Инициализация

Фанерон. Мистерия

Леди полной грудью вдыхает прохладу, что врывается в покои с призраками полупрозрачных тюлей. Локоны русыми волнами стелятся по парчовой подушке. Глаза под закрытыми веками устремлены в потолок. Из-под кружевного одеяла выглядывает ладонь бледнее лунной дорожки, мерцающей здесь же, на зеркальном полу. Губы шевелятся, тщась высказать нечто иррациональное. В лунных отблесках сереет мебель с тяжёлой печатью барокко. Стоял июль 1839-го.

Недобрая тень омрачает мрамор балкона и, скользнув меж развевающихся призраков, подбирается к Леди. Руки, очернённые перчатками, натягивают шёлковую удавку. С грацией ночного хищника Убийца проплывает к изголовью. Когда Леди поймёт, что воздуха не хватает, будет слишком поздно. Последний вздох он заберёт тем, что стороны может показаться поцелуем. О, нет! Ублюдок вдохнул остатки её жизни — как иные грязными пальцами крошат лепестки сушёной розы.

Леди не движется. Трухлявый кокон, лишённый содержимого. Убийца сворачивает удавку в карман и точно дурной сон покидает спальню.

Чёрные вихри рождаются в воздухе, щепка за щепкой сметая комнату в зыбкую пустоту. Из вихря же возникший Убийца помогает даме встать — за миг до того, как её ложе растворится в ветрах энтропии. Рука об руку они подходят к краю подмостков и кланяются двум созерцателям во мраке.

…Аплодировал только Искатель. Стены, чей вкрадчивый шёпот веками назад потерял всякую осмысленность, гулко резонировали от его рукоплесканий.

— Тебе-то что не так? — спросил он у помрачневшего Зрителя.

— Последнее время я тяготею, ну знаешь, к реалистичности. А эти манерны как…

— Ну же, — подбодрил улыбкой Искатель. — Не сдерживайся.

— Театральность. Надуманный внутренний конфликт. Странная романтичность, которая так нравится тринадцатилетним девочкам вне зависимости от биологического возраста. Это абсурд! Хуже него только тот ассасин-собачник. Предпочитаю мистерии профессионалов.

— Да кому интересны сценки про долгое, нудное планирование? Где ничего не происходит, только человек в трусах чистит стволы и собирает информацию в интернете? А самое смешное, когда не в интернете, то просто уходит со сцены, и надо часами ждать, пока он вернётся. Потому что — профессиональная тайна. А то, как они делают главное… Выстрел — и всё. Ни драмы, ни переживаний. Куда это годится?

— В том и суть! — воскликнул Зритель, но огонь его потух, не успев разгореться. — Ладно. Его право быть таким, каков он есть. Литературный убийца… На то нам и Мистерии. Кажется, я один переболел этой театральщиной.

— И почему ты до сих пор не спелся с Критиканом?

— Я бы не против. Но последнюю пару лет вижу только вас троих. Остальные давным-давно на Земле. Странно, что ты до сих пор нет — с твоим-то Аспектом. У тебя, кажется, гость.

— Знаю.

— Почему заставляешь ждать?

Искатель, пожав плечами, встал. Путь его ломаной кривой устремился к искрящему выходу, подвешенному в воздухе двумя пудовыми цепями. Зритель, добровольный узник Мистериона, начал смотреть сольную мистерию Леди на сцене.

Гостевая встретила Искателя обшарпанным линолеумом и свистом «Wind of changes» из магнитофона «три в одном». Сервант, под завязку набитый пылью да хрусталём, был, разумеется, на месте.

— Азилев, — прошептал Аспект.

Альбинос тонул в пухлом диване, с брезгливым неудовольствием переключая каналы на 150-дюймовой «плазме». Белые ноги шаркали по его ворсейшеству ковру.

— Ну, здравствуй, — присел Искатель рядом. — Смотрю, твои вкусы не изменились. Разве что любовь к экранам возросла.

Азилев перевёл на него мягкий, как стекловата, взгляд.

— Уж лучше прокуренного джаз-помойника, в который Гостевая превращается для тебя. Что так долго?

— Плохой тон уходить посреди мистерии.

Один-из-Шести выключил телевизор и сцепил бледные ладони на животе.

— Я по делу.

— Дела настолько дрянь?

Альбинос поморщил нижнюю губу:

— Настолько. Я как муха увяз в двух расследованиях, а Канцелярия набрасывает на лопату третье.

— Исполнители? — уточнил Искатель.

— Нет, Канцелярия.

Аспект хмыкнул и воззрился на золотистые узоры на обоях. Должно было произойти нечто из ряда вон, чтобы высшие эшелоны проявили интерес к измерению Чернокаменска. Азилев гаденько улыбнулся, прочитав тревогу на его лице.

— Не переживай. Если только мы с тобой…

— «Мы с тобой», — перебил Искатель. — Чем ты так занят, что увиливаешь от Канцелярии? Почему она вообще не поручила это Тактичным людям?

— Это дерьмо Наместников, — помедлив, отозвался Азилев. — Если мы с тобой не налажаем, выше оно не всплывёт.

— Наместники. Это ещё ладно.

— Навоображал себе локальный армагеддец? — оскалился Один-из-Шести.

— Ты не ответил на первый вопрос.

— Потому что тайна следствия.

— Знаю.

Азилев вздохнул.

— Всё равно разнюхаешь… Занят я в основном первым. Какой-то маньяк убивает схожих по внешности девиц. Оставляет на телах странные игральные карты — с рубашками на обеих сторонах. Картины убийств — как из мастерской Энди Уорхола.

Аспект кивнул. Современное искусство Азилев ненавидел с медицинской изощрённостью.

— Всех находим по месту жительства. Все задушены. Следов взлома нет, изнасилования — тоже. Так-то следы ублюдок оставляет, но опосредованные, как сраный полтергейст. И нет, он не полтергейст. Однако — ни одежды, ни отпечатков, ни волос. Три раза устраивали «SCI — место преступления», но результатов ноль.

— Как всегда, будешь ловить на живца?

— Зря, что ли, пью с ректором театрального?

— Что за второе дело? — без улыбки спросил Искатель.

— Второе… кажется мне каким-то издевательством. Слыхал об убийстве Аримовича?

— В последнее время слухи приносишь только ты.

— Это сколько лет Аспекты не возвращаются домой?

— Полгода. Расследуешь убийство брата? Почему это кажется тебе издевательством?

В кармане Азилева завибрировал мобильник. Полицейский глянул на контакт звонившего, продемонстрировал его Искателю — Стомефи, и нажал на кнопку ответа.

— Алло? — раздалось из динамика, будто на нём стоял режим громкоговорителя. Как и все выходцы СССР, Азилев страдал мнимой глухотой, которая возникала, едва он прикладывал телефон к уху.

— Я слушаю, — проскрежетал полицейский.

— Тебе стоит продолжить расследование, — даже искажённый, голос Стомефи переливался знакомыми обертонами.

— Может, объяснишь, что это за херня такая? — с деланным вздохом поинтересовался Азилев.

— Нет.

Азилев изобразил, что душит в руках трубку, но затем ответил спокойно:

— Почему ты уверен, что Алан — не убийца?

— Почему я в этом уверен? — переспросил Стомефи. Искатель словно воочию увидел стилет в бархатной перчатке. — Тебе действительно нужен ответ? Ну ладно. Потому что мне невозможно соврать, глядя в глаза.

— Брат, ты задрал. Никаких материалов, свидетеля не опросить, в здание моих ищеек ни ногой ни носом, и только начинаю разворачивать бурную деятельность, как ты звонишь и без сраных извинений жмёшь по тормозам. Мне тебя что, на пару суток за телефонное хулиганство?

— Слушай, — выдержав тягостную паузу, молвил Стомефи.

— Мне тебя, говнюк, слушать?! — побагровел Азилев до корней мышиных волос. — Ты меня слушаешь?!

— Да, теперь меня слушай, — невозмутимо уточнил бизнесмен. — Произошла рабочая ситуация. Пусть и до чёртиков странная, но рабочая. Я ведь не сообщаю тебе о каждой подписанной бумажке? Так что хватит уже распускать нюни и продолжай, в сраку тебя, работать! Всё, жду хороших новостей.

Короткие гудки. Азилев смачно выматерился, запустил трубку на диван и, внезапно развеселившись, взглянул на Искателя.

— Никогда не понимал, что телефон на втором этаже участка глохнет, зато прекрасно ловит в карманном, мать его, измерении.

Аспект только развёл руками:

— Суд Теней полон и не таких загадок.

Азилев спрятал мобильник в карман, чуть не перепутав его с пультом от телевизора.

— Всё откладывал спросить — почему у вашего капустника такое дурацкое имя?

— Старая шутка. Здесь мы — тени, и судим выступления друг друга.

— Хреновая шутка.

— Старая.

— Как Петросян. Ну, как насчёт небольшой подработки у Канцелярии? Смог я тебя заинтриговать?

— Возможно.

Азилев, воссияв, начал шарить рукой по дивану.

— Принёс я кое-какие документы. Может, под тобой? Ну-ка, встань…

Искатель встал, отрешённо наблюдая, как полицейский, не обнаружив бумаг, исследует труднодоступные щели и закутки, потихоньку стекая за всем этим делом на пол.

— Поможешь? — выдохнул Азилев, заглядывая под диван.

Искатель помог, приподняв диван за краешек. Полицейский включил фонарик на телефоне.

