Инженерная онтология. Инженерия как странствие

1. Экономический подход и деятельность инженера

Поскольку инженерная деятельность возникла и оформилась, как вид предпринимательства, она всегда включала в себя экономическую составляющую. Любая инженерная конструкция, за исключением тех, которые создавались по государственным заказам и на государственные деньги, должна была продаваться: быть конкурентоспособной, иметь преимущество по критерию «стоимость — эффективность» или же достоинство уникальности.

Плохой экономический расчет проекта «Грейт Истерна» привел несколько компаний к разорению, а создателя парохода И.Брюнеля к смерти (глава 4).

Здесь следует заметить, что, свобода от экономических требований в рамках государственного заказа не всегда приводит к инженерно продуманным конструкциям:

Так, японские линейные корабли типа «Ямато» разрабатывались вне всяких ограничений, как финансовых, так и международных[90] и при этом корабли получились очень дорогие и достаточно неудачные: силовая установка была «технически отсталой и имела слишком большие габариты», электрическое оборудование было повсеместно заменено паровыми, что резко снижало живучесть корабля, командные посты в надстройке легко пробивались огнем авиационных пулеметов, «цитадель» защищалась самой толстой в мире, самой короткой (53,5 % длины корабля) и самой низкокачественной броней. «Опыт войны показал, что «мягкие» оконечности могут быть превращены буквально в решето даже без прямого попадания, причем поперечные водонепроницаемые перегородки не ограничивают затопления, поскольку сами могут быть легко пробиты осколками». Противоторпедная переборка была самой толстой в мире, но «крепилась к набору корпуса слишком ненадежно и при взрыве просто продавливалась в находившиеся за ней помещения».

Башни и вспомогательного калибра имели крейсерское бронирование, то есть представляли собой «ахиллесову пяту» корабля. Система управления огнем была неоправданно сложна, а в том, что касается зенитных орудий — практически бесполезна. Впрочем, никому не нужны были и сами зенитные орудия: «Основным зенитным автоматом являлось 25-мм зенитное орудие тип 96, которое, в свою очередь, было японским вариантом французского орудия фирмы «Гочкисс». Большинство этих орудий располагалось в строенных установках, исходно — в основном в закрытых (прежде всего для защиты расчётов от чудовищной ударной волны при выстрелах из главного калибра). Добавленные позже строенные установки были по большей части открытыми. Фактически, вместо двух эшелонов автоматической зенитной артиллерии, имевшихся на кораблях флота США, — 40-мм «Бофорсов» и 20-мм «Эрликонов», — японский линкор имел только один, причём вобравший худшие черты обоих: от первого — чрезмерный вес установки и малый темп стрельбы, от второго — малую эффективную дальность и малый объём снаряда, не позволявший использовать дистанционные взрыватели. Практическая скорострельность была низкой, дальность стрельбы — недостаточной, а поражающее действие снаряда — слишком слабым. Недостаточной была мощность привода установки (1 л. с.) и, как следствие, — угловая скорость наведения, особенно в горизонтальной плоскости. К тому же электропривод часто выходил из строя, а ручная наводка вообще не соответствовала выполняемым задачам. Все эти недостатки усугублялись необъяснимо малым размером сменных магазинов (всего 15 снарядов), что снижало реальный темп и без того медленной стрельбы. Невысока была и живучесть стволов, что в силу активного использования тоже перерастало в проблему. Качество систем управления зенитными автоматами соответствовало уровню середины 1930-х годов, да и тех не хватало. Попытки японцев решить проблему «в лоб» установкой большего количества орудий не имели успеха. Хотя количество лёгких зениток на кораблях перевалило за сотню, их реальная эффективность была весьма низкой. Особенно это касалось одноствольных установок с ручным приводом. Смысл их существования заключался разве только в моральном воздействии на лётчиков, да и на собственную команду — в момент воздушной атаки гораздо спокойнее, когда сам занят делом и вокруг стреляют свои пушки».

Радиолокационное и гидролокационное оборудование корабля было просто отсталым, а условия обитаемости — несмотря на огромное водоизмещение — не отвечали ни европейским, ни западным стандартам.

В итоге приходится признать, что японские конструкторы за огромные деньги создали посредственный корабль[91].

При учете экономических законов «Ямато» был бы совсем другим.

Это, конечно, далеко не единственный пример.

В.1955 году президент США Д.Эйзенхауэр предложил построить торговое судно с ядерной энергетической установкой, как показательный образец его программы «Атом во имя мира». Стоимость судна при водоизмещении 13.600 тонн составила 46,9 миллиона долларов (около 400 миллионов долларов 2012 года), из них 28,3 миллиона — реактор, который был разработан специально для «Саванны». Платило правительство США. «…грузоподъемность «Саванны» была ограничена 8500 тоннами по массе и 18 000 кубометров по объёму. Многие из ее конкурентов могли принять на борт в несколько раз больше. Обтекаемый корпус судна делал загрузку передних трюмов трудоёмким, что становилось серьёзным недостатком по мере того как торговые порты становились все более и боле автоматизированными. Экипаж был на треть больше, чем у обычных теплоходов со сравнимыми характеристиками, и проходил дополнительное обучение сверх требуемого на теплоходы. Эксплуатационные расходы включали в себя поддержку специальной береговой организации, которая согласовывала визиты такого судна в порт, а также особое оборудование на верфи для выполнения текущих ремонтов.

Все эти недостатки делали коммерческий успех невозможным. Пассажирские каюты не использовались, а грузоподъемность была недостаточной. В результате эксплуатационные расходы «Саванны» составляли на 2 миллиона долларов больше, чем у аналогичного судна с обычной дизельной силовой установкой». И вновь хочется сказать, что конструкторов подвела возможность тратить деньги, не считая. Не было ни малейшей необходимости разрабатывать специальный реактор: для своего «Энтерпрайза», который строился в это же время, американцы взяли восемь стандартных реакторов A2W, разработанных для подводных лодок, «Саванне» хватило бы одного такого реактора. Не было нужды придавать корпусу грузопассажирского судна обводы легкого крейсера. Немного подумав о коммерческой стороне дела (и, кстати, прикинув возможность военного применения, как десантного корабля, вертолетоносца или лихтеровоза), можно было увеличить размеры проектируемого корабля и его грузоподъемность, сделав его рентабельным и прибыльным. Уместно сказать, что советский атомный лихтеровоз «Севморпуть» показал очень высокие экономические характеристики, когда в 1990-е годы его отправили зарабатывать деньги на линию Владивосток — Хайфон.

История стратегического разведчика SR-71, который первоначально разрабатывали, как истребитель (смотри главу 5: фэт-инженерия), также весьма показательна.

С другой стороны, ничуть не лучше получается, когда инженер бездумно и нерефлексивно выполняет указания вышестоящего начальства и создает «экономичные конструкции». На этом пути, как правило, возникают следующие ошибки:

1. Инженер стремится «втиснуть максимум в минимум», то есть за минимальные деньги сделать максимально эффективную систему, удовлетворяя при этом все требования Заказчика.

Здесь отличился талантливый японский конструктор Кикуё Фудзимото, безропотно выполнявший все требования Главного Морского Штаба, в пределах утвержденного бюджета:

«Фудзимото представлял собой полную противоположность Хираги. Если Хирага был одиночкой не склонным ко всякого рода компромиссам, то Фудзимото, напротив, имел много друзей и старался избегать конфликтов. К сожалению, другой отличительной чертой Фудзимото, была склонность к спиртному. Склонность к компромиссам, в конечном счете, стала причиной заката карьеры Фудзимото. Военно-морской штаб требовал увеличить полезную нагрузку проектируемых кораблей, а Фудзимото покорно выполнял приказы начальства. В результате остойчивость проектируемых кораблей оказалась неудовлетворительной. И когда миноносец «Tomozuru» перевернулся 12 марта 1934 года во время проведения учений, Фудзимото пришлось подать в отставку. Катастрофа потрясла конструктора, который после отставки стал работать в научно-технологическом институте флота. Тем временем следственная комиссия разобралась в причинах катастрофы. Ответственность была поровну разделена между конструкторами и штабом, который требовал от кораблестроителей невозможного. В результате Фудзимото восстановили в должности, однако 9 января 1935 года контр-адмирал скоропостижно скончался». http://wunderwaffe.narod.ru/ WeaponBook/Nagato/01.htm

«Руководил разработкой проекта капитан 1-го ранга К. Фудзимото, занимавший пост начальника секции основного проектирования при 4-м отделе Морского генерального штаба. К началу работ над будущим «Могами» Фудзимото имел на своём счету проекты эсминцев типа «Фубуки» и миноносцев типа «Тидори». Созданные Фудзимото корабли отличались высокой скоростью и мощным вооружением, но как показали дальнейшие события, его творения имели серьёзные проблемы с прочностью и остойчивостью. Однако это скорее было результатом давлении Морского генерального штаба, которому слабохарактерный Фудзимото не мог противостоять.

Фактически, к проекту были предъявлены те же требования, что и к 10000-тонным тяжёлым крейсерам, но вместить всё это требовалось в 8500 тонн стандартного водоизмещения. Поэтому никто не был удивлён, когда представленный летом 1931 года проект, несмотря на меры по облегчению корпуса и применения электросварки, имел стандартное водоизмещение 9500 тонн. Эту цифру было приказано сохранить в секрете, официально будущие крейсера имели стандартное водоизмещение 8500 тонн, что вызывало недоумение за рубежом. Главный конструктор Королевского флота заметил, по поводу характеристик японских тяжёлых крейсеров, представленных британской военно-морской разведкой: «Они либо строят свои корабли из картона, либо цифры неверны».

(…) Корпуса крейсеров деформировались даже при умеренном волнение моря. 26 сентября 1935 года «Могами» и «Микума» попали в тайфун в ходе манёвров 4-го флота и получили очень тяжёлые повреждения корпусов. Сварные соединения в носу разрушились, потекли топливные цистерны, а механизмы носовых башен заклинило. Командованию флота пришлось принять срочные меры по устранению ошибок проекта. С апреля 1936 года все четыре крейсера были последовательно поставлены на реконструкцию, в ходе которой сварные соединения корпуса были в значительной степени заменены заклепочными, установлены новые плиты для укрепления конструкции, поверх прежних булей установили новые, более крупные.

В своём стремлении получить высокую скорость в сочетании с ограниченными размерами и мощным вооружением, японские конструкторы слишком заостряли оконечности своих крейсеров. В результате, корабли отличались очень неприятной килевой качкой, поскольку носовая часть корабля не всходила на волну, а прорезала её. Положение усугублялось низким надводным бортом и перегруженными оконечностями. Это делало японские крейсера весьма неустойчивыми артиллерийскими платформами, но крейсера типа «Могами» даже на общем неблагоприятном фоне выделялись в худшую сторону.

…когда корабли ещё находились в постройке, 12 марта 1934 года произошёл инцидент с миноносцем «Томодзу-ру», который перевернулся во время шторма. Последовавшее затем расследование выявило, что целый ряд японских проектов боевых кораблей обладают совершенно недостаточной остойчивостью, так как перегружены вооружением и имеют избыточный верхний вес. Был скорректирован и проект «Могами». Огромную носовую надстройку заменили на более низкую и компактную, четырёхопорную фок-мачту заменили более низкой треногой, ликвидировали ангар и уменьшили высоту надстроек в районе грот-мачты. Для улучшения остойчивости смонтировали систему закачки водяного балласта. Кроме того, на «Судзуя» и «Кумано» уменьшили высоту межпалубных пространств. Сделать это на первой паре крейсеров уже было невозможно. Эти меры позволили сохранить остойчивость кораблей на приемлемом уровне, хотя она все равно оценивалась как недостаточная». http://ru.wikipedia.org/wiki/

2. Конструктор удовлетворяет экономические требования Заказчика в пределах технических возможностей. При этом создается заведомо ненужная бессмысленная, но зато дешевая конструкция.

На практике, целый класс боевых кораблей — броненосцы береговой обороны — являются примером этой поучительной инженерно-экономической ошибки.

«Отделу главного строителя было дано распоряжение построить корабли, которые могли с легкостью перевернуться в открытом море, которые не могли плавать на мелководье, не могли перейти из порта в порт кроме как после тщательного изучения барометра, но могли легко отправиться на дно во время шторма, а также вследствие целого ряда разных причин и которые получили в итоге минимальную наступательную мощь при максимальной оборонительной. Эту задачу отдел главного строителя решил очень верно и с большим умом, дав нам корабли береговой обороны, которые не могут защитить наших берегов… что же тогда вообще означает корабль «береговой обороны»?»

