Искушай меня в сумерках (ЛП)

Глава 12 (перевод – Janina, бета-ридинг – Москвичка, вычитка – Фройляйн)

Это было самой часто повторяемой фразой в день свадьбы Поппи: "Тебе еще не поздно передумать".

С самого раннего утра с небольшими вариациями она выслушивала эту фразу от каждого члена ее семейства. Она слышала это ото всех, за исключением Беатрис, которая, к счастью, не разделяла всеобщую враждебность семейства Хатауэй в отношении Гарри.

Поппи все-таки спросила Беатрис, почему та не возражает против ее помолвки?

– Полагаю, что из вас может получиться хорошая пара, – ответила Беатрис.

– Ты так думаешь? Почему?

– Кролик и кот могут мирно сосуществовать. Но сначала кролик должен утвердиться – пару раз напасть на кота – а потом они станут друзьями.

– Благодарю, – сухо произнесла Поппи. – Мне нужно это запомнить. Хотя, осмелюсь заметить, Гарри будет весьма удивлен, если я стукну по нему словно по кегле.

Бракосочетание и свадебный прием ожидались столь грандиозными по организации и количеству приглашенных, словно Гарри намеревался сделать свидетелями этой церемонии половину Лондона. Как следствие, Поппи предстояло провести большую часть дня своей свадьбы среди моря незнакомых лиц.

Поппи надеялась, что они с Гарри могли бы лучше узнать друг друга за те три недели, что длилась их помолвка, но она почти не виделась с ним, за исключением двух случаев, когда он приходил, чтобы взять ее на прогулку. А мисс Маркс, которая сопровождала их, каждый раз выглядела столь сердитой, что это смущало и выводило Поппи из себя.

За день до свадьбы приехали ее сестра Уин и зять Меррипен.

К облегчению Поппи, Уин предпочла занять нейтральную позицию в спорах в отношении ее брака. Уин с Поппи сидели в богато обставленном номере отеля, обстоятельно обсуждая этот вопрос. И так же, как и в дни их детства, Уин выступала в роли миротворца.

Свет от окаймленной бахромой лампы скользил по светлым сверкающим волосам Уин.

– Если он нравится тебе, Поппи, – нежно сказала Уин, – если ты уважаешь его, то тогда, уверена, что и я буду относиться к нему также.

– Жаль, что Амелия думает иначе. И мисс Маркс тоже, по правде говоря. Они обе столь... упрямы... что мне очень трудно что-либо обсуждать с кем-либо из них.

Уин улыбнулась.

– Не забывай, что в течение очень долгого времени Амелия заботилась обо всех нас. И для нее нелегко отказаться от роли нашей защитницы. Но она это сделает. Помнишь, когда мы с Лео уезжали во Францию, насколько тяжело было для нее отпустить нас? Как она беспокоилась?

– Думаю, что она больше беспокоилась за Францию.

– Ну, Франция выдержала Хатауэев, – улыбаясь, сказала Уин. – И ты выдержишь, став завтра женою Гарри Ратледжа. Только... могу ли я заметить...

– Конечно. Все остальные-то уже высказались.

– Лондонский сезон похож на одну из тех мелодрам в Друри Лэйн, где все всегда заканчивается свадьбой. И никто, кажется, не задумывается о том, что произойдет после свадьбы. Но брак – это не конец истории, а лишь начало. И чтобы он был успешным, требуются усилия со стороны обоих супругов. Надеюсь, мистер Ратледж пообещал тебе, что будет таким мужем, как ты хочешь?

– Ну... – Поппи неловко замолчала. – Он пообещал мне, что я буду жить подобно королеве. Хотя это – не то же самое, верно?

– Нет, – тихо сказала Уин. – Будь осторожна, дорогая, чтобы не закончить как королева заброшенного королевства.

Пораженная и встревоженная, Поппи кивнула, попытавшись скрыть свои чувства. Ненавязчиво Уин выразила мнение, оказавшее на нее более сильное воздействие, нежели все те суровые предупреждения, которые Поппи получила ото всех остальных Хатауэев.

