Ирландский трон

5

СИРША

К тому времени, как мы прибываем в аэропорт Токио ранним вечером, я совершенно измотана несмотря на то, что вздремнула в самолете. Коннор довел еще до двух оргазмов меня и еще одного взрывного оргазма для него от меня, я доковыляла на слабых, как у новорожденного олененка, коленях до ванной, чтобы помыться, а затем рухнула в спальне плашмя.

В какой-то момент он пришел разбудить меня, когда подали обед: лосось и ризотто с шампанским. Коннор, увидев это, со смехом покачал головой.

— Это не еда в самолете, — твердо сказал он, прежде чем приступить к делу, и я не смогла скрыть легкой улыбки на своем лице от его реакции.

Редко бывает, чтобы я чувствовала себя более опытной в отношениях, но это дало мне ощущение, всего на мгновение. Полет на частном самолете в дорогой отпуск для меня не в новинку. Я знаю, что Коннор тоже делал это раньше, но для него это не было обычным явлением, особенно в последние несколько лет, когда он руководил своей бандой в Лондоне.

Я задавалась вопросом, собирается ли он высказать какие-либо другие возмутительные просьбы или желания, но остальная часть полета прошла в спокойной обстановке. Коннор надел наушники, чтобы послушать подкаст, я переоделась в леггинсы, свободный шелковый топ и кашемировый кардиган и свернулась калачиком в кресле с книгой. У меня давно не было времени или я чувствовала себя достаточно расслабленной, чтобы читать, и сейчас было приятно погрузиться в чью-то историю, когда наш самолет скользил по небу, унося нас на два дня в побег.

Теперь, в шумном аэропорту, мы быстро собираем наши сумки и направляемся туда, где нас ждет частный арендованный автомобиль. Огни Токио сияют, когда мы проезжаем через него, направляясь к курорту, где мы с Коннором проведем следующие два дня.

Нас вежливо встречают, регистрируют и проводят в наш номер, из которого открывается великолепный вид на национальный парк Фудзи. На террасе есть частный онсэн под открытым небом, выложенный из холодного серого камня, и мягкие кресла вокруг. Я вижу, как от него поднимается пар, клубящийся в воздухе, и когда я оглядываюсь, Коннор смотрит на меня задумчиво.

— Это то, о чем ты говорила? — Спрашивает он, на его губах играет легкая улыбка, и я вздрагиваю при воспоминании о том, как в последний раз он затаскивал меня в бассейн.

— Главный онсэн внизу можно заказать для себя в частном порядке, — говорю я ему, поворачиваясь к нему лицом, когда он подходит. — Я заказала на завтрашний вечер.

— О? — Коннор поднимает бровь. — Тогда как насчет этого прямо сейчас?

Его руки стягивают кардиган с моих плеч, позволяя мягкой ткани упасть на пол, в то время как его пальцы опускаются к подолу моей рубашки, скользя по моей гладкой обнаженной коже к шелковистому бюстгальтеру под ней.

— Мне больше нравилось, когда на тебе ничего этого не было, — бормочет он. — Я думаю, это нужно снять.

Я тихо постанываю, когда его руки сжимают, стягивая чашечки и отыскивая мои чувствительные соски. Его прикосновения всегда так приятны, и я наклоняюсь к нему, запрокидывая голову, когда его рот находит мое горло.

— Коннор… — шепчу я его имя, когда его зубы касаются моей ключицы, его руки и рот сводят меня с ума, даже не сняв ни клочка одежды. Его язык погружается в ложбинку моего горла, губы касаются кожи, пальцы сжимают мои соски, когда я выгибаюсь вперед, задыхаясь от удовольствия.

— Мне всегда нравилось, насколько ты отзывчива ко мне, — бормочет он, стягивая мою рубашку через голову и отбрасывая ее в сторону, когда тянется к застежке моего лифчика. — С самой первой ночи. Помнишь лифт, Сирша?

— Как я могла забыть? — Отвечаю я, почти задыхаясь, когда он ловко расстегивает мой бюстгальтер, спускает бретельки с моих плеч и обхватывает ладонями мою грудь, когда он спадает. — Ты был первым человеком, который довел меня до оргазма.

— Я был первым во всем, — рычит он, его пальцы скользят за пояс моих леггинсов, а губы касаются моих. — Я думал, что мне это не понравится.