Не лучше, а зачастую хуже броненосцев береговой обороны оказались удешевленные и упрощенные версии вполне приемлемых кораблей. Из того же труда О.Паркса «Линкоры Британской империи»: «Создав «Аякс» и «Агамемнон», Барнаби подарил Королевскому флоту два исключительно неудачных корабля… конструктивные пробелы оказались настолько кричаще очевидны, что эту пару отныне именовали не иначе как «паршивые овцы линейного флота».

Взяв в качестве исходной модели «Инфлексибл» — как тогда свято полагали незыблемый эталон для всех будущих типов линейных кораблей — в Адмиралтействе заключили, что последующие корабли должны быть лишь уменьшенными в размерах и удешевленными его версиями. Эта политика препятствовала любому увеличению размеров вкупе с постоянным стремлением соединения дешевизны с достоинствами того или иного корабля периодически брала верх в течение всех последующих 20 лет — например, при создании «Центуриона», «Ринауна» и, в некоторой степени, «Канопуса». Но ни в одном из них не удалось достичь экономии средств, пропорциональной умалению от сего их боевой мощи, что же касается «Аякса» и «Агамемнона», то им принадлежала сомнительная честь остаться худшим примером подобной безрассудной экономии. (…) Самой заметной и неприятной особенностью их поведения в море была необходимость в постоянной и значительной перекладке руля — то на один, то на другой борт, что требовалось производить постоянно для удержания их на прямом курсе. (…) Известен случай, когда «Агамемнон» с рулем при нулевом отклонении описал полную циркуляцию за 9 минут 10 секунд. (…) В любую погоду они неподражаемо раскачивались с борта на борт и зарывались в волны с присущей только им манерой: Неустойчивый «Аякс», например, временами выкатывался из строя, делая широкую петлю; когда нос его выходил из воды, в воздух взлетали фонтаны брызг высотой сотни футов, а огромные волны врывались на палубу»».

3. Может быть, самым ярким примером «экономического подхода к инженерной деятельности» стала катастрофа на Саяно-Шушенской ГЭС, 17 августа 2009 года. В современной электроэнергетике генерирующие мощности разделяются на основные и маневренные. Основные мощности работают с постоянной нагрузкой, в то время как маневренные могут менять отдаваемую в сеть мощность в широких пределах. При этом стоимость «маневренного» киловатта дороже, чем «основного». В результате менеджеры, руководящие Саяно-Шушенской ГЭС и их вышестоящее начальство приказали перевести гидроагрегаты в маневренный режим работы[92], что, естественно, привело к постоянным изменениям числа оборотов гидроагрегатов многократным их переходам через зоны неустойчивости (при низких оборотах).

«Конструкция гидротурбин РО230/833-В-677 характеризуется рядом недостатков, одним из которых является наличие обширной зоны нерекомендованной работы; при нахождении гидроагрегата в этой зоне работа турбины сопровождается сильными гидравлическими ударами в проточной части и значительными шумами. При этом зона не рекомендованной работы разделяет две зоны, в которых работа гидроагрегата разрешена; таким образом, при существенном изменении мощности гидроагрегат каждый раз вынужден проходить зону не рекомендованной работы. За 2009 год гидроагрегат № 2 проходил зону не рекомендованной работы 232 раза, находясь в ней в общей сложности 46 минут (для сравнения, гидроагрегат № 4 за тот же период времени произвёл 490 проходов через зону не рекомендованной работы, проработав в ней 1 час 38 минут).

Гидроагрегат № 2 проходил последний капитальный ремонт в 2005 году, его последний средний ремонт был проведён в период с 14 января по 16 марта 2009 года. После проведённого ремонта гидроагрегат был принят в постоянную эксплуатацию; при этом были зафиксированы повышенные вибрации оборудования, остававшиеся, тем не менее, в пределах допустимых значений. В ходе эксплуатации гидроагрегата его вибрационное состояние постепенно ухудшалось и в конце июня 2009 года перешло допустимый уровень. Ухудшение продолжилось и в дальнейшем; так, к 8:00 17 августа 2009 года амплитуда вибрации подшипника крышки турбины составляла 600 мкм при максимально допустимых 160 мкм; в 8:13, непосредственно перед аварией она возросла до 840 мкм. В такой ситуации главный инженер станции в соответствии с нормативными документами был обязан остановить гидроагрегат.

С целью выяснения причин повышенной вибрации, чего сделано не было, что и послужило одной из главных причин развития аварии».

«Вследствие многократного возникновения дополнительных нагрузок переменного характера на гидроагрегат, связанных с переходами через не рекомендованную зону, образовались и развились усталостные повреждения узлов крепления гидроагрегата, в том числе крышки турбины. Вызванные динамическими нагрузками разрушения шпилек привели к срыву крышки турбины и разгерметизации водоподводящего тракта гидроагрегата».

При очередном входе гидроагрегата в зону, не рекомендованную к работе, произошёл обрыв шпилек крышки турбины. Разрушение значительной части из 80[46] шпилек произошло вследствие усталостных явлений; на шести шпильках (из 41 обследованной) к моменту аварии отсутствовали гайки — вероятно, вследствие самораскручивания в результате вибрации (их стопорение не было предусмотрено конструкцией турбины). Под воздействием давления воды в гидроагрегате ротор гидроагрегата с крышкой турбины и верхней крестовиной начал движение вверх, и, вследствие разгерметизации, вода начала заполнять объём шахты турбины, воздействуя на элементы генератора. При выходе обода рабочего колеса на отметку 314,6 м рабочее колесо перешло в насосный режим и за счёт запасённой энергии ротора генератора создало избыточное давление на входных кромках лопастей рабочего колеса, что привело к обрыву перьев лопаток направляющего аппарата.

Потоки воды быстро затопили машинный зал и помещения, находящиеся под ним. Все гидроагрегаты ГЭС были затоплены, при этом на работавших гидрогенераторах произошли короткие замыкания (их вспышки хорошо видны на любительском видео катастрофы), выведшие их из строя. Произошёл полный сброс нагрузки ГЭС, что привело в том числе и к обесточиванию самой станции. На центральном пульте управления станцией сработала светозвуковая сигнализация, после чего пульт был обесточен — пропала оперативная связь, электропитание освещения, приборов автоматики и сигнализации.[1] Автоматические системы, останавливающие гидроагрегаты, сработали только на гидроагрегате № 5, направляющий аппарат которого был автоматически закрыт. Затворы на водоприемниках других гидроагрегатов оставались открытыми,

И вода по водоводам продолжала поступать на турбины, что привело к разрушению гидроагрегатов № 7 и 9 (сильно повреждены статоры и крестовины генераторов). Потоками воды и разлетающимися обломками гидроагрегатов были полностью разрушены стены и перекрытия машинного зала в районе гидроагрегатов № 2, 3, 4. Гидроагрегаты 

№ 3, 4 и 5 были завалены обломками машинного зала.

Общее число погибших составило 75 человек. Общие потери, связанные с повреждением оборудования, оцениваются в 7 млрд. рублей. Министр энергетики РФ Сергея Шматок в первые дни после аварии заявил, что затраты на восстановление СШГЭС могут превысить 40 млрд. рублей» http://ru.wikipedia.org/wiki/

Оба подхода — «экономический» и «государственно — барский» — часто соединяются вместе, в результате чего получается сочетание неприятного с бесполезным. Так американские конструкторы своими руками «угробили» перспективный истребитель F-35:

«Одномоторный одноместный самолет F-35 это жизненный пример старой поговорки, гласящей, что верблюд это лошадь, если так решила комиссия. Представьте себе летучий швейцарский армейский нож, которым можно пользоваться в воздушном бою, с которого можно сбрасывать бомбы и вести разведку. При точной настройке аппаратного обеспечения F-35A становится достаточно малозаметным, чтобы использовать его в ВВС. Способность совершать вертикальную посадку позволяет сажать машину F-35B на десантных кораблях морской пехоты. А конструкция F-35C, предназначенного для ВМС, позволяет использовать его в тяжелых операциях с борта авианосцев.

«Мы все яйца сложили в одну корзину F-35», — сказал сенатор-республиканец от Техаса Джон Корнин (John Cornyn). Казалось бы, при таком подходе военные должны были отнестись к разработке этой машины весьма консервативно. Но на самом деле, Пентагон поступил как раз наоборот. Он решил построить три версии одного самолета по средней цене 160 миллионов долларов каждый (проблема № 1); договорился, что самолеты должны быть многоцелевыми, способными выполнять разные задачи (проблема № 2); а затем начал выпускать их, когда чертежи еще не были доработаны окончательно — за десять с лишним лет до завершения важнейших доводочных испытаний (проблема № 3). Военные уже потратили 373 миллиона долларов на ремонт закупленных самолетов, а окончательная стоимость ремонта дефектных машин оценивается ближе к 8 миллиардам» М.Томпсон.

http://www.inosmi.ru/world/

«Изначально речь шла о создании сверхзвукового самолета с очень коротким взлетом и вертикальной Посадкой (КВВП). Это требовало такой конструкции планера, которая одновременно тяготела к тому, чтобы быть короткой, приземистой и оснащенной одним двигателем (КВВП), а также обтекаемой, длинной и с мощной тягой, что обычно достигается путем установки двух двигателей.

Пентагон президента Билла Клинтона поставил дополнительные условия, которые сделали проект еще менее реализуемым, потребовав, чтобы самолет был многоцелевым — и истребителем, и бомбардировщиком. Для этого нужно было жертвовать либо маневренностью, либо малым весом и оптимизировать планер для несения тяжелых грузов. Кроме того, чиновники клинтоновской эпохи пожелали применения технологии «стелс», что поставило дополнительные требования с точки зрения аэродинамической формы и дорогого в обслуживании покрытия поверхностей с целью снижения заметности для радаров. Кроме того, они добавили два увеличивающих постоянный вес отсека для вооружения, чтобы скрыть от радаров ракеты и бомбы. Мало того, они заявили, что он должен быть универсальным, что потребовало новых компромиссов, дабы самолет соответствовал различным потребностям ВВС, Корпуса морской пехоты и ВМС». http://инет-24.рф/armiya/vpk/pentagon-v-ocherednoy-raz-povyisil-stoimost-istrebitelya-f-35.html

«Ударный самолет из него никакой. Нагрузка самолета в малозаметном режиме оказывается совсем небольшой — 1–2 т, как у самолетов 50-х годов.

Не меньшей проблемой F-35 является его вес. Самолет, который считается легким истребителем, по техзаданию, должен был весить менее 11 тонн. А теперь, согласно официальным данным «Локхид-Мартин», пустой F –35 весит 13,3–15,8 тонны. А полный вес — от 27,3 до 31,8 тонны. Это больше, чем у тяжелых истребителей F-15C «Игл» или Су-27. Только вот «сушки» и «иглы» несут и больше оружия, и дальше, и быстрее.

Получился типичный американский ребенок, которого все так любили, что перекормили гамбургерами, — тучный и капризный. Разработчики ведут беспощадную борьбу с весом, как девушка, купившая себе вечернее платье за большие деньги, но не влезшая в него. Компания идет даже на замену или отказ от узлов, повышавших боевую живучесть машины, лишь бы выиграть килограммы.

ТТХ самолета весьма посредственные — даже сухопутный вариант F-35A (самый легкий и быстрый из всех, благодаря полному отказу от СВВП) не имеет крейсерского сверхзвука (то есть не может лететь быстрее скорости звука без использования форсажной камеры), крейсерская скорость составляет всего 850 км/ч (0,8 маха), максимальная скорость около 1900 км/ч.

Для сравнения — такую же скорость (1900 км/ч) имеют российские тактические бомбардировщики Су-34. Из чего следует тот факт, что F-35 в качестве истребителей для перехвата даже такого бомбардировщика полностью непригодны.

Хуже того. Вполне серийные многоцелевые истребители-бомбардировщики Су-35С имеют максимальную скорость 2500 км/ч и крейсерский сверхзвук (скорость более 1300 км/ч без включения корсажа). Каким образом F-35 могут отбить атаку на авианосный ордер таких самолетов, несущих ракеты X-31АД Криптон — совершенно непонятно. Видимо, поэтому ВМФ США пытается отказаться от F-35 в пользу старых F-18 — даже они дают больше шансов, чем этот новодел». http://damadiluma.livejournal. com/261048.html

Можно сформулировать нечто вроде инженерно-экономического закона: любая попытка повысить эффективность технической системы при той же стоимости за счет придания ей дополнительных функций удорожает проект и уменьшает его практическую ценность.

«Ловушка универсальности» в некоторых случаях может быть преодолена за счет sim-инженерного подхода, но, как уже отмечалось, ценой высокого риска.

