Innominatum. Неназываемое

Эпизод-6. О преимуществах алкоголизма

Маленький нарядный и изящный «Learjet-Turbo», перелетев примерно за час через всю Индонезийскую Новую Гвинею — с севера, из Джайапура на юг до острова Долак, мягко прокатился по полосе и застыл около какой-то служебной башенки, стилизованной под средневековую часовню. Рядом с часовней стоял открытый армейский джип. На заднем сидении — двое субъектов в зеленой униформе и с автоматами, и еще один субъект — за рулем. Судя по всему, охрана. На среднем сидении, более широком и комфортабельном, расположился дородный персонаж, похожий на турка, одетый в синий фрак старинного образца. На борту джипа имелась эмблема в виде лазурной гарпии и девиз «Sic ego!».

— Мы прибыли в Авалон, мистер Илбридж, — сказал пилот, — вам помочь с багажом?

— Не надо, у меня ведь только сумка, — ответил Людвиг, повесил увесистую дорожную сумку на плечо и, дождавшись, пока открывающийся бортовой люк превратится в трап, спустился из салона на грунт.

Дородный турок, успевший выйти из машины, уже дожидался гостя.

— С прибытием в Авалон, милорд. Меня зовут Аджан Раис-Оглу, я служил мажордомом вашему дяде, его светлости Джозефу Илбриджу, и буду счастлив служить вам, милорд.

— А что так официально, Аджан? — спросил Людвиг, протягивая руку турку, — Здесь ведь далеко не Вестминстер, а скорее провинциальное поместье.

— Я соблюдаю субординацию и знаю свое место, — вкрадчиво ответил Раис-Оглу.

— Оставьте это, ладно? Если вам нравятся армейская субординация, обращайтесь ко мне просто «сэр», и достаточно. Мы договорились?

— Да, сэр. Как вам будет угодно, сэр. Сейчас вы можете отдохнуть в вашем замке, вот за стеной Авалона, слева восьмиугольная кровля, над ней ваш вымпел с лазурной гарпией. Завтра утром другие лорды ждут вас в Палате Великого Собрания, сэр, такова традиция.

— Так, — Людвиг кивнул, — Значит, завтра утром я съезжу туда из уважения к традиции, а сейчас я бы хотел поехать в поместье. Я прилетел, чтобы побыть на природе, а не чтобы торчать в городе. Последнее я мог бы делать, не пролетая несколько тысяч километров.

— Воля ваша, сэр, но…

— Что — но? Какие-нибудь формальности по прибытии?

— Никаких формальностей, сэр, но возможно, вам лучше сначала поговорить с Лордом Поулом Грейвером, канцлером. Он рассказал бы вам о специфике устройства жизни в Авалоне, чтобы вы не слишком удивлялись. Тут действительно есть специфика, сэр.

— Аджан, говорите прямо. Если мистер Грейвер просил меня зайти к нему по каким-то вопросам, то меня интересует: по каким? А если он не просил, то зачем к нему идти?

— Не обязательно идти именно к лорду Грейверу, сэр. Можно зайти к лорду Тейлору Маккэлху, который очень дружил с вашим дядей, лордом Джозефом Илбриджем…

— Какого черта, Аджан?! — вспылил Людвиг, — почему я должен обивать чьи-то пороги, прежде чем поехать в поместье, которое, как официально сообщил адвокат Джозефа, является моей собственностью по праву наследования, признанному законом?

— Мм… — турок замялся, — Прикажете ехать прямо в Эссом, сэр?

— Куда?

— В Эссом. Так называется унаследованное вами поместье, сэр.

— Да. А если мне необходимо знать какую-то специфику, то расскажите мне об этом по дороге. Судя по плану местности, который мне прислал адвокат, тут километров сорок, значит, около часа пути по здешним дорогам. Этого вам достаточно для объяснений?

— Да, сэр, — с некоторым опасением в голосе подтвердил Аджан Раис-Оглу.

Перед мажордомом стояла непростая задача: показать наследнику плантацию и виллу в поместье Эссом так, чтобы у того не случился шок. Было бы лучше, если бы Людвиг Илбридж согласился на предварительную беседу с Грейвером или Маккелхом или кем-то еще из лордов, но канцлер Грейвер строго запретил говорить, что такая беседа обязательна. А Илбридж-младший оказался упрямым, и… Бремя объяснений легло на Раис-Оглу.

— …Аджан! Почему рабочие на плантации ведут себя так странно? Эти поклоны…

— Традиционная благодарность, сэр. Вы дали им работу, и они вам вежливо кланяются.

