Индиго

Глава 1

Уиттакер, Мичиган

Октябрь 1858 года

Три громких удара эхом прокатились по полу под ногами Эстер — сигнал о том, что ее гости наконец-то прибыли. Она быстро отодвинула кресло-качалку, стоявшее, как всегда, перед большим эркерным окном, затем тяжелый ковер, под которым скрывался люк. Гости опоздали более чем на два часа, и она от всего сердца надеялась, что задержка вызвана свирепствующей снаружи бурей, а не какими-то непредвиденными неприятностями.

Мистер Вуд, старый друг-квакер ее покойной тети Кэтрин, появился первым на ступенях, ведущих из туннеля, который проходил под домом. Он поприветствовал Эстер коротким кивком и вручил ей промокшего и дрожащего ребенка не старше пяти лет, завернутого в брезент. Эстер отнесла мальчика к костру и усадила его как можно ближе, насколько позволяла безопасность, а затем быстро вернулась, чтобы предложить помощь остальным членам группы мистера Вуда.

Всего в этой поездке он перевозил шестерых: одного мужчину и супружескую пару с тремя детьми.

Семья хорошо перенесла поездку, несмотря на все опасности путешествия. Эстер по собственному опыту знала, что они, должно быть, испытали, убегая на север. Доверить свою жизнь незнакомым людям, даже такому опытному кондуктору, как мистер Вуд, решить бежать из рабства — и от единственной жизни, которую они когда-либо знали, — вероятно, было очень трудно. Однако они ехали на «поезде» вместе, и в отличие от некоторых других гостей, которые проезжали через станцию Эстер на Подземной железной дороге, эта семья прибыла целой и невредимой.

С шестым гостем дела обстояли не так хорошо, объяснил мистер Вуд, пока они с Эстер торопливо пробирались по освещенному лампами земляному туннелю.

— Я хотел отвезти его на остров Харсен, но он очень сильно ранен.

Туннель выходил к берегам реки Гурон, а снаружи свирепствовали ветер и дождь. Эстер, борясь с силой шторма, плотнее закуталась в шаль. Ей пришлось прищуриться из-за дождя, чтобы помочь мистеру Вуду открутить двойное дно фургона. Мужчина внутри лежал неподвижно. К удивлению Эстер, он был одет и накрашен, как женщина. Его золотисто-коричневая кожа, как у мулата, была бледной из-за ранений, но ярко-красные припухлости и темные синяки, характерные для жестоких побоев, ярко выделялись на фоне бледности его кожи. Из-за дождя, заливавшего его лицо, он был похож на труп.

— За его голову назначена награда! — прокричал мистер Вуд, чтобы его было слышно сквозь шум бури. — Ты уверена, что хочешь это сделать?

— Мне все равно, — крикнула в ответ Эстер. — Занесем его.

Вдвоем Эстер и мистеру Вуду удалось протащить потерявшего сознание мужчину по туннелю в комнату, расположенную за стеной подвала дома, и, наконец, уложить его на койку.

— Кто это? — тихо спросила Эстер.

Опустившись на колени рядом с потерявшим сознание мужчиной, она прислушалась к его прерывистому дыханию и торопливо стянула с себя мокрую шаль. Одна сторона его лица пострадала от побоев. Глаз заплыл, кожа вокруг него стала ярко-фиолетовой и почернела.

— Черный Дэниел.

Эстер с потрясенным выражением лица повернулась в его сторону.

— Ты уверен?

Мистер Вуд мрачно кивнул в знак согласия.

— Будет очень опасно прятать его, Эстер.

Она была согласна с этим. О его подвигах ходили легенды; ловцы рабов годами охотились за неуловимым Черным Дэниелом, который водил рабов на север. Однако его состояние не оставляло ей выбора. Он был не в состоянии ехать до следующей станции, которая находилась на расстоянии тридцати миль (прим. 48 км), особенно на дне вагона, который трясло в непогоду.

Ему придется остаться.

Эстер осторожно распахнула его тяжелое шерстяное пальто. Ее желудок сжался при виде темно-красного пятна, расплывшегося на правой стороне старого платья, которое было на нем надето.

