Innominatum. Неназываемое

В 9:30 лорда Поула Грейвера, канцлера Авалона разозлили. Произошло это во время омовения, когда Грейвер возлежал в бассейне, в умеренно теплой воде, засыпанной разноцветными свежими лепестками цветов. Четыре совсем юные девушки усердно массировали полное и несколько вялое тело 57-летнего лорда. Пятая девушка так же усердно перебирали струны арфы, сидя около бассейна…

И в этот момент прибежала девушка — курьер, со спутниковым телефоном. Вызов был от мистера Белкрайта, фактического владельца нескольких ритейлорских сетей, через которые сбывалось почти двадцать процентов презервативов «Lighting Quest». Каждый пятый доллар выручки компании Поула Грейвера и его партнеров в Европе и Англии зависел от решений мистера Белкрайта. Белкрайт был недоволен: ему доложили, что потребительские претензии по «Lighting Quest» слишком медленно рассматривается производителем, что бросает тень на все магазины сети. И Белкрайт заявил, что может переориентироваться на более оперативных производителей с Тайваня. Грейверу (отвечавшему в совете директоров «Lighting Quest» за сектор работы с торговыми сетями) пришлось унизительно выкручиваться и давать личные заверения. В итоге, Белкрайт пока что согласился сохранить отношения со старым поставщиком но…

…Но утро лорда — канцлера Авалона было безнадежно испорчено. Он молча вышел из бассейна, и пихнул спутниковый телефон в руки замершей и испуганной девушки — курьера. Продолжая думать об испытанном унижении, Грейвер подождал, пока четыре девушки, выполнявшие функции массажисток и мойщиц, нежно разотрут его тело пушистыми полотенцами, и оденут в тогу из снежно-белого шелка. После этого, он, не чувствуя особого аппетита, направился в зал для завтраков. По заведенному порядку, рапорты, доносы и прочие сообщения, он выслушивал там.

В первую очередь Грейвер решил выслушать сержанта охраны из Эссома, поместья Илбриджа, куда вчера, сразу после прибытия, поехал Людвиг, племянник покойного Джозефа. Этот Людвиг унаследовал долю в Авалоне и поместье Эссом спонтанно, в результате какого-то вздора в завещании Джозефа, и теперь предстояло решать: не создаст ли случайный человек серьезных проблем? Очень не хотелось устраивать ему «несчастный случай». Еще одна случайная смерть через короткое время после гибели Джозефа на охоте, могла вызвать многочисленные подозрения. Лучше бы включить Людвига в общее дело — если, конечно, он к этому пригоден…

— Давай, сержант, говори, я тебя слушаю, — пробурчал лорд — канцлер.

— Э-э, — сержант поскреб пятерней в затылке, — мистер Грейвер, я не умею по-светски переиначивать слова. Разрешите доложить прямо, как есть.

— Хорошо. Докладывай простыми словами.

— Ну, если простыми… — сержант опять почесал в затылке, — …Этот младший Илбридж похож на старшего. Ему тоже нравятся охотничьи ружья и девочки-малолетки. Но есть разница. Младший Илбридж… Я извиняюсь, мистер Грейвер, но…

— Что — но?

— …Но он, по-моему, алкоголик, и у него по пьяни течет чердак.

Сержант для иллюстрации постучал себя кулаком по макушке и продолжил.

… — Младший Илбридж вчера взял себе девчонку, прямо с плантации, потом взял еще ружье и повел эту дуру на озеро, учить уму-разуму. Заставил ее плясать голышом, как делал старший Илбридж, а потом повел обратно в усадьбу. А за обедом выжрал целую бутылку виски, почти не закусывая. Ну, как при запое.

— Дальше? — буркнул лорд — канцлер.

— Ну, дальше он взял ружье, выстрелил два раза в потолок и приказал всей прислуге построиться во дворе. И чтоб подняли новозеландский флаг. Этот Людвиг, он ведь из новозеландского Нортленда. Киви-деревенщина, как говорит наш лейтенант.

— Вашему лейтенанту надо быть повежливее, — буркнул Гревер, — Что дальше?

— Дальше, он заставил прислугу стоять по стойке смирно, и петь новозеландский гимн. Никто не знал слова. Он сказал Аджану Раис-Оглу распечатать с компьютера и раздать всем, кто умеет читать. Ну, как-то начали петь. А Людвиг кричал, что все фальшивят, и стрелял в воздух, для испуга. Потом он пошел в кусты блевать, а потом сел в гостиной смотреть телевизор и заснул. А к ужину проснулся, немного поел, выпил полбутылки шампанского, и пошел трахать девчонку. Девчонка визжала с перепугу, а Людвига так развезло после шампанского, что ничего не получилось. Тогда, он заехал девчонке по морде, подбил глаз, и стал кричать, что все в доме шумят и мешают трахаться. Потом снова пошел блевать. Потом вернулся, и повел девчонку во двор расстреливать.