— Я им ничего не дал, я тут вообще впервые.

— Но, вы наследник лорда Джозефа, сэр, и они относятся к вам с таким же уважением.

— А почему они работают ручными орудиями? По-моему, надо завезти сюда тракторы, культиваторы, или какие-нибудь агротехнические комбайны.

— Тут две причины, сэр. Во-первых, экологическая технология. Ваш дядя внедрил ее с целью улучшения качества урожаев. Во-вторых, вилланы слабо знакомы с техникой, и поэтому, для них привычнее работать старыми проверенными методами.

— А откуда эти рабочие, или вилланы?

— Из Бенгалии, сэр. Но многие молодые вилланы родились уже здесь.

— И что, они постоянно живут в таких хижинах из соломы?

— Да, сэр, это их традиционные хижины.

— А электричество и водоснабжение?

— Электричество и водопровод есть в центральной усадьбе, сэр, а вилланы используют колодцы. Это традиционно, и ваш дядя не считал нужным что-то менять.

— И сколько вилланов в поместье?

— Триста двадцать семь дворов, сэр. Я подготовил для вас отчет в виде презентации на компьютере. А если вы хотите посмотреть натурально, сэр то я могу проводить вас на любую плантацию, или предложить вам проводника из вилланов, — Раис-Оглу сделал хорошо рассчитанную паузу и добавил. — …Или проводницу. На ваш вкус, сэр.

Людвиг Илбридж перевел взгляд со сплошных однообразных пестро цветущих полей, тянущихся вдоль дороги, на турка-мажордома.

— Говорите прямо, Аджан.

— Если говорить прямо, сэр, то вы, как лорд, можете выбрать себе девушку. Совсем не обязательно надолго. Можно на время. Традиция это одобряет, а девушки будут рады вниманию с вашей стороны.

— Вот как? Вы хотите сказать, что лорд здесь пользуется такой всеобщей любовью?

— Да сэр. По традиции, если лорд взял какую-то девушку, ее семья получает подарки.

— Интересная традиция, — произнес Людвиг, стараясь сохранять спокойный тон, и ему, вроде бы, это удалось. Раис-Оглу ничего не заметил, и продолжал развивать мысль.

— …Если у девушки будет прибавление, семья получит дополнительные подарки…

— Минутку, Аджан, я правильно понимаю, что пожертвования дяди в адрес детского интерната на острове Малак-Буру, связаны с… Как вы сказали? «Прибавлением»?

— Да, сэр. До Малак-Буру недалеко, и там детский интернат при реформатской церкви, основанный еще во времена Голландской Ост-индской компании специально для…

— …Для «прибавлений», так Аджан?

— Да, сэр. Через четверть часа мы будем в усадьбе. Если хотите, я распоряжусь, чтобы накрыли стол, и чтобы сменой блюд занялись симпатичные девушки. Вы выберите ту, которая покажется вам достойной.

— Значит, я могу выбирать только из тех, которые назначены прислуживать за столом?

— Нет-нет, сэр. Вы можете выбрать любую в вашем поместье.

— Тогда, — сказал Людвиг, — пусть машину остановят около вот той группы рабочих. Я посмотрю на организацию их труда, и на девушек.

— Да, сэр. Сейчас…

Аджан Раис-Оглу наклонился вперед, и шепнул несколько слов водителю, показав ему рукой место для парковки. Джип свернул с дороги и остановился на краю поля. Людвиг Илбридж быстро вышел из машины и, обгоняя охрану, направился к вилланам, которые немедленно прекратили все свои дела и теперь стояли неподвижно, наклонив головы и опустив глаза. Ни мажордом, ни охрана, не догадывались о смысле действий молодого лорда, и полагали, что он занимается именно тем, о чем говорил: выбирает девушку. В действительности же Людвиг сейчас исследовал ситуацию, в которой оказался. Выбор девушки являлся лишь удобным поводом, чтобы посмотреть поближе на работников, а точнее — на стиль их поведения. Только крайне наивный человек мог поверить, что все наблюдаемые странности с поклонами и замираниями объясняются некой бенгальской традицией, а ручной труд примитивными орудиями — экологической технологией. Но Людвиг абсолютно не намерен был демонстрировать свою догадливость кому-либо из сопровождающих, поскольку подозревал, что его проверяют, и если он как-то НЕ ТАК отреагирует на некоторые вещи, то… Последствия могут оказаться фатальными. Дядя Джозеф отправился в лучший из миров внезапно, и не факт, что он хотел оставить это странное поместье Людвигу. Просто, юридические обстоятельства сложились таким образом, что права бенефициара по данному объекту через какой-то траст унаследовал ближайший родственник мужского пола. Если бы Людвиг знал, что здесь никакое не экологическое поместье, а плантация с рабами, то ноги бы его не было на Долаке, но… Узнал он об этом только прибыв на место. Не требовалось особой сообразительности, чтобы догадаться: свидетеля, настроенного недружественно и нелояльно, и к тому же владеющего значительным объемом информации, не выпустят живым из Авалона. Это слишком опасно для «лордов», владеющих долями в здешнем плантаторском бизнесе. Следовательно, задача Людвига убедить «лордов», что он «свой». А для этого…