Таким образом, инженер не может игнорировать экономические законы, но и не может допустить, чтобы, ссылаясь на эти законы, ему диктовали технические решения. Поэтому инженер должен ориентироваться в экономике лучше, чем современный менеджмент, управляющий его работой. Он также обязан — в том случае, когда непосредственное руководство навязывает ему технически неграмотные решения, оправдывая их, якобы, экономическими факторами — доводить свою позицию до вышестоящего руководства, в том числе — до политического руководства страны. Такое поведение, конечно, нарушает «правила приличия», принятые в современной корпоративной культуре. Но инженер и не должен стремиться сохранить со всеми хорошие отношения ценой отказа от выполнения своих функций — по примеру Кикуе Фудзимото, заплатившего за свою сговорчивость жизнью.

2. Основания экономики

Прежде всего, укажем, что «экономика» является исторически конкретной и преходящей формой организации хозяйствования. Экономика возникла вместе с

индустриальной фазой развития, то есть в XVI–XVIII столетиях, ознаменовала себя крупнейшим в истории переделом собственности в ходе буржуазных революций в Нидерландах, Англии, американских колониях, Франции, Североамериканских Соединенных Штатах, была юридически оформлена в «Кодексе Наполеона» (1804 г.) и стала единственной формой организации хозяйственной жизни в развитых странах после Промышленного переворота XIX века.

Основаниями экономики являются (по нисходящей):

• Целое (Бог в авраамических религиях, Вселенная в естественнонаучной картине мира, энергия солнца в механистических моделях, земля, как источник богатства, в классической политэкономии, социосистема в социосистемной модели);

• Труд, как основа социосистемного процесса производства;

• Деньги, как мера стоимости (универсальный эквивалент), средство обращения, средство платежа, средство накопления, средство формирования сокровищ[93];

• Торговля — локальная, региональная, государственная, макрорегиональная, мировая,

глобальная — как ведущая форма обмена стоимостями, позволяющая организовывать и сорганизовывать потоки товаров, услуг, рабочей силы и информации;

• Рынок, как регулятор торговли, уравнивающий стоимости через механизм конкуренции[94];

• Машинное производство, как основа индустриальной фазы развития;

• Прибавочная стоимость, как способ присвоения труда и источник капитала;

• Капитал, как самовозрастающая стоимость;

• Государство, как организатор и регулятор рынка, владелец и держатель инфраструктуры, создатель и гарант правового поля;

• Ссудный (кредитный) процент, как необходимое условия машинного производства;

• Ценные бумаги (обязательства, облигации, векселя, сертификаты, акции);

• Производные финансовые инструменты (специальные права заимствования, опционы, свопы, свопционы, фьючерсы, форварды).

Понятно, что не всегда встречается весь набор оснований экономики. Исламский банкинг, например, не признает ссудного процента. Некоторые экономические модели жестко ограничивают производные финансовые инструменты. Почти все современные рынки жестко зарегулированы и являются, по существу, монопольными. Либеральные теоретики издавна стремятся ограничить роль государства, сведя его к позиции «ночного сторожа». Убирая или модифицируя те или иные признаки, можно создавать и «привязывать к месту» конкретные национальные или региональные экономики, которые, однако, всегда будут провинциальной версией мировой экономики.

Проанализируем некоторые из оснований экономики:

Любая экономика и, прежде всего, индустриальная, состоит из трех секторов:

• Сектор А — производство средств производства;

• Сектор В — производство продуктов потребления;

• Сектор С — производство неутилитарного.

В производительной экономике упор делается на сектор А, в экономике потребления — на сектор В. Можно предположить, что в моделях, рассматривающих то, что находится «За-экономикой», будет преобладать сектор С.

В любом случае, в любой экономической модели коэффициент полезного действия экономики определяется отношением В\(А+В+С), поскольку оплачиваться должны все сектора экономики, а потребляется лишь продукция сектора В. В действительности коэффициент полезного действия даже меньше этой величины, поскольку «безопасность», например, считается потребляемой услугой, но в действительности, потреблена быть не может. Как справедливо заметил Л.Мештерхези: «Оружие может быть товаром, но не относится к числу потребных человеку благ. Если общество какую-то долю труда обращает на военное производство, это в лучшем случае равносильно тому, как если бы занятые в этой отрасли рабочие вообще не работали. (…) Что происходит непреложно и закономерно с тем обществом, которое какую-то часть своей рабочей силы обращает на бесполезную деятельность? Оно беднеет. А что получается в том случае, если эту бесполезную деятельность ещё и оплачивают? Инфляция».

Таким образом, в индустриальной экономике инфляция неизбежна и не может быть меньше КПД. Ее можно спрятать, «замести под ковер», но ценой этого станет или тотальный кризис неплатежей, или «вымывание» потребительского ассортимента из магазинов и переход к карточному распределению, или, широкое хождение иностранной валюты (даже если валютно-обменные операции будут караться смертной казнью, как одно время было в Советском Союзе). Вообще говоря, дефляция есть превращенная форма инфляции.

Кредитный характер индустриальной экономики связан с тем, что средства производства необходимо приобрести раньше, чем что-то будет изготовлено и, тем более, продано. Поскольку рынок не дает гарантии, что товар вообще будет продан, кредитор должен страховать риск невозврата ссуды высоким кредитным процентом, который должен быть выше уровня инфляции на величину риску (грубо определяющуюся процентом невозвращенных ссуд) и величину прибыли, которая устанавливается, исходя из ситуации на кредитном рынке.

Понятие прибавочной стоимости было введено в политэкономию К.Марксом. Физически оно означает, что капиталист, владеющий средствами производства, оплачивает лишь часть труда рабочего, присваивая остальное. Отношение прибавочного продукта ко всему продукту, произведенному рабочим, называется нормой эксплуатации.

Основой модели К.Маркса является трудовая теория стоимости, согласно которой источником всех форм стоимости является труд. Критики К.Маркса указывают, что источником богатства является не труд, а капитал (при этом игнорируется вопрос о происхождении капитала) или природные ресурсы (а здесь игнорируется вопрос о том, кто контролирует эти ресурсы и неравномерно распределяет их между членами общества). Далее указывается, что капиталист получает вовсе не прибыль, а заработную плату за его труд по организации производства и, кроме того, он несет все производственные риски и поэтому имеет право на получение своеобразного страхового возмещения в форме некоторой части прибыли. Интересно, что данные рассуждения имели некоторый смысл во временна К.Маркса, но полностью потеряли его, после того как были созданы современные корпоративные структуры, в которых управление собственностью и владение ею разделено. В настоящее время владелец бизнеса, как правило, не занимается организацией производства, а его риски хеджируются за счет страховых фондов и диверсификации бизнеса.

Современное общество является капиталистическим и эксплуататорским. Это не хорошо и не плохо: понятно, что лучше получать 50 тысяч рублей в месяц на условиях эксплуатации твоего труда, нежели 10 тысяч (в сопоставимых цифрах) на условиях всеобщей уравниловки. Далее мы увидим, что экономическая модель не может одновременно быть «справедливой», «эффективной» и «устойчивой». Капиталистическое общество несправедливо, но, по крайней мере, в каких-то своих версиях может быть эффективным.

Здесь нужно заметить, что эффективность капитализма снижается за счет того, что рынок труда подчинен обычным законам рынка. Наемный работник стремится продать себя, как можно дороже, а капиталист — нанять его, как можно дешевле. На современный рынок труда оказывает давление нелегальная миграция. Мигрант не имеет прав, не платит налогов, не защищается законом или защищается им не в полной мере, поэтому ему можно платить меньше, чем работнику коренной национальности. Это снижает стоимость рабочей силы и сдвигает равновесие на рынке труда. На самом деле, то же самое происходит при выносе производства в страны «Третьего мира». В обоих случаях происходит замещение дорогой европейской рабочей силы дешевой колониальной[95]. Механизмы миграции, экспорта капитала, аутсорсинга и наличия безработицы позволяют капиталистам регулировать рынок труда.

В свою очередь наемные работники образуют профсоюзы, бастуют и, главное, искусственно ограничивают рост производительности своего труда. Согласно закону Тейлора трудиться хорошо человеку мешает боязнь наказания: стоит рабочему перевыполнить норму, как администрация срежет расценки и заставит его работать вдвое интенсивнее за ту же заработную плату. Помимо угрозы, идущей «сверху», «снизу» на рабочего оказывают давление его товарищи. Стремясь как-то стабилизировать рынок труда, они задают свою неформальную систему нормирования, выход за пределы которой крайне опасен: «вот раскопаем — он опять начнет три нормы выполнять, начнет стране угля давать — и нам хона…».

Таким образом, рабочие обязаны трудиться плохо. Капиталист может с этим справиться, используя «учет и контроль», но это опять-таки снижает эффективность производства.

С другой стороны, как это ни странно, капиталисты, в свою очередь, попадают под действия закона Тейлора: они обязаны снижать издержки производства. Капиталист точно так же не может поддерживать отношение цена/качество лучше среднерыночного, как не может рабочий трудиться по-стахановски. Хорошим примером закона снижения издержек может служить эволюция маршрутных такси в крупных городах России: за десять лет увеличилось количество мест, стало разрешено перевозить стоячих пассажиров, сами маршрутки разваливаются на ходу, а управляют им мигранты, вполне возможно, нелегальные L. С этим тоже можно справиться за счет учета и контроля — теперь уже над капиталистом со стороны общества, и снова за счет снижения эффективности производства, как социосистемного процесса.

Неустранимые недостатки капитализма:

• Низкая эффективность человеческого труда;

• Низкое качество оказываемых услуг и продаваемых товаров;

• Бессмысленная трата материальных ресурсов на сверхпотребление эксплуататорских классов;

• Экономически неоправданная трата материальных и человеческих ресурсов на осуществление процедуры контроля над качеством товаров и услуг.

В классическом рыночном капитализме существует всегда выигрывающий игрок — государство, всегда проигрывающий игрок — рабочий, и существует капиталист, который, обычно, выигрывает, но может и проиграть. Кроме того, природа с ее ресурсами также может рассматриваться, как всегда проигрывающий игрок.

Современный капитализм отличается от классического, но не в лучшую сторону. Прежде всего, он распределен, анонимен и нелокален. Система связей между эксплуататорами и эксплуатируемыми носит сетевой характер или даже является ризомой. Переход от акционерной к деривативной экономике и от прямого владения бизнесом к диверсифицированному контролю над ним привел к изменению соотношения экономических и неэкономических форм эксплуатации.

Возник мировой нобилитет — сообщество, исторически обладающее деньгами и властью. Только власть недостаточна, и, равным образом, недостаточны только деньги. Лишь их сочетание, притом исторически легитимное, обеспечивает место в узком управляющем слое высших мировых элит. Вхождение в истинный нобилитет возможно лишь по праву рождения: легитимность капиталу придает его древность, родовое происхождение. «Нобили» управляют мировыми ресурсами, как за счет власти денег, так и за счет власти, как таковой. Сегодня они являются всегда выигрывающим в рулетку рынка игроком, а, вот, отдельные государства могут и проиграть.

Эволюция форм капитала, приведшая к созданию мирового нобилитета и соответствующего общественного строя — домината, выглядит следующим образом:

Промышленной буржуазии (грюндерство) и земельной буржуазии (юнкерство) наследовала финансовая буржуазия. Укрупнение капиталов превратило финансовый капитал в олигархический. Легитимные формы олигархического капитала образовали капитал доминационный. Глобализация есть форма политического управления миром со стороны доминационного капитала.

В условиях домината эксплуатация носит не только имущественный (монетарный) характер.

Потребление низших классов стандартизировано. Потребление средних классов индивидуализировано. Потребление высших классов персонализировано. Это расслоение можно описать через понятие ренты разнообразия. Частью ренты разнообразия является возможность «нобелей» обеспечить своим детям качественное персональное образование.

Кроме того, современная экономическая система позволяет отчуждать от эксплуатируемого класса часть смысла жизни, в том числе — через упрощение и стандартизацию труда. Формой такой эксплуатации является превращение смыслов в фрагменты. «Нобили» зарабатывают на фрагментах, оставляя смыслы для себя. Эту особую ренту можно назвать рентой сложности.

3. Экономическое Знание

Экономика, может быть, и не совсем наука:-), но экономическое Знание носит сложный и комплексный характер. Приведем его упрощенную пиктограмму:

Упрощенная дисциплинарная структура выглядит следующим образом:

• Математика (вычислительные методы, дифференциальные и интегральные уравнения, уравнения в конечных разностях, вариационное исчисление, группы и алгебры, математическая статистика)

• История

• Психология

• Социология, политология

• Экономика, маркетинг

• Фондообразование

• География (экономическая география, потоки, ресурсы, климат)

• Стратегия

• Демография и антропотоки

• Экология

• Логистика

• Управление рисками

Поскольку экономическое Знание (по крайней мере, в эпоху глобализации) отличается очень высокой внутренней связностью, его структура напоминает паутину, причем — с несколькими центрами.