— Расстреливать? — переспросил Поул Грейвер.

— Да. Он кричал, что она ведьма, потом поставил ее к стенке, стрельнул, попал в окно, сказал, что ружье кривое, и приказал Раис-Оглу принести другое ружье. Тот, конечно, притормозил, и дождался, пока Людвигу надоест эта игра. И точно. Ему надоело, он приказал, чтобы девчонку уложили спать, а перед сном дали ей килограмм шоколада. Потом он пошел, сам взял в баре бутылку ликера, сел смотреть порно по телевизору, уронил бутылку, полез за ней под стол, и заснул. А Аджан Раис-Оглу заранее позвал доктора Голдбана, тот подошел, посмотрел, и сказал: «риска нет, пусть проспится».

— Вы так и оставили Людвига под столом?

— Нет, мы потом приказали прислуге, чтоб его помыли и отнесли в кровать.

Лорд-канцлер медленно кивнул и произнес.

— Хорошо. Я надеюсь, он уже проспался. Поезжай в Эссом и привези его.

— ОК, мистер Грейвер. Но он ведь, наверное, захочет опохмелиться, а дальше…

— И что, сержант?

— Ну, он приедет сюда уже в хлам пьяный. Что я, алкоголиков, что ли, не знаю.

— Хорошо, — лорд-канцлер снова кивнул, — мы посмотрим на него пьяного. Поезжай, привези его, и побыстрее, но вежливо. Ты понял?

— Я понял, мистер Грейвер. Уже еду.

Проводив взглядом сержанта, лорд-канцлер поудобнее устроился в кресле, жестом потребовал чашку кофе, и задумался. То ли Людвиг действительно алкоголик, что в принципе не исключено. Его бизнес там, в Нортленде, лесопилка, а во всем мире на лесопилках пьют… Но, мера безобразий как-то слишком велика для первого дня на Авалоне. Значит, возможно, Людвиг притворяется. Если так, то вопрос: зачем? Тут в голову лорда-канцлера пришла мысль, что подозрения на счет Людвига могут быть следствием мнительности, вызванной испорченным настроением. Он снова вспомнил разговор с мистером Белкрайтом, и поморщился. Как это мерзко, когда внешний мир вторгается в жизнь лорда-канцлера Авалона и бестактно напоминает о той далеко не верхней ступеньке на бизнес-лестнице, которую занимает некто Поул Грейвер… Лорд-канцлер взял с серебряного подноса чашечку кофе, сделал глоток, и буркнул.

— Пусть докладывают старшие по плантациям. Я послушаю. Но кратко.

— Я повинуюсь, милорд, — откликнулся мажордом, и низко поклонился.

…Лорд Грейвер начал слушать монотонные доклады про то, как выращивается и как обрабатывается урожай, как плодятся люди, свиньи и лошади, и как идет освоение и ирригация юго-западных участков, и что известно о туземцах. Это было скучно, хотя необходимо. В другие дни, эта скучная процедура даже нравилась Грейверу, ведь она придавала основательность его титулу в Авалоне. Но сегодня, после разговора с этим подонком Белкрайтом, все воспринималось не так… Лорд-канцлер потребовал стакан ананасового сока, и мысленно вернулся к утренним событиям… Негодяйка-курьер со спутниковым телефоном в руке. Тупая рабыня. Испортила утренний прием ванны… Разумеется, Грейвер понимал, что девушка-курьер не виновата в звонке Белкрайта, но желание наказать кого-то за испорченное утро было сильнее логики.

Когда последний из старших по плантациям закончил доклад и откланялся, Грейвер повернулся к мажордому и лениво произнес.

— Я хочу покататься в коляске. Распорядись, чтобы запрягли вместо пони ту дурочку, которая была сегодня утром курьером. Ей больше подойдет роль лошади.

— Запрячь эту девушку вместо пони? — удивленно переспросил мажордом, — но милорд, упряжь сделана для лошади и не подойдет к человеку.

— Придумай что-нибудь, — тоном, не терпящим возражений, ответил Грейвер.