…Людвиг остановился напротив девочки лет 12. Худенькое смуглое существо полутора метров ростом, одетое, как все здешние работники, в длинную серую рубашку из какого-то дешевого полотна, подпоясанную лентой из такого же полотна. Обуви нет (мажордом, если спросить, конечно, ответит, что это такая бенгальская традиция, ходить босиком).

— Как тебя зовут? — спросил Людвиг, сделав свой голос предельно безразличным.

— Меня зовут Пачи, хозяин, — ответила она, продолжая смотреть в землю.

— Подними лицо, — сказал он, и через мгновение встретился взглядом с ее огромными, черными испуганными глазами на круглом полудетском личике. Полные темные губы девочки дрожали.

— Пачи значит «пятая», сэр, — проинформировал подошедший Раис-Оглу, — здесь часто называют детей по номерам. Еки, Дуи, Тин, Чар, Пачи, Чхои, Шати, Ати, Нои, Доши.

— У кого-то из работников есть десять детей?

— Да, сэр. Бывает и больше. Вилланы в самом начале приехали сюда уже с детьми.

— Значит… — сказал Людвиг, поворачиваясь к девочке, — ты пятый ребенок в семье?

— Да, хозяин.

— Ну, что ж… — он задумался.

— Вы ее берете, сэр? — спросил Раис-Оглу.

— Я бы взял, а что для этого надо сделать?

— Ничего, сэр… Пачи, садись в машину, на заднее сидение, между охранниками…

— Да, мажордом, — ответила девочка и, как заводная игрушка, зашагала к джипу.

По реакции мажордома и охранников, Людвиг понял, что этим своим поступком снял значительную долю подозрений, и сходу стал почти «своим»… А реакция работников окончательно убедила его, что они здесь находятся на рабском положении.

Через четверть часа, джип через ворота в железной ограде въехал во двор центральной усадьбы — примитивного, но основательного двухэтажного кирпичного здания. Можно сказать, что это была обычная колониальная голландская усадьба образца XIX века. И, разумеется, хозяйские комнаты имели впечатляющие размеры и строгую, но дорогую отделку. Существовал тут и специальный охотничий кабинет, с отличной коллекцией охотничьих ружей и охотничьей одежды для экваториальных джунглей. Выбрав себе экипировку, переодевшись и проверив работу карабина-полуавтомата «Benelli-Argo», Людвиг напихал в карманы приличное количество патронов с картечью и спросил:

— Аджан, где здесь лучше всего романтично прогуляться с девушкой, а при удачном стечении обстоятельств, подстрелить какую-нибудь дичь?

— Вы хотите пойти один, сэр? — удивился турок.

— Нет, я же сказал: с девушкой. Зачем я ее, по-вашему, выбирал?

— Да-да, я понимаю, сэр, но, наверное, лучше взять с собой охрану…

— Может, мне и в постель брать охрану? — язвительно-ледяным тоном поинтересовался Людвиг, — или, здесь нет ни одного уголка природы, где можно спокойно отдохнуть?

— Конечно, есть, сэр. Я просто беспокоюсь: вдруг девчонка сбежит?

— А вы заметили, Аджан, что я беру с собой ружье?

— Ах да, я не сообразил. Извините, сэр. Я покажу вам на карте. В трех километрах от усадьбы есть очень красивое и удобное место…

Место действительно оказалось замечательное. Маленькое сухое плато, поднятое над заболоченными джунглями, и заросшее кустарником не сплошь, а пятнами, как парк в английском стиле. Было тут прозрачное озеро с каменистым дном и мягкая травка на берегу… Окажись Людвиг в похожем ландшафте, в более цивилизованной стране, и в компании симпатичной взрослой девушки, после знакомства, например, в дансинге… Людвиг мысленно представил себе эту картину, и вздохнул.