— И? — Я смотрю на него, растерянно моргая. — Я думала, всем мужчинам нужны девственницы.

— Возможно, некоторым. — Коннор прикусывает мою нижнюю губу, слегка втягивая ее в рот. — Но я думал, что это будет скучно и неловко. Мне нравились опытные женщины. А потом я встретил тебя.

— О? — Мое сердце бешено колотится в груди. Это больше, чем Коннор когда-либо признавался мне, больше, чем он говорил. Я чувствую себя неуверенно, гадая, что сорвется с его губ дальше, что он скажет, что чувствовал все это время, чего я не знала.

Возможно, эта поездка была лучшей идеей, чем даже я предполагала.

— Каждый раз, когда мы прикасались друг к другу, Сирша, это было взрывоопасно. Мы сводим друг друга с ума, и иногда мне кажется, что мы оба хотим убить друг друга, но это было что угодно, только не скучно. Все, что угодно, только не неприятно.

— Ты сказал, что желание пройдет после того, как… — Я прикусываю нижнюю губу, чувствуя слабую боль в том месте, где он прикусил ее секунду назад, и вижу, как его взгляд перемещается на мой рот. — Почему этого не произошло? Прошло несколько недель…

Глаза Коннора снова поднимаются на мои, голубые и горячие.

— Я не знаю, — признается он, его голос превращается в хриплое рычание, а затем его руки хватаются за ткань моих леггинсов, стягивая их вместе с леггинсами вниз одним быстрым рывком, в то время как его рот прижимается к моему.

О боже. Беспомощное удовольствие захлестывает меня, мои бедра выгибаются навстречу его бедрам, я ищу его твердый жар, когда я запускаю руки в его футболку, стаскивая ее через голову между поцелуями. Мы, спотыкаясь, идем назад через комнату, по тростниковому настилу, когда я стягиваю с него джоггеры, моя рука касается пульсирующей, твердой длины его члена. Он продолжает поддерживать меня, пока мои икры не упираются в прохладный камень онсэна, а затем обхватывает ладонями мои плечи, толкая меня вниз, так что я сажусь на край.

Его глаза ни на секунду не отрываются от моих, когда он опускается на колени, его руки скользят по внутренней стороне моих бедер, когда он раздвигает их. Я задыхаюсь от ощущения его пальцев на моей чувствительной плоти, вспоминая нашу первую брачную ночь, когда он усадил меня на край кровати и опустился передо мной на колени вот так.

— Коннор… — я шепчу его имя, слово превращается в прерывистый вздох, когда его губы прижимаются к внутренней стороне моего бедра, поднимаясь выше. Его большие пальцы вдавливаются в плоть моих бедер, крепко удерживая меня открытой, и когда его язык скользит по набухшим складкам моей киски, я не могу сдержать вырывающийся стон.

— Мне нравится, когда ты издаешь этот звук, — урчит он, его слова вибрируют на моей коже и заставляют мои бедра приподниматься, ища большего его рта, его языка. Но он крепко прижимает меня к камню, не давая мне вообще пошевелиться, пока дразнит меня кончиком языка, обводя внешние складочки, пока мой клитор не начинает пульсировать от невнимания, и я готова умолять его о большем.

Он выглядит чертовски великолепно, стоя на коленях между моих бедер, его каштановые волосы растрепаны, он полностью обнажен. Я бросаю взгляд на его член, все еще твердый, как скала, несмотря на то, что к нему никто не прикасался, и это вызывает во мне еще один прилив удовольствия от осознания того, что это заводит его… что прикосновения ко мне, мой вкус делают его таким возбужденным.

Его язык проникает между моих складочек, двигаясь вверх, и я такая чертовски мокрая. Мои руки прижимаются к камню, хватаясь за края, пока Коннор лениво пробирается к моему клитору, его язык, похоже, полон решимости исследовать каждый дюйм моей киски, прежде чем лизнуть меня там, где я больше всего в этом нуждаюсь. Я задыхаюсь и извиваюсь, но его руки держат меня неподвижно, пока, наконец, он не проводит кончиком языка по моему пульсирующему клитору, и я почти кричу от удовольствия и облегчения.

— Боже, да, — стонет Коннор, его слова приглушены, когда его губы прижимаются к моему клитору, и он втягивает чувствительную плоть в рот.