Базовым противоречием экономического Знания является противоречие между производством и потреблением. Оно порождает вторичные противоречия между стоимостью и потребительской стоимостью (полезностью), между капиталом — самовозрастающей стоимостью и благом[96] — самовозрастающей полезностью, и уже в наше время — между реальной и виртуальной экономикой.

Противоречие между производством и потреблением (и, следовательно, все вторичные противоречия) регулируется механизмом распределения, который неизменно носит внеэкономический характер. Этот механизм устанавливает ту или иную форму соответствия между личным потреблением и вкладом человека в производство.

Основные экономические противоречия порождают ряд экономических понятий и категорий: обременения (ресурсные и социальные), рента, в том числе критическая, деньги, как меру регулирования производства и потребления, спрос, предложение, рынок, пла н, как форматы механизма распределения, фонды, как индикаторы накопления, риск и. Они порождают также индикаторы экономики.

Прежде всего, это коэффициент полезного действия экономики, показывающий, какая доля ресурсов и совокупного общественного труда расходуется экономической моделью «на собственные нужды».

Затем, индикаторы, фиксирующие социально-экономическую модель: эффективность, справедливость, устойчивость, открытость, замкнутость, связность.

Наконец, характеристики производства и потребления: ВВП (совокупный объем производства), производительность труда, уровень жизни, производительность капитала. Необходимо также учитывать совокупный объем доступных ресурсов, объем критического ресурса и величину критической ренты, совокупный объем фондов.

Все перечисленные величины могут рассматриваться как в интегральном, так и в дифференциальном смысле. При этом возникают динамические величины (скорость роста ВВП и т. д.), а также индикаторы второго уровня (отношение прироста ВВП к приросту доступного ресурса, например, электроэнергии и т. п.), статические и динамические.

Противоречие между стремлением к максимальной прибыльности и стремлением к минимальному риску порождает два подхода к экономике: первый основывается на управлении Фондообразование, второй — на управлении рисками. Эти два принципа образуют противоречие, известное, как противоречие между развитием и безопасностью. В управляющую позицию к нему встает принцип эквивалентности, известный в стратегии, как принцип обреченности.

Суть его состоит в том, что прибыль невозможна без риска, причем произведение нормы прибыли на вероятность получения этой прибыли (обратный риск) всегда меньше единицы[97].

Принципы управления фондообразованием, управления рисками и эквивалентности образуют баланс управленческих подходов, который реализует один из возможных способов реализации экономики— «экономику Афины».

Принцип эквивалентности, однако, занимают управляющую позицию по отношению к еще двум противоречиям:

Во-первых, это противоречие между принципом неопределенности экономики, утверждающим, что ни одна экономическая модель не может быть одновременно справедливой, эффективной и устойчивой[98], и принципом Сципиона-младшего, постулирующим рост ресурсной неоднородности экономики[99];

Во-вторых, противоречие между очевидным принципом минимизации критической ренты, при любых обстоятельствах требующего сведения к минимуму расходование наиболее дефицитного, ценного или невосполнимого ресурса, и принципу управления правилами, согласно которому, хотя экономика и может функционировать только в измеримом и статичном правовом и функциональном пространстве, для получения прибыли необходимо непрерывно воздействовать на это пространство, модифицируя его приемлемым для себя образом.

В сущности, принцип минимизации критической ренты — его простейшая формулировка: никогда не трогай основного капитала, распоряжайся только прибылью, — общеизвестна с конца XVIII столетия — представляет собой специфическую форму стратегического принципа наименьшего действия[100]. В свою очередь, управление правилами — частный случай стратегического принципа непрямых действий: движение к цели должно осуществляться в пространстве, которое противник не контролирует и не может контролировать. Эти два принципа вместе с принципом эквивалентности образуют баланс стратегических принципов и задают «экономику Ареса». Что же до парадоксальных принципов неопределенности и ресурсной неоднородности, то они замыкаются принципом эквивалентности в баланс политэкономических парадоксов и порождают «Экономику Аполлона».

Высокосвязная конструкция: три баланса, имеющие общую точку и порождающие еще один баланс, как бы лежащий сверху, над этими тремя балансами, — встречается также в стратегическом Знании (смотри Приложение) и носит условное название «мальтийского креста Противоречий». Появление такой структуры означает, что Знание настолько сложно и многофакторно, что ни один экономический субъект не может использовать его целиком, и вынужден брать для себя только некоторую его часть (например «Экономику Афины»): с одной стороны — системную, позволяющую решать все встающие перед субъектом задачи, но с другой — фрагментарную и неполную.

«Мальтийский крест» представляет собой сердце экономического Знания, последовательную и сложную «распаковку» противоречия между производством и потреблением, форму проявления многосторонних связей между географией, стратегией и экономикой, воплощение парадоксального характера экономики и экономической деятельности.

Каждая из частных «экономик» (балансов «мальтийского креста») создает свою «периферию».

«Экономика Афины» управляет. В глобализированном мире она может управлять ресурсами, тогда мир объединяется политически, реализуя концепцию геополитики. Может управлять потоками, что приводит к созданию геоэкономики и взиманию геоэкономической ренты. Может, но в нашей действительности не хочет:-), управлять разнообразиями, простраивая геокультуру.

«Экономика Ареса», неразрывно связанная с принципами стратегиями, подобно стратегическому Знанию манипулирует связностями, то есть — обобщенной логистикой. Такое управление сталкивается с очередной неопределенностью: экономика должна быть замкнутой, чтобы не зависеть от внешних ресурсов, не контролируемых данным субъектом (понятно, что такая зависимость порождает недопустимые риски), экономика должна быть открытой, чтобы пользоваться всеми возможностями глобального разделения труда (иначе снижается экономическая эффективность), экономика должна быть связной (в противном случае начинается анклавообразование, фрагментация экономики и потеря ресурсов), — но эти три принципа не могут быть реализованы одновременно.

Баланс «Открытость, Замкнутость, Связность» является превращенной формой триалектического баланса «Открытого Мира», подразумевающего рыночные отношения и реализующего экономику, «Замкнутого Дома», огороженного, ресурсно независимого, предполагающего плановое развитие хозяйства (ойкономики), и не привязанной к конкретной территории «Кочевой вианомики Пути», Странствия, принципиально неэквивалентного внерыночного обмена.

«Экономика Аполлона» заставляет определиться со способом реализации баланса «Эффективность, Устойчивость, Справедливость», что создает своеобразный «генератор экономик», различающихся по выбору приоритетов:

Здесь:

1. Натуральное хозяйство (Экономика Робинзона Крузо) с девизом «Что посеешь, то и пожнешь»

2. Свободный рынок, рыночная экономика с девизом «Невидимая рука рынка» — выигрывает тот, кто найдет лазейки в правилах игры. Мы называем эту экономику «лунной», поскольку лучше всего она изображена в детской сказке Н.Носова «Незнайка на Луне».

3. Гезелевская экономика (экономика доверия): «Мое слово — мой вексель» — репутационный капитал первичен.

4. Государственный капитализм (экономика Салазара): «труд и потребление регламентированы».

5. Плановая экономика (экономика Маркса-Ленина): «от каждого по способностям, каждому по труду», «социализм — это учет и контроль».

6. Экономика знаний (хайековская экономика): «Knowledge is power»

7. Бездорожная экономика: «Дороги? Кому нужны дороги?»

8. Коммунистическое хозяйство (экономика Ефремова): «От каждого по способностям, каждому по потребностям»

Не реализовалась, даже в литературе, версия (9) устойчивой экономики с оттенком эффективности.

Зато «лунная экономика» трансформировалась в экономику современную, где выигрывает уже не тот, кто находит лазейки в правилах игры, а тот, кто задает эти правила.

Комбинаторика частных экономик и их принципов создает локальные экономические модели, которых очень много.

4. Экономика и финансы. Гезелевские деньги

Современный глобальный мир сводит экономику, которая представляет собой индустриальный формат организации социосистемного процесса производства, к получению прибыли, то есть — к производству денег, как наиболее ликвидного товара. Значительная часть экономической деятельности сводится к игре на производных финансовых инструментах, причем эта игра не подразумевает не только управления реальными активами, но даже и владения ими. Даже в условиях товарно-ориентированной экономики раннего индустриализма навязчивая монетизация приводила к проблемам. А.В.Суворов как-то сказал: «Передайте австрийскому императору, что мои солдаты денег не едят». У В.Маяковского получилось изящнее: «Вот вам от потопшей Америки на сто триллионов чек».

Но и при Суворове, и во времена Маяковского деньги еще были как-то привязаны к реальным активам и, в общем, оставались ликвидными. Современные деньги представляют собой последовательность электронных импульсов в ячейках памяти компьютеров. Они виртуальны сами по себе и виртуальным образом привязаны к виртуальным же активам. Считается, что реальные активы где-то существуют, и это, несомненно, так: в мире много чего производится, продается и покупается, но, сколько «реальных» центов в современном виртуальном долларе, пожалуй, не рискнет сказать никто.

Поэтому необходимо различать производственную основу экономики и финансовую надстройку экономики. При этом приходится помнить, что, с одной стороны, критерии успешности проекта в современном мире носят сугубо финансовый характер, а, с другой стороны, не все деньги всегда ликвидны:-(.

Проблема ликвидности денег проявляется в трех случаях:

• При остром товарном голоде, который может возникнуть в современном обществе при распаде мировой транспортной системы, которая перегружена пространственным разделением производства и потребления и подвергается непрерывному террористическому воздействию;

• При значительном перепроизводстве виртуальных денег и резкой потери доверия к ним со стороны населения (уход к бартер, в драгоценные металлы, в земельные активы);

• При серьезном кризисе мировой финансовой системы.

Последняя версия наиболее вероятна. Цитируя речь русского министра иностранных дел А.Извольского накануне Первой Мировой войны, хочется даже сказать, о ее «вероятной неизбежности».

Современные люди, как правило, не любят банкиров, но относятся к международной финансовой системе с уважением и даже трепетом, полагая ее результатом пусть и своекорыстного, но изощренного расчета. К сожалению, анализ показывает, что мирровая финансовая система мало чем отличается от административно-государственной: она тоже предпочитает отвечать на тактические вызовы, игнорируя стратегические угрозы, и до последнего момента «создает впечатление гармонии».

История современной валютно-финансовой системы начинается в 1944 году, когда были подписаны Бреттон-Вудские соглашения (вступили в силу в декабре 1945 г.). Бреттон-Вудская система была основана на одной мировой резервной валюте — долларе, привязанном к золоту. Эта система рассматривалась Ф.Рузвельтом, как важнейший элемент послевоенного урегулирования. Она, во-первых, выступала, как валютно-финансовое обеспечение «плана Маршалла» и, во-вторых, стимулировал развал британской колониальной системы и становление американской неоколониальной. По всей видимости, проектирование Бреттон-Вудской системы велось параллельно с разработкой плана Маршалла, то есть заняло около трех лет. Интересно, что ни Дж. Маршалл, ни его прямой руководитель Ф.Рузвельт не были ни банкирами, ни даже просто экономистами.

Бреттон-Вудская система нормально функционировала более двадцати лет. Свои задачи она выполнила, и не только превратила Соединенные Штаты Америки в сверхдержаву, но и способствовала восстановлению разрушенной войной Европы, инициировала германское и японское «экономическое чудо», позволила осуществить научно-техническую революцию, реконструкцию Европы и США и поставить на повестку дня Лунную Космическую программу и переход к постиндустриальной экономике. И все это — в условиях перенапряжения экономики США, вызванного «ядерной гонкой» и Холодной войной.

Быстрый рост некоторых европейских экономик вызвал некоторую нестабильность валют по отношению к доллару. Чтобы воспрепятствовать развитию колебательных процессов, в 1960 году был создан Золотой пул, задачей которого стало контролирование цены золота.

1967 году не только Бреттон-Вудская валютно-финансовая система, но и сама индустриальная фаза развития исчерпала ресурс. В 1967 году происходит «шестидневная война на Ближнем востоке». Суэцкий канал закрыт, что сразу провоцирует кризис фунта стерлингов. В 1968 году происходят массовые выступления студентов Парижа (Парижская весна), французское правительство, желая погасить волну народных выступлений, за три месяца расходует валютный резерв страны. Теперь залихорадило франк. И сразу же вверх пошла марка.

Только в этот момент кризис Бреттон-Вудской системы был осознан. И первое, что сделал мировой финансовый интернационал, это развалил Золотой пул: своя рубашка ближе к телу, а участие в этой организации стало источником не прибыли, а дополнительных рисков.

1969 году создается производный финансовый инструмент СДР (специальные права заимствования), как первый шаг к трансформации Бреттон-Вудской системы. В 1971 году приостановлена конвертация доллара в золото, с чем европейские финансисты вынуждены согласиться (Смитсоновское соглашение в Вашингтоне), начинается девальвация доллара.