Через полчаса он убедился в изобретательности своего мажордома. Упряжь оказалась отлично подогнана к девушке, а в легкую коляску был положен тонкий хлыст — очень полезная штука, если хочется чтобы «лошадка» бежала резвее. Прокатившись таким образом вокруг акрополя Авалона, по дорожке, идущей параллельно рву вдоль всей городской стены, лорд-канцлер пришел в замечательное настроение. Перед началом традиционной встречи в Палате Великого Собрания, он додумал некоторые детали. В частности, он пришел к выводу, что девушка, игравшая на арфе, во время утреннего омовения, сильно фальшивила, поэтому тоже должна быть превращена в пони… Когда лорды расселись по местам, Грейвер изложил им предложение о сегодняшних играх в Колизее: устроить гонки упряжных колясок на дюжину кругов…

Людвиг Иллбридж приехал, когда лорды, после собрания и обеда уже начали занимать места на трибунах Колизея, и был встречен суетливым толстым лысым мужчиной лет немного меньше 60-ти, одетым в золоченую тогу.

— Лорд Илбридж, я весьма рад знакомству с вами. Я лорд Эйб Шепард, распорядитель Колизея.

— Уф… — произнес Людвиг, икнул, и ответил, — я тоже рад, лорд Эйб. Хотя, если честно, сегодня я слегка не в форме… Акклиматизация, знаете ли.

— Да, конечно, акклиматизация, — Шепард кивнул, — но, вы неплохо держитесь.

— Я почти всегда крепко держусь на ногах, — гордо сообщил Людвиг, вынул из кармана плоскую бутылку с виски, отвинтил пробку, сделал пару глотков, и протянул бутылку Шепарду, — хотите попробовать? Это отличное пойло из дядиного бара.

— Э… Спасибо, но нет. У меня от крепких напитков покалывает печень.

— Сочувствую, — Людвиг слегка пожал плечами и покачнулся, восстановил равновесие, завинтил пробку и сунул бутылку обратно в карман.

Распорядитель Колизея хитро улыбнулся и спросил:

— А вы смогли бы вести автомобиль в таком… Э… Приподнятом состоянии духа?

— Вести тачку? Да запросто! Хотя, мне больше нравится байк! Р-р-р, — Людвиг сделал правой рукой выразительное движение, будто поворачивал ручку акселератора на руле мотоцикла, — …Как дашь по трассе сто сорок км в час, так сразу чувствуешь в мозгах этакое остекленение. Круто! Правда, дорожные копы это не одобряют. Но здесь их нет, верно? Здесь свободный мир! Мой дядя знал, куда вкладывать бабки!

— А мы тут любим ретро, — сообщил Шепард, — гонки на колясках с живой тягой. Вы не пробовали управлять упряжной коляской?

— Нет. А это что, вроде ипподрома?

— Да. Можно сказать, что это наш аристократический ипподром. Сегодня лорд-канцлер Поул Грейвер придумал новую формулу гонок и предлагает вам дружеский турнир на дюжину кругов по Колизею. Как вы к этому относитесь?

— Упряжная коляска… — пробормотал Людвиг, снова вытащил из кармана бутылку, но передумал, и запихнул обратно, — …Попробовать можно, если вам не жалко коляску. Я запросто могу с непривычки перевернуться. У меня такое было на картинге.

— Коляску не жалко, — ответил Шепард, — и это не так опасно, как на гоночном карте, но весьма оригинально. Пойдемте, я покажу вам этот спортивный кар, и вы успеете даже сделать пару-тройку пробных кругов, чтобы привыкнуть к управлению.

Людвиг был вовсе не настолько пьян, как могло показаться. Со вчерашнего вечера он расчетливо дозировал алкоголь так, чтобы со стороны выглядеть неадекватным, но сохранять достаточную ясность мысли… Когда он, пойдя вслед за лордом Шепардом в конюшню Колизея увидел, кто впряжен в коляску, то на миг пожалел об этой ясности мысли. Конечно, Людвиг знал о существовании повозок с людьми — рикшами вместо лошадей (кстати, в благополучной Японии для туристов до сих пор существует это дегенеративное развлечение — кататься на человеке). Но, увидеть обнаженных и босых девушек, запряженных в коляски на манер лошадей… Людвиг был не готов к такому зрелищу и только наличие достаточной дозы алкоголя в крови позволило ему не выдать своих эмоций по поводу увиденного. И при этом, он четко понимал, что ему придется участвовать в этих скачках — если он хочет уехать из Авалона живым…

…Людвигу удалось выполнить эту задачу. Заезд он проиграл, отстав от лорда Грейвера примерно на два с половиной круга. Лорд-канцлер искренне радовался своей победе, и отечески похлопав молодого соперника по плечу, посоветовал.