— Ты продолжишь путь сегодня? — спросила она мистера Вуда.

— Только не в такой шторм, — ответил он, в то время как она легко провела руками по верхней части туловища и лопаткам Дэниела в поисках менее заметных повреждений. Легкое прикосновение к ребрам заставило его застонать, а его избитое лицо исказилось от боли.

— Я думаю, у него сломано несколько ребер, — сказала Эстер, глядя в обеспокоенные голубые глаза мистера Вуда. — Ему нужна помощь, которую я не могу оказать. Если ты не уезжаешь, мне нужно, чтобы ты привез сюда Би Мелдрам.

Би жила примерно в полумиле от нее и занималась врачеванием, и Эстер молилась о том, чтобы она была дома.

— Помоги мне снять с него это пальто, а потом поезжай за Би.

В свои пятьдесят шесть лет мистер Вуд все еще был мужчиной внушительных размеров, но на лице старика ясно читалось напряжение, когда он поднимал Черного Дэниела, чтобы Эстер могла снять с него пальто. Черный Дэниел был крупным. Он был выше шести футов мистера Вуда более чем на несколько дюймов. Кроме того, он выглядел так, будто перевешивал его на добрых пятьдесят фунтов. Мистер Вуд описал это как попытку поднять гору.

Когда она освободила его от пальто, Эстер постаралась не обращать внимания на пятна крови на простыне в том месте, где лежал Черный Дэниел, и молча подала мистеру Вуду знак уложить его обратно на койку.

Эстер положила руку на его влажный лоб; у него начался жар. Он начал дрожать. Поскольку он был спрятан под двойным дном фургона, его одежда, за исключением пятен крови, была относительно сухой, поэтому Эстер пока оставила платье и брюки, которые были на нем надеты. После того как они с мистером Вудом сняли с Черного Дэниела сапоги — еще одно действие, которое, по-видимому, причинило ему сильную боль, — она достала из старого сундука в углу комнаты три больших стеганых одеяла и осторожно укрыла его.

Мистер Вуд отправился за Би, а Эстер вернулась в дом, чтобы проведать остальных гостей. Дети крепко спали в одной из спален на втором этаже большого старого дома. Их родители сидели и тихо разговаривали перед камином в столовой. При ее появлении оба подняли на Эстер лица с усталыми улыбками. Заверив Эстер, что они наелись досыта, она направила их в отведенную им комнату на время пребывания здесь. Через несколько дней, после того как они восстановят свои силы и для них купят подходящую одежду, они решат, ехать ли им дальше в Канаду или они попытаются начать новую жизнь где-нибудь в другом месте.

В чайнике еще оставалось немного горячей воды для чая, который Эстер заварила вечером, поэтому она вылила то, что осталось, в небольшую миску. Затем она снова наполнила чайник и поставила его кипятиться на случай, если Би понадобится горячая вода. Накрыв таз чистым полотенцем, она отправилась на поиски каких-нибудь чистых тряпок, которые можно было бы использовать для перевязки. Собрав все необходимое, она погасила свет в передних комнатах и вернулась к мужчине в подвал.

Эстер положила руку на лоб Черного Дэниела и почувствовала, как ее кожу опалил лихорадочный жар. За то короткое время, что она отсутствовала, он стал горячим, как утюг. Смочив одну из тряпок в теплой воде, она осторожно начала промывать порезы и ссадины на его опухшем лице. Она надеялась, что не причиняла ему боли, но другого способа обработать поверхностные раны не было.

Мистер Вуд вскоре вернулся с Би. Эстер считала Би одним из старейших и мудрейших людей в округе и была рада, что она приехала, чтобы помочь в этой ситуации. Би заявила, что рана в боку была нанесена ножом. Она обработала уродливую рану и зашила ее, как и глубокие порезы на тыльной стороне его ладоней. Три ребра действительно были сломаны, и она осторожно, хотя и туго, перевязала их, чтобы обеспечить им поддержку.