1973 году происходит «война Судного дня», начинается нефтяной (энергетический) кризис, который переходит в 1974 году в экономическую депрессию. Пытаясь спасти хоть что-то, экстренно собираются министры наиболее развитых стран — эта почти случайная, вызванная экстремальными событиями встреча 1975 года инициировала создание «большой восьмерки» G8. «Восьмерка» приходит к выводу, что Бреттон-Вудскую систему спасти уже невозможно. В рекордно короткие сроки, с листа, собирается новая экономическая модель, которая получает права гражданства на Ямайской конференции 1976 года.

Ямайская система предусматривает отмену золотого стандарта, переход к плавающим валютным курсам, отказ от единой эталонной валюты и создание валютной корзины. Другими словами, конференция узаконивает то, что уже и так де-факто случилось.

Цены на золото взлетели до небес, сразу же вверх пошли цены на энергоносители, в результате чего мир остался без массовой сверхзвуковой авиации. Заодно на слом пошли красивейшие корабли в истории — лайнеры-трансатлантики послевоенного поколения. Пришлось прервать исследования космоса.

К 1979 году релаксационные процессы завершились, создается европейская валютная система, и наступает некоторая стабильность. Но даже распад СССР и включение в мировую финансовую систему огромных территорий, колоссальных ресурсов и значительных рынков не сумели сделать «собранную на коленке» ямайскую валютно-финансовую систему сколько-нибудь устойчивой. Просуществовав всего около 15 лет, она входит в полосу кризиса: сначала происходит дестабилизация европейской валютной системы, затем — очередной кризис доллара.

Европа создает евро, сначала безналичное, затем и наличное, и 1999 году обустраивается современная Брюссельско-Вашингтонская валютно-финансовая система, основанная на бивалютности доллар-евро и деривативной экономике, то есть на полном отрыве финансовых инструментов от производства. Поскольку эта система не санировала, а, напротив, генерировала риски, она прожила еще меньше, чем ямайская, и ипотечный кризис 2008 года ознаменовал ее переход в режим неуправляемых автоколебаний.

Чего в этой связи следует ожидать? Опыт показывает, что хорошо спроектированная финансовая система в сравнительно медленном мире может прожить от 20 до 24 лет, затем следует шестилетний кризис, и еще три года требуется на инсталляцию новой системы взамен уже разваливающейся. Если мир быстрый, а система спроектирована плохо, ее период стабильности меньше в два или три раза, время же смены системы остается примерно таким же. Так что, можно ожидать, что новая финансовая система будет создаваться между 2014 и 2017 годами, но какой она будет не скажут даже те, кто сегодня ее конструирует: все будет определяться конкретными особенностями локальных финансовых и военно-политических кризисов 2014–2016 гг.

Здесь важно иметь в виду, что в период потрясений мировой финансовой системы и, следовательно, нестабильности локальных государственных денег, просыпается интерес к местным локальным деньгам, которым могут быть приданы весьма экзотические свойства. Как правило, проектанты стремятся сделать так, чтобы их локальные деньги могли использоваться, как средство обмена и, отчасти, инструмент инвестиций, но были бы непригодны в качестве средства сбережения, образования сокровищ или «мировых денег».

«В основе идеи «свободных денег» (Freigeld) лежит представление о том, что хорошие деньги должны быть «инструментом обмена и больше ничем». По мнению Гезелля, традиционные формы денег предельно неэффективны, так как «исчезают из обращения всякий раз, как возникает повышенная в них потребность, и затапливают рынок в моменты, когда их количество и без того избыточно». Подобные формы денег «могут служить лишь инструментом мошенничества и ростовщичества и не должны признаваться годными к употреблению, сколь бы привлекательными ни казались их физические качества».

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D1%E2%EE%E1%EE%E4%ED%FB%E5%E4%E5%ED%FC%E3%E8

Один из экономических аспектов идеи Гезеля состоит в децентрализации эмиссии денег без механизма взаимного согласования объёмов дополнительной эмиссии. Другой — в регулированием обесценивании денег, как платы за пользование ими: стоимость гезелевских денег ежемесячно уменьшалась на 1 %, что фиксировалось наклейкой специальных марок.

В конце 2000-х годов ряд российских бизнесменов заинтересовались идеями Гезеля, и были предприняты попытки ввести их в обращение в искусственно созданных общинах (проект «Руян-город» владельца сети магазинов «Экспедиция» А.Кравцов). Не подлежит сомнению, что по мере развития кризиса Брюссельско-Вашингтонской системы количество экспериментов с локальными деньгами будет расти. Вполне возможно, что окажется востребованной именно система Гезеля.

Наиболее масштабный эксперимент с беспроцентными деньгами, придуманными Сильвио Гезелем, был поставлен в 1932 году в городе Вергль (Австрия, Тироль). Бургомистр города Михаель Унтергуггенбергер (Michael Unterguggenberger) убедил коммерсантов и управленческий персонал в том, что никто ничего не потеряет, а наоборот, много приобретет за счет эксперимента с деньгами в той форме, как это изложено в книге Сильвио Гезеля «Естественный экономический порядок».

31 июля 1932 года магистрат выпустил 5000 «свободных шиллингов» (то есть беспроцентных шиллингов), которые были покрыты такой же суммой обычных австрийских шиллингов в банке.

Все прежние городские служащие 50 % заработной платы получали «свободными шиллингами», а вновь поступившим на работу ими выплачивался весь заработок.

В результате эксперимента в городе был построен мост, бассейн, лыжный трамплин, ряд зданий, улучшено состояние дорог, увеличились капиталовложения в общественные службы, были уплачены не только текущие налоги, но ликвидирована большая часть прежней задолженности. Именно в это время, когда многие страны Европы вынуждены были бороться с растущей безработицей, уровень безработицы в Вёргле снизился за год на 25 %.

Этими деньгами оплачивались зарплаты и материалы, торговцы и предприниматели принимали их в качестве оплаты. Плата за пользование этими деньгами составляла ежемесячно 1 %, то есть 12 % в год. Вноситься она должна была тем, кто имел банкноту в конце месяца. Плата вносилась в форме марки с номиналом 1 % от стоимости банкноты, приклеивавшейся на обратной стороне банкноты. Без такой марки банкнота была недействительна.

Такая небольшая плата привела к тому, что любой человек, получавший свободные шиллинги в качестве оплаты, старался их как можно быстрее потратить, прежде чем перейти к оплате своими обычными деньгами. Жители Вёргля даже свои налоги оплачивали заранее, чтобы избежать внесения платы за пользование деньгами. В течение года 5000 свободных шиллингов были в обращении 463 раза, было произведено товаров и услуг на сумму около 2 300 000 шиллингов (5000 х 463). Обычный шиллинг за это время был в обращении всего 213 раз. Полученная магистратом плата, обеспечившая быстрый переход денег из одних рук в другие, составила всего 12 % от 5000 свободных шиллингов=600 свободных шиллингов. Они были израсходованы на общественные нужды, то есть на благо общины, а не на обогащение отдельных её членов. http:// ru.wikipedia.org/wiki/

«Уже в первый месяц город, задолженность которого по налогам за пять лет возросла с 21 тыс. шиллингов до 118 тыс., приступил к её погашению. В следующие полгода эмиссия „свободных шиллингов“, эквивалентная 32 тыс. обыкновенных шиллингов, обеспечила проведение общественных работ на сумму в 100 тыс. шиллингов: было заасфальтировано 7 улиц, улучшено 12 дорог, расширена канализация на два новых квартала, создан новый парк, построен мост и предоставлены новые рабочие места 50 безработным.

Когда более 300 общин в Австрии заинтересовались данной моделью, Национальный банк Австрии усмотрел в этом угрозу стабильности денежной системы. Несмотря на большой интерес к этому эксперименту и его поддержку премьер-министром Франции Даладье и известным экономистом Ирвингом Фишером, Центробанк Австрии вмешался в дела магистрата и запретил печатание местных денег. Несмотря на то, что спор длился очень долго и рассматривался даже в высших судебных инстанциях Австрии, ни Вёрглю, ни другим европейским общинам не удалось повторить этот эксперимент». После оккупации Австрии Германией (с согласия Великобритании и Франции) все следы гезелевского эксперимента в Вергле были уничтожены.

Представляет интерес обращение магистрата Вергля к гражданам города:

«Ко Всем!

Замедление обращения денег повергло мир в невероятный экономический кризис, а миллионы способных к труду людей — в невыразимую нужду. Крушение мира (экономики) начинает приобретать своё ужасающее воплощение. Наступило время, ясными знаниями, решительными действиями, спасти разваливающуюся экономическую машину, уберечь человечество от братоубийственной войны, хаоса и распада.

Люди могут жить, только постоянно обмениваясь своим АКТУАЛЬНЫМ ТРУДОМ. Замедление денежного обращения парализует большую часть обменов и уже миллионы людей, стремящихся к труду, потеряли своё жизненное место в экономическом механизме. Обмены необходимо восстановить, тогда вернётся пространство для почти вытолкнутых из жизни людей.

Этой цели служат трудовые боны рыночной общины Вёргля:

Они унимают нужду, дают работу и хлеб!»

5. Замкнутые циклы. Бездорожная экономика

Высокая связность экономического Знания приводит к тому, что каждая из частных экономик — Ареса, Аполлона, Афины — эмулирует в себе структуры, естественно возникающие в других экономиках. Так, К важнейшему представлению о замкнутых циклах можно прийти, анализируя баланс неопределенности: справедливость — эффективность — устойчивость, — тогда мы получаем это решение через «генератор экономик», предлагающий в качестве одной из возможных версий организации производства «бездорожную экономику».

С другой стороны, замкнутые циклы естественно возникают в экономике Ареса — через управление связностями и баланс Мира, Дома и Пути. Здесь такое решение более естественно, поскольку экономика Ареса связана, скорее, с войной, чем с торговлей, а военный подход подразумевает некоторую автаркию — по крайней мере, в отношении тех ресурсов, без которых нельзя обойтись.

Экономика Афины предпочитает торговать, а не сражаться, но «поставив» на управление потоками и геоэкономику, она естественным образом создает геопланетарный баланс, а его геополитическая составляющая приводит к необходимости контролировать критические ресурсы и замыкать по ним производственные циклы.

Тем не менее, в экономике Афины замкнутые циклы — экзотика, в экономике Аполлона — возможность, а в экономике Ареса — одно из необходимых решений.

Глобальный мир организован экономически. Это означает, что любой бизнес ориентирован на продажу своей продукции на рынке, причем — конкурентном рынке. Господствует экономический расчет: нельзя делать самому то, что дешевле купить. Например, самолет, произведенный на фирме Боинг в Сиэтле, может иметь китайские стабилизаторы, изготовленные на Восточном побережье шасси, электронику из Тайваня и двигатели из Европы, расчет аэродинамики планера может быть выполнен в институте Стеклова в Москве, а программное обеспечение — написано индийскими программистами. Мы с удовольствием едим картошку из Испании, французские батоны и новозеландским маслом, португальские сардины и аргентинскую баранину, запивая все это южноамериканским вином.

Проблема возникает с территориями, обладающими низкой транспортной связностью. Доставать товары туда (и оттуда) невыгодно. Поэтому в условиях рынка деятельность, а вслед за ней и люди, уходят со слабосвязанных территорий. Аналитические центры это приветствуют: здесь жить нельзя и ненужно.

Так возникают антропопустыни второго рода. С социосистемной точки зрения это означает потерю Человечеством ранее освоенных территорией, обесценение вложенного в эти земли труда, часто огромного, разрыв в связи времен. И что бы не говорили по этому поводу современные экономисты, историки в один голос утверждают, что кризис любой культуры начинается с того, что она «сдает неперспективные территории». Но с формально экономической точки зрения происходит резкое (часто до нулевых значений) падение капитализации территории, то есть беднеет общество и государство.

Означает ли это, что нужно выращивать хлеб за Полярным кругом?

Экономика, ориентированная на открытый Мир, отвечает однозначные «нет».

Но есть альтернативный подход, в основе которого лежит архаичное, но и архетипичное представление человека о доме. Дом — замкнутая система, в которой все должно быть под рукой. Может быть, дрель не понадобиться вам год, а когда понадобиться, можно будет взять ее напрокат или вообще даром, но хозяин предпочитает, чтобы она лежала в ящике с инструментами — вместе с комплектами шурупов на все случаи жизни, ящиком гвоздей, тремя паяльниками и кучей радиодеталей, изготовленных лет тридцать назад.

В принципе, в условиях современного большого города выгоднее вызывать такси, нежели содержать машину, но миллионы людей хотят быть владельцами своего авто, а не пользователями чужого, хотя экономически это в разу выгоднее, да и организационно удобнее, и безопаснее.

Дело в том, что дом всегда построен в логике хозяйства.

