотрите на это, парни. Вы когда-нибудь видели такие руки?

— Думаю, ей придется поехать с нами, — сказал один из них.

— Думаю, да, — эхом отозвался Шу.

Дженин перебила его.

— Моя оплата, Шу?

— Ах, да. Вот, держи, — сказал он, протягивая ей несколько купюр.

Дженин удивленно уставилась на него.

— Здесь всего десять долларов. Где остальное?

— Больше нет.

— Ты обещал мне достаточно, чтобы оплатить дорогу на запад. Ты дал мне слово.

— Я не даю слово таким, как ты. За кого ты меня принимаешь, за аболициониста? Лем был моим родственником, и только поэтому я тебе хоть что-то даю.

— Черт возьми, ты обещал!

Эстер испытала минутное удовлетворение, увидев сердитое лицо Дженин.

Шу подтолкнул Эстер в сторону одной из лошадей без всадника, которая тащилась позади остальных.

— Садись в седло!

Дженин прорычала:

— Тебе это с рук не сойдет.

Шу, сидевший на коне, посмотрел сверху вниз на разгневанную Дженин и сказал:

— На твоем месте я бы взял эти деньги и купил билет куда-нибудь подальше. Как только станет известно, как ты мне помогла, твоя жизнь не будет стоить и ломаного гроша.

— Выдвигаемся!

Группа ускакала, оставив позади раненого Фостера и очень сердитую Дженин.

Похитителям потребовался остаток дня, чтобы добраться до Монро. Они сильно подгоняли лошадей и поэтому остановились немного отдохнуть на берегу реки Рейзир. Один из мужчин отошел к деревьям, чтобы справить нужду. Он отсутствовал так долго, что Шу послал за ним одного из своих людей. Когда он также не вернулся, Шу схватил одной рукой свою винтовку, а другой — руку Эстер и огляделся. Он приказал еще двум людям отправиться в кусты на поиски своих товарищей, но когда они вернулись, то смогли только недоуменно пожать плечами. Мужчины исчезли, и их не могли найти. Тишина была зловещей; не было ни ветра, ни пения птиц. В воздухе повеяло чем-то жутким, от чего волосы на затылке встали дыбом.

— Что, черт возьми, с ними случилось? — рявкнул Шу.

— Не знаю, Эзра. Может быть, нам стоит уехать отсюда?

Шу уже не выглядел таким уверенным, как раньше. Однако, прежде чем он успел отдать какие-либо приказы, на берегу появился Гален верхом на своем жеребце, сопровождаемый шестью одетыми в черное всадниками, чьи лица были скрыты черными капюшонами. При виде этого прекрасного зрелища ноги Эстер подкосились от облегчения.

— Привет, парни, — сказал Гален. — Отличный денек для прогулки.

Глаза Шу расширились от шока и страха. Из-за того, что у него было на двух человек меньше, он был в меньшинстве вчетверо против шести. Сначала он попытался проявить браваду.

— У меня есть законный ордер на ее арест, Вашон. Ты вмешиваешься в дела правительства.

Гален улыбнулся улыбкой убийцы.

— А ты вмешиваешься в мою жизнь. Это, знаешь ли, моя жена.

Гален посмотрел на Эстер и слегка наклонил голову.

— Не волнуйся, малышка. Мы скоро отправимся домой.

Он снова перевел взгляд на похитителей. Он протянул руку, и один из всадников, стоявших рядом с ним, вложил ему в ладонь небольшой бархатный мешочек.

— Вам, ребята, заплатили?

Люди Шу вопросительно переглянулись.

Гален объяснил:

— Я спрашиваю, потому что не верю, что кто-то из вас хочет и дальше в этом участвовать. Пятьдесят долларов золотом каждому, кто уедет.

Эстер увидела, как расширилось лицо Шу.

— Не слушайте его, у него нет столько денег.

— Нет?

Гален перевернул кошель, и на землю посыпались золотые монеты.

— Мое предложение с временным органичением.

Мужчины, казалось, на мгновение заколебались. Они посмотрели друг на друга, потом на золото, лежащее на земле, а затем на Шу.

Гален спросил:

— Сколько Шу платит вам, два-три доллара за штуку? На это можно купить выпивку и дешевых шлюх, но вы, ребята, умнее. Подумайте, сколько виски и женщин вы сможете получить, если у вас в кармане будет пятьдесят долларов золотом.

Шу рявкнул:

— Не слушайте его!

Эстер почти видела, как у них в головах крутятся ржавые шестеренки, пока они обдумывают слова Галена.

В конце концов, один из людей Шу сказал:

— Черт возьми, вы все знаете, что мы никогда не увидим столько золота за один раз, так что я согласен.

Остальные пробормотали то-то в знак согласия. Они двинулись вперёд.

— Остановитесь, черт возьми! — закричал Шу, но они не обратили на него внимания. Они набросились на золото, как собаки на беглеца. Некоторые вышли из схватки с большей долей, чем им причиталось, но все они были гораздо богаче, когда она закончилась, чем, когда началась.

Шу пришел в ярость и пригрозил убить их всех, но они тоже были вооружены и превосходили его числом. Они прикарманили добычу и сели в седла.

На берегу Гален доброжелательно улыбнулся.

— Есть только одно условие.

Люди Шу посмотрели в его сторону.

— Никогда, ни за что больше здесь не показывайтесь. Если вы это сделаете, вас пристрелят на месте.

Глаза мужчин расширились.

— Договорились? — спросил Гален.

Они быстро кивнули.

— Счастливого пути домой, парни.

На прощание мужчины хором пропели краснолицему Шу «Увидимся, Эзра» и поскакали вниз по берегу реки. Никто не оглянулся.

Гален улыбнулся.

— Ну что ж. Полагаю, они не были так настроены на поимку рабов, как ты думал, Эзра? Отпусти мою жену, — холодно потребовал он.

Шу быстро приставил пистолет к голове Эстер.

— Девушка уйдет со мной.

Эстер услышала смех Рэймонда из-под капюшона.

— Мы должны пристрелить его просто за то, что он такой глупый.

— Да, должны, — сказал Гален, но на его лице не было улыбки. — Отпусти ее, Шу. Я уже устал от этого.

— Нет! Я…

Первая пуля попала ему в плечо, вторая — в коленную чашечку. Сила удара отбросила его от Эстер. Он лежал на земле, крича от боли.

Эстер не колебалась. Она подбежала к мужу, и он подхватил ее на руки. Он притянул ее к себе и крепко прижал к себе.

— О Боже, малышка. Я так волновался.

Эстер плакала и целовала его. Она была вне себя от радости и благодарила небеса за то, что ее молитвы были услышаны.

— Я знала, что ты придешь за мной. Я знала.

— Я был напуган до смерти.

Звук, с которым Рэймонд прочистил горло, прервал это эмоциональное воссоединение.

— Если вы двое не возражаете, нам еще нужно избавиться от отходов.

Гален ухмыльнулся. Теперь, когда Индиго снова была в его объятиях, ему было все равно, что случится с Шу.

— Делай с ним, что хочешь. Мы с Индиго едем домой.

— Можно мне его убить? — спросил Рэймонд.

— Нет, брат мой. Я уверен, ты сможешь придумать что-нибудь гораздо более креативное.

И Гален и Эстер оставили Рэймонда и его братьев искать более креативное решение.