— В следующий раз, мой юный друг, активнее работайте хлыстом.

— А мне кто-то говорил, — пробормотал Людвиг, — что от частых ударов хлыстом лошадь сбивается с шага.

— В случае лошади, возможно, так и есть, — ответил Грейвер, с видимым удовольствием глядя на исхлестанную спину своей «рикши», — а в случае вилланов, все наоборот. Кто жалеет плетку, тот портит своих вилланов. Имейте это в виду.

— Я понял, — отозвался Людвиг, вытащил из кармана свою бутылку, и протянул лорду-канцлеру, — хотите выпить? Это самый лучший виски из дядиных запасов.

— С удовольствием, — сказал Грейвер, взял бутылку и сделал глоток. — А теперь, давайте пойдем на трибуны. Сейчас подадут обед, а на арене будет еще много интересного…

На арене происходила еще какое-то дерьмо, и Людвиг Илбридж туда не смотрел. Он предпочитал смотреть в тарелку. Пользуясь тем, что остальные были увлечены шоу, Людвиг активно питался. Он был зверски голоден, поскольку, имитируя поведение запойного алкоголика, вчера и сегодня утром практически ничего не ел. А для дела, которое он задумал, требовались силы и, соответственно, калории. Питаясь, он слушал разговоры «лордов». Основной темой обсуждения было предстоящее ежегодное собрание лордов и организация торжеств, с участием всемирно-известных артистов. Людвиг, не переставая орудовать ножом и вилкой, выхватывал из разговора отдельные фразы.

— …Ансамбль «Up-Fall-Up» запросил вдвое против обычной цены гастролей.

— …Твари. Но они стоят этих денег.

— …За приезд на день рождения диктатора Уганды, они запросили столько же.

— …С кем они нас сравнили! Ублюдки!..

— …Эта смазливая сучка Эрмина Гретти тоже запросила вдвое…

— …Эрмина Гретти сыграла в фильме, который получил Оскар, вот и задирает цену.

— …А я добавлю денег, чтобы трахнуть ее во всех позах. Мне просто интересно…

— …Кстати, сколько она за это просит?

— …Не так уж дорого. Конечно, цена на порядок выше, чем у обычной шлюхи, но…

— …А я лучше куплю на ночь Вивиен Робинсон. Как вы думаете, этот ее менеджер…

— …Его зовут Натан Барниус…

— …Да, точно, Барниус. Он ее продаст на ночь или упрется, как баран?

— …Зависит от суммы, но она не совсем совершеннолетняя, возможны проблемы…

— …Ерунда! Какие проблемы? Малолетних артисток трахают все их спонсоры…

— …Джейсон Бойд попросил умеренно, и он приедет со всеми четырьмя девочками.

— …У них просто год не самый удачный, вот и ловят любые крупные заказы.

Кого-то могло бы удивить количество мировых знаменитостей, согласившихся ехать в Авалон, развлекать кучку богатых дегенератов, но Людвиг не питал иллюзий по поводу артистического бомонда, и без особых эмоций воспринял услышанное. Тем временем, солнце клонилось к закату, а шоу в Колизее — к финалу. У Людвига появился повод откланяться — чем он и воспользовался. По дороге в Эссом, он достаточно подробно спланировал свое сольное выступление перед прислугой и…

…Выйдя на середину двора, он заорал во все горло:

— Аджан! Быстро чтоб вся прислуга построилась здесь, на хрен…

— Да, сэр, — уже привычно ответил мажордом и занялся построением.

— …Вы! — рассерженно рычал Людвиг, — чертовы ублюдки! Из-за вас я сегодня так позорно проиграл скачки, что у меня аж зубы скрипят! Я отстал от лорда Грейвера почти на три круга! И виноваты вы! Вы меня вчера не поддерживали! Ублюдки! Все! Я бросаю пить и завтра на рассвете отправляюсь совершать подвиг. Кто там нагло улыбается!?

Сделав это замечание, Людвиг поднял ружье и выстрелил над головами прислуги. Все вздрогнули и присели.

— …Вы никчемные ублюдки! — продолжал он, — Завтра на рассвете я еду охотиться на динозавра. Я прочел в википедии про гребнистого крокодила! Он здесь водится, и он бывает семь метров в длину, и тонну весом! Я его добуду в одиночку! Мне нужно два ружья: нарезной автомат треть дюйма, гладкоствольный полуавтомат 12-го калибра. Аджан! Ты записываешь?

