Исаакиевский собор

АНТИНАРОДНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЦЕРКОВНИКОВ СОБОРА

30 мая 1858 года состоялось открытие и торжественное освящение Исаа-киевского собора. Этот акт был превращен в событие государственного значения. На церемонии присутствовали царская фамилия, представители высшего духовенства и знати. С этого дня Исаакиевский собор как главный кафедральный собор Петербургской епархии в течение 70 лет являлся крупнейшим центром религиозно-монархической пропаганды, и вся деятельность его носила реакционный характер.

Границы прихода собора простирались от Большой Невы до Мойки с севера на юг и от Новой Голландии до Марсова поля - с запада на восток. Считаясь «первенствующим в империи», собор пользовался особым вниманием царского правительства. На содержание его отпускались огромные по тому времени суммы: с 1858 по 1909 год - по 55 тысяч рублей, а с 1909 года - по 63 тысячи рублей ежегодно. Штат состоял из 80 человек, из них 17 человек - духовенство: настоятель, ключарь, 3 священника, протодьякон, 4 дьякона, 5 псаломщиков, 2 пономаря. Кроме того, при соборе было 50 певчих и 12 звонарей.

Кроме средств, отпускавшихся по государственным сметам, собор имел доход от многоэтажного дома, который сдавался внаем, от продажи свечей, тарелочного и кружечного сборов и т. д. Эти средства доходили до 60 тысяч рублей в год. Многие «мелкие» статьи дохода не учитывались документально, ибо, по признанию протоиерея Буткевича, «в церковных приходно-расходных книгах правды никогда не бывает ни одного слова». Большие суммы поступали за исполнение обрядов: свадеб, крестин, отпеваний. Из года в год доходы собора неуклонно росли: в 1860 году они составляли 79 710 рублей, в 1905 году - 102153 рубля, в 1911 году - 103 114 рублей, в 1914 году - 106 080 рублей, в 1915 году - 111461 рубль.

Собор был известен ценной золотой и серебряной утварью, украшенной драгоценными камнями, которая была выполнена по специальным рисункам придворными поставщиками Никольсом и Шинке. 30 предметов из золота употреблялись при богослужениях только в дни больших религиозных праздников. В обычное время использовались сосуды и предметы, сделанные мастерами Сазиковым и Верховцевым из серебра, в первый раз добытого на Алагирских заводах и пожертвованного собору Николаем I.

Царь и царская семья оказывали собору большое внимание. Для повышения его значимости Александр II жалует в ризницу «нерукотворный образ Спасителя», принадлежавший ранее лично Петру I. Риза этой иконы была выполнена из червонного золота с буквами, составленными из бриллиантов, крупнейший из которых оценивался в 50 тысяч рублей серебром. Вскоре в соборе появились и другие «святыни». В год его открытия на окраине города, на Песках, у мещанки Марии Востоксвой обнаружилась «чудотворная» икона, именуемая «Тихвинской богоматерью». В 1859 году по распоряжению митрополита Григория она была торжественно перенесена в собор, где продолжала «творить чудеса». Уже через год после ее появления на щедрые приношения верующих для иконы была сделана золотая, украшенная драгоценными камнями риза весом более 30 фунтов (12 килограммов).

Духовенство настойчиво искало новые святыни, и в 1894 году в соборе появляется вторая «чудотворная» икона. Кроме того, здесь находились также многие другие церковные реликвии. Духовенство использовало и другие средства религиозного воздействия, и прежде всего само здание собора. Его величественность, огромные размеры, роскошь внутреннего убранства действовали на людей подавляюще.

Интерьер рассматривался церковниками как декорация огромного религиозного театра. Богослужение в соборе было режиссерски продумано и предельно театрализовано. Оно проходило пышно, торжественно, в сопровождении большого хора певчих. Каждый год в Исаакиевском соборе отмечалось 90 церковных праздников. Примером театрализованных обрядов являлся ежегодно устраивавшийся перед пасхой традиционный обряд «омовения ног». Духовенство в парадных облачениях, изображая Иисуса Христа и 12 апостолов, представляло евангельскую сцену, когда Христос стал омывать своим ученикам ноги, показывая этим пример смирения и самоуничижения. Подобными средствами церковники воспитывали верующих в духе покорности и непротивления злу.

Постоянной формой политического влияния собора, направленного на укрепление самодержавия, была его проповедническая деятельность. Кроме устных проповедей, рассчитанных на многие тысячи молящихся, по инициативе соборного старосты генерала Богдановича с 1879 года начали издаваться брошюры под общим названием «Кафедра Исаакиевского собора». Поводом к их выпуску послужило покушение 2 апреля 1879 года на Александра II, организованное народовольцами.

«Кафедра» печатала проповеди, описания «чудотворных» икон, царские речи и манифесты, церковные лубки и листовки, «душеспасительные» беседы и т. д. Брошюры распространялись бесплатно и были рассчитаны на то, чтобы проникать повсюду - «в семью, в школу, в мастерскую и фабрику, салоны и избы, армейские части, больницы, тюрьмы…». «Кафедра» была крупнейшим церковным издательством. Только за первые шесть лет своего существования - с 1879 по 1885 год - ею было выпущено более 3 миллионов экземпляров различных изданий.

После убийства народовольцами Александра II в марте 1881 года «Кафедрой» была издана специальная брошюра с отрывками из проповедей и очерком жизни «царя-мученика». Здесь же была помещена гравюра художника Шарлеманя, изображавшая Александра, которого ангелы несут на небо. Была напечатана и проповедь постоянного проповедника Исаакиевского собора протоиерея Палисадова, в которой говорилось об обожествлении царской власти: «В царе земном наши предки православные всегда видели образ одного и того же царя небесного». В другой проповеди священника Предтеченского как итог звучал прямой призыв: «Встанем все, как один человек, вокруг… хранимого богом державного вождя нашего…»

Эти декларации подкреплялись изданием иллюстрированных листовок. Рождение наследника Николая II «Кафедра» отметила выпуском картинки, изображавшей идиллическую семейную сцену, представленную в виде традиционного церковного сюжета «Рождество Христово».

Ораторы в рясах неоднократно обращались к проблемам «общественного недуга». «Вера не дает нам и мысли о всеобщем счастье», - гласил текст проповеди одной из таких брошюр, утверждая, что беды и скорби нужны человечеству, что «нищих всегда будем с собой иметь и что велики в очах божьих страдания, переносимые благопокорно».

Растущее рабочее движение не осталось вне поля зрения «Кафедры». Брошюра «Русским рабочим душевное слово», изданная в 1902 году, была направлена против стачечного движения пролетариата. Ее автор - соборный староста генерал Богданович, впоследствии ставший одним из активнейших членов черносотенной организации «Союз русского народа».

Брошюра, написанная слащаво-сусальным языком, изобиловала псевдонародными словечками и оборотами, что, по мнению автора, должно было способствовать ее психологическому воздействию на читателей. Богданович пытался уверить, что стачечная борьба бессмысленна и не может принести никакой пользы, а лишь усиливает тяжелое положение рабочих. Оправдывая кровавые расправы полиции и жандармов, он заканчивал свое послание советом уповать на церковь и царя, который якобы отечески печется о своих подданных и болеет о всех народных нуждах «своим любвеобильным сердцем».

Партия большевиков понимала вред, наносимый «Кафедрой» народу, и вела с ней активнейшую борьбу. Подпольная большевистская печать уделяла серьезное внимание разоблачению антинародной деятельности церковников Исаакиевского собора, и в первую очередь его печатных изданий.

Необходимо было разъяснить рабочим контрреволюционный смысл этой брошюры, распространенной в десятках тысяч экземпляров. В январе 1903 года Петербургский комитет РСДРП издал листовку, названную «Лиса-проповедник и правда», в которой «сочинение» Вогдановича было подвергнуто уничтожающей критике. В ней писалось, что не случайно «лиса-проповедник» Богданович взялся за перо и обратился с посланием к рабочим. До сих пор русское правительство действовало нагайками, тюрьмами и пулями, а сейчас оно пробует залить опасный огонь льстивыми речами. Большевики доказывали, что разглагольствования этого «царского блюдолиза» о любви царя к народу являются наглой ложью. Листовка напоминала о закрепощении крестьян, о жестоком подавлении рабочих выступлений и о том, как Николай II осыпал благодарностями и наградами палачей, расстреливавших мирных демонстрантов.

«Нужды рабочих, - говорилось в листовке, - разрешит только социализм, за который нужно бороться». Тут же приводилось письмо рабочего, рассказывавшего о мыслях, возникших у него после чтения книжки Богдановича: «Бывший продавщик свечек и просфорок опять начинает твердить безобразную и возмутительную сказку о том, что царь есть посланник бога… Это одна из самых вредных сказок, которую всеми силами старается распространять правительство среди темного простого народа». Разоблачая мифы о божественном происхождении самодержавия, автор говорит, что монарху «сделать себя божественным очень легко. Стоит только царю призвать к себе Победоносцева, командующего Синодом, и приказать, что хочет, а Синод уже может возвести царя хоть в четвертое лицо святой троицы. Потом на сцену не замедлил бы выступить Богданович со своим «задушевным словом» и сообщить о великой радости, которой сподобился русский народ».

Листовка «Лиса-проповедник и правда» - блестящий образец социал-демократической агитации, в которой антирелигиозная направленность сочеталась с глубокой пропагандой марксистско-ленинских идей.

Всеми средствами пытались церковники отвлечь народ от классовой борьбы. В 1896 году при соборе была создана организация церковных активистов «Православное Исаакиевское братство», призванная под прикрытием «богоугодных» дел проводить религиозно-нравственную воспитательную работу среди трудового населения и особенно рабочих.

Значительная часть членов этой организации приходилась на долю представителей крупного чиновничества, дворянства и буржуазной интеллигенции. Материальные средства организации складывались из взносов ее членов и других поступлений. Деятельность братства заключалась в выдаче денежных пособий, распространении среди населения бесплатной «духовно-нравственной» литературы, проведении чтений и поучительных бесед. При братстве Исаакиевского собора была основана библиотека специально подобранных книг с читальней и утверждена церковно-приходская школа для «бедных девочек прихода». Исаакиевский собор широко использовал свой авторитет среди верующих, свой аппарат, свою материальную базу и другие возможности для активной антинародной деятельности.

Когда началась первая мировая империалистическая война, собор был одним из крупнейших центров монархической обработки трудящихся. В здании собора и на площади перед ним служили торжественные молебны о «ниспослании победы русскому воинству». Собор стал распределительным центром, из которого отправлялись на фронт походные церкви, молитвенники, иконы и кресты.

После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года выступления церковников собора были направлены на поддержку Временного правительства. Глубоко реакционный характер носила организация похорон казаков, расстреливавших демонстрантов во время июльских событий 1917 года. При отпевании их в соборе присутствовали члены Временного правительства во главе с Керенским, который выступил с речью. Похороны были превращены в контрреволюционную демонстрацию.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции Совет Народных Комиссаров принял декрет «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», явившийся одним из важнейших мероприятий Советской власти. Духовенство Исаакиевского собора, как и вся церковь, яростно сопротивлялось проведению в жизнь этого постановления. Выполняя указания патриарха Тихона, разославшего по церквам специальные инструкции «О поведении и взаимоотношениях с Советской властью», церковники пытались сеять антисоветские настроения среди населения, особенно среди молодежи. Под руководством ключаря собора В. Плотникова в Петрограде была создана организация по обучению детей и молодежи «закону божьему». При соборе функционировали «детские кружки» и «сестричества». Службы в дни церковных праздников приобретали откровенно контрреволюционный, антисоветский характер. В соборе устраивались различные совещания и собрания по поводу борьбы церкви против Советской власти.

В конце 1919 года имущество собора было передано организованной группе верующих, так называемой «двадцатке».

В 1921 - 1922 годах страна переживала тяжелое бедствие - голод в Поволжье. По просьбе населения голодавших районов Советское правительство издало декрет об изъятии церковных ценностей для закупки за границей хлеба. Духовенство ответило на этот гуманный документ призывом к борьбе против Советской власти. Патриарх Тихон выпустил воззвание, в котором писал: «Мы не можем одобрить изъятие из храмов, хотя бы через добровольные пожертвования, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами вселенской церкви и карается как святотатство». И здесь же воистину «гибко» замечал, раскрывая истинное положение дела: «Важно не то, что давать, а кому давать… Будьте же мудры, как змеи», - поучал Тихон, обращаясь к духовенству.

В Петрограде центром борьбы против декрета правительства стал Исаакиевский собор. 5 марта 1922 года, в «неделю православия», верующих созвали особыми листовками из всех районов юрода в собор на так называемое «торжество православия». После обедни в алтаре было созвано тайное совещание представителей духовенства. Митрополит Вениамин призвал всех присутствующих не отдавать церковные ценности, а настоятель Исаакиевского собора протоиерей Богоявленский полностью поддержал его. Был намечен конкретный план действий по укрытию ценностей, предусматривавший и вооруженное сопротивление. Во время изъятия ценностей церковники сделали попытку спровоцировать вооруженное выступление верующих. Чекистами было обнаружено в соборе оружие.

В результате работы комиссии 5 и 8 мая 1922 года в Исаакиевском соборе было изъято более 48 килограммов золота, 2 тонны 220 килограммов серебра и 796 драгоценных камней. Церковники, активно сопротивлявшиеся акту изъятия ценностей и допустившие антисоветские действия, были преданы суду.

В конце 1920-х годов в результате общего для всей страны отхода трудящихся от религии и церкви пустеет и Исаакиевский собор. Церковная «двадцатка», в ведении которой находился собор, не предпринимала никаких мер к тому, чтобы поддерживать здание в порядке и выполнять необходимые ремонтные работы. Управление уполномоченного Наркомпроса в Ленинграде, под наблюдением которого здание собора находилось с 1925 года, неоднократно отмечало его неудовлетворительное состояние: протечки, отсутствие вентиляции и отопления. Мозаичные и живописные произведения покрывались плесенью и разрушались, мраморная облицовка осыпалась. Бесхозяйственность, преступное отношение к памятнику архитектуры и искусства были недопустимы.

По просьбе трудящихся и ходатайству Наркомпроса в июне 1928 года Президиум ВЦИК СССР вынес решение о ликвидации религиозной общины в Исаакиевском соборе в городе Ленинграде и о предоставлении собора в исключительное пользование Главнауки в качестве музейного памятника.

Через три года в здании собора был открыт Государственный антирелигиозный музей. Так началась новая жизнь собора, превратившегося в один из крупнейших музеев страны.

Основная цель вновь созданного музея в первый период его деятельности заключалась в борьбе с религиозными пережитками в сознании людей и распространении основ научно-материалистического мировоззрения.

«…Массам необходимо дать самый разнообразный материал по атеистической пропаганде, знакомить их с фактами из самых различных областей жизни, подойти к ним и так и эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от религиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон, самыми различными способами…», - писал В. И. Ленин.

Именно эту задачу и решал музей «Исаакиевский собор» на первом этапе своей деятельности. В экспозиции были широко представлены материалы из истории атеистического движения и антинародной, антисоветской деятельности духовенства, а также документы, разоблачавшие классовую сущность религии и всех видов и форм религиозных организаций в СССР.

Первая экспозиция с незначительными изменениями и дополнениями просуществовала до 1937 года.

На состоявшейся в марте 1937 года сессии Ленинградского музейного совета, посвященной Государственному антирелигиозному музею, было принято решение об изменении его профиля. С этого времени он стал носить историко-художественный характер. Изменение профиля музея было определено тем, что в начале 1932 года постановлением Президиума ВЦИК СССР в ведение Академии наук был передан Казанский собор для организации в нем Музея истории религии и атеизма.

Коллектив музея успешно решал задачу, поставленную В. И. Лениным перед организациями и учреждениями культуры, перед партией и народом. «Нужно взять всю науку, технику, все знания, искусство, - говорил Владимир Ильич. - Без этого мы жизнь коммунистического общества построить не можем». В соответствии с новым направлением музея начинается перестройка его экспозиции, которая была прервана Великой Отечественной войной 1941 - 1945 годов.