— Надеюсь, это были копии.

— Конечно, копии! — пробухтел Один-из-Шести из-под дивана. Осознание пришло не сразу. — Твою же мать! Когда я перестану забывать о побочных эффектах Перехода? Не первую папку так просрал.

— Радуйся, что не одежду, — протянул ему руку Искатель, помогая подняться.

— А что, были прецеденты? — схватился за неё полицейский. Искатель не ответил.

— Тогда вкратце, — сказал Азилев, усевшись на диван и расправив складки на своём колхозном пиджаке. Аспект предпочёл остаться на ногах: так думалось лучше. — Два дня назад в город причалил контейнеровоз. На борту — дорожные регистраторы, вай-фай для метро, автобусов и электричек, системы безопасности и прочее гуано, которое так долго обещал муниципалитет.

— Уже загадочно.

Улыбка искривила лицо Азилева.

— Ворвался в нашу никчёмную жизнь на коррупционных скандалах, разнося всё на своём пути. Буквально. Пять кораблей в щепки, прежде чем наш парень весело застрял в отмели. Каково было удивление береговой, когда члены экипажа не оказались дегенератами и даже не потеряли управление! Их просто не было. Корабль пришёл своим, мать его, ходом.

— Удивительное невероятное.

— Как раз по твоей части…

Мысль Искателя и так уже набирала обороты:

— Груз пострадал? Исчез?

— Не-а.

— К чему тогда этот повышенный интерес к экипажу? Для Канцелярии главное, что груз доставлен, а пропажу замять — дело пары репортажей по ТВ. Но они идут к тебе — лучшему следаку Города и к тому же Одному-из-Шести. В чём причина? Шумиха в интернете? Иностранные граждане?

— Среди пропавших — сын Человека Мэра.

— Иногда забываю, что у них тоже бывают дети… — пробормотал Искатель и встретился глазами с альбиносом. — Хорошо. Ты меня заинтриговал.

Азилев поднялся и крепко пожал ему руку.

— Эта прогулка пойдёт на пользу нам обоим. Детали узнаешь на месте. Или у меня — смотря куда в первую очередь наведаешься.

Полицейский Переместился не прощаясь. Просто взял и растворился в воздухе — как дым или мираж. Искатель завидовал считанным единицам не-Аспектов, коим подчинялось это ирреальное искусство. Самой большой проблемой для них было утерять прихваченные с собою документы — Суд Теней на дух не переносил любые отголоски Абсолюта. Аспектам же для Перехода требовалось гораздо большее.

Гостевая, лишённая гостя, стала деформироваться. Кусками отлетала штукатурка, растворяясь на лету, таял диван, исчезал телевизор, ковёр иссыхал как роза, в песок рассыпался чешский хрусталь, лишь на мгновение переживший свою ДСПшную обитель. Обитель возвращалась к естественному состоянию бездны с размытыми отсветами прозрачных звёзд.

Искатель ушёл в ту же самую дверь, из которой явился. Бешеная круговерть захлестнула разум, и Аспект начал привычно выуживать из неё знакомые образы. Мистерион, Купель, Гремящая Арфа, Торнадо душ — всё проносилось мимо, отложенное на задворки сознания. Целью его была крохотная комнатка, где чудом умещались железная кровать, столик с пятью выдвижными ящиками и рамкой над ним, стул и клочок свободного пространства — как раз, чтобы встать с кровати или стула и за два шага добраться до выхода. Кто-кто, а Аспекты дом не выбирают…

Искатель умастился за стол и, собравшись с духом, вперил взгляд в сплетённую из жидких теней рамку. Тени вздрогнули, поползли лианами внутрь рамки, сцеплялись, образуя с каждым мгновением все более мелкую сетку, чтобы затем медленно, болезненно обрасти ртутной плотью. Аспект с лёгким зудом в висках наблюдал, как потоки сияющего металла перетекают один в другой, заходятся фрактальной рябью и вспыхивают очагами ослепительной бирюзы. В голове зашелестела щекочущая полифония чужих мыслей. С каждой проверенной тысячей неровная гладь багровела, а перевалив за миллион, начало дышать в Искателя клокочущим жаром.

Час ушёл у Зеркала, чтобы подыскать десяток подходящих кандидатов… куда дольше обычного. Аспект не видел внешности потенциальных носителей, лишь совокупность личных качеств, которую он выбирал на вкус — точно среди сложных блюд в изысканном ресторане. Опыт веков доказал, что максимальная совместимость с претендентом куда важней его физических показателей.

Пора. Искатель закрыл глаза и вдохнул обжигающие испарения Зеркала. Тьма под веками скрутилась в спираль. Ртутная поверхность прошла сквозь Аспекта, выцеживая его в дымчатую эссенцию, что зерном идеи прорастёт в его избраннике…