— Да, сэр.

— …Затем, мне нужны два самурайских меча, короткий и длинный. Мне нужен запас горючего, воды и консервов на три дня. Мне нужен катер «Sea-Doo»… Аджан, пусть немедленно приготовят к выходу от причала на заливе… Как его?

— Новеве, сэр.

— Да! На заливе Новеве. И пусть проверят этот катер, все ли там работает.

— Сейчас я распоряжусь, сэр.

— Распорядись. И еще: мне нужен прорезиненный тент и плащ, болотные сапоги, и длинная цепь с ошейником.

— Вы берете собаку, сэр?

— Нет, я беру девчонку… Как ее зовут?

— Пачи, сэр.

— Да! Точно. И я не хочу, чтобы она сбежала.

— Может быть, — заметил мажордом, — вам взять охрану?

— Что?! Какую, на хрен, охрану? Тогда это будет не подвиг, а дерьмо! Охрана должна дежурить у рации. Да! Положи в катер две рации на случай, если одна испортится.

В 5:30 утра мажордом и лейтенант охраны провожали катер, отходящий от пирса по длинному заливу Новеве, врезающемуся в территорию поместья Эссом. От взгляда лейтенанта не ускользнуло горлышко литровой бутылки 70-градусного абсента. Это горлышко предательски торчало из кармана плаща «героического охотника». Когда спортивный катер отошел от пирса достаточно далеко, лейтенант проворчал.

— К полудню лорд налакается, как свинья, и начнет трезвонить по рации.

— Если не утонет по пьяни, — уточнил мажордом.

— Ага, жди, — буркнул лейтенант, — говно не тонет.

…Лейтенант охраны (несмотря на свою проницательность), угадал поведение Людвига Илбриджа лишь частично. Тот действительно не утонул, и начал трезвонить но, не по рации, а по спутниковому телефону, не в полдень, а раньше, и не по пьяни, а будучи совершенно трезвым, и находясь уже не в заливе на острове Долак, а гораздо южнее, в открытом море, на пути к Австралии. Разговор с абонентом продолжался минут пять и завершился, по мнению Людвига, успешно. Он убрал телефон и объявил:

— Ну, вот Пачи, все ОК. Через три часа прилетит тетя Барби.

— Кто такая тетя Барби? — спросила девочка чуть испуганно, озираясь по сторонам. Она впервые была в открытом море, так что бескрайнее водное пространство, окружающее катер со всех сторон, приводило ее в недоумение: как же так, нигде нет земли.

— Тетя Барби очень хорошая, она бухгалтер предприятия, которое добывает в море газ. Большое новозеландское предприятие с филиалами в Папуа и на Фиджи.

— Газ в море? — удивленно переспросила Пачи.

— Да, — подтвердил Людвиг, поглядывая на курсограф, — Газ на дне моря. Примерно как пузыри в болоте, только очень большие. Газ закачивается в цистерны и продается как топливо, а тетя Барби считает доходы и расходы для бизнеса. Это в общих чертах.

— Газ на дне моря… — растерянно повторила девочка, — А что будет дальше?

— Очень просто, — сказал Людвиг, — Тете Барби чуть больше 50 лет, и у нее двое детей, хорошие парни, но они уже взрослые, и живут в разных местах, а она любит детей. Ей бывает одиноко, понимаешь? И она очень хотела найти девочку вроде тебя.

— Чтобы я работала у нее в доме? — предположила Пачи.

— Нет. Просто, для компании… Ну, как тебе объяснить…

Тут Людвиг Илбридж задумался. Как объяснить девочке со средневековой плантации, затерянной в джунглях ново-гвинейского острова, образ жизни Барбары Даркшор (для своих — «тети Барби»)? Тетя Барби была шефом-бухгалтером правления «Maori Oceanic Digging Operations» (MODO) одной из динамичных и агрессивных морских газовых компаний Новой Зеландии, и чувствовала себя в этом бизнесе, как рыба в воде. Но, как часто случается у талантливых топ-менеджеров женского пола, семейная жизнь у тети Барби так и не наладилась. Мужчины появлялись и исчезали, время шло, двое сыновей, родившиеся в результате недолгих романов, уже выросли и разъехались, и тетя Барби полагала, что со временем они подбросят ей внуков. Но это когда еще будет — а у нее существовала нереализованная мечта о дочке. Однажды тетя Барби сделала попытку удочерить некую девочку, но что-то сорвалось в области юриспруденции, а теперь…

— Слушай, — сказал Людвиг, так и не придумав объяснений, — ты сама увидишь, что тетя Барби замечательная, очень добрая, и… В общем, тебе с ней понравится, я уверен.