Би также выяснила, почему снятие ботинок вызвало у него такую боль: левая лодыжка была повреждена и очень сильно распухла. Она перевязала ее, чтобы он ею не двигал.

Когда она закончила, Би подняла голову и произнесла:

— Он будет жить, хотя очевидно, что кто-то хотел отправить его на тот свет. Она собрала свои принадлежности и медленно поднялась на ноги, сказав с притворной суровостью:

— Господи, я ненавижу стареть.

Первого августа прошлого года Би отпраздновала свой шестьдесят седьмой день рождения. Она была ценным членом общества, и Эстер знала, что, когда она неизбежно уйдет из жизни, все будут опустошены.

Би снова натянула старый плащ оливкового цвета, который она сняла ранее, и сказала:

— Знаешь, Эстер, под всеми этими синяками, вероятно, скрывается очень привлекательный мужчина.

Эстер не могла разглядеть истинные черты лица мужчины под травмами.

— Почему ты так решила?

Би ответила со всей серьезностью:

— Потому что Господь Бог не надел бы морду мула на такого прекрасно сложенного мужчину.

Эстер, привыкшая к откровенности Би, просто покачала головой и усмехнулась. Всегда можно было положиться на то, что старая женщина вызовет улыбку. Эстер посмотрела на спящего мужчину. Ранее Би разрезала старое платье, которое было на нем, чтобы облегчить себе работу. Теперь он лежал на койке с обнаженной грудью, если не считать белых повязок на ребрах. Эстер видела обнаженную мужскую грудь всего два или три раза за свою взрослую жизнь, но даже она знала, что Би говорила правду: он действительно был прекрасно сложен. Грудь казалась рельефной, руки и плечи мощными.

Голос Би прервал ее размышления, когда она спросила:

— Эстер, кто это?

Эстер быстро взглянула на мистера Вуда, который почти незаметно покачал головой. Эстер была с ним согласна. Би была давним проводником на дороге, и ей можно было доверять, но сейчас, чем меньше людей знало о присутствии Черного Дэниела, тем безопаснее было для всех.

— Он просто друг в беде.

Би понимающе кивнула и не стала настаивать.

— Держи его в тепле, Эстер. Нитки могут немного отсыреть, но должны продержаться. Правда, ему придется некоторое время дать ноге отдохнуть.

Перед уходом Би дала Эстер еще несколько указаний и сказала, что заедет утром, чтобы еще раз проведать его, когда она занесет свою еженедельную корзину с яйцами. Мистер Вуд также пообещал заехать утром, прежде чем отправиться в долгий обратный путь в Энн-Арбор.

После их ухода в маленькой потайной комнате воцарилась тишина, нарушаемая только затрудненным дыханием мужчины. Эстер огляделась, размышляя, где бы она могла поспать, поскольку Би посоветовала Эстер присмотреть за ним хотя бы сегодня ночью. Лекарство, которое ему дали, должно было немного облегчить боль и, что более важно, помочь ему уснуть. Было сомнительно, что он проснется до утра, но, если ему понадобится помощь среди ночи, Эстер должна была быть рядом.

Однако койка, на которой он лежал, была единственной кроватью в комнате. Эстер пришлось выбирать между старым креслом-качалкой в углу или утоптанным земляным полом. Остановив свой выбор на кресле, она придвинула его поближе к койке и достала из комода еще несколько одеял. Она здорово промокла, когда вытаскивала Дэниела из фургона. Торопясь позаботиться о нем, она забыла о себе. Только сейчас она заметила, что ее платье и белье под ним пропитались холодной влагой. Дрожа, она свернулась калачиком в кресле. Здравый смысл подсказывал ей пойти в дом и переодеться в сухое. Прибытие сегодняшних гостей и их потребность в безопасном убежище означали, что ей понадобятся все ее силы. Она мало кому сможет помочь, если заболеет. Но она не хотела оставлять своего пациента.

Она снова порылась в большом комоде и достала фланелевую рубашку с длинными рукавами и пару длинных подштанников. Обе вещи были рассчитаны на мужчину гораздо большего роста, но сойдут.