— Ты другой, — негромко откликнулась Пачи.

— Хм… — произнес он, с удивлением глядя на этническую бенгальскую юниорку.

— Это видно, — пояснила она.

— Так… — Людвиг побарабанил пальцами по прикладу карабина, — откуда это видно?

— Когда тебе кланяются, — сообщила она, — у тебя лицо, как будто ты ешь лимон.

— Это очень заметно? — спросил он.

— Заметно, если быть внимательным, — сказала Пачи, сделала паузу и, после нескольких секунд нерешительности, добавила, — Ты смотришь на женщин не так.

— Не так, как кто?

— Не так, как хозяин-лорд, которого застрелили.

— Ах, Джозефа застрелили? Ты уверена? А кто это сделал? Мажордом? Охранники?

— Оранг-хутани, — ответила она.

— Девочка! — Людвиг вздохнул. — Что ты мелешь? Орангутанги не стреляют в людей. Кроме того, они водятся только на Борнео, в тысяче миль к западу отсюда.

— Оранг-хутани, — повторила она, — лесные люди, которые называются «дони».

— Черт! — он хлопнул себя ладонью по лбу, — Я забыл, что по-малайски Оранг-хутани значит «лесной человек». А дони, это племя папуасов?

— Лесные люди, — повторила Пачи, — Хозяин-лорд, и охранники пошли в лес, хотели охотиться на оранг-хутани, а те убили их стрелами из охотничьих луков.

Молодой «лорд» хмыкнул и покачал головой.

— Ну и поместье. Охота на людей… А что не так с моими взглядами на женщин?

— Тебе не интересны женщины, — пояснила девочка, — ты притворялся в деревне.

— Так… И это тоже было заметно, если быть внимательным?

— Да.

— Понятно… А если ты такая внимательная, то скажи: за нами сейчас следят?

— Да.

— Охранники?

— Да.

— Черт… Как это мило с их стороны… Где они?

— Они не очень близко, ты только не смотри. Они за пригорком у левого края озера.

— Понятно… Слушай, Пачи, я предлагаю тебе сделку.

— Сделку? — переспросила девочка.

— Сделку, — повторил он, — Ты поможешь мне притворяться, а я помогу тебе, например, переехать в какое-нибудь нормальное место.

— Переехать в нормальное место? Куда?

— Например, в Австралию или в Новую Зеландию.

— Я не знаю, где это.

— Не очень далеко. Можно долететь на самолете. Это хорошие страны.

— Хорошие… — она задумалась, а потом решительно кивнула. — Я тебе помогу.

— Отлично. Сейчас давай думать вместе, как обмануть тех, кто за нами следит.

— Это просто. Надо сделать, как делал тот лорд-хозяин, которого застрелили.

— Гм… — произнес Людвиг.

— …Он, — продолжала девочка, — приказывал женщинам раздеваться и плясать. Потом он иногда вязался с кем-нибудь из женщин, а иногда нет.

— Гм… Ты это сама видела?

— Да. Все видели.

— Черт… — буркнул Людвиг.

— Мне плясать? — спросила она.

— Гм… Да, Пачи. Пляши.

…

Двое охранников, посланных наблюдать за новым лордом-плантатором, с интересом посмотрели, как голая девочка пытается выполнять движения в стиле низкопробного стриптиза (вариант не для эстетов, а для портовых гастарбайтеров). Потом один из охранников буркнул.

— Тощая, как ящерица. И что этот парень-лорд в ней нашел?

— Он такой же извращенец, как его дядя, — заметил второй охранник.

— Ты это, — строго сказал первый (старший в двойке), — не очень-то.

— Я вообще могу молчать, — обиженно проворчал второй.

— Просто, следи за языком, а то мало ли, вдруг нас кто-то слышит — сказал первый, еще некоторое время молча наблюдал стриптиз, а потом спросил, — как ты думаешь, он ее будет здесь трахать, или просто будет смотреть, как эта мартышка кривляется?

— Думаю, здесь не будет, — ответил второй.

— Жаль, — первый вздохнул, — забавно было бы посмотреть.

Второй охранник угадал. Примерно через час, молодой лорд дал уставшей девочке знак одеться, и идти за ним. Так они и вернулись в усадьбу. А два охранника в обтекаемых выражениях доложили Аджану Раис-Оглу: этот новый лорд такой же извращенец, как старый. Ничего нового и удивительного. Яблоко от яблони недалеко падает.