— А где она живет? — спросила девочка.

— Ну, в общем, тетя Барби живет везде, где захочет.

— Но, — возразила Пачи, — у человека же не могут быть дома везде.

— У тети Барби — могут, — уверенно ответил Людвиг.

Пачи замолчала, уселась поудобнее, и сосредоточенно почесала голое колено. На ее выразительном круглом лице (сейчас немного ассиметричном из-за подбитого глаза), отразилась лихорадочная работа мысли. Она интуитивно безошибочно чувствовала: Людвиг говорит правду. Но представить себе, что у человека есть дома везде, у нее совершенно не получалось. Впрочем (как она рассудила) раз уж мир оказался гораздо больше, чем Авалон, и весь остров Долак, то в нем возможно что угодно, включая и загадочную тетю Барби, которая очень хорошая, и живет везде.

— А ты Людвиг, живешь далеко от тети Барби?

— А это, — ответил он, — зависит от того, где она в данный момент. Вообще-то я живу в Отангареи, а у тети Барби есть ранчо в Паихиа на самом севере Новой Зеландии. На машине я доезжаю до ее ранчо за 40 минут. Но сейчас тетя Барби на острове Киваи, в Папуа, при впадении реки Флай в северо-западный залив Кораллового моря, 600 км к западу отсюда. Поэтому, у нее нет проблем долететь до нас на зе-плане.

— На чем?

— На летающей лодке, — пояснил Людвиг, — Это вроде большого катера с крыльями.

— А-а, — произнесла Пачи, получив вместо объяснения еще одну загадку, — а ты часто приезжаешь к тете Барби?

— Как тебе сказать? — он слегка пожал плечами, потом поправил штурвал, поскольку курсограф GPS показал небольшое отклонение, и добавил, — Я приезжаю к ней в трех случаях: если у нее внезапные проблемы, если у меня внезапные проблемы, или если внезапно захотелось поговорить о жизни. Тетя Барби — очень хороший друг. В нашем сумасшедшем мире хорошие друзья — большая редкость, верно?

— Почему ты говоришь, что мир сумасшедший? — удивилась девочка.

— А разве в не-сумасшедшем мире может быть Авалон? — спросил Людвиг.

— Не знаю… — она снова почесала колено, — А ты еще будешь приезжать в Авалон?

— В Авалон? С чего бы вдруг?

— Не знаю, — повторила девочка, — Просто, у тебя такой вид, будто… Будто там что-то осталось. Что-то, что ты не доделал.

— Гм… Пачи, как у тебя получается читать мысли?

— Так, — она подвигала пальцами, — Само… Ты лучше не езди туда.

— Я и не хочу туда ехать. Но, жизнь такая штука, что иногда сложно все объяснить.

Пачи снова надолго замолчала, как бы прислушиваясь к себе, а потом сообщила:

— Если тебе интересно: их всех скоро убьют.

— Кого — всех? — удивленно переспросил он.

— Лордов. Мажордомов. Охранников. Всех, — пояснила она.

— Кто убьет?

— Я тебе говорила, — напомнила она, — Оранг-хутани, люди из леса.

— Гм… Нападение туземцев? И как скоро, по-твоему, это может произойти?

— До следующей луны, — уверенно сказала девочка.

— Следующая луна, это то, что сразу после новолуния? — уточнил Людвиг.

— Это понятно, — ответила Пачи, то ли про архаичный календарный термин «следующая луна», то ли про предсказанный терминальный момент для Авалона.

Тетя Барби была пунктуальна. Ровно через три часа после разговора по спутниковому телефону, в восточном секторе неба возникла серебристая точка, и быстро выросла до классической 10-метровой двухмоторной летающей лодки «Grumman-Swan». Жужжа пропеллерами, машина прошла как бы по невидимому витку нисходящей спирали и, приводнившись на лодочное брюхо, прокатилась по волнам, шлепая по гребням парой поплавков под крыльями. Дождавшись, пока воздушные винты остановятся, Людвиг подрулил под крыло между кабиной и правым поплавком и пришвартовал «Sea-Doo». Фрагмент остекления кабины, тем временем, отодвинулся вбок, и немного охрипший женский голос пригласил: «перелезайте в наш геологический трейлер».