С рубашкой и подштанниками в руках она подошла к старой печке с черным дном. Несмотря на то, что в ожидании приезда Би она хорошенько ее прогрела, в подземной комнате только сейчас заметно потеплело. Эстер бросила быстрый взгляд на своего гостя. Похоже, лекарство работало. Уверенная, что он не проснется, она разделась до своей поношенной муслиновой сорочки и панталон. Холодный воздух в комнате еще сильнее обдувал ее обнаженную кожу, побуждая как можно быстрее вытереться самой сухой из своих нижних юбок. Покончив с этим, она быстро надела рубашку с длинными рукавами и подштанники до щиколоток. Влажное платье и нижние юбки она разложила на маленькой скамеечке возле печки, чтобы к утру они высохли.

Эстер повернулась обратно к креслу и замерла. Черный Дэниел наблюдал за ней. Его единственный здоровый глаз придавал ему сходство с циклопом. Очевидно, он боролся с последствиями лекарства, потому что веко отказывалось оставаться открытым. Он снова открыл глаз, но он снова закрылся. Когда веко, подрагивая, опустилось, как ей показалось, в последний раз, Эстер с благодарностью подумала, что он сдался. Но он снова доказал, что она ошибалась. К ее изумлению, он попытался встать с койки. Когда он попытался заговорить, Эстер поспешила к нему и сказала:

— Ты должен лежать спокойно.

Когда она начала смачивать его разгоряченный лоб и щеки уже чуть теплой водой, он схватил ее за запястье с такой силой, что она вскрикнула. Глаз открылся, и какое-то время она видела человека в ясном сознании. Она видела на его лице вопросы и замешательство, когда он вглядывался в ее лицо. Его внимание переключилось на ее захваченную руку, и она заметила его удивление. Она застыла, проклиная себя за то, что не вспомнила о перчатках. Он изучал ее какое-то время. Затем, словно почувствовав какое-то удовлетворение, он расслабился, выпустил ее запястье и снова отдался в объятия лекарства.

Эстер выдохнула, и потерла ноющее запястье, пока сердцебиение не пришло в норму. Под ее оценивающей ладонью его лицо все еще казалось неестественно теплым. Вспомнив, что Би говорила о том, что нужно как можно больше охлаждать его, Эстер продолжила умывать ему лицо. Она лишь надеялась, что он не схватит ее снова.

Пока она пыталась сбить ему температуру, она тихонько напевала: гимны, колыбельные, популярные мелодии, песни, которые слышала на митингах. Все это время он продолжал бороться с лекарствами Би и, по-видимому, со своими собственными демонами; ворочался с боку на бок, бормоча что-то, что Эстер показалось похожим на французский.

— Лежи спокойно, — мягко предупреждала она. — Здесь ты в безопасности.

Она понятия не имела, слышал ли он ее, но продолжала говорить мягким, уговаривающим голосом и нежно-напевным шепотом, продолжая успокаивать его разгоряченную кожу прохладной тканью. Наконец, его дыхание выровнялось, и он успокоился. Эстер вздохнула с облегчением. Убедившись, что он больше не проснется, она положила тряпку рядом с тазом. Она согнула запястье, подумав, что, несмотря на его состояние, у него не было недостатка в силе.

Поправив одеяла, она подбросила дров в печь и устроилась поудобнее в кресле-качалке. Она устало завернулась в два своих одеяла и закрыла глаза.

Всего несколько часов спустя Эстер разбудили какие-то звуки. Какое-то мгновение она не могла сообразить, где находится. Громкий треск заставил ее окончательно проснуться и насторожиться. Первым делом она окинула взглядом койку и обнаружила, что та пуста. Встревоженная, она оглядела небольшое пространство и столкнулась лицом к лицу с человеком по имени Черный Дэниел. Он стоял у стены, уставленной полками, которая скрывала вход в комнату. Грохот, который она слышала, был вызван падением нескольких банок с овощами и фруктами. В темноте он возвышался, как великан, молча оценивая ее.

Она видела, что ему больно, но он ничего не говорил. Под его пристальным взглядом по ее телу пробежала дрожь, и она неосознанно сглотнула.