Хозяйство замкнуто, ориентировано не на продажу, а на личное потребление, стремится к максимальной устойчивости. Нормальное хозяйство способно выжить, даже если развалится и государство, и общество, и экономическая система (в этом отношении показательна судьба хозяйства Скарлетт О’Хаара в «Унесенных ветром»). Но, конечно, развивается оно довольно медленно, и мир не меняет.

Сегодняшний мир построен по схеме «глобальная экономика и локальные домохозяйства». Имеет смысл спросить, а возможны ли глобальные хозяйства?

Глобальное хозяйство, ориентированное на автаркию, на местное производство и местное потребление, не нуждающееся в дорожных сетях и рыночных отношениях, создавалось в СССР, как необходимое условие освоения северо-восточной оконечности Евроазиатского материка, где создание достаточно плотных транспортных сетей было крайне сложным технически и бессмысленным экономически.

Известный географ А.Левинтов называет советскую экономику «архипелажной» и описывает ее, как состоящую из множества слабосвязанных друг с другом «островов». Каждый остров выживал сам, и сам обеспечивал себя всем необходимым. Перевозки между «островами» можно было свести к минимуму, и в принципе разрушение (например, ядерными ударами) всех коммуникаций не приводила острова к гибели, и даже не препятствовала им выпускать продукцию. Малоизвестно, что во время блокады Ленинграда Кировский завод продолжал работать. Он ремонтировал танки, производит танковые моторы, реактивные установки залпового огня, выпускал боеприпасы. И это — в условиях блокады, причем линия фронта проходила в 3 км. от цехов завода.

Население Норильска с прилегающими территориями составляет сейчас около 200 тысяч человек, на 1953 год оно составляло 77 тысяч. Оценки численности норильчан во время войны сделать довольно трудно, но известно, что через Норильлаг прошло около полумиллиона заключенных, и некоторые исследователи полагают, что в 1942–1946 гг. в Норильске (тогда это был даже не город, а поселок) работало свыше 300 тысяч человек.

Их надо было селить — пусть в бараки и чем-то кормить. В условиях заполярной зимы было жизненно необходимо тепло, а для производства никеля, стратегического металла, крайне необходимого в условиях войны, требовалась электроэнергия.

Норильск и по сей день нет железной дороги, да и автомобильной тоже. Сравнительно близко расположен порт Дудинка, но Северный Морской Путь в военное время зимой практически не работал, а летом был загружен до предела. В итоге заполярный город организовал производство практически всех, необходимых для жизни товаров и научился обеспечивать себя продовольствием. Условия жизни в Норильлаге были, конечно, чудовищными, но люди выживали, что в условиях полярных холодов и тяжелого физического труда подразумевало паек, по крайней мере в 2.500 килокалорий.

Хозяйство Норильска было организовано настолько хорошо, что у руководства поселки нашлась возможности из местных материалов построить местные дороги, способные функционировать в условиях вечной мерзлоты и создать аэропорт, довольно неудобный по мнению летчиков, но способный принимать тяжелые самолеты.

Норильск сейчас — второй по величине город Красноярского края, причем его население, к удивлению аналитиков из Санкт-Петербургского Центра Стратегических Исследований «не обнаруживает тенденции к сокращению».

Понятно, что экономика и хозяйство подчинены разной логике. Экономика добивается снижения издержек, используя для этого новейшие технологии и самые изощренные бизнес-схемы. Хозяйство стремиться выжить любой ценой, то есть, не взирая ни на какие издержки, контролировать локальную среду обитания. Для этого также используются новейшие технологии и самые изощренные управленческие приемы.

Экономика всегда социосистемно эффективнее.

Но экономика не способна продвинуть социосистему за пределы мира, освоенного ранее и, преимущественно, внеэкономическими, то есть, хозяйственными методами. Например, освоение космического пространства в экономической парадигме невозможно в принципе. В парадигме хозяйствования оно вполне возможно.

Заметим здесь, что современные технологии и, в частности, 3-Д принтеры, могут дать новый импульс развитию системы хозяйствования, архипелажной и бездорожной экономики.

Мы указывали уже, что экономика представляет собой формат организации производства в индустриальную фазу развития. С социосистемной точки зрения экономический подход имеет существенные недостатки:

• Экономика стремится к постоянному увеличению, как производства, так и потребления, то есть, к неэффективному расходованию ресурсов социосистемы;

• Развитие экономики приводит к пространственному разделению производства и потребления товаров[101], что создает излишнюю нагрузку на мировую транспортную систему;

• Экономика сокращает свои издержки за счет уменьшения затрат на образование и познание, что с точки зрения социосистемы недопустимо;

• Экономика использует природные ресурсы, в том числе, невозобновимые, неоптимальным образом. В сущности она превращает их в отходы производства, отходы жизнедеятельности и отходы контроля (последнее подразумевает склонность экономики к производству огромного объема технической, экономической, отчетной, юридической документации: по Р.Исмаилову, современная экономика — это превращение солнечной энергии в исписанную бумагу:-(.

Социосистема, как и любая экосистема, тем более эффективна, чем более замкнута по веществу, информации и энергии. Индустриальная капиталистическая экономика стремится к максимальной открытости по информации, веществу и энергии. Это противоречие разрешается в рамках экологического сознания простейшим образом — введением платы за землю, воздух и воду. Заметим, что при этом естественно дорожают все ресурсы, и неограниченное их потребление становится экономически нерентабельным. В результате замкнутость социосистемы повышается, но ценой приобретения экономикой неиндустриальной составляющей.

Сценарный подход видит здесь несколько возможных сценариев:

Сценарий первый: «Откажемся от удобств и прибылей ради сохранения окружающей среды». «Экологическая» добавка к экономике становится самодовлеющей, снижает эффективность этой экономики и, как ни странно, в перспективе снижает замкнутость экосистемы, потому что на сохранение окружающей среды начинает уходить больше ресурсов, чем на сверхпотребление.

Сценарий второй: «Налог на природопользование». «Экологическая» добавка к экономике ограничивается определенными рамками и, в сущности, может рассматриваться, как налог. В результате чего эффективность экономики несколько снижается, эффективность социосистемы, напротив, повышается. В этой версии возникает проблема ускоренного экономического развития группы стран, не отягощенных экологическими ограничениями, что с неизбежностью приведет к модификации мирового нормативно-правового пространства и ряду конфликтов.

Сценарий третий «Постиндустриальное развитие». «Экологическая» добавка к экономике приобретает постиндустриальную составляющую и полностью меняет экономические механизмы. Индустриальная фаза размонтируется, конструируется постиндустриальная, когнитивная экономика и принципиально иной механизм природопользования. Эффективность экономики и социосистемная эффективность неизмеримо возрастает.

Европейский Союз тяготеет к линии «Откажемся от удобств и прибылей ради сохранения окружающей среды». Прагматичные американцы предпочитают экономическую логику «Налога на природопользование». Япония изначально — с реставрации Мейдзи — старалась включить индустриальную экономику в культурную среду в духе сценария «Постиндустриальное развитие». Страны БРИК по мере сил и возможностей экологическую проблематику игнорируют, приобретая за этот счет статус «мастерской мира». Позиция остальных государств никакого значения для общей социосистемной картины не имеет.

Проблема природопользования стоит очень остро, причем, как проблема выбора экономической модели. Экономически развитым государствам необходима концепция природопользования, оформленная в системный технологический пакет.

При проецировании на технологическое пространство тройная сценарная вилка вырождается в парную.

Индустриальная экологическая парадигма — «Природопользование» есть совокупность технологий энерго-, сырье— и природосбережения, очистки отходов производства и жизнедеятельности, возможно, способная к саморазвитию и обладающая системными свойствами.

Этот сценарий опирается на уже привычную и укоренившуюся в общественном сознании онтологию сохранения окружающей среды и институционально оформлен через международное законодательство Хотя данный сценарий подразумевает целый ряд технологических решений и «сдвижек», его базовая технология носит гуманитарный характер и 

находится в нормативно-правовой плоскости Конечным продуктом этого сценария является «Зеленый мир»: экологически чистые продукты, жилища, города, производства.

Постиндустриальная экологическая парадигма — «Природопользование» есть системная совокупность технологий, оптимизирующих социосистемные процессы по информации, веществу и энергии, то есть повышающие замкнутость социосистемы и ее текущих Представлений.

Отличие этого сценария от предыдущего состоит в том, что эко-, не противопоставляется экономике, как врагу экологии, а является ее ресурсом Сценарий реализует онтологию управления окружающей средой и ее развития через ключевую технологию рационального природопользования. Эта онтология имеет свои корни в протестантской этике и, отчасти, в диалектическом материализме, но в современном обыденном сознании никак не представлена, да и в своей публичной форме не выстроена.

Конечным продуктом данного сценария являются оптимизированные системы природопользования 

— эконоценозы, здесь эко— намекает одновременно и на экологию, и на экономику. Эконоценоз — форма организации производства и форма природопользования, проекция текущего Представления социосистемы на территорию, формат управления экосистемами, размещенными на определенной территории со стороны социосистемы.

Базовое институциональное решение сценария неочевидно и может быть найдено в языке управления «новыми» и «старыми» ресурсами территории.

В парадигме развития ресурсами территории является не то, что можно сберечь, а то что можно расходовать, воспроизводить или заменять выбывшее, ресурсами являются люди живущие и производящие на этой территории, производства, культурное разнообразие и исторические традиции.

И в той, и в другой версии активно развиваются технологии очистки, рециклинга, ресурсосбережения, и создаются новые стандарты взаимодействия человека и природной среды. Обе версии рассматривают технологии природопользования, как своеобразный «интерфейс» между остальными технологии «мейнстрима» (инфо-, нано-, био-) и территориями, то есть, отвечают на вопрос, как определенная мейнстримовская технология будет реализована в данном месте и в данное время.

При всей общности двух «экосценариев», различия между ними носят коренной характер: в индустриальном сценарии экономические интересы подчинены экологическим, в постиндустриальном — наоборот.

В задачи социосистемы не входит охрана природы и сбережение ее ресурсов, но потребление этих ресурсов должно быть оптимизировано, а замкнутость социосистемы вместе с управляемыми ею экосистемами — максимизирована.

«Рациональное природопользование» — гуманитарная управленческая технология, определяющая и проецирующая на экономическую и территориальную плоскости порядок потребления ресурсов, находящихся в распоряжении социосистемы.

Оптимизированные экосистемы представляют собой «хайтек»: их жизнедеятельность обеспечивается высокими технологиями, начиная от точечного мониторинга состояния и заканчивая точечными же преобразованиями. Здесь мы сталкиваемся с неким подобием концепции «точечной подачи лекарств» — но не в рамках организма, а в пределах территории: вода, питательные вещества, интексициды, удобрения и т. п. подаются в каждую точку экосистемы в точно рассчитанных количествах.

Итак, мы полагаем, что по мере формирования новой фазы развития произойдет переход от экономики к обобщенному природопользованию, как формату организации социосистемного процесса производства. Предвестники такого перехода видны уже сейчас, и к этому современный инженер должен быть внимательным.

Технологический пакет «природопользование» определяет форматы, институты и механизмы взаимодействия социосистемы и окружающей среды

Технологии природопользования должны рассматриваться, как «вечные», то есть независимые от фазы развития экономики и общества. Однако до середины ХХ столетия природопользование либо воспринималось, как нечто само собой разумеющееся, либо рассматривалось, как часть культуры. Резкие изменения в этой области произошли в связи с развитием экологического сознания и появлением проблемы загрязнения окружающей среды на уровне отдельно взятой личности.

Необходимо понимать, что любое производство использует не только первичные ресурсы (например, энергоносители, стать, дерево и т. д.), но и вторичные ресурсы, учет которых гораздо сложнее.

К вторичным ресурсам относится, например, занятая производством территория. Например, оценивая ресурсоемкость гидроэлектростанции, необходимо учесть, что площадь, занятая под водохранилище, исключена тем самым из любой другой хозяйственной деятельности.

Производство товара сопровождается внутренними потерями и создает обременения. Опять-таки, все очень просто с первичными обременениями — угольные отвалы, выпущенные в атмосферу оксиды азота и серы, шахтные воды и т. д. Но есть и вторичные обременения. Ветрогенераторы, например, генерируют инфразвук, вносят искажение в работу сотовой связи, являются ловушками для птиц (тот, кто чистил от их останков ветрогенераторы, никогда не назовет ветроэнергетику экологичной). Угольная энергетика повышает риск заболеваний раком (примерно 1 % на миллион тонн добытого угля). Приливные электростанции снижают биологическое разнообразие литорали.

Кроме того, бывает нужно учитывать и виртуальные обременения, которых, на самом деле нет, но в которые верят люди — и юридические акты. К виртуальным обременениям относятся «парниковые газы» или «разрушение озонового слоя».