Салон «Grumman-Swan» действительно напоминал вагончик-трейлер мобильного штаба геологической экспедиции. Койки для отдыха в кормовом секторе и экраны мониторов, размещенные над столиком для обеда в «полевых условиях», рядом с холодильником и микровэйвом. Команда — своеобразная. Пилот — классический оззи, в облике которого читалось происхождение от британских разбойников, сосланных в Южное Полушарие примерно двести лет назад. Двое «геологов» — крепкие парни, один потемнее (вероятно, меланезиец), другой посветлее (скорее всего, маори). И последний участник: женщина европеоидного типа, сероглазая блондинка, миниатюрная и тоненькая, напоминающая сказочного человечка из спичек. Ей-то и принадлежал охрипший голос.

— …Привет, малыш Лю, — продолжила она, — давай, знакомь нас.

— Это Пачи, тетя Барби, — сказал он.

— Привет, Пачи! — бухгалтер протянула девочке руку, — Я Барби, тебе уже сказали.

— Здравствуйте, мэм, — Пачи осторожно пожала ей руку.

— Какое еще «мэм»? Брось это, детка. Здесь не five-o-clock у британской королевы. Ты называешь меня просто «Барби», я тебя называю просто «Пачи». Урегулировали?

— Да… Барби.

— Отлично! Теперь знакомься. Это Флинт из Окленда, профессиональный воздушный хулиган, это Оэре из Роторуа, магистр геологии, а это Свэпс из Милн-Бэй, студент.

— Я его студент, — пояснил парень потемнее, пихнув плечом того, что посветлее.

— Не толкайся, черт побери, — ответил тот, и пихнул его в ответ.

— Эй, Пачи и Людвиг, — окликнул Флинт, — у меня прямой вопрос: вы хотите жрать?

— Встречный прямой вопрос: а что у вас есть пожрать? — отреагировал Людвиг.

— Это по-нашему, — оценил Оэре.

— Есть свеже-соленая акула, аргентинская ветчина и китайская курица, — сказал Свэпс.

— Еще есть кофе с ромом, — добавил Флинт, — А тебе, Пачи, я могу сделать чай с медом.

— Мед настоящий, — Свэпс вытащил из холодильника банку, — натуральный, из деревни. Пчеловодство в Папуа в порядке, и там не продают эрзац, как в Калифорнии.

— А можно, я лягу спать? — спросила Пачи.

— Черт! — тетя Барби хлопнула себя по лбу, — Как я не сообразила! Ты ведь, наверное, чертовски устала. Сейчас мы тебя уложим. Хочешь принять душ? У нас на самолете удобная душевая кабинка. А хочешь, я дам тебе чистую футболку и шорты, это будет удобнее, чем твоя рубашка, как ты думаешь? Ну, пойдем.

Оэре проводил взглядом двух женщин, удаляющихся в хвост салона, и сообщил.

— Барби потеряна для общества на ближайшие четверть часа. А откуда эта девочка?

— С Долака, — ответил Людвиг.

— Кто-то здорово подбил ей глаз, — заметил Свэпс.

— Это… — Людвиг пожал плечами, — Длинная история. Я бы хотел, чтобы Барби тоже послушала.

— Разумно, — поддержал Флинт, — а мы пока можем выпить кофе с ромом.

— Людвиг, а ты знаешь анекдот про пилота и кофе? — спросил Оэре.

— Гм… Который именно?

— Такой, — сказал маори, — когда Флинт работал на локальных авиалиниях…

— Блин! — Флинт хлопнул ладонью по столу, — Какого черта про меня…

— …Про тебя, потому что позитивно. Так вот, Флинт взлетает на самолете с двадцатью пассажирами и, набрав высоту, наливает себе кофе, и говорит: «леди и джентльмены, приветствую вас на борту бла-бла-авиа, наш самолет выполняет рейс… Сука! Блядь! Пиздец!.. Извините, леди и джентльмены, я случайно опрокинул на себя чашку кофе! Видели бы вы сейчас мои брюки спереди». В салоне тишина, а потом один парень ему отвечает: «Это фигня. Видел бы ты сейчас мои брюки сзади!». Вот и пришлось Флинту уходить в геологическую авиацию.

— Про геологов тоже есть анекдот, — мрачно заявил Флинт, — Однажды Оэре…

…Четверть часа легко пролетели за анекдотами, а потом к столу вернулась тетя Барби, деловито плеснула себе кофе, добавила рома, и скомандовала:

— Рассказывай, Людвиг.

— Начну с начала, — ответил он, бросив взгляд в хвост салона, где Пачи, свернувшись на койке под пестрым пледом, уже спала, подложив ладошку под щеку, — у меня был дядя Джозеф. Недавно он отбросил копыта и оставил мне долю в ранчо на Долаке.

— Ранчо на Долаке? — переспросил Свэпс, — странно, как-то.

— Странно… — Людвиг вздохнул, — это слабо сказано.

Вечер того же дня. Северо-Западная Австралия.

Архипелаг Уэссел. Остров Римби.

(300 километров к югу от острова Долак).

Эта почти необитаемая группа островов, выдается в Арафурское море в виде скалистой полосы суши длиной полтораста километров, рассеченной узкими проливами. Мелкие заливчики, которыми изобилуют здешние берега, привлекают фридайверов, и просто любителей дикого туризма. Но, до самого дальнего острова Римби доезжают лишь фанатики. На Римби нет инфраструктуры. Точнее, инфраструктура здесь лишь та, которую создают сами «дикари» в маленьких палаточных городках, напоминающих монгольские стойбища из шатров «гэр».

Если бы не разговор в летающей лодке, и не наводка, данная Свэпсом, Людвиг бы не остановился на Римби, а проехал несколько километров до острова Марчинбар, на котором есть поселок Мартжанба с вполне приличным мини-отелем. Но, как уже было сказано, Людвиг получил наводку, и причалил к берегу Римби в районе палаточного городка съемочной группы фильма «Водоворот времени». Сказав первому встречному кодовое слово «Азенкур», спросил про Тони Тамере. Теперь, после захода солнца (когда завершился стрелковый турнир) он сидел около неярко горящего костра на берегу полукруглого залива, и под тихий мерный плеск волн, излагал этому крепкому смуглого парню историю своих приключений в Авалоне. Тони Тамере (он же — Регги) слушал молча и лишь, иногда кивал в знак полного понимания. Когда Людвиг добрался до встречи с Барбарой Даркшор и ее командой, и замолчал, Регги негромко спросил:

— Что дальше?

— Дальше? Ничего такого. Тетя Барби улетела. За Пачи я спокоен. У девчонки теперь, я уверен, будет интересная жизнь. Если бы ты знал тетю Барби, ты бы тоже был уверен.

— Я лично не знаком с мисс Даркшор, но наслышан, — ответил Регги, — думаю, ты прав. Девчонка в надежных руках. Вернемся к Авалону. Когда тебя там хватятся?

— Нескоро, — Людвиг хмыкнул, — подъезжая сюда, я хлебнул абсента для убедительно — пьяного голоса, связался по телефону с мажордомом и обругал его мудаком. Он же не напомнил мне про подводное ружье и эквипмент для дайвинга, так что я все это забыл. Разумеется, охотиться на большую белую акулу без акваланга и подводного ружья, это нонсенс. И я вынужден искать все необходимое тут, на месте, в сомнительных лавках.

— Но, — напомнил Регги, — ты говорил, что едешь охотиться на гребнистого крокодила.

— Да. Мажордом тоже мне это сказал. Но, я ведь играю подонка-алкоголика. Я заявил мажордому, что точно собирался на острова Уэссел охотиться на акулу, какой, к черту крокодил? Мажордом спросил про девчонку, а я ответил ему, что не помню никакой девчонки, но если она даже была, и выпала по дороге за борт, то черт с ней.

— Неплохое объяснение, Людвиг. И как он отреагировал?

— Он ответил «да, сэр», и спросил, когда меня ждать. Я сказал, что вернусь, как только добуду акулу, и распорядился освободить место для акульей головы на стене холла.

Гаваец покивал головой, помешал палочкой угли в костре и снова спросил:

— Что дальше?

— Я бы хотел забыть Авалон к свиньям собачьим, но, я слишком много знаю, вот в чем проблема. Если тем уродам, которые правят поместьями Авалона, станет ясно, что я не играю в их игру, и просто притворялся, чтобы выскочить, то они не успокоятся, пока я способен говорить. Я не желаю всю жизнь бояться выстрела в спину.

— Или ты, или они все, — задумчиво произнес Регги.

— Выходит, что так, — подтвердил Людвиг, помолчал немного, и добавил, — похоже, так сложилось, что у меня нет другого пути, кроме как в вашу команду. Я не знаю, каковы мотивы у тебя и твоих людей, и мне, в общем, безразлично. Просто, давай решим, как сделать все это… Надежно.

— У тебя разумный подход к проблеме, — согласился Регги, — завтра утром поговорим в штабе, а сегодня отдохни. Ты нормально относишься к ночевке в шатре?

— Да, — Людвиг улыбнулся. — Я ведь простой деревенский парень из Киви-Нортленда.