Инопланетяне и инопланетные общества. Руководство для писателя по созданию внеземных форм жизни.

Большая часть этой книги посвящена созданию и использованию в литературных произведениях инопланетян и инопланетных обществ, основанных в большей или меньшей степени на известных научных данных, и в частности таких, которые, как минимум, в достаточной степени похожи на нас, чтобы им можно было развиваться на планетах. Этот подход охватывает широкий спектр возможностей, но не такой широкий, какой должна исследовать научная фантастика в целом. Давайте в этой заключительной главе рассмотрим некоторые пути, позволяющие научной фантастике выйти за такие рамки, но по-прежнему оставаться научной фантастикой.

ЗА РАМКАМИ ПЛАНЕТ И ХИМИИ

Многое из того, что мы рассматривали до сих пор, неявно предполагало, что рассматриваемые формы жизни эволюционировали на планетах, находящихся на более или менее круговых орбитах вокруг одиночных звёзд главной последовательности, и были основаны на химии того или иного рода на углеродной основе. Иными словами, и они сами, и их миры находились на каком-то фундаментальном уровне, который хотя бы узнаваемо похож на нас и наш мир. Это всё ещё допускало значительные рамки изменчивости. Например, их солнце может быть моложе и голубее или старше и краснее нашего; у их планеты может быть больший или меньший наклон оси и более слабая или сильная гравитация; они могли бы дышать водородом для восстановления соединений углерода, а не кислородом для их окисления. Но у них, как минимум, были солнце, времена года и гравитация, и они получали энергию для поддержания своей жизни, используя какие-то химические свойства соединений углерода. Создавать миры и инопланетян в рамках этих широких параметров относительно просто, если следовать рекомендациям, изложенным в главах с третьей по пятую.

Время от времени я намекал, что имеется возможность существования сред обитания и форм жизни, отличающихся от нас гораздо основательнее. Первым шагом в этом направлении является планетная система, которая будет сложнее, чем группа планет, движущихся по практически независимым орбитам вокруг одной звезды, — такая, как контактная двойная система в книге Джерри Олшена и Ли Гудлоу «Контакт» (“Contact”).

Более экстремальный пример — «Мир Роша» (“Rocheworld”) доктора Роберта Л. Форварда. Мир Роша — это «планета» недалёкого от нас красного карлика — звезды Барнарда, но её структура сильно отличается от того, что мы обычно понимаем под «планетой». Он состоит из двух небольших планетоидов, расположенных настолько близко друг к другу, что приливные силы исказили их, придав им яйцевидную форму, и принудили к синхронному вращению, при котором они постоянно обращены друг к другу одной и той же стороной. Их твёрдые поверхности совсем не соприкасаются, но их ближайшие части находятся всего в восьмидесяти километрах друг от друга, и они одеты общей атмосферой из метана, аммиака и водяного пара. Один из них — «высокий и сухой»; другой захватил всю жидкую воду системы и сформировал океан из аммиака и воды, который вздымается крутой жидкой «горой» высотой в сто пятьдесят километров. Этот океан является домом для отчётливо чужеродного разума.

Жизнь в Мире Роша имеет химическую основу, и двухкомпонентную планету с единой атмосферой можно считать своеобразной планетой, но она настолько сильно отличается от любой «нормальной» планеты, что её детали ни в коем случае не представляют собой простую или очевидную вариацию на стандартную тему. Выяснение того, насколько сильно они могут сблизиться, не разрушая друг друга полностью, и как будут распределены атмосфера и вода, потребовало обширных предварительных расчётов. Форвард, высококвалифицированный физик с богатым воображением, и вдобавок писатель, сумел их произвести. Если вы хотите написать о чём-то достаточно необычном и оригинальном, вам нужно быть готовым либо выполнить расчёты самостоятельно, либо найти кого-то, кто сможет и готов сделать их за вас. Для астрономической конфигурации, настолько далёкой от обычной и привычной, голые предположения скорее всего окажутся совершенно неверными.

Роман «Яйцо Дракона», также за авторством доктора Форварда, ещё более экзотичен — он буквально выходит за рамки как планет, так и химии. Разумные чила живут на поверхности нейтронной звезды, масса которой вдвое меньше массы Солнца, диаметр всего двадцать километров, сила тяжести на поверхности в шестьдесят семь миллиардов раз больше земной, а магнитное поле почти в триллион раз сильнее (что оказывает решающее влияние на то, как там всё устроено). Материя такой плотности даже не существует в виде атомов, поэтому само понятие «химия» здесь неприменимо. Большая её часть состоит из нейтронов, образующихся в результате «вдавливания электронов в протоны»; физическое состояние этого «нейтрония» различно на разных глубинах, а другие элементарные частицы встречаются в гораздо меньших количествах. Частью химии являются электромагнитные взаимодействия между электронными облаками, которые представляют собой внешнюю часть атомов; ближайшие к ним аналогичные взаимодействия в «Яйце Дракона» связаны с гораздо более сильными ядерными силами.

На Яйце Дракона существует полноценная экосистема, в которой чила — это доминирующие животные. Они обладают примерно теми же массой и сложностью, что и люди, но материал, из которого они состоят, настолько плотный, что их размеры — всего около пяти миллиметров в диаметре и полтора миллиметра в высоту (или толщину). Своим строением они более-менее похожи на сплющенных амёб, потому что в таком сильном гравитационном поле вы должны избегать риска падения. Вследствие общих релятивистских эффектов сильной гравитации течение времени на Яйце Дракона значительно ускорено по сравнению с нашим. В романе первый (удалённый) контакт человека и чила происходит, когда они ещё были дикарями, но шесть (земных) лет спустя они достигли большего прогресса, чем люди.

Ни одна из этих подробностей, которых я могу лишь слегка коснуться здесь, не была выбрана по простой прихоти. Все они взаимосвязаны, определяются исходными допущениями и одними и теми же самыми законами физики, которые применимы везде, но применёнными в совершенно незнакомом контексте. Форвард описал некоторые из своих идей, которые легли в основу этого проекта, в своей статье «Вкус Яйца Дракона» (“A Taste of Dragon’s Egg”), объяснив, как были установлены свойства этого мира и его обитателей, и как им удавалось взаимодействовать с людьми. Ещё больше подробностей можно найти в самом романе.

Одна из особенностей «Яйца Дракона» заключается в том, что автор проработал контекст настолько тщательно и подробно, насколько это возможно с учётом современного ему состояния физических знаний. Возможно, кто-то другой попытался бы написать рассказ на ту же тему без такой строгости, и многие читатели ни о чём бы не догадались. Но некоторые всё равно заметили бы это, и история, вероятно, была бы настолько полна ошибок, что походила бы скорее на фэнтези, чем на научную фантастику.

Разумеется, успешные произведения, основанные на менее строгих предположениях о крайне экзотических формах жизни, существуют. Во многих случаях это может быть оправдано тем, что в общих чертах рассмотреть такую возможность реально, но для точных предсказаний того, как она может быть устроена, доступна лишь не столь разработанная теория. Тимоти Зан в своих рассказах о «звёздных всадниках» придумал экосистему глубокого космоса. «Искусственная жизнь» в «киберпространстве» может быть столь же разнообразной, как Валентина от Джозефа Х. Делани и Марка Стиглера (разумная, обладающая самосознанием и очень харизматичная компьютерная программа) и более глубоко чуждые сущности, предложенные в статье Марка Лесни. Среди других возможностей — огромная разумная туманность в «Чёрном облаке» Фреда Хойла, общепланетарный разум на кремниевой основе в «Межпланетной совести» (“Conscience Interplanetary”) Джозефа Грина и обладающие упорядоченностью электромагнитные волны, которые заставили людей отказаться от электричества, в «Волновиках» Фредрика Брауна.

Вообще, чем дальше ваши рассуждения отходят от науки, изложенной в стандартных книгах и пакетах программного обеспечения, тем больше вы должны быть готовыми пойти одним из двух путей: исследование или напускание тумана. Часто научные журналы подсказывают такие идеи и дают вам достаточное количество подробностей, чтобы разобраться в их последствиях, хотя для этого вам всё равно может потребоваться самому проводить мало кому другому понятные вычисления. Если вы готовы к этому, то этот путь, безусловно, предпочтительнее, поскольку он выведет вашу историю на новый уровень звучания и «критикоустойчивости». Если же вы не можете или не желаете этого делать, вы всё равно сможете рассказать такую историю достаточно хорошо, чтобы удовлетворить хотя бы часть читателей, если искусно напустите туману неопределённости, приводя как можно меньше подробностей в цифрах, чтобы свести возможности читателей уличить вас в ошибках к минимуму. Однако это всё равно остаётся рискованным. Если наука, которую вы пытаетесь использовать, известна достаточно хорошо, а вы её не понимаете, ваши представления могут быть неверными не только количественно, но и качественно — и возможно, неверными в самой своей основе.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ИЗВЕСТНОГО НАУКЕ

Как можно предположить, исходя из некоторых последних примеров, категория произведений, основанных на трудной для понимания, но реальной науке, плавно переходит в другую — в произведения, частично основанные на новой или выдуманной науке. Пожалуйста, обратите внимание, что это не означает автоматически «неправильную науку». Путешествие со сверхсветовой скоростью, при котором объект можно разогнать до любой желаемой скорости, просто сообщив ему некоторое количество кинетической энергии, рассчитанное по уравнениям Ньютона (пунктирная линия на рис. 11-1), — это неправильная наука. Мы знаем, что это так не работает, потому что даже для скоростей значительно меньше скорости света мы располагаем экспериментальными данными, показывающими, что по мере вашего движения всё быстрее и быстрее вам требуется всё больше и больше энергии для достижения хотя бы небольшой дополнительной скорости, как это описывает теория относительности Эйнштейна (сплошная линия на рис. 11-1). Тот факт, что по мере приближения скорости к скорости света кривая становится всё круче, но никогда её не достигает, обычно воспринимается как доказательство того, что материальные объекты никогда не смогут достичь скорости света или превысить её.

Однако в этом доказательстве скрыто важное предположение. Предполагается, что релятивистское уравнение, описывающее сплошную кривую на рис. 11-1, основанное на экспериментальных данных для объектов вплоть до значения, очень близкого к скорости света, продолжает выполняться для всех объектов при любых скоростях. Но у нас нет данных за пределами этого значения, и в какой-то момент за его пределами кривая может отклониться в каком-то совершенно неожиданном направлении. Она может, например, внезапно повернуть вниз, пересечь видимую асимптоту (предел) v = c и резко убывать с другой стороны, как показано пунктирной линией на рис. 11-1. Это явление повлекло бы за собой множество далеко идущих последствий, важнейшим из которых была бы ваша возможность достичь очень высоких сверхсветовых скоростей при относительно небольшом расходе энергии, если бы вы смогли найти способ перепрыгнуть с одной стороны «кинетического барьера» на другую. Аналогия с квантовой механикой (явление под названием «туннелирование») качественно указывает на то, каким образом это могло случиться, поэтому я не испытывал угрызений совести по поводу использования вариантов такого типа движения со сверхсветовой скоростью в нескольких произведениях (среди которых «Грехи отцов» и «Спасательная шлюпка Земля»).

Современные знания не дают оснований полагать, что мир окажется устроенным таким образом — однако они и не дают никаких строгих доказательств того, что это невозможно. Я пользуюсь критерием «отрицательной невозможности»: для научной фантастики законной добычей будет всё, для чего не может быть строго доказана невозможность с позиции знаний, имеющихся в настоящее время.

Это не означает, что вы можете игнорировать имеющиеся в настоящее время знания. Общее правило, которое вы должны держать у себя в голове, — это то, что физики иногда называют «принципом соответствия»: любая новая теория должна давать те же самые ответы, что и старая, в тех областях знания, где старая теория была подтверждена экспериментально. Так, например, на рис. 11-1 пунктирная классическая кривая неотличима от сплошной релятивистской кривой для скоростей значительно ниже c, а релятивистская кривая неотличима от научно-фантастической до некоторой скорости, очень незначительно меньшей, чем c.

Насколько вероятно то, что будущие исследования преподнесут такие сюрпризы? У нас нет возможности узнать это наверняка, но мы знаем, что в прошлом это случалось неоднократно. У нас нет причин предполагать, что последние крупные сюрпризы выпали на нашем веку. Теория относительности и квантовая механика — это два примера кардинального пересмотра взглядов в физике в течение одного лишь этого столетия; тектоника плит и генетический код ДНК — сопоставимые примеры из геологии и биологии.

Помните о принципе соответствия — Эйнштейн доказал не то, что Ньютон ошибался, а то, что у его открытий просто очень узкие рамки. Классическая физика — это частный случай релятивистской физики. Однако радикально новая теория, вероятнее всего, будет понята в терминах радикально новой модели устройства Вселенной. Релятивистская картина Вселенной сильно отличается от классической, и если пунктирная кривая на рис. 11-1 окажется правильной, нам, вероятно, понадобится новая модель, отличающаяся от нынешней релятивистской настолько же сильно, насколько та отличается от классической.

Это может случиться по-разному. В книгах Джеффри Д. Куистры «Солнечный свет, гений и ржавчина» (“Sunshine, Genius, and Rust”) и «Опять молодой» (“Young Again”) блестящий физик-теоретик по имени Дикстра создает новую теорию с проверяемыми следствиями, которая значительно расширяет рамки практической физики. В моей серии «Спасательная шлюпка Земля» первой была практика. Экспериментаторы обнаружили возможности делать то, что не могли предсказать старые теории, и усилия теоретиков по формулированию новой модели для получения объяснений стала частью контекста сюжета.

Многие научно-фантастические рассуждения можно рассматривать в рамках одной из двух обширных категорий. Экстраполяция означает новые следствия традиционной науки — это, например, новый способ дёшево выводить полезный груз на орбиту, или же возможная экосистема, основанная на известном наборе химических реакций, которые все вместе работают в таком направлении, о котором раньше никто даже не задумывался. Инновация означает постулирование совершенно нового научного принципа или вида науки — таких, как физика Дикстры или квазиматериалы из моего «Ньютона и квази-яблока». Поскольку в прошлом наука и технологии соединяли в себе достижения обоего рода и это, вероятно, продолжится и в будущем, научная фантастика также должна объединять в себе и то, и другое. Делать это в одном и том же сюжете не обязательно; но для того, чтобы представить, каким могло бы быть будущее, важно представлять себе новые последствия того, что мы уже знаем, а также сюрпризы, с которыми нам, возможно, придётся столкнуться.

Одним из особых случаев, явно не относящихся ни к экстраполяции, ни к инновации, является широкая область парапсихологических («пси-») явлений — таких, как телепатия, телекинез и ясновидение. Существующая теория практически не даёт оснований для их толкования, и даже само их существование или его вероятность — это предмет споров. Некоторые учёные считают, что существует достаточное количество несистематических и экспериментальных свидетельств их существования, чтобы оправдать, как минимум, их серьёзное исследование. Другие отвергают их как чистый фольклор, не принимают результаты лабораторных исследований, полученные к настоящему времени, и считают, что там вообще нечего изучать.

Для целей научной фантастики я бы сказал, что пси-эффекты могут соответствовать моему критерию «отрицательной невозможности» и использоваться в научной фантастике на законных основаниях при условии, что вы разработаете последовательный набор предположений о том, каким образом они действуют, но не противоречат твёрдо установленным научным знаниям. Успешное использование инопланетянами пси-способностей в научной фантастике можно найти у драконов в книге Энн Маккефри «Полёт дракона».[47] Однако я должен предупредить вас, что в прошлые годы пси-область эксплуатировалась сверх всякой меры. В настоящее время читатели уже немного устали от этого и встречают в штыки новые вариации на эту тему — если только вы не окажетесь очень оригинальными и убедительными.