Оценивая производство с экологической точки зрения, что в данном случае означает «исходя из интересов социосистемы», мы должны стремиться к минимизации всех форм расходования ресурсов и создания обременений. Как правило, это возможно через замкнутые производственные циклы.

На Западе «рациональное природопользование» означает политику ресурсосбережения. Речь идет, конечно, о любых видах ресурсов, в том числе — человеческих, но в современных условиях наиболее актуальным считается энергосбережение.

Другой версией ресурсосбережения является очистка и повторное использование ресурсов, рециклинг. Этот субпакет активно развивается в сторону все более полной утилизации техногенных отходов, как отходов производства, так и отходов жизнедеятельности, и может быть назван альтернативной экологией.

Суть замкнутого цикла состоит в том, что отходы производства через систему рециклинга восстанавливаются до затраченного ресурса либо — до продукта, который на рынке обменивается на затраченный ресурс.

Проблема замкнутого цикла состоит в том, что природа является всегда проигрывающим игроком в «играх обмена», кроме того, все еще существует подсознательная уверенность, что ресурсы Земли безграничны. Поэтому как ресурсы, так и отходы стоят дешево, и с формально экономической точки зрения рециклинг нерентабелен. Существующие методики экономического расчета усугубляют эту проблему.

Тем не менее, необходимо учитывать, что в течение ближайших двадцати лет требование замкнутости производственного цикла станет в развитых странах стандартом де факто. Уже сегодня это требование возникает при обсуждении перспектив развития старых промышленных районов (Донбасс, Кузбасс, Березняки, Соликамск).

Например: «Специфической для Донецкой Области и Донбасса формой инновационного городского развития является мета-полис, как способ соорганизации постиндустриальных промышленных поселений. Для мета-полиса должны быть характерны постиндустриальные возможности для выбора образа жизни и способа мышления; замкнутые циклы «грязных» производств, малые и сверхмалые серии, уникальные продукты производства. Структурно, это, по-видимому, город — «архипелаг» с хорошей «межостровной» логистикой. Хора (области, обеспечивающие полис продуктами), видимо, находится внутри города» (Комментарии к Игре по развитию Донецка и Донецкого угольного бассейна, Донецк, 16–18 марта 2010 г.).

Переход к замкнутому циклу представляется важнейшей задачей развития ядерной энергетики:

«В настоящее время парк ядерных реакторов складывается из 668 энергоблоков общей мощностью 497,87 ГВт (включая остановленные реакторы). Из них функционируют 443 блока общей мощностью 367,83 ГВт, находятся в постройке 28 энергоблоков общей мощностью 21,68 ГВт, запланированы к постройке 51 энергоблок общей мощностью 47,15 ГВт, остановлены 126 энергоблоков общей мощностью 45,4 ГВт, остановлено строительство 20 энергоблоков общей мощностью 15,8 ГВт.

В этом перечне значительно преобладают реакторы на медленных нейтронах (98,7 %). Общим свойством таких реакторов, вне зависимости от теплоносителя и используемой схемы является невозможность сжигания природного урана (изотопа U238) и обремененность отработанным ядерным топливом (ОЯТ).

В

составе ОЯТ минорные актиниды и плутоний высокорадиоактивны, продукты деления обладают умеренной радиоактивностью с различными сроками полураспада (от десятков до сотен тысяч лет).

Общие запасы ОЯТ в мире превышают 200 тысяч тонн, в России — 15 тысяч тонн, в США — 50 тысяч тонн. По оценкам МАГАТЭ (заниженным) к 2015 году эта величина возрастет до 300 тысяч тонн. На сегодняшний день нарастание объемов ОЯТ составляет в мире около 11 тысяч тонн, в России — около 1.000 тонн. Перерабатывается не свыше 35 % производимого ОЯТ.

ОЯТ и РАО (радиоактивные отходы) представляют собой «хроническую болезнь» ядерной энергетики. В рамках традиционного подхода (медленные нейтроны, уран-плутониевый цикл) эта проблема решена быть не может. Строительство могильников со скоростью, соответствующей прогнозируемой скорости развития ядерной энергетики, даже в самом консервативном сценарии, представляется организационно и технологически невозможным, и коммерчески несостоятельным.

Появление в одной из «ядерных стран» новой ядерной технологической системы, способной не только решить проблему нехватки генерирующих мощностей, но и дать надежду ликвидировать основное обременение ядерной энергетики — склады РАО и ОЯТ. В этой ситуации неизбежно перераспределение позиций в мировой энергетике с практически полным вытеснением низкоуглеродной генерации и снижением роли угля.

Объем рынка можно грубо оценить из прогноза потребления электроэнергии на 2050 г. около 45000 Твт*час и цены электроэнергии 0,05 доллара 2006 года за кило-ватт-час. Речь идет об очень больших деньгах, значимых в масштабе мирового всеобщего валового продукта (порядка 1–1,5 %).

Первая же созданная в мире ядерная технологическая платформа с рециклингом и минимальным обременением ОЯТ станет стандартом «де факто», а в определенных условиях может оказаться и стандартом «де юре». Это означает, что данная платформа будет представлена на мировом энергетическом рынке, как ведущая сила, контролирующая около двух третей рынка, все остальные конкуренты вместе будут «держать» оставшуюся треть и то — только в условиях государственного протекционизма.

Поэтому, как только одна из стран или корпораций приступит к активной деятельности по созданию соответствующей ядерной системы и современной технологической платформы, остальные игроки будут вынуждены сделать то же самое: создание «современной технологической платформы» немедленно сделает традиционные реакторы устаревшими и коммерчески не привлекательными.

Это и задает остроту текущего момента в технологической политике: перед участниками игры встает проблема выбора: сконцентрировать ресурсы на уже востребованных и частично приплаченных реакторах поколения 3+ или же пуститься в технологическую авантюру и бросить значительные силы на создание нового поколения энергоблоков? При этом нужно иметь в виду, что эти новые реакторы окажутся конкурентами, прежде всего, своих же старых реакторов. Следует также учитывать, что современные экономические расчеты по ряду причин чисто технического характера занижают рентабельность «быстрых реакторов» с замкнутым циклом.

Выбор технологической платформы

• Традиционная технологическая платформа — референтные, сертифицированные реакторы на медленных нейтронах, «кипящие» или построенные по технологии «воды под давлением». В России — это исключительно реакторы ВВЭР.

• Инновационная технологическая платформа — реакторы на быстрых нейтронах вытесняющие «медленные» реакторы. Эти реакторы необходимо проектировать, строить, лицензировать, сертифицировать. Преимущество России в предстоящей «второй ядерной гонке» заключается в наличии одного «быстрого» блока (БН-600), имеющего статус референтного.

• Смешанная технологическая платформа: реакторы на быстрых нейтронах включены в систему реакторов на медленных нейтронах в качестве важного, хотя и второстепенного компонента.

Выбор типа реактора

Здесь присутствует более трех возможных вариантов:

• Быстрые» реакторы — размножители (коэффициент размножения 1,2 и выше, оптимизируется рециклинг топлива, для рециклинга требуется отдельный завод, то есть топливный цикл замыкается вне станции).

• Быстрые реакторы — замкнутый цикл (коэффициент размножения около 1,0, топливный цикл замыкается внутри станции).

• Быстрые реакторы — дожигатели (коэффициент размножения не имеет значения, оптимизируется процесс утилизации ОЯТ, топливный цикл замыкается вне станции).

• Быстрые реакторы — производители водорода (коэффициент размножения имеет второстепенное значение, оптимизируется процесс изготовления топливных элементов для универсальной энергетики).

• «Экономичные реакторы» (основное требование — конкурентоспособность по отношению к традиционным ядерным технологиям, а также углеводородным и потоковым энергетическим технологиям, замкнутый топливный цикл нужен лишь в том случае, если он повышает конкурентоспособность).

Выбор теплоносителя

• Металлический натриевый теплоноситель (представлен коммерческим реактором БН–600 группой экспериментальных реакторов, начиная с БОР–60 и заканчивая Монжу и «Суперфениксом»).

• Металлический свинцово-висмутовый теплоноситель (представлен реактором СВБР, который устанавливался на советских АПЛ проекта 705 «Лира»).

• Металлический свинцовый теплоноситель (представлен проектом линейки реакторов «Брест»)

• Газовый теплоноситель, углекислотный или гелиевый

• Жидкосолевой теплоноситель — расплавы или растворы солей.

• Обсуждаются также реакторы с водяным теплоносителем со сверхкритическими параметрами, вихревые установки с гомогенной рабочей зонной и т. п.

современных проектах и планах лидирует натриевый теплоноситель, далее идет свинец (свинец-висмут вытесняется в сектор реакторов малой мощности, который в настоящее время является нишевым).

Выбор топливного цикла

• Урановый топливный цикл

• Ториевый топливный цикл

• Смешанный топливный цикл (уран — эрбий или уран — торий — эрбий)

Здесь имеется некоторое единство позиций: все, кроме Индии, развивают урановый топливный цикл.

Выбор уранового топлива

• Оксид урана

• Нитрид урана

• Карбид урана

• Металлический уран

• Урано-плутониевое топливо, в различных версиях (в т. ч. МОХ-топливо).

Каждая позиция имеет примерно равное количество защитников.

Жизнесодержащей задачей «современной технологической платформы» является крупномасштабное производство электроэнергии, позволяющее покрыть все современные и прогнозируемые потребности человечества, не прибегая к политике экономии электроэнергии. При этом атомная генерация должна быть более дешевой, чем тепловая, превосходить потоковую энергетику по удельной мощности и способности к масштабированию в обоих направлениях и быть, по возможности, свободной от серьезных обременений.

Жизнеобеспечивающей задачей «современной технологической платформы» должна стать утилизация ОЯТ и высокоактивных РАО, накопленных в мире.

Энергетика, являясь фундаментом как индустрии, так и постиндустриальных форматов существования, служит основанием системы деятельностей, развернутой на определенной территории. В этом смысле ядерная энергетическая установка должна рассматриваться, как важнейший механизм, «собирающий» территорию. Иными словами, все формы территориальной организации будут группироваться «вокруг» ядерной генерации, а не вытягиваться вдоль индустриальных инфраструктур, как это делается сейчас. Повышение капитализации территории после создания на ней энергоблока нового поколения и развертывания вокруг него системы деятельностей уже в среднесрочной перспективе будет приносить большую прибыль, чем, собственно, постройка энергоблока и генерация энергии». (Аналитическая справка о состоянии работ по замкнутому ядерному топливному циклу, Димитровград, Научно-исследовательский Институт Атомных Реакторов, 2010 г.)

Интересно, что геоэкономический подход также тяготеет к замкнутости и созданию мирового хозяйства вместо глобальной экономики, но об этом не все знают:-).

Известно два базовых определения геоэкономики

• через глобальные финансовые рынки

• через глобальное разделение труда –

Мы будем пользоваться третьим: геоэкономика есть форма организации социосистемного процесса производства в условиях, когда социосистема совпадает со своим Представлением, то есть, когда мир глобализирован, и социосистема ресурсно замкнута. Понятно, что третье определение накладывает на геоэкономику иные требования, нежели первые два, например, требование замкнутости по невосполнимым ресурсам или требование минимизации затраты критического ресурса.

В сущности, базовым экономическим конфликтом завтрашнего дня станет конфликт между геоэкономическим подходом, построенном на замыкании производственных циклов, и глобализационным подходом, опирающимся на глобальное разделение труда, производные финансовые инструменты и мирровые деньги.

«Ключевым в геоэкономике является понятие «национальной корпорации». Речь идет о людях, обычно, представителях высшей бюрократии, политической, научной и деловой элиты, чье благосостояние и амбиции связаны с преуспеванием данного государства. В сущности, геоэкономика формально отождествляет государство, как субъекта политической жизни, с корпорацией, как субъектом жизни экономической».

Геоэкономика рассматривает современное государство как национальную корпорацию, которая использует геоэкономический инструментарий, чтобы действовать на национальных территориальных площадках.

Геоэкономика понимает стратегию как искусство трансценденции, и в этом смысле смена масштаба при переходе от предприятия к корпорации и затем к Национальной корпорации есть инструмент для распаковки внеэкономических, креативных смыслов бизнеса.

Формально, геоэкономическая стратегия — это попытка придать смысл некоторой системе деятельностей, существующих или проектирующихся, организационно и семантически связав их в единую динамическую систему.

Геоэкономика создает свою собственную «карту мира»:

• «Юг» специализируется на доиндустриальном (сырьевом и сельскохозяйственном) производстве;

• «Восток», развивающий классическую индустрию (лоутек);

• «Запад», царство высоких технологий;

• «Север», занятый выпуском интеллектуального сырья;

• «Дальний Юг» специализируется на формально запрещенных сырьевых производствах (наркотики, экологически «грязная» добыча полезных ископаемых и т. п.).