Она также видела, что его сила не подчинялась его воле. Он неохотно опирался на край полки, чтобы поддержать свое ослабевшее тело. Его рубашка была расстегнута, и бинты, которыми Би обмотала его ребра, белели на фоне золотистой кожи в тени, отбрасываемой приглушенной лампой на полу.

— Тебе не следует вставать, — пробормотала она, запинаясь.

Он не шевелился. Его пристальный взгляд сжимал ее, как кулак, и она не могла унять бешено колотящееся сердце и дрожь, пробегающую по коже. Она начала задумываться, не приняла ли она опрометчивое решения, позволив ему остаться.

— Кто ты? — наконец спросил он хриплым от напряжения голосом.

Она поколебалась секунду, затем ответила:

— Эстер Уайатт.

— Я все еще в Мичигане?

Она кивнула и добавила:

— В городе под названием Уиттакер…

— Уиттакер?!

— Да. Этот подвал находится под моим домом. Ты здесь уже несколько часов.

Он подумал еще мгновение, затем спросил:

— Ты меня лечила?

— Нет.

Эстер подумала, не спросит ли он про Би, но он этого не сделал. Вместо этого он спросил:

— Здесь есть место, где мужчина мог бы справить нужду?

Эстер отвернулась.

— Вон там есть горшок, — сказала она тихим голосом.

— Снаружи, — уточнил он.

— Ты не сможешь добраться туда.

— Если не смогу, то стыдно будет только тебе, уверяю тебя.

Сказав себе, что его поведение, скорее всего, вызвано болью от травм, Эстер воздержалась от возражений и отбросила в сторону одеяла. Одетая в длинную рубашку и красные подштанники, она босиком подошла к стене, у которой он стоял. Ее натренированным рукам потребовалось всего несколько секунд, чтобы открыть задвижку. Когда она поддалась, она толкнула полки, и они открылись в подвал.

— Вверх по лестнице и через заднюю часть дома.

Она самодовольно ждала, что он упадет ничком из-за поврежденной лодыжки, но этого не произошло. Ему было трудно, да, и каждый его шаг показывал, насколько слабым может стать человек после жестоких избиений и ножевых ранений. Тем не менее, он добрался до верхней площадки лестницы.

Однако большая дощатая дверь над его головой доказала, что он смертен. Эта дверь была тяжелой, и мужчина со сломанными ребрами не смог бы ее поднять. Но он все же попытался, заставив Эстер волноваться за старания Би и за его рассудок. Выглядя побежденным и недовольным происходящим, тяжело дыша от напряжения, он повернулся и хмуро посмотрел на нее.

Не говоря ни слова, она присоединилась к нему на верхней площадке лестницы и толкнула дверь подвала. Он пробормотал что-то, что могло означать «спасибо», но она не была уверена.

Прошло пятнадцать минут, а он так и не вернулся, и Эстер, все еще стоя у подножия лестницы и вдыхая холодный утренний воздух, размышляла, что ей делать. Выйти и убедиться, что он не упал головой вниз в туалет, казалось, было правильным решением, однако она не хотела врываться туда только для того, чтобы не обнаружить ничего подозрительного и окончательно смутить их обоих. В конце концов она решила дать ему еще немного времени.

Он вернулся через несколько минут, и Эстер отметила, что, хотя внутри он, вероятно, чувствовал себя намного лучше, внешне он выглядел почти таким же бледным, как тогда в фургоне.

— Мне понадобится твоя помощь, Эстер Уайатт, — сказал он сверху.

Эстер подошла к нему. Она застонала, когда его вес опустился ей на плечо. На этот раз она услышала «спасибо» совершенно отчетливо.

Жилы на шее Эстер натянулись, как тетива лука, когда они наконец вернулись в маленькую комнату. Он снова опустился на койку, а она, тяжело дыша, осталась стоять рядом.

Эстер оставила его на минутку, чтобы вернуться и закрыть большую дверь подвала, а когда вернулась, то обнаружила, что он спит. Она пощупала его лоб; он был теплым, но не таким горячим, как в начале его пребывания здесь.