– Я подумаю об этом, – сказала она, глядя в пол, на узор из крошечных цветочков на ткани ее платья, в общем, – куда угодно, лишь бы не в проницательные глаза ее сестры. Поппи покрутила на пальце свое обручальное колечко. Хотя сейчас в моде были кольца с несколькими бриллиантами или с камнями разных цветов, Гарри купил для нее кольцо с одним-единственным бриллиантом в виде розы, грани которого были отшлифованы так, что имитировали внутреннюю спираль розы.

– Я просила о чем-то маленьком и скромном, – сказала девушка Гарри, когда тот преподнес ей это кольцо.

– Оно скромное, – возразил он.

– Но не маленькое.

– Поппи, – с улыбкой сказал Гарри. – Я никогда не делаю ничего маленького.

Поглядывая на часы, деловито тикающие на каминной полке, Поппи вновь вернулась мыслями к настоящему.

– Я не передумаю, Уин. Я дала обещание Гарри выйти за него замуж, и сдержу его. Он был добр ко мне. И я никогда не отплачу ему тем, что брошу у алтаря.

– Понимаю. – Уин положила ладонь поверх руки сестры и сердечно пожала ее. – Поппи... а у Амелии уже был с тобой "определенный разговор"?

– Ты имеешь в виду разговор "о том чего мне ожидать в брачную ночь"?

– Да.

– Она собиралась поговорить со мной попозже сегодня вечером, но я с тем же успехом выслушала бы это и от тебя. – Поппи сделала паузу. – Однако, проведя так много времени в компании Беатрис, должна признаться, что мне известно об особенностях спаривания как минимум двадцати трех разновидностей представителей животного мира.

– О боже! – ухмыльнулась Уин. – Возможно, это ты должна провести с нами беседу, дорогая.

Знатные, богатые и влиятельные люди обычно вступали в брак в церкви Святого Георгия на Хановер-Сквер, расположенной в центре Мейфэр. И действительно, так много лордов и юных дев были соединены узами священного брака в церкви Святого Георгия, что неофициально и довольно вульгарно его стали именовать "Лондонским Храмом Девственной плевы".

Фронтон с шестью массивными колоннами являл собой весьма впечатляющую, но относительно простую конструкцию. Церковь была преднамеренно спроектирована с малым количеством украшений, дабы не отвлекать внимания от красоты архитектуры. Внутреннее убранство было таким же строгим – с покрытой балдахином кафедрой проповедника, установленной на несколько футов выше, чем скамейки для прихожан. Над передним алтарем находился великолепной работы витраж, изображавший "древо Иессея" и целый ряд библейских фигур.

С бесстрастным выражением лица Лео внимательно разглядывал толпу, собравшуюся внутри церкви. Он уже выдал замуж двух сестер. Но ни одно из тех бракосочетаний по своей пышности и многолюдности не было похоже на нынешнее. И, тем не менее, обе церемонии значительно превосходили эту по атмосфере искреннего счастья. И Амелия, и Уин были влюблены в своих избранников.

Брак по любви считался немодным, присущим буржуазии. Тем не менее, это был идеал, к которому всегда стремились Хатауэи.

Этот брак не имел ничего общего с любовью.

Одетый в черный утренний сюртук, светло-серые панталоны и белый шейный платок, Лео стоял рядом с боковой дверью в ризницу, где хранились церемониальные и священные предметы. Ризы, а также одеяния для членов церковного хора висели в ряд вдоль одной из стен. Этим утром ризница использовалась в качестве комнаты ожидания для невесты.

Кэтрин Маркс подошла и встала по другую сторону двери, словно стражник, охраняющий ворота замка. Лео украдкой взглянул на нее. Вместо обычного серого мисс Маркс была одета в платье бледно-лилового цвета. Тускло-каштановые волосы были стянуты на затылке в такой тугой пучок, что, казалось, ей было сложно даже моргать. Очки криво сидели на ее носу, одна из проволочных дужек была перекручена. Это придавало ей вид одурманенной совы.

– На что это вы уставились? – раздражительно спросила мисс Маркс.

– Ваши очки погнулись, – сказал Лео, пытаясь сдержать улыбку.

Она ответила сердитым взглядом.

– Я пыталась отремонтировать их, но получилось только хуже.

– Дайте мне.

И прежде, чем девушка смогла возразить, Лео снял с нее очки и начал возиться с дужкой.

Она протестующе зашипела.

– Милорд, я не просила вас... если вы сломаете их...

– Как это вы умудрились согнуть дужку? – спросил Лео, настойчиво пытаясь выпрямить ее.

– Я уронила очки на пол, и пока искала, наступила на них.

– У вас близорукость?

– Да.

Выпрямив дужку, Лео пристально разглядывал очки.

– Вот.

Он протянул мисс Маркс очки и замер, пристально уставившись в ее глаза – одновременно такие голубые, зеленые и серые, окруженные четкими темными ободками. Сверкающие, страстные, меняющие свой цвет. Словно опалы. Почему он никогда не замечал этого раньше?

Это открытие поразило Лео, вызвав ощущение покалывания на коже, как бывает при резком изменении температуры. Она вовсе не была не красивой. Но она была прекрасна той утонченной нежной красотой, подобной зимнему лунному свету или тонкому льняному аромату ромашек. Столь же спокойной и неяркой... восхитительной. На мгновение Лео замер.

Мисс Маркс – тоже молчала, переживая вместе с ним мгновение удивительной близости...

Она выхватила у Лео очки и решительно водрузила их на нос.

– Это ошибка, – сказала она. – Вы не должны были позволить этому случиться.

Пробиваясь сквозь нахлынувшие на него потрясение и возбуждение, Лео пришел к выводу, что мисс Маркс имела в виду свадьбу его сестры. Он послал ей раздраженный взгляд.

– Что, по-вашему, я должен был предпринять, Маркс? Сослать Поппи в монастырь? Она вправе выйти замуж за кого пожелает.

– Даже если все это закончится несчастьем?

– Это закончится не несчастьем, а всего лишь – отчуждением. И я предупредил об этом Поппи. Но она связала себя обязательством и твердо намерена выйти за него. Я всегда считал Поппи достаточно разумной, чтобы совершить такую ошибку.

– Она благоразумна, – сказала Маркс. – Но она также и одинока. И Ратледж воспользовался этим.

– Как она может быть одинокой? Она все время окружена людьми.

– Это может быть самым худшим из всех видов одиночества.

В ее тоне прозвучала тревожная нотка – болезненная грусть. Лео захотелось прикоснуться к девушке... притянуть ее ближе к себе... так чтобы ее лицо уткнулось ему в шею... и это вызвало у него чувство весьма похожее на панику. Следовало что-то предпринять, чтобы изменить настроение, возникшее между ними.

– Не стоит унывать, Маркс, – оживленно сказал Лео. – Уверен, что когда-нибудь вы тоже встретите кого-то особенного, кого сможете изводить всю вашу оставшуюся жизнь.

Он с облегчением вновь увидел ее привычный сердитый взгляд.

– Я пока что не встречала мужчины, который был бы в состоянии конкурировать с чашкой хорошего крепкого чая.

Лео собирался ответить, когда услышал шум, доносившийся из ризницы, где находилась Поппи.

Мужской голос, напряженный и настойчивый.

Лео и Маркс переглянулись.

– Разве она там не одна? – спросил Лео.

Компаньонка неуверенно кивнула.

– Это Ратледж?- удивился Лео.

Мисс Маркс покачала головой.

– Я только что видела его снаружи.

Молча Лео ухватился за ручку двери и открыл ее. Мисс Маркс последовала за ним в ризницу.

Лео так резко остановился, что компаньонка врезалась ему в спину. Его сестра, одетая в закрытое белое кружевное платье светлым силуэтом вырисовывалась на фоне целого ряда черных и пурпурных одеяний. Поппи казалась ангелом, купавшимся в лучах света, падавшего сквозь узкое прямоугольное окно. Свадебная фата ниспадала ей на спину с изящного венка из белых бутонов роз.

Девушка стояла лицом к лицу с Майклом Бэйнингом, который выглядел как сумасшедший – безумные глаза, взъерошенная одежда.

– Бэйнинг, – сказал Лео, сильным ударом ноги захлопывая дверь. – Не знал, что вы были приглашены. Гости сейчас рассаживаются на скамьях в церкви. Предлагаю вам присоединиться к ним.

Он сделал паузу и продолжил ледяным голосом с тихим предупреждением:

– А еще лучше – уезжайте совсем.

Бэйнинг покачал головой, в его глазах светилась отчаянная ярость.

– Не могу. Я должен поговорить с Поппи, пока не стало слишком поздно.

– Уже слишком поздно, – сказала Поппи, цвет лица которой был почти таким же белым, как и ее платье. – Все уже решено, Майкл.

– Ты должна узнать, что я обнаружил. – Майкл бросил на Лео умоляющий взгляд. – Позвольте мне переговорить с нею наедине.

Лео покачал головой. Он не испытывал антипатии к Бэйнингу, но не мог не видеть, что из этого не выйдет ничего хорошего.

– Извини, старина, но кто-то должен подумать о приличиях. Все это сильно смахивает на последнее свидание перед свадьбой. И поскольку такое свидание выглядит весьма скандальным даже между женихом и невестой, то встреча между невестой и кем-то другим выглядит еще более нежелательной.

Лео почувствовал, что мисс Маркс подошла и встала рядом с ним.

– Позвольте ему сказать, – произнесла компаньонка.

Лео бросил на нее раздраженный взгляд.

– Черт возьми, Маркс! Вы когда-нибудь устанете указывать мне, что я должен делать?

– Когда вы больше не будете нуждаться в моих советах, я перестану их давать.

Поппи не отрывала взгляда от Майкла. Все это походило на сон, на страшный сон – его появление за несколько минут до ее бракосочетания с другим мужчиной, когда она уже одета в свадебное платье. Страх наполнил ее. Она не желала услышать то, что Майкл хотел сказать, но также она не могла и прогнать его.

– Почему ты здесь?- ухитрилась спросить она.

Майкл выглядел страдающим и умоляющим. Он что-то держал... письмо.

– Ты узнаешь это?

Взяв письмо рукой, затянутой в кружевную перчатку, Поппи пристально уставилась на него.

– Это любовное письмо, в замешательстве сказала она. – Я потеряла его. Где... где ты его нашел?

– У моего отца. Гарри Ратледж отдал письмо моему отцу.

Майкл резко взъерошил свои волосы.

– Этот ублюдок пошел к моему отцу и рассказал ему о наших отношениях. Представил их в самом худшем свете. Ратледж настроил моего отца против нас прежде, чем у меня появился шанс самому рассказать ему о нас.

Поппи стало еще холоднее, во рту у нее пересохло, сердце стучало медленными болезненными ударами. В то же самое время ее мозг работал быстро, делая ряд быстрых выводов, каждый из которых был еще более неприятным, нежели предыдущий.

Дверь открылась, и все обернулись, чтобы посмотреть, как кто-то еще входит в ризницу.

– Ну конечно, – Поппи услышала суровый голос Лео. – Только вас еще и не хватало для полноты трагедии.

Гарри, выглядевший вежливым и удивительно спокойным, вошел в маленькое переполненное помещение. Он приблизился к Поппи, его зеленые глаза оставались невозмутимыми. Он хранил самообладание подобно непроницаемой броне.

– Здравствуй, дорогая.

Он протянул руку и легонько прикоснулся к прозрачному кружеву ее фаты.

Даже, несмотря на то, что он не прикоснулся непосредственно к ней, Поппи напряглась.

– Это плохая примета, – пересохшими губами прошептала она, – если жених увидит невесту до начала церемонии.

– К счастью, – произнес Гарри, – я не суеверен.

Поппи была полна смятения, гнева и приглушенной боли. Пристально глядя в лицо Гарри, она не замечала ни малейшего следа угрызений совести на его лице.

"В сказке, – говорил он ей, – я, наверное, был бы злодеем".

Это было правдой.

И она собиралась выйти за него замуж.

– Я рассказал ей о твоем поступке, – заявил Майкл Гарри. – Как ты сделал невозможным брак между нами.

– Я не делал его невозможным, – сказал Гарри. – Я всего лишь создал для него некоторые препятствия.

Каким молодым, благородным и уязвимым казался сейчас Майкл, совсем не похожим на героя.

И каким серьезным, жестоким и высокомерным был Гарри. Поппи не могла поверить, что когда-то находила его очаровательным. Что он нравился ей, и она полагала, что сможет быть в какой-то степени счастлива с ним.

– Она была бы твоей, если бы ты на самом деле хотел ее, – продолжил Гарри с безжалостной улыбкой на губах. – Но я хотел ее сильнее.

Замахнувшись кулаком, Майкл бросился на Гарри с удушливым криком.

– Нет! – выдохнула Поппи, и Лео бросился вперед.

Тем не менее, Гарри оказался быстрее, перехватив руку Майкла и вывернув ее за спину.

Умело он начал подталкивать Майкла к двери.

– Прекратите! – воскликнула Поппи, бросившись к ним и молотя Гарри по плечу и спине кулаком. – Отпустите его! Не делайте этого!

Казалось, что Гарри не чувствует ее ударов.

– Ну, выкладывай, Бэйнинг, – холодно произнес он. – Ты пришел сюда просто пожаловаться или у всего этого имеется другая цель?

– Я заберу ее отсюда! От тебя!

Гарри ответил леденящей кровь улыбкой.

– Прежде я отправлю тебя в ад.

– Дайте... ему... уйти, – сказала Поппи тоном, каким она никогда не говорила раньше.

Этого оказалось достаточно, чтобы Гарри услышал ее. Его дьявольски зеленый пристальный взгляд на мгновение встретился с ее взглядом. Медленно он отпустил Майкла. Тот повернулся, его грудь тяжело вздымалась.

– Пойдем со мной, Поппи, – умоляюще произнес Майкл. – Мы отправимся в Гретна Грин. Мне наплевать на отца и на наследство. Я не могу позволить тебе выйти замуж за этого монстра!

– Потому что ты любишь меня? – полушепотом спросила девушка, – или потому, что хочешь спасти меня?

– И то, и другое.

Гарри пристально смотрел на нее, подмечая малейший нюанс в выражении ее лица.

– Ступай с ним, – спокойно предложил он. – Если это именно то, что ты хочешь.

Но Поппи совершенно не была введена в заблуждение его словами. Гарри был готов на все, чтобы добиться своего, не важно какие разрушения или боль он этим причинит. Он никогда бы не позволил ей уйти. Он просто проверял ее, желая узнать, какой выбор она сделает.

Одно было совершенно ясно: она и Майкл никогда не были бы счастливы вместе. Праведный гнев Майкла, в конце концов, утихнет, и тогда все причины, которые прежде казались столь важными, вновь обретут значимость. Майкл стал бы сожалеть о том, что женился на ней. Стал бы горько сокрушаться о скандале, лишении наследства и пожизненном осуждении со стороны своего отца. И, в конечном счете, его негодование выплеснулось бы на Поппи.

Ей следовало прогнать Майкла. Это было наилучшее, что она могла для него сделать.

Что касается ее интересов... все возможные варианты казались одинаково плохими.

– Предлагаю тебе избавиться от обоих идиотов, – сказал Лео, – и позволить мне отвезти тебя домой, в Гемпшир.

Поппи пристально уставилась на брата, ее губы тронула печальная улыбка.

– Какая жизнь будет ждать меня в Гемпшире после всего этого, Лео?

Его единственным ответом было мрачное молчание. Поппи посмотрела на мисс Маркс, которая, казалось, испытывала глубокую печаль. Их взгляды встретились, и Поппи увидела, что компаньонка гораздо более точно осознает всю шаткость ее положения, нежели мужчины. В подобных обстоятельствах женщин осуждали и порицали гораздо более жестоко, чем мужчин. Призрачная мечта Поппи о простой мирной жизни уже канула в небытие. Если сейчас она не обвенчается, то уже никогда не выйдет замуж, не сможет иметь детей, никогда не займет достойного места в обществе. В сложившейся ситуации ей оставалось только одно.

С твердой решимостью Поппи повернулась к Майклу.

– Ты должен уйти, – сказала она.

Его лицо исказилось.

– Поппи, я не оставлю тебя. Ты не говоришь...

– Уходи, – настойчиво повторила она. Ее пристальный взгляд переключился на брата.

– Лео, проводи, пожалуйста, мисс Маркс к ее месту. Скоро начнется церемония. Мне необходимо поговорить с мистером Ратледжем наедине.

Майкл недоверчиво уставился на нее.

– Поппи, ты не можешь выйти за него. Послушай меня...

– Все кончено, Бэйнинг, – тихо сказал Лео. – Вы высказали все что хотели. Позвольте теперь моей сестре поступить так, как хочет она.

– Боже мой! – покачиваясь, словно пьяный, Майкл двинулся в направлении выхода.

Поппи страстно хотелось утешить его, пойти за ним и уверить в своей любви. Но вместо этого она осталась в ризнице с Гарри Ратледжем.

Через некоторое время, показавшееся ей вечностью, Лео, мисс Маркс и Майкл покинули ризницу. Поппи и Гарри оказались лицом друг к другу.

Было ясно, что Гарри безразлично то, что теперь ей стало известно, каким человеком он был. Гарри не нуждался ни в чьем прощении... он ни о чем не сожалел.

Целая жизнь, подумала Поппи. С мужчиной, которому она никогда не сможет доверять.

Выйти замуж за негодяя, или никогда не выйти замуж вообще. Быть женой Гарри Ратледжа или жить опозоренной, когда матери будут запрещать своим детям разговаривать с ней, словно их чистота и невинность могли бы быть запачканы одним ее присутствием. Получать непристойные предложения от мужчин, которые решат, что она безнравственна или доведена до отчаяния. Таким будет ее будущее, если она не выйдет замуж за Гарри Ратледжа.

– Ну? – тихо спросил Гарри. – Вы доведете дело до конца или нет?

Поппи остро ощущала всю нелепость своего пребывания в свадебном наряде и украшенной цветами фате. Все это символизировало надежду и невинность, которых у нее не осталось. Ей очень хотелось сорвать свое обручальное кольцо и швырнуть его в Гарри. Хотелось рухнуть на пол, подобно брошенной и затоптанной кем-то шляпе. На мгновение она задумалась о том, чтобы послать за Амелией, которая все бы устроила, взяв на себя ответственность за сложившуюся ситуацию.

За исключением того, что Поппи больше не была ребенком, жизнью которого необходимо руководить.

Она пристально уставилась на суровое лицо Гарри, его строгие глаза. Казалось, он насмехается над нею, в высшей степени уверенный в том, что победил. Без сомнения он полагал, что будет в состоянии поступать по-своему в течение всей их оставшейся жизни.

Безусловно, она недооценила его.

Но и он тоже недооценил ее.

Вся печаль, страдания и беспомощный гнев Поппи соединились вместе в какую-то новую горькую смесь. Поппи сама удивилась, как спокойно прозвучал ее голос, когда она заговорила с Гарри:

– Я никогда не забуду, что вы избавились от человека, которого я любила, и заняли его место. Не думаю, что когда-нибудь смогу простить вам это. Единственная вещь, в которой я твердо уверена – это то, что я никогда не полюблю вас. Вы все еще хотите жениться на мне?

– Да, – без колебаний произнес Гарри. – Я никогда не хотел, чтобы меня любили. И Бог свидетель, этого никогда и не случалось.

____________________

* Hanover Square St George's – церковь в фешенебельном районе Лондона Мейфэр; известна как место аристократических свадеб; одна из 50 церквей, сооруженных после Великого лондонского пожара. Построена в 1713-24гг.

* "Древо Иессея" – генеалогическое древо Христа от прапредка Иессея; согласно ветхозаветному пророчеству, Мессия должен был явиться из рода Давида и Иессея