Я никогда не испытывала ничего подобного тому, как Коннор съедает меня. Он одновременно сосет и лижет мой клитор, перекатывая его во рту, теребя чувствительный бугорок, пока его язык работает под ним, и я чувствую, что схожу с ума от удовольствия. Я хочу брыкаться, извиваться, тереться о его язык, но он держит меня неподвижно. Все, что я могу сделать, это запустить руку в его волосы, крепко прижимая его к своей киске, и кричать от самого сильного удовольствия за всю мою жизнь.

Моя спина выгибается, когда я кончаю, его атака на мой клитор прямо противоположна тому, как он дразнил меня вначале, мои стоны громкие и бесстыдные. Мне плевать, что все на этом гребаном курорте слышат меня.

— Черт, Коннор, Коннор… — Я стону его имя снова и снова, пока он продолжает лизать и сосать, пока я не становлюсь настолько чувствительной, что отталкиваю его голову обеими руками.

Он встает, смотрит на меня сверху вниз со злым жаром в глазах и ухмылкой на лице, его язык пробегает по нижней губе, а его член все еще полностью возбужден, касаясь мускулистого живота.

— В воду, — говорит Коннор хриплым голосом, и ни одна часть меня не хочет спорить.

Я опускаюсь в горячую воду, вдыхая ее успокаивающий жар, и Коннор встает рядом со мной. Прямо за нами открывается великолепный вид на национальный парк ночью, полная луна висит высоко и тяжело в небе, а звезды рассыпаны по небу, как алмазная пыль.

— В Бостоне такого вида не увидишь, — тихо говорит Коннор, и я молча киваю, на мгновение отвлекшись и потеряв дар речи от этой красоты.

Я поворачиваюсь к нему лицом, только чтобы увидеть, как он откидывается в бассейне, его руки перекинуты через камень, его член виден над водой. Он смотрит на меня так, как будто ему интересно, что я буду делать без его приказов, но я уже знаю.

Я скольжу к нему по воде, чувствуя себя какой-то прекрасной древней богиней, как будто мы в миллионе миль от всего, что имеет значение, отстраненные от всего этого. Это именно то, что я хотела почувствовать. Я позволяю себе забыть, что мы играем в игру, что Коннор просто соглашается с моей просьбой, что его привязанность и разница в его поведении — всего лишь результат этого. Я позволяю себе смотреть на него не как на завоевание, долг, обязательство, а просто как на моего красивого, сильного, храброго мужа, мужчину, которого я действительно желаю и, во многих отношениях, уважаю. Мужчину, которого я могла бы полюбить, если бы только мы оба смогли найти какой-то способ перестать позволять нашей гордости и страху вставать у нас на пути.

Я провожу руками вверх по его бедрам, ощущая влажные жесткие волосы под своими ладонями, мои губы в дюйме от его покачивающегося члена. Вода кружится вокруг нас, пар окутывает нас обоих, мои волосы скользят по нему и влажно прилипают к спине. Коннор наблюдает за мной с ленивым, неторопливым теплом в глазах, и мое сердце замирает в груди.

Я думаю, ему это действительно нравится. Он хорошо скрывает от меня свои эмоции и переживания, хорошо притворяется. Это результат того, что он всю жизнь играл в политику, был вынужден делать именно это ради собственного выживания и выживания своей семьи. Я тоже хороша в этом, просто не с ним. С ним я как будто больше не могу притворяться. Но я не думаю, что он притворяется прямо сейчас. Я думаю, он тоже позволяет себе наслаждаться этим. По крайней мере, я хочу в это верить.

Я знаю, он ожидает, что я потянусь к его члену, но вместо этого я провожу рукой ниже, обхватывая его яйца. Они мягкие и расслабленные в моей ладони от тепла, и глаза Коннора на секунду расширяются, его рот открывается, как будто для протеста, пока он не понимает, что я веду себя нежно. На самом деле я просто хочу изучить своего мужа, не торопясь, и все, что он собирался сказать, замирает у него на губах, когда выражение его лица меняется на довольное.

Пока я нежно играю с его яйцами, перекатывая и обхватывая их ладонью, дразня чувствительную кожу кончиками пальцев, я наклоняюсь вперед и провожу языком по головке его члена. Он набухший и жесткий, предварительно покрытый перламутром на кончике, я скольжу вниз по стволу, и слизываю его капельку, наблюдая, как Коннор вздрагивает от легкого прикосновения. Как будто все увеличено, некуда спешить, больше не о чем беспокоиться. Только мы в этом прекрасном, романтическом месте.

Я думала, он будет сопротивляться, но он делает прямо противоположное, и я хочу наслаждаться каждой секундой.

Коннор терпит мои поддразнивания дольше, чем я ожидала… мягкие движения моего языка, слизывание каждой капельки предварительной спермы, вытекающей из его напряженной головки члена, посасывание мягкой плоти под ней…

— Ради всего святого, Сирша, — наконец рычит он сквозь стиснутые зубы, его челюсть сжата, а член тверже, чем я когда-либо видела. — Отсоси эту чертову штуку, или я схвачу тебя и буду трахать до тех пор, пока ты не перестанешь нормально видеть.

При этих словах меня охватывает волна чистого возбуждения, и я испытываю искушение продолжать дразнить его, пока он не выполнит свою угрозу, но мне слишком нравится, что он позволяет мне делать то, что я хочу. Это первое требование, которое он высказал с тех пор, как мы проскользнули в онсэн, на самом деле, с самолета, и я даю ему то, что он хочет, скользя губами по пульсирующей головке его члена и беря его в рот.

— О-о, черт возьми, это так чертовски охуенно, — стон удовольствия Коннора звучит почти болезненно, его рука запутывается в моих мокрых волосах, когда я неглубоко скольжу ртом по его члену, забирая губами то, что еще над водой, моя рука все еще занята игрой с его яйцами внизу. — Черт, мне нужно больше, — тяжело дышит он, продвигаясь к выступу под водой, чтобы больше обнажить свой член. — Продолжай сосать просто так, блядь…о боже, Сирша…

Как будто, как только он отпустит меня, он уже не сможет остановиться. Он стонет, мое имя срывается с его губ снова и снова, пока я делаю все, что в моих силах, чтобы сделать ему лучший минет за всю его жизнь. Я узнала, что ему нравится, как ему нравится, когда я ненадолго сосредотачиваюсь на головке только для того, чтобы скользнуть вниз и полностью погрузиться в него, давясь его членом так долго, как только могу, встречаясь с ним глазами при этом. Его лицо напрягается от удовольствия, мой язык покрывается непрерывным потоком предварительной спермы, когда я чувствую, как его яйца сжимаются в моей руке, и он откидывает голову назад, его рука сжимается в моих волосах до боли.

— О боже, Сирша, я собираюсь кончить… черт, я хочу расстрелять твою гребаную глотку, о, черт…

Я чувствую, как он набухает и пульсирует, и я прижимаюсь к нему ртом, вбирая в себя столько, сколько могу, слегка сжимая его яйца. Он издает почти животный стон, громко ругаясь. Я чувствую горячую, густую струю его спермы, когда он теряет контроль, вода плещется вокруг нас, и Коннор жестко кончает. Я обхватываю другой рукой часть его члена, которую не смогла взять, давая ему все, что могу, сразу посасывая, поглаживая, играя, пока он изливает сперму мне в рот, мое горло конвульсивно дергается, когда я пытаюсь все это проглотить. Я не думаю, что он когда-либо кончал так сильно, и я испытываю странное чувство гордости, когда он стонет мое имя, содрогаясь от удовольствия, а его член пульсирует у меня во рту.

— Черт, я больше не могу. — Он отстраняет меня от себя, его глаза блестят от удовольствия. Мы оба погружаемся обратно в воду, его член смягчается, когда он притягивает меня к себе, и я кладу одну руку ему на грудь, глядя на красивое лицо моего мужа. — Иногда я не могу поверить, что я первый член, который ты когда-либо сосала, — хрипло говорит Коннор. — Ты делаешь самый лучший гребаный минет, который у меня когда-либо был.

При этих словах меня охватывает теплое сияние удовольствия, и я ищу на его лице какой-нибудь сарказм или насмешку, но на этот раз я этого не вижу.

— Правда? — Тихо спрашиваю я, и он смеется. — Потому что ты определенно единственный…

— Да, правда, — говорит мне Коннор, приподнимая мой подбородок одним пальцем, чтобы он мог легко поцеловать мои губы. — Похоже, тебе это действительно нравится. — Его голос смягчается, приобретая интонации, которые я не уверена, что когда-либо слышала раньше. — Тебе нравится доставлять мне удовольствие, не так ли, Сирша? Я имею в виду, в сексуальном плане. Тебе это нравится?

Я чувствую, как мои щеки розовеют по причинам, которые не имеют ничего общего с жаром онсэна, но я слегка киваю ему. Меня так и подмывает солгать, сказать что-нибудь резкое, но я напоминаю себе, что собрала нас здесь, чтобы попробовать сделать что-то по-другому.

— Да, — тихо шепчу я. — Мне нравится видеть, что я доставляю тебе удовольствие. Мне нравится тебя заводить. Мне нравится видеть, что это тебя заводит.

Коннор колеблется, и я смотрю на него.

— Что? — Шепчу я. — Ты не можешь быть честен со мной, прямо здесь? — Мы можем пойти домой и вернуться к тому, как все было, если ты этого хочешь. Я сделаю все возможное, чтобы забыть все это, клянусь. Но здесь, только сейчас, не мог бы ты сказать мне правду, без всех этих игр, лжи, стен и защитных механизмов?

Рука Коннора лениво гладит мои волосы, когда он смотрит на меня сверху вниз.

— Мы очень хорошо подходим друг другу, — тихо говорит он. — Жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах, как другие люди.

Я смотрю на него в замешательстве.

— Что это значит? — Больше всего на свете я хочу, чтобы он сказал мне, что он чувствует. Но его рука скользит вверх по моему бедру, его пальцы касаются моих мягких складочек, раздвигая их, чтобы он мог ввести в меня два пальца. — Коннор…

— Шшш, — выдыхает он, его рука запутывается в моих волосах, чтобы приблизить мой рот к своему. — Просто наслаждайся этим, Сирша. Это то, чего ты хотела.

Это то, чего я хотела. Я хотела романтики и удовольствия, чтобы мы наслаждались друг другом без постоянного сосредоточения на попытках превратить нашу сексуальную жизнь только в клиническое вынашивание ребенка. Вот и все. Более романтической обстановки и быть не может, мы вдвоем наслаждаемся друг другом без спешки или каких-либо планов, это все просто нереально. Его пальцы, скользящие в меня, мгновенно пронизывают меня сладкой болью удовольствия, обещая большее. Он проникает глубже, его большой палец находит мой клитор, поглаживая его в такт горячему, медленному скольжению его языка в мой рот.

— Интересно, сколько раз я смогу заставить тебя кончить в эти выходные, — стонет он, его пальцы сжимаются, чтобы найти то неглубокое, сладкое местечко внутри меня, которое заставляет меня чувствовать, как будто каждый нерв наэлектризован. — Я уже закончил с четырьмя.

— Четыре? — Я отстраняюсь, сузив на него глаза. — Ты заставил меня кончить всего один раз здесь и дважды в самолете…о! — Я ахаю, когда его большой палец сильнее нажимает на мой клитор, его глаза мерцают, когда они встречаются с моими.

— Три раза в самолете, — поправляет Коннор.

— Я припоминаю один раз, — утверждаю я, чувствуя, как сжимаюсь и наполняюсь возбуждением при воспоминании о том, как я раскрылась для Коннора, чтобы посмотреть, как он дрочил с помощью моих трусиков.

Коннор ухмыляется.

— Ты пришла за мной, с моим удовольствием. — Его рука сжимает мои волосы, возвращая мой рот к своему. — И я пришел за тобой, Сирша. — Он втягивает мою нижнюю губу в рот, его пальцы двигаются быстрее. — Это было четыре раза.

— Хорошо, — соглашаюсь я, затаив дыхание, мои бедра покачиваются под его рукой. — Теперь, пожалуйста, пусть будет пять!

Коннор хихикает мне в рот, углубляя поцелуй и ускоряя движения, третий палец проникает в меня, когда он потирает мой клитор именно так, как, он знает, мне нравится. В считанные секунды я чувствую, как оргазм нарастает внутри меня, наполняя меня ощущениями, когда он разливается по моей коже. Я прерываю поцелуй, запрокидываю голову и вскрикиваю от удовольствия, когда веду по его руке к своей кульминации, стискивая его пальцы.

— Вот и все, принцесса, — рычит Коннор, его рука крепко сжимает мои волосы. — Теперь возьми мой член.

Он без лишних слов сажает меня к себе на колени, его член уже тверд, как скала, и хватает меня за бедра, усаживая меня на свой толстый член так, что я мгновенно наполняюсь, каждый дюйм его входит в меня одним сильным толчком. Вода плещется вокруг нас, мы оба влажные от пара и пота, и я прижимаюсь к нему бедрами, желая нового оргазма.

Коннор откидывается назад, его руки все еще на моих бедрах, когда он жадно наблюдает за мной.

— Оседлай меня, принцесса, — стонет он, и я только рада подчиниться.

Когда это пройдет? Когда я перестану хотеть его? Коннор обещал, что нам станет скучно, что желание пойдет на убыль, но каждый раз, кажется, я хочу его только сильнее. Каждый вкус, который я получаю от него, только усиливает мой голод по удовольствию, которое, кажется, вспыхивает между нами каждый раз, по тому, как мы, кажется, прекрасно можем дать другому именно то, что хотим, в постели, если не где-либо еще. Он чувствует себя так чертовски хорошо, заполняя меня, твердый и основательный, и посылая удовольствие через меня с каждым движением. Я провожу рукой вниз по его груди, по его крепкому прессу, между моих бедер, не требуя от него никаких указаний, и начинаю играть со своим клитором, горячая вода только усиливает ощущения члена Коннора внутри меня и скользкое трение моих пальцев.

— Черт возьми, да, — стонет Коннор. — Мне нравится, когда ты прикасаешься к себе. — Его бедра выгибаются вверх, член пульсирует в ответ, челюсть напрягается от удовольствия, когда я опускаюсь на него бедрами. — Господи, трахать тебя так охуенно хорошо…

Меня переполняет удовлетворение, потому что я знаю, что даже здесь он не хотел этого говорить. Он не хотел признаваться, как сильно ему это нравится. Но когда выражение его лица напрягается, его руки скользят вокруг, чтобы схватить меня за задницу и сжать, когда я шире расставляю колени на выступе и оседлываю его, я знаю, что он говорит серьезно. Я знаю, что доставляю ему удовольствие, и это заводит меня еще больше от осознания того, что я свожу его с ума от желания и удовольствия несмотря на то, что он пытается сделать из этого всего лишь обязательство.

Он не может устоять. Это чертовски приятно.

Никто из нас не может.

Пальцы Коннора скользят между моих щек, дразня мою тугую дырочку там, пока я снова скольжу вниз по его стволу, раскачиваясь, вбирая в себя каждый дюйм его тела. Я все еще медленно поглаживаю свой клитор и ахаю, когда он прижимает кончик пальца к моей заднице, проверяя меня.

— Хочешь, чтобы я засунул тебе палец в задницу, пока ты кончаешь, принцесса?

Дрожь вожделения пробегает по мне. Он никогда раньше не спрашивал меня, он просто брал то, что хотел, заставляя меня наслаждаться чем-то настолько грязным, настолько запретным, что мне бы и в голову не пришло просить или даже соглашаться на это. Но теперь он дает мне выбор, и я делаю. Я действительно хочу этого, так же сильно, как и всегда.

— Да, — хнычу я, сильнее прижимаясь к его члену и потирая свой клитор, мои мышцы напрягаются от растущего удовольствия. — Заставь меня кончить вот так, Коннор, пожалуйста.

Он ухмыляется, его палец все еще дразнит меня, но пока не скользит внутрь.

— Как ты хочешь кончить, принцесса?

Я задыхаюсь, пальцы моих ног подгибаются. Я на грани, так близко, и я стону. Я знаю, что он не сделает этого, если я прямо не попрошу об этом.

— С…о боже…

— Как? — Взгляд Коннора темнеет, и его палец убирается. Меня пронзает укол разочарования, и я вскрикиваю.

— Нет! Я хочу этого… потрогай мою задницу, пока я кончаю, Коннор, пожалуйста, пожалуйста…

Он ухмыляется.

— Мне нравится, какая ты грязная, когда так возбуждена, принцесса.

Одна из его рук поднимается, чтобы схватить меня за волосы, притягивая мой рот к своему, в то время как его палец проскальзывает в мою задницу, сначала до сустава, а затем и до второго, обжигающее удовольствие пронзает меня, когда я чувствую, как его член набухает в ответ. Моя рука зажата между нами, все еще потирая клитор, пока я насаживаюсь на его член, и его язык погружается в мой рот, когда я чувствую, как второй палец присоединяется к первому, его два пальца похожи на маленький добавленный член, когда они трахают мою задницу, в то время как его толстая длина толкается в мою киску.

— Теперь кончай для меня, — стонет он мне в губы. — Кончай с моими пальцами в своей заднице, как хорошая девочка.

Я думала, что оргазм от его рта сегодня вечером был лучшим, что я когда-либо испытывала. Я ошибалась.

Мои пальцы на ногах сжимаются так сильно, что их почти сводит судорогой, удовольствие разливается по мне отовсюду, из моей киски, моего клитора, моей задницы, от толчков его языка, пальцев и члена, и моих собственных, неистово трущихся друг о друга, каждая частичка меня выгибается, корчится и бьется, когда я кричу от оргазма ему в рот.

— Коннор, Коннор, боже… — кричу я, его имя срывается с моих губ снова и снова, и он так возбужден внутри меня, что я думаю, он тоже собирается кончить. Я сжимаюсь вокруг него невероятно крепко, но каким-то образом он сдерживает свой оргазм, его пальцы безжалостно трахают мою задницу, а бедра толкаются вверх, пока по мне не проходит последняя дрожь удовольствия. А затем он хватает меня за бедра, стаскивает со своего члена, когда я издаю сдавленный протестующий стон, и встает у меня за спиной.

Я хватаюсь за край камня, выгибаю спину, раздвигаю бедра, отталкиваюсь назад для его члена. Я понятия не имею, собирается ли он взять мою киску или мою задницу, и прямо сейчас я бы позволила ему взять все, что он захочет. Он мог трахать меня так, как ему заблагорассудится, и я бы умоляла об этом, если бы только это продолжало доставлять мне такое удовольствие.

— Черт, я люблю твою гребаную киску, — рычит Коннор, а затем он входит в меня сзади одним жестким, горячим движением, которое заполняет меня полностью.

Это больше не нежно. Он трахает меня жестко и быстро в горячей воде, впиваясь пальцами в мои бедра, когда он с силой погружается в меня. Я кричу от удовольствия, запрокидывая голову назад, выгибаясь и встречая каждый его толчок, а его рука запутывается в моих волосах, оттягивая мою голову назад. Мои ногти царапают камень, мои бедра дрожат, и я наслаждаюсь каждой секундой этого. Мне нравится чувствовать, как он берет меня, наполняет меня, овладевает мной, и все, чего я желаю в этот момент, это чтобы это не заканчивалось, когда мы вернемся в Бостон. Чтобы между нами всегда было так.

— Кончи для меня снова, — рычит он, наклоняясь вперед и отпуская мои волосы, чтобы схватить меня за плечо, его губы касаются моей шеи, моего уха, когда он снова погружается в меня и прижимается бедрами к моей заднице. — Кончай на меня, пока я наполняю тебя, Сирша.

Я беспомощна под натиском его губ на моем горле, его пальцев на моем клиторе, его члена, толкающегося внутри меня. И я хочу быть такой. Я хочу отдать ему все, позволить ему выжать из меня максимум горячего удовольствия и заставить испытать то, о чем я и не подозревала.

— Коннор! — Я выкрикиваю его имя, когда накатывает очередной оргазм, пронизывающий меня волнами, и я чувствую, как он прижимается ко мне, как двигаются бедра, когда он тоже достигает кульминации, наполняя меня жаром. У меня кружится голова, я слабею от удовольствия и напряжения, я наклоняюсь вперед, когда он трахает меня сильнее, изливая себя в меня, вытягивая из меня все возможное удовольствие.

Когда мы оба насытились, он протягивает руку, помогая мне выбраться из бассейна.

— Думаю, прохладный душ не помешает, — говорит Коннор с кривой усмешкой. — И, может быть, поужинать. — Он наклоняется, удивляя меня нежным поцелуем. — В конце концов, я планирую израсходовать намного больше калорий в эти выходные.

Я чувствую, как мое сердце учащенно бьется в груди, когда он ведет меня, обнаженную и мокрую, обратно в комнату, к нашему душу. Это только временно, говорю я себе. Но уже сейчас это лучшие выходные, которые мы когда-либо проводили вместе, и это даже не полный день.