• «Дальний Восток» производит формально запрещенную промышленную продукцию

• «Дальний Север» занят противозаконными операциями с информацией.

• В сущности, штабная экономика, построенная «Дальним Западом» есть система злоупотребления юридическими смыслами — противозаконные операции с правом.

Стратегическая игра предсказывает, что между Крайним Западом (американской военно— штабной экономикой) и Крайним Севером (хакерской экономикой) возникнет жесткое противоречие, чреватое военными конфликтами.

Базовыми понятиями геоэкономики являются взаимообусловленные ренты развития и отсталости. Суть их состоит в том, что геоэкономика создает неравновесные рынки, обмен ценностями на которых происходит таким образом, который обеспечивает переток ресурсов из менее развитых стран в более развитые.

Например, на слабокапитализированной территории (например, на Сахалине) обнаружено месторождение 100 условных единиц газа. Из этих 100 единиц примерно 5 пойдет на обеспечение производства, столько же — на возрастание потребления, а 90 единиц покинут территорию Сахалинской области в виде геоэкономической ренты отсталости и осядут в одной из мировых финансовых центров, скажем, в Нью-Йорке:-(.

6. Рынки и рыночные стратегии

Понимая, что рыночные отношения не вечны и не всеобъемлющи, мы, тем не менее, не вправе их игнорировать. Так или иначе, инженер имеет дело с рынком рабочей силы — или как квалифицированный наемный специалист, или как предприниматель.

Инженерное решение должно быть либо оптимальным технически (в хозяйстве) либо конкурентоспособным экономически (в экономике), и лучше, когда это сочетается.

В сущности, главный секрет рынка заключен в словах, которые Борис Натанович Стругацкий как-то сказал молодым писателям, посещающим его семинар: «Поймите, писать можно только о том, что вы знаете лучше других, либо о том, чего, кроме вас, никто не знает». Первый вариант приводит к конкурентной Победе на существующих рынках, второй — к созданию рынков или систем рынков.

И в том, и в другом случае инженер сталкивается со сложной задачей.

Дело в том, что он, как правило, работает на нестационарных рынках, правила которых не вполне определены. На таких рынках необходимо уметь лавировать между тремя опасностями:

Во-первых, можно упустить появление «закрывающей технологии» и продолжить выпуск товара, который уже потерял всякую востребованность.

Такова была ситуация с пейджерами в 1990-е годы. Пейджер — типичный технический «утконос»[102] он представляет собой первый и крайне несовершенный образец принципиально новой и очень востребованной технологии. Некоторое время пейджеры пользовались огромным спросом — пока их не вытеснили мобильники. Понятно, что оставаться на рынке пейджеров после появления мобильников было фатальной ошибкой. И это — инженерная ошибка, поскольку именно инженер должен был объяснить менеджерам, что рынок пейджеров умирает.

«…вы вложили значительные инвестиции, на уровне отдельных инвесторов, городских хозяйств, государственных средств в развитие системы газового освещения в крупных европейских городах. Эти деньги вложены в дело: закопаны в землю в виде труда и газохранилищ. Вы собираетесь продавать газ населению и промышленным компаниям, на этом вернуть деньги и получить прибыль. И тут совершенно неожиданно какие-то Эдисон с Лодыгиным придумывают лампочку накаливания, причем Эдисон, сам не плохой бизнесмен, произносит историческую фразу: «Мы сделаем электрическое освещение настолько дешевым, что газом будут освещать дома только богачи». И ничего не сделать: газовые технологии сильно подешеветь не могут, поскольку трубы зарывать в землю гораздо дороже, чем кабели электрического освещения. В результате цена производственных фондов газовых кампаний резко падает, они разоряются, но их имущество нельзя продать даже с молотка, поскольку оно уже совсем никому не нужно»[103].

2. Во-вторых, можно увлечься перспективной технологией, которая еще не готова к серьезному коммерческому использованию — либо по причине недоработанности и дороговизны, либо из-за сильного сопротивления существующей технологической платформы.

Такова, например, грустная история программы «Иридиум», задуманной для того, чтобы сразу же, еще до того, как сложились соответствующие стандарты, «отвязать» систему мобильной связи от Земли, земных правительств и земных ретрансляторов (системы роуминга).

«Глобальная система спутниковой связи была задумана в компании Motorola в 80-х годах. В 1990 году официально объявлено о начале работ. В 1991 году была основана компания Iridium Inc. Своё название система получила в связи с тем, что первоначально планировалось создать группировку из 77 спутников. Это число равно атомному номеру иридия.

В 1997–1998 годах происходил запуск основной части спутников, обеспечивший работоспособность системы. Первый звонок в системе прошел летом 1997 года. 23 сентября 1998 года система была официально введена в коммерческую эксплуатацию.

13 августа 1999 года руководство компании Iridium Inc. заявило о банкротстве. Частичная работоспособность поддерживалась до марта 2000 года. Причина банкротства — чрезвычайно низкие продажи, не обеспечивающие выход на окупаемость даже в перспективе. Причиной провала продаж называли необоснованно высокие тарифы (превышавшие в несколько раз тарифы уже существовавшей к тому времени спутниковой телефонии Inmarsat) и неверные оценки объема рынка».

Потом ситуация начала меняться, что, разумеется, уже не могло помочь владельцам, сотрудникам и инвесторам компании. «На конец 2009 года сеть Iridium насчитывала около 400 000 абонентов, в число которых вошли сотрудники крупных мировых корпораций, работающих в 

сфере добычи полезных ископаемых, морского, наземного и воздушного транспорта, строительства, туризма, других отраслях и службах спасения и экстренной помощи. Одним из крупнейших пользователей сети также является правительство США.

Коммерческие продукты и сервисы Iridium предоставляются в более чем 100 странах дистрибьюторской сетью, в которую входит более 60 поставщиков услуг, 130 авторизованных реселлеров и 45 производителей оборудования и ПО».

http://ru.wikipedia.org/

wiki/%C8%F0%E8%E4%E8%F3%EC

Примерно по тем же причинам закончилась коммерческим крахом карьера де Лориэна.

«Потрясающим примером того, как полное отождествление себя со своим предприятием может лишить это предприятие шансов на успех, служит история легенды автомобильной промышленности Джона Де Лореана. Де Лореан задумал организовать новую компанию по выпуску автомобилей, и вначале казалось, что ее ожидает прекрасное будущее. Но как только он решил назвать будущий автомобиль своим именем, дело приняло совершенно другой оборот. Де Лореан изменил первоначальный проект, превратив машину для среднего класса в «суперавтомобиль», который зрители впоследствии увидели в фильме «Назад в будущее» (Back to the Future).

Были значительно увеличены суммы, которые шли на оборудование размещенного в Северной Ирландии завода. По сути дела, Де Лореан ощущал потребность в том, чтобы все, что ассоциировалось с его именем, было исключительно первоклассным. Благодаря этому рабочим его завода посчастливилось работать на образцовом промышленном предприятии. Но эта же потребность одновременно стала и причиной того, что Де Лореан был психологически неспособен контролировать уровень издержек. Позднее, когда стало очевидно, что у компании возникли серьезные проблемы, Джону Де Лореану не хватило сил признать их, потому что для него это было равносильно предательству самого себя».

(Из книги Сидни Финкельштейн «Ошибки топ-менеджеров ведущих корпораций: Анализ и практические выводы»).

Де Лореан изменил стандарты автомобильной промышленности и открыл путь в будущее. Для других.

Де Хэвиленд, пытаясь запустить в производство пассажирский самолет, созданный по схеме «бесхвоста», потерял не только деньги, но и своего сына, работающего у отца летчиком-испытателем. Пассажирских «бесхвосток» нет до сих пор, несмотря на многие теоретические преимущества этой схемы. Может быть, современные технологии компьютерного управления, о которых Де Хэвиленд в 1940-х годах не мог и мечтать, изменят положение дел.

3. В-третьих, нужно иметь в виду, что существуют некоммерческие методы борьбы с перспективным технологическим направлением. Таковы многие страницы истории пассажирской авиации.

С самого начала концерн Airbus Industry рассматривался как прообраз экономических структур будущей объединенной Европы. Сегодня он остается «витриной» ЕС, зримым доказательством успешности интегристского проекта. И в этом качестве он находится вне рыночного пространства.

Вступая в ВТО, Россия должна отдавать себе отчет в существовании таких «внерыночных» зон и соответствующим образом выстраивать свою торговую стратегию.

Заметим в этой связи, что принятые странами ЕС экологические нормы (ограничение на уровень шума, создаваемого самолетами) поставили на прикол большую часть российского авиационного парка. На первый взгляд трудно найти какие-то разумные аргументы против желания европейцев сделать свою жизнь еще комфортнее. Однако при более внимательном рассмотрении возражения появляются.

Прежде всего, отсутствуют какие-либо основания считать самолеты главным или хотя бы значимым источником шума. Такие исследования, насколько известно авторам, не проводились, а «на глаз» основную роль в «шумовом загрязнении среды» играют люди, затем автомашины, наконец, строительные и ремонтные работы. Причем это верно для Парижа в той же степени, что для Москвы. Самолеты оказывают ощутимое воздействие лишь на территории, непосредственно прилегающие к аэропортам, но, во-первых, никто не заставляет людей селиться рядом с ВПП, а во-вторых, тем, кто там зачем-то живет, экологические нормы ЕС все равно не помогут.

Далее, хотелось бы напомнить, что, кроме коммерческих, в Европе существуют еще и военные самолеты. Эксплуатируются они, разумеется, с военных аэродромов, но эти аэродромы расположены столь же близко к городам, как гражданские — ввиду высокой урбанизации Европы. И, разумеется, на военные самолеты никто никаких экологических ограничений не накладывал. Например, «Торнадо», основной тяжелый истребитель ЕС, был и остается одним из самых шумных самолетов в истории авиации.

Остается признать, что принятые правительством ЕС нормы не имеют никакого отношения к экологии и преследуют совершенно иную цель — закрыть европейское небо для российских (в перспективе — и американских) самолетов, обеспечив своим родным аэробусам явное преимущество в конкурентной борьбе.

В сущности, такая ситуация не является новой. В начале 1970-х годов США использовали примерно те же приемы «войны стандартов» против европейского консорциума Sud Aviation — BAC:

В течение критического периода времени, когда определялось, будет ли проект, в конечном итоге, коммерчески успешным, для «Конкордов» было закрыто наиболее перспективное трансатлантическое направление. 18 декабря 1975 года Палата Представителей Конгресса США наложила шестимесячный запрет на посадки «Конкордов» на территории США. Официальной причиной такого запрета стал производимый самолётами шум, особенно после преодоления звукового барьера, но вероятнее всего, что основной причиной стало то, что англо-французский самолёт вышел на коммерческие линии раньше, чем американский СПС.

Соединенные Штаты в указанный период вели разработку собственной модели сверхзвукового самолета, известного, как «Боинг 2707». Однако эта программа явно отставала и от англо-французского «Конкорда», и от советского Ту-144. Приоритет американцам «не светил», и в логике «Войны Афины» они обесценили чужие достижения, закрыв возможности для развития коммерческой пассажирской сверхзвуковой авиации во всем мире. «Так не доставайся же ты никому!»

«Под раздачу» попал и проект Боинга, раз уж он опоздал…

Оружием борьбы стали шумовые и экологические стандарты. Утверждалось, что сверхзвуковые пассажирские самолёты в связи с выбросом их двигателями оксидов азота нанесут вред стратосфере и озоновому слою.

Хотя, после окончания действия запрета, несмотря на протесты нескольких общественных и природоохранных организаций, были открыты регулярные рейсы Конкордов в вашингтонский аэропорт Даллес, первый из которых состоялся 24 мая 1976 года, время для продвижения СПС было упущено. Кстати, полёты в Нью-Йорк начались только после 22 ноября 1977 года.

1979 году итальянцы сняли рекламный фильм «Спасите «Конкорд»» (название в русском прокате), где прозрачно намекнули на использование внеэкономических методов борьбы с самым перспективным на тот момент пассажирским самолетом, но это уже относилось к области анализа проигранных партий.

Подобный образ действий противоречит букве и духу соглашений ВТО, но, как известно, в «Войне Афины» всякая договоренность обязательна лишь для слабейшей стороны».

С другой стороны, экономически успешный инженер-изобретатель, способный создавать и удерживать рынки — это не только «сделанная жизнь» — личный и профессиональный успех, но и изменение технологического мира, а иногда и социального пространства. Бывают случаи, когда изобретателю иногда удается разбогатеть и войти в замкнутый слой высшей финансовой элиты, хотя это уже совсем «не по правилам». Мы уже привели в этой главе истории жизни Т.Эдисона и А.Лодыгина. В заключение — еще два примера: