Часть седьмая Девочка по имени Ко
Юстина Южная. Девочка по имени Ко
— …Ты авантюристка, Ко!
— Как вы смеете так говорить?
— Смею, потому что особая группа ИнтерГпола за последние часы успела изучить твое личное дело и твою медицинскую карту. Я знаю, что ты превосходишь всех сирот на острове по физическим данным, причем добилась ты этого не потому, что невероятно одарена от природы, а потому, что всегда и во всем хочешь быть первой. Когда остальные уходили спать, ты бегала вокруг острова или поднимала штангу.
— …Ты авантюристка, Ко!
— Как вы смеете так говорить?
— Смею, потому что особая группа ИнтерГпола за последние часы успела изучить твое личное дело и твою медицинскую карту. Я знаю, что ты превосходишь всех сирот на острове по физическим данным, причем добилась ты этого не потому, что невероятно одарена от природы, а потому, что всегда и во всем хочешь быть первой. Когда остальные уходили спать, ты бегала вокруг острова или поднимала штангу.
Утро в замке началось необычно. Точнее, не во всем замке, а конкретно в спальне номер три, которую уже несколько лет занимали неразлучные подружки: Вероника, Саломея и Ко. Сейчас девочкам было по двенадцать (по земному счету), и они исправно ходили в шестой класс школы, расположенной тут же, на Детском острове. Вот и сегодня они должны были бодро — или не очень бодро, если вчера вечером заболтались дольше, чем следовало, — вскочить на зарядку, позавтракать и бежать на уроки. Но внезапно Саломея, самая энергичная и заводная из них, отказалась подниматься с кровати. Она лежала, безучастно глядя в потолок, и на все попытки Вероники растормошить ее отвечала либо взглядом, в котором не отражалось ничего, кроме равнодушия, либо вялым отмахиванием. Третья девочка в сражение за подъем не встревала, молча одевалась и внимательно наблюдала за обеими подругами.
Наконец Веронике надоело, и она применила последнее средство:
— А что если сюда заявится госпожа Аалтонен, лично тебя из постели вытаскивать?!
Аргумент был грозен. Появление директрисы детского дома на пороге дортуара ничем хорошим для обитательниц этого дортуара обернуться не могло. Не то чтобы Роза Аалтонен как-то особо свирепствовала или заставляла своих воспитанников отбывать жестокие наказания. Скорее наоборот. Ученая дама была спокойна, добродушна, и все знали, что за напускной строгостью кроется сочувствие к бедным сироткам, волею судеб и ИнтерГалактической полиции оказавшихся на оторванном от цивилизации маленьком холодном островке Кууси. Но, как ни крути, чем меньше директриса вмешивалась в жизнь своих подопечных, тем больше радости им это приносило. В конце концов, у них имелось слишком мало личной свободы, чтобы так бездумно ею разбрасываться.
Островок Кууси, спрятавшийся на Ладожском озере, пристанищем для космических сирот стал лишь недавно. И, надо сказать, это был самый странный Детский дом, который только можно себе представить. Начать с помещения, в котором он располагался. Не простое здание, о нет! Настоящий замок с четырьмя круглыми башнями и зубчатыми вершинами и с донжоном в центре, а на одной из башен — голубой с белым флаг Вселенской лиги защиты детей. И сама его удаленность от мира, и то, что дом состоял в ведении ИнтерГпола, — все говорило об уникальности этого заведения. Но больше всего об этом говорили сами воспитанники. Дети, собранные со всей Галактики, найденыши и сироты (во всяком случае, об их родителях не было ничего известно). Дети, у которых, как предполагали сотрудники ИнтерГпола, в любой момент могли проснуться скрытые способности, и дай Космос, чтобы эти способности оказались мирными. К сожалению, обратных примеров имелось достаточно, посему за сиротками велось неусыпное наблюдение.
Как при этом жилось самим сироткам, в большинстве своем вовсе не обладавшим пресловутыми способностями, никто сильно не задумывался. А зря. Если тебя, здорового веселого подростка, заперли в четырех стенах на крошечном островке, если чуть ли не за каждым твоим телодвижением наблюдают, словно ты и впрямь галактический преступник, если у тебя нет ничего, кроме всякой мелочи в тумбочке, а сама тумбочка и все, что тебя окружает, принадлежит высшим инстанциям, то поневоле начинаешь ценить любое проявление свободы. Даже если оно заключается в том, чтобы самостоятельно встать и одеться, без присмотра воспитателей и учителей.
Но даже образ госпожи Аалтонен не напугал валяющуюся в кровати Саломею. Вероника всплеснула руками и плюхнулась рядом.
— Ну скажи ей хоть ты, Ко! — возопила она.
Девочка со столь необычным именем провела еще раз расческой по белокурым волосам, убирая их в хвост, и лишь затем перевела взгляд на Веронику.
— Собирайся, иначе опоздаем.
Вероника фыркнула и кинулась натягивать форменное платье. Ко тем временем подошла к Саломее.
— Ты не затемпературила? Болит что-нибудь?
Та отрицательно качнула головой.
— Мы сможем тебя прикрыть только на первый урок, — сказала Ко. — Потом госпожа Аалтонен все равно узнает.
Девочка повернулась к ней, в глазах наконец-то мелькнули первые проблески интереса.
— Что-то устала я, — прошептала она. — Вы идите, я… встану. Попозже.
— Хорошо, — кивнули обе подружки и выскочили из комнаты.
Ко второму уроку Саломея действительно появилась, причем заметно повеселевшая. А к концу занятий сонно-равнодушный вид окончательно уступил ее привычной жизнерадостности.
— Да не знаю я, что это было, — отмахивалась она от насевшей Вероники. — Просто ничего не хотелось, а потом как-то отпустило.
— Не понимаю, — морщила нос Вероника. — Ты что-то скрываешь!
— Ничего я не скрываю. Ну устала, с кем не бывает.
Ко по своей привычке в разговор не лезла, но как только представилась возможность, подмигнула подругам.
— Удерем сегодня на восточный берег? Там, говорят, лодка с большой земли приплыла.
— С коробками?
— Ага. Но уже разгрузили, можно поиграть в корабли и пиратов.
— А давайте!
И через минуту девочки скрылись за стеной замка. В сущности, они были еще совсем детьми…
Возможно, Ко и не вспомнила бы об утреннем происшествии, если бы спустя две недели оно не повторилось. Правда, на этот раз возмутителем спокойствия оказался мальчишка по имени Влад. Он тоже вопреки заведенным правилам отказался подниматься на зарядку, а потом и идти на уроки. Врач, обитавший тут же, при детском доме, осмотрел Влада, но никаких угрожающих симптомов не нашел.
— Мальчик просто переутомился, — вынес он вердикт, и Влада оставили отдыхать в маленьком лазарете.
Однако к вечеру тот уже настолько взбодрился, что сломал — случайно, разумеется, он всего-то упражнялся в преодолении препятствий — спинку кровати, и его мигом отправили в свою комнату. И никто, даже Саломея с Вероникой, давно позабывшие о необычном утре, не обратил внимания на этот случай. Никто, кроме Ко.
Откуда в ней вдруг взялось чувство, что неожиданная усталость Саломеи и «переутомление» мальчишки из младшего класса взаимосвязаны, она и сама, наверное, не смогла бы объяснить. Но где-то между очередными поисками свободы на дальней оконечности острова и вечерней чисткой зубов Ко уверилась, что у них в замке происходит нечто незаурядное, отличающееся от извечной рутины, и, подобно великим сыщикам из прочитанных книжек, решила держать ухо востро.
На следующей неделе в лазарет с «переутомлением» загремели аж двое. Первый — совсем еще мелкий пацан, он даже в школу не ходил. А второй оказалась Лисси из соседнего дортуара, одноклассница Ко. Вот ее в отличие от мальчишки почему-то не отпустили вечером обратно к себе.
После ужина, кое-как оторвавшись от подружек, Ко пробралась в стационар. Поначалу медсестра не хотела ее пускать, но девочка моляще похлопала ресничками, и невинные голубые глазки сделали свое дело — Ко разрешили навестить Лисси.
Та, кажется, спала или просто лежала с закрытыми веками. Девочка осторожно потрогала Лисси за плечо.
— Эй, — шепнула она. — Эй, Лис, спишь?
Она повернулась, веки медленно приоткрылись.
— А, это ты, — пробормотала девочка.
— Лис, что случилось? — Ко не стала тянуть резину, медсестра дала ей всего пятнадцать минут. — Как ты сюда угодила?
Девочка пожала плечами.
— Да ничего. Просто настроения нет, и спать хочется весь день.
— Вот так ни с того ни с сего?
Лисси зевнула.
— Ну… да.
— А вчера вечером ты что делала?
— Как что?
— Что-нибудь необычное происходило?
Глаза Лисси недоуменно моргнули. Особого интереса в них не возникло, но вялая апатия потихоньку уступала место нормальному состоянию.
— Не-ет… Мы с девчонками после ужина еще уроки доделывали, а потом отбой. Ну, болтали.
— И ночью не происходило? В туалет не вставала? Что-нибудь в комнате было?
— Не-ет, — девочка помотала головой. — Ничего не было, не вставала. Чего ты спрашиваешь?
— Да понимаешь… — Ко заколебалась, решая, стоит ли рассказывать однокласснице о Саломее, и тут увидела. — А это у тебя что?
— Что?
Лисси даже приподнялась. Ко выхватила из кармана маленькое зеркальце и отодвинула волосы с шеи подруги.
— Вот, смотри.
У основания шеи виднелся крошечный след. Вернее, два крошечных следа — будто иголкой кольнули. На одном даже виднелась засохшая капелька крови.
— Оцарапалась где-то, — Лисси снова зевнула.
— Хм. Тебе капельниц никаких не ставили? — спросила Ко, хотя с трудом могла представить, зачем бы Лисси понадобились капельницы.
— Не-а.
— А у Димитро, ну который с тобой вместе в лазарет попал, ничего такого не видела?
— Ко! — застонала Лисси. — Слишком много вопросов! Не видела я. Он выписался уже, сама спроси.
И одноклассница отвернулась, давая понять, что хочет спать. Выходя за дверь, Ко буркнула: «Пока!» Загадка теперь выглядела еще более загадочной, и девочка ощущала странную тесноту в груди и покалывание в кончиках пальцев. Хотелось куда-то немедленно бежать и что-то предпринимать. Найти Димитро, поговорить с ним? Нет, уже поздновато, да и ломиться в комнаты к мальчишкам как-то не с руки.
Но зуд не отступал, и тогда Ко решила хотя бы просто позаниматься перед сном. Она часто тренировалась, устраивая себе пробежки вокруг острова. Стать самой ловкой и сильной здесь — для нее это было еще одним шагом к свободе, настоящей свободе. Может, она вообще не будет дожидаться совершеннолетия, когда полицейские и медики из ИнтерГпола в сотый раз всю ее обследуют и признают годной к проживанию в обществе. Может, возьмет да и сбежит с этого опостылевшего острова раньше. Сама!
Все, что Ко знала о себе, это то, что ее — совсем крохой — нашли на планете Зрофилла подброшенной к бунгало одного из работавших здесь геологов. И была она обычным младенцем человеческого рода, разве только на правой ножке у нее оказалось шесть пальчиков. Наверное, из-за них ее сюда и отправили. Дались им эти шесть пальцев! Ну мало ли какие отклонения случаются. Любой младенец на Земле может родиться хоть с шестью пальцами, хоть с десятью, его же просто оперируют, а не ссылают в Детский дом под кураторством Галактической полиции. Но нет, совсем не так с «космическими сиротками»… Ей и имени-то толком не дали. На одеяльце, в котором обнаружили девочку, были вышиты две буквы: К и О. Так и назвали.
Ко вздохнула. Впрочем, не время предаваться невеселым думам. Перед пробежкой нужно проверить еще кое-что!
Девочка рысью направилась в свою комнату, там нашла Саломею и заставила ее показать шею. Шея была нормальная — ни подозрительных дырочек, ни крови. Впрочем, за столько времени могло зажить. Ко призадумалась и в этом размышлительном настроении отправилась заниматься.
Роза Аалтонен поправила золотой лорнет, оглядывая свою команду. Врач, две прачки, три учителя, воспитательница дошколят и повариха. Хотя «ее командой» назвать их было сложно. Все они, кроме доктора, работали на ИнтерГпол в большей степени, нежели на Детский дом. Директриса вздохнула, от чего ее пышный бюст слегка всколыхнулся — она не любила, когда во вверенном ей хозяйстве происходило нечто выходящее за рамки установленного расписания, и не любила разговаривать об этом с агентами Галактической полиции. Но выбора не было.
— Теперь еще и Анжей! Уже четвертый. — Она развела руками, продолжая начатый диалог. — Полагаю, мы не можем дольше считать происходящее сатуннайсуус… то есть случайностью.
Как часто бывало, в минуты волнения госпожа Аалтонен начинала вставлять родные финские слова в русскую речь.
— Возможно, пятый, — задумчиво произнес кругленький лысый человечек, учитель алгебры и геометрии, чье звание в ИнтерГполе директриса запамятовала. — Припоминаю, что с месяц назад на урок не явилась Саломея. Ее подружки долго мялись и краснели, потом сказали, что несчастную девочку скрутил приступ диареи. В свете новых обстоятельств, я склонен считать, что наврали. Вероятно, это был первый случай внезапной апатии. Правда, на перемене я уже видел Саломею в коридоре, насколько помню.
— Ну вот, — всплеснула руками госпожа Аалтонен. — Что за странная кулкутаути!
— Эпидемия? — переспросила одна из прачек, высокая и статная, неожиданно грубым мужским голосом (что поделать — агент под прикрытием, под очень внушительным прикрытием).
— Да-да, — покивала директриса. — И еще эти царапины…
Молчавший дотоле врач, господин Эско, уточнил:
— Не царапины, проколы. Два малюсеньких прокола. Я бы и не заметил, если бы Анжей не принялся чесать шею.
— У нас объявился вампир?
Вопреки смехотворности заявления, никто не рассмеялся. Это ведь был не самый обычный Детский дом. Кто знает, какой неизвестный науке вирус могли подхватить младенцы, найденные на отдаленных планетах? Какой страшный монстр мог вселиться в их еще крошечные тела? Случаи-то уже бывали…
— Будем надеяться, нет, — отчеканил доктор. — Я проверил мальчика. Гемоглобин слегка понижен, но в норме.
— Пока ничего серьезного не произошло. И я не хочу пугать детей введением жестких турватоймет… мер безопасности. Но нужно… — Госпожа Аалтонен замялась, вспоминая трудное слово. — Бдить! Смотрите внимательно. Пусть ночной дежурный почаще обходит коридоры и комнаты.
Сотрудники пообещали, что станут бдить.
После совещания директриса вышла на свежий воздух. Начало мая выдалось удивительно теплым для этих краев. Госпожа Аалтонен прогулялась от замка к воде, чувствуя прохладный воздух с реки и вдыхая сосновые ароматы. Возможно, она зря подняла тревогу? Конец учебного года — разумеется, дети устали. И в этих переутомлениях, наверное, нет ничего опасного. Вот только почему раз от раза они становятся все сильнее и сильнее? Анжей лежит в лазарете уже третий день и лишь сейчас начал приходить в себя. Директриса вздохнула.
— Ко, ты чего здесь делаешь? — Вероника с любопытством уставилась на девочку.
Та немедленно потянула подругу вниз, прошипела:
— Тс-с! Не высовывайся.
Она была раздосадована. Думала, что нашла себе отличное убежище за корнями вывороченного недавним ураганом дерева, а Вероника отыскала ее в два счета.
— Так что ты…
— Наблюдаю.
— За чем?
— Не за чем, а за кем. За вон теми двумя компаниями. — Девочка махнула рукой, показывая, куда смотреть.
Выделить «те две компании» в массе гуляющих после обеда подростков оказалось непросто. Но в конце концов Вероника увидела. Четверо мальчишек из шестого и седьмого классов тихарились за привязанной к причалу лодкой. Что делали — не разглядеть, но вид у пацанов был серьезный и сосредоточенный. В противовес им две старшеклассницы, укрывшиеся рядом с башней, были явно чем-то взволнованы. Одна из них отчаянно жестикулировала, вторая стояла рядом, кусая губы.
— И чего? — недоуменно протянула Вероника.
— Я же рассказывала. Это те, про кого говорил Анжей.
На днях Ко поделилась с подругой результатами своего расследования, но, похоже, та ничегошеньки не запомнила. Ну и все, решила девочка. Больше она никому ни про что не скажет, раз ее не принимают всерьез!
А события последней недели были весьма насыщенными.
Едва очухался Анжей, Ко отловила его и бесстыдно уволокла в подсобку «для разговора». После обнаружения дырок на шее устроила форменный допрос.
— Да не видел я никого! — отбивался мальчишка точно так же, как до этого Саломея.
Но что-то в его тоне заставило Ко раскинуть обе руки, загородить выход и процедить зловещим голосом:
— Анжей, колись. Иначе директриса узнает о годовой контрольной по космозоологии и твоем устройстве.
Мальчишка побледнел. Контрольная была изящно списана у одноклассников благодаря удачному оптическому приборчику, который сам же Анжей и сотворил из тщательно собранных по всему замку подручных средств. И ладно бы контрольная — на трояк, но перепишет. А вот прибор ему явно терять не хотелось. Пацан вздохнул.
— Да я толком не знаю, — пробормотал он. — Я спал же. Может, мне привиделось вообще.
— Привиделось что?
Второй вздох.
— Рука. Рука с браслетом. Она как будто возле моего лица была. Я, ну, в полудреме как бы, а тут рука махнула, и я вообще отрубился. А утром… знаешь, прямо жить не хотелось. Просто лежать и в потолок смотреть.
Мальчишку передернуло. Ко шагнула ближе.
— Только рука, ничего больше?
— Не-а.
— А браслет помнишь? Как он выглядел?
Анжей задумался.
— Серебряный такой. Широкий вроде. Там еще узоры были. Больше не знаю, честно.
— Хорошо, можешь идти, — сказала Ко, отступая от двери. — А, ну и… спасибо.
— Не за что, — буркнул пацан.
Прошло несколько дней, и в лазарете оказались четверо. Двое оклемались довольно быстро; у парнишки из второго класса обнаружились «дырки». А вот еще двое… Ко вздрогнула, когда медсестра спустя целых шесть дней после инцидента, отвечая на вопрос девочки, озабоченно и торопливо сказала:
— К ним нельзя, Ко. Они еще не отдохнули.
«Еще не отдохнули». Значит, навалившаяся апатия оказалась настолько сильной, что не развеялась даже через неделю. И теперь Ко не сможет прямо сейчас узнать, есть ли у заболевших проколы на шее и видел ли еще кто-нибудь браслет и его обладателя.
Что бы ни происходило в старом замке, оно приобретало все более зловещий оттенок. И кто бы это ни творил, он шел все дальше. Будет ли предел? Остановится ли загадочное заболевание? Девочка не знала. Поэтому сосредоточила силы и внимание на поиске «серебряного браслета с узорами».
И удача улыбнулась. На обеде в столовой Ко медленно шла к своему столу, как бы невзначай задерживаясь поглазеть в окно, а на деле внимательно оглядывая запястья соучеников. И увидела! Вот он! Искомый браслет.
Удача была даже излишне щедра. Тем же вечером в замке Ко столкнулась с группой мальчишек, возвращавшихся с прогулки и…
В общем, браслетов оказалось два. Один — широкий и, похоже, в самом деле серебряный — носила Венди, высокая пышноволосая старшеклассница. Когда-то ее в годовалом возрасте подобрал в баре космопорта на Марсе полицейский патруль, и спустя некоторое время ИнтерГпол отправил ее на остров Кууси. Второй браслет — тоже широкий, но простой, стальной — принадлежал Дину, чье происхождение и вовсе было покрыто тайной. Поговаривали, трехлетний малыш сам дошел через лес, полный опасных инопланетных тварей, до небольшого поселка, где находилась исследовательская база землян. Он долго ни с кем не разговаривал, и лишь в Детском доме выяснилось, что мальчик все же умеет общаться. Однако и сейчас Дин вступал в разговор только в самом крайнем случае, предпочитая отмалчиваться. В общем, по мнению Ко, — был самым главным подозреваемым в истории с непонятными депрессиями воспитанников.
Как Дин (или Венди — ее тоже нельзя было сбрасывать со счетов, ведь в книжках часто преступниками оказывались самые безобидные на первый взгляд персонажи) обделывал свои темные делишки, пока было не ясно. Именно поэтому Ко собиралась проследить за ним, а заодно и за компанией, в которую он влился совсем недавно. Вон они договариваются о чем-то. С совершенно не внушающим доверия видом!
Однако и Венди о чем-то шепчется с подругой. Ах, почему нельзя быстренько себя клонировать или хотя бы создать свою голограмму, как делают некоторые особо важные чиновники. Тогда Ко-1 отправилась бы за Дином, а Ко-2 — за Венди. Конечно, можно было бы привлечь Веронику… Девочка оглянулась на подругу. Нет, нельзя ей поручать столь ответственное дело. Запорет ведь как пить дать. Придется самой.
— Ты в курсе, что Дин встречается с Радой? — вдруг хихикнула Вероника.
Ко уставилась на нее, как на сумасшедшую. Представить, что нелюдимый мрачный Дин добровольно встречается с какой бы то ни было девочкой, оказалось выше ее сил.
— Саломея недавно видела, как они шли по дорожке от Птичьей башни и держались за руки.
За руки? Куда катится мир!
Впрочем, это никак не помогло расследованию. Отослав Веронику прочь, Ко вернулась к наблюдению. Не прошло и пяти минут, как мальчишки выбрались из-за лодки и направились в замок. Девочка тенью скользнула следом.
Путь компании был извилист. Сначала они поднялись в один из дортуаров (туда Ко не сунулась, укрылась в засаде), затем спустились на первый этаж и застыли в коридорчике, ведущем в столовую. Тут долго чего-то дожидались. Ко сообразила — ждут, пока в поле зрения совсем не останется людей. Она притаилась за огромной кадкой с фикусом, стараясь, чтобы не высовывался даже кончик туфли.
Ждать пришлось недолго. Миг — и двое пацанов остались на стреме, а Дин вместе с подельником нырнули в столовую. В руках у них что-то было, из-за кадки не видать. «Что им делать в столовке?» — поразилась девочка. Кроме столов, подносов и стойки там ничего… Ах, так вот что они задумали!
Вход в кухню запирался, но столовая-то была открыта. И если перемахнуть через стойку, где выдавали порции, можно в эту самую кухню попасть. Вопрос, зачем? Хотя… не вопрос! Запоры на шкафах и холодильниках стояли древние, не электронные. Если у мальчишек есть чем вскрыть… Да они просто собираются своровать продукты!
Ко презрительно хмыкнула. Нет, закладывать она их не станет. Но воровство — фу как низко. И главное, таинственности в этом ни на грош. Неужели она ошиблась и пошла за Дином, тогда как нужно было проследить за Венди?
Тем временем пацаны уже выскочили наружу. Что они там прячут? Кулек конфет? И все? Надо же… Так просто. И кстати, совершенно объяснимо. В силу правил, деспотично введенных Розой Аалтонен, детям почти не давали сладкого к чаю и даже не клали сахар в компот из фруктов. Все считали ее извергом, хотя и догадывались, что у этого правила имелась какая-то предыстория. Но, увы, предыстории никто не знал, а сладкого-то хотелось!
Девочка поднялась, провожая компанию почти сочувственным взглядом. Рассиживаться, тем не менее, было некогда. Венди наверняка ушла, и теперь ее придется разыскивать по всей территории. Ко взглянула на часы. Нет, не придется. Время прогулки закончилось, сейчас идет подготовка к завтрашним урокам. И, между прочим, Ко тоже давно пора сидеть в аудитории и корпеть над заданиями. Девочка вздохнула. Вот если бы она была взрослой. Тогда могла бы идти, куда хочет, и выслеживать кого угодно хоть до посинения. Ну, ничего, у нее еще есть вечер.
Ко подумала.
И ночь!
Перед отбоем девочка вновь бросила подруг ради своего детективного приключения. И сразу поняла, что напала на след. В дортуаре, где жила Венди вместе с лучшей подружкой Ланой, горел свет. Яркая полоска виднелась под дверью. Ко подкралась ближе и с оглушительно колотящимся сердцем прижала ухо к створке.
— Пойдем… час… полдесятого…
Венди и Лана говорили негромко, почти шепотом, и Ко еле различала голоса.
— Давай чуть-чуть… а то… опять как в прошлый раз…
— Ага… минут…
Фух, да что они там бормочут? Девочка сильнее прижала ухо к двери. Куда-то собираются. Ждут, когда стемнеет. Так, понятно, можно отползать. Ко порадовалась своей предусмотрительности: темные штаны, темная кофта, темная панама на голове, поля закрывают лицо — ее не должны заметить. Однако спустя полчаса впору было сетовать на собственную НЕпредусмотрительность. Девушки по-прежнему сидели у себя, а Ко не знала, куда приткнуться, и ужасно хотела пить — воды она, разумеется, с собой не взяла. Логический склад ума — это одно, жизненный опыт — совсем другое.
Наконец дверь приоткрылась, Ко, затаившаяся в дальнем конце коридора, подобралась. Оглядевшись (недостаточно внимательно, чтобы заметить наблюдательницу), из комнаты выскользнула Венди с пакетом в руках, а вслед за ней и Лана. Ко пошла за ними. Бесшумно. Все-таки китайская борьба — а девочка занималась ею уже несколько лет в школьном кружке — вырабатывала навыки не только хорошего удара, но и плавного движения.
Девушки выбрались на улицу и почти бегом рванули к старому причалу. Ко пришлось приложить немало усилий, чтобы не отстать — раз и не попасться им на глаза — два. Возле полуразрушенной сторожки, оставшейся от прежних хозяев замка, Венди задержалась, снова осматриваясь по сторонам. Затем обе старшеклассницы нырнули внутрь.
Осторожно ступая, Ко подобралась к окошку. Глубоко вздохнула.
Что там за стеной? Мерзкая машина, питающаяся детским смехом? Тайный ритуал? Инопланетный монстр, манипулирующий сознанием доверчивых девушек?
Ко представила себе зловещую фигуру с бесформенным телом и щупальцами, растущими прямо из головы. Монстр потянулся к Венди, запустил щупальце ей в ухо и… громко мяукнул.
Девочка вздрогнула. Видения разлетелись, словно кегли. Сквозь мутное стекло видно было плохо, но, пристально всмотревшись, Ко увидела.
И расхохоталась, не таясь.
Настал черед вздрагивать Ланы и Венди. Последняя подхватила на руки черного в белых пятнышках котенка и прижала к себе.
— Кто здесь?
— Я, я, не бойтесь, — отозвалась Ко, заходя в сторожку и улыбаясь во весь рот. — Где вы нашли этого усатого?
Несмотря на то, что Ко была года на четыре младше Венди и Ланы, те смотрели на нее, как нерадивые ученицы, застигнутые строгой учительницей.
— Возле лодки, — ответила Венди. — Он, наверное, с большой земли приплыл. Забрался в лодку, а его не заметили и сюда привезли.
— Мы его теперь кормим, — добавила Лана.
Венди опустила котенка на землю, и тот немедленно бросился к блюдцу с недоеденной котлетой. Девочка узнала сегодняшнее обеденное меню.
— Не рассказывай госпоже Аалтонен, — тихо попросила Венди, не глядя на Ко. — Она прикажет его выкинуть. Ну, или обратно отвезти. А я всегда хотела кошку.
Ко присела на корточки, почесала котенка за ухом, пока тот сосредоточенно жевал.
— Может, попросим директрису организовать живой уголок? — задумчиво протянула она. — А что, детям, то есть нам, необходимо общение с животными и все такое прочее. Канареек каких-нибудь еще заведем.
— Живой уголок? — Венди прищурилась. — Хм… а вообще, идея!
— Это уж точно лучше, чем прятать его здесь и каждый день бояться, что кто-нибудь заметит.
— Но вдруг она не согласится?
— Госпожа Аалтонен? — Ко пожала плечами. — Придется рискнуть. Все равно вы его долго тут не продержите.
Девушки переглянулись.
— Ну… да, наверное.
Оставив старшеклассниц обговаривать детали, Ко, замученная всей сегодняшней беготней, поплелась к себе. Железные двери замка будут открыты еще с полчаса, остается надеяться, что Венди и Лана успеют до закрытия.
Итак, день слежки прошел впустую. Браслет Венди — это просто браслет, ничего больше. Не может же человек, бегающий на причал кормить котят, заниматься всякой зловещей деятельностью по ночам. Надо хоть поспать.
За несколько метров до своей комнаты она резко остановилась, прижимаясь к стене. Коридор был погружен в темноту, и чуть дальше, полускрытый в тени, стоял кто-то. Даже двое. Тонкая фигурка, длинная коса, светлая ночнушка — это Рада. Что она здесь делает? Так, а это еще кто? Широкие плечи, растрепанные вихры, поблескивающий в лунном свете браслет на правой руке. Дин!
Здесь, у спален девочек. С Радой.
Ко затаила дыхание.
Мальчик и девочка о чем-то разговаривали, затем Дин протянул Раде небольшой пакет. Удивленная Ко даже подалась вперед, рискуя себя выдать. Конфеты… Ну да, тот самый кулек, стащенный Дином со товарищи сегодня днем. Он украл их для Рады?
Ко стояла, как столб, хлопая ресницами, не понимая уже вообще ничего. Дин. Браслет. Конфеты. Рада. Как все это связано с двумя дырками на шее Анжея? Или это вовсе не связано?
«Девочка Ко, — сказала она себе, — ты читаешь слишком много книг, и у тебя слишком богатое воображение».
— Послезавтра… — донесся до нее голос Дина.
— Послезавтра, — кивнула Рада. — Спасибо.
Она была очень смущена и не знала, куда себя девать, прижимая к груди кулек с конфетами то ли как ценный подарок, то ли как единственную защиту. Дин кивнул, прощаясь, сунул руки в карманы и пошел обратно в своем типичном стиле — брови нахмурены, взгляд в пол. Как только он удалился (слава Космосу, в противоположную от Ко сторону), Рада нырнула в свою комнату. Ко ничего не оставалось, как войти в свою.
Надо обо всем этом подумать, решила девочка. Но только не сегодня, только не… И уснула. Никакие сны ей не снились, даже инопланетные монстры с щупальцами проявили такт и воздержались от появления в кошмарах.
Следующее утро невыспавшаяся Ко посвятила внимательному разглядыванию сладкой парочки. Дин был еще смурнее, чем обычно. Рада — бледнее. Хотя она вообще последнее время ходила бледненькая… Бледненькая…
Ко застыла, не донеся до рта ложку. В столовой шумели, жевали, пацаны бросались скатанным из хлеба шариком, за что сейчас должны были получить нагоняй от воспитателя. Но Ко уставилась на желтовато-белую ладонь Рады, завтракавшей за соседним столом, и забыла о гомоне вокруг. Рада и Дин. Браслет и…
Девочка поняла, что в конце концов нащупала что-то реальное. Залпом допив свой кофе, вернее то, что в Детском доме называли этим гордым словом, она встала. В глазах снова загорелся азарт. Ничего, что опять придется целый день посвятить слежке. Это-то и есть самое интересное!
— Эй, Ко! Ну как, вампиры к тебе еще не являлись?
Анжей стоял рядом, во взгляде плясали смешинки.
— Не являлись, — отрезала Ко. Парень, конечно, ей помог, но не посвящать же его в детали расследования.
Мальчишка хмыкнул, тут же переключаясь на первоклашку Рея, который уже с полминуты дергал его за рукав.
— Чего тебе, малявка?
— Анж, поможешь мне манипулятор починить?
Рей приехал на остров без одной руки, вместо кисти у него был приделан забавный (для всех, кроме Рея) манипулятор. И этот манипулятор время от времени начинал барахлить. Иногда его чинил техник Детского дома, а если поломка была пустяковой, Рей просил покопаться в устройстве кого-либо из старших пацанов. Поскольку Анжей слыл докой в гаджетах, просьба не выглядела странной.
— Давай, — милостиво согласился Анжей.
Дослушивать разговор Ко не стала, и без того дел полно.
Весь день она хвостом проходила за Дином и Радой, но те не совершали ничего подозрительного. Оставалась ночь. Ко не решилась пойти в мальчиковую зону, ограничилась наблюдением за комнатой Рады. Но час шел за часом, а ничего не происходило, и девочка не выдержала. Зевая так, будто собиралась проглотить средних размеров бегемота, она уползла с наблюдательного пункта и завалилась спать.
Утро тоже не принесло тревожных вестей. Никто из детей не попал в лазарет, никто не отсутствовал на занятиях. Но Ко не снижала бдительности и скоро была вознаграждена.
Мирно качавшаяся на качелях Рада вдруг с них слезла и направилась в замок. Ага, конечно. Вон там, за деревом, стоит Дин. И это он подал ей знак. Ко, уже поднаторевшая за прошедшие дни в шпионском деле, выждала чуток, прежде чем пойти за сладкой парочкой. Мальчишка и девчонка выбрали довольно извилистый путь и в результате добрались до старого общего туалета на третьем этаже. Туалетом этим обычно никто не пользовался, все предпочитали недавно отремонтированный, так что здесь царила тишина. На пороге остановились.
— Вот. Тут немного, но у него сахарный диабет, может, тебе недели на полторы хватит.
Дин протянул Раде очередной сверток.
— Спасибо. — Девочка опустила глаза и неожиданно всхлипнула. — Только они меня все равно заберут.
— Я не дам, — пробурчал мальчишка. — Что-нибудь придумаем.
Рада снова шмыгнула носом, забирая у Дина завернутый в клетчатую материю предмет.
— Ты пей. Я подожду снаружи, — сказал парень.
Он неловко похлопал ее по плечу, как если бы она была пацаном, и пошел обратно. Едва не наткнувшись на Ко при этом.
Лишь только Рада скрылась в туалете, юная сыщица змейкой юркнула к двери и приникла к узкой щели. Так-так, что там происходит… Закинув за спину длинную косу, Рада уселась на подоконник, откинула ткань. На ладони лежал небольшой пузырек, наполненный густой темной жидкостью. Ко вгляделась и чуть не охнула, вовремя зажав рот ладонью. С тоскливым вздохом девочка откупорила крышку и поднесла бутылочку ко рту.
Неужели она…
Глотнула.
— Стой! — воскликнула Ко, кидаясь к ней и выдирая пузырек из ее пальцев.
От неожиданности Рада вскрикнула, уставилась на незваную гостью совершенно чумными глазами.
— Отдай! — потребовала она, в свою очередь бросаясь отнимать пузырек у Ко. — Мне нужно! Ты не понимаешь, мне правда нужно. Отдай!
— Ты пьешь кровь? Зачем?! — Ко наконец удалось оттолкнуть Раду и занести руку с бутылочкой над раковиной. — Говори, а то разобью!
Девочка, и так бледная, как саван, теперь и вовсе побелела.
— Не разбивай, мне надо.
Она вдруг прижала ладони к лицу и… заплакала. От удивления Ко чуть не села.
— Для чего надо?
Ответить Рада не успела — новый метеор ворвался в туалет, сшиб с ног Ко и вырвал у нее заветный пузырек.
— Рада, на. Возьми. Я ей не позволю!
— Дин… — поперхнулась Ко.
Больше она ничего не успела произнести. С какой-то нечеловеческой силой мальчишка вздернул ее, схватив за шею, прижал к стене. Задыхаясь, Ко поняла, что тут ей не помогут даже приемы китайской борьбы. Дин был сильнее, кроме того, он ходил в тот же кружок, что и Ко.
— Дин, нет, отпусти ее. Так нельзя! — воскликнула заплаканная Рада, дергая парня за рубашку.
— Она видела, она расскажет.
— Не расскажет! Если мы объясним, не расскажет. Или… а пусть рассказывает! Дин, все равно все узнают. Нельзя меня прятать вечно.
Мальчишка хмуро взглянул на Ко и разжал пальцы.
— Дернешься, ударю, — предупредил он.
Ко сползла на пол, растирая шею.
— Что, еще один «котеночек»? — прохрипела она.
— Чего?
Дин и Рада непонимающе переглянулись.
— Да тут одни прятали уже кое-кого, — любезно пояснила Ко, не переставая кашлять. — И вы туда же?
Отдышавшись, девочка поднялась. Убивать ее, кажется, передумали. И то хорошо.
— Ну, рассказывайте… кровопийцы, — хмыкнула она.
— Можно, я допью? — робко спросила Рада. — Я объясню, честно.
Ко сморщила нос, отвернулась. Пить человеческую кровь… до чего они тут все дошли. Рада сделала быстрый глоток и хотела было сполоснуть пузырек в раковине, но Ко крепко ухватила ее за руку.
— А вот и нет. Я не дам тебе уничтожить улики!
Дин придвинулся ближе с угрозой во взгляде, но на этот раз Ко была готова и ответила таким же непреклонным взором.
— Ладно, — шепнула Рада, оставляя «улики» на подоконнике. — Дин, расскажи ей, пожалуйста. Я… я… — Она вновь захлюпала носом.
Мальчишке явно не хотелось ничего рассказывать, и все же он кивнул, пересиливая себя.
— Рада болеет, — сказал он тихо. — Мы не знаем чем. Какое-то редкое заболевание. Может, она принесла его с того астероида.
Ко знала, что Раду пять лет назад нашли геологи-разведчики на одном из ледяных астероидов на дальних рубежах Солнечной системы. Девочка сидела в бункере под станцией, была здорова, сыта, одета в розовую маечку, синий комбинезончик и скафандр. О себе она ничего не помнила, кроме имени. С тех пор Раду много раз обследовали врачи, но никаких отклонений не обнаруживали. Видимо, до недавнего времени…
— У нее пятно на животе. Оно такое… Рад, покажи ей.
Девочка смутилась, однако послушно задрала блузку. У Ко перехватило дыхание. На животе Рады расплывался синевато-бурый неровный круг. Будто синяк, только слишком правильной формы. «Синяк» медленно менял цвет, становясь то более темным, то светлея.
— Что это?!
Ко протянула руку, чтобы дотронуться до пятна, но так и не решилась.
— Не знаю, — шепотом ответила Рада, опуская блузку. — Мне от него плохо. Тошнит, голова кружится, и вообще оно, знаешь, словно меня грызет. Но оно уменьшается, если я ем что-нибудь сладкое или… пью кровь.
— А со сладким тут сама знаешь, как, — буркнул Дин. — Даже чай без сахара дают.
Разом растерявшаяся Ко перевела взгляд на него.
— И ты высасывал из всех кровь, чтобы помочь ей?
Мальчишка молча опустил глаза.
— Но как? Ты что, в самом деле вампир?
— Какой вампир, обалдела, что ли!
— Тогда как?
Дин нервно дернул плечом.
— Иглой и шприцем. Только я еще заморозку придумал. Ну, чтобы никто не просыпался от боли. Капаю на иглу — и ее не чувствуешь.
— Слушайте, вы что, сумасшедшие оба? — Ко подбоченилась, оглядывая «кровопийц». — Сказали бы директрисе, может, врачи уже вылечили бы тебя! И вообще, вдруг это заразно?
Рада и Дин одновременно замотали головами.
— Я не заразная, — сказала Рада.
— Ты не понимаешь! — сжал кулаки мальчишка. — Ее увезут отсюда, запрут в какой-нибудь клинике-тюрьме, и все. А она… — Дин замолчал, затем процедил сквозь зубы: — У меня ничего нет. Ничего своего. Зубные щетки и те правительство выдает. Даже фамилии нет. Только Рада. Она мой друг. Мой настоящий друг. Я им ее не отдам.
— Здесь мало у кого есть фамилия, если ты заметил, — нахохлилась Ко. — У некоторых даже имени нет, так, прозвища всякие.
— Я тоже не хочу уезжать, — прошептала Рада. — Не хочу бросать всех… и Дина. Вдруг я его больше никогда не увижу?
Ко громко фыркнула.
— Ну конечно! Гораздо лучше умирать здесь, да? Или высасывать из своих же одноклассников кровь! Ты посмотри, что вы наделали! Ладно Саломея и Анжей, они быстро очухались. А остальные? Вон Маринка и Денис до сих пор в лазарете, и им тоже плохо, между прочим!
Дин удивленно вскинулся.
— Это не я!
— Не ты?
— Я не трогал ни Саломею, ни Анжея, ни Марину! И Дениса не трогал.
— Что?
— Это не я, честно.
— Да хватит врать, — разозлилась Ко. — Трус несчастный.
И тут же поймала на себе яростный взгляд мальчишки.
— Я не вру! Их я не трогал. Я только у Лисси крови чуть-чуть взял и у этого, из второго класса, как его… Макса. Ну и у Генки вчера.
— У Генки? — Ко с недоверчивостью посмотрела на Дина. — Диабетика? Но он же не попадал в лазарет. Я его сегодня на завтраке видела.
— А чего ему попадать? Ты думаешь, я литрами, что ли, кровь качаю. Ну, взял немножко, он даже не заметил. А у него… — Дин замялся, — кровь сладкая. Раде должно вдвойне помочь.
— Идиоты какие-то. Вы оба, — протянула Ко и недоверчиво прищурилась. — Погоди, но если остальные пострадали не из-за тебя, то — из-за кого?
Дин развел руками.
— А я знаю? С чего ты вообще взяла, что это человек? Может, вирус какой. Бродит тут, вот все и болеют.
Ко присела на подоконник, в задумчивости запустила руку в волосы, накручивая пряди на палец.
— Точно не ты?
— Да я сам удивился, когда все началось. Наоборот застремался — сразу ведь столько внимания к тем, кто в лазарет загремел. Боялся, меня вычислят.
— Тебя и вычислили. Я. Слушай, а как же игла… Ты говоришь, была игла. А почему дырок тогда две?
Мальчишка пожал плечами.
— Я один раз колол.
— Не понимаю…
— Ты нас заложишь, да? — спросила Рада с очередным всхлипом.
Ко вздохнула, поежилась.
— М-дя, котятки, в живой уголок вас не посадишь. Но и кровь сосать я вам больше не позволю. Нашлись тут, юные дракулы.
— Если скажешь директрисе, я тебя… — Дин замялся в попытке придумать, что же такого страшного он сотворит с новоявленной мисс Марпл.
— Да не знаю я, что с вами делать! — воскликнула Ко. — Не знаю.
— Мы знаем, Ко, — раздался в воцарившейся тишине чей-то мягкий голос.
Дети, все трое, резко повернулись к двери.
— Господин Эско?
Врач Детского острова сделал шаг внутрь. За ним в проеме двери маячили еще трое, медсестра, учитель математики и одна из прачек.
— Не подходите! — выкрикнул Дин, закрывая собой Раду. Кинул злобный взгляд на Ко. — Заложила все-таки.
— Я не…
— Она ни при чем, Дин, — сказал доктор все так же мягко. — Просто в последнее время мы наблюдали за Радой. Кажется, она действительно сильно болеет. Если ты не позволишь нам ее забрать, она может умереть. Разве ты этого хочешь?
На лице Дина попеременно отражались самые разные эмоции. Рада положила ладошку ему на плечо.
— Я лучше пойду. Все равно их больше, и они взрослые.
— Не бойся, Дин, мы не причиним ей вреда. Мы хотим помочь.
— Вы ее увезете.
— Возможно. Но как только она поправится, она снова вернется сюда, обещаю.
— Я вам не верю.
— Дин… — врач чуть понизил голос. — Иначе Рада умрет.
Тяжело дыша и сжимая кулаки, мальчишка все-таки отступил в сторону.
— Тебе тоже придется пойти с нами, Дин, — продолжил господин Эско. — То, что ты делал, недопустимо. Даже для спасения подруги.
Тут уже Рада вцепилась в мальчика.
— Вы посадите его в тюрьму?
— Это не нам решать. Но мы постараемся сделать все, чтобы этого не произошло.
Ко молчала, не зная, что сказать. Только крутила головой туда-сюда, глядя то на господина Эско и группу поддержки, то на Дина с Радой, печальных и потерянных.
Наконец доктору удалось уговорить детей, и их обоих увели куда-то в верхние помещения замка. Из слов врача стало ясно, что скоро их заберут, и Раду, и Дина. Ко, следовавшая за процессией, вздохнула. Она по-прежнему не знала, как бы поступила сама, рассказала бы все госпоже Аалтонен или нет.
Девочка собралась наконец уйти в школу, когда ее остановил доктор.
— А вам, юная леди, я бы посоветовал умерить пыл, — сказал он многозначительно. — Детективные расследования — это, конечно, прекрасно. Но, во-первых, в свободное от учебы время. А во-вторых, они могут быть небезопасными. Марину ты же знаешь, да? Так вот, она только сегодня начала отрывать голову от подушки.
Ко подняла глаза.
— Господин Эско, но кто-то же это делает. Надо его остановить.
Доктор потрепал девочку по голове.
— Ты думаешь, никто, кроме тебя, этим не занимается? Не беспокойся, Ко, мы обязательно разберемся. Тебе же лучше сосредоточиться на занятиях. Да, и если тебе интересно, я одобрил создание в замке живого уголка. Госпожа Аалтонен тоже дала свое согласие.
Девочка слабо улыбнулась. Хоть что-то хорошее в этой жизни.
Следующий день принес две новости. Дина и Раду увезли с Детского острова, а в лазарете оказался еще один пациент. И на этот раз, как шептались в коридорах, все оказалось гораздо серьезнее. Мальчишка, одноклассник Венди, был в коме.
Глубоким вечером, уже спустя пару часов после отбоя, Ко сидела у себя, неотрывно пялясь в окно. Во дворе шумели от поднявшегося ветра деревья, но девочка ничего не замечала, погруженная в размышления. Вероника еще не спала, и ей пришлось хорошенько потрясти Ко, прежде чем та очнулась.
— Слышишь, что говорю? — спросила подруга, возвращаясь к себе на кровать. — Венди точно узнала: доктор Эско попросил вызвать транспорт с большой земли. Боится, что медтехники и всяких препаратов, какие есть в замке, будет мало, чтобы вытащить парня из комы.
Ко поправила одеяло, пристроила вертикально подушку и откинулась назад.
— К нам теперь наверняка приедут репортеры, — Вероника мечтательно закатила глаза.
— Репортеры? — переспросила Ко.
— Ну да. У нас же целых две настоящих сенсации. Представляешь заголовки? «Вампиры на Детском острове», «Загадочные депрессии невинных детей», «Таинственный вирус выкашивает население Кууси».
— И что в этом приятного? Все и так считают нас преступниками, а теперь уверятся окончательно. И потребуют вообще никогда отсюда не выпускать. Даже после совершеннолетия. Вот проведешь здесь всю жизнь, лицезрея госпожу Аалтонен и меня, я посмотрю, захочешь ты еще репортеров или нет. Хотя… можешь не волноваться, без разрешения ИнтерГпола сюда никого не пустят. А я зуб даю, они не разрешат.
Вероника дернула плечиком.
— Ну и ладно. А если в следующий раз он кого-нибудь убьет?
— Кто?
— Ну, вирус этот. Или злодей… если это злодей… Откуда я знаю, кто это все устроил! Может, тогда директриса наконец-то почешется. Не все же тебе сыщиком работать. И так уже во сне ворочаешься, бормочешь всякое, спать не даешь.
— Я?
— Ага. — Вероника закатила глаза, изображая: — «Не подходи… не подходи… я вижу… и котенка забирай… и серебряный браслет».
Ко хмыкнула, потянула подушку вниз — пора бы и лечь, в самом деле, — но вместо этого снова вскочила.
— Серебряный браслет, — медленно произнесла она в пустоту.
— Чего?
— Ну конечно… он всегда был рядом. Он же сам меня и направлял. И серебряный браслет — это он. Теперь понимаю.
— Что понимаешь? — Вероника с недоумением смотрела на подругу.
Ко повернулась к ней; побледнела почти как недавно Рада.
— Все понимаю. Вероник, в следующий раз он действительно убьет. И, кажется, я знаю кого.
Сила клубилась внутри. Он почти мог слышать гул энергии, бегущей по каналам его тела и сливающейся в тугие сгустки. Сгусток у основания позвоночника был тяжел и внушителен. Во втором, чуть выше, и третьем — в области солнечного сплетения — тоже бурлила обретенная мощь. Четвертая, пятая и шестая точки были наполнены не столь серьезно, но и они уже влились в единую систему. Он глубоко вздохнул, улыбаясь. Улыбка казалась склизким провалом в бездонный каньон его души.
Скоро. Уже скоро.
Одна забранная жизнь — и пробудится последняя, седьмая чакра. Он станет еще сильнее. С этой силой он подчинит себе остров, и никакая полиция не сможет ему помешать. А когда они очухаются и подгонят войска, ему будет, что противопоставить. Ведь все жизни острова окажутся под его контролем. И тогда станет весело. Наконец-то станет весело.
Одна забранная жизнь.
И он знает чья.
— Ты куда?
— К госпоже Аалтонен, — ответила Ко, судорожно натягивая футболку и шорты. — Или к доктору Эско.
— Зачем? — Вероника села на кровати, хлопая ресницами.
— Они должны узнать. Я… я ничего не смогу сама. И еще мне нельзя здесь оставаться. Вдруг он захочет навредить и моим подругам.
— Что?!
Но девочка уже выскочила за дверь.
Быстро огляделась, вроде никого нет. За дверями дортуаров тишина. Похоже, все спят, это только они с Вероникой вечно болтают допоздна. Ко ринулась по коридору, стараясь не сильно шуметь, подбежала к лестнице, затаила дыхание. Так, кажется, и здесь все чисто. Скорее, скорее! Даже если госпожа Аалтонен легла, ее нужно разбудить. И доктора. И кто у них там еще из ИнтерГпола.
Ко бесшумно скользнула вниз по лестнице. Все хорошо. Пронесло. Теперь шаг в коридор. Пробежать еще один этаж насквозь и…
— Привет, Ко. Значит, с вампирами ты разобралась. Молодец. Я думал, дольше провозишься.
На спину девочки будто свалился ком снега — холод и тяжесть. Она замерла, ноги приросли к полу. Взгляд уставился в темноту коридора. Бежать? Не успеет. Он совсем рядом. Совсем.
От стены отделилась тень, перегораживая ей дорогу.
Кричать? Да, кто-то услышит, проснется… и станет еще одной жертвой. Нет, так тоже нельзя. Ко опустила руки. Если бы понять, как он это делает. Может, она смогла бы хоть ненадолго остановить его. Но для этого надо говорить. Говорить, не молчать.
— Ты же сам дал мне все подсказки, — сказала она. — И про себя в том числе. Почему ты сказал мне про браслет, Анжей?
Мальчик усмехнулся, подходя ближе.
— Так было интересней.
— Но ты же понимал, что если я начну подозревать Дина, то обязательно докопаюсь и до остального. Ну, до того, что большинство попавших в лазарет — это не его вина.
— А может, мне хотелось, чтобы кто-то знал. Чтобы кто-то дышал мне в спину. Так гораздо веселее, Ко. А я хочу веселиться. И хочу, чтобы этот гребаный остров веселился вместе со мной.
Ко сглотнула.
— И вторую дырку на шее у ребят тоже делал ты? Но… зачем?
— Вампиры… Мне показалось, это будет смешно, — Анжей негромко хохотнул. — Ну и ложный след не помешает.
— Для ложного следа ты и себе сделал два прокола и притворился, что у тебя упадок сил?
— Угу. Кстати, ты же купилась.
— Ненадолго, — буркнула Ко. — Ты подставил Дина, а он мне рассказал совсем другое.
— Это все часть моего веселого плана.
— Анжей, зачем тебе это? — тихо спросила Ко. — Ты же нормальный парень… был. Со всеми общался. Поболтать любил, видюшки посмотреть. И Рею вон помогал, я же видела.
В темном коридоре почти не было заметно зрачков мальчика, но Ко отчего-то показалось, что они у него расширились еще больше, полностью заливая радужку.
— Ты знаешь, как я сюда попал, Ко?
— Я… не помню. Какая-то дальняя планета.
— Дальняя. Очень дальняя. Заброшенная и забытая. У нее даже название неприятное. Форгезия. Когда-то ее начали осваивать очень активно, но потом стало ясно, что эту планету… нет, не то чтобы не победить, просто не стоит побеждать. Болота, гниль, ядовитые гады, плотоядные растения, испарения. Их выжигали, уничтожали, сдерживали, а они возвращались. Всегда возвращались. И люди решили — хватит. Но до последнего там жили несколько семей — все, что осталось от большой колонии. Их обещали забрать. Вот-вот, скоро-скоро… И бросили. На двенадцать лет.
Анжей на мгновение опустил голову, но тут же вскинул снова.
— Я родился спустя половину этого срока и прожил там шесть лет. Шесть лет, Ко, на грязной, отвратительной планетке. И все эти шесть лет мне было скучно. Ужасно скучно. Никто со мной не играл, никто не пытался толком чему-то научить. Они выживали, им было не до меня. И однажды я захотел, чтобы им стало так же скучно, как и мне. Транспорт опоздал на неделю. Когда они прибыли, в колонии не было никого, кроме маленького шестилетнего мальчика, пытающегося играть с гигантскими бескрылыми бабочками.
— Что случилось? — спросила Ко напряженно.
Губы Анжея раскололись в усмешке.
— Они спросили мальчика, не знает ли он, где остальные? Мальчик ответил, что все ушли работать на расчищенной поляне и там уснули, он не смог их добудиться. Те, кто прилетел, пошли на эту поляну, но тел там уже не было. Местная флора, знаешь ли, ничем не брезговала…
— Ты их убил? — прошептала Ко и от ужаса зажала себе рот ладонью.
— Нет, — качнул головой Анжей. — Я тогда еще не умел. Я просто хотел, чтобы им стало скучно, чтобы они поняли, что сделали со мной. Захотеть оказалось достаточно. Я ощутил ниточки чувств, энергию их тел и душ. Тогда я еще не знал, что происходит, я прочитал об этом лишь здесь, в одной из книг библиотеки, но теперь знаю. Это начали пробуждаться и открываться мои чакры. Я еще не мог толком управлять ими, и все равно у меня получилось! Я заставил всех жителей потерять энергию, отдать ее мне. И они уснули. Остальное сделало болото.
Анжей на мгновение замолчал.
— Не думай, мне было жалко. С их уходом стало еще скучнее. Хорошо, что прилетел транспорт. Я так обрадовался, думал, наконец-то меня отвезут на другие планеты, где наверняка весело и интересно. Но они доставили меня сюда. На этот вшивый остров, где не происходит ничего увлекательнее, чем смена кофе на какао по субботам. Я был частью компании, я конструировал приборы, я помогал Рею… я притворялся, Ко. Это все было скучно. Я хочу веселиться. И буду.
Девочка заставила себя перевести дух. Так, сосредоточься, Ко, сосредоточься. Хватит дрожать, как осиновый лист, возьми себя в руки, размазня! Ты должна найти выход.
— Знаешь, я только одного не понимаю… — голос у Ко сорвался, однако почти сразу выровнялся.
— Чего же?
— Как ты это делаешь? То есть, что именно ты делаешь с людьми?
Улыбка, скользнувшая по лицу Анжея, заставила девочку сжаться и невольно отступить назад.
— Я тебе покажу.
Мальчик шагнул в свет луны, падающий из окна, продолжая улыбаться.
— Ты вот стоишь тут, заговариваешь мне зубы, думаешь, что сейчас придет один из воспитателей с обходом, увидит и поможет тебе. Не поможет. Я усыпил обоих. И раз уж ты так хочешь узнать…
Черные зрачки Анжея закатились за веки, по телу пронеслась волна дрожи. Внутри у Ко все перевернулось. Будто кто-то запустил в нее руку и теперь безжалостно перемешивал сердце с печенью и легкие с поджелудочной.
Рванулась было… Поздно. Задыхаясь и хватая ртом воздух, упала на колени. Ее широко распахнутые глаза видели, как постепенно, по сантиметру, придвигается к ней Анжей. Но что она могла сделать? С каждой секундой Ко теряла волю. Зачем куда-то бежать, зачем что-то делать, зачем пытаться спастись? Это все неважно, совершенно неважно. Мир вокруг такой печальный. И она никому в нем не нужна. Надо просто лечь на пол и замереть, ничего не делать. Тогда все уйдет. И эта боль, и боль другая, старая, затаенная. Надо просто лечь и… лечь и…
— Да, кстати, те бабочки были бескрылыми потому, что я вырвал у них крылья. Чтобы не улетели.
Ко застонала, закусила губу. Нажми посильнее, дурочка! Вот, так. До крови.
В голове, кажется, чуть прояснело. Ко задышала чаще. Но как же встать, как вырвать из себя эту мерзкую «руку»?
— И-и-и-и-и!
Визг на грани ультразвука разрезал тишину замкового коридора, пронесся вихрем мимо Ко и сшиб Анжея с ног. Хотя нет. Сшиб не визг, а ваза в руках Вероники, которую девочка со всего размаху обрушила на голову мальчишки.
Тут же Ко почувствовала, как ее отпускает.
— Вер, беги к доктору Эско, зови его! Сейчас же!
Вероника, растерянная, в тапочках и ночной рубашке, на мгновение застыла.
— А ты?
— Справлюсь, беги!
Подруга сорвалась с места, бросившись к лестнице. Ко развернулась к мальчишке-монстру. Анжей быстро поднимался; вернувшиеся на место зрачки, грозили закатиться вновь. Но Ко не стала ждать, подскочила и, сжав кулак, изо всех сил ударила в солнечное сплетение.
— Чакры, говоришь! А вот тебе по чакрам! Как открылись, так и закроются!
С этими словами девочка провела отличную подсечку — на тренировках так никогда не получалось! — и добавила еще ребром ладони по шее.
С самым недоуменным выражением на лице Анжей рухнул на пол. И тут же Ко услышала вокруг голоса. Доктор Эско, госпожа Аалтонен и еще куча какого-то народа — они все были здесь.
Девочка выдохнула, позволила себе прислониться к стене и сползла вниз.
Плотные облака постепенно расползались по небу, и в разрывы между ними с готовностью выглядывало жаркое солнышко. Похоже, ему не терпелось принести в этот суровый край настоящее летнее тепло. На каменных выступах у входа сидели двое. Точнее, сидела только Ко, а госпожа Аалтонен стояла рядом, вертя в пальцах свой золотой лорнет. Обе провожали взглядом специально оборудованный флаер ИнтерГалактической полиции, в особой капсуле увозивший с Детского острова мальчика, которому всегда было скучно.
«Наверное, теперь ему весело, — подумала Ко. — Столько событий предстоит. Допросы. Обследования. И все внимание ему одному».
— Ко, еще раз повторяю, такого делать никогда нельзя! Ты могла… могла погибнуть!
Директриса хотела добавить что-то еще столь же взволнованно-нотационное, но Ко ее перебила.
— Госпожа Аалтонен, почему нас держат здесь? Разве мы плохие? Даже Дин, хоть и воровал кровь, но он же делал это потому, что хотел спасти Раду.
В уголках глаз директрисы блеснула подозрительная капелька.
— Вы хорошие, Ко. Вы очень хорошие. Мои бедные орпо… сиротки. Но, видишь, иногда попадаются злые люди. Правительству приходится думать не только о вас, но и обо всех остальных. Разве вам плохо здесь, Ко? Мы любим вас, заботимся.
Ко помолчала, затем сказала тихо:
— Анжею было плохо. Для чего он все это делал? Тоже ведь во имя какой-то цели. Может, он тоже хороший?
— Ко, — строго отозвалась госпожа Аалтонен. — Бывают и просто плохие люди.
Девочка не успела удивиться внезапной перемене — директриса снова заговорила с ней мягко.
— Но не могу не отметить, что у тебя замечательные кювюккюс… способности. Настоящий детектив, а? — Она улыбнулась. — Пожалуй, когда ты подрастешь, я познакомлю тебя с комиссаром Милодаром. Он присматривает за нашим Детским домом. Возможно, комиссар оценит тебя по достоинству.
Тут директриса оставила девочку и со вздохом направилась в замок. Ей предстояло написать много-много отчетов о произошедших событиях.
— Ах да, — сказала она, оборачиваясь. — Думаю, тебе будет приятно узнать. Нам сообщили, что болезнь Рады определена. Девочку вылечат.
Ко улыбнулась, кивая. Затем уставилась в небо. Ладно. Хорошая или плохая, но она выберется с этого острова, и… хм… может, даже станет детективом. А почему бы нет.
Кристина Каримова. Сказка для Аленушки
В жизни каждой женщины наступает момент, когда она становится опасной не только для окружающих, но и для самой себя.
В жизни каждой женщины наступает момент, когда она становится опасной не только для окружающих, но и для самой себя.
Шквал огня устремился в сторону человека в черной одежде и почти накрыл его, но тот в последний момент успел вскинуть руки в защитном жесте. Огонь растекся маревом по наспех воздвигнутой прозрачной стене, на секунду прильнул к ней, будто ластящаяся кошка к человеческой руке, и дрогнул, качнулся и покатился в обратную сторону. Фигура напротив человека в черном вспыхнула факелом. Но лишь на мгновение. А потом огонь рассыпался и искрами стек на землю.
— Научился, значит? А как тебе это? — злобный шепот, казавшийся шипением змеи, перешел в крик. — Замри!!!
Лес вздрогнул и замер. Окаменели деревья, притих ветер. Алена почувствовала, как что-то с силой пригибает ее вниз. Однако главный удар пришелся на мужчину. Видно было, что он сопротивляется изо всех сил, но огромная тяжесть заставляет его склоняться все ниже и ниже.
— Что? Съел?! — торжествующе воскликнуло чудовище, хлопнуло в ладоши, и в воздухе возникло сверкающее полотно. По тонким нитям перебегали, переливаясь, сине-фиолетовые огоньки.
Ткань неторопливо поплыла вперед. Вот она добралась до цели, на секунду зависла и начала опускаться на ссутуленную фигуру. Мужчина попытался ухватить край и промахнулся.
«Это конец, — с ужасом подумала я. — На этой планете происходит такое, а рядом ни одного агента ИнтерГпола! Впрочем, один агент все же есть — это я, и мое первое задание полностью провалено. А ведь так хорошо все начиналось!..»
Легкий флаер бесшумно рассекал воздух, а я с любопытством оглядывала окрестности. Вокруг, насколько хватало взгляда, простирались ярко-зеленые поля, на горизонте темной ниткой тянулся лес, а внизу темной лентой вилась дорога. «Для лошадей и телег, — решила я. — А может, для автомобилей? Вот только чьих? Для Технологии — слишком антикварно, а для Тридевятого царства — сложно…»
Я двинулась над серой лентой, представляя себя отважным путешественником, покоряющим пространство на древней машине. Я, усталый путник, преодолевший длинный путь, подъезжаю к милой деревеньке с беленькими домиками. Из-за плетня (так это, кажется, называлось?) выглядывают вперемешку мордашки ласковых телят и любопытные глаза местной детворы. Из сеней выходит женщина в расшитом сарафане и выносит крынку с молоком. И вся деревня собирается в одном из домов послушать мои рассказы о дальних землях и людях…
«Ох, госпожа агент, аккуратнее! С такими пасторальными взглядами легко оказаться необъективной», — подумала я и, чтобы отвлечься, взялась за ручку управления. Флаер, будто резвая лошадка, радостно рванул вперед и вверх и… И тут я впервые увидела их: Тридевятое царство с россыпью беленьких домиков, теряющихся в зелени деревьев, и Технологию, наполненную переплетениями инженерных конструкций. Два мира, раскинувшиеся среди зелени бескрайних полей, две чьи-то мечты, принявшие материальное воплощение…
«И как это хозяева, создавая их, решились разместиться так близко друг от друга? — удивилась я, разглядывая детали и бросая взгляд то туда, то сюда. — Ведь идеи создания совсем разные… Может быть, они использовали общий материализатор?..»
Материализатор — очень дорогой прибор, в чьем излучающем поле можно менять привычные физические константы. Радиус действия невелик: всего километр-два, но в этих пределах становятся возможными вещи, нереальные в обычном мире: хождение по воде, свободный полет, телепортация и другое. А объединение их общим антуражем позволяет создать особый мир, которому свойственны совсем иные законы существования.
Технология и Тридевятое царство — и есть эти самые фантазийно-рукотворные пространства. И мне очень любопытно взглянуть на них вблизи. Ведь чем четче определены законы мира, чем основательнее проработаны его детали, тем интереснее он становится и тем удобнее его использовать для жизни, отдыха, работы.
Гостевой домик был двуедин. Справа — бревенчатые стены, деревянные половицы и кровать с высокой периной. Слева — стол с коммуникатором и аппаратом дальней связи. «Все для посетителей, собирающихся посетить оба мира сразу. Но кто поедет одновременно в сказку и в производственную среду?..» — озадачилась я, оглядываясь.
В дизайне чувствовалась рука мастера. «Кто бы из фантазийщиков мог здесь работать? Забель? Ветлицкий? Все сделано так четко, что это мог бы быть и Ольшанский…»
Приглушенно зашуршал коммуникатор, из щели выполз листок: «Приветствуем инспектора и сообщаем, что встреча с Куратором Технологии состоится в три часа по местному времени в центральном зале Купольного корпуса». Я покрутила тонкий пластик в руках. «И как я должна найти этот самый Купольный корпус?»
С деревенской стороны раздался деликатный стук в окошко. Я оглянулась — крупная белая птица бросила берестяной свиток на подоконник, картаво сказала: «Кар-р-р» и… исчезла. «Эффектно!» — восхитилась я, разворачивая послание: «Управительница Тридевятого царства приветствует гостью и выражает готовность к встрече в любое удобное госпоже инспектору время». И приписка: «Для того чтобы попасть куда-либо, необходимо захотеть оказаться в нужном месте. Изображение нужного места прилагается». В конце свитка мерцала голограмма: площадь, маленькие домики и палисадники.
«Красиво, — решила я. — Что ж. Если Куратор Технологии занят, начну с Тридевятого царства».
Я вгляделась в картинку, представленную Тридевятым царством, сконцентрировалась и постаралась вообразить себя в центре изображенного места. Несколько секунд ничего не происходило. А потом рисунок задрожал, покрылся рябью, рассыпался мелкой мозаикой и через секунду склеился вновь. Но, к моему восторгу, я уже не всматривалась в нарисованную площадь, а стояла на ней. Переход сработал.
Все вокруг выглядело восхитительно реально. Мостовая, выложенная крупными камнями. Проросшая между ними трава. Домики с невысокими палисадниками. Запах сирени и цветущих яблонь. В центре — небольшой круг фонтана с голым карапузом, льющим из кувшина тонкую струйку воды. И сонная летняя тишина. Я нагнулась и потрогала воду. Ледяная! А камень фонтанного бордюра — теплый и шершавый. «Замечательный дизайн и реализация! Очень хороший фантазийщик здесь работал!»
Вспомнился текст рекламного проспекта: «Тридевятое царство — это сказочная игрушка, предназначенная для воссоздания древнерусской жизни. Деревенский быт, патриархальные нравы и волшебные заклинания…» «Раз так, — подумала я, — можно предположить, что Градоправительница окажется русоволосой красавицей в вышитом сарафане, с косой толщиною в руку и глубоким грудным голосом. Хотя, с другой стороны, если она правит царством, то может оказаться и разнаряженной в шелка и бисер принцессой-королевной. Только где же она?»
И тут же, будто ответ на мои думы, с соседней улочки послышался шум. Я оглянулась. И увидела процессию. Нет, встречающую делегацию. Люди — мужчины в белых армяках, женщины в цветных сарафанах, детишки в вышитых рубашонках — выходили из проулка на площадь. Рассредоточивались, улыбались, кланялись:
— Здравствуйте, госпожа инспектор!
— Рады видеть вас, госпожа инспектор!
Я, не ожидавшая такого многолюдного приема, растерянно пожимала протянутые руки, кивала, смущенно улыбалась. А народ все подходил и подходил, и скоро вся площадь оказалась заполненной пестрой приветливой толпой.
— Пустите, пустите меня! — прозвучало вдруг из-за спин встречающих. Голос был старческий, надтреснутый, а тон — решительный. — Пустите скорее!
Толпа охотно раздалась, и вперед живо выкатилось странно-нелепое создание, облаченное в цветастую кофту и полосатую юбку такой длины, что подол почти подметал мостовую.
— Ягодка, касаточка, моя! — запричитало существо, глядя на меня и восхищенно всплескивая руками-лапками. — Приехала, рыбонька моя! А красавица-то какая, а умница-то! Здравствуй-здравствуй, яхонтовая!
— Добрый день, — пролепетала я, пытаясь определить, кто это и что с этим делать.
— Голубонька, Управительница я здешняя! Матушкой Марфутой меня кличут. А уж как мы ждали-то тебя!..
«Ничего себе! Какой антураж у этой матушки!» Я почти с неприличным любопытством вглядывалась в затейливую старушку. Сгорбленная спина, морщинистые руки, седые космы, круглое лицо с длинным крючковатым носом. Кустистые брови и неожиданно цепкий взгляд по-молодому ярких голубых глаз.
— С дороги ты, милочка. Дай-ка мы поприветствуем тебя по русскому обычаю — хлебом и солью, — затараторила старушенция. — Анфисочка, иди сюда, золотко.
Люди снова расступились, и вперед выступила девушка. Вот она-то и была почти той самой красавицей, которую я навоображала, ожидая встречи. Стать, длиннющая коса, белоснежная рубашка с узором по вороту и рукаву, нарядный красный сарафан. Единственно, что не совпадало, — это рост: девушка была чуть повыше моего плеча.
Анфиса подплыла лебедью, с поклоном протянула выложенный на полотенце каравай:
— Приветствуем дорогую гостью и желаем ей приятного пребывания на наших землях, — голос оказался чистым и глубоким.
«Что же мне делать с караваем? — засомневалась я. — Завернуть и унести в гостевой домик?»
— Отломи кусочек да попробуй русского хлебушка, — ласково подсказала матушка Марфута, перенимая у девушки рушник.
Я последовала совету. Хлеб оказался мягким, с хрустящей сладковатой корочкой. «Очень вкусно!»
— Вот молодец, золотая моя, Алена свет Игоревна. Русский хлебушек радость доставляет да сил прибавляет, — матушка Марфута не глядя сунула каравай Анфисе, и та отступила в толпу. — Рады мы видеть тебя в нашем Тридевятом царстве, вот и вышли встречать дружно. А сейчас пойдем-ка ко мне в избушку, посидим, побалакаем. Расскажу тебе все, что спросишь, покажу, что захочешь.
Алена свет Игоревна — это я. Алена Игоревна Светлова. Ну надо же, даже мое имя-отчество разузнали. А ведь ехать на инспекцию должен был совсем другой человек. Я ведь не настоящий агент, а всего лишь студентка первого курса Университета ИнтерГалактической Полиции. Но, надеюсь, рано или поздно я стану таким же специалистом, как легендарная Кора Орват, чьим именем названа наша Академия. Кора Орват, агент 003, известна участием во множестве громких дел: о параллельных мирах, об убийстве императора планеты Нью-Гельвеция, поиск Зеркала Зла и других.
Что касается моего задания — мне просто повезло. Придя в первый день на практику, я случайно в коридоре столкнулась с комиссаром Милодаром. Да-да, тем самым. Начальником земного отдела ИнтерГпола. Человеком, при упоминании имени которого всех преступников — от самых мелких до самых крутых — бросало в пот. Тот, который помог стать Коре Орват одним из самых эффективных агентов. Комиссар Милодар вел у нас в Академии несколько предметов и, видимо, запомнил меня. Я поздоровалась, а он пристально вгляделся в меня и вдруг велел:
— Зайдите ко мне.
И я пошла, замирая от предвкушения: ведь и Кора Орват начинала с того, что комиссар привлек ее к расследованиям нескольких дел.
— Не могу приказать вам, Алена, поскольку вы еще курсант, — начал комиссар, когда я скромно устроилась на краешке стула в его кабинете. — Но ИнтерГполу нужна ваша помощь. Мы должны провести несколько плановых проверок фантазийных миров. Но сотрудников не хватает — кто в отпусках, кто на объекте. А у нас график. Потому я прошу вас посетить два мира, расположенных рядом: Технологию и Тридевятое царство. Плановая проверка — это несложно. Считай, поездка на курорт. Каникулы.
Конечно, я была «за». Путешествие в новый мир — это ведь не работа со скучными бумагами в душном кабинете. Но в то же время было немножко страшновато: полномочия агента ИнтерГпола велики.
— А вдруг я сделаю что-нибудь не то? — осторожно поинтересовалась я.
— Даже не вздумай ничего делать! — возмутился комиссар Милодар. — Просто поживи там несколько дней, пообщайся с людьми, посмотри, что к чему. И напиши отчет.
— И все? — недоверчиво переспросила я.
— Этого достаточно. Выводы сделаем здесь на основании твоих отчетов. Вылетать — сегодня вечером. Согласна?
— Да.
Вот так я из студентки-практикантки превратилась в агента-стажера с ограниченным кругом полномочий. Задача — собрать данные и передать их компетентным коллегам. Опыта у меня, конечно, маловато, но это неважно. Ведь главное в проверке — быть беспристрастной и объективной. Думаю, я справлюсь.
Домик матушки Марфуты выглядел под стать ее образу. Чуть покосившаяся бревенчатая избушка, потемневшая от времени, с покатой крышей, поросшей мхом. Казалось, избушка хитро разглядывает окружающий мир сквозь полузакрытые ставни, а насмотревшись, качнется, повернется, вытащит спрятанные под себя куриные лапки и побежит по своим избушечьим делам. Я вновь поразилась проработанности деталей и мысленно выразила восхищение фантазийщику, сотворившему это.
Внутреннее пространство домика было чистым и аккуратным. Стол с вышитой скатертью и самоваром, длинные деревянные скамьи, древняя русская печь. У печи — давешняя красавица, встречавшая меня на площади караваем.
— Анфиса, накрывай скорее, — скомандовала Управительница. — Гостья у нас неописуемая, ненаглядная, угощать будем.
И уже обращаясь ко мне:
— Садись, гостюшка, отведай, чего бог послал, не побрезгуй. Анфиса — стряпуха моя. Лучше нее никто не сготовит.
Анфиса низко поклонилась:
— Гостям завсегда рады. Откушайте, госпожа инспектор.
Как выяснилось, бог послал много чего. Картофельные дранки с поджаристой курочкой, свежий, местной выпечки хлеб, огурчики-помидорчики, густая — так, что ложка стоит, — деревенская сметана, варенье всех мастей…
— Садись, садись, Алена Игоревна. Потрапезничаем, да поговорим, — матушка Марфута с вожделением взирала на яства и, видимо, сама рада была для начала «откушать», а потом уже разговаривать о делах.
Анфисина стряпня оказались выше всяких похвал. Девушка неутомимо подносила и подносила новые блюда, которые мы встречали с большим энтузиазмом. Но о деле я тоже помнила. Потому в очередную перемену блюд задала первый инспекционный вопрос:
— Матушка Марфута, есть ли у вас жалобы, просьбы, пожелания до начала проверки? Хотите предоставить какую-то дополнительную информацию?
— Ой, милочка, чего тут предоставлять. Все у нас на виду, все открыто. Смотри сама, изучай, чего надо. А мы уж поможем, как сможем.
— А жалобы?
— Дык каки таки жалобы… Все у нас хорошо… — матушка Марфута немного подумала и неуверенно, будто не зная, стоит ли говорить, добавила: — Вот разве что соседи наши…
— Да? — поощрительно переспросила я.
— Ой, деточка, сложные они у нас! — Управительница огорченно покачала головой. — Соседушки — это ведь, вообще-то, дело хорошее. Где поддержать, где помощь оказать. Но вот с нашими — беда и огорчение…
И Управительница заговорила о том, на что и я по прибытии сразу же обратила внимание: Тридевятое царство и Технология были слишком разными, чтобы располагаться так близко друг от друга. Гости и потенциальные жители, приезжающие в Тридевятое царство для того, чтобы окунуться в природу и испробовать деревенской жизни, вдруг обнаруживали совсем рядом индустриальную Технологию. Производственный мир сбивал романтический настрой, возвращал людей в успевшую надоесть дома реальность, и они уезжали разочарованными.
Матушка Марфута рассказывала, но при этом не забывала и об обязанностях хозяйки: подкладывала на мою тарелку вкусные кусочки, придвигала ближе разнообразные блюда со снедью. И все это — не прекращая горестного повествования о мытарствах Тридевятого царства:
— Вот так, милочка, и уезжают наши гостеньки… а ну-ка, попробуй моченых яблочек… — И тарелка с аппетитными яблоками подъезжала ближе. — Вот умница! Ну и я попробую… Умммм! Вкусно! Так вот, уезжают гостеньки недовольные. А мне старой от этого какое расстройство! А вот на-ко медок, сла-а-адкий — пальчики оближешь!.. А то ведь какой убыток всему нашему Царству!
Я перепробовала все, что было на столе, и чувствовала себя туго набитым пузырем. Но, не в силах остановиться при виде новых вкусностей, продолжала надкусывать то одно, то другое. И сочувственно кивала.
Беспокойство Управительницы было понятно. Воплощение фантазий в реальную жизнь — это не только развлечение, но и бизнес, способный приносить неплохие доходы. Именно в фантазийных пространствах, где людям можно предложить любые удовольствия, удобнее всего собирать псиэнергию. Чем больше эмоций испытывает человек, тем больший объем энергии он может отдать без вреда для себя. А если поток посетителей велик, то накопленный энергетический запас можно использовать не только на поддержание созданного пространства, но и на продажу. Выгода при этом получается немаленькая. Мощная и экологически чистая псиэнергия стоит дорого и всегда востребована — ведь с ее помощью работают не только материализаторы, но и кабины джамп-переходов, и флаеры, и космические корабли. Если же посетители Тридевятого царства продолжат уезжать недовольные, то и энергетическая подпитка мира будет очень слабой. И если она уменьшится настолько, что ее перестанет хватать на поддержку самого мира, то фантазийное пространство придется свернуть.
Но разочарование посетителей Тридевятого царства оказалось не единственной местной проблемой.
— Понимаешь, дитятко, — продолжала делиться своими бедами матушка Марфута, — не хочу возводить напраслину, но что-то неладно на их сторонушке. То, что близко они, так это только нам убыток. А вот то, что лес начал гибнуть, — так это всей планете урон.
— Какой лес? — не поняла я.
— А вот послушай-ка. Мы царство небольшое, сидим себе тихо-мирно, никого не трогаем. А соседи наши строят чегой-то все. И купол ихний все расширяется и расширяется. И скоро совсем на нашу территорию налезет. Мы и не знали сперва, что так оно. Лес там с нашей стороны болотистый — вот и ходим в ту сторонушку редко. А вот недавно племянничек мой решил дальние края объехать, вернулся, говорит: купола-то уж стык в стык стоят, — матушка Марфута со значением посмотрела на меня. Поманила пальцем и, когда я пригнулась, значительно прошептала: — А на границе-то — лес мрет!
Я, не зная, что сказать, растерянно захлопала ресницами. В лесах я не разбираюсь, от чего они мрут — тем более…
Управительница, не дождавшись вразумительной реакции, зашептала замогильным голосом, делая значительные паузы:
— Деревья кривые стоят, искореженные… Будто гнул их кто специально! А листья-то все скукожены! Мертвые! Черные-черные, будто в пожаре побывали…
Мне вспомнилась детская сказка, которую полагалось рассказывать мрачным тоном в темноте, в отсутствие взрослых: «В темном-темном лесу, на черной-черной поляне…»
— Так, может, пожар и был? — спросила я по-деловому, чуть отодвигаясь от хозяйки, чтобы сбить таинственный настрой.
Управительница моргнула, откинулась назад и произнесла уже обычным, хотя и чуть обиженным тоном:
— Касаточка моя, да какой пожар на болоте?! Не-е-ет. Помяни мои слова, что-то нечистое от них идет!
— А как же сетка?
Защитная сетка или купол — это обязательная атрибутика каждого созданного мира. Ничего не попадает в окружающую среду из-под купола сетки, и никто и ничто не может проникнуть внутрь без специального разрешения. Поскольку без нее материализатор не работает, то и у обоих здешних миров она должна иметься.
— Понимаешь, милая, у нас здесь сказочка — грибочки, лесочки, деревенька — вредить внешнему миру нечем. Потому и защиту нам разрешили держать упрощенную — только от магии. А вот у соседей наших, икспирименты разные, взрывы, да дым коромыслом… Сетка там вроде есть, но лес-то наш сохнет и сохнет…
— А может, дело в вашей магии? — азартно подала я идею. — Может, у вас на болоте дракон сидит!
В голове у меня тут же сложилась картина, в которой злобный дракон, окопавшись в болотной жиже, плюется огнем и, высовывая длинный язык, подхватывает поджарившихся жаб и лягушек…
— И-и-и! Доченька! — прервала мои фантазии матушка Марфута. — Какой такой дракон?! Какая магия? Она же у нас только по мелочам. Ну лучинку зажечь, ну мышей из дома выгнать. Баловство одно!
Я почувствовала небольшое разочарование — ведь я мечтала о чудесах и волшебстве, а здесь, видимо, только внешняя атрибутика. Но, чтобы не обижать хозяйку, скрыла огорчение и сосредоточилась на изучении проблемы:
— А поговорить с соседями вы не пытались?
— Да разве ж с ними поговоришь, дитятко! — возмутилась Управительница и даже отложила ложку. Глаза ее обиженно округлились. — Главный-то их больно неразговорчивый, не подступишься к нему. Уж я и так и этак — ничего! Никто ему не указ! Слова вежливого не скажет. Да вот сама как побалакаешь с ним, так и увидишь каков…
Тут к столу подплыла Анфиса с очередным блюдом и вопросом:
— Чай подавать уже?
— Ой, доча, — заохала матушка Марфута. — Чего-то совсем заболтала я тебя! Не угощаю, не потчую…
Обернулась к девушке, ласково кивнула:
— Подавай, Анфисочка, подавай…
Диалог по причине пересервировки стола сначала приостановился, а потом плавно перешел на темы менее таинственные, связанные с организацией местного быта.
— Спасибо большое за рассказ и за вкусный обед, — поблагодарила я матушку Марфуту после третьей чашки ароматного чая. — Все было замечательно, но мне пора. Сегодня у меня назначена встреча с Куратором Технологии, а завтра, если возможно, хотела бы осмотреть Тридевятое царство.
— Конечно, конечно, милочка, — активно закивала Управительница. — Смотри, изучай. И у них и у нас. Мы-то все, чего хочешь, покажем, ничего не утаим. Лишь бы все по справедливости. А вот соседи-то наши… Ну да ладно, гляди сама.
На том и расстались.
Уходя, я не без гордости подумала, что моя первая рабочая встреча прошла успешно. Матушка Марфута показалась мне очень милой, и наше общение я вспоминала с удовольствием. Я тоже, в общем-то, держалась неплохо. Ну, если не считать того, что сейчас кажусь себе круглым бочонком на коротких ножках. А также того, что я забыла спросить, как же два таких разных мира оказались вместе. Ведь их хозяева могли выбрать любую планету, но почему-то предпочли устроиться на одной, да еще на общем тесном пятачке. Нет, если бы они располагались на Земле, их близкое соседство было бы понятно. Ведь все фантазийные миры там создавались еще до появления внепространственных переходов, и найти место для расположения нового творения на густонаселенной и застроенной планете было сложным и дорогим удовольствием. А сейчас, когда с помощью джамп-кабины можно оказаться в любой точке Вселенной, появилась возможность размещать фантазийные пространства с большим комфортом. Один мир — одна планета. И никаких споров с соседями.
А ведь если подумать, Технология сейчас находится в довольно щекотливом положении. Коли в процессе инспекции выяснится, что она нарушает права Тридевятого царства и тем более если обнаружатся утечки в защитной сетке, то наш ИнтерГпол может применить жесткие санкции. Начиная от штрафов и заканчивая требованием переноса, а то и полной ликвидации фантазийного мира. Конечно, ликвидация — это редкий случай, и надеюсь, здесь до этого не дойдет. Но даже если Технологию потребуют всего лишь перенести, то ничего хорошего в этом нет. Ведь переместить готовый мир гораздо сложнее, чем построить новый. И вполне вероятно, что в этом случае хозяева добровольно закроют его.
Если бы я была штатным агентом, то имела бы право принять любое решение прямо на месте. И потребовать его исполнения. Но круг полномочий стажера ограничен, и я, честно говоря, очень рада, что окончательные предписания придется давать не мне.
А жаль все-таки, что я не успела изучить историю появления двух здешних миров. Уж слишком быстро мне пришлось выехать. А сейчас запрашивать данные по коммуникатору уже поздно — на таких дальних расстояниях они придут уже после того, как я покину эту планету. Ведь на командировку у меня отведено всего три-четыре дня. «Что ж, постараюсь наиболее полно собрать факты», — решила я и отправилась в Технологию.
Встреча с Куратором Технологии оказалась впечатляющей, но, к сожалению, не столь приятной, как беседа с Управительницей.
Заботливая матушка Марфута объяснила мне, как найти «центральный зал Купольного корпуса». Туда, оказывается, вел второй выход из гостевого домика. Шагнув за порог, я оказалась в громадном пустом пространстве странной асимметричной формы. Крыша, начинающаяся на уровне человеческого роста с одной стороны, уходила куда-то на немыслимую высоту с другой. Жгуты и жгутики тянулись по стенам, переплетались, путались и казались паутиной, сплетенной безумным пауком. Поверхность пола светилась тускло-ртутными переливами, то превращаясь в зеркало, то покрываясь мутными разводами. «Странное место, — подумала я, осторожно ступая по изменчивому полу. — Чем-то очень подавляет. Размерами? А чем-то очень привлекает. Необычностью?»
Я несколько раз прошлась по залу, в подробностях осмотрела окружающее пространство, поудивлялась его размаху и величию, а Куратор Технологии все не появлялся. «Как-то это невежливо, — думала я, вышагивая по периметру, словно цапля по болоту. — Время вышло, а его все нет и нет. И как мне к этому относиться? Оценить как проявление той самой заносчивости, на которую жаловалась матушка Марфута? Хотя, если вспомнить, Управительница тоже появилась не сразу… Зато потом все было организовано очень мило. Да и местечко там поприятнее. А здесь даже присесть негде. Если бы мне требовалось оценить работу фантазийных миров в баллах, то я бы снизила их Технологии за нетактичное поведение руководства и прибавила Тридевятому царству — за любезность Управительницы. Впрочем, это так, из вредности. Хотя опоздание Куратора все-таки раздражает…»
Я задумчиво разглядывала собственное чуть расплывшееся отражение в зеркальных переливах пола, когда послышался шум. «Наконец-то!» Я подняла глаза и… впала в шок. Человек, приближающийся с дальнего конца зала, выглядел как воплощение самых мрачных человеческих фантазий. Полы черного плаща, будто крылья летучей мыши, разлетались в такт тяжелым шагам. Тонкие губы были плотно сжаты. Острые скулы и крючковатый нос подчеркивали аскетизм лица. Темные непроницаемые глаза смотрели холодно и отстраненно. И ко всему этому прилагался абсолютно голый череп. Увидев эту несолидно розовеющую лысину на фоне всей остальной мрачной атрибутики, я вышла из ступора и чуть было не захихикала. Однако жесткий взгляд ее хозяина моментально снял все мое веселье.
Куратор остановился и нарочито медленно оглядел меня сверху вниз и обратно. Сталкиваясь с высокомерием, я смущаюсь, но тут, будучи агентом при исполнении (пусть и с ограниченным кругом полномочий!), решила не уступать. И попыталась ответить таким же осмотром. Губы Куратора скривились, и он негромко, будто бы про себя, произнес:
— Совсем с ума посходили! Они бы еще ребенка прислали…
Когда до меня дошел смысл слов, я чуть не задохнулась от возмущения. «Да как он смеет?! Я официальное лицо! Представитель ИнтерГпола!!!» Но высказаться не успела — Куратор заговорил снова:
— Приветствую госпожу инспектора на землях Технологии. И прошу простить за задержку — я не мог прервать проводимый опыт. Мое имя — Ильмаринен. Я готов предоставить вам всю необходимую информацию, а также продемонстрировать все, что вы пожелаете увидеть.
Формула обращения была стандартная, а вот тон таким, что я сразу поняла, что возмущение матушки Марфуты соседями было объективным. «Это не человек, это… упырь какой-то! Это надо уметь, чтобы прямо с порога настроить агента против себя! Да я сейчас… Сейчас такое ему скажу!..» Я открыла рот и… захлопнула его. «Нельзя! Нельзя-нельзя! Ведь я при исполнении, а не просто в гостях!»
Я с достоинством кивнула и ответила тоже стандартной формулой:
— Благодарю. Для начала я хотела бы знать, имеются ли у вас жалобы, претензии, заявления, которые мне следует выслушать до начала проверки?
— Нет, — ответ последовал без малейшей задержки и без намека на возможность продолжения беседы.
Я немного растерялась. Краткость, как известно, сестра таланта, но ведь не в ситуации инспекции. «Что это значит? Равнодушие к результатам? Или уверенность в безнаказанности?»
И снова молчание прервал Ильмаринен:
— Если у госпожи инспектора больше нет вопросов ко мне лично, то мой помощник Гастон окажет любую необходимую помощь.
Высокомерный кивок и тяжелые шаги, затихающие в глубине зала. Я оторопело смотрела вслед исчезающей темной фигуре. «О-го-го! Ничего себе Куратор в Технологии! Да ему бы цены не было в роли какого-нибудь злобного героя из сказочного Тридевятого царства. Да еще и меня отправил к помощнику. Имеется в виду, что много чести возиться с агентом, проводящим инспекционную проверку, самому? Ну конечно, я моложе, чем он. Но дело ведь не в возрасте, а в статусе. Следовало бы помнить, что я тут не сама по себе, и что в моем лице представлена ИнтерГпол… Странный, очень странный человек этот Ильмаринен!»
Не успела я завершить свои критические размышления, как в зал быстро вошел, почти вбежал молодой человек. Белая рубашка с закатанными рукавами, черные брюки. Открытое приветливое лицо, нос с небольшой горбинкой, чуть затемненные очки, почти не скрывающие внимательных карих глаз.
— Добрый день, госпожа инспектор. Рад приветствовать, — заулыбался он еще издалека. Протянул руку, здороваясь. — Меня зовут Гастон. Я буду вашим сопровождающим и с удовольствием покажу все, что вы пожелаете. Для начала предлагаю пройти ко мне в кабинет и в более уютной обстановке обсудить программу дальнейших действий.
«Речь вежливая, манеры приятные, в голосе — радушие. Нормальный человек. Не то, что Куратор!» — подумала я, выражая согласие следовать куда угодно.
Побывав в избушке на курьих ножках у матушки Марфуты и повстречавшись со странным Куратором Технологии, я и сейчас ожидала чего-то особенного. Но мы оказались в обычном офисе. Небольшая комнатка, стеллажи вдоль стен, широкий стол с коммуникатором. Гастон усадил меня в кресло, предложил кофе. Я, настоявшись в ожидании Куратора и получив от него порцию ледяного душа, обрадовалась и креслу, и кофе, и вежливому обращению.
Хозяин всей этой роскоши тоже оказался на высоте и легко, будто играючи вывел меня из обиженно-озадаченного состояния. Чашечка бодрящего напитка, комплимент, милая шутка, и вот мы уже вместе смеемся. «Хороший собеседник и отличный психолог», — сделала я вывод, хихикая над очередным довольно вольным, но пришедшимся к месту анекдотом. И решила, что настала пора для деловой части беседы.
— Гастон, а для чего вообще была создана Технология?
— Если говорить в целом, то это экспериментальная площадка, — собеседник мгновенно стал серьезным. — Рай для ученых-практиков. Они очень странный народ, знаешь ли. Что спрятано за закрытой дверью, понять хотят, а о последствиях не думают. Новый микроб? Мутирующие животные? Создание черной дыры? Никто не знает, что произойдет с реальностью после их опытов. А Технология — это как раз то место, где они могут удовлетворять свое любопытство без глобальных последствий. Все пространство мира поделено на отдельные лаборатории. И внутри каждой могут быть созданы любые условия — гравитация, масса, объем, температура. Все, что угодно. Какие угодно эксперименты и опыты. Никаких ограничений. И безопасно. Во-первых, купол у нас усиленный. А во-вторых, — Гастон посмотрел со значением, — каждая лаборатория имеет свою собственную защиту.
Я удивилась. Даже на поддержание внешней сетки-барьера обычно уходит львиная доля получаемой от посетителей псиэнергии. А если еще прикрывать каждую лабораторию…
— Дорого обходится? — сочувственно спросила я.
— Недешево. Но справляемся, — засмеялся Гастон. — У нас хоть ядерный взрыв в любом кабинете сотвори — соседние не пострадают. Вот и тянется к нам научный люд. Особенно молодые гении. Мечтают найти славу, известность и, по возможности, философский камень.
— А ты? Тоже превращаешь воду в золото? — полюбопытствовала я.
— Ну что ты! — засмеялся Гастон. — Я в основном по связям с общественностью. Принимаю новых людей, встречаю делегации, общаюсь с журналистами.
И обаятельно улыбнулся — дескать, что умею — то умею. «Да, — подумала я. — На редкость коммуникабельный парень».
— А Ильмаринен?
— О-о-о! Он действительно гений! Лучший среди лучших. Горжусь, что мне выпала честь работать с ним.
Гастон чуть запнулся, будто застыдившись высокопарности сказанного, и плавно перевел разговор на другое:
— Слушай, а какие планы? Чего хочешь посмотреть? Я ведь не так чтобы в курсе. Ильмаринен сказал: «Будет проверка. Во всем инспектору помогай». И все. Что к чему — велел тебя спрашивать. Потому — командуй. Готов подчиняться! — и Гастон шутливо отдал честь.
— Ну-у-у… — протянула я. — Хотелось бы понять суть. Может, поговорить с людьми, посетить лаборатории…
— Понять суть — не вопрос. Лаборатории посетить можно. А вот поговорить с людьми — это сложнее. Ученые — они ведь странные. Вот, наверное, удивляешься, почему у нас здесь такая тишина да пустота?
Я кивнула.
— А как раз потому, что едут к нам для того, чтобы избавиться от лишнего общения. Окунуться в чистую науку. А мы с тобой вдруг ввалимся к ним в самый неподходящий момент… Неудобно, понимаешь?
Гастон прочитал в моих глазах сомнение, примиряюще пожал плечами:
— Ладно, завтра разберемся. Кого застанем — того застанем. Я тебя проведу по лабораториям — тем, что пока пустуют. Если кого из местных старожилов встретим — с тем поговоришь. А потом осмотрим внешний периметр на предмет, что утечек нет. Понимаю всеобщее беспокойство — мало ли чего наши наизобретают. Но у нас с защитой все в порядке. А сейчас дай-ка я тебе еще кое-что выдам почитать. На сон грядущий…
Гастон порылся в столе и извлек увесистую папку.
— Я тут в ожидании инспекции техническую документацию подготовил. Можешь посмотреть на досуге.
Я покачала на руках том, распухший от бумаг. Полистала. Да-а-а… Работой на ночь я обеспечена. Гастон ехидно-понимающе ухмыльнулся.
Утро следующего дня началось с завтрака в виде блинов, на которые зазвала меня матушка Марфута. «Приходи, доченька. Поедим по-нашему, по-деревенски. Покалякаем», — было написано в письме, принесенном белой птицей.
«Кажется, питание в Тридевятом царстве входит у меня в привычку, — подумала я, собираясь. — Интересно, можно ли назвать это взяткой?.. Если так, то тогда у них здесь что-то нечисто… И я, получается, взяточница? У-у-у-у… Будем лучше считать, что у нас просто дружба».
Анфиса, раскрасневшаяся, румяная — видимо, с самого раннего утра хлопотала у печи, — начала выставлять на стол кушанья. Плошка со сметаной, еще одна — с вареньем, еще — с грибами, чаша с творогом, тарелочка с медом. Кульминацией стало громадное блюдо с горкой румяных круглых блинов. «Впечатляюще!»
— Ну, дитятко, приступай, — скомандовала матушка Марфута, с вожделением глядя на выставленные кушанья. — Давай, не стесняйся, бери прямо ручками.
И сама с удовольствием показала пример. Кушала Управительница так вкусно, что любо-дорого было посмотреть. Скоро губы и щеки ее залоснились от жира, и она время от времени вытирала их даже не салфеткой, а целым полотенцем, выложенным Анфисой. Я старалась не отставать от хозяйки, но не имея большого опыта в поедании блинов в деревенских условиях, угнаться не могла. Но очень старалась.
Когда горка блинов значительно уменьшилась, Управительница решила, что самое время для светской беседы.
— Как тебе, милочка, наши соседушки? Как там у них дела-делишки? Главный-то у них, чистый вампир, а? — матушка Марфута хитро подмигнула.
Я улыбнулась: определение было дано в самую точку. Но ответила нейтрально:
— Смотрю еще, матушка Марфута. Изучаю. Проверка еще не закончена.
— Ну изучай, изучай… Только аккуратненько. Ты ведь девушка хорошая, доверчивая. Наговорят тебе с три короба, а ты и поверишь. Соседи-то у нас, Аленушка, уж больно странные. О-о-очень. И Куратор ихний какой-то неправильный… И помощник его такой же…
— Ну что вы, матушка Марфута! — перебила я хозяйку. — Гастон очень милый. Мне понравился.
— Ах, девонька! Поосторожнее с ним! Он соловушкой-то поет-заливается для отвода глаз. Скрывают они чего-то. Вот попробуй-ка, попроси его башню показать, поглядишь, что ответит.
— Какую башню? — заинтересовалась я.
— Есть у них такая, высоченная. До самого купола. Куратор там частенько бывает. Да все особливо по вечерам. Вот и думаю я, что он с защитой там чего крутит-вертит. Отключает ее, поди, на ночь.
Управительница пригорюнилась, примолкла на секунду и вдруг грохнула кулаком по столу так, что я подпрыгнула от неожиданности:
— А ведь не докажешь! Не пускают они к себе в мир никого из наших, а на башню — тем более!
— А вы пытались? — пробормотала я, опасливо отодвигаясь.
— Да в том-то и дело, что пытались!.. — начала она. И вдруг, прервавшись, умильным голосом обратилась к стряпухе, хлопочущей у печи: — Анфисочка, принесла бы ты гостьюшке молочка холодненького из погреба? А то она, поди, не пробовала такого.
Анфиса молча вытерла руки о фартук и вышла в сени. Матушка Марфута подождала, пока за девушкой закроется дверь, и снова обернулась ко мне.
— Ты прости, девонька, что я разбушевалась. Уж больно я переживаю. Вот и Анфисочку лишний раз расстраивать не хочу, она и так грустная все ходит. Пусть уж лучше не слышит… Так вот, о соседях-то наших. Пыталась я с ними поговорить. Пыталась… Да не пустил меня Куратор-то к себе. Делами отговорился. А Гастон, помощник ейный, он такой весь из себя — мягко стелет, да жестко спать. Вывалил ворох слов, будто тряпья бросового, да и выпроводил. А делать-то чегой-то надо… Вот и решил Ванечка — был у нас такой гарный парень, жених Анфисин — помочь мне. Проверить, что у них там творится. Пошел к Гастону, говорит: «А покажите-ка мне вашу башню». Гастон говорит: «Иди к Куратору». Ваня и к Ильмаринену пошел. А тот ему: «Не лезь не в свое дело». А Ванечка тогда: «Вы как хочете, а мы жалобу в ИнтерГалактическую полицию подадим!» Напугался тогда Куратор. «Завтрева, — говорит. — Приходи завтрева, посмотришь башню». А назавтра Ванечка — раз! — и пропал. Был человек — и нету. Исчез.
— Ну, матушка Марфута, какие вы ужасы рассказываете… — озадаченно пробормотала я. — Как пропал? Куда пропал? Может, парень просто уехал.
— Поди и уехал, — покладисто согласилась Управительница. — Письмо, вон, даже невесте написал. Мол, не ищи меня, не судьба нам с тобой, уезжаю.
— Ну вот видите!
— Вижу. Но не верю. Не такой человек Ванечка, чтобы бросить все на полпути да уехать, с невестой не попрощавшись. Вот и думаю, соседи, поди, с ним чего и сделали…
Матушка Марфута расстроенно махнула рукой и отвернулась.
У меня в голове крутилась тысяча вопросов, но задать их я не успела. Дверь распахнулась, и в комнату, сильно пригнувшись на входе, шагнул абсолютно незнакомый молодец.
— Доброго денечка честной компании, — громогласно возвестил он. — Примете гостя?
Косая сажень в плечах, светлые волосы стянуты по лбу лентой, голубые глаза, румянец на щеках. До чего ж хорош! И улыбка замечательная — в тридцать два зуба и две задорные ямочки на щеках. Не ответить на такую невозможно и я, конечно, ответила. А он вдруг приятельски подмигнул мне. Я засмущалась.
— Ооооо! Данимирушка! Заходи, родимый, — обрадованно закудахтала матушка Марфута. — Садись за стол, откушай с нами. — И, обращаясь ко мне, шепотом добавила: — Это племянничек мой, Данимир. Сироткой с детства остался, так и зовет меня мамкой. Кузнецом он у нас.
— Откушаю, откушаю, матушка, коли приглашаете, — пророкотал Данимир, устраиваясь за столом.
В этот момент в горницу вернулась Анфиса. Чуть споткнулась в дверях, приостановилась, будто решая, заходить или нет. Управительница весело скомандовала:
— Анфисочка, чего же ты? Не стой на пороге. Давай-ка, неси горячих блинчиков, а то Данимирушка уработался весь, умаялся.
Парень одобрительно кивнул. Девушка выставила на стол запотевшую крынку и ушла к печке. Матушка Марфута плеснула молока в глиняную кружку:
— Держи-ка, доченька, испей.
Я сделала глоток. Холодное молоко — аж зубы заломило — оказалось удивительно вкусным. Матушка Марфута довольно улыбнулась. Анфиса между тем унесла полупустую тарелку и вернулась от печки с новой горкой румяных блинов.
— Вот это дело! — довольно пророкотал Данимир, потирая руки. — Вот это попируем!
— Данимирушка, — обратилась матушка Марфута, когда горка уменьшилась вдвое. — Поводи гостью по окрестностям, покажи ей, что у нас тут к чему. Может, по лесу прогуляетесь? К реке выберетесь?
— Отчего ж не прогуляться? Прогуляемся, — добродушно согласился парень. — Только сегодня я на кузне. А завтра — это можно. С большим удовольствием.
У печки что-то загрохотало. Мы оглянулись: Анфиса поднимала с пола чугунную крышку, и глаза ее были испуганными.
— Ну что ты, доченька? Уронила и уронила, с кем не бывает, — поспешила успокоить ее матушка Марфута и снова обернулась ко мне. — Одним словом, насчет завтрева — договорились.
На том и порешили. Честно говоря, я была рада появлению такого обаятельного проводника. «Вот чем черт не шутит, — подумала я мечтательно. — Глядишь, закрутится у нас роман… И поселюсь я здесь, в Тридевятом царстве. Буду возиться на огороде, печь хлеб любимому и шить деткам льняные рубашки…» Впрочем, я тут же одернула себя. Все это глупые фантазии. Не пристало агенту ИнтерГпола вмешивать личные отношения в профессиональную деятельность. Так что буду держаться с Данимиром вежливо и отстраненно, как и подобает агенту при исполнении служебных обязанностей.
По окончании завтрака мы с матушкой Марфутой отправились в обход городка Тридевятого царства. Посмотрели мельницу, хлебопекарню, птичий двор, кружевные и швейные мастерские. Местечко мне нравилось все больше и больше. Мы заходили в дома, разговаривали с людьми. Народ улыбался, кланялся, охотно рассказывал про свое житье-бытье. Открытый мир, приятный. Я бы точно не отказалась в нем пожить.
Вторая половина дня была отведена на общение с Гастоном из Технологии.
Я появилась в назначенное время, и зал на этот раз не пустовал. В центре его стоял флаер, а около него — Гастон. И — вот неожиданный момент — Куратор собственной персоной. Мужчины о чем-то негромко разговаривали.
— В общем, делай, как я сказал, — вполголоса произнес Ильмаринен. — И поосторожнее.
Гастон серьезно кивнул, открыл рот, собираясь что-то сказать. Но тут Куратор заметил меня и жестом остановил помощника. Гастон оглянулся и расплылся в радушно-приветливой улыбке:
— Доброе утро, госпожа инспектор. Как спалось?
— Доброе, Гастон. Спасибо, хорошо. Доброе утро, Куратор, — поздоровалась я, гадая, о чем это таком важном они тут разговаривали? «Уж не обо мне ли?»
— Приветствую госпожу инспектора. Как вам в наших краях? Есть ли просьбы, пожелания?
По сравнению с первой встречей Куратор был сама любезность. С чего бы это? О чем-то забеспокоился?
— Благодарю, все замечательно. Пожеланий нет, — проинформировала я. И со значением добавила: — Пока.
— Хорошо, — на шпильку Ильмаринен не обратил ни малейшего внимания. — Если возникнут вопросы, вы можете задать их Гастону. Я также в вашем распоряжении. А сейчас желаю приятного осмотра.
Ильмаринен отступил от флаера, прозрачный колпак машины откинулся, и Гастон, приглашающе махнув рукой, весело произнес:
— Ну, госпожа инспектор, устраивайся. Прокачу с ветерком!
Он перестал быть послушным учеником перед строгим учителем, каким я увидела его при входе в зал. Сейчас он был человеком, отправляющимся на прогулку в приятной компании.
«Как шустро, однако, он сменил стиль поведения», — озадаченно подумала я, усаживаясь на сиденье.
Купол зала начал медленно сдвигаться, открывая небесный простор. Ильмаринен коротко кивнул и отошел в сторону. Флаер неторопливо двинулся вверх, я оглянулась. Ильмаринен махнул рукой: «Счастливого пути!» Странный человек. Непонятный. Нужно будет об этом подумать.
Осмотр Технологии мы начали с лабораторий. С высоты нашего полета они выглядели разрозненными гнездами неправильной формы и разнообразного размера. Каждое гнездо — отдельная лаборатория со своей системой жизнеобеспечения. Как объяснил Гастон, вход возможен как извне, то есть на флаере, так и из общего зала. Но войти в свое помещение из общего зала могли только сами владельцы, представляющие каждую мелочь в нем. Ведь способ перемещения был тот же, что в Тридевятом царстве: представь то, что нужно, и окажешься там.
Мы осмотрели несколько лабораторий, перелетая на флаере от одной к другой, и они оказались очень хороши. Кто бы ни создавал Технологию, он явно был знатоком. Ведь чтобы создать такой мир и предугадать любые, даже самые странные требования посетителей, нужно знать специфику их работы. То есть быть самому ученым-практиком.
— А чье это творение — Технология? — спросила я сопровождающего.
— Ильмаринена, — как само собой разумеющееся сообщил Гастон. — Он один из лучших фантазийщиков в мире. Это сейчас он практически ушел от дел, а раньше — о-о-о! — чего только не сделано его руками. Вот погоди, если будет у него хорошее настроение — расскажет.
Я тактично промолчала, но в душе сильно засомневалась. Я не такой уж большой специалист по рукотворным пространствам, но журнал «В мире фантазий» все же выписываю. Если бы Ильмаринена упоминали на его страницах, я бы обязательно запомнила. Может, права матушка Марфута, и соседи ее являются темными личностями, не говорящими ни слова правды? С другой стороны, какой смысл Гастону врать, если обман раскроется сразу же, как я вернусь домой? Над этой дилеммой я ломала голову в течение всего оставшегося времени.
Когда мы двинулись в обратный путь, я вдруг обнаружила упомянутую Управительницей башню. Массивное сооружение, стоящее у дальней стены купола, сильно выбивалось из общего стиля Технологии. Кладка неровных красноватых кирпичей казалась не просто старой, а древней, побитой ветрами, сожженной солнцем. Я в очередной раз поразилась таланту фантазийщика, создававшего здесь реальность. Проработано было все: шероховатость поверхности, неровно-красный цвет и даже ржавчина на железной лестнице, тянущейся по стене вверх. Только вот непонятно, зачем понадобилось создавать древнюю башню посреди мира стекла, металла и новейших материалов?
— Гастон, что это? — махнула я рукой в сторону необычного сооружения. — Зачем она здесь?
— Каприз Ильмаринена, — беззаботно ответил сопровождающий, мельком глянув в указываемом направлении. — Он, бывает, поднимается на нее, оглядывает окрестности. Говорит, что там ему лучше думается. Никаких других функциональных нагрузок она не несет.
— А можем там побывать?
— Зачем? — удивился Гастон. — Там ничего нет. Пустая площадка. А если хочешь посмотреть Технологию сверху, так это без проблем. Сейчас поднимемся выше. Кстати, и периметр заодно облетим. Убедишься, что у нас с защитой все в лучшем виде.
— А может, все-таки на башню? — еще раз переспросила я.
— Слушай, да что там делать? А вот облет вокруг — это интересно. И сетка будет видна. Давай, не пожалеешь.
И Гастон, не ожидая моего ответа, заложил крутой вираж, направляясь к прозрачной стене, окружающей этот своеобразный мир и защищающей от него тот, потусторонний. Я промолчала. Но мысль о том, что пустить меня на башню Гастон не захотел, крутилась, не отставая. «Кстати, а о чем это шептался Ильмаринен с помощником до моего прихода? Уж не давал ли Куратор ценные указания как раз по поводу объектов осмотра? — подумала я. — Если так, то настаивать не стоит. Возможно, будет больше толку, если я все разведаю самостоятельно».
Дальнейший осмотр показал, что защитная сетка внешнего периметра на месте. И, насколько я могла видеть, работала она корректно. А вот пообщаться с местными обитателями мне так и не удалось. На мою просьбу Гастон снова повторил, что говорил в прошлый вечер. Ученые — народ закрытый и охотно базируются в Технологии потому, что к ним не пристают с контролем и лишними вопросами. Да и нет смысла это делать. Ведь при том уровне защиты, которым обладает Технология, нанести вред реальному миру практически невозможно.
Я опять задумалась. Рассуждения Гастона были, в общем-то, верными, но вот правдивыми ли?.. В отличие от Управительницы администратор Технологии рекламировал Ильмаринена как величайшего гения и честнейшего человека. Но ведь это его профессиональная обязанность — поддерживать своего работодателя. И вообще, а что, если Гастон за маской хорошего парня что-то скрывает? Уж очень легко он ведет разговор: где надо — уходит от неудобных вопросов, подкидывает безопасные темы для беседы… «Ой, что-то здесь все-таки нечисто. Целый запутанный клубок. Как же мне не хватает опыта! Но конец ниточки все равно надо искать. И начну я, пожалуй, сегодня же вечером. С башни».
Верхушка массивного сооружения терялась где-то в поднебесье. По поверхности стены, холодной и шершавой, ползла металлическая лестница. «Пожарная, что ли?» — подумала я, касаясь ее. Осторожно покачала, потом основательно потрясла — вроде держится. А все равно страшно. Но надо. Надо проверить, остается ли купольная защита на ночь или ее отключают. И сделать это следует именно сейчас, пока Куратор считает, что я мирно почиваю.
Все, пора. Коре Орват тоже было страшно прыгать с обрыва, когда она расследовала дело о параллельных мирах. А мне даже прыгать не надо, только подняться вверх. Со вздохом я взялась за перекладины и начала длинный подъем. Правая рука — левая нога, левая рука — правая нога. И раз — и два, и раз — и два… «А что, — успокаивая себя, подумала я. — Вроде бы ничего. Получается неплохо, продвигаюсь вперед успешно. Главное — не смотреть вниз». Тут я немедленно посмотрела туда, куда не собиралась, и руки ослабели: внизу чернела бездна. «Не думать, не думать, не думать… И раз — и два, и раз — и два… Кругом темнота, пустота. Я и башня. И я никому не сказала, куда направляюсь… Ой-ой-ой!»
Небо начали затягивать тучи, и ветер стал жестче… «Только не гроза! И раз — и два, и раз — и два…» Ветер крепчал, завывал, пытался оторвать руки от перекладин, пробовал на прочность лестницу… «Долго ли там еще?» Я подняла голову вверх и увидела, что осталось чуть больше половины пути. «Ничего, как-нибудь… И раз — и два…»
Я остановилась, пытаясь перевести дух и передохнуть. Но висеть на такой высоте было тяжело: тянуло руки, кружилась голова. Надо двигаться дальше. Я вздохнула, собираясь продолжить подъем, и тут вдруг из темноты с пронзительным криком вынырнуло нечто. Мазнуло порывом воздуха и исчезло. Я взвизгнула, чуть не выпустив перекладину. «Что это было?!» Оглянулась и увидела черную громадную птицу. Приплюснутая голова на длинной шее, крючковатый клюв и размах крыльев не меньше метра. Промахнувшееся чудовище завершило разворот и, угрожающе скрежеща — «Чем, зубами?!» — снова спикировало. Я вжалась в лестницу. Жесткие перья крыла довольно чувствительно чиркнули меня по спине, но мощный загнутый клюв промахнулся.
Отлет и новый заход.
«Боже мой! Чего она хочет?! Как ее отогнать?!» Растрепавшиеся волосы лезли в глаза, уставшие руки дрожали, а ноги то и дело норовили соскочить с перекладин. Птица, злобно разинув клюв, приближалась вновь. В последнюю секунду я успела увернуться от удара. Птица с обиженным клекотом нырнула вниз.
Я попыталась шустро рвануть в противоположную сторону. Но шустро не получалось: руки-ноги дрожали, пальцы готовы были разжаться. Страшилище снова вынырнуло из темноты. «Не удержаться!» И тут снизу долетел новый скрежещущий звук. «Еще одна зверюга?!» Я с ужасом взглянула вниз и чуть не выпустила перекладины от неожиданности: пролетом ниже стоял Куратор, и полы его черного плаща реяли под порывами ветра. «Как он здесь оказался?!»
Ильмаринен снова проскрежетал что-то. Птица, будто наткнувшись на преграду, зависла, хлопая крыльями. Помедлила секунду и бесшумно, словно привидение, исчезла в ночи.
— У нее здесь гнездо неподалеку, — прокричал Куратор. — Вот и сторожит. Очень редкий вид, мы стараемся их не беспокоить.
«Боже мой! Он еще и объясняет! Можно подумать, что вопросы орнитологии волнуют меня сейчас больше всего!»
— Откуда ты узнал, что я здесь?! — пережитый испуг лишил меня всяких политесов, и я немедленно перешла на «ты».
— Может, посмотрел в волшебный шар?
«Издевается! И, вообще, как он попал сюда так быстро? Я-то ползла так долго!»
— Ты что, действительно вампир и умеешь летать?!
Ветер крепчал, лестница подрагивала, а я изо всех сил прижималась к боку башни.
— А почему бы нет? Образ мне нравится… — хмыкнул Куратор. Решительно скомандовал: — Спускаемся!
И двинулся вниз. «Каков нахал! Ни грамма сомнения, что я сделаю так, как он скажет!» И я решительно поползла наверх.
Куратор поднял голову, обнаружил удаляющуюся меня и опешил:
— Ты куда?! Живо вниз! Гроза начинается!
— Нет, — решительно заявила я, продолжая карабкаться вверх.
— Куда тебя несет?! Чего тебе там понадобилось?! — чтобы продолжить беседу, Куратору пришлось двинуться за мной, и, судя по голосу, он был сильно зол. — Чего ради ты полезла сюда ночью?! Или хотя бы другую ночь выбрать не могла?!
Резон в его словах был. Ветер выл, кружил, вился, пытаясь оторвать пальцы от ненадежной опоры. Держаться на лестнице становилось все сложнее.
— Я хочу осмотреть защитную сетку! — раскрыла я цель похода, приостанавливаясь и переводя дух.
— Почему не сказала?! — Ильмаринен, зависший ниже, пытался перекричать бушующую природу. — Гастон бы поднялся с тобой! Я бы поднялся! Есть лифт. Зачем нужно было карабкаться по лестнице?!
«Ага, как же. Кто бы меня пустил? А если бы и пустили, так днем, под присмотром. А про лифт я понятия не имела». Ветер, между тем, стал почти ураганным. Он кружил, хлопал полами черного плаща Ильмаринена и настойчиво отдирал мои руки от опоры.
— Я все равно поднимусь! — мне пришлось кричать во весь голос.
— Идиотка! Поднимемся завтра!
— Сейчас! — и я ползла дальше.
Куратор зашипел сквозь зубы и двинулся за мной.
Как ни странно, но преодоление оставшейся части пути далось мне намного легче, чем первая половина. Осознание того, что я не одна, наполняло уверенностью и вселяло надежду на благополучный исход. «И раз — и два, и раз — и два…»
Наконец, я уцепилась за невысокий парапет, кое-как перевалилась через него и осела на пол небольшой круглой площадки с будкой посередине. «Лифт, что ли?» Над ограждением, как воплощение бушующей ночи, возник темный силуэт Ильмаринена. Летящие полы его плаща здесь, наверху, походили на грозное пиратское знамя.
Куратор встал рядом, насмешливо глянул на меня, спросил:
— Добралась? Довольна? Посмотрела?
Его дыхание даже не сбилось, и голос звучал буднично. «Можно подумать, что он не полз по ненадежной лестнице, а сидел в теплой гостиной у камина». Я подняла голову. Защита была совсем рядом. Светилась и переливалась легкой золотистой паутинкой. Я с трудом поднялась, потянулась рукой вверх — по ладони пробежали легкие уколы. Значит, не иллюзия. Моя героически рискованная эскапада оказалась напрасной.
— Убедилась? — ехидно бросил наблюдающий за мной Ильмаринен.
— Да, — я постаралась сохранить остатки собственного достоинства.
— Спускаемся?
— Да.
Налетел особо сильный порыв ветра, башня дрогнула, по небу ярким росчерком пробежал зигзаг. Еще один. И еще. И тут же раздался мощный удар. Вокруг заполыхало, молнии, рассекая пространство, посыпались одна за другой — началась гроза.
Башня заметно качалась. Небо то вспыхивало так ярко, что становилось больно глазам, то вновь покрывалось непроницаемым мраком. А мы находились в самом центре этого безумия. Надо было убегать, спасаться, но я не могла оторваться от зрелища. Переливы света, яркие росчерки молний, безумие ветра!..
— Здорово! — не удержавшись, обернулась я к Ильмаринену. Мне, переполненной восторгом, нужно было с кем-то поделиться.
Куратор хмыкнул, но ответить не успел. Резко, сразу, будто в небесах опрокинули ушат с водой, обрушилась стена ливня. Я, не успев даже ахнуть, мгновенно промокла до нитки. Ильмаринен поступил умнее. Одной рукой распахнул дверь будочки, другой впихнул меня внутрь. И мы оказались в современном, удобном лифте. В зеркальной поверхности стены отразились два человека: величественный Куратор и растрепанная, мокрая я. Двери щелкнули, закрываясь, звуки бушующей природы будто отрезало. Лифт плавно скользнул вниз.
Ильмаринен смотрел на меня с непонятным выражением. Наверное, думал, как его угораздило попасть в общество такой непутевой девицы. Я почувствовала неловкость. Лихорадочно повела взглядом — зацепки для непринужденного разговора в ограниченной кабине не нашлось. Только зеркала и множащиеся отражения в них: я — Куратор, Куратор — я… Мысли в панике заметались, и, чтобы не молчать, я уже была готова начать болтать любые глупости, когда лифт остановился. Я шустро выскочила наружу. Ильмаринен шагнул вслед.
— Госпожа инспектор, — тон Куратора, привычно-официальный, отстраненный и высокомерный, заставил меня оглянуться. — К сожалению, уже поздно, и я вынужден покинуть вас. Приношу извинения за причиненные неудобства.
Мазнул взглядом по моей мокрой одежде, растрепанным волосам, залитым краской щекам. Едва заметно усмехнулся и добавил:
— Советую выпить горячего чаю.
Изобразил полупоклон и решительным шагом двинулся прочь. А я осталась в растерянности и одиночестве.
После ночных приключений проснулась я поздно. И утро начала с анализа ситуации. «В Технологии все чисто, защитная сетка имеется, и подозрения матушки Марфуты — ошибка. Ошибка? Или наговор? Был ли смысл Управительнице возводить ложные обвинения? Был — если в ее собственном мире что-то не так. Возможно это? А почему бы и нет. Тогда что? Нужно собрать информацию по Тридевятому царству. И какие у нас планы? Прогулка с Данимиром. Отлично!»
В кузницу меня охотно проводили местные ребятишки. Они с удовольствием отвечали на вопросы, рассказывали, какая замечательная у них жизнь и как много интересного встречается в округе.
— А почему кузница на окраине? — спросила я, когда мы подошли к постройке, расположенной чуть в стороне от основного поселка.
— А чтобы на соседние дома искра не попала! — почти хором объяснили детки.
На пороге, видимо, услышав звонкие голоса, возник Данимир.
— А, госпожа инспекторша! Пожаловали? Доброе утречко, — с улыбкой поздоровался он. — За обещанной прогулкой? Помню-помню. Погоди, сейчас малехонько доделаю, и поедем.
Парень был в толстом кожаном фартуке и с молотом в руке.
— А, поди, посмотреть хочешь? — вдруг предложил кузнец.
— Очень!
Ребятишки вразнобой прокричали: «До свидания!» и рванули обратно в деревню — только босые пятки засверкали. А мы шагнули внутрь кузни.
Помещение оказалось небольшое, с невысоким потолком, таким, что Данимир почти касался его головой. Посредине — пылающая печь. «Горн, наверное?» Рядом — бадья с водой. Что-то типа верстака со странными инструментами. И плоская тумба-подставка. «Наковальня? Интересно, аж жуть! Где, как не в Тридевятом царстве, я смогу еще увидеть такие архаизмы?»
— Что, любопытно? — правильно истолковал мой взгляд Данимир. — Ну, смотри. Расскажу, покажу… Нож, однако, ковать буду. Гляди вот…
Неторопливо рассуждая, он натянул жесткие перчатки, взялся за ручки инструмента, похожего на гигантские щипцы, и вытащил из огня раскаленный докрасна кусок железа, абсолютно не похожий на нож. Положил на наковальню.
— Ишь, красавец какой… Подровняю сейчас… — Данимир взял молот и начал придавать мягкому металлу нужную форму. — Здесь маленько… и здесь… И вот еще так… А еще так…
Кузнец с легкостью удерживая тяжелый молот, уверенно и точно наносил неспешные удары. Летели яркие искры, а простой кусок заготовки становился вещью, получающей в этот самый миг свое предназначение. Это было странно и удивительно.
— А хочешь сама попробовать? — вдруг обратился ко мне Данимир.
— Разве я смогу?!
Попробовать очень хотелось.
— Почему нет? Бери молот, тиски, — он кивнул на верстак с инструментами. — Тиски — в левую руку, зажимай. Да крепко держи, чтобы не верюхалось. Молот — в правую. Да не этот бери! Поменьше. А с тем ты и сама сверюхнешься. Да погодь-ка еще, я тебе фартук дам. А то попортишь всю одежку.
Он стянул через голову тяжелый кожаный фартук, надел его на меня и заботливо завязал веревочки. Кивнул:
— Ну, сейчас давай. Пробуй. Левой рукой держишь, правой — бьешь. Да не забывай поворачивать…
Я попробовала. Молот, несмотря на то, что был раза в три меньше молота Данимира, оказался тяжел. Заготовка вывертывалась и выскальзывала. Но я старалась изо всех сил.
Понаблюдав некоторое время за моими мучениями, учитель с улыбкой предложил:
— Давай-ка я помогу, госпожа инспекторша.
Встал позади, накрыл мои руки своими. Тиски тут же стали послушными, а молот начал взлетать, как перышко.
— А ну-ка, так мы его! Так! — приговаривал Данимир, уверенно управляясь с инструментами. Мне оставалось просто подчиняться, следуя его движениям. — А сейчас — в воду, чтобы остыл. Подержим, и можно доставать…
Движения Данимира были размеренными, а ладони — теплые и сильные — в два раза больше моих.
— Вот и готово, — сообщил кузнец, вынимая нож из бадьи с водой. — Дай-ка я возьму.
Он перехватил клещи, положил изделие на ладонь. Сообщил, любуясь:
— Вишь, какой красавец! — И протянул поделку мне. — Держи, госпожа инспекторша. На память о Тридевятом царстве. Заточить, правда, надо еще…
Я осторожно, почти с благоговением взяла. И, правда, на память. Сделанный почти своими руками и при поддержке Данимира…
— Что ты, Данимир, меня все инспекторшей кличешь, — попеняла я. — Меня Алена зовут.
Данимир ласково хмыкнул, переспросил, улыбаясь:
— Аленушка, значит? Что ж, самое подходящее имя для нашей сказки…
Голубые глаза кузнеца вдруг оказались близко-близко. Я замерла, ожидая сама не зная чего. Данимир наклонился… «Ах!..» И тут, прерывая идиллию, скрипнула дверь. Мы, застигнутые врасплох, отпрянули друг от друга и синхронно оглянулись. На пороге застыла Анфиса. Не успели мы вымолвить ни слова, как девушка шустро, будто мышка, шмыгнула обратно. Я с силой потерла щеки. «Что это было?»
— Данимир, спасибо! Было очень интересно. А насчет прогулки — буду ждать тебя у себя, — скороговоркой протараторила я и быстро выскочила за дверь, будто за мной гнались дикие звери.
На улице дул прохладный ветерок, шелестела молодая листва берез, да густо пах яблоневый цвет. «Что это со мной?» — пробормотала я в растерянности, озадаченно покрутила головой. И увидела поспешно удаляющуюся по тропинке девушку. «А чего это, интересно, Анфиса так быстро сбежала из кузни? Ведь приходила-то она, наверное, по делу? — вдруг озадачилась я. — Не ожидала застать меня у Данимира? Может, красавец-кузнец нравится ей самой? Ах, нет. У нее ведь есть жених. Пропавший, кстати. Что-то тут нечисто!»
— Анфиса, — крикнула я, бросаясь вслед. — Подожди!
Девушка оглянулась через плечо, ускорила шаги.
— Анфиса! Нужно поговорить!
Мне показалось, что она так и не остановится. Но нет, замерла, прижалась к молодой березке, сама такая же худенькая и стройная, как ствол деревца. Я подошла. Не зная, как начать разговор, попыталась подобрать слова:
— Анфиса… Расскажи, как тебе тут живется? Чем ты занимаешься?
— Живется — хорошо. Занимаюсь — стряпухой в хозяйстве Управительницы служу, — девушка, не глядя на меня, водила пальцем по светлому стволу, рисуя невидимые узоры.
— Нравится тебе здесь?
«Ох, как неловко я спрашиваю! Если она здесь, то, наверное, нравится».
— А вам, госпожа инспектор? — девушка, наконец, вскинула глаза, посмотрела в упор.
— Ну, в общем-то, да, — попыталась я сообразить, что бы такое сказать. — Все очень мило. По-домашнему. Люди хорошие. Управительница интересная. Данимир вот…
Глаза девушка сердито сверкнули, она выпустила деревце и решительно заявила:
— Знаете, госпожа инспектор, недосуг мне тут с вами лясы точить, обед пора готовить.
Развернулась и быстро двинулась прочь. А я осталась в растерянности стоять на месте. «Интересно, что ее задело? Странная девушка…»
Прогулка с Данимиром оказалась замечательной. Если Матушка Марфута показывала мне поселение, то Данимир — красивейшие кусочки природы. Причем самым удивительным было то, что в путь мы отправились не пешком, не на флаере, а на лошадях. На лошадях! Я в первый раз видела их так близко, и они мягкими губами осторожно собрали с моей ладони хлеб, припасенный кузнецом.
— Данимир, — засомневалась я, осторожно поглаживая бархатные носы коняшек. — Я никогда не ездила верхом. Они такие большие! Ты уверен, что у меня получится? Я даже не знаю, как на них забираться.
Данимир засмеялся, нагнулся и подхватил меня на руки. Я охнула от неожиданности и тут же оказалась в седле. Это было очень высоко! И страшно! И восхитительно! Данимир легко вскочил верхом сам, подхватил повод моей лошади, и мы двинулись в путь. Шаг лошадок был таким плавным и легким, что через несколько минут, я, поначалу вцепившаяся в луку седла, расслабилась и села удобнее. А потом решила, что ездить верхом не сложнее, чем летать на флаере. Но намного интереснее. А еще через некоторое время я совсем забыла о нашем необычном способе передвижения — ведь Данимир оказался замечательным собеседником.
Парень знал очень много такого, о чем я, житель современного машинного мира, никогда и не слышала. Он рассказывал о лесе, о повадках животных. Учил меня, как нужно ходить, чтобы не хрустнула ни одна веточка, как можно выжить, если вдруг придется оказаться вдалеке от цивилизации. Мы видели гнезда птиц с птенцами. «Не подходи ближе, — говорил сопровождающий, — а то мамочка испугается и не вернется к малышам». Нашли нору лисицы, куда подкрадывались медленно-медленно, чтобы не спугнуть играющих лисят. Остановились на земляничной поляне, и Данимир, собрав полную пригоршню душистых красных ягод, кормил меня ими прямо с ладони.
Мы обошли и объехали множество разных мест и, наконец, выбрались на берег чистой лесной речушки. Сквозь серебрящуюся воду просвечивал белый песок, стелилась по течению зеленая осока, и время от времени сновали шустрые мальки. На другой стороне стояла одинокая поломанная то ли ураганом, то ли грозой береза. Нижняя часть ствола еще была покрыта белой корой, а верхняя почернела и засохла. Дальше — небольшой лужок, а за ним — темный еловый лес. В отличие от остальных уголков Тридевятого царства был он на удивление мрачным и неприветливым.
— А что там? — спросила я Данимира, кивая на противоположный берег.
— Заколдованный лес.
— О, как интересно! Сходим? — загорелась я.
— Да нет, не радуйся так, — удержал меня Данимир. — На самом деле там ничего заколдованного нет. Название просто для интереса. А так — чаща там густая, пробраться через нее сложно, а потеряться — легко. Смотреть не на что. Метров через пятьсот болото начинается — и все.
Он подумал и вдруг воодушевился:
— А погляди, то ли дело здесь! Зелень, птицы… Скоро мальки вырастут — рыбачить будем! А? Лучше не бывает!
Он вопросительно заглянул мне в глаза, и я, соглашаясь, с удовольствием кивнула. Кругом действительно была красота. Закатное солнце золотило верхушки нежных березок, кокетливо выглядывало сквозь листья. Небо шло легкими переливами, где розовая полоска переходила в красную, красная — в малиновую, малиновая — в фиолетовую — и так без конца. Все смелее и смелее звучали трели вечерних птиц. И воздух блестел от уходящих солнечных лучей.
Я вдруг вспомнила рассказы матушки Марфуты об угрозе, исходящей от Технологии.
— Данимир, а правда, что из-за Технологии местный мир гибнет?
Данимир помолчал, глядя куда-то в сторону дремучего Заколдованного леса. Наконец выговорил:
— Не знаю, что и сказать. Мое дело — кузница, лошади… Я к Технологии близко не езжу, у них там защита поставлена, чтобы никто, значит, не приближался. Но матушка говорит так. А чего же я буду ей перечить? — И вдруг добавил без перехода: — А ты замерзла, поди, Аленушка?
И уж так ласково произнес он мое имя и так внимательно посмотрел, что я зарделась, как девица из сказки.
— Есть немножко, — призналась, поеживаясь и потирая руки, покрытые гусиной кожей.
Легкая вечерняя прохлада уже начала сменять тепло летнего дня, и с реки игриво набегал легкий ветерок. Данимир вздохнул и извлек из седельной сумки плащ.
— Эх, ты, пичуга… — ласково пробормотал он, укутывая меня мягкой тканью. — Замерзла…
Руки Динимира были теплыми. И нежными. «А сейчас для полноты картины он должен меня поцеловать…» — подумала я, закрывая глаза. Но вместо поцелуя вдруг почувствовала, что взлетаю, и снова оказалась на лошади.
— Поедем, однако, — сообщил Данимир, похлопывая коня по крупу. — Вечереет, пора…
«Как же легко он поднимает меня! Просто дух захватывает! — восхитилась я. И философски вывела: — Вот как бы далеко ни ушел наш мир от природы, а все равно нас, женщин, будут приводить в восторг сильные мужчины».
— Данимир, расскажи мне про магию, — полюбопытствовала я по дороге домой. — Есть она у вас?
Тихо шелестели листья на деревьях, едва слышно поскрипывали седла, время от времени фыркали лошадки. Было спокойно и здорово. Данимир усмехнулся:
— Есть такое.
— А ты тоже умеешь колдовать?
— Чуть-чуть совсем, — с сожалением сообщил парень. — Царапину залечить смогу. Лучинку зажечь. Ну и так еще по мелочам. Но у нас здесь мало кто колдует — учиться надо долго. И сил много уходит. Вот разве что матушка… Ты ее потом попроси чего показать. Она и тучи умеет разгонять, и дождик собирать. И зерно может заставить расти. И звери ее слушаются. Помню, вышел из леса медведь — да на площадь. А у нас как раз праздник был — наро-о-оду! Все врассыпную, мужики за рогатины схватились. А медведь здоровый — аж жуть! Так матушка одним словом заставила его обратно уйти. Больше не появлялся.
В голосе Данимира звучала гордость. «Здорово, — подумала я. — А сама Управительница говорила, что колдует мало. Из скромности? И вообще! Данимир восхищается матушкой Марфутой. Гастон — Ильмариненом… И как определить, где тут истина?» Я задумалась и дальше, размышляя, ехала молча.
У двери гостевого домика галантный кавалер осторожно снял меня с седла. И, прощаясь, задержал мою руку в своих ладонях:
— До свидания, Аленушка…
«Какой замечательный парень! — подумала я, махая вслед уезжающему принцу. И добавила полушутливо-полунасмешливо: — Главное — не влюбиться».
Данимир уже скрылся за поворотом, а я все еще стояла на пороге. В опустившихся на город светлых сумерках плыл ставший уже привычным яблочный аромат. Последние краски заката догорали над крышами, и окрестности заполняла ночь. Вечер, да и весь прошедший день были восхитительны. Я грустно вздохнула: «Уже совсем скоро уезжать». И собралась пойти в дом. И в этот момент из-за ближайшего ствола отделилась невысокая хрупкая фигурка.
— Анфиса, что ты здесь делаешь? — удивилась я.
— Я на минутку… Сказать только… — Анфиса, пряча глаза, в нерешительности теребила подол сарафана. — Данимир…
— Что Данимир? Что-то не так? — я попыталась поймать ее взгляд.
— Госпожа инспектор… Вы с Данимиром… Это серьезно? — длинные ресницы взметнулись вверх, во взоре — тревога.
— Он всего лишь показывал мне ваш мир, — я постаралась сказать это как можно убедительней.
Девушка смотрела пытливо и недоверчиво.
— Анфиса, он был моим проводником. И все. Что-то случилось?
— Нет, не случилось… — и вдруг, будто решаясь, быстро выговорила: — Госпожа инспектор! Я пришла сказать… Я хотела… Вы должны побывать в Заколдованном лесу!
— А что там, Анфиса? — осторожно спросила я.
— Посмотрите сами и все поймете! Путь начинайте от сломанного дерева на берегу. Я дам вам волшебный клубочек. Идите за ним, он приведет туда, куда нужно. Когда увидите, что деревья начали сохнуть, — это то, что надо. И не говорите Управительнице. И Данимиру не говорите.
В мои руки лег небольшой пушистый шарик. Девушка быстро скользнула за деревья — и нет ее уже, и след простыл.
«Тайны, тайны, тайны… — подумала я, разглядывая аккуратно смотанную шерстяную нить. — То башня, то Заколдованный лес. А срок командировки подходит к концу…»
Я в задумчивости покатала шарик в ладонях — шерстинки чуть покалывали руку — повернулась и… наткнулась прямо на Данимира. От неожиданности я буквально подпрыгнула:
— Ты?! Откуда?!
«Как он здесь оказался?! Ведь он же уехал. А сейчас появился так неслышно! И лошадей уже нет».
— Чего ты перепугалась? — засмеялся парень. — Я вернулся. Хотел спросить, когда ты улетаешь. Если у тебя есть еще день-два, то мы можем съездить к дальним выгонам, там есть табун кобыл с жеребятами. Я же вижу, что мои коники тебе понравились…
Данимир смотрел спокойно и бесхитростно. Но… «Почему он вдруг вернулся? Ведь мы целый день были вместе, и он имел миллион возможностей задать мне этот вопрос. Видел ли он Анфису? Слышал ли, что она сказала? И он не захотел показать мне Заколдованный лес…»
Решение выплыло внезапно. Раз Анфиса просила никому ничего не сообщать…
— Данимир, я улечу уже сегодня…
— Но как же так? — удивился богатырь. — Так сразу? А инспекция? Ты уже приняла решение?
— Информацию я собрала, а обрабатывать ее будут аналитики ИнтерГпола… Ими же будут выданы предписания и рекомендации. А мне оставаться дольше нет смысла.
— Жаль, — огорчение Данимира было вроде бы искренним. — А я-то думал, что мы еще много чего успеем…
— Может быть, я когда-нибудь еще вернусь…
Честно сказать, в злой умысел я не очень-то верила, но все же решила действовать так, будто он есть. Упаковала вещи, перетащила во флаер, задала маршрут, и машина, подчиняясь команде, двинулась к джамп-кабине. Я же рассудила, что если внутри куполов действует система, позволяющая по желанию оказываться в нужном месте, то непосредственно рядом она все еще должна работать. И не ошиблась. Флаер на автопилоте двинулся по маршруту, а я благополучно переместилась в помещение гостевого домика.
В Заколдованный лес я отправилась ближе к полуночи, когда уже совсем стемнело. Вообразила место около поломанной березы и оказалась там. Достала из кармана клубочек и, посомневавшись, так-таки вытянула из него ниточку — а вдруг нечаянно потеряется? Опустила проводника на землю и стала ждать. «Наконец-то я увижу действие магии…»
Клубочек лежал, я стояла. Из леса на противоположном берегу доносился противный крик какой-то ночной птицы. Время от времени плескалась рыба в реке. И больше ничего. Я чувствовала себя довольно глупо. «Чего я жду? Что клубочек побежит? А если Анфиса просто пошутила и, может быть, сейчас половина населения Тридевятого царства весело хихикает в кустах, разглядывая инспекторшу, мающуюся под березой с ниткой в руках. Глупо. И даже возвращаться, после того как я „улетела“, тоже глупо. Что же мне делать? Идти с повинной к матушке Марфуте? А ведь она говорила, что я слишком доверчивая. Зря Анфисе поверила…» Только я успела так подумать, как клубочек шевельнулся, качнулся, чуть подпрыгнул и неспешно покатился вперед. «О-о-о! Магия!!!» Я будто на поводке двинулась вслед за маленьким, почти не заметным в траве проводником, который катился вроде бы по земле и в то же время как-то над ней, легко обходя кочки и ямки. Мне приходилось сложнее, но я старалась.
Мы быстро миновали луг и вступили в тень Заколдованного леса. По коже побежали мурашки — то ли от ночной прохлады, то ли от волнения, и я с трепетом вгляделась в чащу: «Что-то меня ждет?» Ничего особенного, однако, не обнаружилось. Луна освещала чуть заметную лесную тропинку, окруженную разлапистыми елями. «Раз есть тропинка, значит, кто-то здесь ходит, — приободрилась я. — Ничего! Смогла же забраться на башню Технологии. Надеюсь, и здесь не оплошаю. Чего страшного прогуляться по лесу? Да это мне раз плюнуть!»
Клубочек резво подпрыгивал, будто был не шерстяной, а резиновый. Послушно приостанавливался и ожидал, если я отставала. Случалось это все чаще и чаще, поскольку с каждым шагом путь становился все более сложным. Молодые елочки постепенно сменились крупными деревьями. Ветки их цеплялись за одежду, царапали руки, мешали пройти. Трава исчезла, и под ногами сухо захрустел мох. Появился бурелом. Наткнувшись на упавшие стволы, клубочек, не затрудняясь обходом, перепрыгивал их. А я, удерживая в руках рвущуюся нить, или карабкалась наверх завала, или на четвереньках проползала снизу. А если учесть, что все это происходило ночью, в неровном свете луны, путь которому преграждали верхушки елей-великанов… «Ужас! — я продиралась сквозь колючки, преодолевала препятствия и на чем свет стоит ругала Анфису. — Зачем было отправлять меня в такое место? Можно было просто объяснить, в чем дело, не гнать меня в эти дебри!!!»
Увлеченная формулировкой претензий, я не сразу обратила внимание на то, что лес понемногу начал превращаться в сухостой. То там, то тут обнаруживались наполовину мертвые деревья: засохшие нижние ветки и редкая зелень на верхушке. «Помнится, Анфиса говорила, что когда начнут встречаться сухие деревья…» Додумать мысль я не успела. Как-то совсем неожиданно лес расступился, и в образовавшемся просвете блеснула поверхность воды. Озеро. Небольшое, круглое, окруженное стройными ивами, залитое колдовским светом луны.
Клубочек вдруг дернулся, подпрыгнул и рассыпался серым пеплом, будто его и не было. «Выполнил свое предназначение?» Я стряхнула с пальцев пыль от нити и залюбовалась открывшейся картиной. По поверхности воды к моим ногам тянулась серебристая дорожка, проложенная в темном отражении опрокинутого леса. При малейшем дуновении ветерка она покрывалась легкой рябью, оживала. А листья ив начинали нежно шелестеть, будто перешептываясь между собой. «Красиво… — подумала я. — Но непонятно. Что именно хотела показать Анфиса?»
Озеро было неглубоким, и сквозь плывущий рисунок леса довольно ясно просвечивало дно. У берега было видно каждую песчинку, а чуть глубже начинались густые заросли водорослей, в которых… «Что это?!» На озерном дне, окруженные колышущимися нитями, лежали люди. Мужчины, женщины… Руки вытянуты вдоль тела, а лица так спокойны, что если бы не слой воды, можно было подумать, что они просто спят. «Что с ними? Как они тут оказались? Утонули? Так массово?!»
Заросли водорослей покачивались, то пряча людей, то вновь открывая. Молодая девушка в белом платье… Пожилой мужчина с седой шевелюрой… Светловолосый парень… Женщина в расшитом сарафане… Несмотря на рябь, бегущую по воде, одежда людей оставалась застывшей, как их тела и лица. «Как такое может быть?!»
Я переводила взгляд с одного человека на другого, и постепенно до меня начало доходить, что каждый лежит не просто на дне озера, а в окружении некой прозрачной субстанции, не пропускающей воду. Что за жуткое воплощение сказки о мертвой царевне и ее хрустальном гробе!
«Что это? Для чего это? — мои мысли в поисках ответа скакали словно белки. И вдруг резко, неожиданно пришло осознание. — Сбор энергии — вот это что! Люди живы, но без сознания. А потому не могут оказать сопротивления. Очень удобно, очень эффективно и… ужасно».
Фантазийные миры ублажают посетителей, предлагают им разные развлечения и забавы для того, чтобы вызвать эмоциональный отклик и тем самым увеличить приток псиэнергии. Однако восхитить, поразить воображение современного избалованного человека довольно сложно и тем более удержать его внимание надолго. Как только новизна впечатлений теряется, падает энергетическая отдача. Однако если погрузить человека в статис — в состояние полусна-полуяви, в котором он не может сопротивляться энергетической откачке, то его можно выжать практически досуха.
«Но кто мог организовать это кошмарное производство? Кто мог додуматься до такого? Нужно немедленно сообщить. Но кому?! Тут требуется команда медиков, парапсихологов. И срочно! Что же делать?! Кого звать?! Найду ли я обратную дорогу через лес? Могу ли я уйти, оставив здесь людей?..»
Я заметалась по берегу.
Я разрывалась между желанием немедленно бежать к людям прямо через темный незнакомый лес и рациональной мыслью дождаться утра здесь, на озере, когда у кромки леса хрустнула ветка, и надтреснутый голос ворчливо произнес:
— Разведала так-таки, проныра!
Я резко обернулась и обнаружила на опушке леса матушку Марфуту. Рядом, держа под уздцы двух коней, стоял Данимир. Управительница смотрела грустно и с укоризной.
— Матушка Марфута?! Что это? Кто это сделал?
Управительница печально вздохнула, обреченно пожала плечами:
— Я это, касаточка…
Мои глаза распахнулись от ужаса:
— Но… Как же так?
«Как же так?! Матушка Марфута?.. Но почему? Зачем? Не может быть!»
— И чего тебе, беспутой, спокойно не сиделось? — продолжала между тем Управительница ворчливо. — Уж все для тебя сделала, аж парня гарного нашла. Ан, нет. Неймется ей! Глядишь, летела бы сейчас домой и в ус не дула, а тут на тебе…
«Боже мой! Какой кошмар! А ведь она мне так нравилась!»
— Ваши действия незаконны, — дрожащим голосом произнесла я, пытаясь сообразить, что же мне сейчас делать. — Если вы признаете свою вину, то наказание может быть смягчено.
— Ну что ты, милочка. Зачем мне наказание? Я улетаю скоро… Буду жить припеваючи, при такой-то денежке. Так что надо мне, чтобы все было шито-крыто. А посему придется тебе, деточка, к ним присоседиться, — и матушка Марфута кивнула в сторону озера.
Я с ужасом посмотрела на застывшие тела, покоящиеся в прозрачных гробах. «Нет!!!»
— У вас ничего не выйдет! — отчаянно выкрикнула я. — Я агент ИнтерГпола! Меня будут искать!
— Выйдет, золотая моя. Ты сама все подготовила: сообщение о возврате отправила, флаер твой от нас вылетел… Так что здесь тебя искать не будут. Исчезла во время перехода, и все дела.
Тут Управительница взмахнула рукой, и я почувствовала, как что-то совсем невесомое, будто легкий шелк, падает на плечи. Вдруг очень сильно захотелось спать… Спать-спать-спать… Матушка Марфута смотрела, усмехаясь.
— Данимир, — отчаянно позвала я, стараясь преодолеть наваливающееся, будто пуховое одеяло, безразличие. — Помоги!
— Мамаша, может, не надо? Все-таки агент… — баском протянул богатырь.
— Заткнись, — ласково посоветовала матушка.
— Прости, Аленушка, но я пас, — с сожалением сообщил парень, глядя грустными телячьими глазами. — Я против мамаши не пойду. Мамаша, я подожду в лесу, не могу я на это смотреть…
— Ох ты, чувствительный какой! — проворчала Управительница. — Ну иди, постой в сторонке. Я сейчас, быстро…
Данимир развернулся и тяжелой поступью двинулся прочь. Сухие ветки захрустели под копытами неспешно бредущих за ним коней. Хвосты мирно покачивались из стороны в сторону. Ну конечно, чего лошадкам волноваться — не их ведь собираются запихать в воду!
Я с отчаянием смотрела вслед удаляющейся группе. «Сто-о-ойте! Пожалуйста!» Будто услышав мой мысленный призыв, Данимир приостановился, нерешительно оглянулся. «Ура! Он поможет!» Надежда на счастливый финал возродилась птицей феникс.
«Гарный парень» грустно вздохнул, виновато выговорил:
— Жаль, что так получилось, Аленушка…
И ветки с шорохом сомкнулись за его спиной. Последними исчезли покачивающиеся лошадиные хвосты.
— Данимир всегда был послушным мальчиком, — захихикала Управительница, глядя на мое ошеломленное лицо.
Воздух вокруг начал быстро густеть. Я, почувствовав это, отчаянно задергалась.
— Лучше не рыпайся, милочка, — ласково посоветовала матушка Марфута. — Мои чары крепкие. Смирись, тебе же легче будет.
«Не хочу оставаться здесь! Не хочу-у-у-у!!!» Я задергалась сильнее.
— Ой, неугомонная, — осуждающе покачала головой Управительница.
Вверху вдруг что-то затрещало, посыпалась труха, и на поляну, тяжело хлопая крыльями и обламывая ближайшие ветки, опустилась громадная черная птица. Такая же, как та, что нападала на меня на башне Технологии. «Или та же самая?»
Птица отряхнулась, покрутила грифьей головой. Покосилась на меня, потом обернулась к матушке Марфуте.
— Ах ты, незадача! Ты-то откуда взялась? — злобно прошипела ведьма, с ненавистью глядя на пришелицу. — Прости, Аленушка, придется тебе чуток подождать.
Управительница резко тряхнула кистями рук — посыпались искры. Птица чуть попятилась, недовольно заклекотала. Колдунья, внимательно глядя на зверюгу, начала делать медленные вращательные движения, и между ее ладонями вдруг появился небольшой розоватый шарик. На глазах подрос, увеличился, засветился тревожным малиновым цветом…
— Ну, золотко, держись! — ведьма старательно прицелилась и с силой швырнула заряд.
Птица — даром что выглядела тяжеленной — подпрыгнула почти на метр. Мох задымился и обуглился. Птица распахнула крылья, вытянула плоскую голову и попыталась спикировать на Управительницу. Ведьма пригнулась, и когти щелкнули впустую.
Управительница, бормоча что-то вполголоса, начала скатывать новый заряд. Но птица принимать бой не пожелала. Тяжело хлопая крыльями, она концентрическими кругами пошла вверх, и вскоре ее бесформенно-растрепанный силуэт исчез за кронами деревьев.
— Полетела докладывать. Ну и пусть, все равно не успеет, — проворчала ведьма и снова обернулась ко мне. — Что ж, милочка, пора заканчивать. Ты уж прости меня, старую, за задержку.
Я стояла неподвижной куклой. Вместе с птицей улетела моя последняя надежда на спасение.
Управительница, явно собираясь сделать что-то нехорошее, взмахнула руками. Но ее снова прервали.
— А меня поразвлечься не пригласят? — произнес насмешливый голос.
Матушка Марфута подскочила как ужаленная. Я, насколько могла, скосила глаза. На краю поляны, у самой границы зарослей, стоял Ильмаринен. В своем черном плаще-балахоне он как никогда был похож на мрачного вампира, самовольно прибывшего на ночную мессу, о которой ему по какому-то недоразумению не сообщили.
— Явился не запылился… — злобно проскрежетала Управительница.
«Что он здесь делает? Как здесь оказался? Ведь купол непроницаем для всех, кроме его жителей. И приглашенных гостей. Его зазвала Управительница? Они участвуют во всем этом вместе?!»
— Не вмешивайся, Ильмаринен. Тебе же хуже будет. Али не помнишь прошлого раза? — прошипела колдунья.
— Не стоило тебе это все затевать, ведьма, — спокойно проговорил Куратор.
— Ишь ты, поди ж ты, какой умный выискался. Ну так пеняй на себя!
Управительница сделала резкий взмах, и шквал огня полетел в сторону Ильмаринена. Тот резко вскинул руки в отторгающем жесте. Пламя, наткнувшись на невидимую преграду, растеклось по ней горящей пеленой. Ильмаринен навалился на огненную стену, и она чуть-чуть подалась. Миллиметр, еще… Ильмаринен давил, давил и давил. И пламя не устояло, дрогнуло, качнулось и покатилось в обратную сторону. И обрушилось на Управительницу, успевшую только прикрыть лицо локтем. Фигура колдуньи на мгновение вспыхнула, будто факел, а потом огонь рассыпался и искрами стек на землю.
— Научился, значит? А как тебе это? — прошипела ведьма, отряхиваясь. И зычно рявкнула: — Замри!!!
Лес вздрогнул и замер. Окаменели деревья, притих ветер, полегла осока на озере. Я, и так стоявшая без движения, почувствовала, как что-то с силой пригибает меня к земле. Но главный удар пришелся на Ильмаринена. Видно было, что он сопротивляется изо всех сил, но огромная тяжесть заставляет его склоняться все ниже и ниже.
— Что? Съел?! — с триумфом захохотала колдунья, хлопнула в ладоши, и в воздухе возникло сверкающее полотно. По тонким нитям перебегали, переливаясь, сине-фиолетовые огоньки.
Ткань неторопливо поплыла к Куратору. Вот она добралась до цели, на секунду зависла и начала опускаться на ссутуленную фигуру. Ильмаринен, согнутый в три погибели, попытался схватить опускающееся покрывало. То, будто живое, увернулось. Ильмаринен повторил попытку, и край оказался у него в руках. Полотно затрепыхалось. Лицо Куратора исказилось от боли, но пальцев он не разжал, а, наоборот, потянул материю на себя. Он мял, скручивал, сворачивал ее, превращая в большой сверкающий комок. Потом размахнулся и резко бросил получившийся шар вверх. Скомканная ткань начала расправляться, меняя цвет и фактуру. И, упавшая обратно, была уже не фиолетовой, а ярко-желтой, почти золотой. Ильмаринен встряхнул ее, и она, стремительно удлиняясь, полетела в сторону Управительницы.
Матушка Марфута чиркнула ребром ладони, и ровный обрезанный кусок упал к ее ногам. Второй взмах — и еще один обрывок золота полетел на землю. Потом еще один. И еще. Но ткань все вытягивалась, не кончаясь. Конец ее нежно коснулся рук женщины, змеей скользнул вокруг запястий. Колдунья вздрогнула, но сделать ничего не успела — ползучая ткань начала пеленать, закутывать, заворачивать. Очень быстро на месте волшебницы возник золотистый шевелящийся кокон, из которого торчала одна злобно шипящая голова. Вот ткань легла вуалью на лицо, и шипенье притихло. Из-под прозрачной пелены продолжали злобно сверкать глаза проигравшей.
«Ничего себе — магии чуть-чуть, — ошарашенно подумала я. — Сейчас самое время потерять сознание». Но сознание, видимо, имело на этот счет собственное мнение, и теряться не пожелало.
Ильмаринен, двигаясь чуть скованно, шагнул к спеленатой ведьме. Убедился в надежности пут, направился ко мне. Повел рукой, ощупывая пространство, щелкнул пальцами. Раздался легкий звон, как от осыпающегося стекла, и я, неожиданно избавленная от ловушки, осела на землю. Ильмаринен протянул мне руку, рывком поднял на ноги, так, что я почти уткнулась в него, шепнул:
— Привет, принцесса!
Нагнулся и… поцеловал. Голова закружилась, каруселью завертелся лес… «Кто бы мог подумать, что этот холодный насмешливый вампирище так замечательно целуется?!.» А потом я пришла в себя, рванулась, отскочила:
— Ты что?! Что ты делаешь?!
— Спокойно, спокойно, — засмеялся Ильмаринен. — Тебе что, в детстве сказок не читали? Так полагается. Уж если разбудил спящую красавицу — надо поцеловать. Иначе волшебство не закрепится.
Я засомневалась: «Может, правда?..»
— Правда, — подтвердил он, улыбаясь. — Ничего личного. У заклинаний свои законы.
Я смутилась. «Ой-ой-ой! Как неудобно! Человек старался, спасал меня, а я на него накинулась… А все-таки жаль, что ничего личного…»
— Как у тебя вообще получилось с колдовством?! — вопросила я, стараясь спрятать за возмущением разочарование. — Это же не твой профиль.
— Грош была бы мне цена, если бы я не знал законы собственного мира, — усмехнулся Куратор.
— Что значит — собственного? — не поняла я.
— Тридевятое царство — мой мир. Как и Технология.
— Твой? Как твой? Оба мира твои?! Что это значит?
— Я их создал. Я ими владею.
Я с сомнением вгляделась в лицо собеседника, ища признаки шутки. И не нашла.
— Но как же так? — попыталась разобраться я. — Миры такие разные, непохожие… И замечательный дизайн… Это все делал очень хороший фантазийщик… И это ты?.. Не может быть!
— Спасибо на добром слове, — усмехнулся Куратор.
— Ильмаринен, кто ты? — потребовала я объяснений.
Лицо Куратора вдруг наполнилось торжественностью, он возвел очи к небу, воздел руки в торжественном жесте и заговорил замогильным голосом:
— Знай же, юная дева! Ты разговариваешь не с простым смертным! — он сделал паузу и посмотрел со значением. Я напряглась. — Я… являюсь… представителем… великой расы надиров!!!
На последнем слове Ильмаринена резкий порыв ветра качнул траву, гладь озера задрожала, а по ветвям деревьев прошел трепет.
— Кто это?! — пролепетала я, чувствуя, что кровь отливает от лица. «Что же у них тут творится, а?! Куда я попала?! Ничего себе — инспекция в виде каникул!»
— Как, несчастная! Ты не знаешь нашу расу?! — Ильмаринен взвыл фальцетом. Верхнюю ноту зашкалило. Куратор откашлялся, покосился на мое потрясенное лицо и вдруг, не выдержав, согнулся пополам и начал хохотать.
— Что?! — возопила я.
— О-о-о! Госпожа инспектор! — простонал Ильмаринен, корчась от хохота. — Ну нельзя же быть такой доверчивой!
Я стояла, пытаясь сообразить, что мне делать: то ли начать смеяться вместе с Куратором, то ли делать ноги, пока еще не поздно. Ильмаринен вытер выступившие на глазах слезы, махнул рукой:
— Ну, извини. Не удержался. Больше не буду. Давай представлюсь по всей форме, — сделал серьезное лицо и сообщил: — Я — Илья Ольшанский.
Мои глаза и рот распахнулись от удивления:
— Кто-о-о?!
Ольшанский — один из лучших фантазийных дизайнеров. Владелец Корпорации, в состав которой входит более сотни миров. Живая легенда. И здесь, на задворках Галактики, в темном лесу, в нелепой одежде?
— Это что? Опять шуточка?! — с угрозой в голосе спросила я.
— Нет, это правда, — серьезно ответил собеседник.
— И что ты здесь делаешь? — язвительно уточнила я.
— Живу, — просто ответил Ильмаринен. — Эти миры — мои первые проекты. Они не входят в Корпорацию, и мало кто знает, что они принадлежат мне лично. Тридевятое царство — моя сказка детства, и я до сих пор ее очень люблю. А Технология — замечательный полигон. Когда в Корпорацию поступают заказы на создание мира с особыми параметрами, то проведение испытаний в местных лабораториях — это то, что нужно.
— Но если ты тут хозяин, — медленно начала я, вспомнив, что я здесь не просто так, а при исполнении, — будь добр, объясни мне, что тут творится.
— Вот это самое сложное… — собеседник качнулся с пятки на носок, вздохнул. — Понимаешь, эти миры для меня — не способ заработка. Мне просто нравится здесь жить, творить. Потому, чтобы не тратить время на административные дела, я нанял управляющих.
— То есть Гастона и матушку Марфуту? — уточнила я.
— Да. Но, в отличие от Гастона, собеседование с будущей Управительницей проводил не я. И матушка Марфута даже не подозревала, кто именно ее нанимает. Да вообще не знала, что я имею какое-то отношение к Тридевятому царству. Думала: «Сосед, владелец небольшого мирка». Технология ведь не переполнена посетителями, уж слишком она специфична. Ну, ты сама видела.
— Ага, — я кивнула.
— Я некоторое время понаблюдал за работой матушки Марфуты, увидел, что у нее все нормально, порадовался удачной находке сотрудника и со спокойной душой занялся собственными делами. И, наверное, еще долго не понимал бы, что творится что-то неладное, если бы Управительница вдруг не собралась расширить бизнес. Причем за счет Технологии.
Пока Ильмаринен рассказывал, тьму вокруг осторожно начал сменять рассвет. Посветлело небо, за деревьями показался розовый краешек зари, начали просыпаться и подавать голос утренние птахи. «Как же долго длилась эта ночь…»
— Совсем недавно матушка Марфута вдруг зазвала меня на встречу, — продолжал Ильмаринен. — Кружила вокруг да около. Что-то выпытывала и выспрашивала. И, наконец, попросила уступить ей Технологию. Я удивился. И, естественно, отказался. Она начала давить. Пригрозила, что спокойного житья здесь не будет, сказала, что использует против меня магию. Я посмеялся и — вот глупость-то! — решил тряхнуть стариной, показать мастер-класс по колдовству. И чуть было не попался: Управительница оказалась очень сильна, а я еле унес ноги. Наверное, если бы не сбежал вовремя, лежал бы сейчас вместе со всеми.
Мы одновременно оглянулись. Сейчас озеро, покрытое легкими красками рассвета, выглядело спокойным и безопасным.
— Однако тогда я еще не знал, что все так серьезно, — повинился Ильмаринен. — Но все же решил заручиться официальной поддержкой — связался с ИнтерГполом, не объясняя причин попросил перенести плановую проверку Технологии и Тридевятого царства на более ранний срок. Подумал: «Объясню все проверяющему прямо на месте». И тут случился сюрприз — вместо штатного агента приехала ты. Стажер. Без опыта работы. Молоденькая хорошенькая девушка.
Я задумалась: то ли обидеться на «молоденькую», то ли порадоваться «хорошенькой».
— Я уже собрался потребовать, чтобы тебя отозвали, но передумал. Комиссар Милодар, которого я знаю лично, обычно ничего не делает просто так. И я подумал, что, возможно, у него были причины отправить именно тебя. Так и оказалось. Ты так непосредственно на все реагировала, что Управительница сильно расслабилась, уверилась, что обведет тебя вокруг пальца. А я решил посмотреть, что будет. И вот… — он виновато развел руками. — Чуть не опоздал…
— Хорошо, что ты успел… — с чувством произнесла я и попыталась свести концы с концами. — Что же тогда получается… Местные жители все знали и помогали матушке Марфуте?
— Не думаю. В большинстве своем они милые старомодные романтики. А если кто-то начинал подозревать чего-то неладное, то быстренько исчезал в озере. Или Управительница находила другой способ подчинения. Как с Анфисой, например. Вероятно, девушка о многом догадывалась, но не решалась что-то сделать. Боялась навредить Данимиру.
— Ох, Ильмаринен! — вдруг всполошилась я. — Данимир был здесь! Он и сейчас, наверное, еще здесь!
— Знаю. Я усыпил его. Утром очнется.
— И что же с ним будет? С ним и с матушкой Марфутой?
— Матушка Марфута подождет прибытия полицейских из ИнтерГпола. В том виде, в каком есть, — мы посмотрели на неподвижный золотистый кокон. — А c Данимиром… Надеюсь, нам удастся с его помощью поймать всю цепочку нелегального сбыта энергии. Попросим его изобразить преемника Управительницы…
— Но он же так к ней привязан… Согласится ли он помогать? Ведь она все-таки его приемная мать…
— Да нет, — досадливо возразил Ильмаринен. — Никакая она ему не мать. Данимир подчинялся под влиянием магии. А родственными связями легче было объяснить людям его послушание. Сейчас, когда заклятие снято, все вернется на круги своя. Данимир ведь действительно славный парень. Ему бы жену хорошую… Надеюсь, Анфиса станет таковой.
— Анфиса?! — удивилась я.
— А ты не заметила? Любит она его.
— Да?! А Ванечка?
— Какой Ванечка? — не меньше моего изумился Ильмаринен.
— Ну, жених Анфисы. Который хотел посмотреть башню и пропал… — с каждым словом я чувствовала себя все менее уверенно. Я вспомнила странное поведение девушки, ее взгляды, когда она заставала меня наедине с Данимиром. И мне стало жутко неудобно. Фу, госпожа инспектор! «Ну почему я верю абсолютно всему, что мне говорят?!»
— А что же сейчас будет с заколдованными?.. — поспешила я задать следующий вопрос.
— После нейтрализации колдуна чары должны сами рассеяться. Постепенно. Но я надеюсь, что смогу ускорить этот процесс. Попробую разбудить их завтра.
— Ой! — вдруг сообразила я. — И тебе сейчас придется всех целовать?!
Я представила, как Ильмаринену каждые две минуты подносят новое заколдованное тело, а он, не разгибаясь, целует, целует, целует… Или, может, он пригласит помощников, раз одному в этой ситуации не управиться? Как-то это все странно будет выглядеть… И опять же, среди заколдованных есть и мужчины… Что делать с ними? Тоже целовать? Или для этой цели Ильмаринен найдет девушек?.. Я так старательно ушла в разработку вариантов спасения спящих людей, что не сразу заметила, что Куратор улыбается.
— Что? — возмутилась я.
— Ох, Аленушка, какая же ты все-таки доверчивая! — засмеялся он.
— Так что, заколдованных целовать необязательно?!
— Ах, милая девушка… — покачал головой он. — Твоя наивность просто напрашивалась на то, чтобы испытать ее пределы. Я просто не мог упустить такой случай.
«Да как он мог?! Воспользовался ситуацией, моей растерянностью… Но ведь это значит, что он поцеловал меня все-таки не по долгу службы, а по собственному почину? Из личных побуждений?.. Да как он посмел?!»
Я открыла рот, чтобы высказать ему все. Все, абсолютно все!.. Но он прижал палец к моим губам:
— Тсс… Тише, не сердись. Все уже позади…
— Ты самый невозможный человек на свете! — воскликнула я, отпрыгивая в сторону. — Ты… Ты… — И, не зная, к чему бы еще придраться, прицепилась к самому очевидному. — Вот зачем, скажи, тебе, серьезному человеку, этот ужасный наряд? Ты выглядишь в нем вурдалаком, восставшим из могилы!
— Вурдалак — это из другой оперы, — усмехнулся Ильмаринен. — А одежда такая потому, что она мне нравится.
Он сделал паузу и, серьезно глядя мне в глаза, добавил.
— Я вообще всегда делаю только то, что мне нравится. Понимаешь?
Флаер взлетел, и внизу остались маленькие фигурки провожающих. Гастон, Анфиса, даже Данимир… Не было только Ильмаринена. Ну, что поделаешь, Куратор очень занят. Подготовка к визиту полиции, следователей… Что ему какая-то молодая агентша-стажер с ограниченным кругом полномочий?
Флаер набирал высоту, и исчезали в туманной дали башенки Тридевятого царства, хитрые переплетения коммуникаций Технологии. И где-то там остался загадочный человек в черном плаще, которого я больше уже никогда не увижу. Волшебное путешествие подошло к концу и, вероятно, совсем скоро два прекрасных мира исчезнут из памяти, растворятся среди других воспоминаний. Жаль…
Внизу раскинули крылья зеленые поля, разделенные серой вьющейся лентой. Все так же, как в день моего появления здесь. И в то же время все совсем не так. Вперед я летела в предвкушении сказки, а сейчас покидаю этот мир навсегда. Грустно…
— Ах, господин Куратор… Создатель… — задумчиво произнесла я вслух. — А я ведь так и не спросила, для чего же здесь нужна дорога…
— Для антуража, госпожа инспектор, — раздался из переговорного устройства насмешливый голос.
— Ильмаринен?!
— Он самый.
— Ты что, сидишь у аппарата и ожидаешь, не скажу ли я чего-нибудь? — удивилась я.
— Да нет. Просто решил быть вежливым и проводить дорогую гостью.
Я оглянулась — мою легкую машинку нагонял мощный черный флаер. Вот мы пошли параллельным курсом, и стеклянный колпак соседа пополз в сторону. Я тоже опустила стекло, и ветер радостно взбил мои волосы.
— Дай, думаю, доведу до места. А то мало ли чего… — крикнул Ильмаринен, улыбаясь.
Мои губы начали расползаться в ответной улыбке, а на душе стало радостно и пушисто…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги